Верховная власть алан (I - X вв. ) 13 страница

О весе аланской военной аристократии свидетельствуют источники X в. – «Ху-дул-ал-Алам», Ибн-Рустэ, Масуди и др. Вот что, например, писал Масуди: «царь аланов выставляет 30000 всадников. Это царь могущественный и пользующийся большим влиянием, чем остальные цари. Царство его представляет беспрерывный ряд поселений настолько смежных, что если кричат петухи, то им откликаются другие во всем царстве, благодаря смежности и так сказать переплетению хуторов» [16, с. 53 – 54]. В этом сообщении привлекают два момента. Во-первых, указана численность царской дружины – 30000 всадников. Во-вторых, подчеркнута большая плотность поселений. Последнее подтверждается и археологическими материалами, судя по которым, еще в VIII – IX вв. возникла система укрепленных аланских поселений. Среднее расстояние между наиболее близко расположенными крепостями составляло всего 1,9 км [70, с. 143 – 150]. Причем, крепости-поселения имели довольно большую площадь. В среднем она составляла 3,3 кв. км, а на средней Кубани – 6,8 кв. км. Из исследованных В.Б. Ковалевской 14,6% городищ имели площадь от 5 до 10 га, а 8,3% – свыше 10 га. Самая большая группа – 58,4% – имела площадь поселения от 1,5 га до 5 га. Для сравнения укажем, что в Древней Руси 72,5% поселений имели площадь до 1 га, а от 1 до 5 га – 20% [137, с. 368].

В целом, Алания X в. предстает перед нами сильным государством с единоличной властью. В документах еврейско-хазарской переписки той поры говорится, что «царство алан сильнее и крепче, чем все (другие) народы, которые окружают нас». В тот момент, когда «возмутились все народы против» хазар, «только царь алан поддержал» хакана; многие «цари, (кто) воевали против Казар; но царь алан пошел на их землю и нанес им поражение» [2, с. 434].

Важную роль Алании в международных делах отметил и Константин Багрянородный. «Знай, что девять Климатов Хазарии прилегают к Алании и может алан, если, конечно, хочет, грабить их отселе и причинять великий ущерб и бедствия хазарам,... Знай, что эксусиократор Алании не живет в мире с хазарами, но более предпочтительной считает дружбу василевса ромеев, он может сильно вредить им, и подстерегая на путях, и нападая на идущих без охраны при переходах к Саркелу, к Климатам и к Херсону. Если этот эксусиократор постарается препятствовать хазарам, то длительным и глубоким миром пользуются и Херсон, и Климаты...» [17, c. 53].

Активизация алан в Х в. связана, по мнению В.Н. Каминского, с появлением у алан регулярной армии [154, с. 110]. Аланскому царю теперь было легче решать вопросы, связанные с использованием военной силы. В 945 г. аланы принимают участие в походе русов в Берда. Организуя поход, Русь заключила союз с аланами и с другими племенами Северного Кавказа. Внешняя военная политика алан заметно активизировалась в XI в. В 1033 г. русы и аланы вновь подготовили набег на мусульманские области Закавказья, но были разбиты мусульманами, «властитель аланов был силой отражен от ворот Караха, и навсегда были прекращены притязания неверных на эти исламские центры» [25, с. 101]. В 1062 и 1065 гг. при Дургулеле Великом аланы дважды вторгаются в Арран и опустошают его. По мнению исследователей, эти набеги инспирированы грузинским царем Багратом IV (1027 – 1072 гг.) [77, с. 186].

В XI аланские отряды нередко привлекаются для службы в византийском войске. При императоре Константине IХ Мономахе (1042 – 1055 гг.) некоему Константину Аланскому был пожалован чин магистра, отряд под командованием Константина был в составе армяно-византийского войска и в 1045 г. участвовал в походе на Двин. В 1071 г. аланы в составе византийской армии участвуют в битве с сельджукским султаном Алп-Арсланом при Манцикерте.

Подводя итоги, следует отметить, что аланское общество X в. представляется как раннеклассовая политическая структура с признаками раннефеодальной государственности – деление населения по территориальному принципу, выделение публичной власти, распространение христианства. Богатый общественно-политическими явлениями, этот период истории Алании является как бы завершением эволюционного общественного развития, прослеженного с середины первого тысячелетия.

После оформления раннеклассового общества, у алан постепенно растет роль частнособственнической эксплуатации. Во всяком случае, в Х – ХII вв. структура аланского общества претерпела серьезные перемены. Динамику этого процесса на материале ряда могильников проследил С.Н. Савенко. По его данным, в Х – начале ХI вв. знать составляла 6,8%, средний слой – 69,8%, общественные низы – 20%, «зависимые» – 3,4%. Во второй половине ХI – ХII вв. соотношение среднего слоя и бедных общинников иное. В катакомбах Змейской станицы эти слои населения составляют 26,5% и 47% соответственно, а в могильнике Кольцо-Гора – 23,8% и 52,5%. Выделилась промежуточная группа между средними и низшими слоями (11,2% и 8,6%), возросло число «зависимых» 7,1% и 8,6% в Змейской и Кольцо-Горе [222, с.19]. Резкое увеличение числа обедневших общинников (более половины населения) и «зависимых» со второй половины ХI в. свидетельствует о росте частнособственнической эксплуатации. Это являлось свидетельством распространения вотчин, в которых развились формы зависимости и эксплуатации между отдельными представителями знати и крестьянскими домохозяйствами [139, с. 363 – 371]. С этого же времени в истории Алании начинается период децентрализации.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Анализ процесса трансформации позднепотестарных институтов алан в I тысячелетии, различных механизмов институализации и реализации власти, позволил нам выделить три основных этапа эволюции верховной власти алан.

1-й этап. По мере обособления аристократии в раннеаланском обществе, усиливается параллельный процесс, связанный с дифференциацией управленческих функций. Среди элитарных групп раннеаланского общества выделяются, согласно источникам, представители традиционной знати (скептухи) и военные вожди («военные чины» армянских источников).

Взаимоотношения «управленческой» и «военной» аристократии складываются по-разному. Вождь и его дружинники, используя свои не зависимые от традиции материальные возможности, авторитет организованной силы, с успехом соперничают со старой знатью за власть и влияние, в случае необходимости, военный вождь мог обязать последнюю считаться со своей волей. В кочевых обществах, где размежевание людей по социально-экономическому интересу, отличается неизжитыми полностью родоплеменными связями, старая родовая и новая служилая знать маневрируют в сложной системе общественных отношений, достигая желаемого лишь в итоге использования разнообразных связей с окружающей социальной средой. Социальные конфликты между верхушкой общества и простыми скотоводами решаются в рамках осуществления экзоэксплуатации. «Поголовно вооруженная» рядовая масса непосредственных производителей прямо принуждается поступаться прибавочным трудом в форме военных служб в пользу родоплеменной знати.

Со временем традиционные институты управления алан трансформируются. Изменяются отношения между военными вождями и родоплеменной верхушкой. Важный момент изменения структуры управления у алан в начале IV в. зафиксировал Аммиан Марцеллин: «Судьями они выбирают тех, которые отличаются долгое время на войне». Это указывает на серьезное наступление военной аристократии на позиции родоплеменной знати. Подобные процессы связаны с тем, что именно в эпоху миграции и переселений в среде аланской знати происходила эволюция верховной власти, активно изменялись взаимоотношения между представителями традиционных властных структур и военной элитой в пользу усиления последней. В аланском обществе к V в. в руководство выдвинулись представители новой аристократии – багатары, исполнявшие функции военных лидеров.

2-й этап. Период в истории алан, который характеризуется весьма сложными этносоциальными процессами, в основе которых – переход к оседлому хозяйству, активная этническая миксация и формирование раннесредневековой аланской народности. Обозначенные процессы напрямую связанны со сложившейся в раннее средневековье на Северном Кавказе, интеграционной системой этносоциальных связей. Развиваясь, эта система привела к трансформации некоторых северокавказских обществ от в значительной степени аморфных, гетерогенных объединений к этносоциальным организмам предгосударственного типа (вождество), с усложнением иерархической системы управления обществом.

Потестарные структуры играли важную роль в формировании протогосударственных и раннегосударственных образований на Северном Кавказе. Процесс расширения территории аланского социума, тем более его единство в новых рамках, особенно на первых порах, попросту был, на наш взгляд, немыслим вне достаточно эффективной структуры власти. Этнически специфические черты формировавшегося ЭСО, во многом оказывались обусловлены именно характером его потестарных структур (Л.Е. Куббель). Более того, во всех без исключения раннесредневековых северокавказских обществах верховная власть не только способствовала консолидации, но и весьма действенным способом стимулировала изменение типа этнической общности.

В эпоху, наступившую после Великого переселения народов, институт верховной власти алан, стоящие во главе социума элитарные группы, несомненно, играли немаловажную роль в возникновении самосознания формирующейся средневековой народности. Наличие отдельных богатых погребений раннесредневекового периода на Северном Кавказе (хронологически связанного с процессами оседания кочевников-алан и началом активной этнической миксации) свидетельствует о присутствии в аланском обществе слоя социально значимых личностей. Их общественные возможности, с потестарной точки зрения значительнее, чем у рядовых членов коллектива.

Аланская конфедерация, в этот, период, не только продолжает играть важную роль в жизни племенных образований Северного Кавказа, но и расширяет свою территорию. В VI – VII вв., аланами осваивают равнинные, предгорные и горные районы Северного Кавказа, главным образом, Центральное Предкавказье. Аланы локализуются в средней части Северного Кавказа – от верховьев Терека до верховьев Кубани и Большой Лабы.

По мнению некоторых авторов, в VII в. начинают формироваться аланские земли-княжества – будущие феодальные владения князей-алдаров. Однако, на наш взгляд, этот процесс вряд ли мог иметь место в этот период. Вообще, проблема формирования господского хозяйства, вотчины у алан остается дискуссионной. В.Б. Ковалевская с сожалением указывала на то, что «не изученность раннесредневековых поселений Северной Осетии является досадной лакуной в наших знаниях об истории алан I тысячелетия н.э., а изучение их представляется задачей первостепенной важности». Известные нам письменные источники по средневековой Алании указывают лишь на существование хозяйства знати, не определяя пути их формирования. Следует отметить, что эти данные относятся к X – XII вв., а не к VII в.

На основании организации аланских городищ исследователями (Б. Скитский) сделан вывод о существовании в аланском обществе более сильных родов, живших в «замках» центральных укреплений. Главы сильных родов были военными начальниками всей организации, входившей в систему этих укреплений. Главенствующее место, в локальной иерархии, отводится т.н. «царям», о которых упоминают источники. В целом, такого же мнения придерживался А.В. Гадло, считавший, что союз аланских племен или этнотерриториальных групп, возглавляли «цари овсов»» и «соцарствующие» архонты – совет страны.

Среди военно-потестарной части общества по-прежнему ведущее место отводиться багатарам. Следующая прослойка – œлдары, военные предводители средней руки. Отдельно отмечается существование прослойки конных воинов, живших главным образом, крестьянским трудом и почти ничем не отличавшихся от рядовых общинников.

Анализ имеющегося материала свидетельствует о сложных социальных процессах в аланском обществе VI – VII вв., в связи с изменениями в структуре верховной власти, перерождением архаических институтов управления в единоличную власть военно-политического вождя конфедерации. В этот период в Центральнокавказском регионе формируются аланские протогосударственные объединения на базе западного и восточного ЭСО. Процесс консолидации западных алан, завершился на рубеже 40 – 50-х гг. VI в. В источниках неоднократно упоминается независимый правитель («повелитель», «глава», «басилевс») Саросий, правление которого совпало со временем демографического «взрыва» в аланском обществе в VI в. Значительные массы населения появляются в горных и предгорных зонах. Появление серии поселений с системой строго продуманной организации обороны по всем горным долинам, уходящим к перевальным путям, не выглядит случайным. Немаловажное значение для усиления западноаланской конфедерации приобретает и ряд других факторов.

Ирано-византийская война заставила изменить трассу «Великого шелкового пути» и направить его в обход Ирана через северокавказские земли. Эксплуатация крупнейшего международного торгового пути позволила местной социальной верхушке в западноаланском ЭСО быстро обогащаться, что, в конечном счете, вело к ускоренным (сравнительно с восточной частью Алании) темпам социально-экономического развития и форсированному процессу классообразования. Усиленный приток значительных материальных ценностей обеспечивает наемное союзничество, и не случайно во многих могильниках этого времени встречается масса дорогих ювелирных изделий, в основном византийского или причерноморского происхождения.

3-й этап. Усиление позиций военной аристократии приводит к к утверждению в аланском обществе дружинного культа. Процесс утверждения военного культа приходится на VI – IX в., т.е. археологически подтверждаемого периода существования культа вождей и до официального принятия христианства. Формирование единоличной власти, раскол общества на два основных класса, тенденция к образованию единого государства настоятельно требовали религиозной реформы, подкреплявшей социальные перемены идеологическими средствами. Попытки преобразовать языческий пантеон с учетом новых условий не увенчались успехом, и привилегированные слои в X в. обратились к христианству.

К концу I тысячелетия в социальной структуре аланского общества происходят важные изменения, получившие отражение в источниках этого периода. Главным их итогом явилось следующее: приход на смену временным военным вождям института наследственной княжеской («царской») власти, имеющей сакральный характер, исполнявшей важные функции военно-политического руководства и создававшей более обширное, чем ранее, и более устойчивое политическое образование.

Эти процессы подтверждаются данными арабских и византийских источников. В них приводятся сведения, наглядно отражающие изменения в титулатуре аланских правителей в этот период. По ал-Масуди, царь Алании носил титул к-р-к-ндадж, имеющий тюркское происхождение. В высшей иерархии хазарского двора оно соответствовало заместителю фактического главы государства каган-бека [16, с. 53]. Ибн-Рустэ, сведения, которого о Северном Кавказе отражают реальность более раннего времени, сообщает, что наследственным титулом царей Алании является титул багатар – «царь аланов называется Б.гаир, каковое имя прилагается к каждому из их царей» [25, с. 221].

Это расхождение между Ибн-Рустэ и ал-Масуди, отражает процесс усиления аланской общности и увеличение ее веса в системе политических образований связанных с каганатом. Титул «багатар» первоначально применялся по отношению к полководцам в ранний период формирования алано-овсского объединения (V – VII вв.). Являвшийся «внутренним овсским наименованием», в дальнейшем титул багатар используется в качестве обозначения первых «царей», как бы указывая на связь с определенным типом знати – военной аристократии. К середине X в. титул багатар, очевидно, уже не соответствовал возросшему политическому положению Алании (в тюркской социальной номенклатуре эпохи Хазарского каганата он стоял значительно ниже титула, приведенного ал-Масуди). Поэтому в практике межгосударственного общения Алании с каганатом и с другими государственными образованиями Востока стал употребляться титул, соответствующий исключительному положению, которое занимал царь (малик, багатар) Алании в иерархии вассальных по отношению к каганату областей [6, с. 142].

Византийская дипломатия также перестала называть правителя Алании традиционным для него титулом кюриос, и к X в. ввела для него новое наименование эксусиократор. Официально византийский двор обращался к нему как к независимому владетелю, связанному с империей единством религии [56, с. 19].

Изменение титулатуры правителя Алании означало не только усиление аланского объединения по сравнению с предыдущим периодом (VII в. – нач.IX в.), но являлось также отражением социальных процессов, происходивших внутри этого объединения, прежде всего, отрыва аристократии от основного массива своих соплеменников и превращение ее в единственную надстройку, стоящую над всем социумом. Вместе с тем, оно отражало также процесс дальнейшей консолидации племен и этнических групп, вошедших в Аланское раннеполитическое объединение.

Таким образом, рассматривая эволюцию структур верховной власти в аланском обществе на протяжении I тысячелетия необходимо отметить главные особенности ее модели, которые позволяют представить ее как результат узурпации багатарами (опиравшимися на дружину) функций управления прежними догосударственными структурами, включая право взимать приношения и принуждать к повинностям, необходимым для выполнения этих функций. Подобный вариант возникновения классов и государства, в условиях, когда общество уже оказалось в состоянии производить прибавочный продукт, достаточный для содержания господствующего класса – «корпорации воинов» во главе с верховным правителем – был характерен и для истории других обществ – соседей алан (русов, хазар, булгар, гуннов-савир). Именно в рамках военно-иерархических структур в дальнейшем зарождались отношения характерные для классического феодализма, и отдельные воины – члены «корпорации» превращались в феодальных землевладельцев.

БИБЛИОГРАФИЯ

Источники

1. Аланика. Сведения греко-латинских, византийских, древнерусских и восточных источников об аланах – ясах // Дарьял. 2000. № 1, 2.

2. Алемань А. Аланы в древних и средневековых письменных источниках. М., 2003.

3. Армянские источники об аланах / Сост. конспект. Р.А. Габриэлян. Ереван, 1985. Вып I, Вып. II.

4. Аммиан Марцеллин. История // ВДИ. 1949. № 3.

5. Баладзори. Книга завоевания стран / Пер. П.К. Жузе. Баку, 1927.

6. Бейлис В.М. Арабские авторы IX – первой половины X в. о государственном и племенном строе народов Европы // Древнейшие государства на территории СССР.1985. М., 1986.

7. Ган К. Известия древних греческих и римских писателей о Кавказе // СМОМПК, 1884. Вып. IV; 1890. Вып. IX.

8. Геродот. История. В 9-ти кн. / Пер. Г. И. Стратановского. М.: «Издательство Аст», 1999.

9. Джанашвили М. Известия грузинских летописей и историков о Северном Кавказе и России // CMOMПК. 1897. Вып. 22.

10. Джуаншер Джуаншериани. Жизнь Вахтанга Горгосала / Пер., введ. и примеч. Г.В. Цулая. Тбилиси: Мецниереба, 1986.

11. Зетейшвили С.Г. Сведения об Аланах в «Хронографии» Феофана // Древнейшие государства на территории СССР. М., 1976.

12. Иванов А. История монголов (Юань-ши) об аланах-асах // Христианский Восток. Спб., 1914. Т. II. Вып. 3.

13. Избранные отрывки из «Истории» Агафия Миринейского / Перев. М.В. Левченко // ВВ. Т. III. 1950.

14. Иордан. О происхождении и деянии готов // Пер., вступ. статья и коммент. Е.И. Скрижинской. М.: 1960.

15. Иосиф Флавий. Иудейские древности // ВДИ. 1947. № 4.

16. Караулов Н.А. Сведения арабских географов IX и X веков о Кавказе, Армении и Азербайджане. Тифлис, 1902. Вып. II; 1908. Вып. III.

17. Константин Багрянородный. Об управлении империей / Под ред. Г.Г. Литаврина, Н.П. Новосельцева. М.: Наука, 1989.

18. Коковцев П.К. Еврейско-хазарская переписка в X в. Л.: Изд. АН СССР, 1932.

19. Корнелий Тацит. Германия // ВДИ. 1949. № 3.

20. Корнелий Тацит. Соч. в 2-х томах. Л.: Наука, 1970. Т. 1, 2.

21. Кулаковский Ю. Аланы по сведениям классических и византийских писателей. Киев, 1899.

22. Куланж Ф. История общественного строя древней Франции. СПб, 1907. Т. 3.

23. Лукиан Самосатский. Токсарис // ВДИ. 1949. № 3.

24. Миллер В.Ф. Осетинские этюды. М., 1887. Т. III.

25. Минорский В.Ф. История Ширвана и Дербенда X – XI веков. М.: Вост. лит., 1963.

26. Мровели Л. Жизнь Картлийских царей / Пер., предисл. и коммент., Г.В. Цулая. М.: Наука, 1979.

27. Нарты кадджытǽ. Орджоникидзе, 1975 (на осет. яз).

28. Осетинское народное творчество. / Под ред. З.М. Салагаевой. Орджоникидзе: Ир, 1961. Т. 1, 2.

29. «Памятник эриставов». Пер., исслед. и примеч. С.С. Какабадзе. Тбилиси: Мецниереба,1979.

30. Памятники народного творчества осетин. Владикавказ, 1925. Вып. 1; 1927. Вып. 2; 1928. Вып.3.

31. Пигулевская Н. Сирийские источники по истории народов СССР. М. – Л.: Изд. АН СССР, 1941.

32. Повесть временных лет / Подготовка текста Д.С. Лихачева и Б.А. Романова. Под ред. В.П. Андриановой. М. – Л.: АН СССР. 1950. Ч. I – II.

33. Прокопий из Кесарии. Война с готами / Пер. С.П. Кондратьева. Вступ. статья З.В. Удальцовой. М.: Изд. АН СССР, 1950.

34. Прокопий Кесарийский. История войн римлян с персами / Пер. С. Дестуниса. СПб., 1862.

35. Сказания о нартах. Осетинский эпос. М.: «Сов. Россия», 1978.

36. Страбон География // ВДИ. 1947. № 4.

37. Страбон. География // Пер., статья и коммент. Г.А. Стратановского. Л.: Наука, 1964.

38. Флавий Арриан. Тактика // ВДИ. 1948. № 1.

39. Шифнер А. Осетинские тексты. СПб., 1868.

40. Эннодий Магн Феликс. Панегирик, сказанный всемилостивейшему царю Теодорику // ВДИ. 1949. № 4.

Монографии

41. Абаев В.И. Осетинский язык и фольклор. М. – Л.: Изд. АН СССР, 1949.

42. Абаев В.И. Историко-этимологический словарь осетинского языка. М. – Л.: Изд-во АН СССР, 1958. Т. 1; Л.: Наука, 1973. Т. II; 1979. Т. III; 1989. Т. IV.

43. Аланский всадник. Сокровища князей I – XII веков: каталог выставки / Автор – составитель Т.А. Габуев. М., 2005.

44. Артамонов М.И. История хазар. Л., 1962.

45. Афанасьев Г.Е. Население лесостепной зоны бассейна среднего Дона в VIII – IX вв. // АОН. Вып. 2. М.: Наука, 1987.

46. Афанасьев Г.Е. Донские аланы. Социальная структура алано-асско-буртаского населения бассейна среднего Дона. М., 1993.

47. Бахрах Б. Аланы на Западе. М.: Ард, 1993.

48. Блок М. Короли-чудотворцы: Очерк представлений о сверхъестественном характере королевской власти, распространенных преимущественно во Франции и в Англии. М.: «Языки русской культуры», 1998.

49. Бонгард-Левин Г.М., Грантовский Э.А. От Скифии до Индии. Древние арии: мифы и история. 2-е изд. М.: Мысль, 1983.

50. Бромлей Ю.В. Очерки теории этноса. М.: Наука, 1983.

51. Ванеев З. Средневековая Алания. Сталинир, 1959.

52. Виноградов В.Б. Сарматы Северо-Восточного Кавказа. Грозный, 1965.

53. Волкова Н.Г. Этнонимы и племенные названия Северного Кавказа. М.: Наука, 1973.

54. Габриэлян Р.А. Армяно-аланские отношения. I – X вв. Ереван: Изд. АН Арм. ССР, 1989.

55. Гадло А.В. Этническая история Северного Кавказа. IV – X вв. Л.: Изд. ЛГУ, 1979.

56. Гадло А.В. Этническая история Северного Кавказа X – XIII вв. СПб., 1994.

57. Гиренко Н.М. Социология племени. Становление социологической теории и основные компоненты социальной динамики. СПб., 2004.

58. Гумилев Л.Г. Древние тюрки. М., 1993.

59. Гумилев Л.И. В поисках вымышленного царства. СПб.: Абрис, 1994.

60. Гутнов Ф.Х. Генеалогическое предание осетин как исторический источник. Орджоникидз: Ир, 1989.

61. Гутнов Ф.Х. Средневековая Осетия. Владикавказ: Ир, 1993.

62. Гутнов Ф.Х. Аристократия алан. Владикавказ: Ир, 1995.

63. Гутнов Ф.Х. Ранние аланы. Проблемы этносоциальной истории. Владикавказ, Ир, 2001.

64. Древняя Русь. Город, замок, село / Отв. ред. Б.А. Колчин. М.: Наука, 1985.

65. Дюмезиль Ж. Осетинский эпос и мифология. М.: Вост. лит-ра, 1976.

66. История крестьянства на Западе. Эпоха феодализма. М.: Наука, 1985. Т. 1.

67. История народов Северного Кавказа с древнейших времен до конца XVIII в. / Под ред. Пиотровского. М., Наука, 1988.

68. История первобытного общества. Эпоха классообразования – М.: Наука, 1988.

69. Кардини Ф. Истоки средневекового рыцарства. М.: Прогресс, 1987.

70. Ковалевская В.Б. Кавказ и аланы. М.: Наука, 1984.

71. Ковалевская В.Б. Кавказ – скифы, сарматы, аланы I тысячелетия до н.э. – I тысячелетия н.э. ОНТИ ПНЦ РАН, 2005.

72. Крадин Н.Н. Политическая антропология. М., 2001.

73. Куббель Л.И. Очерки потестарно-политической этнографии. М.: Наука, 1988.

74. Кузнецов В.А. Алания X – XIII вв. Орджоникидзе: Ир, 1971.

75. Кузнецов В.А. Нартский эпос и некоторые вопросы истории осетинского народа. Орджоникидзе: Ир, 1980.

76. Кузнецов В.А. Реком, Нузал и Царазонта. Владикавказ: Ир, 1990.

77. Кузнецов В.А. Очерки истории алан. Владикавказ: Ир, 1992.

78. Кузнецов В.А. Христианство на Северном Кавказе до XV в. Владикавказ, 2002.

79. Крупнов Е.И. Древняя история Северного Кавказа. М.: Изд. АН СССР, 1960.

80. Лысенко Н.Н. Асы-аланы в Восточной Скифии (Ранний этногенез алан в Центральной Азии: реконструкция военно-политических событий IV в. до н.э. – I в. н.э. по материалам археологии и сведениям нарративных источников). СПб, 2002.

81. Минаева Т.М. К истории алан Верхнего Прикубанья по археологическим данным. Ставрополь, 1971.

82. Мусин А.Е. Milites Christi Древней Руси. Воинская культура русского средневековья в контексте религиозного менталитета. – СПб., 2005.

83. Очерки истории Ставропольского края. Ставрополь: Кн. изд-во, 1986. Т. I.

84. Плетнева С.А. Кочевники средневековья. М.: Наука, 1982.

85. Раевский Д.С. Очерки идеологии скифо-сакских племен. М., 1977.

86. Скитский Б. Очерки по истории осетинского народа с древнейших времен до 1867 г. // Известия СОНИИ. 1947. Т. XI.

87. Славяне и скандинавы. М., 1986.

88. Сланов А.А. Военное дело алан в I – XV вв. Владикавказ, 2007.

89. Смирнов К.Ф. Сарматы и утверждение их политического господства в Скифии. М.: Наука, 1984.

90. Степи Евразии в эпоху средневековья. Археология СССР. М.: Наука, 1981.

91. Сулимирский Т. Сарматы. Древний народ юга России. М., 2007.

92. Тменов В.Х. Средневековые историко-архитектурные памятники Северной Осетии. Орджоникидзе, 1984.

93. Тменов В.Х., Бесолова Е.Б., Гононоблев Е.Н. Религиозные воззрения осетин (история религии – в истории народа). Владикавказ, 2000.

94. Тменов В.Х. Зодчество средневековой Осетии. Владикавказ, 1995.

95. Фрай Р. Наследие Ирана. Материалы и исследования. М.: Наука, 1972.

96. Хазанов А.М. Очерки военного дела сарматов. М.: Наука, 1971.

97. Хазанов А.М. Социальная история скифов. М., 1975.

98. Цагаева А. Дз. Топонимия Северной Осетии. Орджоникидзе, 1971. Ч. I; 1975. Ч. II.

99. Чочиев А.Р. Очерки истории социальной культуры осетин. Цхинвал: Иристон, 1985.

100. Чочиев А.Р. Нарты-арии и арийская идеология. М.: Акалис, 1996.

101. Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства. М., 1976.

Статьи

102. Абаев В.И. Нартский эпос осетин // Изв. СОНИИ. Дзауджикау. 1945. Т. X. Вып. I.

103. Абрамзон М.Г. Тема борьбы с племенами Европейской Сарматии и Скифии в монетной чеканке Римской империи // ВДИ. 1999. № 2.

Дата добавления: 2015-08-27