«Ну так сделай это,» сказала Джойс, наконец-то опустив журнал, чтобы посмотреть на Ди. Тот ей приятно улыбнулся. Эта улыбочка не раз заставляла Леона стиснуть кулаки, чтобы его не ударить, и, судя по тому, с какой силой пальцы Джойс сжались на несчастном журнале, она и на этот раз достигла нужного эффекта.
Леон взял беспроводную трубку и заказал междугородний звонок за счет получателя. Знание личного номера шефа имело свои преимущества и позволяло не мучаться с автоматическим меню. Леон надеялся, что шеф поймет его – у него просто не хватит наличных денег, чтобы оплатить звонок. Раздалось пару гудков, а затем в трубке послышался знакомый ворчливый голос, «Департамент полиции, шеф слушает». Леон удивился тому теплому чувству, которое вызвало в нем ворчание шефа. Он, конечно, частенько был шилом в заднице, но, если честно, для Леона он олицетворял собой фигуру отца, которого у него никогда не было. Это не о многом говорило, но много значило.
«У вас платный звонок,» сказал автоматический голос в телефоне. «Звонящий, назовите свое имя».
«Леон Оркот».
«Вы будете оплачивать?»
Секундная тишина. Леон уже было испугался, что шеф все еще на него зол и откажется с ним говорить. Но потом он проворчал, «Да, хорошо».
«Спасибо», бодро сказал автоматический голос и отключился. Наконец-то одни.
«Привет, шеф», произнес Леон после секундного молчания.
«Слушай, Леон,» заговорил шеф, «если он с тобой, я не желаю об этом знать».
Леон аж поперхнулся, но очень скоро пришел в себя. «Э… А кто со мной, шеф?»
«Хороший мальчик,» мрачно сказал шеф. «И я его здесь на прошлой неделе тоже не видел».
«Хорошо,» согласился Леон, чувствуя, что насколько бы осторожным он ни планировал быть, шеф все равно его переплюнул. И он совершенно не понимал, что происходит, хотя это было его нормальным состоянием там, где был замешан Ди. «Конечно, вы никого не видели. Э… если вы его не видели, то каким он не был? Что он, хм, не говорил? Или не делал?»
«Я с ним не говорил,» ответил шеф, «но другие люди, которые тоже с ним не говорили, болтают, что он выглядел очень странно. Слушай, Леон, сейчас Лос-Анджелес для него – горячее местечко. Хоуэл мертв».
«Ага,» отозвался Леон, прикрыв глаза при воспоминании об этом. «Я там был».
«Я знаю, что ты там был, Оркот. Но тебя не было здесь. Ты был в этом чертовом госпитале, а потом шлялся Бог знает где. Некоторое время ФБР будет шнырять в округе, ища сам-знаешь-кого (прим. переводчика: Волдеморта? Простите, не удержалась, просто я от этого разговора балдею. Конспираторы хреновы…). Хоуэла последний раз видели живым в его компании, ты знал об этом?»
«Ох,» слабо ахнул Леон, и у него появилось очень нехорошее предчувствие. «Нет, я не знал». Но это имело смысл.
«Хоуэл был свободным стрелком. Он вел свое собственное расследование. Все это знают, даже Бюро признает. Но он был одним из них, и теперь он мертв, и это им не очень-то нравится. Единственная причина, по которой делу не был дан ход, это то, что мы все были уверенны в том, что граф тоже погиб при взрыве – и если ты не дурак, то когда кто-нибудь тебя спросит, будешь придерживаться этой версии. Где ты?»
Леон пару секунд молчал.
«Я спрашиваю только про тебя, Леон,» тихо сказал шеф. «Меня не интересует, кто там с тобой».
Это казалось вполне безопасным. «Я навещаю свою семью,» ответил Леон, «На Лонг-Айленде».
«Неплохое место,» согласился шеф. Да уж, Леон был абсолютно уверен, что Лос-Анджелес теперь точно отпадал. Ну, Нью-Йорк достаточно далеко от лос-анджелесского и вашингтонского ФБР, и он с Ди смогут здесь затеряться, если потребуется. Но…
«Насколько они заинтересованы в поимке Ди?» прямо спросил Леон. Куда бы они ни направились, личность Ди все равно выплывет наружу. Даже… настолько изменившись, он все равно не был похож на кого-либо другого. Он рожден, чтобы привлекать внимание. Просто из такой породы людей. Черт.
«Уже не так сильно, как вначале», к облегчению Леона сказал шеф. «Как я уже сказал, не было никаких причин думать, что он пережил взрыв. Дай пройти еще нескольким месяцам, возможно, году, да еще прибавь показания парней из участка, и они отстанут. Начать с того, что кто-то высокопоставленный в Бюро не очень-то любил Холуэла. Но, Господи. Я не могу поверить в то, что он… не появился здесь пару дней назад».
«Ну, возможно, он был очень растерян,» осторожно сказал Лео. «Где бы он ни был. Если он, хм, еще жив».
«Да я уж думаю… Знаешь, завтра возвращается Джил. Позвони ей. Они прекратили прослушивать телефоны где-то с месяц назад, но я все еще осторожен с этим. Ты знаешь, ему очень повезло в том, что мэр был его другом, а то все могло бы быть гораздо хуже».
Прослушивать телефоны? Во что, черт побери, Ди их впутал? Он упомянул о том, что копы в участке не были ему рады, но Леон сомневался, что он осознавал всю опасность, нависшую над ним. Без сомнения, они защищали его, и Леон почувствовал внезапную волну благодарности. «Слушай, Шеф, я все понимаю, но мне нужна твоя помощь. Мне нужна моя работа».
Изумленное молчание. Потом шеф заговорил, «Но… я только что тебе объяснил, осел…»
«А потом я попросил тебя оформить мне перевод. Мне нужна работа, шеф, и я планирую задержаться в Нью-Йорке… по крайней мере, на некоторое время. Я сейчас остановился у моих дяди с тетей, но мне нужна собственная квартира. И мне нужно что-нибудь делать».
«Нью-Йоркский департамент полиции, хм? Ну, удачи,» ответил шеф как-то мрачно. «Запомни, то, что действовало в Лос-Анджелесе, там не прокатит. В молодости я служил в Нью-Йорке, и это совершенно другой мир».
«Ну, я надеюсь, что освоюсь,» мрачно сказал Леон. «Мне плевать, шеф. Я смогу приспособиться. Я сделаю то, что должен»,
«Хм»,
«Хм, что?»
«Ничего. Ты изменился, Леон. Это все». Леон мог себе представить шефа в этот момент, с этакой сухой улыбочкой на лице. «Ну, возможно, ты действительно приспособишься к Нью-Йорку. Как бы то ни было, ты уже принят. Мари сделает сегодня всю бумажную работу, а вечером я напишу приказ о переводе. Шеф из Лонг-Айленда скоро с тобой свяжется. Ты будешь жить в этом районе?»
Леон пожал плечами, а потом почувствовал себя полным дураком, так как что шеф не мог этого видеть. «Вряд ли. Мне нужно будет что-нибудь недорогое, и при этом без клопов. Ничего себе требования, особенно в этом городе, а?»
«Ну, ты всегда сможешь найти где-нибудь обувную коробку,» ответил шеф, но как-то безразлично. «Ты встанешь на ноги, Леон. И, если бы я думал, что он с тобой, то сказал бы, что такие, как он, тоже всегда выживают. Кроме того…» его голос вдруг стал хитрым, «всегда есть Чайнатаун».
Клик.
Леон пару секунд тупо смотрел на затихшую трубку в своей руке. Потом глубоко вздохнул. Ну что ж… с этим все улажено. Он просто почувствовал себя так, как будто только что навсегда сказал «прощай» большей части своей жизни, даже не смотря на то, что покинул лос-анджелесский департамент месяцы назад. Раньше ему всегда казалось, что рано или поздно, когда найдет Ди, он туда вернется… или если он просто сдастся. Это было частью того, что он подразумевал под «домом».
Он вернулся обратно и увидел, что Ди по-прежнему сидит в кресле и смотрит в пространство, очевидно погруженный глубоко в свои мысли. Джойс исчезла, но вместо нее появился Крис, прижавшийся к ногам Ди и читающий книжку. Ди рассеянно гладил его по голове. Когда Леон вошел, Ди поднял голову и улыбнулся ему одной из самых искренних улыбок, каких Леон когда-либо у него видел. Крис тоже ему ухмыльнулся.
И это тоже было домом. Человек, а не место или работа. Черт побери, когда это успело случиться? Когда им престал быть нужен наполненный ароматами благовоний магазинчик, чтобы чувствовать себя вместе как дома? Или это только Леон чувствовал себя подобным образом? Он не представлял себе, как поднять подобный вопрос. Он просто знал, что лучше он будет в Нью-Йорке с Ди, чем в Лос-Анджелесе без него.
«Как прошел разговор с шефом?» спросил Ди. Он грациозно поднялся с кресла, каким-то образом умудрившись создать ощущение шуршащего шелка, даже будучи одетым в европейскую одежду. Крис, похоже, понял намек и, сжав руку графа, вышел из комнаты вместе с книжкой.
«Он сможет добиться моего перевода,» ответил Леон. «Нам надо выбираться отсюда, Ди». Он огляделся; в зоне слышимости никого не было. «Они были чертовски правы, когда вышвырнули тебя из участка,» продолжил он. «Ты даже не представляешь себе, во что ты ввязался». Глаза Ди округлились от удивления, и Леон объяснил ему все настолько быстро и тихо, насколько смог.
Когда он закончил, Ди склонил голову. «Я понимаю,» пошептал он. «Но ты ведь знаешь, что… я не виновен ни в одном из преступлений моего отца? Ты мне веришь?» Он посмотрел на Леона, выражение его лица одновременно и закрытое, и умоляющее. «Я невиновен, Леон. Не в этом, по крайней мере»,
«Я знаю это, Ди. Но мы не можем этого доказать. Никто никогда не встречал твоего отца, а ты был последним, кого видели с Хоуэлом. А потом здание взрывается, а его находят мертвым. Я почти что погиб. Этого не спрячешь под ковер. Но к этому времени все более-менее утряслось. Никто в Лос-Анджелесе не проговорится – они тебя слишком любят, Бог знает за что. И никто не знает, что ты здесь. Черт, по официальной версии ты тоже погиб! Когда мы найдем квартиру, мы исчезнем. Начнем все заново. Я поговорю с Джил. Мы о тебе позаботимся». Когда это стало его мантрой? Наверное, это случилось потому, что Ди никогда раньше не нуждался в помощи. Даже тогда, когда он, казалось, был в смертельной опасности, у него всегда все было под контролем, и Леон скорее все портил, чем помогал. Но сейчас все было по-другому. Это был не какой-то псих с пистолетом, пытающий убить бессмертное существо – это была повседневная жизнь с ее мелочами. «Нам нужно подобрать тебе настоящее имя. Это поможет… если ты уже не граф Ди. Свидетельство о рождении и все такое. У тебя ведь… нет настоящего имени?»
«Человеческого нет,» тихо ответил Ди. «И никакого другого, на которое я теперь имел бы право».
Леон осмелился положить руку ему на плечо. Ди, казалось, потянулся навстречу этому прикосновению, и ладонью Леон ощутил идущее от него тепло. «Мы что-нибудь придумаем. И я, наверное, смогу получить аванс, и мы выберемся отсюда поскорее…»
«У меня есть идея на этот счет,» сказал Ди, подняв глаза, ставшие теперь более живыми и… надеющимися, что ли. «Но мне нужно будет кое-куда съездить».
Леон моргнул и округлил глаза. «Да? И куда же?»
«В Чайнатаун, конечно,» спокойно ответил Ди. «Куда еще?»
Леон закрыл глаза, как будто почувствовав подступающую головную боль, и начал гадать, не является ли шеф провидцем или еще кем-то в этом роде.
Ну, он был хорошим поваром, Эйлин не могла у него этого отнять.
Это был лучший салат «Цезарь», который она когда-либо пробовала. А ведь она месяцами пыталась убедить свою семью в том, что одного салата вполне достаточно для обеда. И даже когда она предлагала положить в него курицу, Фил отказывался, скучным голосом объясняя, что пищей для кроликов невозможно наестся. Джойс эта идея тоже не нравилась. Но… друг Леона… настоял на том, чтобы приготовить и обед в дополнение к завтраку, так что, вернувшись домой, они с Филом обнаружили ждущий их на столе свежий салат. Без курицы, но это была самая божественная смесь с тех пор, как она была во Франции, и плюс ко всему рядом оказался идеально испеченный хрустящий французский хлеб. А еще он приготовил шоколадный торт на десерт. Эйлин считала, что ничего страшного не случится, если она забудет о мучивших ее вопросах хотя бы на время обеда. Но ее муж, конечно, думал по-другому.
«А где главное блюдо?» сухо спросил Фил. Она пнула его под столом.
Граф Ди сидел рядом с Леоном, который от тона Фила тут же ощетинился (хотя салат ему, по-видимому, нравился не больше, чем Филу). «Салат и есть главное блюдо, мистер Сэмпсон,» вежливо ответил граф. «Я увидел, что у вас есть несколько свежих овощей, которые прекрасно сочетаются друг с другом. Я извиняюсь, если вам не нравится».
«Он просто замечательный, Ди,» сказал Леон, засунув в рот целую охапку салата, и начал упрямо жевать, при этом смотря на Фила. Потом он его проглотил, только слегка изменившись в лице.
«Вы не едите мясо, а?» продолжил Фил, игнорируя комментарий Леона.
«Нет, мистер Сэмпсон, не ем».
«А почему? Вы какой-то активист общества защиты животных?»
«Что-то вроде этого,» сказал Ди, и на его лице промелькнула тень улыбки, которая – по непонятной причине – заставила Эйлин вздрогнуть. Судя по тому, как Фил опустил глаза и уставился на помидоры, ему она тоже не понравилась.
«По-моему, очень вкусно,» прошептала Саманта с ее места между Крисом и Джойс. Эйлин одобрительно улыбнулась своей младшей дочери, почувствовав, как минутное напряжение отступает. Саманта всегда больше походила на нее, тогда как Джойс – на Фила. Саманта могла оценить свежий салат и новую пару туфель. И, как и Эйлин, она, очевидно, не знала, что думать о друге Леона. Если они, конечно, действительно были друзьями. Эйлин не могла понять, кем они друг другу приходились, и никогда не была настолько близка с племянником, чтобы прямо его об этом спросить. Можно было бы подумать, что люди, которые пересекли всю страну в поисках друг друга, будут довольно… близки… но Леон и этот «граф Ди» (а это уже другой вопрос – есть ли у него вообще имя?) вели друг с другом гораздо более формально, чем это обычно принято между друзьями. По крайней мере, в ее присутствии. Бог знает, что они делали, когда оставались наедине, и она не была уверенна в том, что хотела это знать.
Ну, Леон утверждал, что они съедут как можно быстрее. А пока… Леон был частью семьи, и, когда они были моложе, Джойс была с ним очень близка. Она не могла просто от него отвернуться, не важно, в какой компании он находился. Конечно, пока эта компания не представляла собой опасности. Но это был бы совсем другой случай.
Если бы только этот парень ей не настолько… нравился.
Граф Ди улыбнулся ей через стол, и Эйлин осознала, что уставилась на него. А Леон – на нее. Она покраснела и опустила взгляд на салат. «Э..» сказала она, подыскивая безопасную тему, «газон заметно похорошел. Большой спасибо, Леон, за то, что о нем позаботился. И, конечно, о моих кустах».
«Ага, то есть,» пробормотал Леон, с недовольным выражением лица проглатывая очередную порцию салата. Теперь, подумав об этом, Эйлин поняла, что он тоже очень напоминал ей Фила, конечно, это было и понятно. Ведь мать Леона приходилась сестрой Филу. Один Бог знает, в кого пошел Крис. «Я имею ввиду, что вы нас приютили и все такое».
«Есть цитата,» быстро вмешался граф Ди, как будто почувствовав, что она расстроилась, «из индийского поэта Рабиндраната Тагора (прим. переводчика: не уверена, что его имя пишется по-русски именно так, потому что такого не знаю. И саму цитату тоже переводила сама, так что не взыщите)…» Леон повернулся и посмотрел на графа, как на сумасшедшего. Ди проигнорировал его и продолжил, «она звучит так, ‘Я спал, и снилось мне, что жизнь есть радость. Я проснулся и увидел, что жизнь есть долг. И я поступал и вел себя так, как будто радостью стал долг ‘» Ди снова улыбнулся Эйлин, и, наперекор себе, та почувствовала, как все внутри наполняется теплом. «Я думаю, мистер Оркот пытался сказать, что он очень благодарен вам за ваше гостеприимство, и то малое, что мы можем для вас сделать, есть удовольствие, а не обязанность».
Ответом на это была изумленная тишина. Джойс хватала ртом воздух, а Фил так раздраженно поднял бровь, как умел только он один.
«Ага,» пробормотал Леон через пару секунд. «Да, именно это я и имел ввиду».
«Как вы сказали, было имя этого человека?» спросил Крис.
Граф Ди улыбнулся и погладил его по руке. «Рабиндранат. Он очень известный поэт. Если хочешь, я расскажу тебе о нем позже».
«Я лично никогда не видела особой пользы в поэзии,» сказала Джойс. «Всегда ненавидела уроки литературы». Она допила колу и поднялась на ноги, чтобы отнести свою тарелку в раковину. Она съела только половину лежащего на ней салата.
«Возможно, вы еще просто не изучали того поэта, который вам бы подошел,» мягко предположил граф Ди. «Пожалуйста, оставьте тарелки. Я о них позабочусь».
«Я помогу!» тут же вызвался Крис. Что ж, Эйлин признавала, что именно благодаря влиянию графа мальчик стал гораздо больше помогать по хозяйству, чем до его визита в Лос-Анджелес. А когда таинственный граф в конце концов объявился здесь, его энтузиазм удвоился. Они оба одновременно поднялись и начали молча убирать со стола. Леон откинулся на спинку стула, позваляя графу Ди забрать его тарелку, и внимательно посмотрел сначала на Эйлин, потом на Фила.
«Я сегодня поговорил со своим бывшем шефом,» сказал он.
«О, да?» откликнулся Фил.
«Да. Он оформит перевод. Через пару дней у меня будет работа».
«Замечательно,» ответил Фил, но Эйлин не разделяла его мнения.
«Нью-Йорк – опасный город, Леон,» начала она, чувствуя подступающее беспокойство. «Я знаю, ты годами работал детективом, но ты не задумывался о смене профессии? Лонг-Айленд – не самый худший район, но…»
«Я еще не знаю, где буду работать. И, кроме того, одна из самых крупных мафиозных семей находится на Лонг-Айленде…»
«Ты насмотрелся ‘Крестного отца’,» мрачно ответил Фил. «Твоя тетя права, и ты знаешь об этом».
«Просто… если тебя переведут в Южный Бронкс, или Харлем, или еще в какое-то подобное место…» сказала Эйлин, передернувшись от этой мысли. «Ты просто не знаешь, Леон… Уровень смертности полицейских ужасен, и он растет…»
Внезапно сзади что-то разбилось. Они все быстро обернулись и увидели, как пепельно-бледный граф Ди дрожащими руками пытается собрать осколки упавшей тарелки и остатки салата. «Не подходи, Крис,» прошептал он, «Извините. Мне так жаль. Я такой неловкий – не знаю, что со мной случилось».
Джойс уже пошла за метлой, а Эйлин поднялась на ноги, подталкивая Криса обратно к стулу. «Ничего страшного,» сказала она, «Это не настоящий фарфор. Просто поделка… Я смогу найти замену где угодно…»
«Мне так жаль,» опять тихо повторил граф.
«Ди, сядь-ка,» заговорил, нахмурясь, Леон. «Ты выглядишь каким-то усталым…»
Граф Ди даже не поднял глаз от осколков, над которыми наклонился. Эйлин осмелилась положить руки ему на плечи, и он только что не подпрыгнул от ее прикосновения. Она увидела его испуганным в первый раз с его приезда, даже несмотря на всю эту напряженную атмосферу. И ее поразила охватившая ее странная нежность. «Я думаю, это хорошая идея», сказала она успокаивающе.
«Возможно,» откликнулся граф, все еще бледный, но уже более спокойный. «Моя одежда, наверное, высохла. Я думаю, мне придется весь вечер ее штопать. Это не займет много времени».
«Вот и хорошо,» одобрила Эйлин, говоря с ним как с испуганным животным. «Возьмите свое… м-м-м… замечательное платье из прачечной, а Саманта принесет к вам в комнату нитки и иголки».
«Конечно,» откликнулась Саманта, и вышла из комнаты, бросив напоследок любопытный взгляд на графа. Ди тоже покинул кухню, даже не оглянувшись, как всегда прямой и грациозный. Ну… что бы не происходило между ним и Леоном, Эйлин признавала, что он был одним из самых красивых мужчин, которых она когда-либо встречала. Не удивительно, что она покраснела! Если бы она смогла заставить Джойс выглядеть хоть в половину так элегантно, как он…
Леон тоже смотрел ему вслед, все еще нахмурившись. Эйлин неодобрительно взглянула на него и сказала, «У тебя к подбородку прилип салат, Леон».
«Извини,» рассеяно ответил он, проведя по лицу салфеткой. Фил пробормотал что-то, прозвучавшее совсем как «китайская прачечная», но достаточно тихо для того, чтобы Эйлин смогла это проигнорировать. Леон тоже был с ней солидарен, хотя его плечи напряглись.
«Я пойду, помогу графу,» объявил Крис, соскребая остатки шоколадного пирога с тарелки.
«Ты не будешь смотреть игру вместе со мной и Джойс?» удивленно воскликнул Фил.
Крис состроил гримасу. «Нет. Ты же знаешь, я их не люблю. К тому же, он выглядел таким грустным. Я ему помогу. Пока!» Он вылетел из комнаты прежде, чем Фил успел что-либо сказать, и Эйлин передернула плечами увидев, как на его лбу собираются морщинки. Если бы Крис был постарше… если бы он знал больше о таком чувстве, как ревность… или о такте…
«Я с удовольствием посмотрю телик!» внезапно сказал Леон, поднимаясь со стула. «Кто играет?»
«Янки с Медведями, в Чикаго,» откликнулась Джойс, заканчивая сметать осколки тарелки с пола. «Это будет резня,» добавила она с каким-то наслаждением.
«Янки надерут им задницу,» заметил Леон, явно идя на мировую. Фил пару секунд изучал его, все еще хмурясь, а потом пробормотал, «Будешь пиво, Леон?»
«Пиво?» Леон выглядел так, как будто ему предложили божественный нектар. «Ты еще спрашиваешь!»
«Как вы можете это пить,» притворно возмутилась Эйлин, но на само деле, когда все они вывалились из кухни, оставив ее наедине со своими мыслями, она вздохнула с облегчением.
Боже мой. Он даже умеет шить.
Вообще-то, Леон ненавидел Янки, но уже давным-давно решил об этом не упоминать. Возможно, он и провел все свое детство на Лонг-Айленде, смотря как мама, даже не надеясь на помощь его ни на что не годного отца, старается изо всех сил, чтобы прокормить семью, но это совершенно не означало, что он должен был превратиться в покорную овцу. Он начал болеть за “Mets”, когда ему было тринадцать, и всегда дорожил этим своего рода бунтом против сложившихся правил.
Теперь он испытывал дежавю, сидя здесь, на этом стуле, и притворяясь, что болеет за Янки, в глубине души надеясь, что они проиграют. А еще он думал о Ди и Крисе наверху, и гадал, как выглядит граф, склонившийся над шитьем. Какая-то его часть, которой была ненавистна сама мысль о том, что нужно выпускать Ди из виду, хотела, чтобы Леон пошел наверх. Другая же осознавала, что шить, должно быть, скучно, что Крису и Ди нужно побыть наедине, и что не надо давать Филу еще один повод для недовольства. По крайней мере, бейсбол может занять его голову хоть на некоторое время.
Игра была долгой, и когда она закончилась, Леон был этому безумно рад. Он отодвинул третью бутылку пива и поднялся на ноги, потягиваясь. Было уже больше одиннадцати, и он устал; разница во времени наконец-то давала о себе знать. Он надеялся, что сегодня ночью Ди тоже будет лучше спать. На самом деле, наверное, тот уже и уснул. Ему нужно будет снова его проверить. Крис, должно быть, давно пошел в кровать, а Эйлин пожелала им спокойной ночи где-то с полчаса назад.
«Хорошая была игра,» зевнула Джойс, тоже поднимаясь на ноги. Янки, естественно, выиграли; лучшая команда, которую можно купить за деньги, мрачно подумал Леон. Еще одна причина, почему он ее так ненавидел.
«Я иду спать,» сказал Фил, поднимаясь с кушетки. Когда Джойс вышла, он посмотрел на Леона. «Леон, я знаю, ты уже взрослый,» начал он. «Но это мой дом, и я бы предпочел видеть тебя на диване, чем в комнате с этим… парнем. Теперь, когда ты знаешь, что он не сбежит, у тебя нет причин…»
«Дядя Фил,» не выдержал Леон, решив, что настало время все прояснить, «ничего не происходит, O’кей? И никогда не происходило. Мы просто друзья». Это, строго говоря, было даже правдой. «Я беспокоюсь о нем, и поэтому хочу за ним присматривать. Что, мне нужно подписаться кровью, чтобы ты мне поверил?»
«Я не дурак, Леон,» тихо произнес Фил. «Никогда не совершай подобной ошибки, так обо мне думая».
«Боже!» Леон раздраженно взъерошил волосы, пытаясь взять себя в руки и понизить голос, чтобы не перебудить всех в доме – того же Ди, например. «Я это знаю. Н если я сплю на полу, то не вижу, в чем тут проблема. По крайней мере, я не пачкаю простыней». Он нахмурился. «Мне это нравится не больше, чем тебе, О’кей? Я не люблю принимать милостыню. Поверь мне, очень скоро мы уедем из твоего дома».
Фил сжал губы. «Мы твоя семья, мальчик,» сказал он. Леон почувствовал, что закипает: когда он бы ребенком, то кроме всего прочего, ненавидел, когда его называли «мальчиком», и со временем это не изменилось. Фил, должно быть, тоже об этом не забыл. «Я совершенно не против того, чтобы тебе помогать. Ты всегда был хорошим ребенком, даже если где-то и не использовал весь свой потенциал. Но ты не мой ребенок, даже если твой брат им и является. Поступай, как знаешь. Спи на этом гребенном полу. Но смотри, оставайся на нем, а иначе, семья или нет, завтра ты будешь ночевать в отеле. Я не позволю, чтобы подобные вещи происходили у меня под крышей».
«Черт возьми, Фил…»
«Спокойной ночи Леон. Хороших тебе снов». С этими словами Фил поднялся наверх. Леон стоял и смотрел ему вслед, кипя от злости. Конечно, Фил всегда был таким. Даже в детстве Леон знал, что дядя Фил думает об «этих людях», и, скорее всего, это каким-то образом повлияло и на его взгляды. Но сейчас, когда это отношение было направленно конкретно на него, это стало казаться подлее, больнее – как будто ему еще и этого не хватало помимо всего прочего…
И он ведь ничего подобного не делал. Ни с кем, и уж точно ни с Ди. Последний раз, когда ему подвернулась подобная возможность, с официанткой в Топике месяц назад, он отшил ее по причинам, о которых старался не задумываться слишком сильно. Просто она была… это было бы… неправильно.
Леон потер рукой глаза и тяжело вздохнул. Потом он направился в ванную, прихватив с собой свою сумку, почистил зубы, переоделся в пижамные штаны и футболку. Вернулся в гостиную за одеялом и подушкой. Потом обратно наверх. Его ноги казались слишком тяжелыми, наверное, от усталости.
Он тихо открыл дверь, уверенный в том, что Ди уже спит, только чтобы застыть при виде почти серебряного сияния кожи, призрачного изгиба обнаженной спины Ди, который переодевался ко сну и теперь приостановился, удивленно оглянувшись через плечо.
«Извини,» ахнул Леон, удивляясь, куда делся весь воздух из комнаты, и почти падая назад, каким-то образом все-таки умудрившись не хлопнуть дверью, закрывая ее, изумленное лицо Ди все еще перед его глазами. И еще эта кожа. По крайней мере, он не увидел ничего… ниже… что было хорошо, твердо сказал себе Леон.
Дверь приоткрылась, наружу выглянула голова Ди, и Леон вдруг осознал, что так и не двинулся с места, а его рот все еще открыт. Он быстро его захлопнул. «Думал, ты уже уснул,» пробормотал он.
«Нет,» ответил Ди. «Заходи, пожалуйста».
Леон зашел, радуясь, что в комнате царит полумрак, скрывающий его все еще пылающее лицо. Когда его глаза привыкли к темноте, он увидел, что дверца шкафа приоткрыта и там висит чеонгсам Ди, почти как новенький. «Оу. Ты починил свое… свою одежду?»
Ди кивнул, присаживаясь на край кровати. «Это заняло какое-то время. В некоторых местах разошлись швы, и нижний край очень потрепан. Я зашил все дырки, но он никогда не станет таким как прежде. Он перевел взгляд на Леона, выражение лица нечитаемо. «Я сказал Крису, что его можно продать. Если тебе нужны деньги».
Леон моргнул. Продать чеонгсам Ди? Ну, за него наверняка можно что-то выручить, даже за поврежденный. В некоторых магазинах винтажной одежды за такие вещи дают большие деньги. Но ЭТОТ чеонгсам… Леон не был сентиментальным, но именно в нем Ди был, когда в тот последний раз спас ему жизнь, прижав к себе, когда они шли по тем воздушным ступеням, и именно в нем он был, когда столкнул его с корабля. И в нем он вернулся назад. Он был его последним воспоминанием о прежнем Ди – кем бы он ни был – и первым воспоминанием о новом Ди – кем бы он ни стал. Он был бесценен. «Оставь его,» произнес Леон.
Ди кивнул. «Я так и решил». А потом он посмотрел на Леона со своей прежней, сардонической усмешкой, так знакомой детективу, и его сердце пропустило удар. «Кроме того у меня нет другой одежды. И,» добавил он, приподняв брови, «мне скоро потребуется конкретно эта одежда. Возможно, даже завтра»,
Леон нахмурился. «Что ты задумал?» спросил он подозрительно. «Это имеет что-то общее с тем, что ты говорил про Чайнатаун?»
«Именно,» ответил Ди довольно, как будто Леон сделал какое-то очень умное замечание. «Мне будет гораздо легче получить желаемое, если я буду выглядеть соответствующе. И хотя я бы не отказался от пары более подходящих туфель к чеонгсаму,» добавил он мрачно, «я не осмелюсь просить мисс Саманту об еще одном одолжении».
Леон присел на другой край кровати, как можно дальше от Ди, какой-то частью сознания все время помня о предупреждении Фила, даже против своей воли. Он бросил подушку и одеяло рядом с собой. «О чем ты говоришь? Получить что? Выглядеть соответствующе, это как?»
«Как прежде,» тихо откликнулся Ди. «Это мой не первый визит в Нью-Йорк, детектив».
Повисла неловкая пауза, пока Леон переваривал услышанное. Ему потребовалось три месяца, чтобы привыкнуть к мысли, что парень, с которым он прожил рядом, бессмертен, но вся ситуация в целом все еще никак не укладывалась в его голове. Вероятно, Ди не имел ввиду то, что он был здесь год назад или что-то вроде этого. «Это ведь было не, хм…» начал он осторожно.
«Нет,» ответил Ди все еще тихим голосом. «Несколько поколений назад я был здесь вместе с магазинчиком. Некоторые члены общины должны быть еще живы, и они вспомнят меня. Несколько из них… должны мне. Они знали, кем я был. Я никогда не требовал возврата долга. Но могу попытаться сейчас». Он прикусил нижнюю губу. «Что ж, я увижу, сдержат ли они свое слово, когда…» Ди запнулся.
«Когда что?» спросил Леон, чувствуя, как по его коже бегут мурашки, как всегда, когда он думал об этих паранормальных штучках.
«Когда они перестали меня бояться,» закончил Ди.
Жестоко. Действительно жестоко. «Что ж, ты хочешь увидеть, что получится,» медленно сказал Леон. «Я это понял. Но… но…» Он не знал точно, как это сказать. «Так… я имею ввиду… ты не…»
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 25 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |