Гарри Поттер и сумасшедшая магия (слэш) 26 страница

Чьи-то пальцы дотронулись до его входа, он инстинктивно понял, что последует за этим, и насколько это было возможно в его положении, подался навстречу. Нежный палец, обильно смазанный скользкой смазкой, без труда вошел в него, но Драко сейчас этого было мало, он зарычал и палец убрался. Блондин воспринял это как самую большую потерю в своей жизни и нетерпеливо заерзал, пальцы смилостивились и вернулись, на сей раз их было два. Они массировали и осторожно, но настойчиво, растягивали его.

— О, Гарри, — сумел выговорить Драко между стонами, — Иди ко мне, пожалуйста, смилуйся, ну, пожалуйста... — почему он решил, что это именно Гарри — парень не знал, но сомнений в том, что это именно он, у него не было никаких.

Драко почти плакал от переполнявших его ощущений. Он почувствовал, как сильные руки перевернули его со спины на живот, поставили на колени и нагнули, он ощутил, что грудью оказался не на диване, а на чем-то живом и теплом. “Гермиона”, промелькнуло у него в голове, но мысль мгновенно потерялась, когда его перевозбужденный член нырнул, направляемый ловкими пальцами, в ее лоно. В то же мгновение член уперся в него самого и Драко выгнулся навстречу ему. Сильные руки Гарри вцепились в его плечи, поддерживая и этим давая Гермионе достаточную свободу для движения.

Неимоверное удовольствие на грани полного помешательства охватило Драко, рассыпалось горячими искрами. Он окончательно потерялся в своих ощущениях.

Гарри и Гермиона нашли, наконец, правильный ритм, доставляющий максимальное удовольствие всем троим. Мир для Драко сомкнулся до судорожных рывков, острого возбуждения, исступленных поцелуев, а потом резко развернулся, и все чувства, теснившиеся до того в груди, вырвались наружу вместе с ничем более не сдерживаемыми стонами, переходящими в крики в полный голос. Он путался в именах, уже не понимая кто где, зажатый между ними, он вздрагивал в такт их движениям, все более отрывистым и несдержанным, пока они трахали его, позабыв обо всем на свете, кроме ярчайших всполохов удовольствия в сплетенных телах. В какой-то момент он осознал, что может видеть и слышать. Рычащие стоны Гарри и вздохи Гермионы слились в один сплошной звук. Их дыхание перемешалось, и в груди каждого возникла щемящая, сладостная боль, отдававшаяся во всем теле.

Драко содрогнулся, захлебываясь наслаждением, ему показалось, что он сейчас разлетится на множество кусочков. Он впитывал их обоих, и Гарри, и Гермиону, а они — его. В эти минуты они были единым, неразрывным существом, казалось, что и кровь, и сердцебиение, и мысли, и даже душа у них — общая. Внезапно и до боли остро он осознал, что после такого единения ничто не может оставаться прежним. Он знал, что будет желать этого вновь и вновь.

Драко смутно помнил, как Гермиона освободила его от веревок, а Гарри пробормотал очищающее заклинание. Он, провалился в сон, совершенно обессилев от пережитого.

На утро он проснулся в постели Гермионы. На его руке лежала девушка, а за спиной мирно посапывал Гарри, по хозяйски закинув руку ему на бедро. Драко мельком оглядел свои запястья и предплечья — их украшали красные полосы от веревок. Судорожно вздохнув, он прикрыл глаза и уткнулся носом в пушистую ароматную макушку любимой. Воспоминания, всплывшие при взгляде на эти красные полосы, наполнили все тело истомой, уши и щеки запылали.

Гарри, который, видимо, почувствовал движение, продолжая также ровно и размеренно дышать во сне, прижал его к себе крепче и успокаивающе погладил. Драко аж задохнулся от этих его действий. Почему-то ему захотелось уткнуться лицом в подушку и разрыдаться. Неожиданно для себя он почувствовал, что на глаза навернулись слезы. Сердце бухало в груди так, будто решило пробить грудную клетку и выскочить наружу.

Внезапно ритм дыхания Гарри изменился, Драко слегка обернулся и увидел, что тот проснулся. Зеленые глаза распахнулись. Блондин ожидал, что взгляд любовника будет спросонья расфокусированным, но, к своему глубочайшему удивлению, понял: Гарри одномоментно и полностью проснулся, и готов к любым активным действиям. Он быстрым взглядом обшарил комнату, словно желая убедиться, что им ничего не грозит и убедившись в этом затих, прислушиваясь. Через несколько минут он тихо шепнул на ухо Драко:

— Ты чего так рано проснулся? С тобой все хорошо? — в голосе его слышалась искренняя забота и бесконечная нежность.

Драко не знал, что ответить, он просто еще плотнее прижался к Гарри и судорожно вздохнул.

— Ну, чего ты? — все также тихо спросил тот, успокаивающе поглаживая прижимавшегося к нему любовника.

— Нет, все хорошо, — сумел, наконец-то, выдавить из себя блондин.

— Ну и хорошо, что все хорошо, — отозвался брюнет.

Драко почувствовал, как Гарри осторожно отодвинулся от него, лег на спину и потянулся всем телом. Потом расслабился и полежав еще немного, решительно скинул с себя простыню, которой укрывался — встал.

От этой возни полу-проснулась Гермиона.

— Который час? — сонно пробормотала она.

— Рано еще, любимая, — тихо сказал Гарри.

— Мальчики, делайте, что хотите, но делайте это тихо, дайте поспать, а? — капризно попросила девушка.

— Дадим, дадим. Я ухожу и не буду больше шуметь, спи, Гермиона, — шепотом сказал Гарри.

Драко осторожно высвободил руку из-под Гермионы и тоже поднялся, заботливо укрыв девушку простыней.

— Гарри, я с тобой, — шепотом сказал он.

Гарри кивнул и направился к двери, ведущей из спальни в гостиную, тихонько открыл ее и выскользнул из комнаты, Драко вышел вслед за ним и плотно притворил за собой дверь. Молча Гарри подошел к двери будуара, на секунду остановился перед ней, но потом решительно распахнул, вошел в округлую комнату, и стал собирать свои вещи, нашел очки и водрузил их на нос. Драко следовал за ним, как тень, он тоже собрал свою одежду и теперь стоял, переминаясь с ноги на ногу. Наконец он решился нарушить молчание:

— Гарри, — позвал он. — Ты что сейчас делать будешь?

— Пробегусь и пойду на пляж — ответил он, оборачиваясь. — Хочешь, пойдем со мной?

— Пожалуй... — тихо сказал Драко и кивнул, подтверждая свои слова.

Гарри вплотную подошел к любовнику и в упор поглядел на него, потом взял за руку и стал внимательно разглядывать красные полоски от веревки. Уши Драко вспыхнули по-новой.

— Может быть это убрать? А то как-то...

— Нет, мне нравится. Пусть...

Гарри тепло улыбнулся.

— Мне тоже нравится, но, что скажет Люциус?

— Отец? Ничего не скажет. Да и если убирать, то еще и царапины и следы зубов с плеч и шеи... — хихикнул Драко.

— Ну как знаешь. Встретимся внизу?

Драко кивнул в ответ, повернулся и вышел из будуара.

Через несколько минут они встретились в холле и вышли в ясное солнечное утро. Гарри улыбнулся солнышку и пустился бегом по уже ставшему привычным маршруту: полянка, грот, бассейн с золотыми рыбками, пляж. Драко последовал за ним, на бегу пытаясь осмыслить произошедшее накануне.

Вчера вечером ему было хорошо. Безумно, так, как никогда до этого. А сейчас ему было мучительно стыдно за свою давешнюю несдержанность, за то, что дал сотворить с собою, за свои крики и мольбы. Он бежал за Гарри и с ужасом предвкушал момент, когда тот решит обсудить с ним произошедшее, ни минуты не сомневаясь, что такой момент настанет. Он слишком хорошо успел узнать его, чтобы предполагать, что вчерашние события останутся без детального разбора.

Молодые люди добежали до пляжа, и Гарри направился к плетеным лежакам, стоящим на песке. Около лежаков он стал проделывать утренний комплекс упражнений: наклоны, отжимания, приседания. Драко на полу-автомате составлял ему компанию. Закончили они заниматься, так и не проронив ни слова. Гарри быстро разделся до нага, покидав одежу и аккуратно положив очки на лежак, с разбега плюхнулся в воду.

Он плескался в теплых волнах с удовольствием, и, казалось, настолько погружен в это занятие, что не замечает ничего вокруг, но голова в это ясное утро была занята отнюдь не тем, что делало тело. Гарри наблюдал за Драко, прекрасно ощущая его смущение и видя отсутствующее выражение на лице. Гарри понимал, что именно Драко переживает и искал способ помочь ему преодолеть смущение и стыд. Понятно было, что слизеринец сам вряд ли расскажет о том, что его беспокоит, но в то же время совершенно ясно, что замалчивание может только ухудшить его состояние. Придя к выводу, что серьезный разговор “по душам” неизбежен, Гарри кивнул сам себе, выбрался из воды, неспешно подошел к лежаку, по инерции нацепил очки, улегся на живот, прикрыл глаза и стал ждать Драко.

Ждать пришлось недолго, через несколько минут Гарри услышал шаги и звук опускающегося на соседний лежак тела.

Не открывая глаз, Гарри позвал:

— Драко?

— Да? — отозвался тот.

— Давай поговорим? — предложил Гарри.

— А мы чем сейчас, по-твоему, занимаемся? Елку наряжаем? — огрызнулся Драко.

— Ты ведь понял, о чем я? — Гарри приоткрыл один глаз и вопросительно поглядел на блондина. Тот лежал на соседнем лежаке на спине, прикрыв глаза рукой, капельки воды красиво блестели на золотистой от загара коже, и молчал. Гарри не торопил его, понимая, что Драко очень не просто.

— И что ты хочешь услышать? — напряженно спросил слизеринец через некоторое время.

Брюнет закрыл глаз, совершенно расслабился и немного подумав ответил:

— Собственно, я вижу, что тебе не по себе. Вот и решил, вдруг ты захочешь поговорить... Ничего определенного услышать я не ожидаю, но...

Гарри услышал вздох и снова открыл глаз.

— А сам ты, что думаешь? — спросил вдруг Драко.

— Я? — переспросил Гарри.

— Ну да. Ты. — с раздражением в голосе отреагировал Драко.

Гарри поднялся на лежаке и уселся, сложив ноги по-турецки.

— Было просто... — он замолчал, подыскивая слово, которое может описать его ощущения. — В общем, было совершенно обалденно. Так со мной не было никогда в жизни. Это было красиво, очень... волнующе и... Знаешь, наверное, совершенно честно.

— Честно? — Драко отнял руку от лица и поглядел на Гарри странным взглядом.

— Честно. Так, будто все до одной маски сняты и отброшены. Лично я, открыл для себя совершенно новую Гермиону Грейнджер. И нового, незнакомого Драко Малфоя.

В ответ Драко глухо зарычал.

— А чего ты рычишь? — поинтересовался Гарри. — Я правду говорю.

— Да я понимаю... — блондин поднялся и сел напротив любовника также подобрав ноги. — Но я не ожидал от себя... такого. Если бы, скажем, год назад кто-нибудь сказал мне, что я дам себя связать, а потом буду чуть ли не со слезами умолять Гарри Поттера, чтобы тот трахнул меня, я бы ему сначала в морду дал, чтобы мало не показалось, а потом, наверное, отправил бы в Мунго. В отделение для душевнобольных.

Гарри понимающе смотрел на собеседника.

Тот нервно передернул плечами.

— А сегодня утром, осознав себя между тобой и Гермионой, я готов был разрыдаться. Я вдруг понял, что вы оба стали для меня... семьей, частью чего-то бесконечно важного, — Драко сидел и в упор смотрел на Гарри. — Слушай, а ты всегда так просыпаешься?

— Как “так”? — непонимающе спросил тот.

— Ты когда открыл глаза... Выглядел так, будто и не спал за минуту до того.

— А... Ну, да. У меня с детства так. Тетя никогда не давала понежится в постели, да и братец двоюродный мог устроить в любой момент любую пакость, так что я привык просыпаться моментально и в полной готовности к возможным неприятностям. Но ты увел разговор в сторону...

Драко вскочил и почти заорал:

— А что ты хочешь услышать?! Что мне понравилось?! Что я хочу еще?! Что я... А, твою мать! Психолог хренов! — Драко метнулся в сторону от лежаков, и замер в нескольких шагах зябко обхватив себя руками. Его потряхивало.

Гарри неспеша поднялся и подошел к нему. Он обнял его сзади за плечи, потом повернул к себе лицом.

— Дурак ты, Малфой, — беззлобно сказал Гарри, поднимая лицо Драко к себе. — Но мы тебя любим и такого тоже, — продолжил Гарри свою мысль и нежно поцеловал Драко в нос.

Тот скорчил недовольную рожу и прищурившись, спросил:

— Любите?

— Ну, конечно, — кивнул Гарри в ответ. — Разве я не говорил, что люблю тебя?

— Не-а. Забыл, видимо, а? — с ехидцей ответил Драко.

— Да? Ну, что ж. Официально тебе заявляю — я люблю тебя, Драко Малфой. Вот такого вот дурня, красавца и умницу. Теперь ты это знаешь.

— Да ну тебя, Поттер, — недоверчиво сказал Драко, впрочем, не предпринимая попыток освободиться из объятий.

— Это ты что? Я тебе тут, можно сказать, самые сокровенные тайны души поверяю, а ты вот прямо взял и цинично послал меня хвостороге в задницу? — с улыбкой спросил Гарри.

Драко закатил глаза.

— Просто... Знаешь, нелегко вдруг узнать о себе, что ты не только гей (ну ладно, не совсем гей, но тем не менее) но еще и мазохист, а помимо этого осознать, что влюблен по уши одновременно в маглорожденную Колдунью и героя всех времен и народов Гарри Поттера. Не находишь, что слишком много открытий для одного вечера?

Гарри невинно захлопал глазами.

— А почему мазохист-то? — непонимающе спросил он.

Драко заржал.

— Гарри, — сумел произнести он сквозь смех, — ну и вопросы ты задаешь.

— А чего тут такого-то? Чего ты ржешь, как конь? — с совершенно серьезным видом спросил Гарри, и Драко зашелся в новом приступе смеха.

Отсмеявшись, блондин совершенно серьезным тоном сказал:

— На самом деле все довольно просто... Если хочешь знать: мазохизм — это получение удовлетворения от интенсивного морального, физического воздействия или боли. Мне было больно. Очень. Не Круцио, конечно, но... А еще я испытывал дичайший стыд. И я получил от всего этого удовлетворение. И еще какое! Ну, и кто я после этого? Правильно — мазохист. А вы с Гермионой, оба два, между прочим — садисты. Вот.

Гарри разжал объятия, потер подбородок и озадаченно уставился на Драко.

— Как-то у тебя все... не как у людей. Термины какие-то... Ярлычки... У меня все проще: тебе хорошо, Гермионе хорошо, мне хорошо. И самому по себе и от того, что вам хорошо, если ты понимаешь о чем я говорю. Главное, что все довольны. А мазохист ты там или еще кто — это все совершенно не важно. Что с того, что мне понравилось заниматься с тобой любовью, когда ты связан? Мне теперь, что — утопиться по этому поводу? Предаться самобичеванию, дескать: ах, мне нравится трахать связанного Малфоя, поэтому я гадкий гей-садист? Ну, скажи — мне идти топиться? Или можно еще немного пожить?

— Как-то у тебя все просто выходит... — протянул Малфой.

— Нет, это не у меня просто, а у тебя — сложно. Ты понавешал на себя кучу терминов и теперь стоишь тут, и их боишься. Любой термин это … ну, он не просто слово, это ряд понятий и ассоциаций, который тянется за ним хвостом. Вот лично я не вижу ничего плохого в том, что ты получил удовольствие, и в том что я получил удовольствие. Я же не бросаюсь на прохожих на улице не связываю и не трахаю их? И ты тоже ни к кому не пристаешь, дескать, свяжите меня и трахните? Так? Так. Все происходило в нашей спальне и находилось под контролем, верно?

— Ну, — задумчиво отозвался Драко.

— Вот тебе и “ну”. Не понимаю, обо что ты сейчас так заморачиваешься, — пожав плечами, изрек Гарри.

— Честно сказать, после твоих слов, я и сам уже не понимаю. Просто... как-то это все ненормально, что ли.. — неуверенно сказал блондин, разглядывая собеседника.

— А что такое “норма”? Вот ты — Маг. Это, между прочим, даже в магическом мире не очень, чтобы норма. Про магглов я вообще молчу. И что? — настойчиво спросил Гарри, внимательно глядя на любимого.

— Но, Гарри... — попытался урезонить Поттера Драко.

— Никаких “но”. Пойми, ничего, на самом деле, не изменилось, от того, что ты осознал несколько новых свойств самого себя. Ничто не бывает из ниоткуда. Это свойство твоей натуры было в тебе и вчера, и поза-вчера, и год назад. Просто ты столкнулся с ситуацией в которой оно проявилось явным образом. Не более того. Может быть, ты решишь, что никогда больше не будет такого в твоей жизни, а может, наоборот: решишь, что секс без веревок тебя более не устраивает. Но какой бы ты не сделал выбор — это будет не более чем выбор: использовать свои свойства или не использовать. И опять же — ничего принципиально не изменится: способность получать в постели удовольствие от боли никуда не исчезнет.

Гарри пытался, как мог, успокоить ошарашенного произошедшим слизеринца, для чего старался говорить мягко и спокойно. Он объяснял ему те вещи, которые, в свое время, уяснил для себя и стремился донести, что ничего плохого в том, что было прошлой ночью не видит и не осуждает Драко за то, что тот получал удовольствие.

— Какой ты, оказывается, мудрый...

— Уж какой есть... Пойдем, купнемся еще и завтракать? — предложил брюнет.

— Ага. И спасибо тебе.

— Пожалуйста. Ты обращайся, если что.

Драко пихнул Гарри плечом, разбежался и нырнул в волны. Тот последовал за ним.

Накупавшись, парни вдвоем возвращались в дом.

Вдруг Драко встал посередь дорожки и широко распахнутыми глазами поглядел на Гарри.

— Слушай, — спросил инициатор остановки. — А откуда Гермиона знала, что надо делать?

— В смысле? — не понял вопроса Гарри.

— Ну, в прямом — откуда она знала, как связывать? У нее это так легко получилось, до меня только сейчас дошло — насколько!

— Гм, ну мне она сказала, что книги — это великая вещь. Я полагаю, вычитала где-то.

— Значит вычитала? Прекрасно… Знаешь, что… Иди-ка ты завтракать один, а я... Я пожалуй схожу к нашей читательнице… Думаю, она уже проснулась.

— Но…

— Мне кажется, после того, что она сотворила вчера, сидит сейчас у себя, и не знает куда деваться. Пойду, проверю свою догадку…

— А, пожалуй, ты прав… Может, мне с тобой сходить?

— Нет, если я прав, то ты ей ничем не поможешь. Идти нужно мне.

— Ну, ладно, а я тогда — завтракать и заниматься.

Драко молча кивнул в ответ. В холле они разошлись в разные стороны — Гарри отправился на кухню, а Драко поднялся к комнатам Гермионы. Перед ее дверями он ненадолго замер на месте, словно бы собираясь нырнуть в глубокий омут.

Как он и ожидал — Гермиона уже проснулась и даже успела принять душ, и теперь сидела, завернувшись в халат с совершенно несчастным видом в своей гостиной, и бездумно переворачивала страницы очередной толстенной книги. Когда она увидела на пороге Драко, лицо ее покрылось красными пятнами. Драко сделал несколько шагов и остановился напротив нее.

— Драко! — выдавила из себя почти плачущая девушка. — Что же я натворила? Ты… ты простишь меня, ну скажи, что простишь, пожалуйста… — тихо попросила она.

Парень опустился на корточки и мягко попросил:

— Гермиона, посмотри на меня.

Она нерешительно поглядела на Драко. И первое что увидела — следы вчерашнего вечера на плечах и шее молодого человека, девушка поспешно отвела глаза и покраснела еще больше. Из ее глаз закапали слезы.

— Это было так глупо… Но мне казалось…

— Гермиона, — позвал Драко. — Послушай меня, пожалуйста?

Девушка шмыгнула носом и замолчала.

— Я не буду утверждать, что твоя придумка не отличалась некоторой, гм, экстравагантностью. У меня есть к тебе один вопрос…

— О, Драко… — выдохнула Гермиона.

— Не перебивай меня, пожалуйста. — попросил парень. — Так вот, вопрос. Скажи, только честно — тебе понравился твой эксперимент?

Услышав вопрос, Гермиона смертельно побледнела. Драко видел как дрожат ее пальцы, нервно теребящие пояс халата. Девушка молчала, парень терпеливо ждал. Наконец она заговорила:

— Ну, понимаешь, вчера… Вчера мне было очень и очень хорошо. А сегодня, когда я поразмыслила над тем, что натворила — мне очень плохо. Я знаю, ты никогда не простишь меня…

— Гермиона, любимая, — тихо рассмеялся Драко. — Ты, честное слово, зря так переживаешь. Я не в обиде на тебя.

— Правда? — удивленно спросила девушка.

— Правда, — уверенным голосом ответил Драко.

— Но я так унизила тебя… — с горечью сказала она.

— Нет, Гермиона. Никого нельзя унизить без его согласия на это. А я не согласен считать унижением для себя, то, что произошло вчера. Знаешь, сегодня утром я разговаривал с одним очень мудрым человеком, и вследствие этого разговора понял одну вещь.

— Какую? — с интересом спросила Гермиона.

— А вот такую: я столкнулся с еще одним своим, скажем, свойством. Не более того. Это не хорошо и не плохо. Это просто часть меня, и все. Мне нравилось то, что вы с Гарри делали. Понимаешь?

— Тебе, правда, нравилось? — спросила пораженная девушка.

Драко кивнул.

— Скажу тебе больше. Если ты вдруг захочешь еще… поэкспериментировать подобным образом — я не откажусь вновь превратиться в твоего подопытного.

Драко плавно опустился на колени, и взял руки девушки в свои. Гермиона кончиками пальцев провела по красным полосам на запястьях любимого.

— Тебе было больно? — спросила она.

— Да. — просто ответил он. — Но это не важно. Это была такая боль, которая приносила удовольствие. Я не знаю как так может быть, но это было. Видимо, я действительно так устроен, что способен получать удовольствие, когда мне причиняют боль в процессе занятия любовью.

Драко прикоснулся губами к ладоням Гермионы.

— Спасибо тебе.

— За что? — удивленно спросила она.

— За то, неимоверное удовольствие, которое ты мне доставила. Слушай, а ты так делала раньше?

— Нет, — ответила Гермиона, вновь краснея.

— А откуда тогда...

— Ну... ты же знаешь, что я всегда много читала... В общем, Люциус подарил мне одну книжку, она меня заинтересовала. Я стала искать материалы по теме, затронутой в ней, а потом нашлась книжка про японскую технику связывания... Показалось очень интересным, правда там все очень сложно... Но сама идея меня почему-то зацепила... И вот, ну, я решила попробовать.

Драко весело улыбнулся.

— Хорошие книжки, однако, читают гриффиндорские пай-девочки. — ехидно сказал он. — А папенька просто неотразим!

— Ну это правда была очень интересная книга! — возмутилась Гермиона. — И Люциус ничего такого не подразумевал, по-моему.

— Что книжка была интересной — ни минуты не сомневаюсь, — легко согласился Драко, — а вот, что отец ничего «такого» не подразумевал — ни в жизни не поверю, — фыркнув, сказал парень и задумчиво добавил: — А знаешь, ты правильно поступила, не рассказав мне о том, что задумала... Если бы ты описала хотя бы малую часть этого — я бы просто отказался участвовать.

— Ты жалеешь о произошедшем?

— Нет. Я восхищаюсь твоей прозорливостью. Как верно ты все рассчитала, как тонко сыграла на моих и Гарри тайных струнках... Фантастика! Вот она — женская интуиция помноженная на опыт... Я восхищен!

— Драко, — тихо сказала Гермиона. — Ты меня переоцениваешь.

— Да нет же!

— Ну какой там опыт... Чистое вдохновение и немного везения, не более того. Я только сейчас понимаю насколько мне повезло угадать, как вас обоих можно пронять, а ты говоришь — “опыт”. Пожалуй, есть две области в которых я действительно в какой-то степени обладаю им — это чтение и влипание в разные истории. При том, второе — это скорее заслуга Гарри, а не моя. Я попадала и попадаю в разные переделки только потому, что являюсь близким другом человека, который может найти ворох приключений на собственную голову в самых безобидных и, казалось бы, не подходящих для этого местах.

— По-моему, ты сейчас прибедняешься, — невозмутимо возразил Драко. — Вся моя практика общения с тобой подсказывает, что ты женщина, которая всегда четко знает, чего хочет и неуклонно добивается целей, которые перед собой поставила.

— Я не прибедняюсь, я трезво оцениваю свои возможности, и все.

— Ладно, пусть так, — согласился парень. — Я смотрю, настроение у тебя улучшилось? Пойдешь завтракать? Утреннюю пробежку ты уже все равно пропустила.

— Пойду, — отозвалась Гермиона. — Только оденусь.

— Я подожду тебя тут, — сказал Драко, подымаясь с колен.

Глава опубликована: 18.05.2011

Глава 22

С памятной ночи, которую они провели втроем, молодые люди и девушка решили, что будут спать вместе. И теперь, прежде чем уснуть, с огромным удовольствием предавались любви, изучая тела друг друга и изобретая все новые способы доставить любимым удовольствие.

Наставники хитро поглядывали на молодежь, но молчали, видимо, не желая смущать.

Занятия шли своим чередом, учебные бои становились все сложнее и интереснее — мастерство ребят росло буквально с каждым днем.

Люциус выжидал верный момент, чтобы претворить в жизнь свои матримониальные планы. Не мало процессу выжидания способствовал более терпеливый Северус, осаживая порывы менее терпеливого Малфоя-старшего, раз за разом убеждая того, что еще не время.

— А когда оно настанет? Нужное время? — одним из вечером спросил его Люциус.

— Когда оно настанет — ты обязательно об этом узнаешь, подожди еще немножко.

— Можно это немножко... подтолкнуть! — упрямо настаивал Люциус.

— И как ты собираешься это сделать? — скептически поинтересовался зельевар.

— Давай оставим их одних на недельку-полторы? Поедем куда-нибудь... Ну не знаю куда. Скажем, что по делам, а сами отправимся, например кататься на лыжах! — предложил Люциус.

— На лыжах... Ты же знаешь, что я терпеть не могу лыжи!

— Ну ты можешь не кататься, а я хочу, — упрямился Люциус.

— Ну Мерлин с тобой. Но с тебя будет причитаться, так и знай.

Несколько недель Драко остро переживал то, что испытал находясь во власти Гермионы и Гарри. Казалось, состоявшаяся на следующее утро после той ночи беседа по душам успокоила его, но… что-то не давало молодому человеку покоя. Драко снились сны. Фееричные, насыщенные яркими картинками, в которых он видел себя связанным самыми невообразимыми способами и оттраханным столь бесцеремонно, что просыпался посередь ночи, ощущая боль в паху и неясную тревогу. Ему даже начало казаться, что он сходит с ума.

Наконец, после очередной такой ночи Драко решил поговорить с Гермионой. Он нашел ее на веранде.

— Гермиона, — позвал он увлеченную чтением девушку.

Услышав его голос, Гермиона оторвала глаза от книги и внимательно поглядела на любимого. Выглядел он не важно, было видно, что последние дни он плохо спит. Да и вертелся он в постели больше, чем обычно.

— Да, дорогой? — отозвалась Гермиона.

— Послушай… Я вот что хотел у тебя спросить… — Драко смущенно опустил глаза. Гермиона терпеливо ждала продолжения. — Ты говорила, что читала книжку про связывание… Можешь дать ее мне?

— Запросто.

— А ты только ее читала?

— Нет.

— А… что еще?

— Ну… Ты знаешь, что такое “интернет”?

Дата добавления: 2015-10-21