Приключения Тома Сойера 3 страница

There are wealthy gentlemen in England who drive four-horse passenger-coaches twenty or thirty miles on a daily line, in the summer, because the privilege costs them considerable money; but if they were offered wages for the service, that would turn it into work and then they would resign.	Есть в Англии такие богачи, которым нравится в летнюю пору править почтовой каретой, запряженной четвериком, потому что это стоит им бешеных денег; а если б они получали за это жалованье, игра превратилась бы в работу и потеряла для них всякий интерес.
The boy mused awhile over the substantial change which had taken place in his worldly circumstances, and then wended toward headquarters to report.	Том раздумывал еще некоторое время над той существенной переменой, какая произошла в его обстоятельствах, а потом отправился с донесением в главный штаб.
CHAPTER III	ГЛАВА III
TOM presented himself before Aunt Polly, who was sitting by an open window in a pleasant rearward apartment, which was bedroom, breakfast-room, dining-room, and library, combined.	Том явился к тете Полли, которая сидела у открытого окна в очень уютной комнате, служившей одновременно спальней, гостиной, столовой и библиотекой.
The balmy summer air, the restful quiet, the odor of the flowers, and the drowsing murmur of the bees had had their effect, and she was nodding over her knitting --for she had no company but the cat, and it was asleep in her lap.	Мягкий летний воздух, успокаивающая тишина, запах цветов и усыпляющее гудение пчел оказали свое действие, и она задремала над вязаньем, потому что разговаривать ей было не с кем, кроме кошки, да и та спала у нее на коленях.
Her spectacles were propped up on her gray head for safety.	Очки безопасности ради были подняты у нее выше лба.
She had thought that of course Tom had deserted long ago, and she wondered at seeing him place himself in her power again in this intrepid way.	Она думала, что Том давным-давно сбежал, и удивилась, что он сам так безбоязненно идет к ней в руки.
He said:	Он сказал:
"Mayn't I go and play now, aunt?"	- Можно мне теперь пойти поиграть, тетя?
"What, a'ready?	- Как, уже?
How much have you done?"	Сколько же ты сделал?
"It's all done, aunt."	- Все, тетя.
"Tom, don't lie to me--I can't bear it."	- Том, не сочиняй, я этого не люблю.
"I ain't, aunt; it IS all done."	- Я не сочиняю, тетя, все готово.
Aunt Polly placed small trust in such evidence.	Тетя Полли не имела привычки верить на слово.
She went out to see for herself; and she would have been content to find twenty per cent. of Tom's statement true.	Она пошла посмотреть сама и была бы довольна, если бы слова Тома оказались правдой хотя бы на двадцать процентов.
When she found the entire fence whitewashed, and not only whitewashed but elaborately coated and recoated, and even a streak added to the ground, her astonishment was almost unspeakable.	Когда же она увидела, что выбелен весь забор и не только выбелен, но и покрыт известкой в два и даже три слоя и вдобавок на земле проведена белая полоса, то ее удивление перешло всякие границы.
She said:	Она сказала:
"Well, I never!	- Ну-ну!
There's no getting round it, you can work when you're a mind to, Tom."	Нечего сказать, работать ты можешь, когда захочешь, Том.

And then she diluted the compliment by adding, "But it's powerful seldom you're a mind to, I'm bound to say.	- Но тут же разбавила комплимент водой: - Жаль только, что это очень редко с тобой бывает.
Well, go 'long and play; but mind you get back some time in a week, or I'll tan you."	Ну, ступай играть, да приходи домой вовремя, не то выдеру.
She was so overcome by the splendor of his achievement that she took him into the closet and selected a choice apple and delivered it to him, along with an improving lecture upon the added value and flavor a treat took to itself when it came without sin through virtuous effort.	Она была настолько поражена блестящими успехами Тома, что повела его в чулан, выбрала самое большое яблоко и преподнесла ему с назидательной речью о том, насколько дороже и приятней бывает награда, если она заработана честно, без греха, путем добродетельных стараний.
And while she closed with a happy Scriptural flourish, he "hooked" a doughnut.	И пока она заканчивала свою речь очень кстати подвернувшимся текстом из Писания, Том успел стянуть у нее за спиной пряник.
Then he skipped out, and saw Sid just starting up the outside stairway that led to the back rooms on the second floor.	Он вприпрыжку выбежал из комнаты и увидел, что Сид поднимается по наружной лестнице в пристройку второго этажа.
Clods were handy and the air was full of them in a twinkling.	Комья земли, которых много было под рукой, замелькали в воздухе.
They raged around Sid like a hail-storm; and before Aunt Polly could collect her surprised faculties and sally to the rescue, six or seven clods had taken personal effect, and Tom was over the fence and gone.	Они градом сыпались вокруг Сида, и, прежде чем тетя Полли успела опомниться от удивления и прийти на выручку, пять-шесть комьев попали в цель, а Том перемахнул через забор и скрылся.
There was a gate, but as a general thing he was too crowded for time to make use of it.	В заборе была калитка, но у него, как и всегда, времени было в обрез, - до калитки ли тут.
His soul was at peace, now that he had settled with Sid for calling attention to his black thread and getting him into trouble.	Теперь душа его успокоилась: он отплатил Сиду за то, что тот подвел его, обратив внимание тети Полли на черную нитку.
Tom skirted the block, and came round into a muddy alley that led by the back of his aunt's cow-stable.	Том обошел свой квартал стороной и свернул в грязный переулок мимо коровника тети Полли.
He presently got safely beyond the reach of capture and punishment, and hastened toward the public square of the village, where two "military" companies of boys had met for conflict, according to previous appointment.	Он благополучно миновал опасную зону, избежав пленения и казни, и побежал на городскую площадь, где по предварительному уговору уже строились в боевом порядке две армии.
Tom was General of one of these armies, Joe Harper (a bosom friend) General of the other.	Одной из них командовал Том, а другой - его закадычный друг Джо Гарпер.

These two great commanders did not condescend to fight in person--that being better suited to the still smaller fry--but sat together on an eminence and conducted the field operations by orders delivered through aides-de-camp.	Оба великих полководца не унижались до того, чтобы сражаться самим, - это больше подходило всякой мелюзге, - они сидели вместе на возвышении и руководили военными действиями, рассылая приказы через адъютантов.
Tom's army won a great victory, after a long and hard-fought battle.	После долгого и жестокого боя армия Тома одержала большую победу.
Then the dead were counted, prisoners exchanged, the terms of the next disagreement agreed upon, and the day for the necessary battle appointed; after which the armies fell into line and marched away, and Tom turned homeward alone.	Подсчитали убитых, обменялись пленными, уговорились, когда объявлять войну и из-за чего драться в следующий раз, и назначили день решительного боя: затем обе армии построились походным порядком и ушли, а Том в одиночестве отправился домой.
As he was passing by the house where Jeff Thatcher lived, he saw a new girl in the garden--a lovely little blue-eyed creature with yellow hair plaited into two long-tails, white summer frock and embroidered pantalettes.	Проходя мимо того дома, где жил Джеф Тэтчер, он увидел в саду незнакомую девочку - прелестное голубоглазое создание с золотистыми волосами, заплетенными в две длинные косы, в белом летнем платьице и вышитых панталончиках.
The fresh-crowned hero fell without firing a shot.	Только что увенчанный лаврами герой сдался в плен без единого выстрела.
A certain Amy Lawrence vanished out of his heart and left not even a memory of herself behind.	Некая Эми Лоуренс мгновенно испарилась из его сердца, не оставив по себе даже воспоминания.
He had thought he loved her to distraction; he had regarded his passion as adoration; and behold it was only a poor little evanescent partiality.	Он думал, что любит ее без памяти, думал, что будет обожать ее вечно, а оказалось, что это всего-навсего мимолетное увлечение.
He had been months winning her; she had confessed hardly a week ago; he had been the happiest and the proudest boy in the world only seven short days, and here in one instant of time she had gone out of his heart like a casual stranger whose visit is done.	Он несколько месяцев добивался взаимности, она всего неделю тому назад призналась ему в любви; только семь коротких дней он был счастлив и горд, как никто на свете, - и вот в одно мгновение она исчезла из его сердца, как малознакомая гостья, которая побыла недолго и ушла.
He worshipped this new angel with furtive eye, till he saw that she had discovered him; then he pretended he did not know she was present, and began to "show off" in all sorts of absurd boyish ways, in order to win her admiration.	Он поклонялся новому ангелу издали, пока не увидел, что она его заметила; тогда он притворился, будто не видит, что она здесь, и начал ломаться на разные лады, как это принято у мальчишек, стараясь ей понравиться и вызвать ее восхищение.
He kept up this grotesque foolishness for some time; but by-and-by, while he was in the midst of some dangerous gymnastic performances, he glanced aside and saw that the little girl was wending her way toward the house.	Довольно долго он выкидывал всякие дурацкие штуки и вдруг, случайно взглянув в ее сторону во время какого-то головоломного акробатического фокуса, увидел, что девочка повернулась к нему спиной и направляется к дому.

Tom came up to the fence and leaned on it, grieving, and hoping she would tarry yet awhile longer.	Том подошел к забору и прислонился к нему в огорчении, надеясь все-таки, что она побудет в саду еще немножко.
She halted a moment on the steps and then moved toward the door.	Она постояла минутку на крыльце, потом повернулась к двери.
Tom heaved a great sigh as she put her foot on the threshold.	Когда она переступила порог, Том тяжело вздохнул.
But his face lit up, right away, for she tossed a pansy over the fence a moment before she disappeared.	Но тут же просиял: прежде чем исчезнуть, девочка перебросила через забор цветок - анютины глазки.
The boy ran around and stopped within a foot or two of the flower, and then shaded his eyes with his hand and began to look down street as if he had discovered something of interest going on in that direction.	Том подбежал к забору и остановился шагах в двух от цветка, потом прикрыл глаза ладонью и стал всматриваться куда-то в даль, словно увидел в конце улицы что-то очень интересное.
Presently he picked up a straw and began trying to balance it on his nose, with his head tilted far back; and as he moved from side to side, in his efforts, he edged nearer and nearer toward the pansy; finally his bare foot rested upon it, his pliant toes closed upon it, and he hopped away with the treasure and disappeared round the corner.	Потом поднял с земли соломинку и начал устанавливать ее на носу, закинув голову назад; двигаясь ближе и ближе, подходил к цветку и в конце концов наступил на него босой ногой, - гибкие пальцы захватили цветок, и, прыгая на одной ноге, Том скрылся за углом.
But only for a minute--only while he could button the flower inside his jacket, next his heart--or next his stomach, possibly, for he was not much posted in anatomy, and not hypercritical, anyway.	Но только на минуту, пока засовывал цветок под куртку, поближе к сердцу, - а может быть, и к желудку: он был не слишком силен в анатомии и не разбирался в таких вещах.
He returned, now, and hung about the fence till nightfall, "showing off," as before; but the girl never exhibited herself again, though Tom comforted himself a little with the hope that she had been near some window, meantime, and been aware of his attentions.	После этого он вернулся к забору и слонялся около него до самой темноты, ломаясь по-прежнему. Но девочка больше не показывалась, и Том утешал себя мыслью, что она, может быть, подходила в это время к окну и видела его старания.
Finally he strode home reluctantly, with his poor head full of visions.	Наконец он очень неохотно побрел домой, совсем замечтавшись.
All through supper his spirits were so high that his aunt wondered "what had got into the child."	За ужином он так разошелся, что тетка только удивлялась: "Какой бес вселился в этого ребенка!
He took a good scolding about clodding Sid, and did not seem to mind it in the least.	"Ему здорово влетело за то, что он бросал землей в Сида, но он и ухом не повел.
He tried to steal sugar under his aunt's very nose, and got his knuckles rapped for it.	Он попробовал стащить кусок сахару под самым носом у тетки и получил за это по рукам.
He said:	Он сказал:

"Aunt, you don't whack Sid when he takes it."	- Тетя, вы же не бьете Сида, когда он таскает сахар.
"Well, Sid don't torment a body the way you do.	- Но Сид никогда не выводит человека из терпения так, как ты.
You'd be always into that sugar if I warn't watching you."	Ты не вылезал бы из сахарницы, если б я за тобой не следила.
Presently she stepped into the kitchen, and Sid, happy in his immunity, reached for the sugar-bowl--a sort of glorying over Tom which was wellnigh unbearable.	Скоро она ушла на кухню, и Сид, обрадовавшись своей безнаказанности, потащил к себе сахарницу; такую наглость было просто невозможно стерпеть.
But Sid's fingers slipped and the bowl dropped and broke.	Сахарница выскользнула из пальцев Сида, упала и разбилась.
Tom was in ecstasies.	Том был в восторге.
In such ecstasies that he even controlled his tongue and was silent.	В таком восторге, что даже придержал язык и смолчал.
He said to himself that he would not speak a word, even when his aunt came in, but would sit perfectly still till she asked who did the mischief; and then he would tell, and there would be nothing so good in the world as to see that pet model "catch it."	Он решил, что не скажет ни слова, даже когда войдет тетя Полли, а будет сидеть смирно, пока она не спросит, кто это сделал. Вот тогда он скажет и полюбуется, как влетит "любимчику", - ничего не может быть приятнее!
He was so brimful of exultation that he could hardly hold himself when the old lady came back and stood above the wreck discharging lightnings of wrath from over her spectacles.	Он был до того переполнен радостью, что едва сдерживался, когда тетя вошла из кухни и остановилась над осколками, бросая молниеносные взоры поверх очков.
He said to himself,	Про себя он думал, затаив дыхание:
"Now it's coming!"	"Вот, вот, сию минуту!"
And the next instant he was sprawling on the floor!	И в следующий миг растянулся на полу!
The potent palm was uplifted to strike again when Tom cried out:	Карающая длань была уже занесена над ним снова, когда Том возопил.
"Hold on, now, what 'er you belting ME for?--Sid broke it!"	- Да погодите же, за что вы меня лупите? Это Сид разбил!
Aunt Polly paused, perplexed, and Tom looked for healing pity.	Тетя Полли замерла от неожиданности, и Том ждал, не пожалеет ли она его.
But when she got her tongue again, she only said:	Но как только дар слова вернулся к ней, она сказала:
"Umf!	- Гм!
Well, you didn't get a lick amiss, I reckon.	Ну, я думаю, тебе все же не зря влетело!
You been into some other audacious mischief when I wasn't around, like enough."	Уж наверно, ты чего-нибудь еще натворил, пока меня тут не было.
Then her conscience reproached her, and she yearned to say something kind and loving; but she judged that this would be construed into a confession that she had been in the wrong, and discipline forbade that.	Потом совесть упрекнула ее, и ей захотелось сказать чтонибудь ласковое и хорошее; но она рассудила, что это будет понято как признание в том, что она виновата, а дисциплина этого не допускает.

So she kept silence, and went about her affairs with a troubled heart.	И она промолчала и занялась своими делами, хотя на сердце у нее было неспокойно.
Tom sulked in a corner and exalted his woes.	Том сидел, надувшись, в углу и растравлял свои раны.
He knew that in her heart his aunt was on her knees to him, and he was morosely gratified by the consciousness of it.	Он знал, что в душе тетка стоит перед ним на коленях, и мрачно наслаждался этим сознанием: он не подаст и вида, будто бы ничего не замечает.
He would hang out no signals, he would take notice of none.	Он знал, что время от времени она посылает ему тоскующий взор сквозь слезы, но не желал ничего замечать.
He knew that a yearning glance fell upon him, now and then, through a film of tears, but he refused recognition of it. He pictured himself lying sick unto death and his aunt bending over him beseeching one little forgiving word, but he would turn his face to the wall, and die with that word unsaid.	Он воображал, будто лежит при смерти и тетя Полли склоняется над ним, вымаливая хоть слово прощения, но он отвернется к стене и умрет, не произнеся этого слова.
Ah, how would she feel then?	Что она почувствует тогда?
And he pictured himself brought home from the river, dead, with his curls all wet, and his sore heart at rest.	И он вообразил, как его приносят мертвого домой, вытащив из реки: его кудри намокли, измученное сердце перестало биться.
How she would throw herself upon him, and how her tears would fall like rain, and her lips pray God to give her back her boy and she would never, never abuse him any more!	Как она тогда упадет на его бездыханный труп и слезы у нее польются рекой, как она будет молить бога, чтоб он вернул ей ее мальчика, тогда она ни за что больше его не обидит!
But he would lie there cold and white and make no sign--a poor little sufferer, whose griefs were at an end.	А он Судет лежать бледный и холодный, ничего не чувствуя, бедный маленький страдалец, претерпевший все мучения до конца!
He so worked upon his feelings with the pathos of these dreams, that he had to keep swallowing, he was so like to choke; and his eyes swam in a blur of water, which overflowed when he winked, and ran down and trickled from the end of his nose.	Он так расчувствовался от всех этих возвышенных мечтаний, что глотал слезы и давился ими, ничего не видя, а когда он мигал, слезы текли по щекам и капали с кончика носа.
And such a luxury to him was this petting of his sorrows, that he could not bear to have any worldly cheeriness or any grating delight intrude upon it; it was too sacred for such contact; and so, presently, when his cousin Mary danced in, all alive with the joy of seeing home again after an age-long visit of one week to the country, he got up and moved in clouds and darkness out at one door as she brought song and sunshine in at the other.	И он так наслаждался своими горестями, что не в силах был допустить, чтобы какая-нибудь земная радость или раздражающее веселье вторглись в его душу; он оберегал свою скорбь, как святыню. И потому, когда в комнату впорхнула его сестрица Мэри, вся сияя от радости, что возвращается домой после бесконечной недели, проведенной в деревне, он встал и вышел в одну дверь, окруженный мраком и грозовыми тучами, в то время как ликование и солнечный свет входили вместе с Мэри в другую.

He wandered far from the accustomed haunts of boys, and sought desolate places that were in harmony with his spirit.	Он бродил далеко от тех улиц, где обычно играли мальчики, выискивая безлюдные закоулки, которые соответствовали бы его настроению.
A log raft in the river invited him, and he seated himself on its outer edge and contemplated the dreary vastness of the stream, wishing, the while, that he could only be drowned, all at once and unconsciously, without undergoing the uncomfortable routine devised by nature.	Плот на реке показался ему подходящим местом, и он уселся на самом краю, созерцая мрачную пелену реки и желая только одного: утонуть сразу и без мучений, не соблюдая тягостного порядка, заведенного природой.
Then he thought of his flower. He got it out, rumpled and wilted, and it mightily increased his dismal felicity.	Тут он вспомнил про цветок, извлек его из кармана, помятый и увядший, и это усилило его скорбное блаженство.
He wondered if she would pity him if she knew?	Он стал думать о том, пожалела ли бы она его, если б знала.
Would she cry, and wish that she had a right to put her arms around his neck and comfort him?	Может, заплакала бы, захотела бы обнять и утешить.
Or would she turn coldly away like all the hollow world?	А может, отвернулась бы равнодушно, как и весь холодный свет.
This picture brought such an agony of pleasurable suffering that he worked it over and over again in his mind and set it up in new and varied lights, till he wore it threadbare.	Эта картина так растрогала его и довела его муки до такого приятно-расслабленного состояния, что он мысленно повертывал ее и так и сяк, рассматривая в разном освещении, пока ему не надоело.
At last he rose up sighing and departed in the darkness.	Наконец он поднялся на ноги со вздохом и скрылся в темноте.
About half-past nine or ten o'clock he came along the deserted street to where the Adored Unknown lived; he paused a moment; no sound fell upon his listening ear; a candle was casting a dull glow upon the curtain of a second-story window.	Вечером, около половины десятого, он шел по безлюдной улице к тому дому, где жила прелестная незнакомка. Дойдя до него, он постоял с минуту: ни одного звука не уловило его настороженное ухо; свеча бросала тусклый свет на штору в окне второго этажа.
Was the sacred presence there?	Не там ли она присутствует незримо?
He climbed the fence, threaded his stealthy way through the plants, till he stood under that window; he looked up at it long, and with emotion; then he laid him down on the ground under it, disposing himself upon his back, with his hands clasped upon his breast and holding his poor wilted flower.	Он перелез через забор, осторожно перебрался через клумбы с цветами и стал под окном; долго и с волнением глядел на него, задрав голову кверху; потом улегся на землю, растянувшись во весь рост, сложив руки на груди и прижимая к ней бедный, увядший цветок.

And thus he would die--out in the cold world, with no shelter over his homeless head, no friendly hand to wipe the death-damps from his brow, no loving face to bend pityingly over him when the great agony came.	Так вот он и умрет - один на белом свете, - ни крова над бесприютной головой, ни дружеской, участливой руки, которая утерла бы предсмертный пот с его холодеющего лба, ни любящего лица, которое с жалостью склонилось бы над ним в последний час.
And thus SHE would see him when she looked out upon the glad morning, and oh! would she drop one little tear upon his poor, lifeless form, would she heave one little sigh to see a bright young life so rudely blighted, so untimely cut down?	Наступит радостное утро, а она увидит его бездыханный труп. Но ах! - проронит ли она хоть одну слезинку над его телом, вздохнет ли хоть один раз о том, что так безвременно погибла молодая жизнь, подкошенная жестокой рукой во цвете лет?
The window went up, a maid-servant's discordant voice profaned the holy calm, and a deluge of water drenched the prone martyr's remains!	Окно открылось, резкий голос прислуги осквернил священную тишину, и целый потоп хлынул на распростертые останки мученика.
The strangling hero sprang up with a relieving snort.	Герой едва не захлебнулся и вскочил на ноги, отфыркиваясь.
There was a whiz as of a missile in the air, mingled with the murmur of a curse, a sound as of shivering glass followed, and a small, vague form went over the fence and shot away in the gloom.	В воздухе просвистел камень вместе с невнятной бранью, зазвенело стекло, разлетаясь вдребезги, коротенькая, смутно различимая фигурка перескочила через забор и растаяла в темноте.
Not long after, as Tom, all undressed for bed, was surveying his drenched garments by the light of a tallow dip, Sid woke up; but if he had any dim idea of making any "references to allusions," he thought better of it and held his peace, for there was danger in Tom's eye.	Когда Том, уже раздевшись, разглядывал при свете сального огарка промокшую насквозь одежду, Сид проснулся; но если у него и было какое-нибудь желание попрекнуть и намекнуть, то он передумал и смолчал, заметив по глазам Тома, что это небезопасно.
Tom turned in without the added vexation of prayers, and Sid made mental note of the omission.	Том улегся в постель, не считая нужным обременять себя молитвой, и Сид мысленно отметил это упущение.
CHAPTER IV	ГЛАВА IV
THE sun rose upon a tranquil world, and beamed down upon the peaceful village like a benediction.	Солнце взошло над безмятежной землей и осияло с высоты мирный городок, словно благословляя его.
Breakfast over, Aunt Polly had family worship: it began with a prayer built from the ground up of solid courses of Scriptural quotations, welded together with a thin mortar of originality; and from the summit of this she delivered a grim chapter of the Mosaic Law, as from Sinai.	После завтрака тетя Полли собрала всех на семейное богослужение; оно началось с молитвы, построенной на солидном фундаменте из библейских цитат, скрепленных жиденьким цементом собственных добавлений; с этой вершины, как с горы Синай, она и возвестила суровую главу закона Моисеева.
Then Tom girded up his loins, so to speak, and went to work to "get his verses."	После этого Том, как говорится, препоясал чресла и приступил к зазубриванию стихов из Библии.
Sid had learned his lesson days before.	Сид еще несколько дней назад выучил свой урок.

Дата добавления: 2015-11-04