Он отвлекся, так как Зои одной рукой поправила спадающее платье.
- Пошли в спальню, - сказала она. - Он успокоится через пару минут.
Идя за Зои, Алекс повернулся и закрыл дверь прямо перед носом Байрона. После мгновения тишины они услышали мяуканье и скрежет от когтей.
Зои умоляюще посмотрела на Алекса.
- Он успокоится, если мы оставим дверь открытой.
Ни за что на свете он не позволит смотреть коту, пкак они с Зои будут заниматься сексом.
- Зои, ты знаешь, что значит слово "кайфолом"?
- Нет.
- Это твой кот.
- Я дам ему что-нибудь вкусное, - через мгновение сказала Зои с вдохновением. - Не передумай, пока меня не будет.
- Я не передумаю, - мрачно ответил Алекс. - Только не сейчас.
Зои пришла на кухню и положила лакомство для кота в его миску. Байрон замурлыкал и потерся о ее руку, довольный, что теперь она сосредоточилась на нем.
- Будь хорошим мальчиком и останься здесь, хорошо? - прошептала Зои.
Байрон начал лакомиться.
Вернувшись в спальню, Зои закрыла дверь.
Алекс снял свою обувь и сел на край кровати, на которой лежало одеяло в цветочек. Он выглядел большим и опасным в ее спальни. Свет лампы играл на совершенстве черт его лица. Волосы мерцали как черный шелк.
- Нам придется импровизировать, - сказал он. - Не предполагая такую концовку, я не взял с собой защиту.
- Я купила на всякий случай.
Он приподнял бровь.
- А ты была уверена, что все обернется именно так.
- Не уверена, - ответила Зои. - Я просто оптимист.
- Дай их мне.
Бархат его голоса вызвал приятное покалывание сзади ее шеи.
Зои вошла в маленькую ванную и закрыла дверь. Переодевшись в мягкую розовую ночную рубашку, она нашла коробку презервативов и вернулась к кровати.
Пристальный взгляд Алекса медленно прошелся по ее одежде вниз к голым лодыжкам и босым ногам, затем опять вернулся к ее покрасневшему лицу. Взяв у нее коробку, он вытащил один презерватив и положил его на ночной столик. К ее удивлению, Алекс вытащил еще один и положил рядом с первым. Она мигнула и почувствовала, что ее лицо стало пунцовым. Недвусмысленно посмотрев на нее, он положил на тумбочку еще один презерватив.
Зои не смогла сдержать смешок.
- А теперь ты у нас оптимист.
- Нет, - последовал его ответ. - Я уверен.
Про себя Зои подумала, что бывают ситуации, в которых легкое мужское высокомерие не всегда является плохим качеством.
Алекс отложил коробку и встал. Он расстегнул свою темно-серую рубашку и позволил упасть ей на пол. Его нижняя футболка с V-образным вырезом казалась белоснежной по сравнению с загорелой кожей. Зои нерешительно дотронулась до края футболки, который хранил теплоту и солено-чистый аромат его тела. Она потянула футболку вверх, и он двинулся, чтобы помочь ей. Футболка была снята, и Зои увидела его красивое, сильное тело. В течение доли секунды у нее появился вопрос, будет ли он достаточно нежен и осторожен. Она так давно ни с кем не была...
Он внимательно посмотрел на ее изумленное выражение лица.
- Волнуешься? - спросил он спокойно, взяв ее за руки.
- Нет, я... - На губах Зои появилась дрожащая улыбка. - Просто я хочу тебе напомнить, что у меня не так много опыта.
- У меня его предостаточно, - ответил он.
Алекс притянул ее ближе, и Зои почувствовала его горячее дыхание на своих волосах.
Да, теперь она знала. От осознания его опыта у нее нервно запорхали бабочки в животе.
Алекс положил ее на кровать и лег рядом. Его рука прикоснулась к ее лицу - контраст мягкости и грубости, - поглаживая ее щеку. Он медленно и жадно поцеловал ее; у него был сладкий вкус, перемешанный с кислинкой лимонада. Она нетерпеливо прижалась к нему, дрожащая от чувства его твердого тела на своем. Ее руки блуждали по его мускулистой спине, шелковистым волосам на груди, гладкой твердости его плеч, щетине на лице.
Он губами прикоснулся к ее шее и проложил себе дорожку из поцелуев к ее мочке. Задрожав, Зои повернулась, чтобы поцеловать его. Сейчас их поцелуи были намного глубже, чувственнее, напористее.
Жар пробрался под розовую ночную рубашку. Зои начала извиваться, чтобы поскорее избавиться от тонкой ткани. Она задыхалась от высокой температуры. Став неуклюжей от желания, она начала возиться с поясом. Узел, казалось, бросил ей вызов, упорно сопротивляясь ее пальцам.
Подняв голову, Алекс увидел, что она хотела.
- Давай я, - сказал он, потянувшись к поясу. - Лежи тихо.
Зои, вздохнув, расслабилась. Жар пробрался в ее рот, в корни волос, в пальцы. Всюду. Она сжала ноги. Зои ничего и никого в своей жизни не хотела так, как хотела почувствовать его в... Она была возбуждена и запутана в сетях своей мечты, которая могла так скоро кончится.
- Алекс, - отчаянно произнесла она, - ты не должен перенапрягаться, делая всякие ненужные вещи.
- Какие вещи? - спросил он, пытаясь развязать пояс на ее ночной рубашке.
Зои не смогла сдержать стон облегчения, когда пояс наконец был развязан.
- Прелюдия. Прямо сейчас мне это не нужно. Я готова.
Его руки замерли. Он посмотрел вниз на ее покрасневшее лицо. В его глазах мелькнуло веселье.
- Зои. Я когда-нибудь прихожу на кухню и говорю тебе, как нужно делать суфле?
- Нет.
- Вот именно. Потому что ты там эксперт. А здесь эксперт я.
- Если бы я была суфле, - сказала Зои, снимая с себя ночную рубашку, - я бы уже перепеклась.
- Поверь мне, ты не... О, Боже... - Зои сняла рубашку: взору Алекса открылись молочные изгибы ее красивого тела. Смотря на нее сверху вниз, он медленно покачал головой. - Это опасно. Так и умереть можно.
Смущенно улыбнувшись, Зои откинула рубашку в сторону - ее грудь колыхнулась в такт движению.
Алекс что-то неразборчиво пробормотал.
- Возьми меня, - взмолилась она, обнимая его за шею. - Я не хочу ждать.
- Зои... - Он не мог спокойно дышать. - С таким телом, как у тебя, отменить прелюдию - преступление. На самом деле... все то время, которое ты проводишь не в постели, потрачено впустую.
- Ты говоришь, что я гожусь только для секса?
- Нет, ты годишься для многих вещей, - сказал он, неотрывно смотря ей на грудь. - Просто сейчас я не могу думать ни о чем другом.
Он приглушил ее смех своим поцелуем и опустился ниже, горячим дыханием обжигая ее кожу. Он взял в руку ее грудь и начал языком играться с ее соском. Зои закрыла глаза от удовольствия. Ее нервные окончания содрогались в наслаждении от его покусываний.
Сейчас в целом мире существовали только он и она. Алекс дотронулся до сердца ее желания, где она была уже влажной - ее бедра рефлекторно потянулись вверх. Его палец нежно и мягко прошелся по чувствительной влажной коже. Она была так близка, так отчаянно нуждалась в освобождении, которое находилось на расстоянии одного прикосновения, что на ее глазах появились слезы.
В полутьме он прошептал ей на ушко, чтобы она доверилась ему, позволила ему позаботиться о ней. Он придал руке чашевидную форму, и один его палец погрузился в ее мягкость. Войдя достаточно глубоко, он еле уловимо провел им по окружности.
Ее дрожащая рука дотронулась до его запястья, и теперь она могла чувствовать и рукой движения его кисти. Спальня погрузилась в тишину, когда они оба сконцентрировались на движениях его руки. Новая волна напряжения быстро надвигалась внутри ее тела и распространилась в мягкой пульсации. Его лицо было полным решимости; пальцы действовали медленно и умело.
- Что ты делаешь? - хрипло спросила она.
В его глазах вспыхнуло синее пламя, и он потянулся к ее уху.
- Пишу мое имя.
- Что? - плохо понимая, что происходит, переспросила Зои.
- Мое имя, - прошептал он. - Внутри тебя.
Невыносимое поглаживание кончика пальца не прекращалось. Чувственное ощущение накапливалось внутри и начало продвигаться вперед, поскольку ладонью он начал ритмично нажимать на ее клитор. Зои уронила голову на подушку и почувствовала, как Алекс начал целовать ее шею.
- Там... больше, чем пять букв, - почти неслышно выдавила она.
- Александр, - объяснил он. - А это... - медленная эротическая щекотка, - мое второе имя.
- К-какое?
Она почувствовала его улыбку на своей коже.
- Угадай, - прошептал он.
- Не могу. О! Пожалуйста...
- Я скажу тебе, - промурчал он, - если ты не кончишь быстрее меня.
Невозможно отгородиться от удовольствия. Невозможно игнорировать ощущения. Она напряглась, хватая его за плечи. Зои задрожала, наслаждение накатывало на нее волнами, и каждый гребень был все выше и выше - она уже начала думать, что упадет в обморок. Он крепко обнял ее, заглушил ее стоны поцелуем и протянул ее удовольствие еще на некоторое время.
Оргазм был таким поглощающим, что Зои не могла пошевелиться еще в течение долгих минут. Ее конечности дергались так, будто через ее тело пропустили электрический ток. Алекс начал неторопливо целовать ее с головы до пят. На обратном пути он нежно раздвинул ей ноги, его губы начали целовать внутреннюю поверхность ее бедер, пока она снова не задрожала.
- Тебе не обязательно это делать, - сказала она. - Я уже... Нет, правда. Алекс...
Он посмотрел на нее поверх ее живота.
- Эксперт здесь я, - напомнил он.
- Да. Но... - Она замолчала, когда он взял ее ноги и раздвинул их еще шире. - Ты можешь испортить суфле, если переусердствуешь.
Его тихий смех отдался вибрацией в ее самом чувствительном месте - ее ноги задрожали.
- Я не переусердствовал, - пробормотал он. - Пока.
Он начал ласкать ее губами - его щетина приятно покалывала кожу. Зои изо всех сил пыталась дышать; сердце колотилось в бешеном ритме.
- Выключи свет... - попросила она. Румянец окрасил каждый сантиметр ее кожи.
Алекс покачал головой и ускорил темп. Зои вскрикнула и уронила голову на подушку.
- Ш-ш-ш... - прошептал он, и его дыхание воспламенило ее еще больше. Круговое движение... Дразнящее порхание... Нежный толчок... Она сжала в руках одеяло; ее мысли распадались в горячем физическом ощущении того, что он с ней делал. Он сознательно играл с ней, уделяя внимание каждому стону, каждому вздрагиванию.
Наконец он поднял голову и прошептал:
- Еще.
Но слово было брошено как вопрос, и он ждал ее ответа.
- Да.
Все, что он захочет. Вообще все на свете.
Алекс поднялся с постели, и Зои услышала звук джинсов, падающих на пол, и ловко открываемого презерватива. Он вернулся к ней, пристраиваясь сверху. Волосы на его груди дразнили ее соски. Ее дыхание участилось - она почувствовала его давление.
Он вошел в нее, каждое движение было осторожным и нежным. Она застонала, почувствовав, как ее тело уступает настойчивому давлению.
- Тебе больно? - услышала она его голос.
Зои, не открывая глаз, покачала головой. Ощущения были такими сильными, но Алекс был так нежен, наполнял ее медленно, позволяя ей привыкнуть к нему. И все время он целовал ее в губы и шею, говоря ей, какая она прекрасная, нежная, красивая, что еще никогда ему не было так хорошо и никогда уже не будет.
Все было как в сладком сне: неумолимое обладание, они оба уговаривали ее тело принять его настолько, насколько это возможно. А потом он растянулся на ней, ее спина была прижата к кровати. Зои уткнулась лицом в его мощный бицепс. Под своими губами она ощутила чуть солоноватую и вкусную кожу. Алекс начал двигаться на ней - эротическое трение, которое побуждало, ласкало и требовало большего. Удовольствие разлетелось на кусочки по всему телу. Она напряглась, раздвинула ноги еще шире и отдалась кульминации без остатка. Его толчки усилились, а затем Алекс задрожал и держал ее так, будто весь мир рушился на их глазах.
- Скажи мне, - сказала она спустя долгое время в темноте спальни. Ее голос был ниже, чем обычно.
Рука Алекса поглаживала ее пресыщенное тело.
- Сказать что?
- Твое второе имя.
Он покачал головой.
Она мягко потянула за его волосы на груди.
- Дай подсказку.
Он взял ее руку, поднес к губам и поцеловал каждый пальчик.
- Это американский президент.
Она очертила пальцем линию его верхней губы.
- Прошлый или настоящий?
- Прошлый.
- Линкольн. - Алекс покачал головой, и она продолжила угадывать: - Джефферсон. Так, дай еще одну подсказку.
Он поцеловал ее ладонь.
- Родился в Огайо.
- Миллард Филлмор.
Он усмехнулся.
- Миллард Филлмор родился не в Огайо.
- Еще подсказка.
- Генерал гражданской войны.
- Улисс Грант? Твое второе имя Уллис? - Она прижалась к нему и улыбнулась. - Мне нравится.
- А мне нет. Тысячи игр на детской площадке заканчивались дракой, когда кто-то называл меня этим именем.
- Почему родители так назвали тебя?
- Моя мама родилась в Пойнт-Плезант, в Огайо. Она говорила, что мы дальние родственники. Так как Гран - известный алкоголик, я почти верю в это.
Зои поцеловала его в плечо.
- А какое твое второе имя? - спросил Алекс.
- У меня его нет. Хотя я всегда хотела - мне не нравится только две буквы на монограмме. Когда я вышла за Криса, у меня наконец появилась второе имя. Но я опять стала Зои Хоффман после развода.
- Ты могла бы сохранить свое замужнее имя.
- Да, но я всегда считала, что оно мне не подходит. - Зои улыбнулась и зевнула. - Думаю, что глубоко внутри, ты всегда знаешь.
- Знаешь что?
Ее глаза закрылись от усталости.
- Кто ты, - сказала она вяло. - Кем ты должен стать.
*****
Призрак лег рядом с Эммой; ее волосы и лицо были подсвечены серебристым светом луны, льющимся из окна. Он слушал ее мягкое дыхание, пока она путешествовала по снам. Он лежал так близко, что, будь у него тело, они бы соприкасались. Он помнил то чувство, когда они были вместе, острые ощущения жизни и люби, обещания и надежды, что у них все еще было впереди. Без всяких мыслей о том, что скоро все кончится.
Он вспомнил раскрытые от ужаса глаза Эммы.
- Ты уверена? - спросил он, с трудом произнося слова.
- Я ходила к доктору. - Ее рука прижалась к животу: не как у будущей, а сжатая в кулак.
Он почувствовал тяжесть, ярость, пустоту. Страх разогнал все здравые мысли.
- Что ты хочешь? - спросил он. - Что мне делать?
- Ничего. Я не знаю. - Эмма начала плакать - плакать так, будто уже до этого плакала. - Я не знаю, - безнадежно повторила она.
Он обнял ее и поцеловал ее горячие влажные щеки.
- Я поступлю правильно. Мы поженимся.
- Нет, ты возненавидишь меня.
- Никогда. Это не твоя вина.
Тишина.
- Я хочу жениться на тебе, - сказал он.
- Ты лжешь, - глухо сказала она, но ее всхлипывания поутихли.
Да, он лгал. Брак, ребенок - мысли об этом угнетали его. Брак был тюрьмой. Но он любил Эмму слишком сильно, чтобы посметь причинить ей боль правдой. И он знал, чем рискует. Хорошая девочка из прекрасной семьи стояла на краю пропасти, потому что полюбила его. Даже если бы это убило его, он бы ее не подвел.
- Я хочу, - повторил он.
- Я... Я поговорю с родителями.
- Нет, я сам с ними поговорю. Я обо всем позабочусь. А ты просто успокойся. Тебе нельзя расстраиваться.
Эмма тряслась от облегчения, крепко обняв его, пытаясь быть еще ближе к нему.
- Том. Я люблю тебя. Я буду хорошей женой. Ты не пожалеешь, клянусь.
Воспоминание растворилось, и призрак остался с чувством позора и страха. Боже, да что с ним было не так? Почему он так боялся того, чего больше всего хотел? Он был идиотом. Если бы у него был хоть один шанс, он бы все сделал по-другому. Что случилось с ребенком? И почему Эмма солгала, когда сказала Алексу, что она и Том никогда не говорили о браке? Почему свадьба так и не состоялась?
Он посмотрел на спокойное лицо Эммы.
- Мне жаль, - прошептал он. - Я никогда не хотел причинить тебе боль. Я хотел только тебя. Я любил только тебя. Помоги мне найти возможность вернуться к тебе.
Глава 21
Так как отношения с любым из Ноланов имели ограниченный срок годности, Алекс не удивился, когда в середине августа Сэм и Люси расстались. Тем не менее он сочувствовал брату. В течение нескольких прошлых месяцев Сэм был таким счастливым, каким Алекс его еще никогда не видел. Было очевидно, что Люси много для него значила. Но ей предложили какой-то художественный грант, и ей надо было в течение этого года переехать в Нью-Йорк. Она хотела взять с собой и Сэма. А Сэм, будучи Сэмом, не собирался в это вмешиваться или просить ее остаться с ним ради отношений, которые ни к чему не приведут.
Алекс как раз чинил старую лестницу на втором этаже в доме на Рейншедоу Роуд, когда туда приехала Люси, чтобы расстаться с Сэмом. Пока Алекс работал, призрак пошел вниз, чтобы посмотреть, что там происходит.
- Люси только что порвала с Сэмом, - сообщил призрак спустя десять минут.
- Только сейчас? - спросил Алекс.
- Да. Чисто и просто. Она сказала, что должна переехать в Нью-Йорк, а он не пытался остановить ее. Думаю, это его сильно задело. Почему бы тебе не спуститься и не поговорить с ним?
- О чем? - фыркнул Алекс.
- Спроси, как он. Скажи, что в море еще много другой рыбы.
- Ему не нужно, чтобы я ему это говорил.
- Он твой брат. Покажи ему хоть капельку обеспокоенности. И ты можешь сказать, что, если он захочет, ты переедешь к нему.
Алекс нахмурился. Дарси недавно написала ему по электронной почте, что у нее есть разрешение суда, чтобы вышибить его из их дома. Из ее дома.
Если он переедет к Сэму, то изрядно сэкономит на арендной плате, а на эти деньги он сможет продолжить реставрационные работы над домом на Рейншедоу Роуд. Он понятия не имел, почему чувствовал себя обязанным отремонтировать этот дом. А ведь он был даже не его. Но Алекс не мог отрицать свою привязанность к нему.
Прошло уже три недели, как он начал заниматься сексом с Зои - три лучшие и худшие недели его жизни. Он строил свой график работы так, чтобы видеть ее как можно больше. Он придумывал разные отговорки, чтобы позвонить ей и лишний раз услышать, как она говорит о новом рецепте или объясняет разницу между таитянской, мексиканской и мадагаскарской ванилью. Он улыбался, когда вспоминал о чем-то, что сказала или сделала Зои; это было так не похоже на него, что он понимал, что это становилось серьезной проблемой.
Он бы и хотел обвинить Зои, что она слишком требовательна, но она знала, когда надавить, а когда отступить. Она управляла Алексом более умело, чем кто-либо; и даже при том что он знал, что им управляли, он не мог заставить себя возразить ей. Как однажды вечером, когда он сказал, что не сможет остаться, Зои приготовила тушеное мясо, которое заполнило своим сочным ароматом весь дом. И, конечно же, он не смог не поужинать, а потом и оказаться с ней в постели. Она знала наверняка, что тушеное мясо для любого мужчины с Тихоокеанского Северо-запада является возбуждающим средством.
Алекс пытался ограничить число ночей, которые он проводил с Зои, но это было нелегко. Он все время хотел ее - в разных позах. Секс был потрясающим, но еще более потрясающим было то, насколько сильно он хотел Зои не ради секса. Вещи, которые когда-то его раздражали - позитивный настрой и упрямый оптимизм, - стали его любимыми чертами характера у нее. Она постоянно его веселила, и он просто был не в состоянии ходить угрюмым.
Единственное, о чем Зои беспокоилась, - это ухудшающееся состояние Эммы. Недавно Джинни, медсестра на дому, дала ей несколько тестов: повторение слов, рисунки циферблатов и простые игры, в которых нужно было считать монетки. Эмма показала гораздо худшие результаты, чем всего месяц назад. Самое грустное заключалось в том, что Эмма забывала поесть. Если бы Джинни и Зои не напоминали ей об этом, она бы, наверное, не ела бы днями или завтракала бы кукурузной соломкой или горчицей.
Зои с беспокойством осознавала, что ее бабушка, которая всегда так тщательно за собой следила, теперь же не придавала значения тому, были ли ее волосы причесаны или сделан ли маникюр. Джастина приезжала минимум два раза в неделю, чтобы брать Эмму в салон красоты или в кинотеатр. Иногда Алекс занимал Эмму после ужина, пока Зои убирала кухню или принимала ванну. Он играл с Эммой в карты, усмехаясь над ее жульничеством, и даже включал музыку и танцевал с ней, пока она критиковала его навыки в хореографии.
- Ты слишком поздно поворачиваешь ногу, - жаловалась Эмма. - Я так упаду из-за тебя. Где ты учился танцевать?
- Брал уроки в Сиэтле, - ответил Алекс и пошел поставить песню под названием "Пока проходит время".
- Ты должен потребовать свои деньги назад.
- Со мной сотворили чудо, - сказал Алекс. - До этих уроков я танцевал так, будто показывал пантомиму, как я мою машину.
- Как долго ты учился? - с сомнением спросила Эмма.
- Это был интенсивный курс на выходных. Моя невеста хотела, чтобы я смог потанцевать с ней на свадьбе.
- Когда ты женился? - раздражительно спросила Эмма. - Никто мне об этом не говорил.
Хотя он уже и говорил с ней о своем браке, Алекс понял, что Эмма забыла об этом. Непринужденным тоном он ответил:
- Все кончено. Мы развелись.
- Ну, быстро вы.
- Не достаточно быстро, - уныло ответил он.
- Тебе лучше жениться на моей Зои. Она умеет готовить.
- Я никогда не женюсь снова. Мой брак был ужасен.
- Навык мастера ставит, - сказала Эмма.
Той ночью, когда он держал Зои в своих объятиях, пока она спала, Алекс наконец выяснил, что это за сладко-болезненное ощущение изводило его с тех пор, как он впервые увидел Зои. Это было счастье. И от этого ему стало не по себе. Он знал об определенных вещах, которые вызывают зависимость: если ты сделал это однажды, ты сделаешь это еще раз. Это и была основа его симпатии к Зои - мгновенная, полная, не оставляющая надежд на отвыкание.
Спустя три дня, после того как Люси и Сэм расстались, Алекс отправился на Рейншедоу Роуд за своими инструментами, которые там хранились. Когда Алекс подходил уже к крыльцу дома, рядом припарковался автофургон, и два парня начали выгружать огромный плоский ящик.
- Кто-то должен расписаться, - сказал один из них Алексу, когда они принесли ящик на крыльцо дома. - Он полностью застрахован.
- Что там?
- Витражное стекло.
"От Люси", - предположил Алекс. Сэм говорил, что она сделала стекло для дома. То, которое давно установил Том Финдли, сломалось и было заменено обычным стеклом. Сэм говорил, что Люси увидела сон о дизайне этого стекла, пока отдыхала в доме на Рейншедоу Роуд.
- Я распишусь, - сказал Алекс. - Мой брат сейчас на полях виноградника.
Парни из доставки положили большой ящик со стеклом на пол и частично его распаковали, чтобы убедиться, что нет никаких повреждений.
- Выглядит отлично, - сказал один из них. - Но если вы найдете что-нибудь после нашего ухода - трещины или сколы, - звоните по номеру, указанному на квитанции.
- Спасибо.
- Удачи, - приветливо сказал парень. - Вам придется попотеть, чтобы его установить.
- Похоже, что так, - с улыбкой ответил Алекс, расписываясь за доставку.
Призрак подошел к стеклу и замер на месте.
- Алекс, - позвал призрак. - Взгляни-ка на это.
После того как парни из доставки уехали, Алекс подошел к стеклу, на котором было изображено зимнее дерево с голыми ветками, серое небо и белая луна. Цвета были нежными; стеклышки выложили слоями и сплавили, чтобы получился 3D эффект. Алекс не много знал об этом искусстве, но талант, с которым было сделано это стекло, был очевиден. Оно было прекрасно.
Он посмотрел на призрака, который не двигался и молчал. Несмотря на летнюю жару, в прихожей стало холодно: горе, столь глубокое, что Алекс почувствовал, как сжалось горло, а на глазах выступили слезы.
- Ты помнишь? - спросил он призрака. - Оно похоже на то, что ты установил для отца Эммы?
Призрак был слишком расстроен, чтобы говорить. Он лишь коротко кивнул. Горе сгустилось в комнате, и каждый вздох стал ледяным бичом. Он что-то вспомнил, что-то нехорошее.
Алекс отступил назад, но ему не куда было идти.
- Заканчивай, - мрачно выронил он.
Призрак показал на второй этаж и пристально и умоляюще посмотрел на Алекса.
Алекс тут же все понял.
- Ладно, я установлю его сегодня. Только... давай без истерик.
В дом вошел Сэм. К отвращению Алекса, его страдающий от любви брат почти не поинтересовался стеклом - он все спрашивал, не прикрепила ли Люси записку. Которой не было.
Достав из кармана телефон, Алекс начал набирать Гэвину и Айзеку. Они должны были заниматься гаражом Зои только завтра, поэтому он хотел сейчас позвать их сюда.
- Я позвоню своим парням, которые помогут мне установить стекло, - сказал он. - Сегодня, если это возможно.
- Не знаю, - печально ответил Сэм.
- Не знаешь что?
- Не знаю, хочу ли его устанавливать.
Почувствовав новую волну отчаяния, исходящую от призрака, Алекс раздраженно выпалил:
- Не мели ерунды! Это стекло сделано как раз для этого дома. Здесь уже было похожее, только давно.
Сэм выглядел озадаченным.
- Откуда ты знаешь?
- Я имел в виду, что оно идеально подходит для этого места. - Алекс отошел, набирая на телефоне номер. - Я обо всем позабочусь.
Сразу после обеда Гэвин и Айзек приехали в дом рядом с виноградником и установили витражное стекло. Все прошло быстро, благодаря точности Люси. Она сделала стекло так, чтобы оно точь-в-точь подходило к уже существующей оконной раме. Они закрыли стекло пленкой, чтобы не повредить его, пока запечатывали края оконной рамы с помощью силиконового герметика. После двадцати четырех часов, пока герметик не высохнет, они добавят деревянную отделку вокруг краев.
Призрак неотрывно наблюдал за их работой. Не было никаких "шпилек", вопросов и комментариев; только тихий мрак. Он отказался говорить что-либо о стекле или связанных с ним воспоминаниях.
- А ты не думаешь, что я заслуживаю получить некоторые ответы? - спросил у призрака Алекс тем же вечером. - Ты мог бы дать мне хотя бы ключ к разгадке, что же все-таки произошло с этим стеклом. Почему ты хотел, чтобы я его установил? Из-за чего у тебя такое поганое настроение?
- Я не готов говорить об этом, - последовал злой ответ.
На следующее утро Алекс отправился в дом на Рейншедоу Роуд, чтобы проверить, высох ли герметик, прежде чем поехать к Зои. Он поехал на своей BMW, надеясь, что сможет насладиться ею сполна, пока еще не продал ее. Они с Дарси купил этот седан, потому что хотели иметь хорошее транспортное средство для того, чтобы проводить выходные в Сиэтле. Это подходило к их образу жизни, или к образу жизни, к которому они стремились. Теперь же он не мог понять, почему это казалось таким важным.
По дороге он встретил Сэма, который с отсутствующим видом брел к винограднику. Замедлившись, Алекс опустил окно и спросил:
- Подвезти?
Сэм покачал головой и жестом показал, чтобы Алекс ехал дальше. У него было ошеломленное выражение лица, будто он слышал музыку, которую больше никто не слышал. Но на нем не было никаких наушников.
- Он странно выглядит, - сказал Алекс призраку, направляясь к дому.
- Все странно выглядит, - ответил призрак, уставившись в окно.
Он был прав. В поле зрения появилось странное сияние. Все цвета виноградника были более мягкими, более яркими, каждый лист и цвет заполняли воздух светом. Даже небо было другим: серебряным там, где соприкасалось с заливом "Фолс-Бей", постепенно углубляясь в синий, который резал глаза.
Выйдя из автомобиля, Алекс глубоко вдохнул цветочно-травяную свежесть. Призрак уставился на окно второго этажа. Что-то было иначе. Цвет стекла изменился, но, наверное, это лишь обман зрения.
Алекс ворвался в дом. Что-то определенно было не так: зимнее дерево теперь было покрыто обильной растительностью; листья, сделанные из стекла, пропускали сквозь себя изумрудный свет. Луна скрылась, и стеклянное небо расцвело розовым, оранжевым, лавандовым цветами.
- Стекло поменяли, - в замешательстве произнес Алекс. - А что с тем-то случилось?
- Это то же стекло, - ответил призрак.
- Быть не может. Все цвета другие. Луны нет. А на ветках - листья!
- Именно так оно выглядело, когда я устанавливал его. Все до мельчайших подробностей. Но однажды... - призрак замолчал, как только они услышали шаги Сэма в доме.
Поднявшись наверх, Сэм встал рядом с Алексом. Он восхищенно и задумчиво уставился на стекло.
- Что ты с ним сделал? - спросил брата Алекс.
- Ничего.
- Как тогда...
- Не знаю.
Сбитый с толку, Алекс смотрел то на Сэма, то на призрака: оба были погружены в свои мысли. Казалось, они больше понимали, что происходило.
- Что все это значит? - спросил он.
Не говоря ни слова, Сэм ушел, перескакивая две ступеньки за шаг, и направился к своему пикапу. Двигатель грузовика взревел, и Сэм рванул по дороге.
Раздражение вытеснило непонимание Алекса.
- Что на него нашло?
- Он поехал за Люси, - уверенно ответил призрак.
- Чтобы узнать, что случилось со стеклом?
Призрак саркастично на него посмотрел.
- Сэму все равно, что произошло со стеклом. Важно то, почему это произошло. - В непонимающем молчании Алекса он добавил: - Стекло изменилось из-за Люси и Сэма. Из-за того, что они чувствуют друг к другу.
Дата добавления: 2015-08-27; просмотров: 41 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |