Таканори не давал о себе знать, хотя я думал, что он будет названивать Такашиме, но я рано обрадовался. Ровно через две недели после моего возвращения мне начал звонить мой бывший охранник с сообщениями о том, что Мацумото очень настойчив в своих просьбах увидеть меня.
Вот и сегодня я проснулся от звона своего телефона, который свалился с тумбочки на пол. Мне пришлось встать с кровати, чтобы ответить. Сон как рукой сняло, но я был раздражен вынужденным пробуждением.
- Шеф, Мацумото опять звонил мне.
Я усмехнулся, удивленный тем, что Такашима по-прежнему зовет меня шефом, хотя давно не работал на меня.
- И что он хотел? – потянувшись, я подошел к окну, тут же распахивая его. Было солнечное утро, впервые после долгих дождливых дней.
- Он хочет вас видеть. Звонит так часто, что моя жена думает, будто он мой любовник, - Такашима усмехнулся в трубку и замолчал, ожидая моей реакции.
- Как долго он звонит тебе? – выглянув в окно, я поежился от прохладного воздуха.
- Сразу, как только мы вернулись. Я просто не говорил вам, надеясь, что он отстанет.
- А он прилип намертво, да? – я был удивлен такой настойчивостью, хотя и ожидал подобного поведения, но все не мог понять, зачем я нужен Таканори. Неужели у него наступила такая степень отчаяния, что бывший мучитель кажется единственным близким человеком?
- Не то слово. У меня из-за него уже скандалы в семье.
- Ладно, скажи ему, пусть позвонит мне. А ты не бери больше трубку и смени номер, чтобы он тебя не доставал.
- Хорошо, Сузуки-сан, будет сделано.
- А жене скажи, что это по моей вине были звонки, пусть она не ругает тебя, - я усмехнулся, вспоминая крутой нрав женушки Такашимы.
Закончив разговор, я не знал, радует ли меня перспектива встречи с Таканори, хотя ее могло и не быть, но какая-то беседа, пусть и по телефону, все же должна была состояться.
Я ждал звонка Мацумото, но телефон подозрительно молчал. Уже забыв и думать об этом, я занимался своими делами, звонил в банки, улаживая вопросы со счетами, разбирал старые документы и доставал из коробок еще не расставленные по местам вещи, наводя какое-то подобие порядка в квартире.
В один из вечеров, когда я сидел перед раскрытым окном, листая какие-то журналы, мой телефон зазвонил. Я уже догадывался, кто это мог быть, и не ошибся. В трубке я услышал голос Таканори.
- Добрый вечер, Сузуки-сан, вы сейчас свободны? – его голос не был тихим или испуганным, Мацумото говорил уверенно и достаточно громко.
- Свободен, - отложив журналы на подоконник, я встал с кресла и ушел в свою комнату. Мне казалось, что там было спокойнее и еще тише, чем везде.
Я даже не знал, о чем говорить с Таканори, а он, видимо терзаемый той же проблемой, молчал в трубку, и я слышал лишь его дыхание.
- Как поживаете?
Я чуть не засмеялся в голос, услышав этот вопрос. Было ощущение, что Таканори звонит хорошему другу, справляясь о его делах, а не тому, кто был причиной его проблем.
- Спасибо, неплохо, а ты как?
Мацумото закашлялся.
- А я так себе.
- Не удивлен, - я лег на кровать и включил торшер. В комнате сразу стало будто бы теплее от приглушенного света, что теперь отражался на стенах и на полу.
- Ну да, - Таканори вновь замолчал.
Я понимал, что Мацумото трудно дался этот звонок. Наверняка его запал тут же пропал, стоило ему услышать мой голос. Может, он теперь жалеет о том, что решился звонить мне.
- Как твоя мама? – я знал, что этот вопрос может заставить Таканори говорить о том, что его волновало, и о том, ради чего он мне и звонил. Мне казалось, что Мацумото необходимо выговориться, но было странно, что делиться наболевшим он решил со мной.
- Мама? Я не знаю. Она уже неделю у подруги гостит и говорит со мной ровно минуту вечером.
Я услышал тяжелый вздох на том конце провода.
- Она уехала? – я был очень удивлен такой новостью.
- Да. Когда мы вернулись в Токио, она была просто не в себе. Плакала, кричала, глотала успокоительные и говорила, что не сможет жить без Мацумото. Она винит меня в том, что он умер, говорит, что я довел его своим поведением, - Таканори всхлипнул, но тут же подавил эти звуки. – Я понимаю, что ей тяжело, но разве я виноват в чем-то?
Я слушал Таканори, понимая, что опять на долю этого мальчика выпало слишком много. Хотелось бы его утешить, но я даже не знал тех слов, что могли бы подбодрить его сейчас. Говорить банальное «все будет хорошо»? Даже на это я был не способен, мне всегда казалось, что люди должны сами решать свои проблемы, но я все же понимал, что Таканори и так много перенес и, наверное, уже был не в силах терпеть.
- Ты не виноват, просто твоя мать срывается сейчас на всех. Не обращай внимания, как бы это трудно ни было, - я пожал плечами, словно Таканори мог видеть это.
- Легко сказать. Я ей совсем не нужен. Теперь я учусь в новой школе, и там у меня пока нет друзей, а мама уехала восстанавливать силы, и ко мне приходит ее подруга, чтобы приготовить еду и просто побыть со мной. Чужие люди становятся мне ближе, чем она. Мне страшно и везде мерещится отчим. Я не могу поверить, что его больше нет. Когда ложусь спать, то боюсь открыть глаза среди ночи, кажется, что он вот-вот схватит меня, начнет мучить, бить, снова и снова будет насиловать. Ну за что мне это? – Таканори вдруг сорвался на крик, и я вздрогнул от неожиданности. – За что?
- Успокойся, тише, - я старался говорить как можно спокойнее, но Мацумото продолжал что-то кричать, совершенно не реагируя на мои слова.
- Почему я никому не нужен? Почему собственная мать отворачивается от меня и какой-то урод, который меня мучил, ей ближе? Почему?
Я с трудом слышал то, что говорил Таканори, так как его слова тонули в громких всхлипах.
Дождавшись, пока Мацумото успокоится и замолчит, я продолжил говорить.
- Таканори, надо терпеть. Тут уж ничего не поделаешь. Главное, что тебя больше никто не мучает и дома спокойно. А одиночество ты перетерпишь.
Понимая, что мои слова вряд ли подействуют, я все равно говорил. Мне было важно сказать хоть что-то, но каждое слово давалось с трудом. Я не умел утешать и не умел успокаивать, все мои попытки утихомирить Таканори были слишком тяжеловесны и не убедительны. Он продолжал плакать в трубку, а я молчал, не зная, что еще можно сказать.
- Сузуки-сан, а можно я вам позвоню завтра? Мне больше не с кем говорить, да и никто не знает о том, что было дома, когда... – он замолчал, но я все понял и без слов.
- Звони, если тебе это поможет, - сказав это, я был недоволен, все-таки быть личным психологом я не собирался, да и слушать истерики Таканори было бы слишком утомительно, но я согласился, понимая, что должен хоть чем-то помочь Мацумото.
- Спасибо. Тогда до завтра.
Таканори так быстро повесил трубку, что я даже не успел с ним попрощаться. Когда я отложил телефон, у меня в ушах еще звучали всхлипы Мацумото, и я вдруг вспомнил, как он плакал, когда был в моем доме. Сейчас все это казалось чем-то далеким, но я четко помнил тот день, когда грубо взял Таканори, не обращая внимания на его сопротивление. Эти воспоминания заставили мой пульс участиться. Я словно вновь видел перед собой дрожащее тело подростка, чувствовал его тонкие руки, пытавшиеся меня отпихнуть от себя, ощущал каждый позвонок на его теле, проступающий под бледной кожей. Теперь Таканори был не такой худой, его фигура приобрела мягкие очертания, ушла угловатость, и осознание этого заставило меня возбудиться еще сильнее.
Своими мыслями я уже перенесся на ночной пляж, тот самый, что был виден из окна моего номера в Ницце. Я буквально ощущал теплый песок под своим телом, а еще я вдруг представил рядом с собой Таканори, обнаженного, загорелого, с прилипшими к плечам песчинками, пахнущего соленой морской водой.
В своих мыслях я завалил его на песок, прижимая своим телом, обнимая и лаская так откровенно, как не ласкал никого до этого. Он не сопротивлялся, сам подаваясь мне навстречу, и это было приятнее всего. Я брал его до самого утра, снова и снова вторгаясь в его обессиленное тело. А потом мы лежали рядом, просто смотря друг на друга.
Эта фантазия была настолько яркой, что, когда я кончал, мне казалось, что я и правда чувствую тело Таканори под собой, слышу его стоны, ощущаю его дрожь, а потом засыпаю под шепот теплых волн, что плещутся где-то за спиной.
Прошла неделя. Таканори исправно звонил мне почти каждый день, и мы с каждым разом все дольше говорили по телефону. Поначалу было ощущение, что тем для разговора нет, повисали неловкие паузы, в которые я слышал лишь дыхание Таканори на том конце провода. В такие минуты, когда мы оба молчали, я просто подходил к окну и раскрывал его, любуясь вечерним пейзажем, иногда чуть ли не забывая о том, что у моего уха была телефонная трубка. Чаще всего разговор заканчивал Мацумото, причем делал он это так резко, что я порой не успевал прощаться. У меня складывалось впечатление, что эта поспешность вызвана нежеланием прекращать разговор, который все же было необходимо завершить. Возможно Таканори был бы рад говорить всю ночь, но понимал, что это невозможно. Он был совсем один у себя дома, его мать так и не приехала, оставив сына еще на неделю без ее общества. Не стесняясь, Таканори говорил о том, что ему страшно спать одному, что свет в его комнате и в коридоре всегда горит, потому что темнота пугает. Когда мы прекращали очередной разговор, и я вешал трубку, то с каждым разом все больше задумывался о том, как быстро заснет Таканори, не будут ли его мучать кошмары, не одолеет ли бессонница, из-за которой он проспит в школу. Странно, что я об этом думал, но эти мысли и правда, не давали мне покоя. Вдруг я заметил, что все дольше говорю с Таканори, сам стараясь найти темы для разговора. Эти каждодневные звонки стали мне нужны, мне казалось, что таким образом я хоть как-то искупаю свою вину, хоть как-то помогаю. Если по каким-то причинам мой телефон молчал вечером, то я начинал думать, не случилось ли чего с Мацумото. Но на следующий день ровно в десять вечера, он снова звонил мне. Я так и не сказал ему, что смерть отчима была мной подстроена, мы ни разу не касались этого в наших разговорах, но я чувствовал, что наступит тот день, когда мы все же затронем эту тему, уже не оставив места недосказанности и неизвестности. Я знал это, просто чувствовал, что время еще не пришло.
Сегодняшний вечер не стал исключением, и Таканори снова позвонил мне. Он уже не говорил так робко, как в первые наши разговоры, но я чувствовал, что его что-то беспокоит. Не выдержав, я спросил в чем дело.
- Ничего, все нормально. Просто настроение не очень.
Таканори сказал это, но я не поверил ему. Пройдя в свою комнату, я раскрыл окно. Шел сильный дождь, и я был уверен, что Таканори слышно даже через телефонную трубку, как он шумит, разбиваясь тяжелыми каплями о листья деревьев.
- Дождь идет? - словно прочитав мои мысли, спросил он.
- Да. А у тебя нет? - я смотрел на темную пелену ливня перед своим окном, стараясь расслышать сквозь его шум, что мне говорил Таканори.
- Нет.
Эти односложные ответы, безымоциональный голос - все это было так непохоже на того Таканори, который звонил мне почти всю неделю, что я снова заподозрил что-то неладное.
- Что случилось, Таканори? Скажи, не бойся.
Не бойся... Нашел, что сказать. Я сам его запугал когда-то, а теперь пытаюсь уговорить не испытывать страха. Как же глупо, как глупо это все. Но я понимал, что промолчать не могу, поэтому снова повторил свой вопрос.
- Мне снова страшно. Сегодня, как никогда. - Таканори говорил, но его голос то и дело прерывался, и я слышал его сбивчивое дыхание. - Я стою возле окна и боюсь обернуться. Мне кажется, что он где-то за спиной. Стоит, ждет, скалится, тянет свои руки.
Объяснять, кто такой этот "он" мне было не надо. Я и так все понимал.
- Свет горит по всей квартире, а я все равно боюсь. Скорее бы мама приехала.
Решение пришло мгновенно, стоило мне только представить дрожащего подростка, боящегося даже обернуться. Мне казалось, что я вижу, как Таканори застыл возле окна в напряженной позе, вцепившись пальцами в подоконник, смотря на улицу и стараясь не глядеть в отражение стекла.
- Приезжай ко мне, если тебе так страшно.
В трубке раздался какой-то нервный смех, а потом молчание. Наверное, Таканори подумал о том, что со мной будет еще страшнее, но его быстрый ответ удивил меня.
- А как же я поеду? Почти одиннадцать вечера. А я, наверное, слишком далеко живу от вас.
То, что он согласился, меня обрадовало, но в то же время озадачило. Но не этого ли я добивался? Не того ли, чтобы Таканори перестал меня бояться наконец и хотя бы постарался забыть то, что я заставил его пережить?
- Я закажу такси, диктуй свой адрес.
Таканори приехал ко мне через полтора часа. Я видел из окна своей комнаты, как фары такси осветили темную улицу, скользнув по мокрому асфальту желтыми лучами, а потом заметил Мацумото. Хлопнув дверцей машины, он бегом направился к подъезду моего дома, видимо стараясь хоть как-то уберечься от дождя, который все не прекращался, но это было бесполезно: дождь был слишком сильным. Таканори был без зонта, и когда он появился на пороге моей квартиры, с его темных волос стекала вода, а светлая куртка была вся мокрой.
- Привет, - я пропустил Мацумото внутрь квартиры, снова отмечая, как же он изменился. Хоть он и кивнул молча на мое приветствие, опустив глаза и лишь потом здороваясь нормально, я не мог снова не подумать о том, что он будто бы стал выглядеть взрослее и былая робость почти исчезла. То, что он не смотрел на меня, давало мне возможность беспрепятственно разглядывать его, когда он снимал с себя обувь, вешал мокрую куртку на вешалку, поправлял волосы, намоченные дождем. Мы молчали и каждый по своей причине. Таканори видимо все же было неловко, а я просто не хотел сейчас лишних слов. Впереди вся ночь, и мы еще успеем наговориться, если захотим, тем более, что завтра выходной день.
- Я думаю, тебе надо переодеться во что-то сухое, - я все же нарушил тишину и развернулся спиной к Мацумото, собираясь пойти в комнату и найти что-то из своей одежды. В отражении зеркала я заметил удивленный взгляд Таканори, обращенный мне в спину, а потом увидел кривую усмешку на его губах. Не придав этому значения, я пошел в комнату. Таканори пошел следом.
- Спасибо, - услышав это, я поначалу подумал, что ослышался, но Таканори повторил.
- За что? - резко обернувшись, я чуть не столкнулся с ним.
- За то, что я сейчас здесь, а не дома, - он снова смотрел мимо меня, но я не видел в его глазах, обращенных куда-то в сторону, ни тени страха или робости. Скорее равнодушие ко всему и жуткую усталость.
- Не благодари. Это ерунда, - хмыкнув, я все же ушел к своему шкафу с одеждой и вытащил первую попавшуюся футболку. - Большевата будет, но все же лучше, чем в мокром ходить.
- А у меня рубашка почти сухая, - Таканори потрогал ворот своей одежды, но футболку все же взял.
- Переодевайся, а я на кухню, - оставив Мацумото, я решил вскипятить чай.
Таканори пришел быстро. Я не мог сдержать улыбки, когда он зашел на кухню. Моя футболка и правда была ему велика: рукава спускались чуть ниже локтя, а низ доходил почти до колен.
Сев за стол, Мацумото кинул быстрый взгляд на чайник, а потом уставился на вазочку с печеньем.
- Бери, - я пододвинул ее поближе к Таканори, думая, что он может стесняться брать сам, но он отрицательно покачал головой.
- Спасибо, я не хочу есть, - он улыбнулся, но тут же вновь стал серьезным.
- Ладно, - пожав плечами, я разлил чай по чашкам и все же поставил одну перед Таканори.
Сев напротив него, я вновь стал разглядывать Мацумото, не переставая удивляться тем изменениям, что произошли в нем.
- Тебе идет этот цвет, - я имел в виду темный цвет волос Таканори, но парень видимо подумал, что я про синий цвет футболки, что была сейчас надета на нем.
- Мне всегда нравился синий и все его оттенки, - Таканори покосился на рукав футболки, а потом все же взялся за чашку с чаем.
- Я про цвет твоих волос. Тебе идет каштановый.
Подняв на меня глаза, Таканори хмыкнул, но не отвернулся, продолжая смотреть. В его зрачках отражался яркий свет кухонных ламп, и я вдруг почувствовал волну жгучего желания, глядя на него.
- Когда вернется твоя мама? - я пытался отвлечься и не смотреть на парня, а он, словно почувствовав мое настроение, встал со стула и подошел к окну, поворачиваясь ко мне спиной.
- Не знаю. Сначала обещала приехать послезавтра, а тут позвонила и сказала, что задержится на пару дней. Да мне уже все равно, - облокотившись о подоконник, Таканори приник к стеклу. - У вас тут красивый вид.
Он так быстро перевел тему, что я даже не успел сообразить о чем он, а когда понял, то последовал примеру Таканори и поднялся следом, подходя к окну.
- Да, здесь красиво и тихо. Нет машин, как в центре, нет такого количества людей. Спокойствие и практически полное уединение.
- Идеальное место для преступника, правда? - Таканори резко повернулся ко мне и усмехнулся, а я даже растерялся, и сразу возникло ощущение, что он обо всем догадался. Я криво улыбнулся в ответ на это и, сложив руки на груди, вопросительно взглянул на Мацумото.
- Что ты хочешь этим сказать? - я не волновался, все равно это когда-нибудь бы стало явным, но ответ Таканори удивил меня.
- Ну вы же были им когда-то, разве нет? - Таканори прищурился. Создавалось впечатление, что его слова разнятся с тем, что он думает на самом деле. Что-то было в его взгляде и интонации странное, и я поспешил отвернуться и скорее перевести все в шутку.
- Ну когда-то был, а сейчас все изменилось, - пожав плечами, я усмехнулся.
- Получается, что последним делом в вашей карьере был я? - подойдя ко мне поближе, Мацумото вновь посмотрел мне в глаза.
- Не совсем, - я не видел смысла обманывать его, но и раскрывать все карты именно сейчас мне не хотелось.
- Вот как, - Таканори кивнул, словно ему все было понятно, а я чувствовал, что он не верит мне, это было очевидно. А еще я понимал, что он обязательно спросит про своего отчима, но Таканори молчал.
Я смотрел на него, ожидая, что он что-нибудь скажет, но Мацумото вернулся к столу и продолжил молча пить свой чай, уже и не смотря в мою сторону.
- А что вы хотите взамен? - вопрос Таканори прозвучал так резко, что я даже не понял сперва, о чем он.
- Что ты имеешь в виду?
- Вы позвали меня к себе, тем самым избавив меня от мучительной ночи, но это ведь не просто так? - спрашивая это, он не выглядел испуганным, скорее в голосе его был вызов.
Хмыкнув, я подошел к нему почти вплотную.
- Зачем ты спросил об этом? - чувствуя, как во мне вновь просыпается желание, я провел пальцами по шее Таканори, замечая, что он не отстраняется. Странный мальчишка. Такое ощущение, что сам пытается меня спровоцировать на что-то. Но зачем ему это? Я совершенно не понимал его намерений.
- Ну вы же никогда не делаете добро просто так. Всегда что-то нужно взамен, разве нет?
Его слова не то, чтобы задели меня, но заставили вспомнить все то, чем я занимался долгое время. И Таканори был прав. Я никогда ничего не делал просто так. А сейчас, спросив меня о том, какую цену я запрошу за свою доброту, он подписал себе своеобразный приговор, только вот похоже, что Таканори это не пугало.
- И ты готов мне что-то дать? - я усмехнулся, спрашивая это, а Мацумото криво улыбнулся. Я его не узнавал. Было ощущение, что передо мной совершенно другой человек.
- Где ваша спальня, Сузуки-сан? - развернувшись ко мне спиной, спросил Таканори, а я в этот момент подумал, что ослышался.
Я не успел ничего ответить, а Мацумото уже вышел с кухни, скрываясь в темноте коридора.
Таканори нашел мою спальню на удивление быстро. Зайдя в нее, он по-хозяйски расположился в одном из кресел, положив руки на подлокотники.
Встав возле двери, я молча наблюдал за ним. Что он хотел от меня сейчас, чего добивался? Для себя я уже давно понял, чего хочу, но какое-то чувство сдерживало меня, и я не мог просто взять и наброситься на Таканори, сжав в крепких объятиях, до боли впиваясь в его плечи пальцами, поэтому и стоял, не говоря ни слова. Похоже, что эта ситуация забавляла Таканори. Было ощущение, что он прекрасно знал, о чем я думаю, и будто бы издевался, вальяжно развалившись в кресле и смотря на меня, практически не моргая, словно гипнотизируя.
- А вы были смелее, когда я был пленником.
Я замер, услышав такую дерзость, на миг мне даже показалось, что я ослышался. Таканори усмехнулся, ожидая моей реакции, а я в очередной раз подумал о том, что Мацумото сильно изменился, будто бы и не он сидел сейчас передо мной. Совсем другой стал, совсем... И я не мог сказать, что мне это не нравилось. Таканори стал выглядеть гораздо взрослее, да и его поведение словно каждый раз напоминало о том, что передо мной уже не мальчик.
- А ты был повежливее и потрусливее, - не сдержавшись, я все же съязвил и тут же подошел к Таканори, нависая сверху. – Чего ты хочешь, чего добиваешься? Хочешь, чтобы я трахнул тебя снова?
Он фыркнул, отводя глаза, словно показывая всем своим видом, как ему безразличны мои слова. Захотелось его ударить за внезапную смелость, за его дерзость и за то, что он вообще находится сейчас здесь, хотя именно я и позвал его к себе.
Погладив Таканори по щеке, я наклонился к его лицу еще ближе, от чего парень почти вжался в спинку кресла.
- Не дерзи мне, а то опять будем играть в пленника и палача.
Услышав это, он усмехнулся.
- Наигрался уже, с меня довольно. Отчим играл, вы еще... – скрестив руки на груди, он задышал быстрее, а я уже витал где-то в своих мыслях, забыв о том, что Таканори слишком грубо со мной говорил. Находясь рядом с ним, у меня словно отключался мозг и сейчас, когда он был таким осмелевшим и нагловатым, я хотел его, как никогда раньше.
Осознание того, что я делаю, пришло лишь тогда, когда Таканори сдавленно охнул, придавленный моим телом, когда я, схватив его за руку, сдернул с кресла на пол и навалился на него, тут же начиная жадно шарить ладонями по его телу.
- Не надо, зачем? – я видел, что он не боялся и видимо задавал свой вопрос по инерции, да и руки его вдруг потянулись к моей шее, словно хотели обнять.
- Ты же этого хотел, не правда ли? – я спрашивал его, но понимал, что хочу исключительно я, уже не заботясь о взаимности. В очередной раз мне не хотелось думать и быть осторожным, в очередной раз моя истинная сущность брала верх над разумом, затмевая все.
Я раздевал его слишком быстро, а Таканори только отворачивал свое лицо, прикрывая глаза. Зная, чего хочу, я не мог насытиться ощущением того, что Таканори снова рядом со мной и что самое главное, он не боялся, он не отбивался и, по-моему, тоже был не против того, что происходило с ним.
Он был возбужден. Я почувствовал это, когда прижался к нему сильнее. Осознание этого, повергло меня в какое-то замешательство, и я внимательно всмотрелся в лицо Таканори, чтобы убедиться, что это все-таки он, а не кто-то другой. Сон становился явью. Таканори не сопротивлялся, не вырывался, а я почему-то хотел, чтобы он не сдавался так легко.
- А ты уверен, что хорошо себя чувствуешь? – убрав ладонью его челку и открывая раскрасневшееся лицо, спросил я.
Мне было интересно, что ответит мой юный соблазнитель, да и я все же понимал, что после того, что происходило в Ницце, Таканори вряд ли способен заниматься сексом, но волновало ли меня это на самом деле, остановило бы?
Перетащив Таканори на кровать и, наконец избавившись от своей одежды, я вновь навис над его телом, с удовольствием гладя его нежную кожу и сминая в ладонях его ягодицы. Конечно же, я понимал, что все не просто так и наверняка в том, что сейчас происходит, есть подвох, но думать о чем-то здравом, когда в моих руках было такое желанное тело, совсем не хотелось.
Я целовал его шею, специально покусывая ее, чтобы оставить следы, задевал губами подбородок, но каждый раз, когда хотел коснуться крепко сжатых губ Таканори, он отворачивался. Я помнил о том, что его никогда не целовали по-настоящему и мне до боли хотелось сделать это, но что-то сдерживало, как будто бы последние остатки человеческих чувств запрещали мне касаться его невинных губ насильно.
Все произошло слишком быстро. Я смутно помнил, как подготавливал Таканори для себя, как медленно вводил в него пальцы, заставляя выгибаться и шире раздвигать ноги, как надевал презерватив и боялся не кончить сразу же, как только вошел в его судорожно-сжимающееся тело. Он жмурился от боли, а я ждал, пока он привыкнет, впервые ждал и не спешил, осторожно касаясь губами его взмокшей шеи, успокаивающе гладил по голове и что-то шептал. В тот момент Таканори смотрел на меня так странно, что я отводил взгляд. Казалось, что мы оба не верили тому, что происходит, как будто мы не являлись собой в тот момент, как будто бы кто-то другой руководил нами. Я не понимал, куда делась моя агрессия и откуда взялась какая-то щемящая нежность, когда я, слишком резко двинувшись вперед, увидел, как Таканори закусил губу, хватая меня за руку и призывая подождать. И я не понимал, куда делся тот пугливый Таканори, дрожащий от любого прикосновения.
Я вдалбливал его в кровать, двигаясь резко и быстро, чувствуя, как Таканори обвивает ногами мою поясницу, словно заставляя прижаться крепче. Я чувствовал своим животом его возбужденный член и хотел прикоснуться к нему, но Таканори отвел мою руку и сам довел себя до оргазма. Резко выйдя из его сжимающегося тела, я снял презерватив и вскоре бедра Таканори украшали белые подтеки, на которые он посмотрел с какой-то ехидной улыбочкой.
- Если бы не было так больно, мне бы даже понравилось, - усмехнулся он, растягиваясь на кровати. – Но во всяком случае, я даже кончил, что не может не радовать.
Я молчал. Возникло какое-то чувство неловкости, а Таканори, напротив, был как-то расслаблен и спокоен, и мне не казалось, что это напускное. Не потрудившись прикрыться простыней, он так и лежал, широко раздвинув ноги, словно прося еще. Грудь его еще сильно вздымалась от сбившегося дыхания, а на висках блестели капельки пота.
Оглядев парня, я усмехнулся, чувствуя, что снова хочу его. Я словно не мог остановиться, словно этот парень имел надо мной какую-то власть, особенно сейчас, когда я знал, что ему ничего не угрожает и что он не является моим пленником, а его наглость делала его еще более привлекательным в моих глазах, хоть и несколько раздражала.
- Странно как-то... – он медленно поднялся с кровати и поморщившись, подошел к окну, вглядываясь в ночное небо.
- Что именно?
- Когда я сюда ехал, я не думал, что мы займемся сексом.
Эти слова вызвали у меня смех, потому что судя по поведению Таканори, он уже утром знал, что сегодня займется сексом.
- Мы никогда не можем наверняка знать, что с нами произойдет в тот или иной момент, поэтому лучше ничего не загадывать, - пожав плечами, я подошел к столу и взял сигареты.
- Вам видней, - Таканори усмехнулся и, обернувшись ко мне, кивнул на пачку сигарет.
- Мне тоже.
- Что тебе тоже? – закурив, я подошел к окну и открыл его.
- Сигарету дайте, - и Таканори потянулся к моим губам.
- Мал еще, - усмехнувшись, я выпустил струю дыма в окно.
- А трахаться не мал? – подняв брови, парень раздраженно фыркнул.
Я ничего не ответил, лишь стукнул Таканори по рукам, когда тот все же вынул из пачки сигарету. Я не хотел, чтобы он курил в моем присутствии.
Отойдя от окна и снова забираясь в постель, Таканори включил ночник, от чего комната озарилась тусклым светом, но тут же выключил его, затем снова включил и выключил, снова погружая комнату во мрак.
- Можно мне остаться до утра? – его голос стал вдруг тихим, а я, не ожидавший такого вопроса, слишком долго молчал, не зная, что сказать. С одной стороны я был бы рад провести с Таканори еще пару прекрасных часов, но с другой... Этот парень был сейчас лишним в моей жизни, я не хотел видеть рядом с собой никого, но самое страшное, что где-то отдаленно то и дело мелькала мысль о том, что если я его не отпущу сейчас, то потом вряд ли захочу избавиться от его общества. Этот мальчик, словно отрава проникнет в каждую клеточку моего тела и разума и больше не отпустит. А я не хотел привязываться ни к кому.
Таканори расценил мое молчание по-своему.
- Ладно, тогда я закажу такси и поеду домой, - встав с кровати, он пошел в сторону ванной, где сушилась его одежда. Я не остановил его. Не остановил и тогда, когда он вызывал такси, когда обувался, когда открывал дверь.
- Пока, Акира, - Таканори обернулся в мою сторону.
- Мы разве перешли на «ты»? – удивленный, я вышел в прихожую.
- А мне надо спрашивать разрешения? – пожав плечами и криво усмехнувшись, Таканори вышел за дверь. Я все же успел схватить его за руку, когда он почти спустился по ступенькам лестницы.
- Что такое? – он недовольно посмотрел на меня, а я не знал, что ему ответить, точнее даже думать не хотел.
– Останься, - я сжимал пальцами его руку, не давая вырваться.
- Думаешь, что я буду делать все, что скажешь? Я домой, - и резко дернув рукой, Таканори отпихнул меня в сторону и вышел из подъезда.
Я стоял ошеломленный. Мальчик-то вырос...
От осознания того, что Таканори теперь не мой пленник, что я не его палач, и что он может мне дерзить и не подчиняться, я криво усмехнулся. Стоит ли говорить о том, что желание снова увидеть Мацумото возросло во много раз, но я все же решил не торопить события и немного подождать.
Прошло два дня. Таканори не звонил мне, я тоже не особо горел желанием это делать, хотя порой все же возвращался воспоминаниями к событиям той ночи. Те часы, что мы провели вместе, были приятными, но все кончилось слишком быстро. Хотелось повторения, чтобы уже не спешить, не торопиться, чтобы прочувствовать все, что будет происходить в темной душной комнате. Но я все время задавал себе один и тот же вопрос – что мне нужно от Таканори, почему я периодически вспоминаю о нем? Только ли его тело так манит к себе, или все же изменения в его характере, его внезапная смелость и даже наглость, не оставляют меня в покое? Или, быть может, новизна ситуации добавляет остроты? Я не мог точно ответить на эти вопросы, да и не в моих правилах было мучиться догадками и размышлять о чем-либо. Я просто хотел снова увидеть этого нагловатого подростка. Увидеть и переспать с ним, а потом спросить о том, как ему живется сейчас. Я все надеялся на то, что пройдет время, и Таканори станет гораздо легче, что смерть отчима наконец избавит от страданий, а отношения с матерью все же наладятся.
Дата добавления: 2015-11-05; просмотров: 23 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |