- Константин, почему ты не сказал? – перепугался за друга Дорлих.
- Это всё этот старый врачеватель! Он изменник! – не успокаивалась глава Совета. - Госпожа Гнериен, найдите его и немедленно арестуйте! Ваше величество, пойдёмте, я отведу вас в ваши покои.
- Что происходит? Налейте-ка мне ещё…, - бормотал Константин.
- Мы поможем, - сказал Дорлих, и они с Эровингом уже почти взяли обмякшего монарха под руки.
- Нет! – рявкнула Октавия неестественно грозно, и генералы отпрыгнули от императора. – Я сама. Вы и так его чуть насмерть не споили, - её огненный взгляд оттолкнул генералов. – Лучше помогите начальнику стражи, - прорычала она им напоследок.
Ошеломлённые генералы переглянулись, мысленно задавая друг другу один и тот же вопрос: «Почему они ей подчинились?» Когда топот за дверями утих, Эровинг сказал Дорлиху:
- Сегодня я обедал у Эрдока. Я его спросил, не навещал ли он императора. Он сразу весь как окаменел. Ему после моего вопроса кусок в горло не полез. Я его спросил, в чём дело, он отмахнулся и просил больше эту тему не поднимать. Вот сейчас я, кажется, понял, чего он испугался. Он же врачеватель. Уверен, кто-нибудь из врачевателей замка известил его о том, что император не на шутку заболел. Теперь наш генерал военных лазаретов и появляться рядом с замком боится.
- Эдрих, ты думаешь, что всё может кончиться именно так?
Об опасениях Эровинга говорил сам его взгляд.
Октавия помогала Константину дойти до покоев.
- Госпожа Белед, вы же ещё главный казначей? – вдруг выплыло из пьяного лепета императора. – Нам не слишком ли дорого обходится строительство в Эмофлете?
- Не важно, сколько это будет стоить, главное – что из этого получится, ваше величество, - процедила она, представляя его в гробу.
Ключ всё время выскальзывал из рук Константина, и тогда ему помогла глава Совета, как бы нечаянно повернувшись к государю мягкой частью тела. Он соблазнился длинным вырезом на её платье и распустил руки: «Вот что придаст мне сил». Октавия охотно ответила ему взаимностью и перед тем, как лечь с ним, спросила: «Как ты хочешь на этот раз?»
********************
Сандро опять не спалось. Он сидел у окна, через которое восемь лет назад в последний раз видел маму. Вдруг он заметил крытую повозку с символами врачевания. Она подъехала к воротам и остановилась. Точно так же восемь лет назад приехали за его мамой. Обстановка за стеклом навеивала тревогу, и юный принц решил спуститься.
Ворота замка открылись, и к повозке быстрым шагом направился лекарь с тюрбаном на голове. Он уже почти уселся, как вдруг услышал за спиной неспокойный голос Сандро.
- Постойте, господин Касар! – кричал принц, выбегая из замка.
- Акиз Касар к вашим услугам, мой принц, - кланяясь, произнёс лекарь.
- Отец болен, а вы покидаете замок? Вы же придворный лекарь! – разозлился Сандро.
- Прошу прощения, мой принц, если заставил вас волноваться. Старший врачеватель послал меня в Амелсвель за целебными травами. Я должен их доставить ко двору как можно скорее.
В отличие от остальных слуг, прячущих взгляд и раболепствовавших даже при намёке на оплошность, Касар смотрел своему принцу прямо в глаза и держался уверенно.
- Но вы же нужны здесь! – заявил Сандро.
- Если я останусь в замке, то вскоре стану бесполезным, поскольку здесь запасы целебных трав на исходе, - голос у него был приятным, даже каким-то чудодейственным.
- Но как же отец? – поостыл Сандро.
- В замке остались другие придворные врачеватели, и припасов лекарств им хватит как раз до моего возвращения. Прошу меня извинить, я должен отправляться. Доброй ночи, мой принц.
Проводив Касара, Сандро долго стоял под ночным небом. Ему почему-то думалось, что вместе с этой повозкой он провожает в последний путь спокойствие и лучшие дни. После того, что сегодня случилось с отцом, он не заглянул к нему пожелать доброй ночи. Теперь нездоровый вид отца пугал его ещё сильнее. И всё же в одиночестве в своей спальне Сандро заставлял себя надеяться, что всё будет хорошо. В глубине души он верил, что светлый Энрель не оставит их.
Каждый человек мечтает проснуться в светлом будущем….
Следующий день стал переломным в истории империи. У Константина случился удар, и он слёг. В его покои набились все, кто только мог. Самые влиятельные люди окружили кровать и следили за каждым вздохом императора. В углу под энрельским крестом рядом со статуей святой Арамзеллы молился постаревший и потолстевший игумен Солинс. Держась за помощников, прибыл преподобный отец Зайладар. Беспощадная старость запорошила его сединой, горбом перекривила спину, в болезненные шишки превратила суставы. Сандро и Изабель держались за холодеющие руки своего отца, а тот был совсем плох. Врачеватели из кожи вон лезли, чтобы облегчить его страдания, однако в сторонке старший врачеватель уже прошептал Зайладару и Октавии, что император скоро воссоединится с Энрелем. Многие уже начали подумывать о завещании, но без слова преподобного отца никто и не осмеливался сказать об этом вслух. А он почтительно молчал, глядя на государя с надеждой на чудо.
Каждый вдох давался императору всё труднее. Когда он был уверен, что смерть уже брезжит в окне, то прохрипел: «Все вон! Сандро, останься!»
- Слушаюсь, ваше величество, - посчитал своим долгом сказать каждый, как бы прощаясь с самодержцем, но всё равно оставаясь верным ему.
Двери захлопнулись. Отец с сыном остались одни.
- Сынок, - чуть шевельнулись высохшие губы.
- Я здесь, отец, - Сандро встал на колени и ещё крепче схватил отцовскую руку.
- Я должен тебе сказать, Сандро….
- Что сказать?
- Почему вас только трое. Когда ты родился, твоя мама тяжело заболела. Врачеватели говорили, что она умрёт. Но когда она прикладывала тебя к груди, то в ней сразу просыпалась жизнь. Так она и поправилась. Врачеватели дивились этому чуду Создателя, однако больше иметь детей она не могла. Она выжила благодаря тебе, Сандро, но не могла больше дать новую жизнь.
- Ничего, отец, всё с тобой будет хорошо, - из глаз Сандро побежали слёзы.
- Мы всю жизнь об этом молчали. Ты особенный, Сандро. Ты понимаешь меня? – прохрипел Константин и заискивающе посмотрел на сына.
- Да, папа. Понимаю, - лгал принц.
Отец так и смотрел на своего сына, а он только молча всхлипывал. Наконец старик тихо-тихо сказал: «Прости меня, Сандро».
- За что?
- За то, что любил Айлеха больше тебя. О, сынок, один человек теряет жизнь, другой обретает….
Это были последние слова императора Константина. Свет в окне разгорался всё ярче, пока не забрал императора с собой.
- Лекарь! – сквозь ливень слёз позвал Сандро.
В ответ он услышал звон колоколов Собора светлого Энреля. Ему казалось, что они звучали горестно, словно скорбя.
Позже, когда остывшее ложе императора Константина I было залито слезами, первые люди страны собрались в зале Совета. Ближе к пустующему трону посадили Сандро. Изабель же села поодаль. Лица чиновников и аристократов выражали один вопрос: «Что делать?»
- Похоронить императора следует на следующий день, - настаивал Зайладар.
- Но ведь из дальних провинций никто не успеет приехать! Пусть поработают бальзамировщики, - горячо воспротивился советник по образованию и культуре.
- Ой, не гневи Энреля, он сейчас на тебя смотрит. Покарает он нас за такое, - оборвал его преподобный отец.
- Похороним императора завтра, - властно утвердила Октавия, и все дали молчаливое согласие. – Остаётся главный вопрос: кому его величество в последние мгновения своей жизни хотел оставить трон?
Все сразу же уставились на безучастного Сандро.
- Мой принц, что сказал император? – задала вопрос Октавия. Но Сандро только поднял сырые глаза. – Что сказал император? Что он сказал, Сандро?
Принц уставился на главу Совета. Из её уст ему послышалось пугающее «Ты нужен нам, Сандро!»
- Хватит! Ничего он не сказал!
- Не бойся трона, сын мой. Энрель смотрит на тебя, - попытался успокоить Зайладар.
- Он ничего об этом не говорил! А о чём говорил – вас не касается! – сорвался осиротевший принц.
- Однако, мой принц, вы единственный подходящий претендент на трон, - подчеркнула Октавия.
- Нет! Я не хочу этого. И я не боюсь трона, он мне просто не нужен. Пусть Изабель правит!
- Сандро, что ты такое говоришь? – недоумевая, воскликнула Изабель. - Кому, как не тебе становиться императором? Что тебе сказал отец?
- Ничего. Я не хочу править страной. Я хочу сначала сделать кое-что.
- И что же?! – крикнула сестра.
- Навестить маму, – громко признался Сандро и сразу стыдливо осёкся.
Изабель притихла. А в Совете тут же поднялся гул.
- Увы, мой принц, это невозможно. Решение суда инквизиции никто не отменял, - равнодушно сказала Октавия.
Однако Сандро показалось, что ей было приятно напомнить об этом.
- Я прошу Совет отпустить меня в Гэдрэш к матери, - поставил Сандро вопрос ребром, сурово вытирая рукавом наворачивающиеся слёзы.
- Мой брат прав, - поднялась Изабель. - В нашей семье трагедия, и вы должны позволить нам увидеться с мамой.
- Нет, госпожа Бозель, - наседала Октавия. - Я вам напомню, что решением суда инквизиции была ссылка не на восемь лет, а на всю её оставшуюся жизнь. За такие деяния даже это наказание считается мягким.
И тут на защиту детей императора неожиданно встал Зайладар.
- Я изменяю условия ссылки. Пускай навестят мать, но только по одному.
- Ваше преподобие…, - пришла в изумление глава Совета.
- Помолчи, дочь моя, я позже тебя вразумлю. Юноше сейчас нелегко приходится. Пусть сменит обстановку, разделит горе своё с матерью.
- Преподобный отец, - вымолвил Сандро, и на его сыром от слёз лице проступила благодарная улыбка.
- Увы, сын мой, пока вы с сестрой не оправитесь, глава Совета будет регентшей твоей. Но по возращению ты должен будешь сесть на трон. Иного исхода сего собрания я не вижу. Только вместе в Гэдрэш я вас не отпущу. Решайте сами, кто из вас поедет первым.
Дети императора решили дать ответ после похорон.
С тяжёлым сердцем Сандро провожал отца в последний путь. После отпеваний в соборе гроб императора повезли на родовое кладбище. Погода стояла пасмурная, и казалось, что скорбит весь Ацвег. В свете церковных реформ, приведённых в жизнь самим Константином, его гроб был до убогости скромным. На нём, как, впрочем, и везде, не было никаких погребальных атрибутов, а везли его головой вперёд. Император покидал этот мир без оружия в руках, впервые с начала империи. Перед сырой могилой первой с отцом прощалась Изабель. Сандро смотрел на неё и вспоминал свои незрелые чувства на похоронах Айлеха, вспоминал, как сокрушалась мама. И когда пришёл его черёд прощаться, он лил слёзы, не щадя себя. Он обнимал отца, плакал ему в грудь и говорил, что прощает его. За что – никто так и не узнал. В сторонке в окружении членов Совета по-своему скорбила Октавия Белед. Она была вся в белом, как надлежало одеваться овдовевшей императрице. Упрекнуть её в такой наглости никто не дерзнул….
Вечером Сандро узнал, чего так боялись придворные врачеватели. По скорому приказу главы Совета всех их, кто был рядом с императором в последний день, отправили к Айнеду. Октавия просила Сандро присутствовать на допросе, но он не любил насилие и отказался. Больше всего ему хотелось побыть одному.
Он потушил все свечи в своей спальне, отдёрнул штору и на полу возле окна под неусыпальную молитву из Собора светлого Энреля предался своему горю. Сандро вспоминал последние слова отца насчёт своей особенности, но не понимал их значения. За большую любовь к Айлеху он его искренне простил. В конце концов отец обеспечил и младшему сыну хорошее детство и достойную юность. Он всё равно любил его, пусть и чуть меньше. Сандро почувствовал, что ему не хватает отца. И он только теперь пожалел, что никогда не говорил ему, что тоже его любит.
В спальню тихо пробралась Изабель и обняла брата за плечи.
- Грустишь? – спросила она.
- Грущу.
- Давай погрустим вместе.
Они долго сидели в тишине, смотря в окно.
- Сандро, я решила. Поезжай-ка к маме первым ты, а я съезжу потом.
- Спасибо, Изабель. А твой муженёк почему не любит приезжать к нам на праздники?
- Он очень занят. Он не любит отвлекаться сам и отвлекать других. Он не считает каждый праздник поводом для столь дальних поездок. А ты почему спрашиваешь?
- Странно это. По хорошим поводам он и по приглашениям не приезжает, а как узнал, что отец заболел, сразу примчался вынюхивать.
- Сандро, он не такой. Ты его плохо знаешь. В беде он никогда никого не бросит, последнее отдаст. И меня он любит, - обиделась девушка и отвернулась, чтобы скрыть слёзы.
- Это главное, чтобы любил. Изабель, давай погрустим тихо, - обнял её брат.
В тюрьме Октавия собрала своих единомышленников: Айнеда, Офь, Ксаракса, генерала артиллерии Огнира, лордов Таэрта, Донарда и Милиза, а также ещё много начальников и министров. Эта женщина прибирала все нити власти к своим рукам. Весь замок, Генеральный штаб, министерства – везде были её люди. Только можно ли их назвать людьми? Октавия произносила пламенную речь, поднимая своим приближённым праздничное настроение.
- Императоры приходят и уходят, а империя остаётся. Ей нужен порядок. А порядок может создать только один человек с сильной волей! Господа, пришло наше время! Я объясню, в чём состоит наш дальнейший план. Главное наше оружие – это вера. Раз человек поверил в эту чушь однажды, то поверит и сейчас. Уберите рыбе глаза, и она поплывёт по течению. А в данном случае течением будем мы. А тех, кто попытается плыть против, мы уничтожим. Император Константин и его выродок Айлех вообще ни во что не верили. Они сомневались во всём. Они не могли быть нашими союзниками, поэтому теперь они со своим создателем. Только, видимо, их создатель ждал их в земле, а не на небесах! Нашей надеждой остаётся этот слабоумный Сандро и его сестра. Если они отступятся от своей веры, если утянут к нам народ, то нам значительно проще будет захватить весь Ацвег. К нашей радости, парень ещё и маг, причём очень сильный. Он от трона отказывается, поэтому скоро начнётся такая грызня между графами, что Оший наполнится свежими человеческими душами. Но мы всё равно должны посадить на трон парня, в крайнем случае, его сестру. Но это всё потом. А пока мы потрудились на славу. Властелин будет доволен. Наш добрый друг Айнед любезно предоставил нам свою камеру пыток, куда мы поместили свежие жертвы. Смотрите, это же врачеватели, залечившие государя! Их следует наказать. Делайте с ним всё, чего требует ваша ярость, только не убивайте сразу. Остальным скажем, что они не выдержали допроса. Налетайте! Устроим кровавый пир! Наполним Ацвег страданиями!
Они бросились на врачевателей с демонической злостью. В их распоряжении был весь «кричащий арсенал» Айнеда, но не все пользовались им. Милиз предпочитал вгрызаться в дергающуюся плоть своими зубами. А рот у него большой, натренированный неподражаемым обжорством. Ксаракс под чутким руководством Октавии так научился управлять огнём, что мог поджаривать врачевателям только пятки, оставляя остальную часть тела своим друзьям, которые были куда более изощрёнными….
- Господа, не прекрасен ли наш праздник? – произносила Октавия, наслаждаясь фонтанчиком из перерезанной артерии. – Нет ничего красивее человеческих страданий. А в Ошии для смерти места нет. Там такие праздники будут протекать вечно!
Демонопоклонники – вот кто они.
Глава IV
Ещё один первый раз…
День постепенно катился к вечеру. На бирюзовом небосклоне застыли пушинки облаков. Мягким солнцем согревался воздух. Между виноградников пролегала широкая каменная дорога. Первые императоры Фирийской империи прочно связали свою необъятную державу сетью магистралей, названных имперскими трактами. Этой ночью по южному тракту караван из столицы должен был пересечь границу Герцогства Вола и доставить принца в Гэдрэш.
Карета Сандро двигалась в середине каравана. Через раскрытые шторы осторожно вкрадывался слабеющий свет вечернего солнца. Он нежно ласкал скулы принца, плоские, почти впалые щёки, слегка сомкнутые веки и высокий белый лоб, по которому небрежно раскинулись длинные пряди чёрных волнистых волос. Утомлённый дальней дорогой, принц дремал зыбким сном.
Громкие команды командира каравана вспороли убаюкивающий гул двигающейся кареты. Сандро приподнял веки, они показались ему тяжёлыми, как свинец. Всё его тело затекло, ноги были чужими. Каждый мускул, каждый сустав, каждая косточка требовала движения. Хрустнула шея, брезгливо исказилось лицо, голова отодвинулась от мягкой спинки сиденья. Усталые покрасневшие глаза нащупали окно. В свете угасающего солнца Сандро смог различить силуэт генерала Дорлиха, который верхом на вороном коне с важным видом проезжал мимо кареты.
- Скоро Эфа-Льяр, там сделаем короткую остановку, - отчеканил генерал и пришпорил коня.
Просторная обшитая карета была залита апельсиновым светом, но юному принцу в ней было неуютно. Сандро вспоминал, как отец говорил о мечте: «Нет мечты – плохо. Есть мечта – хорошо, но трудно всё время стремиться к ней. Потерял мечту – потерял половину жизни». Теперь он хорошо понимал, что значили эти слова. Отец мечтал, чтобы Айлех был жив и здоров и чтобы именно он стал императором после него. У Сандро и самого тоже были мечты, но все они в мгновение рухнули, когда отец отправился к Энрелю. И осознание того, что прежней жизни и прежних надежд уже никогда не вернуть, больно сжимало его душу, выжимая из неё горькие слёзы. С камнем в груди принц провёл здесь один все семь дней пути. Ему казалось, что остальные не разделяют его чувства. Все, даже самые приближённые слуги, вовсе не казались печальными. Ещё до отъезда Сандро в голову закралось подозрение, что многие из них ждали смерти отца и даже хотели этого. А потому и общаться с ними он не желал. Тяжесть великой утраты перебивала желание принимать пищу.
- Зажечь фонари! – скомандовал Дорлих.
Мгновение назад казавшийся статуей Сандро очнулся от своих мрачных раздумий и, прищурив глаза, припал к окну. Солнце утопало за невысокими холмами, разливая мягкий тёплый свет по верхушкам бесконечного количества ровных рядов виноградников. Не было ни малейшего ветерка, и каждый листочек неподвижно грелся в этом море света. А в середине этого моря метрах в двухстах одиноко стояла старая каменная башня с красной черепичной крышей и одним единственным окошком. Над её неподвижным флюгером расстилались редкие рваные облака. Те из них, что касались горизонта, окрашивались в нежно-розовый цвет. Бесконечно высокое небо между облаками было голубым, приближаясь к заходящему солнцу, оно загоралось от него ярким огнём. В зарослях суетливо сновали крохотные птички: они то стремительно взлетали, растворяясь в море света, то погружались зелёную чащу.
– Какая идиллия, – подумал принц. - У нас в Лэре такого не увидишь. Эти южные земли и впрямь сказочно-красивые.
Созерцаемая им картина задевала его за живое, пробуждала в нём природную любознательность. Его молодое лицо сделалось спокойным. Мысли текли в голове плавно и размеренно, унося его от скорби и печали. Сандро начал представлять себе встречу с мамой, как с любовью обнимет её. Ему не терпелось увидеть, какой она стала за эти годы.
- Карава-а-ан, стой! – отрезал генерал.
Карета плавно остановилась. Вокруг засуетились служилые, один из них ловко влетел на крышу кареты. Перед окном, загораживая обзор, замельтешили силуэты. Сандро не хотелось расставаться с вечерней красотой. Не желая привлекать внимание слуг, он открыл дверь и спустился на дорогу. В голове кружились слова отца о том, что правитель должен всегда выглядеть сильным, здоровым и уверенным в себе. Сандро расправил затёкшие плечи, распрямил спину и зашагал в сторону заходящего светила. Он не мог не отметить, что возня и разговоры слуг сразу, как по команде, стихли.
- Ещё бы, привыкли, что я без вас как безвольная кукла, – подумал Сандро, покосившись в сторону свиты.
Неспешным шагом принц удалился от кареты и снова погрузился в тёплый южный вечер. Отовсюду доносились трели птиц, которые, наверное, так же, как и он, не упускали возможности насладиться всеми прелестями уходящего чудесного дня. Виноградники подступали к самому краю каменной дороги. Сандро протянул руки и осторожно прикоснулся кончиками пальцев к верхушкам растений. Мягкие нежные листочки показались ему настолько приятными на ощупь, что на его бледном лице впервые за несколько дней появилась улыбка. Птицы всё продолжали живо щебетать вокруг. Ни один листочек на кустиках не колыхался от ветра. Воздух был каким-то дурманящим, хотелось вдыхать его полной грудью и раствориться в этом сказочном месте.
- Может быть, засиделся совсем, оттого теперь так приятно, – отметил про себя Сандро и с глубоким вдохом закрыл от удовольствия глаза. Дыхание сделалось глубоким и нечастым. – Какое блаженство! – чуть слышно произнёс он.
Ему захотелось сильнее сконцентрироваться на всех своих ощущениях. Кончиками пальцев он различал мельчайшие неровности на нежных зелёных побегах. Разнообразные запахи доходили до его носа, множество звуков касалось его ушей. Это опьяняло. Казалось, у всего этого великого множества разных ощущений есть одно общее. Но что? Что-то слабо уловимое, ускользающее от сознания. Каждый вдох Сандро растягивал и углублял, чувствуя, как поднимается его грудь. Глаза беспорядочно забегали под прикрытыми веками. Во рту пересохло, лоб покрылся испариной. В голове всё смешалось. Ему казалось, что теперь он может слышать запахи и осязать звуки. И вдруг он отчётливо почувствовал что-то совсем новое. До его сознания донёсся какой-то поток, исходивший от лозы. Он приятно окутывал сначала кончики пальцев, затем руки. Сандро осознал, что целиком погружён во что-то: воздушное или жидкое.
– А вдруг это сон? – подумал он.
Дрожащие веки медленно приподнялись.
– О, святая.… Это… Жизнь! Торжество жизни! – сухими губами прошептал Сандро.
Теперь он отчётливо чувствовал то нечто общее, что объединило в себе огромное множество совершенно разных ощущений. В стеблях и листьях винограда импульсивно струился некий поток ярко-красного цвета. Юноше открывалась жизненная сила всего сущего, что было рядом или даже в десятках метрах от него. Всё благоухало в этом потоке: каждый побег, каждый листочек и даже корни. Там, где у растений были почки, эта красная субстанция была самой яркой и буйной. Там же, где были стебельки, большие нижние листья и корни, она равномерно струилась разными слоями от центра растения к периферии и обратно. Эти циркуляции и завихрения сопровождались удивительными, едва уловимыми звуками, похожими на дыхание, бульканье, шёпот. Подобное исходило и от его собственного тела. А на земле ему открылась беззвучная неподвижная ярко-зелёная сущность. Глаза его видели несколько опавших листьев, но вот все остальные чувства говорили ему, что там лежит что-то мелкое, знакомое по форме, но неприятное. То, что он смог вскоре различить было безжизненным телом крошечного зверька. Скорее всего, он умер в своей норке.
– Невероятно! Опять я замечаю всё мёртвое. А это что? - он опять закрыл глаза, но потоки никуда не исчезли, наоборот, они воспринимались даже отчётливей. – А! Это птица? Но я её даже не видел! Значит, мои глаза скрывают от меня всё это чудо!
Сандро полностью погрузился в открытый новый мир. Самым удивительным в нём было то, что новые ощущения не перебивали привычные, а гармонично дополняли друг друга.
– Как странно! Почему раньше со мной ничего подобного не происходило? А другие? Разве другие не способны воспринимать эти потоки?
Сандро хотел было повернуться и проверить, как выглядят в новом свете люди, но, к его разочарованию, все потоки вдруг начали ослабевать. Они угасали, а мир вокруг становился таким же привычным как раньше. По лбу Сандро побежали хрустальные горошины. Веки, плечи, руки – всё тело вдруг сделалось очень грузным, неприподъёмным, неповоротливым. Всё потемнело. Закружилась голова, хотелось опуститься на колени.
- Мой принц, с вами всё в порядке? – совсем близко за спиной раздался знакомый голос.
Глаза Сандро широко распахнулись. Рядом с ним с вопрошающим взглядом стоял командир каравана.
- Господин Дорлих, вы это видели?
- Нет, мой принц, не видел, – ответил генерал и осмотрелся по сторонам.
Ещё секунду юноша бегал глазами по его лицу, а затем вновь уронил взгляд на виноград и свои ладони. Ничего, кроме знакомых ощущений. Ни свечений, ни таинственных звуков не было.
- Наверное, вы задремали мой принц. При сильном утомлении такое иногда бывает, – успокаивающе сказал Дорлих.
Сандро задумчиво посмотрел вдаль.
«Наверное, на самом деле причудилось. Когда генерал Дорлих спросил меня, мои глаза были закрыты, и я ничего не видел. Должно быть, он прав: я и впрямь уснул. Разморило. Ведь наяву такого быть не может».
- Да, господин Дорлих, я, кажется, утомился и задремал, – с облегчением в голосе сказал принц.
- Ничего страшного, мой принц, – улыбнулся тот в ответ.
Ловким движением руки Дорлих будто фокусник вынул из рукава белоснежную салфетку.
Принц взял её и вытер липкое от пота лицо.
- Вы очень добры. Спасибо вам, – доброжелательно сказал Сандро.
- Для меня большая честь служить под вашим началом, мой принц!
Вспомнив, как подобает выглядеть человеку его уровня, Сандро выпрямился, гордо поднял голову и спрятал салфетку в кулак.
- Нам пора двигаться дальше, – напомнил командир каравана.
- Да, да, – откликнулся принц и направился к карете.
По всему каравану уже зажгли освещение. На крыше главной кареты горели четыре лампы, и ещё пара маленьких горела внутри. Конвой ожидал распоряжений.
- Вам что-нибудь угодно, мой принц? – спросил Дорлих перед самой каретой.
- Нет, спасибо. Поужинаем в Эфа-Льяре.
«Старый отцовский Барбос» – с улыбкой пробурчал Сандро, провожая Дорлиха взглядом.
Называл он его так любя. Сандро очень уважал этого человека за преданность двору. Генерал теперь оставался одним из немногих людей, которым принц мог доверять. В этом путешествии он лично оценил способность генерала Дорлиха превосходно организовывать самых разных людей, будь то прислуга или солдаты. Он умел обходиться без грубости и рукоприкладства, виртуозно пользуясь чёткостью построения команд и личным примером. Каждое его слово, каждый жест шли из глубины души и моментально доходили до всех его подчинённых, готовых исполнить любой его приказ.
Сандро решил не задёргивать шторы. Он никогда ранее не уезжал так далеко от столицы, и созерцаемые им красоты отвлекали его от прочих мыслей. Солнца уже вовсе не было видно, о нём напоминали ещё подсвеченные облака и небо на горизонте. Звонкие птичьи песни уже утихли. Небо потемнело. На землю опускалась вечерняя прохлада. Принц выкинул из головы то, что с ним произошло несколько минут назад, и принялся вспоминать картографию и историю здешних мест.
Герцогство Вола было одним из богатейших в империи. Оно граничило на севере с Герцогством Волка, на западе - с Герцогством Мустанга, на востоке - с бескрайним Гнайларом, а на юге - с Гэдрэшом. Тёплый климат и плодородные земли делали его житницей империи. Здесь производили одно из самых дорогих вин «Кровь ангела», шедшее отсюда напрямую к императорскому двору.
Эти земли в корне отличалось от Герцогства Грифона. Молодой принц никогда не видел столько ветряных мельниц, амбаров и таких бескрайних полей. Люди обходились здесь малым. Дома даже богатых аристократов не превышали двух этажей. Их виллы отличались простотой, но казались очень уютными. Крестьянские дома в деревнях выглядели вполне зажиточно. Складывалось впечатление, что здесь главное богатство вовсе не размеры и архитектура городов, а просторы и плодородие доброй пашни, сбор урожая и великолепные пейзажи.
Сандро услышал, как кто-то быстро подходит к карете. Дверь отворилась, у трапа с доброжелательной улыбкой на лице стоял придворный лекарь Акиз Касар. В руках он держал небольшой ларец с изящными орнаментами из серебра.
- Добрый вечер, мой принц. Могу ли я войти к вам? – спросил он своим текучим голосом, поклонившись.
- Конечно, заходите, – улыбнувшись, ответил Сандро.
Лекарь проскользнул внутрь кареты, дверь за ним закрылась. Принцу он был хорошо знаком с самого детства. Этот приятной наружности человек тридцати семи лет всегда был вежливым и доброжелательным. Он выглядел очень опрятно: всегда постриженные ногти, чистые руки, убранные под скромный тюрбан волосы, аккуратная остренькая бородка и усы, окаймлявшие задумчиво стиснутые губы. От него всегда исходил тонкий аромат. Самым же запоминающимся был его взгляд. Касар прекрасно умел поддержать беседу в нужном ему русле, при этом выражение его лица было улыбчивым и доброжелательным, но вот смотреть он умел прямо в душу. От него невозможно утаить ничего, что касается здоровья и настроения.
- Генерал Дорлих беспокоится о вашем здоровье. Есть ли у вас жалобы? – начал он.
- Да, в общем, и нет, – отвечал Сандро, - разве что разбитость какая-то. Даже вот уснул стоя, когда вышел из кареты. А ещё глаза заболели, кажется, что в них песка насыпали. И иногда всё каким-то красным кажется. Раньше у меня такого не бывало. Вот, наверное, и всё.
Поймав окончание слов принца, Каспар задал следующий вопрос:
- А вы давно отдыхали?
Сандро немного замялся, зажал руки в замок и потупил взгляд.
- Как из Святослова выехали, так не могу по нормальному поспать. Всё время снится отец. А ещё он мне снится мёртвым, в гробу.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 21 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |