Я не пропустил ни одного выступления сына, хотя он играет каждый месяц по несколько раз: танцует в балете, поет на концерте; у них в школе постоянно проходят конкурсы, фестивали, различные мероприятия, что загружает детей приятной и полезной работой. Дети заинтересованные, каждый в работе, а не шляется где-то в подворотне с сигаретой и с бутылкой пива.
Улыбнулся сыну, не замечая, как зал наполняется людьми, большинство из них - это школьники и родители некоторых сегодняшних актеров. Мы много с Виллом говорили о сегодняшнем спектакле. Удивительно, но он впервые не упоминал о том, что волнуется, лишь звенел веселым колокольчиком о том, что выступает с Тео.
Меня слегка поразило то, что школьный театр играет такое сложное по содержанию произведение, как «Фауст» Гете, но потом Вилл дал программку, тыкая, что именно эту литературу им задавали на лето и все ленивцы, которые не хотят читать, могут посмотреть все в живом 3D-формате.
Но если меня поразило выбранное произведение, то снесла наповал выбранная Биллом роль Маргариты, возлюбленной Фауста, которого играет Тео. Мой сын выступает в роли пятнадцатилетней несчастной девчушки, которую, с помощью Мефистофеля, Фауст соблазняет, заставляет отравить мать, утопить своего ребенка и в итоге сойти с ума в тюрьме. Прекрасно, зашибись просто.
Я настолько возмутился сначала, что даже идти не хотел смотреть на такое безобразие. Но щенячьи глазки сына и желание, наконец, увидеть Тео, сделали свое – сижу в зале, в одном из первых рядов, и с нетерпением ожидаю, пока начнется представление.
И вот, наконец, когда прозвенело три звонка, погас свет, история началась со слов директора театра.
Несколько мест в зале были пусты. Всегда найдутся родители, которые заработались, не успели, заняты всеми своими делами, забывая о родных детях. Я никогда не понимал таких. Как можно так халатно относиться к своим детям?!
Сквозь недовольство я смотрел на представление, пытаясь рассмотреть «Фауста» в старых шмотках отшельника. Но Тео так загримировали, что понять что-то из его образа чернокнижника и четырнадцатилетнего парня вообще не реально.
- Я богословьем овладел,
Над философией корпел,
Юриспруденцию долбил
И медицину изучил.
Однако я при этом всем
Был и остался дураком… - говорил парень с прекрасными актерскими задатками. Хотя Вилли и говорил, что Тео пошел в театр, только потому что там часто пропадает он. Вот что ни говорите, а в искреннюю и чистую любовь этих двух я не поверю. Понятия не имею, что мой сын мог найти в этом чучеле, хотя я его еще без грима не видел.
-...Но и себе я знаю цену,
Не тешусь мыслию надменной,
Что светоч я людского рода
И вверен мир моему уходу.
Не нажил чести и добра
И не вкусил, чем жизнь остра.
Мальчишка замечательно справлялся со своей ролью, а что самое интересное – без суфлеров, прекрасно зная свои слова напамять. Даже мой Вилл порой забывал слова, которые ему быстренько нашептывали из-за кулис. Я в нетерпении ерзал на месте с шуршащим букетом его любимых орхидей, ожидая, когда наступит время выхода моего мальчика. Он хорошо научился играть, и если бы хотел связать свою жизнь с актерским искусством – я бы подсобил, но Вилла манят приключения, исследования, древняя история и артефакты. Как-то он мне заявил, что мечтает работать археологом, после чего я купил ему путевку в Египет, которой сын не мог нарадоваться все проведенное лето в жарком пустынном климате. Если честно, то я рассчитывал на то, что он посидит в душном Египте, покатается на верблюдах, пофотографируется с пирамидами, побывает в Абу Симбел и прочих достопримечательностях Верхнего и Нижнего Египта, и у него отобьется любое желание жарить свою нежную шкурку в раскаленной Африке. Я просто хотел ему семью, детей, которых он не смог бы таскать за собой во все путешествия по миру. Но видимо сейчас это уже не имеет значения. Хотя это и идея... Уже лето, может, отправить его в Индию? Или в Марокко? Венеция? Куда угодно, только подальше от Тео.
А вот и «Мефистофель» появляется «Фаусту» в виде странствующего студента, и своими закрученными речами морочит голову чернокнижнику, не называя своего имени. Однако Мефистофель тоже хорошо играет, если бы еще не постоянные «Эм…»:
- Часть силы той, что без числа… э-эм…
Творит добро, всему желая зла, – наконец выдал «Мефистофель», невнятно дергаясь. Да, актерский талант дан не всем. Сцена сменяет сцену, и вот, наконец, «Фауст» преображается в молодого юношу, в котором мне уже было легче что-то рассмотреть. В какой-то момент, возможно, это была игра света, но мне показалось, что Тео очень похож на меня. Есть что-то схожее, но юное озорство в глазах, легкая хитрая полуулыбка, которых никогда не намечалось на моем лице, делали разительные отличия. Было даже как-то странно, словно видишь себя лет на двадцать моложе. Я стал более пристально рассматривать ребенка, отмечая какое-то ужасное уродство на его голове, словно пацан года три не мыл голову и не видел расчески. Впрочем, если бы не непонятно что на голове, мальчишка был бы очень даже симпатичным. Говорю же, на меня похож.
Я с откровенной скукой смотрел за происходящим на сцене. Никогда не думал, что люблю театр только за то, что в нем играет мой сын. Без него мне как-то даже скучно и неинтересно, несмотря на то, что «Фауст» получился зачетный. Но вот, наконец, после перешептываний ведьмы с Мефистофелем, наступает следующая сцена, в которой появляется мой… сын.
Сказать, что я офигел - ничего не сказать. С великими сомнениями я узнал своего мальчика в женском платье и легким макияжем на юном лице. Он был прекрасен, нежен и так невинен в своей роли. Легкой походкой, словно его ножки и не касаются сцены, проходит мимо своего Тео, который наверняка даже не заметил за собой, как глаза при виде Вилла сверкнули и больше не угасали до конца спектакля:
- Рад милой барышне служить.
Нельзя ли мне вас проводить?.. – сразу бросился со своими услугами помолодевший «Фауст».
- Я и не барышня и не мила,
Дойду без спутников домой, как шла, - гордо отвечает мой сын таким нежным голосом, словно он действительно девушка. Вилл ловко уворачивается от Тео и быстрой пишущей походкой исчезает за кулисы. Вот если бы в жизни так, хотя по рассказам Вилли, он долго скромно отказывал Тео на все его ухаживания. Это по моему совету. Во-первых, я просто надеялся, что Теобальду надоест бегать за моим сыном, а во-вторых, даже если не надоест, он хорошо поймет, что мой мальчик чего-то да стоит.
- О небо, вот так красота!
Я в жизни не видал подобной.
Как неиспорченно-чиста
И как насмешливо-беззлобна!
Багрянец губ, румянец щек, -
Я их вовеки не забуду!
Несмело покосилась вбок,
Потупив взор, – какое чудо!
А как ответила впопад!
Нет, это прелесть, это клад! – с неприкрытым восхищением вещает «Фауст», смотря вслед моему мальчику, который, покрывшись стыдливым румянцем, смотрит на своего парня из-за кулис. Затем появляется «экающий» «Мефистофель», которого «Фауст» умоляет о юной Маргарите. В какой-то момент Тео бросил взгляд в зал, впервые за весь спектакль. Его глаза остановились на мне, когда он продолжал умолять дьявола помочь ему завладеть невинной девушкой. И хоть у меня что-то тревожное кольнуло в области солнечного сплетения, но виду не подал, скрючив маску «похерфейс».
И вновь сцены с моим не то сыном, не то дочерью. Я конечно и раньше видел, что у Вилла нереальное совмещение в себе всех самых лучших женских и мужских начал, но именно сейчас, в роли невинной девушки, он просто божественен. Я еле отвел взгляд, обводя им зал, отмечая, что все с полным восторгом следят за каждым движением тонких пальчиков Вилли, обрывающих лепестки ромашки. Интересно, хоть кто-то догадался, что Маргариту играет парень? Эта мысль вызвала улыбку, которая угасла на следующей сцене – мой сын устало сидел за прядкой и с полной любовной тоской словно и не читал, а лил из сердца слова, которые не для посторонних ушей. Я даже не знал, говорил ли он правду, или все еще играл свою роль:
- Что сталось со мною?
Я словно в чаду.
Минуты покоя
Себе не найду.
Чуть он отлучится,
Забьюсь, как в петле,
И я не жилица
На этой земле.
В догадках угрюмых
Брожу, чуть жива,
Сумятица в думах,
В огне голова.
Что сталось со мною?
Я словно в чаду.
Минуты покоя
Себе не найду.
Гляжу, цепенея,
Часами в окно.
Заботой моею
Все заслонено.
И вижу я живо
Походку его,
И стан горделивый,
И глаз колдовство.
И, слух мой чаруя,
Течет его речь,
И жар поцелуя
Грозит меня сжечь.
Что сталось со мною?
Я словно в чаду.
Минуты покоя
Себе не найду.
Где духу набраться,
Чтоб страх победить,
Рвануться, прижаться,
Руками обвить?
Я б все позабыла
С ним наедине,
Хотя б это было
Погибелью мне.
Я настолько был заворожен словами Вилла, что все следующие сцены вместе с перерывом улетели куда-то без меня. Мысли закрутились над счастьем сына. Неужели он так сильно любит Тео? Ведь он так еще молод, мало что видел, мало знает. Но теперь мне даже будет страшно дышать на их отношения, чтобы не подтвердить народную мудрость – «первая любовь всегда несчастна». Что же теперь делать? Как показать сыну, что Тео на самом деле не является его любовью, и парень всего лишь задурил ему голову? Мой мальчик умный, поймет все и забудет. Только вот правильно ли это?..
За нерадостными мыслями я чуть не пропустил самую трогательную сцену, когда Фауст пытается спасти свою обезумевшую любимую от казни за убийство брата, матери и ребенка. Но «Маргарита» так скучала по возлюбленному, что первое чего желает ее сердце – это прильнуть в объятья и получить забытую ласку. Однако «Фауст» спешит увести «Маргариту» из темницы, пока есть время:
- Спеши!
Кругом ни души.
Мы дорого заплатим
За то, что время тратим, - Тео тянет Вилли за руку, пытаясь достучаться до него. И смотрит с таким отчаянием и тревогой. Мне кажется, для них это уже не игра, дети словно утонули в тех далеких временах, описанных Гете.
- Разлуки срок был невелик,
А ты от ласк совсем отвык
И холоден к моим объятьям!
Что мне с тобой такая жуть?
Ты разучился целоваться!
Бывало, станем обниматься,
И страшно, – разорвется грудь,
И вдруг – какой-то холод, муть!
Целуй меня! Ах, ты так вял,
Тебя сама я поцелую!
Какой ты равнодушный стал!
Где растерял ты страсть былую?
Ты мой был. Кто тебя украл? – я даже покраснел, видя, как отчаянно мой сын перед всеми людьми соблазняет своего парня, пытаясь дотянуться к его устам. И хоть это и игра… Но все равно как-то неловко. Затем терзания и раскаянья «Маргариты» в содеянных злодеяниях, и ее прощение Богом с быстрой отправкой в Рай.
Вот это представление. Это лучшая из ролей Вилла, божественно, я готов был раньше конца постановки сорваться с места, чтобы поздравить сына с безупречным выступлением. И когда я только хотел подняться, чтобы пойти за кулисы, послышался какой-то шум и недовольное бормотание с боку других людей.
Это была неслыханная наглость, переться через весь ряд людей на свое место, когда уже половина пьесы прошла.
- Извините… простите… Excuse me… I’m sorry… - это нечто перлось через весь проход, нагло отоптало мне ноги своими тяжелыми ботинками, умащиваясь рядом на свободное место, с довольной улыбкой обводя недовольные лица. – Я уже думал, не успею. Пообещал сыну прийти. Твой ребенок тоже выступает? – громким шепотом спросило это наглое существо, чавкая мятную жвачку. Моему возмущению не было предела. В полутемноте особо чего-то не разберешь, но по прокуренному голосу было понятно, что это мужчина, а по громкому чавканью – некультурная особа.
- Да, - коротко ответил, не дрогнув ни одним мускулом на лице.
- Мой тоже играет какого-то старого пердуна. Кстати, меня Билл зовут, а тебя? – нахальство этого человека меня поражало с каждой минутой.
- Томас Дрейван, - сухо ответил, игнорируя протянутую руку, увенчанную кучей браслетов и колец. – Вы бы не могли вести себя потише, представление еще не окончено.
- Да. Конечно… Сына! – этот некультурный тип помахал Теобальду, отвлекая его от роли, а меня приводя в шок. Только не это!
Ads by TubeSaverAd Options
6. Знакомство
Вилл
Выступление подошло к концу, мы все выбежали на сцену, чтобы поклониться перед зрителями и получить свои законные аплодисменты. После мы все дружно еще раз поклонились и скрылись за кулисами. Все разбрелись кто куда, пока я прижался к своему «Фаусту», прикрывая в полном умиротворении глаза. Все волнение выступления сошло на нет, и стало так хорошо, словно мир вокруг нас замер.
- Ты был великолепен… - прошептал Тео мне в волосы. – Вилли… Я видел твоего отца… И тут так подумал… Может, в следующий раз познакомимся. Просто, он так на меня посмотрел… И…
- Тео, ну ты что? Ты же так хотел с ним познакомиться, чтобы у нас было больше времени проводить вместе. Ты сможешь приходить ко мне, возможно, нам даже разрешат ночевать вместе, – последнее возымело больший эффект. Мой парень прижался ко мне тесней, смыкая руки чуть ниже моей талии. Горячее дыхание коснулось шеи первым, вслед за ним сухие мягкие губы прошлись вдоль ключиц. Нам очень тяжело быть вместе, держать себя в руках, ведь каждая неосторожная фраза, движение, даже просто взгляд или вздох заставляет юные тела томиться в желании. На нашем месте другие уже давно бы начали спать вместе, зажиматься по углам и туалетам. Но я не хочу так, и Тео со мной согласен. Мы не хотим прятаться, не хотим скрываться, не хотим постоянных гонений. Мне не все равно, что подумает обо мне отец, не все равно, что подумает Билл. Хотя последнему вообще пофигу. Он часто говорит, что если надо, может квартиру на ночь оставить. А мы краснеем, бледнеем и в итоге мямля и заикаясь, объясняем, что нам не нужно. Хотя на самом деле очень даже нужно.
Я подался в объятия любимого, прижимаясь своим ноющим желанием пахом к его, чувствуя такой же, немного больше, очень возбужденный член. Но мы держимся. Я не знаю, надолго ли нас хватит, начнем ли мы ссорится, изнасилуем друг друга, расстанемся. Но я знаю точно, что если мы любим друг друга, то обязательно выдержим эту невыносимую пытку, тем более что я хочу кое-что сегодня попробовать. Мне кажется, это самый благоразумный выход из ситуации. Или мы скоро сойдем с ума.
Тео и я – вообще не очень нормальная пара. Начиная неординарностью и заканчивая тем, как начинались наши отношения.
Как оказалось, мы с Тео с самого первого момента, как увидели друг друга, тут же почувствовали симпатию. Только ни он, ни я этого не показывали. Я смотрю на него – он на меня не смотрит, я отворачиваюсь – начинает смотреть он. Потом мы начали искать точки соприкосновения, которых не оказалось. Он спортсмен – я дрыщ; он отстает в учебе – я отличник; он хулиган – я примерный мальчик.
Наши гляделки продолжались до того времени, пока в моих руках не оказалась книга Брема Стокера «Дракула». На следующий день я увидел, как Тео читает ту же книжку, в два раза быстрее перелистывая страницы. Я еще подумал, что он очень любит мистику, к которой я равнодушен, и решил прочитать еще что-то мистическое. Через день, после Стокера, в моей руке была книга Карлоса Льюиса Сафона «Игра ангела», тогда я еще обрадовался правильному выбору, ведь через всего один урок Тео держал такую же книгу, досадно читая новые страницы.
Но наши перечитывания закончились тогда, когда Тео прочитал первый Джо Хилла «Коробка в форме сердца» и подошел ко мне, чтобы поделиться своими впечатлениями, восхищением сюжетом и автором в целом. Я только обрадовался, что не придется дальше дочитывать всю эту чертовщину.
«- Очень хорошая книга, не так ли? – запинаясь, краснея, потея, выдавил из себя Тео, сжимая в руке дочитанную книгу.
- Любишь читать? – с интересом спросил, откладывая книжку, в которой всего-то оставалось две главы.
- Терпеть не могу… - и чудесная улыбка. Так улыбаться даже ангелы не умеют».
После я понял, что Тео действительно ненавидит читать, и все это было, лишь бы найти тему для разговора со мной. Это было странно. Ведь мне казалось, что капитан школьной баскетбольной команды, ловелас и сорвиголова Теобальд Майер умел найти себя в любой ситуации и завоевать каждое сердце. Каждое, но не мое, ведь оно сдалось без боя.
Мы почти не разговаривали: на перемене он скромно ко мне подходил, брал за руку и стоял так до звонка, ничего не говоря, хотя было видно, как он рыскал глазами по всему, пытаясь найти хоть что-то умное в своей голове для разговора. Я бы сам что-то сказал, да в голове был не меньший кавардак, чем в сердце, которое сразу принималось пускаться вскачь, стоило только Тео оказаться рядом.
Он моя мечта, моя страсть, моя первая любовь, и я не нахожу себя от счастья рядом с ним. Отношения развивались медленно, мы поцеловались впервые всего месяц назад, не удержавшись притяжения, но тут же смутившись возбуждения, прервали поцелуй. И так все время. Мы стесняемся друг друга, и ни я, ни он не знаем, что с этим делать.
- Кхм! – услышав знакомое покашливание, я отскочил от Тео как ошпаренный, с долей разочарования. Было так приятно прижиматься к нему.
- Папа! – хотелось сказать немного тише, но сыграл испуг, вдруг он подумает еще чего плохого о нас и запретит видеться. А еще хуже – мы опять поменяем школу.
- Выступление было изумительным, сынок. Ты был неподражаем, - приятно улыбнувшись, отец подошел ближе, вручая мои любимые цветы. Он с каким-то садистским удовольствием поцеловал меня в щеку, бросая полный бесов взгляд на моего парня. Я раньше никогда не видел, чтобы он так на кого-то смотрел. Наверное, папа уже заметил, как похож мой любимый на него. Я эту особенность в Тео заметил не сразу, и она меня приятно удивила, ведь он сразу стал таким родным, любимым, я чувствовал себя в его объятиях защищенным.
- Папа, познакомься, Тео, - указал на парня, который гордо смотрел на моего отца, не показывая того волнения, которое было несколько минут назад. – Тео, мой отец Том.
- Приятно познакомиться, молодой человек. Я долго ждал нашей встречи, мне все еще кажется, что Вилл просто скрывал тебя, – я с облегчением даже вздохнул, отмечая, что взгляд отца стал более теплым и, казалось, за кулисами стало намного уютней и теплей, когда он протянул руку любимому.
- Мне тоже приятно с вами познакомиться, герр Дрейван, - кивнул Тео, пожимая руку папы.
- Можно просто Том, - мило улыбнулся отец. Он бывает иногда таким плюшевым, если захочет. Но я видел, что в его взгляде было что-то еще, что-то глубоко спрятанное от меня.
- Тео! – у меня чуть сердце не раскололось от этого вскрика, мой парень тоже подскочил. Один только папа оставался каменно-улыбчивым и никак не среагировавшим на появление Билла.
Да, он был слегка некультурным, просто Биллу было абсолютно плевать на всех - на других людей за кулисами, на сына и на нас с отцом тем более. Он нравился мне, всегда говорит правду, такой открытый, простой… красивый. Мне хотелось бы быть таким же красивым и раскрепощенным, как Билл.
Мужчина подбежал к нам, обнимая сына, и тут же защебетал своим высоким, чуть хриплым из-за курения, но приятным голосом:
- Сын, ты классно сыграл, очень круто, молодец. Жаль я тебя, Вилл, не застал. Но образ девахи тебе тоже очень к лицу, - Билл показал большие пальцы, отмечая, что все просто отлично.
- Папа познакомься… - начал было Тео.
- Да мы уже знакомы, да, Том? – Билл улыбался искренне во весь белозубый рот, пока на лице моего отца застыла гримаса чеширского кота. – Это было так забавно… Я так спешил к вам за кулисы, что нечаянно оступился и уже падал жопкой на лицо Тома. Но твой отец, Вилли, что надо… И руки у него… Вах!!! – Билл поцеловал пучки пальцев, как это делают итальянцы. – Он быстро выпустил букет, - Билл тут же продемонстрировал поднятые в панике руки. - И ухватил меня за ягодицы своими сильными руками. Я даже возбудился, – Билл захохотал, Тео с ужасом покосился на моего папу, и только нам с Биллом было действительно весело.
- Жаль, что я не видел, - не удержался от смешка.
- Вилл! – строго бросил отец, припечатывая меня взглядом и тут же отмечая руку Тео, который в защитном жесте потянул меня за себя. Конечно, мой папа ничего плохого не сделал бы и не сказал, ему достаточно посмотреть на меня, чтобы я все уяснил, но так приятно чувствовать, что ты защищен, что любимый рядом и поддержит.
- Прости, - тихо ответил, извиняюще улыбаясь. Ну, а что, в самом деле. Ну, помял бы Билл своей попкой лицо папы, но никто бы от этого не умер.
- Пап, мне кажется тебе уже пора. Тебя твой Джон ждет, - холодно сказал Тео, тяжело смотря на отца. Я, если честно, не понимаю Тео. У него замечательный папа, немного ветреный, но это же не такой и большой недостаток. Мне казалось, что они хорошая семья, только все эти «казалось» развеялись после услышанного мной разговора. Тео тогда с такой яростью кричал на него, с такой яростью…
«- Тео! Я твой отец, я знаю как лучше! – вещал Билл на высокой ноте.
- Отец? Ты знаешь такое слово? Ты хоть знаешь, сколько мне лет? А когда у меня день рождения? Папа, я действительно люблю Вилла, очень… Понимаешь, очень… - голос любимого затихал, а мое сердце начинало биться чаще. Мы сидели в его комнате, делали уроки, когда Билл, наконец, пришел с очередной недельной пьянки. Тео попросил меня подождать, пока будет решаться вопрос с театром.
- О, боже, не кричи, и так голова болит! Хорошо, отлично. Встречайтесь, только потом не жалуйся мне, когда этот красивый ухоженный мальчик пережует твое сердце и выплюнет тебе его в лицо. Ты видел его? Он сын своего папочки, тот никогда не позволит ему быть с таким отбросом как ты. Тем более ты парень, а не девка с широкими бердами и сиськами пятого размера.
- Вообще-то… Отец Вилла разрешил нам быть вместе, а вот ты и только ты чем-то недоволен, – голоса становились тише.
- Это тебе Вилл сказал, что разрешил? Или его отец? – хитро спросил Билл, и судя по звуку, наливая себе очередной стакан виски.
- Вилл, но через две недели мы выступаем в театре, а там он познакомит меня со своим папой. И ты тоже должен прийти, если ты еще не забыл, что я твой сын.
- Что мне делать в театре? Я ненавижу все эти кривляния, и у меня через две недели поездка с Джоном в Альпы. Да и зачем мне знакомиться с отцом Вилла. Ты что, на нем жениться собрался. Трахни его уже, наконец, и забудь.
- Отец!!! – голос любимого стал злой и возмущенный. – Не смей так о нем говорить!!! Он не такой. А ты придешь в театр!!! И будешь вести себя прилично. Познакомишься с Томом и тихо уйдешь. Если ты не придешь, считай, что ты мне не отец, я уже давно не завишу от тебя. Потому что от тебя помощи всегда как с козла молока. Ты только деньги горазд мне тыкать, но и на этом спасибо! Я из-за тебя не видел ни детства, ни счастья, и если ты мне не поможешь хотя бы любовь сохранить, я уйду из этого чертового дома, и ты никогда меня больше не увидишь!!! Никогда!!!»
- Джон? Какой Джон? Сынок, ты бредишь, - Билл снисходительно махнул увешанной драгоценностями рукой на Тео и подошел ближе к моему отцу. – Да за такие руки я готов забыть про всех Джонов в мире, - страстно прошептал Билл так, что услышали все. Из-за воспоминаний мне уже не хотелось улыбаться.
7. Метод втыка
Том
Я все стерплю ради сына, но этот Билл… Еще пару минут, и я, наплевав на все свои правила и принципы врежу ему в глаз, а потом в ухо и по почкам, чтоб больше не лез ко мне. Это отвратительно, вести себя так перед детьми. Я тоже часто веду себя перед Вилли, словно мы одного возраста, например, я перестал переключать канал, когда мы смотрим кино, и показывают эротическую сцену. Но вести себя так перед сыном, - мне искренне жаль Тео, так как показалось, он хороший парень, и иметь такого отца…
Кое-как держу себя в руках, пока Билл что-то торочит о выступлении сына. Пытаясь не слушать этот матерный бред, бросаю взгляды во все стороны, лишь бы отвлечься. Мы уже вышли из театра, Билл сразу отлучился на пару минут, упорхнув к мужчине лет сорока пяти, который с деловым видом разговаривал по телефону, опираясь задницей о капот сверкающей в дневном солнышке черной Maserati. Он что-то активно объяснял ему, мне казалось, что сейчас их семейную перепалку услышит вся школа, но Билл в коем веке говорил тихо, сдержанно, втемяшивая пальцем в голову не то удивленному, не то расстроенному мужчине свою политику-партию. Мне было это откровенно неинтересно, и я продолжал рассматривать людей, пока мы направлялись в кафе возле школы, чтобы отпраздновать отличное выступление мальчишек.
И тут моему взору явилась очень красивая, совсем миниатюрная, как куколка, женщина: светло-русые волосы собраны в элегантную прическу, тонкие черты лица, кожа приятного золотистого оттенка. Сдержанная одежда светло-серого цвета: пиджак, под которым, судя по всему, ничего кроме корсета нет, и юбка-карандаш чуть выше колена, с откровенным разрезом сзади. Ножки не спеша, походкой от бедра, расписывали асфальт, мелодично поцокивая красными туфельками, пока хрупкие ручки сжимали небольшой клач в цвет обуви. Ничего по сути особенного, но мне нравится – простенько и со вкусом. Она шла к белому Bentley, с девчушкой, скорее всего одногодкой Вилла, судя по их схожести – дочь. В какой-то момент, у меня даже вспыхнула мысль завести роман с этой дамочкой, а Виллу предоставить возможность познать всю сладость утех с девушкой. Он бы, наконец, понял, что с девушкой у него намного больше шансов быть счастливым, нежели с Тео. Но, бросив взгляд на Вилла, который бережно придерживал орхидеи, не отводя взгляда от своего парня, одаривая его своей нежностью, я сразу откинул эту идею. Я имею в виду девчушку, а вот женщина… Теплая постель, массаж по вечерам, вкусная еда, которая ждет уже на столе, ласки и страстный секс, в конце концов, с кем-то, а не с правой рукой…
- Ну и потаскуха! – бросил Билл, даже не пытаясь сделать голос потише, вот и вернулось это колоритное недоразумение. Небось, уже все уладил со своим кавалером. В этот момент я смотрел на женщину, продолжая мечтать, несмотря ни на что. Она замерла, услышав слова неотесанного грубияна, но сделав вид, что это не про нее, спокойно села в машину.
- Сынок, а кто та красивая бизнесвумен? – пытаясь не выдать себя, я вновь проигнорировал слова Билла.
- Это фройляйн Кляйн. Мама старосты нашего класса, которая сегодня играла роль Ведьмы, - чуть нахмурившись, словно вспоминая, сказал Вилл, кинув мимолетный взгляд на женщину, и опять прикипел к своему Тео.
- Фройляйн? – вновь поинтересовался, такая миленькая женщина и все еще не замужем? Может, исправить?
- Том, да ты ее видел? Она же шлюха, - возмущенно всплеснул руками Билл, закусив в досаде пирсингованную губу, она была такой пухлой и розовой, словно он отлучался, чтобы сделать этот самый пирсинг и прокол еще не зажил.
- И почему же это она шлюха? – снисходительно обратился к этому чуду на ножках.
- Ты ее помаду видел? – махнул Билл рукой. Я вообще заметил, что он любит размахивать своими ухоженными ручками, может, хвастается украшениями?
- Ну, красная, - насмешливо улыбнулся. Причем здесь цвет помады?
- Красная, а кожа у нее темная. Намазюкала губы цветом возбужденных гениталий, при этом даже не принимая во внимание, что этот цвет ей не идет. А юбка с длиннющим разрезом – вот-вот можно будет увидеть, что она забыла трусики в кабинете своего босса. И корсет для сексуальных игр под пиджаком. Не странно, что эта проститутка никому не нужна, такие женщины оказываются в постели через пять минут знакомства, - скучающе объяснил Билл, заставив меня молча моргать глазами. Я не обратил на это внимание. Она очень была милой, но после его слов понял, что Билл прав, а я олух. Ну, я имею оправдание: у меня не такой богатый опыт как у него. Наверное, полгорода перетрахал. – То ли дело я, – Билл указал на себя, когда мы умащивались в кафе за дальним столиком. – Красивый, стильный, неподражаем…
Дата добавления: 2015-08-27; просмотров: 48 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |