– Получится, – так же тихо и убежденно ответил он.
– Ты думаешь? – она недоверчиво заглянула Нику в лицо.
– Да. Ты успокоишься, и все будет хорошо, поверь.
– Я верю тебе.
Кристина положила голову Нику на плечо и закрыла глаза.
Она ему верила.
– А могу я теперь у тебя кое-что спросить? – вдруг встрепенулась она после минутного молчания. – Моя очередь спрашивать.
– Неужели? – Ник в притворном удивлении поднял брови, но, взглянув на него, Кристина разглядела, как в его глазах прыгают веселые бесенята, хотя и почувствовала, как он напрягся в ожидании.
– Хочешь узнать что-то еще?
– Да, очень хочу. Все, что ты мне рассказал, никак не объясняет один твой поступок, вернее, много поступков. Для чего была вся эта неправда: кольца и придуманные истории о нашей совместной жизни? Чего ты добивался, Ник? На что рассчитывал? Ведь рано или поздно я все равно бы все узнала.
– На что рассчитывал? Я не рассчитывал, я всего лишь надеялся и очень хотел, чтобы на этот раз ты осталась со мной, Кристи, – под конец фразы в голосе Ника прорезалась твердость и непреклонность.– Я больше не позволю тебе просто так взять и уехать. Если придется, буду держать тебя здесь силой, пока ты не согласишься остаться. Не дам больше калечить ни свою жизнь, ни твою. Скажешь опять, что я сошел с ума? Пусть. Да, я сошел с ума. Но не сейчас, а десять лет назад.
Кристина обдумывала услышанное.
Не об этом ли она мечтала? Теперь, когда Ник высказал ее самое заветное желание, она вдруг растерялась и не знала, что ему на это ответить.
А Ник словно почувствовал ее состояние, молчал, не требуя немедленной реакции на свое заявление.
В камине треснула сухая ветка, и оба вздрогнули.
Ник отстранился и, приподняв подбородок Кристины, заставил ее посмотреть себе в глаза.
– Как ты, Кристи?
– Немножко получше, – слабо улыбнулась она.
Ей и правда стало лучше. Прежняя тяжесть, что давила ей на сердце долгое время, почти ушла, и даже головная боль притупилась.
– Я все еще… пугаю тебя?
– Нет. Я тебя больше не боюсь.
– Хорошо, – Ник совершенно неожиданно ей подмигнул. – Побудь здесь, ладно? Только никуда не уходи, я скоро вернусь.
Он вскочил на ноги и исчез за поворотом лестницы.
Кристина подошла к музыкальному центру. Выбрав наугад один из дисков со сборником классической музыки, она вставила его в проигрыватель и нажала на кнопку. Услышав первые аккорды приятной фортепианной партии, она удовлетворенно кивнула и оглянулась на лестницу. Ника не было, лишь наверху слышались какие-то неразборчивые звуки.
Немного постояв у стеллажа с дисками, она решила приготовить поесть. Глинтвейн – это, конечно, хорошо, но стоило позаботиться о чем-то более существенном, тем более для Ника, который вообще ничего в рот не брал со вчерашнего дня.
Кристина вошла в кухню с приятной мыслью о том, что сейчас будет готовить завтрак для Ника – это самое что ни на есть простое занятие сейчас казалось ей чем-то необыкновенным, наполненным особенным смыслом. Она ведь никогда не готовила для него завтрак, а ей очень хотелось позаботиться о нем так же, так он заботился о ней. Однако она успела всего лишь нажать на кнопку кофеварки, когда ее отвлек шум в холле и через мгновение в дверном проеме показался Ник с испуганным лицом.
– Господи, Кристи, вот ты где! А я подумал…
– Я решила приготовить завтрак, – словно оправдываясь, ответила она. – А что случилось? Там что-то упало?
– Ничего там не упало. Это я налетел на скамейку у кресла, – Ник прислонился к дверному косяку и перевел дыхание.
– Да что с тобой? – не поняла Кристина. – Ты сильно ударился?
– Лучше бы я головой ударился, может, поумнел бы… – с усмешкой ответил он, потирая ушибленную ногу. – Я спустился в гостиную, а тебя там нет, ну, я и подумал…
– Что подумал? Что я удрала через окно? – Кристина подошла к нему и прижалась к его руке, заведенной за спину.
– Неважно. Просто… никак не избавлюсь от чувства, что стоит мне закрыть глаза, отвернуться или отлучиться на минуту, и ты исчезнешь. До сих пор воспринимаю тебя как безвозвратную потерю. Глупо, да?
Она помотала головой и снизу вверх взглянула на Ника, с удовольствием вдыхая запах шерсти, исходящий от его свитера.
– Нет, не глупо. Только ты больше не переживай об этом, хорошо? Я никуда от тебя не денусь. Обещаю.
Ник поцеловал ее в макушку и поинтересовался, оглядывая кухню:
– А зачем ты сюда удрала? Я же просил тебя остаться в гостиной.
– Я всего лишь хотела приготовить тебе завтрак. Для разнообразия.
– К черту завтрак! Я тебе его и сам приготовлю, только попозже. Сейчас есть кое-что поважнее.
Ник обнял ее за плечи и увлек за собой обратно в гостиную, где усадил ее в кресло у елки, а сам сел рядом на злополучную деревянную скамеечку. Кристина смотрела на него и робко улыбалась, ожидая, что он скажет.
– Кристи, у нас ведь Рождество, так? – загадочно начал Ник.
– Так, – ответила она, не понимая, к чему он клонит.
– Значит, под елкой есть подарки, – Ник кивнул в сторону елки, под пушистыми нижними ветками которой действительно лежали многочисленные коробки и свертки разного размера и цвета. Кристина до настоящего момента их попросту не замечала. – И для тебя тоже. Собственно, для тебя они все и есть. Но этот самый главный.
Он, наконец-то, вытащил из-за спины руку, в которой до этого что-то прятал, и протянул ей на раскрытой ладони маленькое колечко с камнем цвета ночного летнего неба, окруженным мельчайшими звездными искорками.
– Пусть в этот раз все будет по-настоящему, – прошептал он.
Кристина в полной растерянности переводила взгляд с такого знакомого ей кольца на лицо Ника, застывшее в ожидании, и обратно. Потом взяла его руку с кольцом в свои ладони, сложенные лодочкой, и прижалась к ней щекой. На ее ресницах опять заблестели слезы, стоило лишь ей заметить, как напряжение на лице Ника сменилось нежной улыбкой, которая тут же осветила его прищуренные глаза и словно волшебной кисточкой тронула тонкие красивые губы.
– Я этого не заслуживаю, – пробормотала она в его теплую раскрытую ладонь.
– А тебе не кажется, что это мне решать? За тобой совершенно другое решение, – отозвался Ник, внимательно наблюдая за ней.
– Когда ты успел?
– Ну, скажем, если бы ты не швырнула кольца мне в лицо там, наверху, сценарий был бы немного иным. Но мне повезло, я их быстро отыскал, хотя все равно приходится импровизировать, на каждом шагу. Какое-то сплошное безумие, честное слово… Впрочем, по-другому у меня с тобой никогда и не выходило.
– Нет, я не об этом. И не напоминай, пожалуйста, мне жутко стыдно, что я бросила эти кольца. Сама не знаю, что на меня нашло… Я имела в виду, когда ты успел все это придумать, купить и все такое?
С лица Ника исчезло шутливое выражение.
– Я думал об этом десять лет, Кристи, каждый день. Так что времени на самом деле у меня было предостаточно.
От его пронзительного взгляда сердце Кристины словно перестало биться, а Ник мягко высвободил свою ладонь с зажатым в нем кольцом и взял ее левую руку.
– Кристи, ты выйдешь за меня? Согласишься связать со мной свою жизнь? Позволишь мне любить тебя?
Серебро плавилось под его густыми ресницами и затягивало ошеломленную Кристину в свои бездонные омуты. Ее пульс застучал с бешеной скоростью, и она заметила, как чуть дрогнули пальцы Ника на ее запястье. Значит, он тоже почувствовал?
Конечно, почувствовал. Почему она до сих пор этому удивляется?
Она задержала взгляд на кольце и лишь сейчас в полной мере осознала, что на самом деле означает это изящное и дорогое украшение. Из ее груди вырвался короткий вздох.
Возможно ли в жизни подобное? Неужели Ник прав, и любой, даже она, заслуживает прощения и не просто прощения, а такого бесценного подарка судьбы?
Всего один раз в жизни Господь дает каждому человеку шанс встретить свою истинную половинку, один-единственный раз. И только от самого человека зависит, узнает ли он посланный Богом бесценный подарок, не пройдет ли мимо, равнодушно скользнув глазами, сумеет ли понять, что вот она, его судьба, стоит только протянуть руку и не дать ей уйти, не дать превратиться в случайную встречу для кого-то другого?
Однажды Кристина уже допустила эту страшную ошибку – сама отказалась от Ника, который и был ееполовинкой, он был ею больше, чем она сама это осознавала. За что же судьба так благосклонна к ней, что сделала исключение и вернула ей именно его, не дав связать свою жизнь с другим мужчиной, достойным, умным, замечательным, но не ее?На эти вопросы все равно никто не даст ответа. Зато она сама может дать Нику единственно верный ответ, который он от нее ждет. И ждал долгие годы.
Она вновь вздохнула, но лишь для того, чтобы дать себе возможность сказать Нику то, что она собиралась. А Ник, напряженно вглядывающийся в ее лицо, подался ей навстречу, готовый выслушать любые ее слова, и только потемневшее серебро его глаз выдавало его волнение.
Догадавшись, что Ник так же, как и она, балансирует на грани надежды и неверия, Кристина сжала его руку и произнесла срывающимся от волнения голосом:
– Конечно, Ник, я выйду за тебя замуж! Потому что тоже очень тебя люблю. И никогда не переставала любить. Никогда.
В тишине, нарушаемой только глухими ударами двух сердец, Ник надел кольцо с сапфиром на безымянный палец левой руки Кристины и замер, обняв ее сведенные колени. И им не нужны были слова, обещания и клятвы, им не нужно было ничего, кроме ощущения друг друга, кроме возвращения друг к другу после долгой и мучительной для обоих разлуки.
* * *
Когда Ник вернулся из кухни, Кристина сидела на полу у елки и открывала третий по счету подарок. Увлеченно снимая шуршащую упаковку, она не услышала, как Ник вошел, но зато почувствовала щекочущий ноздри запах кофе, теплой выпечки и шоколада. Ее желудок тут же отозвался слабыми спазмами.
– Ммм… Ты изумительно пахнешь! – потянув носом воздух, Кристина зажмурилась от удовольствия в предвкушении глотка горячего кофе.
– А ты изумительно выглядишь, – отозвался Ник, с улыбкой глядя на тщетные попытки Кристины выбраться из-под вороха надорванной упаковочной бумаги и глянцевых ленточек. В ответ на его слова она смущенно поправила волосы и отчего-то вспомнила, что на ней нет косметики. Не до того было, когда она выходила из ванной. Ну и Бог с ней, с косметикой. Кажется, за прошедшую неделю она совсем разучилась ею пользоваться.
– Ты сейчас похожа на маленькую девочку, которой внезапно подарили кучу подарков. У тебя было такое же восторженное выражение лица, когда я вошел.
Ник аккуратно поставил тяжелый поднос на край стола.
– А ведь мне действительно давно не дарили столько всего на Рождество, – на миг погрустнела Кристина. – То есть вот так, чтобы сидеть под елкой и открывать подарки. Мама с папой последнее время Рождество встречают в Европе, путешествуют…. А больше некому… Я и забыла, как это здорово.
– Все, хватит, – Ник наклонился к ней и коснулся пальцем ее рта, запрещая думать и говорить о грустном. – Знаешь что? Подвинься немножко, мы позавтракаем прямо тут.
– Тут, на полу? – удивилась она, убирая в сторону ненужную бумагу.
– А зачем отвлекаться от приятного занятия? – резонно заметил Ник. – Мы можем завтракать и открывать подарки. Только ты мне скажи сначала, тебе не холодно?
– Нет, нисколько. Здесь очень тепло.
Она похлопала ладонью по толстому бежевому ковру. Ник перенес поднос на пол и устроился рядом, опираясь спиной на валик кресла.
Кристина взяла из его рук большую керамическую кружку с кофе. По пальцам пробежало тепло, и она поцокала языком, осторожно пробуя напиток на вкус.
– Без сахара. Без молока. Крепкий, – прокомментировал Ник голосом хорошо вышколенного официанта. – Все, как ты любишь. Ну, давай показывай, что тебе принес Санта.
Кристина благодарно взглянула на него и положила на колени большую тетрадь в кожаном переплете с тиснением в виде кленовых листьев. В тетрадь была вложена ручка «Паркер».
– Ты помнишь? – прошептала она и безошибочно прочитала ответ в его глазах. – Спасибо…
– Это для новых, если они будут, – ответил он, протягивая ей круассан. – Я, честно говоря, так и не решил, хочу ли я, чтобы ты писала стихи, или нет. Но решать тебе.
Кристина понимающе улыбнулась и откусила кусочек круассана, стараясь не испачкаться шоколадом.
– А это? – она вынула из коробочки короткую нитку янтарных бус густого медового цвета.
– Не знаю, любишь ли ты янтарь и с чем его можно носить, я не разбираюсь во всех этих штучках. Но как увидел их, сразу подумал о Янтарном озере.
– Я буду их носить, обещаю.
Ник кивнул и посмотрел на пакет, который Кристина как раз открывала, когда он вошел в комнату. Она развязала ленточку, и ей на колени мягко выскользнул синий шарф из тончайшего натурального шелка, словно вода по рукам заструилась.
– Какая прелесть! – воскликнула она и набросила его на плечи.
– Да, прелесть, точно. Тебе очень идет, – согласился Ник.
– А здесь что? – потянулась Кристина к плоской коробочке изумрудного цвета.
– Здесь? Почему ты спрашиваешь об этом меня!Откуда мне знать? – пожал плечами Ник.
Его ответ вопросом на вопрос прозвучал шутливо, но она заметила, что он перестал жевать и отставил свою кружку в сторону.
Она открыла коробочку и чуть не выронила ее из рук: внутри, на зеленом бархате, лежал серебряный браслет с брелком в форме сердца.
– Нет, – прошептала она, не решаясь дотронуться до подарка. – Этого не может быть. Как?
Ник задумчиво улыбнулся:
– Знаешь, я не был до конца уверен, что поступаю правильно, когда заказывал его.
– Заказывал?
– Да. Это копия, а вовсе не тот самый браслет, который я тебе подарил на озере. К сожалению, тот самый…
– Не надо, пожалуйста, – попросила Кристина. – Не рассказывай. Я все помню сама. Тот самый я бросила с обрыва.
– Да.
– Прости, – едва слышно прошептала она.
Вместо ответа Ник привлек ее к себе и поцеловал.
– Позволишь?
Он вынул браслет из коробочки и застегнул замочек на ее запястье.
– Этот браслет и все, что с ним связано, для меня слишком много значит, поэтому я решил подарить его тебе снова.
Кристина открыла брелок и почувствовала, как ее глаза наполняются слезами.
– Нет-нет, так не пойдет. Я рассчитывал совсем на другой эффект, – Ник вытер ее щеки ладонью.
– Спасибо. Фотографии те же самые.
– Да, все те же, – согласился он.
– Спасибо! – повторила она, закрывая сердечко. – Для меня он тоже много значит.
– Выходит, я все-таки правильно поступил, – счастливо улыбнулся Ник и вдруг спохватился: – А почему ты ничего не ешь?
– Увлеклась подарками, – попыталась оправдаться Кристина, но он отобрал у нее пакет, который она собиралась открыть вслед за зеленой коробочкой, и заставил взять в руки кружку.
– Поешь сначала, раз между делом не получается.
И он пододвинул ей поднос с фруктами, круассанами и тарелочкой творога.
Следующие полчаса они завтракали, слушали музыку и разворачивали подарки, пока Кристина неожиданно не зевнула.
– Спать хочешь? – тут же спросил Ник.
– Немножко, – виновато призналась она, оглядываясь на часы.
– Надо же, уже полдень!
– Да, длинное было утро, – сказал он. – А если учесть, что ночью ты почти не спала…
– Ник! Как ты… – воскликнула Кристина, чувствуя, что щеки ее моментально запылали.
– Прости, Кристи. Я не хотел тебя смутить, – миролюбиво отозвался Ник, стягивая с кресла клетчатый плед. – Иди ко мне.
Он вернул пустые кружки на поднос и отодвинул его подальше в сторону, освобождая место рядом с собой. Кристина свернулась клубочком и положила голову ему на колени.
– Я сейчас замурлыкаю, как сытая довольная кошка, – хихикнула она, устраиваясь под теплым пледом.
Ее веки смыкались после бессонной ночи, пролитых слез и горячего вина, выпитого на пустой желудок. Устав бороться со сном, она сдалась.
– А что? Это было бы здорово, – Ник обнял ее и пошевелился, вытягивая ноги ближе к каминной решетке. – Сам я тебе колыбельную спеть не смогу, увы.
– И не надо. Только не уходи, – сонно пробормотала Кристина.
– А что это за музыка? Никак не могу вспомнить.
– «Утро» Грига.
– А, «Пер Гюнт»! Так красиво…
– Красиво. Ты поспи, Кристи. Я никуда не денусь. А как проснешься, позвоним Миранде, – он помолчал, что-то обдумывая. – Или нет, лучше завтра. Сегодня пусть день будет только нашим… И мы не позвоним, а поедем. Вместе. А то она, пожалуй, с ума сойдет от неведения.
Ник усмехнулся и затих, обнимая Кристину за плечи.
Вместе… Теперь навсегда вместе.
Кристина улыбнулась, слушая ровное дыхание Ника. Сквозь прикрытые ресницы она смотрела на размытые огоньки елочной гирлянды и, уже засыпая, представляла себе перевернутую чашу ночного майского неба, усыпанную звездами. Они мерцали высоко-высоко над ней и падали в ее раскрытые ладони нескончаемым дождем желаний. А она, смеясь, повторяла про себя одно-единственное желание, и знала, что оно уже сбылось.
Вместо эпилога
– Миранда, я забираю ее.
– Кого?
– Кристину.
– Куда забираешь? Ник, ты что, с ума сошел? Что ты собираешься делать? Отвезти ее домой? Ее родители в Вене, а ей сейчас нельзя оставаться одной, ей необходим покой и уход. В Чикаго у нее нет никого, кто мог бы о ней позаботиться, насколько мне известно. И длительный переезд сейчас ей абсолютно противопоказан.
– Я забираю ее к себе.
Миранда недоуменно взглянула на Вуда поверх очков. Но, судя по выражению лица, он и не думал шутить. Однако она все-таки переспросила:
– Как это к себе? К себе домой?
– Да.
– Куда, в Мэдисон?
– Нет. В свой дом здесь, в Хиллвуде.
– Нет, ты точно сошел с ума. Как только освободится соседняя койка, я уложу тебя рядом с Кристиной. Думаю, стоит сделать кое-какие исследования.
Шутка не сработала.
Молодой мужчина, сидящий на белом больничном стуле, оставался совершенно серьезным. Холодная решимость на его лице поколебала все ее доводы, которые она собиралась привести, чтобы не допустить того, чего не следовало допускать с точки зрения профессионализма и разума.
Но кто сказал, что в нем сейчас говорит разум?
Ей слишком хорошо было известно отношение Ника к Кристине, и она прекрасно помнила его состояние, близкое к помешательству, когда Кристина без каких-либо объяснений разорвала их отношения, затем устроила непонятно что на выпускном и исчезла из его жизни на следующий же день.
Миранда не одобряла ее поведения и до сих пор не могла понять. Но в душу к подруге не лезла никогда. А сейчас ей не требовалось заглядывать в душу к Нику, она и без того прекрасно видела, и как врач, и как человек, что никакие доводы не изменят его решения вернуть Кристину любой ценой.
– О ней буду заботиться я, – твердо произнес он. – Ты же сама сказала, что она вне опасности и домашнего ухода ей вполне хватит. Значит, я справлюсь.
– Да, возможно. Но ведь у Кристины амнезия, не забывай, – Ник пропустил этот случайный каламбур Миранды мимо ушей. – Скажи-ка мне, под каким предлогом ты заберешь ее к себе? Кем представишься? Да ты вообще представляешь, что может случиться, когда она тебя вспомнит?
– Еще нет, но кое-какие мысли на этот счет у меня есть.
В глазах Ника промелькнуло странное выражение, и Миранда насторожилась:
– Не поделишься, что ты собираешься делать с девушкой, попавшей в аварию, у которой потеря памяти, многочисленные ушибы и чудовищный стресс, а? Да она даже меня не смогла вспомнить, хотя я не отходила от нее ни на шаг!
Она посмотрела на Ника и тут же отвела взгляд в сторону: выражение его глаз было непонятно ей, а может быть, она не готова была его понять или подсознательно отказывалась понимать.
Миранда встала из-за стола, заваленного бумагами и медицинскими инструментами, и, засунув руки в карманы белого халата, подошла к окну.
– Миранда, я справлюсь. Все будет в порядке. Доверься мне.
Она задумчиво смотрела за стекло. На улице стемнело. Неужели уже вечер близится? Сколько же они с Ником спорят?
Сначала она долго и безуспешно пыталась выпроводить Вуда из палаты, куда поместили ее подругу. Она вспомнила его руки с побелевшими костяшками пальцев, вцепившихся в металлическую спинку больничной койки. Внешне он казался совершенно спокойным, сосредоточенным на том, что она, Миранда, разъясняла ему о состоянии Кристины, но руки выдавали его. Казалось, никакая сила на свете не заставит его оторваться от кровати и выйти отсюда.
Затем, когда ей это, наконец, удалось, он не желал покидать уже ее, Миранды, кабинет и задавал бесконечное множество вопросов, выспрашивал о каждой мелочи, касающейся состояния Кристины. А теперь, в довершение всего, вот это заявление. К тому же, ее почему-то не покидало ощущение, что Ник вовсе не просит разрешения забрать пациентку клиники к себе домой, а просто ставит ее, лечащего врача, перед фактом.
Ник тихо и твердо сказал, слово она думала вслух:
– Миранда, я все равно заберу ее.
Миранда устало потерла лоб. В том, как Ник произнес последнюю фразу, ей послышалась угроза. Еще чего не хватало! Но она чувствовала, знала, что он поступит по-своему, и ему лучше сразу уступить, чтобы не тратить зря ни его, ни свое время.
Она в нерешительности оглянулась на неподвижную фигуру в черном, резко выделяющуюся на фоне белого интерьера ее маленького кабинета.
Ник Вуд.
Он совершенно не изменился и сделает так, как решил, рано или поздно. Их разговор продолжается уже больше часа, и, похоже, ей пора сдаваться.
Только что из этого получится?
Миранду одолевали сомнения. С одной стороны, это неправильно, недопустимо – передавать пациента чужому человеку, даже не родственнику, под домашний присмотр и лечение. Это серьезное нарушение правил клиники и врачебной этики. Но с другой стороны, Ник ведь не совсем чужой человек, когда-то они все вместе учились. И если принять во внимание его прошлые отношения с Кристиной, то чужим назвать его нельзя. Тем более что состояние у нее стабильное, серьезных травм нет, а амнезия – это, Миранда была уверена, временное явление, и Кристина вполне может восстановиться в домашних условиях.
Если бы они еще были, эти домашние условия, настоящие, а не то, что предлагает Ник…
Ведь что будет, когда память к ней вернется? Этого Миранда даже не могла представить.
Она вынула руку из кармана халата, побарабанила пальцами по подоконнику и, прислонившись лбом к холодному стеклу, закусила кончик указательного пальца. Эта привычка осталась у нее еще со школы, она до сих пор покусывала пальцы, если никак не могла принять решение. Вот и сейчас после указательного следующей жертвой стал средний палец, безымянный и, наконец, мизинец.
Когда пальцы на руке кончились, Миранда вновь спрятала руку в карман и отвернулась от окна. За ее спиной ничего не поменялось. Ник все также неподвижно сидел на стуле возле ее стола и молча ждал.
– Это черт знает что такое, – наконец выдохнула она.
– Нет. Он – нет, а я знаю, – спокойно ответил ее собеседник. В уголках его губ шевельнулась насмешка и тут же исчезла. Но то, как он горячо заговорил в следующее мгновение, выдало его с головой и доказало, что все его ледяное спокойствие было напускным.
– Господи, Миранда, неужели ты ничего не понимаешь? Неужели не понимаешь? Кристи вернулась! Вернулась в Хиллвуд. Снова! И я… Я не могу ее отпустить! Не могу! Я ни за что ее не отпущу.
Слушая его, Миранда лишь потрясенно покачивала головой. Ей почему-то казалось, что просто так это все не кончится. Дай Бог, чтобы не так, как в прошлый раз. Она ведь, помнится, боялась, что Ник покончит с собой. Вот ведь до чего тогда дошло… А сейчас? Что будет?
– Хорошо, – решилась она, как в ледяную прорубь нырнула. – Ты можешь забрать ее к себе, но только не раньше вечера. Я подготовлю нужные лекарства и напишу рекомендации по их применению и вообще по уходу за Кристиной. Обещай, что будешь строго следовать им.
Согласный кивок.
Миранда продолжила:
– Обязательно звони мне, если что-то случится. Хоть что-то, ты меня понял? Я дежурю до пятницы, потом можешь в любое время звонить мне домой, телефон я тебе тоже напишу. Пожалуйста, дай мне знать сразу, как только ее состояние изменится, в любую сторону, худшую или лучшую, не знаю, чего я опасаюсь больше, честное слово.
Еще один кивок.
– Ник, и еще одно… Пожалуйста, пообещай мне, что все будет хорошо, – она умоляюще смотрела на него, – я очень тебя прошу. Прошу не как врач, а как друг, и твой, и Кристины. Я слишком хорошо помню то, что с вами произошло, и боюсь того, что может случиться сейчас. За нее боюсь и за тебя тоже. За тебя даже больше.
– Не надо, Миранда, – отозвался Ник. – Не бойся. Я справлюсь.
Миранда шагнула к нему.
– Я готова тебе помочь, Ник, ты это знаешь. И всегда в ваших отношениях защищала тебя, была на твоей стороне. Но подсунуть Кристине в сумку письмо или поговорить с ней – это одно, а вот так рисковать ее здоровьем – это совсем другое, ты пойми… Я себе не прощу, если что-то случится с… тобой или с ней, неважно. У меня и сейчас душа не на месте, но я тебе доверяю. Ты только пообещай мне…
Ник поднялся к ней навстречу, подошел и взял обе ее руки в свои.
– Миранда, я тебе обещаю. Кристина вспомнит меня. Все будет хорошо. На этот раз точно. Я обещаю.
Примечания
Мэйсис (Macy’s) – торговый центр в Нью-Йорке, открыт в 1858 г.
Удачи! (Исп.)
Александр Дюма «Черный тюльпан».
«Business Week» – деловой еженедельник.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 19 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |