Приключения Тома Сойера 33 страница

But the silence was a little awkward.	Но молчание вышло довольно неловкое.
Tom broke it:	Том первый нарушил его:
"Huck's got money.	- У Гека есть деньги.
Maybe you don't believe it, but he's got lots of it.	Вы, может, не поверите, но денег у него много.
Oh, you needn't smile--I reckon I can show you.	И смеяться нечего, могу вам показать.
You just wait a minute."	Погодите минутку.
Tom ran out of doors.	Том выбежал за дверь.
The company looked at each other with a perplexed interest--and inquiringly at Huck, who was tongue-tied.	Все гости растерянно и с любопытством поглядывали друг на друга и вопросительно на Гека, у которого язык разом отнялся.
"Sid, what ails Tom?" said Aunt Polly.	- Сид, что такое с Томом? - спросила тетя Полли.
"He--well, there ain't ever any making of that boy out.	- Э... Он... хотя от него просто не знаешь, чего и ждать.
I never--"	Никогда с этим мальчишкой...
Tom entered, struggling with the weight of his sacks, and Aunt Polly did not finish her sentence.	Тут вошел Том, сгибаясь в три погибели под тяжестью мешков, и тетя Полли так и не закончила фразы.
Tom poured the mass of yellow coin upon the table and said:	Том высыпал всю груду золотых монет на стол со словами:
"There--what did I tell you?	- Ну вот, что я вам говорил?!
Half of it's Huck's and half of it's mine!"	Одна половина Гека, а другая половина моя!
The spectacle took the general breath away.	От такой картины у всех гостей захватило дыхание.
All gazed, nobody spoke for a moment.	Они уставились на золото и с минуту не могли выговорить ни слова.
Then there was a unanimous call for an explanation.	Потом все разом потребовали объяснения.
Tom said he could furnish it, and he did.	Том сказал, что сейчас все объяснит.
The tale was long, but brimful of interest.	Рассказ был долгий, но очень интересный.
There was scarcely an interruption from any one to break the charm of its flow.	Все слушали как зачарованные, не смея вставить ни слова.
When he had finished, Mr. Jones said:	Когда рассказ был окончен, мистер Джонс сказал:
"I thought I had fixed up a little surprise for this occasion, but it don't amount to anything now.	- А я-то думал, что приготовил отличный сюрприз для вас всех, но теперь он ничего не стоит.
This one makes it sing mighty small, I'm willing to allow."	Должен сознаться, что по сравнению с этим мой сюрприз сущие пустяки.
The money was counted.	Начали считать деньги.
The sum amounted to a little over twelve thousand dollars.	Оказалось, что их немного больше двенадцати тысяч долларов.
It was more than any one present had ever seen at one time before, though several persons were there who were worth considerably more than that in property.	Никому из присутствующих еще не приходилось видеть такой кучи денег сразу, хотя у некоторых гостей были капиталы и побольше этого.
CHAPTER XXXV	ГЛАВА XXXV

THE reader may rest satisfied that Tom's and Huck's windfall made a mighty stir in the poor little village of St. Petersburg.	Читатель может быть уверен, что находка Тома и Гека вызвала сильное брожение умов в захудалом городишке СентПитерсберге.
So vast a sum, all in actual cash, seemed next to incredible.	Такая большая сумма, да еще наличными, - просто невероятно!
It was talked about, gloated over, glorified, until the reason of many of the citizens tottered under the strain of the unhealthy excitement.	О ней говорили без конца, завидовали, восторгались, многие горожане даже повредились в рассудке, не выдержав нездорового волнения.
Every "haunted" house in St. Petersburg and the neighboring villages was dissected, plank by plank, and its foundations dug up and ransacked for hidden treasure--and not by boys, but men--pretty grave, unromantic men, too, some of them.	В городе и окрестных поселках разобрали доска за доской все дома, где было "нечисто", вплоть до фундамента, и даже земля под ними была вся изрыта в поисках клада и не то что мальчишками, а положительными, солидными людьми, далеко не мечтателями.
Wherever Tom and Huck appeared they were courted, admired, stared at.	Куда бы ни пошли Том с Геком, за ними везде ухаживали, восхищались ими, глазели на них.
The boys were not able to remember that their remarks had possessed weight before; but now their sayings were treasured and repeated; everything they did seemed somehow to be regarded as remarkable; they had evidently lost the power of doing and saying commonplace things; moreover, their past history was raked up and discovered to bear marks of conspicuous originality.	Мальчики не могли припомнить, чтобы раньше хоть кто-нибудь прислушивался к тому, что они говорят, а теперь люди подхватывали и повторяли за ними каждое слово; что бы они ни сделали, все выходило у них замечательно; они, видно, утеряли способность действовать и говорить, как обыкновенные смертные; мало того, раскопали их прошлое - и даже там оказались налицо все признаки оригинальности и таланта.
The village paper published biographical sketches of the boys.	Городская газетка напечатала их биографии.
The Widow Douglas put Huck's money out at six per cent., and Judge Thatcher did the same with Tom's at Aunt Polly's request.	Вдова Дуглас положила деньги Гека в банк, а судья Тэтчер по просьбе тети Полли сделал то же самое для Тома.
Each lad had an income, now, that was simply prodigious--a dollar for every week-day in the year and half of the Sundays.	У каждого из мальчиков был теперь просто громадный доход - по доллару каждый день, а в воскресенье полдоллара.
It was just what the minister got --no, it was what he was promised--he generally couldn't collect it.	Столько, сколько полагалось пастору, вернее, сколько ему обещали, ибо собрать такую сумму он не мог.
A dollar and a quarter a week would board, lodge, and school a boy in those old simple days--and clothe him and wash him, too, for that matter.	Времена тогда были простые - за доллар с четвертью в неделю мальчик мог иметь стол и квартиру, мог учиться, одеваться да еще стричься и мыться за те же деньги.
Judge Thatcher had conceived a great opinion of Tom.	Судья Тэтчер возымел самое высокое мнение о Томе Сойере.

He said that no commonplace boy would ever have got his daughter out of the cave.	Он говорил, что обыкновенный мальчик не вывел бы его дочь из пещеры.
When Becky told her father, in strict confidence, how Tom had taken her whipping at school, the Judge was visibly moved; and when she pleaded grace for the mighty lie which Tom had told in order to shift that whipping from her shoulders to his own, the Judge said with a fine outburst that it was a noble, a generous, a magnanimous lie--a lie that was worthy to hold up its head and march down through history breast to breast with George Washington's lauded Truth about the hatchet!	Когда Бекки рассказала отцу по секрету, что в школе Том выдержал ради нее порку, судья был заметно тронут; а когда она стала заступаться за Тома и извинять ложь, придуманную Томом, для того чтобы розги достались ему, а не Бекки, судья сказал с большим чувством, что это была великодушная, благородная, святая ложь, достойная стать наравне с хваленой правдой Георга Вашингтона насчет топорика11 и шагать по страницам истории рядом с ней!
Becky thought her father had never looked so tall and so superb as when he walked the floor and stamped his foot and said that.	Бекки подумала, что никогда еще ее папа не казался таким важным и внушительным, как в тот день, когда сказал эти слова, расхаживая по ковру, и топнул ногой.
She went straight off and told Tom about it.	Она сейчас же побежала к Тому и рассказала ему все.
Judge Thatcher hoped to see Tom a great lawyer or a great soldier some day.	Судья Тэтчер надеялся когда-нибудь увидеть Тома великим законодателем или великим полководцем.
He said he meant to look to it that Tom should be admitted to the National Military Academy and afterward trained in the best law school in the country, in order that he might be ready for either career or both.	Он говорил, что приложит все усилия, чтобы Том попал в Национальную военную академию, а потом изучил бы юридические науки в лучшем учебном заведении страны и таким образом подготовился к той или другой профессии, а может быть, и к обеим сразу.
Huck Finn's wealth and the fact that he was now under the Widow Douglas' protection introduced him into society--no, dragged him into it, hurled him into it--and his sufferings were almost more than he could bear.	Богатство Гека Финна, а может быть, и то, что он теперь находился под опекой вдовы Дуглас, ввело его - нет, втащило его, впихнуло его - в общество, и Гек терпел невыносимые муки.
The widow's servants kept him clean and neat, combed and brushed, and they bedded him nightly in unsympathetic sheets that had not one little spot or stain which he could press to his heart and know for a friend.	Прислуга вдовы одевала его и умывала, причесывала и приглаживала, укладывала спать на отвратительно чистые простыни, без единого пятнышка, которое он мог бы прижать к сердцу, как старого друга.

He had to eat with a knife and fork; he had to use napkin, cup, and plate; he had to learn his book, he had to go to church; he had to talk so properly that speech was become insipid in his mouth; whithersoever he turned, the bars and shackles of civilization shut him in and bound him hand and foot.	Надо было есть с тарелки, пользоваться ножом и вилкой, утираться салфеткой, пить из чашки; надо было учить по книжке урок, ходить в церковь; надо было разговаривать так вежливо, что он потерял всякий вкус к разговорам; куда ни повернись - везде решетки и кандалы цивилизации лишали его свободы и сковывали по рукам и по ногам.
He bravely bore his miseries three weeks, and then one day turned up missing.	Три недели он мужественно терпел все эти невзгоды, а потом в один прекрасный день сбежал.
For forty-eight hours the widow hunted for him everywhere in great distress.	Сильно встревожившись, вдова двое суток разыскивала его повсюду.
The public were profoundly concerned; they searched high and low, they dragged the river for his body.	Все приняли участие в поисках; Гека искали решительно везде, даже закидывали сети в реку, думая выловить мертвое тело.
Early the third morning Tom Sawyer wisely went poking among some old empty hogsheads down behind the abandoned slaughter-house, and in one of them he found the refugee.	На третий день рано утром Том Сойер догадался заглянуть в пустые бочки за старой бойней и в одной из них нашел беглеца.
Huck had slept there; he had just breakfasted upon some stolen odds and ends of food, and was lying off, now, in comfort, with his pipe.	Гек тут и ночевал; он уже успел стянуть кое-что из съестного и позавтракать, а теперь лежал, развалясь, и покуривая трубку.
He was unkempt, uncombed, and clad in the same old ruin of rags that had made him picturesque in the days when he was free and happy.	Он был немыт, нечесан и одет в те самые лохмотья, которые придавали ему такой живописный вид в доброе старое время, когда он был свободен и счастлив.
Tom routed him out, told him the trouble he had been causing, and urged him to go home.	Том вытащил его из бочки, рассказал, каких он всем наделал хлопот, и потребовал, чтобы он вернулся домой.
Huck's face lost its tranquil content, and took a melancholy cast.	Лицо Гека из спокойного и довольного сразу стало мрачным.
He said:	Он сказал:
"Don't talk about it, Tom.	- И не говори, Том.
I've tried it, and it don't work; it don't work, Tom.	Я уже пробовал, да не выходит, ничего не выходит, Том.
It ain't for me; I ain't used to it.	Все это мне ни к чему, да и не привык я.
The widder's good to me, and friendly; but I can't stand them ways.	Вдова добрая, не обижает меня, только порядки ее не по мне.

She makes me get up just at the same time every morning; she makes me wash, they comb me all to thunder; she won't let me sleep in the woodshed; I got to wear them blamed clothes that just smothers me, Tom; they don't seem to any air git through 'em, somehow; and they're so rotten nice that I can't set down, nor lay down, nor roll around anywher's; I hain't slid on a cellar-door for--well, it 'pears to be years; I got to go to church and sweat and sweat--I hate them ornery sermons!	Велит вставать каждое утро в одно и то же время, велит умываться, сама причесывает, просто все волосы выдрала; в дровяном сарае спать не позволяет; да еще надевай этот чертов костюм, а в нем просто задохнешься, воздух как будто совсем сквозь него не проходит; и такой он, прах его побери, чистый, что ни тебе лечь, ни тебе сесть, ни по земле поваляться; а с погреба я не скатывался лет сто! Да еще в церковь ходи, потей там, - а я эти проповеди терпеть не могу!
I can't ketch a fly in there, I can't chaw. I got to wear shoes all Sunday. The widder eats by a bell; she goes to bed by a bell; she gits up by a bell--everything's so awful reg'lar a body can't stand it."	Мух не лови, не разговаривай, да еще башмаки носи, не снимая, все воскресенье, Обедает вдова по звонку, спать ложится по звонку, встает по звонку - все у нее по порядку, где же человеку это вытерпеть!
"Well, everybody does that way, Huck."	- Да ведь и у всех то же самое, Гек!
"Tom, it don't make no difference.	- Том, мне до этого дела нет.
I ain't everybody, and I can't STAND it.	Я не все, мне этого не стерпеть.
It's awful to be tied up so.	Просто как веревками связан.
And grub comes too easy--I don't take no interest in vittles, that way.	И еда уж очень легко достается - этак и есть совсем не интересно.
I got to ask to go a-fishing; I got to ask to go in a-swimming--dern'd if I hain't got to ask to do everything.	Рыбу ловить - спрашивайся, купаться спрашивайся, куда ни понадобится - везде спрашивайся, черт их дери.
Well, I'd got to talk so nice it wasn't no comfort--I'd got to go up in the attic and rip out awhile, every day, to git a taste in my mouth, or I'd a died, Tom.	А уж ругаться ни-ни, так что даже и разговаривать неохота - приходится лазить на чердак, там отводить душу, а то просто хоть помирай.
The widder wouldn't let me smoke; she wouldn't let me yell, she wouldn't let me gape, nor stretch, nor scratch, before folks--" [Then with a spasm of special irritation and injury]--"And dad fetch it, she prayed all the time!	Курить вдова не позволяет, орать не позволяет, зевать тоже, ни тебе потянуться, ни тебе почесаться, особенно при гостях (тут он выругался с особым чувством и досадой)... и все время молится, прах ее побери!
I never see such a woman!	Я таких еще не видывал!
I HAD to shove, Tom--I just had to.	Только и знай хлопочи да заботься, хлопочи да заботься!
And besides, that school's going to open, and I'd a had to go to it--well, I wouldn't stand THAT, Tom.	Этак и жить вовсе не захочешь! Пришлось удрать, Том, ничего не поделаешь!
Looky here, Tom, being rich ain't what it's cracked up to be.	А тут еще школа скоро откроется, мне бы еще и туда пришлось ходить, ну, я и не стерпел.

It's just worry and worry, and sweat and sweat, and a-wishing you was dead all the time.	Знаешь, Том, ничего хорошего в этом богатстве нет, напрасно мы так думали.
Now these clothes suits me, and this bar'l suits me, and I ain't ever going to shake 'em any more.	А вот эта одежа как раз по мне, и бочка тоже по мне, теперь я с ними ни за что не расстанусь.
Tom, I wouldn't ever got into all this trouble if it hadn't 'a' ben for that money; now you just take my sheer of it along with your'n, and gimme a ten-center sometimes--not many times, becuz I don't give a dern for a thing 'thout it's tollable hard to git--and you go and beg off for me with the widder."	Том, я бы не влопался в такую историю, если бы не деньги, так что возьми-ка ты мою долю себе, а мне выдавай центов по десять, только не часто, я не люблю, когда мне деньги даром достаются, а еще ты как-нибудь уговори вдову, чтобы она на меня не сердилась.
"Oh, Huck, you know I can't do that.	- Знаешь, Гек, я никак не могу. Нехорошо получается.
'Tain't fair; and besides if you'll try this thing just a while longer you'll come to like it."	А ты попробуй, потерпи еще немножко, может, тебе даже понравится.
"Like it!	- Понравится!
Yes--the way I'd like a hot stove if I was to set on it long enough.	Да, попробуй, посиди-ка немножко на горячей плите, - может, тебе тоже понравится.
No, Tom, I won't be rich, and I won't live in them cussed smothery houses.	Нет, Том, не хочу я больше этого богатства, не хочу больше жить в этих проклятых душных домах.
I like the woods, and the river, and hogsheads, and I'll stick to 'em, too.	Мне нравится в лесу, на реке, и тут, в бочке, - тут я и останусь.
Blame it all! just as we'd got guns, and a cave, and all just fixed to rob, here this dern foolishness has got to come up and spile it all!"	Ну их к черту! И надо же, чтобы как раз теперь, когда у нас есть и ружья, и пещера и мы уж совсем собрались в разбойники, вдруг подвернулась такая чепуха и все испортила!
Tom saw his opportunity--	Том воспользовался удобным случаем.
"Lookyhere, Huck, being rich ain't going to keep me back from turning robber."	- Слушай, Гек, хоть я и разбогател, а все равно уйду в разбойники.
"No!	- Да что ты!
Oh, good-licks; are you in real dead-wood earnest, Tom?"	Ох, провалиться мне, а ты это верно говоришь, Том?
"Just as dead earnest as I'm sitting here.	- Так же верно, как то, что я тут сижу.
But Huck, we can't let you into the gang if you ain't respectable, you know."	Только, знаешь ли, Гек, мы не сможем принять тебя в шайку, если ты будешь плохо одет.
Huck's joy was quenched.	Радость Гека померкла.
"Can't let me in, Tom?	- Как так не сможете?
Didn't you let me go for a pirate?"	А в пираты как же вы меня приняли?
"Yes, but that's different.	- Ну, это совсем другое дело.
A robber is more high-toned than what a pirate is--as a general thing.	Разбойники вообще считаются куда выше пиратов.
In most countries they're awful high up in the nobility--dukes and such."	Они почти во всех странах бывают самого знатного рода - герцоги там, ну и мало ли кто.
"Now, Tom, hain't you always ben friendly to me?	- Том, ведь ты всегда со мной дружил.

You wouldn't shet me out, would you, Tom?	Что же ты, совсем меня не примешь?
You wouldn't do that, now, WOULD you, Tom?"	Примешь ведь, скажи, Том?
"Huck, I wouldn't want to, and I DON'T want to--but what would people say?	- Гек, я бы тебя принял, непременно принял, но что люди скажут!
Why, they'd say,	Скажут:
'Mph! Tom Sawyer's Gang! pretty low characters in it!' They'd mean you, Huck.	"Ну уж и шайка у Тома Сойера! Одна рвань! " Это про тебя, Гек.
You wouldn't like that, and I wouldn't."	Тебе самому будет неприятно, и мне тоже.
Huck was silent for some time, engaged in a mental struggle.	Гек долго молчал, раздираемый внутренней борьбой.
Finally he said:	Наконец он сказал:
"Well, I'll go back to the widder for a month and tackle it and see if I can come to stand it, if you'll let me b'long to the gang, Tom."	- Ну ладно, поживу у вдовы еще месяц, попробую; может, как-нибудь и вытерплю, если вы примете меня в шайку, Том.
"All right, Huck, it's a whiz!	- Вот хорошо, Гек! Вот это я понимаю!
Come along, old chap, and I'll ask the widow to let up on you a little, Huck."	Пойдем, старик, я попрошу, чтобы вдова тебя поменьше тиранила.
"Will you, Tom--now will you?	- Нет, ей-богу, попросишь?
That's good.	Вот это здорово!
If she'll let up on some of the roughest things, I'll smoke private and cuss private, and crowd through or bust.	Если она не так будет приставать со своими порядками, я и курить буду потихоньку, и ругаться тоже, и хоть тресну, а вытерплю.
When you going to start the gang and turn robbers?"	А когда же ты соберешь шайку и уйдешь в разбойники?
"Oh, right off.	- Да сейчас же.
We'll get the boys together and have the initiation to-night, maybe."	Может, нынче вечером соберемся и устроим посвящение.
"Have the which?"	- Чего это устроим?
"Have the initiation."	- Посвящение.
"What's that?"	- А что это такое?
"It's to swear to stand by one another, and never tell the gang's secrets, even if you're chopped all to flinders, and kill anybody and all his family that hurts one of the gang."	- Это когда все клянутся помогать друг другу и не выдавать секретов шайки, даже если тебя изрубят в куски; а если кто тронет кого-нибудь из нашей шайки, того убивать, и всех его родных тоже.
"That's gay--that's mighty gay, Tom, I tell you."	- Вот это повеселимся так повеселимся!
"Well, I bet it is.	- Еще бы!
And all that swearing's got to be done at midnight, in the lonesomest, awfulest place you can find--a ha'nted house is the best, but they're all ripped up now."	И клятву приносят ровно в полночь; и надо, чтобы место было самое страшное и безлюдное - лучше всего в таком доме, где "нечисто", только их теперь все срыли.
"Well, midnight's good, anyway, Tom."	- Ну хоть в полночь, и то хорошо, Том.
"Yes, so it is.	- Еще бы не хорошо!
And you've got to swear on a coffin, and sign it with blood."	И клятву надо приносить над гробом и подписывать своей кровью.
"Now, that's something LIKE!	- Вот это дело!
Why, it's a million times bullier than pirating.	В миллион раз лучше, чем быть пиратом!
I'll stick to the widder till I rot, Tom; and if I git to be a reg'lar ripper of a robber, and everybody talking 'bout it, I reckon she'll be proud she snaked me in out of the wet."	Хоть сдохну, да буду жить у вдовы, Том; а если из меня выйдет заправский, настоящий разбойник и пойдут об этом разговоры, я думаю, она и сама будет рада, что взяла меня к себе.

Дата добавления: 2015-11-04