наковальня, он выругался и развернулся… затем наклонился и подобрал кусок.
Скользкий. О, такой скользкий.
Положив Дайал на место, Мэнни позволил руке опуститься и обхватить член. Пока
он водил ладонью верх и вниз, теплая вода и скользкое мыло помогали ему, но все же это
было жалкой заменой тому, каково было находиться рядом с той женщиной...
Меткий. Выстрел. Прямо в лобную долю.
Боже, будто каждую мысль о ней окружала вооруженная стража.
С проклятьем он отключил свой мозг, потому что знал, что должен закончить
начатое. Опершись рукой о мраморную стену, он позволил голове поникнуть, пока шел
процесс самолечения от каменностоячей болезни. Мэнни всегда обладал громадным
сексуальным желанием, но этот голод был совершенно иным, он пробивался сквозь
каждый слой цивилизованности, уходя к самой его сути, незнакомой ему ранее.
– Вот дерьмо… – Стиснув зубы, он прислонился к влажным стенам душа,
испытывая оргазм, столь же интенсивный, как и на диване. Он истощал его тело, пока
член не стал единственной частью, которая бесконтрольно подергивалась. Каждый
мускул, казалось, участвовал в этом, и Мэнни пришлось закусить нижнюю губу, чтобы не
закричать.
Когда он наконец выбрался из этого сумасшедшего торнадо, его лицо было
прижато к мрамору, и он дышал, будто пробежал из одного конца Колдвелла в другой.
Или, может, даже до Канады.
Повернувшись к струе воды, он снова ополоснулся и вышел из душа, схватил
полотенце и...
Мэнни посмотрел на свои бедра.
– Да. Ты. Издеваешься.
Его член был возбужден так же, как и в первый раз: невзирая ни на что. Горд и
силен, как может быть только бесчувственная рукоять.
Неважно. Он больше не станет обслуживать его.
В конце концов, можно ведь просто спрятать чертову штуку в своих штанах.
Очевидно, такой метод не работал, и у него уже не осталось сил. Черт, может, он
подхватил простуду или еще что-то? Бог его знает, работая в больнице, можно много чего
подцепить.
Включая амнезию, как оказалось.
Мэнни завернулся в полотенце и вышел из ванной в офис… только чтобы застыть
на месте. В воздухе витал странный аромат… что-то вроде темных специй?
Не его одеколон, это точно.
Пройдя по ковру босиком, Мэнни открыл дверь и выглянул наружу. В
административных офисах было темно и пусто, не чувствовалось и намека на этот запах.
Насупив брови, он оглянулся на свой диван. Но знал, что не стоит думать о только
что произошедшем на нем.
Десять минут спустя, Мэнни переоделся в чистую форму и побрился. Мистер
Счастливый, все еще прикидывающийся Монументом Вашингтона, был упрятан под
брюками и прижат к месту, как пойманное животное, кем он и являлся. Взяв свой
портфель и костюм, который носил на скачки, Мэнни был более чем готов оставить
позади сон, головную боль и весь проклятый вечер.
Выйдя из офисов хирургического отделения, он спустился на лифте до третьего
этажа, где располагались операционные. Члены его команды занимались своими делами,
оперировали в неотложке, принимали или перевозили пациентов, прибирались,
готовились к работе. Он кивнул присутствующим, но проронил всего пару слов… поэтому
никто не заметил ничего необычного. Какое облегчение.
И он почти дошел до парковки, не утратив его.
Однако стратегия ухода затрещала по швам, когда он оказался у палат, где
восстанавливались больные после операций. Он хотел пройти мимо, но ноги просто
замерли, а мысли смешались… и вдруг Мэнни почувствовал побуждение зайти в одну из
них. Когда он повиновался импульсу, головная боль тут же ожила, но он не стал обращать
на нее внимания, ворвавшись в отдельный бокс, находившийся у запасного выхода.
Койка у стены была идеально заправлена, простыни так сильно подоткнуты, что
казались выглаженной равниной на матрасе. Никаких записей на доске, ни пиканья
оборудования, и компьютер не подключен.
Но в воздухе витал запах Лизола. А также какой-то парфюм…?
Здесь кто-то был. Кто-то, кого он оперировал. Сегодня.
И у нее был…
Агония захватила его, и Мэнни снова пошатнувшись, ухватился за дверной косяк и
прислонился к нему, чтобы удержаться на ногах. Когда мигрень, или чтобы это ни было,
усилилась, ему пришлось наклониться вперед…
И тогда он увидел это.
Сморщившись от боли, он доковылял до прикроватного столика и опустился на
корточки. Протянув под него руку, он нащупал согнутую жесткую карточку.
Он понял, что это, еще до того, как посмотрел на нее. И по какой-то причине, пока
Мэнни держал визитку в ладони, у него что-то тоскливо сжималось в груди.
Разглаживая складку, Мэнни посмотрел на свое выгравированное имя, название и
адрес больницы, телефон и факс. На белом пространстве справа, где размещался логотип
Святого Франциска, он приписал номер своего мобильника.
Волосы. Темные волосы, заплетенные в косу. Его руки распускают…
– Да что за гребаный ад. – Он выбросил руку в сторону пола, но все равно упал,
сильно ударившись о линолеум прежде, чем перекатиться на спину. Качая головой,
обхватив ее руками, и пытаясь преодолеть агонию, он знал, что его глаза широко
раскрыты, но все равно ничего не видел.
– Шеф?
При звуке голоса Голдберга, снайпер в висках поумерил пыл, будто мозг нашел
слухового спасителя, и его оттащили от акул. По крайней мере, на время.
– Привет, – простонал он.
– Ты в порядке?
– Ага.
– Голова болит?
– Не особо.
Голдберг усмехнулся.
– Слушай, здесь что-то происходит. У меня четыре медсестры и два
администратора поцеловались с полом, прямо как ты. Я вызвал замену и отправил
остальных домой.
– Мудро с твоей стороны.
– Отгадай, что.
– Не говори. Я иду, иду. – Мэнни заставил себя сесть, и, настроившись, поднял
свою жалкую задницу с пола при помощи поручня больничной кровати.
– У тебя же вроде отгул на эти выходные, шеф.
– Я вернулся. – К счастью, Голдберг не спрашивал о результатах забега. Опять же,
он не знал, что здесь есть новости, какими Мэнни мог бы поделиться. Никто понятия не
имел о том, чем занимался Мэнни за больничными стенами, преимущественно потому,
что он никогда не думал, что это важно по сравнению с их работой.
Почему вдруг его жизнь оказалась такой бессмысленной?
– Подбросить? – спросил главврач травматологии.
Боже, он скучал по Джейн.
– Эээ… – Какой там вопрос? Да, точно. – Я принял Мотрина… справлюсь. Пиши,
если понадоблюсь. – По пути к выходу, он похлопал Голдберга по плечу. – До завтра, до
семи утра ты тут главный.
Ответ Голдберга остался незамеченным.
Как оказалось, такова была тема сегодняшней ночи. Мэнни совсем ничего не
воспринимал, когда нашел северные лифты и спустился на одном из них на парковку…
как будто тот последний заход боли отправил в нокаут все, кроме ствола его мозга. Выйдя
из лифта, он начал переставлять ноги, пока не дошел к своему месту…
Где, черт возьми, его машина?
Он огляделся. Всем главам отделений выделялись свои парковочные места, и
«Порше» на месте Мэнни не было.
Как и ключей в кармане формы.
И единственной хорошей новостью было то, что когда он здорово рассердился,
головная боль окончательно отступила… хотя это точно Мотрин постарался.
Где. Черт. Возьми. Его. Машина.
Бога ради, просто выбить окно, завести ее без ключа и уехать нельзя. Нужно
приложить карточку, которую он хранил в своем…
Бумажник тоже пропал.
Прекрасно. Как раз то, что нужно: украденный бумажник, «Порше» на пути к
мастерской, где разбирают угнанные авто, и разговор с копами.
Охрана была на выезде из гаража, поэтому он пошел туда пешком, вместо того,
чтобы позвонить, потому что мобильник, конечно, тоже украли…
Он замедлил шаг. Затем остановился. На полпути к выезду, там, где парковались
пациенты и их семьи, стоял серый «Порше 911 Турбо». Точь-в-точь как его. Такой же
стикер Нью-Йоркской Ассоциации Гонщиков на заднем стекле.
Тот же номерной знак.
Он подошел к автомобилю так, будто к его дну приделана бомба. Двери были не
заперты, и он осторожно открыл ту, что со стороны водителя.
Его бумажник, ключи и мобильник лежали под передним сиденьем.
– Док? Вы как?
Лаааадно. Очевидно, у сегодняшней ночи было две темы: никаких воспоминаний, и
люди, задающие вопросы, на которые он точно не ответит правдиво.
Посмотрев наверх, он задумался, что именно может сказать охраннику: «Эй, со
мной что, кто-то решил сыграть в Бюро находок?»
– Что вы делаете на этой парковке? – спросил парень в голубой униформе.
Без понятия.
– Мое место кто-то занял.
– Черт, вам стоило позвонить. Мы быстро бы это исправили.
– Спасибо, вы незаменимы. – По крайней мере, это не было ложью.
– Что ж, берегите себя… и отдохните. Не так уж круто выглядите.
– Превосходный совет.
– Мне нужно было стать доктором. – Охранник махнул фонариком. – Спокойной
ночи.
– Спокойной ночи.
Мэнни сел в свой призрачный «Порше», завел двигатель и включил задний ход.
Подъехав к выезду из гаража, он вытащил пропуск и без проблем открыл ворота. Затем, на
авеню Святого Франциска, повернул налево и направился в центр, в Коммодор.
Мэнни был уверен лишь в одном неоспоримом факте.
Он терял свой драгоценный разум.
Глава 12
Ви уже должен быть дома, подумал Бутч, оглядываясь в Яме.
– Он должен быть здесь, – сказала Джейн позади него. – Я разговаривала с ним
почти час назад.
– Великие умы человечества34, – пробормотал Бутч, проверяя часы. В который раз.
Поднявшись с кожаного дивана и обогнув кофейный столик, он подошел к
компьютерной установке своего лучшего друга. Четыре Игрушки, как они называли этих
высокотехнологичных ублюдков, стоили добрых пятидесяти кусков… и это был
максимум информации, которой Бутч о них владел.
Хотя нет, еще он знал, как использовать мышку, чтобы активировать GPS-чип в
телефоне Ви.
Показывать на карте не было необходимости. Адрес рассказал ему все, что
требовалось знать… а также обеспечил заворот кишок.
– Он все еще в Коммодоре.
Когда Джейн промолчала, он взглянул на нее из-за мониторов. Шеллан Вишеса
стояла возле стола для настольного футбола, руки были скрещены на груди, тело и
профиль прозрачны, поэтому сквозь нее была видна кухня. За год он более чем привык к
различным ее формам, и конкретно эта, как правило, означала, что женщина серьезно
задумалась, и все ее внимание поглощено мыслями, а на то, чтобы придать себе
материальную форму, его просто не оставалось.
«Великие умы думают одинаково» - в русском соответствует фраза «У дураков мысли сходятся»
Бутч был готов поспорить, что они размышляют об одном и том же. То, что Ви
задержался допоздна в Коммодоре, хотя знал, что его сестру оперировали и без
осложнений перевезли сюда, в особняк, вызывало опасения… особенно учитывая
настроение Брата.
И его привычки.
Бутч подошел к шкафу и вытащил свое замшевое пальто.
– А ты случайно не… – Джейн запнулась и слегка засмеялась, –… читаешь мои
мысли.
– Я приведу его. Не волнуйся.
– Ладно… Хорошо. Думаю, я пойду навещу Пэйн.
– Хорошая идея. – Его быстрый ответ был вызван не просто клинической пользой
от того, что доктор сестры Ви будет с ней рядом… и он задумался, догадывалась ли об
этом Джейн. Опять же, она не глупа.
И одному Богу известно, что он обнаружит у Ви. Ему претила мысль, что парень
изменяет жене с какой-нибудь шлюшкой, но людям свойственно ошибаться, особенно,
когда давление слишком велико. И лучше, чтобы на это возможное зрелище наткнулась не
Джейн.
По пути к выходу он подарил ей быстрое объятие… на которое она ответила,
приняв материальную форму и сжав его в ответ.
– Надеюсь… – она не закончила предложение.
– Пока нет нужды волноваться, – сказал он ей, солгав сквозь зубы.
Через полторы минуты Бутч сидел за рулем Эскалейда и мчался так, словно за ним
гнались черти. Да, вампиры могут дематериализоваться, но у него, полукровки, этот
полезный трюк в стиле «Я мечтаю о Джинни»35 в репертуар не входил.
Хорошо, что он без зазрений совести мог превысить скоростной режим.
В несколько раз.
Центр Колдвелла все еще пребывал в режиме сна, когда Бутч до него доехал, и, в
отличие от будних дней, когда грузовики с доставкой и ранние пташки заполонили бы
улицы еще до восхода, место выглядело словно город призраков. Воскресенье – день
отдыха… или отлеживания, в зависимости от того, насколько ты трудоголик. Или
любитель залить за воротник.
Когда он служил детективом по расследованию убийств в Колдвеллском отделении
полиции, то очень тесно познакомился с дневным – и ночным – ритмами этого лабиринта
переулков и зданий. Он знал места, куда обычно сбрасывались или прятались тела. И
криминальные элементы, убивавшие людей либо из развлечения, либо по заказу.
Он столько раз ездил в города, подобные Колди, несясь на бешеной скорости, и не
понимая, в какую трясину погружается. Хотя… если посмотреть с этой стороны, в чем
заключается его новая работа в Братстве – поглощение лессеров? Абсолютно ничего
нового, когда дело доходит до всплеска адреналина и мрачного осознания, что его
поджидает смерть.
И на этой ноте, он мчал в каких-то двух кварталах от Коммодора, когда
предчувствие о чем-то надвигающемся переросло в нечто особенное… лессеры.
Враг неподалеку. И не один.
Это не инстинкт. А знание. С тех самых пор, как Омега над ним поработал, Бутч
стал своего рода металлоискателем врагов, и, хотя он ненавидел поселившееся в нем зло и
намеренно не наступал на эту мазоль слишком часто, его способность была громадным
преимуществом в войне.
Он был Разрушителем, появление которого предсказывало пророчество.
Когда волосы на затылке встали дыбом, он начал разрываться меж двумя
полюсами: войной и своим братом. После того как Общество Лессинг решило
восстановить свои поредевшие войска повсюду в городе начали появляться убийцы, враг
«Я мечтаю о Джинни» - Американский ситком 1960-х годов
оживился и увеличил свое количество за счет новобранцев. Так что вполне возможно, что
кто-то из его Братьев исполняет на «бис» для галерки лессеров «Конец ночи»… и,
вероятно, скоро ему придется появиться и сделать свое дело.
Черт, вдруг это Ви? Тогда его задержка понятна.
Проклятье, может, все не так ужасно, как они предполагали. Тем более, Коммодор
располагается совсем близко, что объясняет показания GPS, и, к тому же, сражаясь в
рукопашную, вряд ли представляется возможным нажать на паузу и обновить расчетное
время прибытия.
Когда Бутч свернул за угол, свет фар Эскалейда озарил длинный узкий переулок,
который являлся городским эквивалентом толстой кишки. Кирпичные здания,
представлявшие собой ее стенки, были грязными и в испарениях, а асфальтовая дорога
покрыта выбоинами с мерзкими лужами в них…
– Что за… черт? – выдохнул он. Убрав ногу с газа, Бутч наклонился к рулю…
будто это могло изменить то, что он видел.
Происходившая в дальнем конце переулка, драка была в самом разгаре, три лессера
сошлись в рукопашной с единственным противником.
Который и не пытался отвечать на удары.
Бутч резко припарковал внедорожник и, взлетев с водительского сиденья, с
бешеной скоростью понесся по тротуару. Убийцы окружили Вишеса, и гребаный идиот
медленно поворачивался в этом кругу… но не с намерением разметать всех по углам, и не
ради предосторожности. Он позволял каждому из них добраться до него своими цепями.
В свете уличных ламп по черной коже струилась красная кровь, а массивное тело
Ви принимало удары звеньев, летающих вокруг него. Если бы он захотел, то мог схватить
концы этих цепей, притянуть к себе убийц и подавить нападавших, – они были
новобранцами, чьи волосы и глаза все еще имели собственный цвет, уличными крысами,
которых призвали на службу всего час и десять минут назад.
Боже, да со своим-то самоконтролем Ви смог бы сконцентрироваться и
дематериализоваться из круга, если бы захотел.
Вместо этого он стоял в незащищенной позе, раскрыв руки, между ударами и его
торсом не было никакого барьера.
Если это так и продолжится, долбанный ублюдок будет выглядеть как жертва
автомобильной аварии. Или даже хуже.
Собираясь надрать задницы, Бутч разбежался и в мощном прыжке сбил с ног
ближайшего убийцу. Когда они вдвоем оказались на тротуаре, он схватил того за темные
волосы, оттянул их назад и перерезал ему горло. Черная кровь брызнула из яремной вены
и растеклась вокруг, но на то, чтобы перевернуть убийцу и вдохнуть его сущность в свои
легкие, не было времени.
Уборка потом.
Бутч вскочил на ноги и поймал разрывной конец летящей цепи. Хорошенько
потянув, он отклонился и закрутил ее, что выдернуло лессера из зоны самобичевания Ви и
во всей красе доставило в Дампстер36.
Когда поганец увидел звезды и растянулся как приветственный коврик для
последующих выбросов мусора, Бутч развернулся и был готов положить всему конец, но,
сюрприз, сюрприз, Ви решил выйти из летаргии и наконец взяться за дело. Несмотря на
явные ранения, Брат был силой, с которой нельзя не считаться, когда ударил, а затем с
обнаженными клыками атаковал противника. Сократив дистанцию своими резцами, он
вцепился в плечо лессера, словно питбуль, а затем вспорол ублюдка черным кинжалом.
Пока кишечник этой мрази скользкой массой стекал на тротуар, Ви разжал
колгейт-хватку, позволяя убийце упасть и растянуться на асфальте.
Последовавшую тишину разрывало лишь тяжелое дыхание.
– Какого черта… ты… вытворял? – выплюнул Бутч.
Дампстер - контейнер для мусора
Ви согнулся и вцепился ладонями в колени, но этого явно было не достаточно,
чтобы облегчить агонию, в которой он пребывал. В следующий миг брат встал на колени
рядом с убийцей, которого вспорол, и просто… дышал.
– Ответь мне, придурок. – Бутч был так взбешен, что даже подумывал заехать
сукиному сыну по башке. – Какого дьявола ты творишь?
Пошел холодный дождь, изо рта Ви капала красная кровь, он кашлянул пару раз. И
все.
Бутч провел рукой по своим влажным волосам и обратил лицо к небу. Прохладное
благословение упавших на лоб и щеки капель немного успокоило Бутча. Но ничуть не
облегчило язву в животе.
– Ви, как далеко ты собирался позволить этому зайти?
Бутч не хотел знать ответ. Поэтому не стал спрашивать лучшего друга еще раз. Он
просто смотрел в ночное небо, усыпанное размытыми звездами, и на его необъятные,
безответные просторы, надеясь почерпнуть немного силы. А потом до него дошло.
Слабые искры наверху были не просто бликами огней города – они исходили от солнца,
которое вот-вот согнет свои яркие бицепсы и устроит «Лайт-Брайт»37 во всех частях света.
Ему нужно двигаться быстро.
Когда Вишес сплюнул на асфальт очередную порцию плазмы, Бутч мигом
встряхнулся и схватил свой кинжал. Времени на то, чтобы поглотить убийцу не было, но
затруднение заключалось не в этом. После того, как он продемонстрирует свой
Разрушительный фокус, Ви будет необходимо его исцелить, иначе Бутч погрязнет в сухих
рвотных позывах, и черные, как сажа, остатки Омеги поглотят его. Прямо сейчас? Он едва
доверял себе сидеть рядом с Братом по дороге домой.
Бога ради, Ви хотел знатной порки?
Что ж, Бутчу очень хотелось устроить ему таковую.
Когда Бутч заколол лессера, и пробоина в кишечнике отправила того обратно к
Омеге, Вишес даже не моргнул при раздавшемся рядом с ним хлопке со вспышкой. И,
казалось, он вообще не следил за происходящим, когда Бутч прикончил того, с
перерезанным горлом.
Последним оставшимся убийцей оказался парень из Дампстера, который нашел в
себе достаточно силы, чтобы подтянуться на баке размером с автомобиль и свеситься с
края как зомби.
Метнувшись к нему, Бутч занес рукоять кинжала над плечом в полной готовности
отправить этого…
Он только хотел нанести удар, как ему в нос ударил запах, и принадлежал тот не
врагу… а чему-то другому. С чем он был знаком очень близко, даже слишком.
Бутч заколол убийцу, и, когда вспышка померкла, посмотрел на Дампстер.
Половина крышки опущена. Другая болталась с края, будто ее снесли, провозя мимо
тележку, и тусклого света, чтобы рассмотреть находившееся в баке Бутчу было
достаточно. Очевидно, здание, которое обслуживалось контейнером, работало с каким-то
металлом, потому что в Дампстере было несметное количество металлической стружки,
словно бредовый парик на Хэллоуин…
И среди них лежала грязная бледная рука с маленькими тонкими пальцами…
– Дерьмоооо, – прошептал он.
Годы тренировок и опыта пробудили в нем детектива, но ему пришлось напомнить
себе, что торчать в этом переулке уже нет времени. Приближался восход, и если он не
забудет о своей полицейской закалке и не вернется в особняк, то наверняка задымится.
Кроме того, его будни детектива давно миновали.
Игрушка, которая создает светящиеся надписи, рисунки.
Это дело людей. Уже не его.
В абсолютно отвратном настроении он подбежал к внедорожнику, завел долбаный
двигатель и вжал в пол педаль газа, даже если и нужно было проехать всего двадцать
ярдов. Когда он надавил на тормоз, Эскалейд взвизгнул и развернулся на сыром тротуаре,
остановившись в каком-то футе от согнувшегося тела Ви.
Автоматические дворники начали двигаться туда-обратно, и Бутч рывком опустил
стекло со стороны пассажирского сиденья.
– Садись в машину, – приказал он, глядя перед собой.
Никакого ответа.
– Забирайся в гребаную машину.
***
В лечебнице Братства Пэйн находилась не в той палате, откуда ее увезли, однако
они все казались одинаковыми. Она неподвижно лежала на не принадлежащей ей кровати,
охваченная беспомощным волнением.
Вот только теперь ее волосы были распущены.
Когда мысли о последних мгновениях с целителем наполнили ее разум, она не
стала их сдерживать, слишком устав бороться с напряжением. В каком состоянии она его
оставила? Сокрытие его воспоминаний казалось грабежом, а его пустой взгляд после
этого напугал ее. Что, если она навредила ему…
Целитель был абсолютно невиновен во всем этом – его использовали, а затем
выбросили, а он заслужил гораздо, гораздо лучшего. Даже если он не сумел вылечить ее,
то сделал все, что мог, в этом она была уверена.
И когда она отправила его туда, куда он, скорее всего, и пошел бы в это время
ночи, ее переполняло сожаление, и она знала, что ей лучше не иметь информации о том,
как связаться с ним. Те волнующие моменты между ними были слишком сильным
искушением, чтобы от них отвернуться, а красть еще больше его воспоминаний ей
хотелось меньше всего.
С силой, которую придал ей страх, Пэйн начала распускать косу, которую он ей
заплел … пока маленькая карточка не упала на пол.
И теперь она здесь.
Поистине единственный путь для них – оборвать все связи. Если она выживет…
если он действительно собрал ее в единое целое… она бы стала искать его… ради чего?
О, да кого она обманывает. Ради поцелуя, которого никогда не было. Вот зачем она
бы стала его искать. И на поцелуе они бы не остановились.
Она вспомнила об Избранной Лейле и поняла, что хочет вернуться к разговору у
Озера Отражений, произошедшему между ними всего несколько дней назад. Лейла нашла
мужчину, с которым бы хотела провести свою жизнь, и тогда Пэйн подумала, что девушка
сошла с ума, – суждение как оказалось, порожденное неведением. За время, меньшее, чем
требуется на прием пищи, человеческий целитель показал ей, что она может чувствовать к
противоположному полу.
Боже, она никогда не забудет, как он выглядел, стоя у ее кровати, его тело было
возбуждено в готовности взять ее. Мужчины прекрасны в таком состоянии, и каким же
сюрпризом для нее было узнать это.
Ну, ее целитель был прекрасен. Она сомневалась, что почувствовала бы то же
самое, окажись на его месте кто-то другой. И задумалась, каково это, ощущать его губы на
своих. Его тело в ней…
Ах, какие только фантазии не зародятся, когда ты одинок и в мрачном настроении.
На самом деле, какое будущее их ждало? Она была женщиной, которая никуда не
вписывалась, воином, заключенным под прохладной кожей тела Избранной – не говоря
уже о проблеме с параличом. В то время как он был полным жизни сексуальным
мужчиной, принадлежащим к другому виду.
Судьба никогда не сведет их вместе, и, может, так даже лучше. Было бы слишком
жестоко по отношению к ним обоим, ведь их соитие попросту невозможно, как в
церемониальном, так и в физическом плане. Она укрыта здесь, на тайной территории
Братства, и если бы указ короля не разделял их, это бы точно сделала жестокость ее брата.
Судьбой им не суждено быть вместе.
Когда распахнулась дверь и зашла Джейн, было облегчением сконцентрироваться
на чем-то, на чем угодно, и Пэйн попыталась выдавить улыбку призрачной женщине
своего близнеца.
– Ты очнулась, – произнесла Джейн, приближаясь.
Пэйн озадачило напряженное выражение на лице женщины.
– Как поживаешь?
– Более важен вопрос о твоем самочувствии. – Джейн присела на край кровати, ее
взгляд блуждал по устройствам, контролирующим поступление крови и сокращение
легких. – Тебе удобно отдыхать?
Совсем нет.
– Конечно. И я благодарю тебя за все, что было сделано ради меня. Но скажи, где
мой брат?
– Он… еще не вернулся домой. Но скоро придет. Он захочет тебя увидеть.
– А я его.
У шеллан Ви, казалось, на этом закончились слова. Но тишина сказала многое.
– Ты не знаешь, где он, так ведь? – пробормотала Пэйн.
– Ох… я знаю место. Даже очень хорошо.
– Значит, ты волнуешься о его пристрастиях. – Пэйн немного вздрогнула. – Прости.
Я слишком груба.
– Все нормально. Вообще-то, уж лучше грубость, чем вежливость. – Глаза Джейн
ненадолго прикрылись. – Так ты знаешь… о нем?
– Все. Я знаю все. И любила его еще до того, как встретила.
– Как ты… ты…
– Узнала? Это минутное дело для Избранной. Всевидящие воды позволяли мне
наблюдать за ним во все периоды его жизни. И осмелюсь сказать, ему никогда не было так
хорошо, как с тобой.
Джейн издала уклончивый звук.
– Ты знаешь, что будет дальше?
Ах, все тот же вопрос, и, пока Пэйн думала о своих ногах, она поняла, что ее тоже
интересовало грядущее.
– Увы, я не могу сказать, они показывает лишь прошлое или ближайшие к
настоящему моменты.
Повисла тишина. А затем Джейн произнесла:
– До Вишеса иногда так сложно дотянуться. Он прямо передо мной… но я не могу
дотронуться. – Темно зеленые глаза блеснули. – Он ненавидит эмоции. И очень
независим. Ну, я такая же. К сожалению, в подобных ситуациях мне кажется, что мы не
столько вместе, сколько лишь находимся рядом, если ты понимаешь, о чем я. Боже, ты
только послушай меня. Я несу бред… и говорю, будто у нас с ним какие-то проблемы.
– Но я знаю, как ты его обожаешь. И я не так уж несведуща о его природе. – Пэйн
подумала о бремени, которое взвалила на плечи близнеца. – Он когда-нибудь говорил о
нашем отце?
– Не особо.
– Я не удивлена.
Джейн встретилась с ней взглядом:
– Каков был Бладлеттер?
Что на это ответить?
– Давай просто скажем… я убила его за то, что он сделал с моим братом, и на этом
все.
– Боже…
– Скорее уж дьявол, если для понимания тебе более привычны человеческие
архетипы зла.
Джейн нахмурилась так сильно, что на лбу появилась морщинка:
– Ви никогда не говорит о прошлом. Никогда. Он лишь раз упоминал о том, что
случилось с его… – Она замолчала. Вообще-то, незачем было продолжать, поскольку
Пэйн слишком хорошо знала, что она хотела сказать. – Может, мне следовало надавить,
но я не стала этого делать. Подобные серьезные разговоры его расстраивают, поэтому я
оставила все, как есть.
– Ты хорошо его знаешь.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 23 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |