щих сцен насилия*.
Так, в недавнем исследовании [63] Дэниэл Линц и его соавторы обна-
ружили, что эффекты <потери чувствительности> проявлялись у испытуе-
мых-мужчин после всего лишь двух фильмов-<мясорубок>, просмотренных
с интервалом вдвое суток. Иными словами, когда исследователи сравнили
эмоциональную реакцию испытуемых на агрессивное содержание фильмов,
было отмечено, что после просмотра второго фильма она заметно снизи-
лась, а изображенное в нем отношение к женщинам показалось испытуемым
менее отталкивающим, чем в первом фильме.
В дополнение к этому исследователи сравнивали воздействие различ-
ных категорий фильмов-<мясорубок> (R), <мягкого порно> (X) и фильмов
со сценами подросткового секса на аттитьюды мужчин в отношении жертв
изнасилования. Спустя два дня после просмотра испытуемые приняли учас-
тие в исследовании, внешне никак не связанном с предыдущим: им демон-
стрировали видеозапись судебного процесса над насильником и просили
высказать свои суждения по поводу обвиняемого и его жертвы. И на этот раз
воздействие фильмов-<мясорубок> на мужчин-испытуемых оказалось мощ-
ным и разрушительным: по сравнению со смотревшими порнографию без
насилия и фильмы со сценами <подросткового> секса, зрители переполнен-
ных насилием фильмов-<мясорубок> выказали как меньшую симпатию кон-
кретной жертве изнасилования, так и меньшую эмпатию жертвам аналогич-
ных преступлений вообще.
Эти результаты свидетельствуют о том, что система ограничительной
рубрикации фильмов часто ошибочна и бьет мимо цели: сексуально откро-
венные, но лишенные насилия фильмы получают более жесткую категорию
X, в то время как натуралистические фильмы со сценами насилия, несмотря
на доказательства их отрицательного воздействия, заслуживают всего лишь
категорию R и вследствие этого доступны большей аудитории.
Итак, подведем итоги. Комбинация секса и насилия - неважно, в пор-
нографическом фильме или в фильме-<мясорубке> категории R - оказывает
на зрителя воздействие, которое примечательным образом похоже на воз-
действие других видов насилия, демонстрируемого в средствах массовой
коммуникации и индустрии развлечений: насилие, которое мы видим на
экране, независимо от того, является ли этот фильм порнографическим или
каким-либо иным, не выполняет функции катарсиса, скорее, оно даже сти-
мулирует агрессивное поведение.
* Все американские фильмы получают специальную разрешительную рубрикацию, касающу-
юся возраста аудитории. Категория R означает, что дети до 17 лет могут смотреть данный фильм
только в сопровождении родителя или любого взрослого: категория Х (ныне замененная другой - NC
17) означает фильм, на который дети до 17 лет не допускаются ни при каких условиях.
Полученные данные поднимают сложные политические вопросы, вклю-
чая цензуру и право на свободу слова и другие права, связанные с Первой
поправкой к Конституции, которые лежат за пределами рассмотрения дан-
ной книги. Хотя лично я выступаю против введения цензуры, мне хотелось
бы думать, что непредвзятое чтение только что изложенного материала дол-
жно побудить лиц, работающих и принимающих решения в средствах массо-
вой информации, стремиться к некоторым взвешенным самоограничениям.
Агрессия с целью привлечь общественное внимание. После серии уличных
волнений, прокатившихся по южной части и центру Лос-Анджелеса в 1992
г., президент Соединенных Штатов Америки заявил, что он принимает про-
исшедшее близко к сердцу и постарается выделить федеральную помощь и
создать новые рабочие места для безработных. Как вы полагаете, распростра-
нились бы национальные приоритеты на местных безработных, не случись
эти волнения?
В таких сложных и апатичных обществах, каким является наше обще-
ство, для представителей угнетаемых меньшинств агрессивное поведение мо-
жет оказаться самым драматичным способом привлечь внимание господству-
ющего большинства. За все эти годы никто не пытался отрицать, что эффект
восстаний в Уоттсе*, Детройте или уличных волнений в центре Лос-Андже-
леса способствовал привлечению внимания большого числа порядочных, но
равнодушных людей к ужасающему положению этнических и расовых мень-
шинств в США. Никто не станет подвергать сомнению, что кровавая бойня,
устроенная в результате бунта заключенных в городской тюрьме Аттики (штат
Нью-Йорк), привела к росту попыток реформирования нашей пенитенци-
арной системы.
Стоят ли эти результаты заплаченной за них ужасной цены - чело-
веческих жизней? Я не в состоянии ответить на этот вопрос. Но как соци-
альный психолог могу лишь еще и еще раз повторить: насилие почти ни-
когда не прекращается из-за простого исправления вызвавших его усло-
вий. Насилие порождает насилие и не только в самом простом смысле
(ответные меры жертвы по отношению к нападавшим), но и в силу более
сложной и коварной последовательности событий. Я имею в виду поиски
нападавшими оправданий своим действиям; обычно эти поиски заключа-
ются в преувеличении зла, которое нападавшие видят в своих врагах, и
это в свою очередь увеличивает вероятность того, что атака повторится
еще и еще раз...
Никогда не будет войны, которая разом положит конец всем войнам.
Как раз наоборот: воинственное поведение усиливает воинственные атти-
тьюды, а те в свою очередь увеличивают вероятность воинственного пове-
дения. Поэтому нам следует искать альтернативные решения. Например,
процессу лечения социальных болезней - без продуцирования серии кон-
фликтов, не поддающихся умиротворению, - может способствовать менее
агрессивный тип инструментального поведения,
* Район компактного проживания чернокожих жителей Лос-Анджелеса, до недавнего времени
типичное <негритянское гетто>, место массовых волнении в 1965 г.
Рассмотрим в этой связи успешные действия Ганди против англичан
в Индии в 1930-е гг. Забастовки, бойкоты и иные формы гражданского
неповиновения в итоге привели к концу британского владычества в этой
стране, но произошло это без обычной в таких случаях эскалации ненави-
сти между гражданами обеих стран. Подобными ненасильственными стра-
тегиями - сидячими забастовками и бойкотами эффективно пользова-
лись и Мартин Лютер Кинг, и Сезар Чавез, и многие другие общественные
деятели, разбудившие американскую нацию и заставившие ее почувство-
вать, насколько обоснованы обиды и требования обездоленных.
Поэтому я бы поддержал призыв Лорена Эйсли: люди, будьте мягче и
деликатнее друг к другу. Однако я сделал бы одно существенное дополне-
ние: мне хотелось бы видеть людей более терпимыми к различиям между
ними и нетерпимыми к несправедливости; любящими и доверяющими друг
другу, но и кричащими, орущими, бастующими, бойкотирующими, мар-
ширующими, сидящими на мостовых (и даже голосующими!), словом,
делающими все, чтобы изгнать из нашего общества несправедливость и
жестокость.
Итак, повторяю: как мы уже смогли убедиться в бесчисленных экс-
периментах, насилие нельзя, как воду, <закрыть> и <открыть> одним дви-
жением крана. Исследования еще и еще раз показывают, что единствен-
ным решением является поиск путей уменьшения насилия. И одновремен-
но с этим надо постоянно стремиться к уменьшению несправедливости в
мире; именно несправедливость порождает фрустрации, которые часто ведут
к актам агрессии.
Фрустрация и агрессия
Агрессию могут вызвать такие неприятные состояния, как гнев, боль, скука
и тому подобные, но самым главным <подстрекателем> агрессии является
фрустрация.
Вообразим себе следующую ситуацию. Вам необходимо проехать на
машине на другой конец города, чтобы принять участие в важном собесе-
довании для приема на работу. Но уже на пути к стоянке вы соображаете,
что опаздываете к назначенному времени, и поэтому переходите на рысь.
Подойдя к машине, вы обнаруживаете, что, на ваше несчастье, одна из
шин проколота. <Хорошо, опоздаю на двадцать минут, ничего страшно-
го>, - уговариваете вы себя, доставая из багажника домкрат и гаечный
ключ. После долгой возни вы все-таки снимаете старое колесо, водружаете
на его место новое, завинчиваете гайки и - о ужас! - только тут вы
замечаете, что и новая шина тоже спущена! Вне себя от фрустрации, вы
возвращаетесь в общежитие и вваливаетесь в комнату - потный, гряз-
ный, с зажатой в руках заполненной анкетой. Мгновенно оценив ситуацию,
ваш сосед по комнате с иронической улыбкой спрашивает: <Ну, и как про-
шло собеседование?> После этого ему надо поостеречься, чтобы в него не
запустили чем-то тяжелым.
Если движение индивида к некоей цели блокируется, то возникшая в
результате этого фрустрация увеличивает вероятность агрессивной реакции.
Это не означает, что фрустрация всегда ведет к агрессии, как не означает и
того, что фрустрация - ее единственная причина. Существуют иные факто-
ры, определяющие, будет ли фрустрированный человек вести себя агрессив-
но или нет, и существуют иные причины агрессии.
Ясную картину отношения фрустрации к агрессии дает классический
эксперимент Роджера Баркера, Тамары Дембо и Курта Левина [64]. Эти пси-
хологи вызывали фрустрацию у детей, показывая им комнату, заполненную
очень привлекательными, но недоступными игрушками, которые были от-
делены от детей прозрачным экраном. Дети стояли перед экраном, глядели на
игрушки и надеялись (они даже были уверены в этом), что смогут поиграть
в них, но никак не могли до них добраться; наконец, после долгого и болез-
ненного ожидания детей допустили до заветных игрушек. В данный экспери-
мент была введена еще одна группа детей, которым позволили поиграть с
игрушками без предварительного фрустрирования. Дети из этой группы сча-
стливо наслаждались игрой, в то время как поведение фрустрированных де-
тей, получивших в конце концов доступ к игрушкам, отличалось крайне
деструктивным характером: дети пытались сломать игрушки, швыряли их о
стену, наступали на них, и так далее. Следовательно, фрустрация может при-
вести к агрессии.
Несколько факторов могут усилить фрустрацию. Предположим, вы как
раз собрались вонзить зубы в пышный и сочный гамбургер, и в этот момент
кто-то выхватил его у вас прямо изо рта. Данное событие с большей вероят-
ностью вызовет у вас фрустрацию и приведет к агрессивному поведению,
чем если бы кто-то просто остановил вас на пути к <Макдоналдсу>.
Аналогичная закономерность продемонстрирована в полевом исследо-
вании Мэри Харрис [65]. Она попросила студентов периодически <вклини-
ваться> в очереди людей, стоящих за билетами, к дверям ресторанов или к
кассам продуктовых магазинов; в одних случаях студенты пристраивались
перед вторым из стоявших в очереди, в других - перед двенадцатым. Как
легко предположить, реакция стоявших в очереди позади <вторгшегося> ока-
зывалась более агрессивной в том случае, когда студент пристраивался перед
вторым из <очередников>: фрустрация возрастает, когда цель близка, но
ваше движение к ней внезапно приостановлено.
Фрустрация возрастет еще больше, если вмешательство оказывается
для вас неожиданным или выглядит нелегитимным. На это указывает экспе-
римент Джеймса Кулика и Роджера Брауна [66]. В этом эксперименте испыту-
емым сказали, что они смогут немного заработать, обзванивая людей с
просьбой внести пожертвования на благотворительные цели и получая от
них согласие. При этом некоторым из испытуемых внушили, что они могут
ожидать хороших результатов, от числа которых зависит оплата их труда,
поскольку якобы почти две трети предыдущих звонков оказались успешны-
ми; других испытуемых подвели к мысли, что следует ожидать значительно
более скромных успехов. Когда очередной потенциальный жертвователь от-
вечал отказом - а отказывались все, поскольку на самом деле испытуемые
звонили сообщникам экспериментаторов, - те из звонивших, кому внуши-
ли большие ожидания, выказывали и большую агрессивность: тон их разго-
вора был резче, а трубку они клали с большей силой, чем требовалось.
Экспериментаторы изменяли таюке и причины отказа, иногда придавая
им оттенок легитимности (<мое финансовое положение не позволяет мне
заниматься благотворительностью>), а иногда, наоборот, создавая видимость
произвольности и нелегитимности (<благотворительность - это пустая трата
времени и к тому же сущая обдираловка!>). Испытуемые, услышавшие отка-
зы, показавшиеся им неоправданными, демонстрировали и большую агрес-
сию. Итак, эксперимент продемонстрировал, что наиболее резко фрустра-
ция выражена тогда, когда цель становится ощутимой (до нее рукой подать),
когда высоки ожидания и когда продвижение к цели остановлено без доста-
точных оправданий.
Эти факторы помогают выявить важное различие между фрустраци-
ей и депривацией. Разберемся, в чем оно состоит.
Дети, у которых просто нет игрушек, необязательно ведут себя агрес-
сивно. Ранние эксперименты скорее указывают на то, что именно дети, имев-
шие все основания ожидать, что им разрешат поиграть с игрушками, испы-
тывали фрустрацию, когда это ожидание было обмануто; нарушение планов
- вот что заставило детей вести себя деструктивно. В согласии с этим разли-
чием психиатр Джером Франк отмечал, что два самых серьезных в истории
США восстания чернокожих американцев в 60-х гг. XX в. произошли отнюдь
не в самых бедных районах, а в Уоттсе и Детройте, где жизнь чернокожих в
ту пору даже отдаленно не напоминала те тяготы, с какими им приходилось
сталкиваться в других местах. Жизнь чернокожих в Уоттсе и Детройте дей-
ствительно была тяжелой, но лишь в сравнении с жизнью белых. Революции
обычно начинают не те, кто находится по уши в грязи; куда чаще они зате-
ваются людьми, которые только что подняли из грязи голову, оглянулись и
увидели, что другие живут в гораздо более сносных условиях, чем они, а с
теми, кто ничего, кроме грязи, не видел, система обошлась несправедливо.
Таким образом, фрустрация - это не просто результат депривации,
это результат сравнительной депривации.
Предположим, после окончания школы я решил не поступать в уни-
верситет, а вы выбрали себе другой путь - продолжение образования. Если
спустя десять лет окажется, что у вас работа лучше, это может вызвать у меня
недовольство моей работой, но не фрустрацию: я был свободен в своем
выборе, и то, что сейчас имею, - это всего лишь разумные следствия моего
выбора. Однако, если высшее образование получили мы оба и ваша нынеш-
няя работа - это работа <белого воротничка>, в то время как я подметаю
мусор, только потому что отношусь к чернокожим, к <чиканос> или являюсь
женщиной, то я, очевидно, буду испытывать фрустрацию. Не миновать мне
ее и в том случае, когда получить образование для вас не составило особого
труда, тогда как мое детство прошло в бедном <гетто>, и возможности полу-
чить образование у меня не было. И фрустрация будет обостряться всякий
раз, как только я буду включать телевизор и видеть все то, чего никогда не
достигну: эти прекрасные дома, в которых живут белые люди, и выставлен-
ные на продажу замечательные технические приспособления, и вообще всю
эту красивую жизнь и развлечения, в которых я не могу принять участия.
Если учесть все экономические и социальные фрустрации, с которыми
сталкиваются группы меньшинств в нашем равнодушном обществе, то пора-
зительным является факт, что восстаний - считанные единицы! Как написал
более 150 лет назад Алексис де Токвиль: <Зло терпеливо сносится до тех пор,
пока считается неизбежным, и оно становится нестерпимым, как только
возникает мысль об избавлении от него> [67]. Пока есть несбывшиеся надеж-
ды, будут существовать и фрустрации, которые в результате могут обратить-
ся в агрессию. Ее можно уменьшить, либо дав этой надежде сбыться, либо
лишив себя надежды.
Лишенные надежды люди апатичны. Например, жители Уганды, на-
ходившейся под властью тиранической, репрессивной и прославившейся
необузданным насилием диктатуры Иди Амина, и помышлять не могли об
улучшении своих условий, тем более о восстании против власти Амина. На
протяжении какого-то времени чернокожие южноафриканцы - а в опреде-
ленной степени и чернокожие жители Соединенных Штатов Америки - не
восставали до тех пор, пока им не давали возможности даже помечтать о
лучшей участи. Ясно, что отнять у людей надежду - не самое лучшее средство
уменьшения агрессии. Спасением для нашей нации является то, что мы, по
крайней мере теоретически, живем в стране возможностей. Явно или неяв-
но, но мы учим наших детей надеяться на лучшую жизнь, ожидать этого и
работать для этого. Однако, пока эта надежда не получит значительных шан-
сов стать реальностью, социальные беспорядки неизбежны.
Социальное научение и агрессия
Хотя фрустрация и боль могут рассматриваться как главные источники агрес-
сии, однако существует много других факторов, которые могут сделать чело-
века агрессивным в том случае, когда он испытывает совсем незначительную
боль или фрустрацию, либо, наоборот, затормозить агрессивную реакцию в
случае, когда он находится в состоянии сильной фрустрации.
Эти факторы являются результатом социального научения. Мы уже ви-
дели, как социальное научение может подавить агрессивную реакцию. Вспом-
ним, что раздражение определенных участков мозга подопытной обезьяны,
ответственных за агрессивное поведение, не вызывает у нее никакой агрес-
сии, если рядом присутствует другая обезьяна, которую первая научена бо-
яться.
Другим фактором агрессии, основанным на социальном научении,
является намерение, приписываемое тому, кто вызывает боль или фруст-
рацию. Один из аспектов поведения, который, по-видимому, отличает
людей от остальных животных, - это наша способность принимать в рас-
чет намерения других.
Рассмотрим следующие ситуации: 1) деликатный и тактичный во
всех отношениях человек нечаянно наступил вам на ногу; 2) вам на ногу
наступил человек, о котором вам точно известно, что ему наплевать на ок-
ружающих вообще и на вас в частности. Давайте предположим, что оба на-
ступили вам на ногу с одинаковой силой и боль, которую вы испытываете
в обоих случаях тоже одинаковая. Я могу высказать догадку: вторая ситуация
вызовет у вас агрессивную реакцию, в то время как первая - либо незначи-
тельную, либо вовсе нулевую. Таким образом, я предполагаю, что фрустра-
ция и боль необязательно вызывают агрессию.
Действительно, реакция может быть модифицирована, и одним из
важнейших факторов, способных это сделать, является намерение, при-
писываемое фрустратору. Этот феномен был продемонстрирован в экспе-
рименте Шабаза Маллика и Бойда Мак-Кэндлисса [68].
Исследователи фрустрировали школьников третьего класса: они сде-
лали так, что дети из-за медлительности и неповоротливости одного из
них не могли добиться некоего результата, достижение которого предпо-
лагало денежный приз. Некоторым из детей предварительно дали разумное
и доброжелательное объяснение поведения ребенка, который их всех под-
вел: конкретно им сказали, что этот <ребенок был сонным и расстроенным>.
Получившие разъяснение дети выказывали гораздо меньшую агрессию по
отношению к лишившему их приза сверстнику, чем дети, которым ничего
не объяснили.
Более того, последующие исследования [69], проводившиеся уже со
взрослыми испытуемыми, указывают на то, что мы менее склонны совер-
шать ответные действия в отношении человека, вызвавшего наш гнев,
когда слышим удовлетворительные объяснения его поведения до того, как
оно имело место, и более склонны дать сдачи, когда объяснение последо-
вало после того, как его поведение стало свершившимся фактом.
Но есть и другая сторона медали: определенные стимулы могут выз-
вать агрессивное поведение со стороны индивидов, которых вообще не
подвергали фрустрации. Так, в экспериментах с надувной куклой Бандура
и его сотрудники продемонстрировали, что само наблюдение за агрес-
сивно ведущим себя человеком увеличивало у детей тенденцию к соб-
ственным агрессивным действиям. При этом важно отметить, что в дан-
ном случае поведение детей не сводилось к простой имитации поведе-
ния другого человека: дети изобретали новые и весьма нестандартные
формы агрессии. Это указывает на то, что влияние модели генерализу-
ется: оно не сводится к простому повторению детьми того, что делают
взрослые, и, следовательно, одна-единственная модель может стимулиро-
вать детей к совершению широкого диапазона агрессивных действий. Бан-
дура и его соавторы продемонстрировали также значение последствий: в слу-
чаях, когда агрессивные модели были вознаграждены за свое агрессивное
поведение, наблюдавшие это дети впоследствии выказывали большую агрес-
сивность, нежели те, кто видел, как за подобным поведением следовало
наказание.
Свойство фрустрации вызывать агрессию усиливается в тех случаях,
когда фрустрирование объединено с наблюдением за агрессивными моде-
лями. Это было продемонстрировано в эксперименте Венди Джозефсон [70].
В ее исследовании мальчики - учащиеся второго и третьего классов
смотрели либо фильм со сценами убийств, совершаемых солдатами отря-
дов специального назначения, либо остросюжетный фильм с увлекатель-
ными сценами гонок на мотоциклах. После просмотра одной из этих лент
детям была создана фрустрирующая ситуация: они узнали, что, к их велико-
му разочарованию, просмотр ожидавшегося интересного мультика не состо-
ится ввиду возникших технических проблем. И наконец, детей, находящихся
в состоянии фрустрации, разделили на команды и предложили им сыграть в
хоккей на полу. В результате игра тех, кто просмотрел фильм со сценами
насилия, отличалась большей агрессивностью, чем игра тех, кто смотрел
гонки на мотоциклах.
Сделав еще один шаг вперед, Леонард Берковиц и его коллеги пока-
зали, что в случае, когда индивид испытывает гнев или фрустрацию, про-
стое упоминание слова или имени, ассоциирующегося с провоцированием
насилия, увеличивает уровень его агрессии.
Так, в одном из экспериментов [71] испытуемых соединяли в пару с
человеком (на самом деле, это был сообщник экспериментатора), которого
представляли либо как <университетского боксера>, либо как <студента, спе-
циализирующегося на изучении ораторского искусства>. Сообщник экспе-
риментатора провоцировал испытуемых, подвергая их ударам током. Сразу
после этого одна половина разгневанных испытуемых смотрела насыщенную
насилием сцену поединка боксеров-профессионалов в художественном филь-
ме, в то время как другая половина - захватывающий, но неагрессивный
видеоклип. Когда по окончании просмотра испытуемым представился шанс
в свою очередь наносить удары током сообщнику экспериментатора, смот-
ревшие первый фрагмент (с насилием) наносили больше ударов током и
делали их более продолжительными. На основании предыдущего обсуждения
можно было предположить, что испытуемые будут вести себя подобным
образом. Однако интереснее другое: после просмотра фильма со сценами
боксерского поединка испытуемые, в пару которым достался <боксер>, на-
носили ему больше ударов током, чем их товарищи, в пару которым достал-
ся <специалист по ораторскому искусству>!
В аналогичном эксперименте [72] подставного участника представля-
ли испытуемым либо как <Керка Андерсона>, либо как <Боба Андерсона>.
И снова испытуемые смотрели один из двух вышеупомянутых кинофраг-
ментов, и те, кто смотрел поединок боксеров, впоследствии наносили более
сильные удары током подставному участнику. Однако добавилось и нечто
новое. Сцена боксерского поединка была взята из популярного тогда фильма
<Чемпион>, в котором главную роль играл актер Керк Дуглас, и<те испыту-
емые, которым подставной участник был представлен как <Керк Андерсон>,
выказали большую агрессию, чем испытуемые, познакомившиеся с <Бобом
Андерсоном>. Итак, очевидно, что описание человека или его имя могут
служить подсказкой, увеличивающей направленную на него агрессию, даже
если это описание или имя не имеют ничего общего с тем, что данный
человек реально делает.
Аналогичной подсказкой может послужить и простое присутствие объек-
10 1126
та, вызывающего ассоциации с агрессией. В еще одном исследовании [73]
участвовали две группы испытуемых-студентов, которых привели в состоя-
ние гнева: одна группа находилась в комнате с лежавшим на полу ружьем (его
якобы случайно забыли после предыдущего эксперимента), а другая - в
комнате, где вместо ружья на полу был <забыт> более нейтральный пред-
мет - ракетка для бадминтона. После этого испытуемым была предоставлена
возможность подвергнуть своего однокашника ударам электрическим током.
Те индивиды, которых рассердили в присутствии объекта, стимулирующего
агрессивность (ружье), наносили больше ударов током, чем те, которых рас-
сердили в комнате с лежащей на полу бадминтонной ракеткой. Снова мы
видим, что определенные подсказки, ассоциирующиеся с агрессией, увели-
чивают тенденцию человека к агрессивному поведению.
Все эти исследования подводят к выводу, противоположному тому по-
пулярному лозунгу, который часто можно встретить на бамперах автомашин:
<Людей убивают не ружья, а люди>. Берковиц пишет: <Разгневанный человек
может нажать на курок ружья, если желает совершить акт насилия; но и
курок может <нажать> на палец или вызвать какие-либо иные агрессивные
реакции со стороны человека, если тот готов к агрессии и не имеет сильных
тормозов для предотвращения подобного типа поведения> [74].
Одним из аспектов социального научения, который может затормо-
зить агрессию, является тенденция к принятию на себя ответственности за
свои действия, которую испытывает большинство людей. Но что произой-
дет, если это чувство ответственности ослабнет?
Филип Зимбардо [75] продемонстрировал, что люди, которые действу-
ют анонимно и которых нельзя опознать, склонны вести себя более агрес-
сивно, чем люди, которые выступают под своим именем. В его эксперименте
от студенток-испытуемых требовали нанесения ударов током другой студен-
тке (на самом деле, это была сообщница экспериментатора) якобы в целях
<изучения эмпатии>. Одним испытуемым обеспечили анонимность: они си-
дели в скудно освещенной комнате, на них были надеты просторные робы с
большими капюшонами, и к ним никто не обращался по имени. Других
испытуемых, наоборот, идентифицировать было достаточно легко: они на-
ходились в ярко освещенной комнате, никаких камуфлирующих роб на них
не было, а кроме того, каждая из испытуемых носила специальную бирку со
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 26 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |