Его политика позволила навести на Фории такую тишь да гладь, что Конгресс написал ему рекомендацию. После этого были проведены предварительные выборы, на которых Джулиен победил с разгромными 86%. Вслед за этим Совет разрешил Джулиену оставаться на любой срок, пока его процент голосов выше 75. Таким образом, перед нами мужчина в самом расцвете сил, на третьем сроке президента одной из спокойнейших планет в секторе Сириуса, да ещё и с Голубой Лентой Героя. Это настоящая «голубая мечта» для большинства людей.
Милка понимала, что её возлюбленный – настоящий клад. Именно поэтому она сидела в кабинете и дорабатывала формы для указов, которые последуют вслед за Праздником Изобилия. Джулиен давно хотел провести какую-то очередную реформу, после которой жизнь форийцев обещала перестать быть сахаром и стать, наконец-то, мёдом. Впрочем, все его реформы это обещали, но только к Празднику Изобилия президент добился того, что строчка «фактор голодающих» была удалена из сметы по затратам. Именно это он сейчас отмечал с коллегами.
Закончив писать отчёты, Милка широко зевнула и крепко задумалась. Больше всего её волновал простой вопрос: что она хочет больше, есть или спать? Тяжёлая голова и приятная мягкость кресла говорили в пользу сна, но громко урчащий живот требовал восстановления справедливости. В этой непростой дилемме решение явилось, как ему и подобает, ниоткуда.
Высокий человек в длинном плаще вошёл в кабинет как к себе домой. Широким жестом он снял плащ и повесил его на крючок. Оставшись в белой одежде наподобие пижамы и таких же белых сандалиях, он невозмутимо подошёл к секретарше и сел напротив неё за стол. Глаза его смотрели на девушку с сочувствием и нежностью, но в них светилась мудрость, причём явным, фосфорическим светом.
- Брависсимо! Отлично трудишься, умница. Устала в такой день… Нельзя так себя изматывать. На то этот праздник и существует, чтобы всецело отдыхать! – Мужчина резко встал и поцеловал Милку в лоб. От поцелуя во все стороны разошлись прохладные и приятные волны, несравнимые ни с чем, что испытывала девушка. В её голове тут же просветлело, и она широко открыла глаза.
- А Вам что здесь, собственно, нужно? Я могу чем-нибудь помочь? Чай, кофе? – С какой-то неуклюжей попыткой изобразить гостеприимность спросила алцелинка. Незнакомец в ответ лишь широко улыбнулся.
- Спасибо, но не для того я подарил Праздник Изобилия людям, чтобы пить на нём кофе в маленьких компаниях. А помочь ты мне действительно можешь. Я бы поговорил с Джулиеном и сам, но есть одна проблема – он в меня не верит.
После этих слов секретарша слегка побледнела и вытаращила глаза на незнакомца. Либо он сумасшедший, либо… Алцелины потому и наивные, что сразу сходятся на втором варианте.
- Вы, вы… – Начала говорить Милка.
- Да. Имя мне – Гафф-Нот. Сразу предупреждаю – я не вполне материален. Это вторая причина, по которой я откажусь от кофе. – С широкой улыбкой промолвил гость и, к изумлению секретарши, провёл рукой сквозь стол. Затем он снова опустился на стул и слегка улыбнулся. – Я думаю, ты понимаешь, что в настоящее время если ты будешь трубить обо мне направо и налево, то нормальной тебя долго считать не станут. С точки зрения всех видеокамер я сюда не входил, и вообще меня во Дворце Советов не было сегодня.
Милка согласно кивнула и, как полагалось, улыбнулась в ответ. Насмешливый, и в то же время совсем не обидный характер свалившегося на её голову бога начинал её забавлять. Сложив руки на столе, она чуть наклонилась вперёд. Ей это позволило приблизиться к гостю и убедиться в отсутствии у него браслета – неслыханное дело! Ему – увидеть с исключительно близкого расстояния массивную грудь алцелинки. Впрочем, Гафф-Нота она интересовала не больше, чем любая другая деталь в облике девушки, избранной его свидетельницей. В основном он смотрел ей в лицо, но старался не заглядывать в глаза. Как правило, этот жест в его исполнении просто шокировал собеседника – столь много силы было сосредоточено в одном лишь его взоре.
В коридоре что-то сверкнула, как будто молния. Машинально повернув голову, она с изумлением увидела ещё одну фигуру, намного более прозрачную, чем собеседник. Бог мира тоже обратил свой лик к двери, вслед за тем улыбка до ушей окрасила его лицо. В проёме стоял невысокий человек неопределённого возраста в клетчатых потрёпанных штанах и такой же клетчатой рубашке. Со стороны он больше всего напоминал бочку с огромной копной соломенных волос. Вот только стояла эта бочка на чёрных туфлях с длинными носками, а голову украшал практически незаметный берет. Засунув руки в карманы, он задумчиво жевал синенький цветочек, словно не замечая ничьё присутствие в комнате. Наконец, будто бы невзначай обратив внимание на жалкую смертную и призрачного бога Фории, толстяк выплюнул цветочек. Коснувшись пола лепестками, он растаял, будто бы его и не было, и никто никогда его и не видел.
Новый гость спешно поправлял свой костюм. Сначала он проявил заботу о том, чтобы выцветшим коричневым пиджаком закрыть голубую рубашонку и огромный живот от взора Гафф-Нота. По невозмутимому выражению его лица было ясно, что он лишь соблюдает формальности общения со старшим по званию в какой-то странной иерархической системе. Верховный бог удовлетворительно кивнул. Гость спешно вошёл в кабинет, широко раскрыв руки и улыбаясь во весь огромный рот.
- Здравствуй, деточка! И Вам не болеть, Гафиил Сантурский, Скаламо-Синский ибн Нотический! Я услышал, что здесь есть работа для моего болтливого языка и решил спросить, может, чем подсобить?
- Да, рад видеть. Позволь представить тебе Милизию, она здесь хозяйка и гостья на моей планете. – Гафф-Нот нежно взял руку девушки и, непостижимым ей образом, протянул гостю. Толстяк взял в свою очередь Милку за руку своей огромной ладонью и снова широко улыбнулся. Это были прикосновения призраков, но очень и очень тёплых призраков. Физически единственной силой, поддерживавшей руку алцелинки, было её собственное напряжение, но ей казалось, будто бы две сильные мужские руки крепко держат её.
- А этот полный тип старомодной гражданской наружности – мой советник Лю Тан ибн Кирхарский! Хотя все уже тысячи лет называют его Лютиком. Очень болтлив, неравнодушен к скандальным историям и еде. Хорошо, что он не стал тащить сюда свою физическую оболочку – больше достанется форийцам. – Бог мира скрестил руки на груди и посмотрел куда-то вверх так, как будто бы это было подарком судьбы.
Лютик обиженно надул щёки, громко запыхтел и раздражённо ответил:
- Ну-ну, наговорит сейчас. Вот эта твоя девочка тоже сегодня не в ударе. И вообще, ты, судя по всему, тоже тайный её поклонник. Нехорошо, Гафф, она тебя младше в несколько миллионов раз.
Стиснув зубы, Милка сглотнула. Ей очень не хотелось встревать в разговор двух старых друзей, обожающих взаимные насмешки, тем более, говорящих и о еде. Судя по всему, они давненько не виделись.
- Я, между прочим, – бог мира поднял указательный палец, – дал уже тебе отличную сплетню про победу в честном поединке надо мной со стороны Кнопки. Так что с тебя хватит.
- А мне ещё надо! – Басом перебил Лю Тан. – Лишних сплетней не бывает.
- О да. Но вернёмся к этой милой особе. Её пост при Джулиене примерно такой же, как твой при мне, скажем так, для ясности. Только мы друзья несколько миллионов лет – вот и вся разница. Кстати, Лютик, а не ты ли случайно её тайный поклонник?
Лютик расхохотался, затем обхватил обоими руками свой огромный живот и заговорил тоненьким голосочком:
- Да, я. Вы же знаете, мы, папарацци, очень любим всякие скандалы. А вот эта девушка – представьте себе – представила столько скандальных тем. Вот как-то я наблюдал за ней в один из обеденных перерывов. До этого я считал себя порядочным объедалой, но тогда я понял, что и в этом деле мне следует учиться брать пример. Сегодня Праздник Изобилия, надеюсь, она покажет себя во всей красе…
Гафф-Нот жестом велел Лютику замолчать, так как Милка начала всё больше краснеть. Затем он снова опустился на стул и проговорил:
- На самом деле это очень даже хорошо. Прости Лютика, он всегда приносит некоторую суету и для кого-то накаляет, а для кого-то разряжает обстановку. Так я хотел бы тебя попросить об одной вещи: попробуй убедить Джулиена, что вся война абсолютно и безапелляционно бессмысленна. Именно так. Дело всё в том, что она представляет большую угрозу благополучию и жизни людей, а именно это они доверили своему президенту, чем последствия сдачи Диктаторам.
Лютик и Гафф-Нот переглянулись и сложили руки в замки. Милка протёрла глаза ещё раз и задала резонный вопрос:
- А как я это сделаю?
На мгновение повисло молчание. Все присутствующие в ожидании уставились друг на друга. Первым прервал тишину бог мира, по-видимому, готовый к столь логичному повороту сюжета:
- Достаточно просто. Во-первых, постарайся убедить Джулиена в том, что война не нужна здесь и сейчас, а также в любое другое время. Это не главное. Главный наш ход – это рассказать одну сказку Грааду. Полковник пока здесь, если ты сможешь заслужить его доверие, то убеди проиграть бой. Я понимаю, это всё странные махинации, но мне-то ты должна верить…
- Да-да, я верю! – Искренне произнесла Милка, слегка повышая голос. Замолчав на секунду, она спросила: – А как втереться в доверие-то?
- Очень просто, дитя моё. – Гафф-Нот вернулся к первоначальному тону, что вызвало у Лютика улыбку до ушей. – Но и очень сложно. Затем-то я и тут. Ты должна будешь рассказать ему одну простую сказку. Сказка – ложь, да в ней намёк, как говорится. И есть там одна деталь, которая очень больно заденет сердце Граада, да и вообще любого Диктатора. Главное – рассказывай её так, как будто знаешь с детства, но плохо помнишь. Я не буду раскрывать тебе её смысл и подробности, объяснять, что тут зачём, чтобы всё выглядело натурально. Так что внимай словам моим, дитя…
Потолок вышки представлял собой небольшой прозрачный купол, около пяти метров радиусом. Наверху был вставлен стеклянный циферблат, на который то и дело поглядывала Омега. Фельдмаршал стояла на зеркально чистом полу и дарила свой отсутствующий взгляд на небольшую возвышенность, из-за которой поднимался рассвет. Вслед за солнцем на них двинется лавина, будто бы прошедшая перед этим тысячи метров с гор – неудержимая и разрушительная.
А сейчас лишь чуть багряная девственная лазурь заливала небо, да слабые лучи солнца показывались из-за маячивших вдали далёких горных кряжей. Казалось, мгла не собиралась сдаваться в Праздник Изобилия. Эта мгла была спутником ночной феерии. Она была тёплой, милосердной, а уходила она молча и медленно. Какие-то потоки её ещё оставались на небесах, словно бы она ещё не успела попрощаться с новым друзьями. С теми самыми, которым она подарила небо, украшенное бриллиантами звёзд, чистое для фейерверков…
Солдаты просыпались. Однако для Омеги это была всего лишь суета. Человек, носящий старое, но гордое звание – Сотник – молча поднялся и отдал честь командиру. Ни один мускул на лице Омеги не дрогнул. Вслед за ним начали подтягиваться остальные солдаты. Фельдмаршал знала, ни один из них не опознает, но неровность их появления свидетельствовала о слабой дисциплине на Фории. Впрочем, сейчас было не время воспитывать солдатиков.
Больше всего ей хотелось улыбнуться, наивно, по-детски, пообещать каждому победу и жизнь. Но это было бы неправдой. И как Воин Силы, она отдавала себе отчёт в том, что и с уже возложенной на неё ответственностью она не справится. С одной стороны, было необходимо поддерживать контроль над ситуацией и содействовать Основным Сириусянам. Это был долг союзника. С другой стороны – заботиться о благе местного населения. Ведь им нужен только мир!
Стиснув зубы, Омега запрокинула голову, вбирая в себя последние потоки Силы на заре. Потом она обернулась и обвела всех присутствующих прохладным взглядом.
- Нам предстоит бой. Давайте напомним себе о том, что это не учения. На войне нет правил, кроме тех, что устанавливают победители. Любой из вас должен понимать: вы идёте в бой, и каждую секунду может случиться раз! – Кнопка вытянула вперёд руку и чуть подбросила Сотника вверх телекинезом. – И вы или ваш ближайший товарищ мертвее мёртвых, и никакие медики им уже не помогут. А жизнь – это самое ценное, что есть у каждого из вас и что вы можете просто так потерять. Потому установки две: берегите себя, но и берегите ближних. Огонь в спины дезертирам разрешён только старшим по званию.
Омега нахмурила брови, увидев слегка побледневшие лица бойцов. На Фории об убийстве дезертиров читали в журналах, но даже в самых ответственных антитеррористических актах не было никаких установок об огне по своим. Фельдмаршал прямо отдала такой приказ. Сложно было сказать, что осталось в ней от Кнопки. Она была решительной, холодной, быстрой, резкой и бесстрастной. Впрочем, неожиданно лицо её просветлело, уголки губ чуть-чуть дрогнули и она добавила:
- И ещё, Гафф-Нот велел вам передать: «Высшая Сила сосредоточена в руках Миротворца». А теперь, товарищи, пусть останется только группа «Утренняя Звезда».
Как-то по-диктаторски прозвучало обращение «товарищи». «Утренняя Звезда», численностью в точную сотню человек, выстроились перед старшим по званию. Сотник первый подошёл вплотную и отдал фельдмаршалу честь. Кнопке пришлось поднять голову, чтобы принять этот жест. Затем она развернулась и пошла к одному из дополнительных выходов с вышки. А вместо других командиров на ней уже стоял отряд людей, гордо называвших себя снайперами. Лёжа на полу, им предстояло обстреливать врага со значительного расстояния до того момент, как щиты упадут.
И никаких «если». Щиты упадут. Потому что гарнизон Круллиона – это не те подразделения, что способны выполнить невыполнимый приказ. Приходится признаваться, что бой иной, пора иная, люди тоже другие.
Но жизнь-то одна!
Одиннадцатого Зноюня в пять часов одиннадцать минут отряд «Утренняя Звезда» покинул Круллион с целью выполнения операции «Последняя Надежда».
Глава IX.
Граад молча занял своё кресло главнокомандующего и тяжело вздохнул. Грейс поступил в высшей степени разумно, передав ему управление армией. Теперь хоть какие-то лавры ему можно будет получить. Ведь ему предстояло сделать невозможное – в максимальной степени глубоко продвинуться в захвате Круллиона, при этом не убив ни одного вражеского солдата. Этот бой должен был быть бескровным, даже армия роботов не стоит ни одной человеческой жизни, если не способна её сохранить.
Сейчас эта простая истина стояла комом в горле Граада. С одной стороны, он не мог её проглотить – бой превращался в какую-то детскую игру, где все умирают, но понарошку. В самом деле, вместо бластеров дроидов обеспечили пневматическим оружием, стреляющим транквилизаторами, а отряд специального назначения «Серп», славящийся своими уничтожителями, вооружился дубинками, шокерами и снотворным газом.
Но с другой стороны, даже товарищ Рихчен признавал, что данная стратегия позволит одержать победу в результате всех уступок и бредовых тактик. Как и почему – оставалось непонятным. Больше всего на решение повлияли идейные, как говорили сами Диктаторы, «религиозные» соображения. И инициатором, бомбой, из-за которой началось обсуждение стратегии, была единственная на планете алцелинка, сумевшая одной сказкой и поставить всё с ног на голову, и дать Грааду возможность наконец-то понять всё полностью и правильно.
Сознание всегда инертно, и потому, несмотря на третий выпитый стакан воды, ком из горла исчезать не собирался. Полковник между тем ещё раз проверил состояние «Серпа» и довольно улыбнулся. Дюжина уничтожителей гордо стояли перед начальником, по любой команде принимая вид то Лекнара, то Релея, то Грейса, то Кнопки, но наиболее удачной оказывалась маскировка под Джулиена. Уничтожители были одной из новейших и опаснейших разработок Диктаторов, это были роботы, способные принимать облик гуманоидов, обладающие отличными ораторскими способностями, исключительной скоростью обучения и быстротой мышления. Обычного, только что сошедшего с конвейера уничтожителя Граад мог бы сломать пополам голыми руками, но те, что входили в «Серп», вчетвером смогли бы справиться даже с Грейсом Рихченом. Это, впрочем, навело командира на грустные думы о том, что всё ещё не введена система синхронизации боевого опыта уничтожителей.
Махнув рукой, Граад приказал отряду выступать. Замаскировавшись под рядовых, они развернулись, а затем ушли в состояние частичной невидимости – достаточное, чтобы в утренних сумерках незамеченными подойти к базе. «Удачи!» – бросил Граад им вслед и снова погрузился в свои думы. Слишком много надо было переосмыслить. Одно утешало – всё это не подрывало ни веру, ни гордость за свою расу.
Одиннадцатого Зноюня в пять часов четырнадцать минут отряд «Серп» выступил на Круллион с целью выполнения операции «Сегодня никто не умрёт».
На рассвете из-за холма показались башни главных орудий Диктаторов. Диктаторы не могли использовать тяжёлые осадные орудия, так как если защитный экран случайно будет пробит одним из них, то жертв не избежать. Так что их расставили вокруг линкора в режиме зенитных орудий на случай бомбардировки, хотя подлинной целью была красота. Свысока линкор, окружённый огромными орудиями, напоминал колоссальных размеров цветок, в тысячи раз больше мальтабурского широкоцвета, с такими же маленькими лепестками.
Итак, из-за холма медленно выплывали башни основных орудий, ионных блокираторов. Эти массивные танки с небольшой частотой выпускали ионные кольца, создающие огромное электромагнитное поле на пути следования. Любая техника немедленно выходила из строя, а так как на этот случай всегда были средства эвакуации, то это своеобразная перестраховка от возможных смертей. Кроме того, ими можно было без опасений пытаться вызвать перегрузку экрана или попросту разряжать батареи. Многие считали эту технологию морально устаревшей, но Диктаторы по объективным причинам особенно ценили возможность захвата пленников и никогда не отказывались от неё.
Вслед за огромными широкими башнями показались корпуса, а рядом с ними – двухметровые «коты», переведённые в режим щитов. Они обеспечивали защиту наступающих, находящихся за пределами действия экрана Круллиона. К тому времени, как основные орудия базы смогут посадить батареи «котов», диктаторская техника разберётся со щитом и возможной техникой противника, а когда щиты упадут, до победы останется совсем немного. Между тем «Серп» произведёт частичную зачистку – отключит орудия, парализует находящийся рядом расчёт и блокирует эти отсеки базы…
В самом деле, уничтожители уже начинали своё проникновение в базу, в то время как защитники заворожено смотрели на гигантскую армию Диктаторов, медленно спускающуюся с холма, подобно смертоносной лавине…
Огромное тёмно-красное облако надвинулось со стороны линкора на Алмазану. Сначала оно закрыло собой восход, затем вовсе поглотило почти всё небо, а после как-то скомкалось и сжалось в багрово-чёрную сверхплотную тучу над Круллионом.
Солнечные батареи были практически деактивированы, а полумрак облегчал наступление робототехники, так как людям приходилось пользоваться приборами ночного зрения, так или иначе ослабляющими внимательность.
Торжественно и беззвучно лавина техники расположилась около базы и будто бы задремала на несколько мгновений. Защитники в нерешительности замерли. Внезапно сверху, из тучи послышался громоподобный боевой марш Диктаторов, окончательно лишивший форийцев боевого духа. В осознании могущества и торжественного величия своего противника люди будто бы застыли, мурашки пробежали по их коже. И лишь через десять секунд после первого выстрела Диктаторской армады они вяло ответили им.
Щиты дрожали, то выдерживая выстрелы противника, то перераспределяя прочность так, чтобы свои заряды могли почти беспрепятственно проходить через них. Экран не потерял за сотню лет своей актуальности. Особенно сейчас, когда шло в некотором смысле «старьё на старьё». Хотя, надо признать, новые достижения едва ли позволили бы справиться с этим заданием.
Строй начал расходиться и, под прикрытием дюжины машинок с большими антеннами перед собой, создающими небольшой, но очень мощный щит, к экрану двинулся огромный робот, напоминавший чем-то ожившие ворота. В отличие от большей части техники Диктаторов, эта махина, шагала на двух огромных ногах. Щиты надёжно охраняли её. Чудовище медленно приближалось к экрану. Вместо чего-то более разумного, неопытные канониры сконцентрировали огонь на этом колоссе, сильно недооценив возможности противника и неверно поняв предназначение робота. Стойко снося все попытки отбить наступление, чудовище продолжало своё победоносное шествие. Наконец, когда ему оставалось лишь жалкая дюжина шагов до экрана, вся армия разом ударила по щиту перед роботом, пробив брешь на несколько жалких секунд. Но этого времени оказалось достаточно, чтобы «ворота» встали. Щит опустился и упёрся в колосса, под ногами которого сейчас образовалось незаблокированное пространство.
Тут же из-за холма начали прибывать мобильные транспортники, сверкающие начищенными до блеска боками. Под прикрытием «щитоносцев», неуклюже размахивающих антеннами, транспортники начали проезжать через ворота и выгружать десанты. Машинки, обеспечивающие защиту, без раздумий жертвовали собой, подставляясь под несколько сконцентрированных залпов артиллерии базы. Но, так или иначе, транспортники возвращались такими же блестящими, как и отъезжающие, будто бы ничего не было.
А пехота и мелкие «коты» уже начинали штурм. В то же самое время «Серп» отсёк одно из орудий базы. И пока не было ни одного убитого форийского солдата…
Убеждать солдат в рациональности тактики хаоса пришлось долго. Омега всё ещё ловила сомневающиеся и осуждающие взгляды, хотя, в общем и целом никто не пытался оспорить её право командования. Снова пожелав солдатам удачи, она дала отмашку для начала операции.
Группа «дезертиров, заблудившихся в лесу», составляющая почти половину «Утренней Звезды», нервными шагами вышла из мелкого подлеска и взобралась на холмик. Впрочем, тут же пожалела об этом, поскольку успевшие к тому времени отреагировать на них охранные силы Диктаторов уже приготовили гостям встречу. Конечно, дезертиры, будучи порядочными трусами, сразу сдались.
В это же самое время ещё пятеро солдат, с пеной у рта, в полном боевом безумии выскочили с другой стороны и открыли огонь, стреляя каждый с двух лазерных аналогов пистолета-пулемёта от бедра. В целом их эффективность была маленькая, так как огонь преимущественно уходил в молоко, но зато впечатление от них было большим, чем от отряда дезертиров в пятьдесят человек.
В военном лагере началась некоторая суета. Несколько командиров, находящихся на боевых постах, с умилением посмотрели в окна, глядя на эти безрезультатные действия форийцев, а затем просигналили Грааду. Тот сразу же отвлёкся от центральных военных действий и бросил взгляд на огромное трёхмерное голографическое изображения лагеря. Громко выругавшись, он отдал команду бойцам немедленно вернуться на периферийные посты, так как в результате отвлекающих маневров некоторые ценные единицы перебежали к местам оживлённых действий.
Конечно, в настоящей битве этого не могло быть. Но здесь эта мера предосторожности была защитой от дурака, а потому подавляющее большинство живых бойцов не придерживались строгой дисциплины. А роботы следовали за своими командирами, а также туда, где нужна была помощь.
Именно поэтому на маленьком участке от подлеска до линкора сейчас велись уже более правдоподобные военные действия. Впереди ударного отряда, в который Омега отобрала лучших воинов из «Утренней Звезды», бежала она сама – смертоносная и неуязвимая. Редкие скользящие попадания из транквилизаторов оказывались совершенно неэффективными, так как не могли пробить чудесную мантию Гафф-Нота, а если бы и пробили, то дозы бы не хватило для того, чтобы свалить Воина Силы.
Под прикрытием Омеги бойцам было проще вести обстрел из разносортных оружий, от пудового тяжёлого лазера до обыкновенного ручного бластера, и каждое целилось в наиболее подходящую для этого оружия цель. Несмотря на мгновенный приказ Граада о возвращении, а затем и о блокировке этого направления, в исполнение он приводился с запозданием.
Из сорока бойцов только тридцать прорвались к одному из входов в линкор. Врата сомкнулись, но дружный залп из оружий пробил первую дверь, а Омега начала прожигать вторую световым клинком. В это время весь подчинённый ей отряд доблестно защищал её. Десять парализованных товарищей остались сзади, и Кнопка знала, за них не стоит беспокоиться. Диктаторы всегда берут военнопленных, если есть такая возможность. Иногда, увы, не только из соображений морали. Но это явно не тот случай.
Ещё два парня с тяжёлыми лазерами, только что взорвавшие одно из стационарных орудий, упали на высокий стальной трап. Туча медленно отодвигалась дальше, от «Гладиатора» за Круллион, и первые прямые лучи солнца ярко заблестели на отполированных шлемах павших пехотинцев. Конечно, наступающие силы многократно превосходили отряд числом, но кроме всех прочих факторов, форийцев грела мысль о том, что они сражаются за свою Родину, и с ними Омега. В глазах бойцов отважная девочка всё больше выглядела как маршал и магистр и всё меньше как самоуверенный дерзкий ребёнок. И боевого духа этих бойцов сейчас бы хватило, что приободрить всех защитников базы, оставшихся там, под обстрелом.
Наконец, вторые врата рухнули. Над оплавленными обломками бодро запрыгали сапоги. Не прошло и двух секунд, как «Утренняя Звезда» оказалась внутри.
К сожалению, лишь в составе двадцати пяти человек. И к ещё большему сожалению, продвинувшийся намного дальше в Круллионе «Серп» не потерял ещё ни одного бойца.
План был согласован давно. Десяток человек должны были устроить прорыв к одному из реакторов. Это обязало бы Диктаторов перебросить значительные силы, чтобы их остановить. Судя по всему, врагам был дан приказ брать солдат живыми, причём любой ценой. А дать им прорваться в реактор было бы крайне опасно, так как его взрыв вызовет повреждения, несравнимые ни с какими потерями в виде дроидов, котов, уничтожителей или кого-нибудь ещё.
Ещё десять людей спускаются в вентиляцию и пытаются навести там как можно больше шума и «заблудиться», явившись в результате своих блужданий к блоку локальной связи. Там следовало – да, безумно – отключить всю технику на поле боя. Связано это было с тем, что по умолчанию при потере связи дроиды переходили на автономную программу, предполагавшую огонь на поражение. Тогда если какой-то умник случайно отключит модуль связи, то боец, нацеленный на выведение людей из строя, превратится в убийцу. А перепрошивать ИИ сотне тысяч с гаком бойцов было как-то слишком уж долго.
А последняя пятёрка во главе с единственным опытным бойцом – Омегой – пытаются прорваться на капитанский мостик, как когда-то это делали Зитта и Кнопка. Там их должен будет ждать, наверно, Грейс Рихчен. Если успеть до того, как связь будет деактивирована, то можно будет оттянуть достаточно времени, чтобы выиграть какой-никакой перевес, отключая несопротивляющуюся технику противника. Конечно, для Омеги это слишком большой риск – лезть на самого опасного, исполненного ненависти противника. Но зато именно это заставит его позабыть обо всём – а, значит, дать слабину.
Нужно уметь играть на чужих слабостях. Именно поэтому, построившись классическим «треугольником», отряд во главе с Омегой бросился на прорыв направо по коридору. Пока сопротивления не было, можно было думать обо всём, переживать последние минуты свободных мыслей и предположений.
А затем будет развязка.
Сейчас Кнопка чувствовала огромную ответственность. За тех солдат, что остались на базе, как дети, оставленные на берегу моря во время шторма. За тех бойцов, которые направляются сейчас к реактору, зная, что они там лягут, один за другим. Ещё за тех, что бродят по вентиляционным шахтам, отбиваясь от инскетоидных роботов, борясь за герметичность костюма – ведь никто не мешает локально ввести нервнопаралитический газ – и уклоняясь от вентиляционных винтов, турбин и прочих опасных механизмов. А самое главное – ответственность за то, что благодаря Кнопке в их и только их руках теперь находится судьба всей Фории. Если сразу мыслить высокими масштабами.
Ответственность разогнала пульс бегущей трусцой девочки до двух с половиной герц. Следующие за ней солдаты постоянно подбадривали друг друга шутками и кличами. Кнопка вспомнила, как бежала когда-то с группой таких же зелёных солдат во время военной операции на Зенгаре, где билась рука об руку с Диктаторами против озверевших пиратов, собиравшихся взять под контроль целую систему. И тогда эти бойцы тоже шутили, смеялись, бежали вперёд, как герои-спасители. Ещё совсем молодые, хотя чья бы корова мычала. Студенты можно сказать. Совершенно разные. Зеленокожий толстун с длинным хоботком и фасеточными глазами, и головоногий любитель чёрного юмора и креветок, гордо нёсший тяжёлую плазму. И многие другие – весёлые, бодрые бежали вслед за Кнопкой, уверенные, что уж с Воином Силы-то им точно никто не страшен. А затем, один за другим, они погибли от рук кровожадных злодеев. И падаван не смогла спасти ни одного из них. А тогда ей влепили пощёчину в виде медали «За спасение», подразумевая спасённую систему.
Сердце выскакивало из груди. Три герца уверенно стучали в сердце, разрывая его. Но затем из тумана проступил мастер Тау. Он помахал рукой и повернулся лицом к Зитте со словами: «Твой падаван такая ответственная. Я раз с ней поболтал – так всё ещё понять не могу, как она спит на миссиях? Наверно, всё же хаотичная натура, или напротив, владение Силой. Ну не снотворное же она принимает?»
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 24 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |