Гарри Поттер и сумасшедшая магия (слэш) 16 страница

Гермиона помогла слепому усесться и продолжила готовить.

Малфой-старший расслабленно откинулся на спинку кресла и повернул лицо в сторону раздававшихся звуков. Девушка, продолжая своё занятие, поглядывала на мужчину, ожидая, пока он заговорит.

— Забавно, — после продолжительного молчания подал голос Люциус. — Я очень давно не, гм... видел, чтобы женщина сама возилась на кухне, особенно, если в доме имеется домовый эльф.

— Мне иногда нравится этим заниматься. Не каждый день, честно признаюсь, но изредка — это даже доставляет удовольствие, — откликнулась Гермиона.

— А что вы готовите?

— Отбивную и салат. А вам прямо сейчас могу предложить чашечку чая.

— Было бы неплохо, — кивнул Люциус.

Гермиона догадывалась, что Малфой-старший пришёл на кухню не чайку попить, скорее всего, ему нужно о чем-то с ней поговорить. Но о чем? Или, может быть, он ожидал обнаружить здесь Гарри или Драко?

Размышляя над этими вопросами, Гермиона заварила свежий чай, налила его, подвинула к креслу слепого лорда стул и подала чашку Малфою.

— Я подвинула к вам стул, чтобы вы могли поставить на него чашку — сообщила она. — Он справа от вас и стоит почти вплотную к креслу.

Люциус опустил правую руку вниз и нащупал деревянную поверхность сидения стула.

— Вы очень внимательны, мисс Грейнджер.

— Можете называть меня Гермионой, мисс Грейнджер как-то слишком официально звучит для общения на кухне, — улыбнувшись, сказала девушка.

— Хорошо, Гермиона, — кивнул Малфой, соглашаясь. Он произнес это имя так, будто пробовал на вкус. — В таком случае, попрошу и вас называть меня по имени. “Лорд Малфой” тоже мало подходит для общения на кухне, — с легкой улыбкой продолжил он.

— Но... — попробовала возразить сильно озадаченная подобным предложением девушка.

— Никаких “но”, юная мисс, — немного ворчливо перебил её Люциус. — Вас наверное удивило подобное мое предложение, но... Мне кажется, что несколько умерить официоз в нашем с вами общении будет не лишним. Во-первых, я обязан вам. И даже не спорьте! Во-вторых, мне хотелось бы, чтобы мы с вами поладили, а среди друзей допустимо не столь формальное обращение. — Люциус на секунду задумался и с легкой улыбкой продолжил: — В-третьих, почему-то находясь в вашей компании (я имею в виду компанию из моего сына, вас и мистера Поттера), при столь официальном обращении я чувствую себя древним старцем, а это не самые приятные ощущения на свете.

Гермиона была настолько удивлена, что даже прекратила чистить овощи. Она ждала продолжения столь неожиданно начавшейся беседы, которое недвусмысленно указывало: Малфой явился сюда ой как неспроста. Оправившись от удивления, Гермиона вернулась к прерванному занятию и, чувствуя, что уже вполне сможет владеть голосом, сказала:

— Ладно, лорд... простите, Люциус, как скажете. Но, кажется, мне это будет не просто.

— Я понимаю вас, — отхлебнув чаю, ответил Малфой. Аккуратно поставив чашку на стул, он откинулся в кресле и сложил руки на груди. Гермиона, краем глаза наблюдавшая за производимыми манипуляциями, поняла, что с вводной частью разговора покончено и лихорадочно старалась просчитать возможные варианты дальнейшей беседы.

— Скажите мне, Гермиона, что вы думаете делать в связи с тем, что я вам рассказал?

— Делать? Пока — ничего. У меня недостаточно данных для каких бы то ни было действий. Вот прямо сейчас, я планирую приготовить еду, потом накормить вас, Драко и Гарри, а затем — поглядеть на ту книгу, которую принесёт ваш сын.

— Честно говоря, я не представляю каким образом она может помочь...

— Я думала об этом. И мне кажется — выход есть.

— Да? — заинтересованно приподнял бровь Люциус.

— Я не уверена, что он сработает, но попробовать, по-моему, стоит. Есть заклинание, позволяющее понимать язык, который ты не изучал. Оно исходно рассчитано на понимание устной речи. Но, думаю, что если его немного изменить, то можно будет понимать смысл написанного на незнакомом языке текста. Я даже придумала, как именно это сделать.

— Мерлин мой! Это же... это же так просто! — воскликнул Люциус. Вид у него при этом был такой, будто лорда посетило озарение. — Многие века эту книгу не могли прочесть только потому, что язык был забыт. Но, почему-то никому из желающих её прочесть не пришла в голову столь простая идея! Вы умница, Гермиона! — совершенно искренне похвалил девушку Малфой.

Гермионе льстила высокая оценка её умственных способностей, но ничего особо гениального в своей идее сама она не находила, просто решив использовать для реализации своего желания, имеющиеся знания и умения.

— Но это может и не сработать... — было произнесено неуверенным тоном.

— Но попробовать — действительно стоит! — решительно заявил Люциус.

— Удивительно, что я первой додумалась до этого, — с сомнением произнесла Гермиона.

— Вы знаете... Мне кажется, что просто пришло время... — задумчиво вымолвил собеседник.

— То есть? — непонимающе уставилась девушка на лорда, отвлекшись от своего занятия.

— Это довольно просто: всё в мире происходит в своё время. Вовремя что-то случается, вовремя кому-то приходят в голову нужные идеи и так далее. Возможно, просто настал момент для прочтения Книги, поэтому вас посетила эта мысль. Может быть, именно вам суждено было стать первой, способной прочесть древние строки, кто знает? — философски рассудил он.

Гермиона взбивала яйца с молоком, чтобы обмакнуть в эту смесь мясо, и раздумывала: Люциус явно завёл разговор о книге неспроста. Она его беспокоит. Но почему?

— Возможно и так. А может быть и нет, Люциус, — тихо ответила она. — Меня беспокоит эта книга. Нет, не сама она, а то, что я могу там прочесть.

По реакции собеседника Гермиона поняла, что попала в яблочко. Люциус вздрогнул и весь как-то подобрался. Гермиона продолжила свою мысль, кладя на сковородку первый кусочек отбитого, обваленного в муке с солью и специями, а затем обмакнутого в смесь из яиц с молоком, мяса.

— Что, если прочитанное вынудит Гарри отправиться в старый мир? Для себя я решила — как бы то ни было — пойду с ним, — второй кусочек мяса отправился на сковороду, вслед за первым. Гермиона специально выдержала паузу, давая возможность собеседнику осмыслить её заявление. — И мне кажется, ваш сын тоже не останется в стороне, — добавила она, внимательно наблюдая за реакцией Люциуса.

Его лицо побледнело, дыхание участилось, черты лица на мгновение исказились от душевной боли, которую он испытывал. Стало очевидно, что мужчина, сидящий в кресле, за свою жизнь побывал во многих передрягах. Люциус быстро взял себя в руки, и лицо стало похоже на застывшую маску. Он медленно набрал в грудь воздуха и с усилием сказал:

— Да. Вы правы. Скорее всего, Драко пожелает отправиться с вами.

— Никто не знает, чем это может закончится. Никто не может утверждать, что мы выживем, если отправимся в тот мир. Никто не даст гарантий, что в этом случае — мы сможем вернуться домой. Гарри — сирота, друзья, конечно, будут беспокоиться о нём, но рано или поздно смиряться с его исчезновением. Мои родители... в общем, они не будут беспокоится. В любом случае, я являюсь отрезанным ломтём в своей семье — они магглы, я — нет. Помимо всего прочего, я женщина, и у меня нет таких обязанностей перед семьей, как у Драко... — Гермиона видела, что её слова причиняют боль собеседнику.

— Гермиона... — Люциус судорожно вздохнул. — Вы предельно точно озвучили мои мысли. Я действительно боюсь исчезновения сына. Он мой единственный наследник, это правда, но кроме того, я люблю его, и после смерти Нарциссы... — не закончив фразы, Малфой отвернулся, желая скрыть от собеседницы смятение.

Девушка молча слушала лорда, переворачивая жарящееся мясо. В его голосе звучало столько искренности и боли, на лице отображалось столько печали и, к её удивлению, смирения, что перехватило дыхание, захотелось приблизиться, чтобы совершенно по-матерински обнять и утешить мужчину. Она понимала, пусть и не в полном объёме, чувства, охватившие Люциуса и разделяла его опасения.

Сняв готовые отбивные со сковороды и положив новую партию, Гермиона решилась и подошла к Люциусу, положив руку на плечо в попытке утешить. Лорд Малфой вздрогнул от неожиданного прикосновения.

— Люциус, — тихо обратилась девушка. — Я понимаю ваши чувства. Но... Сегодня один неглупый человек высказал очень правильную мысль. Он сказал: “Давай будем решать проблемы по мере их поступления”. Я предлагаю последовать его совету. Пока — мы здесь и никуда не собираемся, — успокаивающе произнесла девушка.

— Действительно, неглупый человек, вы правы, Гермиона, — Люциус кивнул, подчёркивая свою солидарность. — Наверное от того, что я слеп, у меня разыгралось воображение.

— Воображение? — непонимающе переспросила Гермиона.

— Да, наверное... Знаете, мне последние несколько дней снятся очень тревожные сны. Сути их я, к сожалению, не помню, но ощущения... — Люциус замолчал, подыскивая слова. — Нет. Не смогу объяснить, наверное. Это тревога, очень яркая и отчетливая. Страх потерять Драко, но не только он. В этих странных снах я отчего-то точно знаю — вы должны будете покинуть этот мир и, пожалуй, единственное, что меня несколько примиряет с мыслью о грядущем — вы отправитесь в это путешествие втроём.

— Втроём... — с грустью в голосе подтвердила собеседница, убирая руку с плеча Люциуса и возвращаясь к готовке. — Надеюсь, нам не придётся никуда идти и очень рассчитываю, что сны ваши не окажутся вещими.

И Гермиона, и Люциус погрузились в глубокое молчание. Девушка неспешно резала овощи для салата, а Малфой-старший сидел, сложив руки на груди и откинувшись на спинку старого плетеного кресла. Лицо его было повернуто к огоньку, мерцавшему в камине.

В кухню бодрым шагом вошёл Гарри, ухватил прямо из-под ножа у Гермионы кусочек помидора и сунул его в рот.

— М-м-м! Как вкусно пахнет! Есть-то как хочется! — весело воскрикнул он, прожевав помидорный ломтик.

— Ну что за манера — хватать из-под рук? А если бы я случайно тебя порезала? Нож все-таки острый!

— Ну, Гермиона! Утащенный в процессе приготовления кусочек в три раза вкуснее! Разве ты этого не знаешь? — с удивлением спросил Гарри.

— Знаю. Просто ненавижу, когда так делают, — ответила девушка, неодобрительно качая головой.

— Ну, не сердись, я больше так не буду, — приняв дурашливо-виноватый вид, попросил молодой человек.

— Ага, сегодня — не будешь. Но, совершенно точно поступишь также в следующий раз. Проверено многократно. Молли ты тоже регулярно обещаешь, что больше не будешь таскать кусочки еды во время приготовления. И никогда не держишь этого обещания, — с улыбкой произнесла Гермиона, высыпая нарезанные помидоры в миску. — Лучше найди терку и потри сыр, таким образом у тебя будет небольшой шанс заслужить моё прощение.

— О! Ну, ради этого я готов не только сыр потереть, но и сделать ещё что-нибудь героическое, — ответил Гарри и принялся заглядывать во все подряд ящики в поисках тёрки, вид у него при этом был крайне озабоченный.

— Гм, я подумаю, чего бы ещё тебе поручить, а пока — займись сыром, — строгим голосом велела Гермиона.

Тёрку Гарри нашёл довольно быстро и, под строгим взглядом подруги, принялся за сыр.

Пока они весело препирались, в кухню вошёл Драко и первое, что он сделал — схватил у Гермионы из-под ножа кусочек перца.

Гарри краем глаза поглядел на девушку, ожидая её реакции на выходку.

— Как вкусно пахнет! — воскликнул блондин. — Гермиона, а скоро будет обед?

— Драко Малфой! Ну вот от тебя — я такого не ожидала! — возмутилась повариха, сердито насупившись.

Драко удивленно изогнул бровь.

— Я что-то не то сказал?

— Ты... А, ладно, — проворчала Гермиона, не желая заводить разговор о таскании кусочков из-под ножа во второй раз.

Драко повернулся к Гарри (тот с отрешённым видом тёр сыр и тщательно делал вид, что он тут вообще ни при чём).

— Гарри, чего это она такая сердитая? — удивленно спросил он друга.

— Драко, в представлении Гермионы, столь воспитанный молодой человек как, например, ты, просто не способен таскать еду во время её приготовления. Чего тут не понятного? — с совершенно серьёзным видом ответил Гарри. — Я бы на твоем месте утащил не перец, а помидорку и не из-под ножа, а из миски, — продолжил парень крамольную мысль, бросив озорной взгляд на Гермиону.

Увидев, что та с трудом сдерживает смех, Гарри подмигнул Драко и вдохновенно продолжил:

— Вот я — утащил кусочек помидора у Гермионы из-под ножа и теперь, во искупление своего греха, тру сыр. Думаю, Гермиона и для тебя придумает какое-нибудь взыскание. Надеюсь, оно будет достаточным, чтобы ты осознал свою вину. Кстати, Гермиона, как ты считаешь: я достаточно натёр этого прекрасного молочного продукта? Ты уже сумеешь простить меня?

Драко скинул сумку с плеча на стул, принял смиренный вид и с мольбой поглядел на Гермиону.

— О, моя повелительница, моё поведение было воистину чудовищно! Чем я могу загладить свою вину? — с подобострастием спросил он.

— Сыра у нас достаточно... Что ж, Драко Малфой, в качестве взыскания за столь недостойное поведение вам придется накрыть стол к обеду на четыре персоны! — с величественным видом ответила Гермиона, забирая у Гарри тарелку с натёртым сыром и высыпая её содержимое в миску.

— Будет исполнено, госпожа! — гаркнул Драко, вытянувшись в струнку, и бросился исполнять поручение с таким видом, будто от того, насколько хорошо и быстро он накроет на стол, зависит, как минимум, судьба мира.

Гермиона, пытавшаяся сохранять серьёзное выражение лица, не выдержала и рассмеялась.

Через несколько минут стол был накрыт и все уселись обедать, шутя и подкалывая друг друга. Даже отец Драко, казалось, проникся веселым настроением и снизошел до пары шуток.

Чем меньше еды оставалось на столе и в тарелках, тем более натянуто звучал смех, а к тому времени, как Гермиона поставила на стол чайные приборы и разлила чай, в настроении компании, сидящей за столом, не осталось и капли веселья: Гарри нервно вертел в руках чайную ложку, Люциус надел обычную для себя маску холодности и неприступности, Гермиона исподволь поглядывала на сумку, принесенную из Малфой-мэнора, с таким видом, будто содержимое её сейчас выберется наружу и откусит чью-нибудь голову. Драко попытался последовать примеру отца, но с треском провалил попытку притвориться, что ему все равно, и сидел, нервно кроша в пальцах печенюшку. Первым не выдержал Гарри:

— Спасибо за потрясающий обед, Гермиона, — сказал он слегка охрипшим голосом и обратился к старшему Малфою: — Мистер Малфой, поглядим, что за чтиво Драко принёс из вашего родового поместья?

— Поглядим... Драко, достань, пожалуйста, книгу с зелёным корешком и подай её Гермионе, — попросил Малфой-старший сына.

Девушка невольно напряглась. Сейчас. Настал момент и... либо она прочитает эту чёртову книгу, либо — нет. Но, хвала Мерлину, ждать неизвестно чего больше не нужно. Гермиона, как любая гриффиндорка, ненавидела ждать.

Драко резко встал, аккуратно положил остатки печеньки на блюдце, подошёл к своей сумке, достал из неё небольшую, но достаточно толстую книжку и протянул её Гермионе. Гарри чувствовал насколько все напряжены; он сам с трудом сдерживался, чтобы не вскочить на ноги и не начать нервно расхаживать по кухне туда-сюда, словно тигр в клетке. Всё его существо требовало движения, какого-то действия, но разумом юноша понимал — сейчас он бессилен, надо ждать.

Гермиона приняла книгу из рук Драко, положила перед собой и застыла, собирая в кулак всю свою решимость.

— Ну, открой же её, — не выдержал Поттер.

Девушка с обреченным видом открыла книгу на первой странице. Язык, на котором та была написана, действительно не был знаком, хотя, очень отдаленно что-то напоминал, но что именно — вспомнить сходу не удалось. Девушка взяла волшебную палочку, прикоснулась её кончиком к виску, прикрыла глаза и мысленно произнесла модифицированное языковое заклинание, после чего — вновь застыла. Она не решалась поглядеть — получилось её волшебство или нет.

— Гермиона, ты в порядке? — нервно спросил Драко.

— Все хорошо, — мягко ответила девушка, не открывая глаз. — Просто... мне страшно.

— Поздно бояться. Дело уже сделано, Гермиона, открой глаза и посмотри в книгу, пожалуйста, — мягко, но весьма настойчиво, попросил Гарри.

Подруга покорно кивнула, медленно открыла глаза и опустила взгляд на лежащую перед ней книгу. Её посетило очень странное ощущение: она по-прежнему не могла узнать ни одной буквы, но это совершено не мешало понимать о чём идет речь в написанном тексте, и это было довольно неприятно. Девушка перебегала глазами со строчки на строчку, стараясь не обращать внимание на свои ощущения, как вдруг перед внутренним взором замелькали яркие и до одури реальные картинки.

С ужасом Гермиона поняла: картинки — не иллюстрации к тексту, это дополнение к нему, дающее полное и всеобъемлющее понимание написанного. Сейчас она знала: текст без этих картинок — мёртв.

Зачастую, картинки имели мало общего с написанным. Во всяком случае, напрямую не были связаны с ним. Но, сейчас Гермиона очень ясно ощущала: именно текст из книги провоцирует появление картинок перед мысленным взором. Девушка застыла, широко распахнув глаза и созерцая демонстрируемые события; она знала, что это — именно события, хотя и не могла понять, насколько они правдивы, и какое отношение имеют к реальности.

К тому, что открылось ей, девушка была совершенно не готова. Гермиона видела разрушенные войной города, огромное количество мёртвых людей, неимоверной жестокости пытки, коим одни подвергали других. Начало казаться, что она сходит с ума, что видения затягивают, грозя выжечь разум.

Видения причиняли боль, неимоверную боль.

Кусочком сознания, сохранявшим разумность и рассудительность, Гермиона поняла, что если немедленно не предпримет решительных действий, чтобы освободиться от захлестнувших её видений, она погибнет, и смерть будет самым лучшим и безболезненным выходом из сложившегося положения. В противном случае, её ожидает бесконечное блуждание по лабиринту образов, сопровождаемое нечеловеческой болью, из которого она не сумеет выбраться. Паника охватила девушку.

Огромным усилием воли, она заставила себя перестать паниковать и постаралась собрать всю себя, своё я, на островке сознания, сохранившем спокойствие. Это усилие отняло массу сил, в какой-то момент ей показалось, что все потеряно, и она навсегда останется наедине со своими видениями. Потом она увидела тоненький неяркий лучик света, отливающий золотом и серебром. Он тянулся к ней через картины видений и звал за собой. Почему-то, девушка решила, что, ухватившись за него, она сумеет выбраться из безумия.

Гарри, внимательно наблюдавший за подругой, понял — с ней что-то происходит. Что-то страшное. Девушка поднялась на ноги и, опрокинув стул, выгнулась дугой, голова её запрокинулась, рот открылся в беззвучном крике, руки судорожно сжались в кулаки, а ногти до крови впились в ладони. Гарри, не раздумывая вскочил и бросился к ней. В один прыжок преодолел разделяющее их расстояние, отшвырнул в сторону опрокинутый стул, обхватил её сзади за плечи, прижал к себе и ощутил, что Гермионе больно. Повинуясь инстинкту, Поттер попытался впитать в себя чужую боль, надеясь, что его помощь облегчит страдания девушки, но с ужасом осознал — не сработает. Он терял Гермиону и понимал это с неимоверной отчетливостью. А потом, Гарри ощутил, как руки Драко легли на его плечи.

Драко находился от Гермионы чуть дальше и подскочил к девушке на несколько мгновений позже, чем Гарри. Он видел, что Поттер делает что-то, но не понимал, что именно. Слизеринец обнял обоих и, прикоснувшись к ним, ощутил боль девушки и непостижимым образом осознал, что пытается сделать Гарри. Перед внутренним взором Драко появился плотный золотистый свет, которым друг пытался окутать дрожащую от боли девушку. Драко было понятно, что впитать эту боль невозможно, но можно попытаться вывести Гермиону из шока. В мгновенном озарении он подумал, что если взять золотистую поттеровскую магию и переплести его с собственной, то получится своеобразная нить, которую можно будет кинуть девушке, и та, если ещё не поздно, и если повезет, ухватится за неё и выберется из лабиринта безумия, в котором оказалась.

Драко стоял, сжимая в объятиях друзей, и плёл нить, плёл изо всех сил, так быстро, как был способен. Он никогда подобным образом не работал с магической энергией и сейчас мог только надеяться, что его действия помогут Гермионе вернуться. В какой-то момент, Драко ощутил: его нить была увидена: девушка уцепилась за неё и идёт по ней. Теперь единственное, что от него требовалось — поддерживать жизнь золотой нити. Он собрал всю свою волю, отстраняясь от страха и боли, терзавших его. Он будет поддерживать нить столько, сколько потребуется.

Гарри почувствовал: слизеринец нашёл какое-то решение и ощутил напряжение и собранность Драко, творящего нечто непонятное. Ему казалось, что Малфой сплетает себя и его в единое целое, вытягивает это переплетение в тоненькую ниточку и пытается протянуть её куда-то вглубь боли и смятения Гермионы. Внезапно он понял, что захлестывающие его эмоции мешают Драко, и волевым усилием изгнал из своего сознания ужас и боль, расслабился и открылся для творимой магии.

Люциус не видел происходящего. Что-то происходило — это было очевидно. Он застыл в своём кресле, боясь шелохнуться, и отчаянно надеялся, что ничего фатального не случилось. Мужчина слышал грохот опрокидываемой мебели и чувствовал мощнейший магический всплеск, остро ощущая в эту минуту свою неполноценность. Если бы он видел... А так, Малфой сидел, чутко прислушиваясь к малейшему шороху и ожидая развития событий. Когда в кухне раздался наполненный ужасом и болью вопль Гермионы, лорд вздрогнул и вскочил со своего кресла.

— Гермиона, всё хорошо... мы тут, вернись к нам... — услышал Люциус встревоженный, звенящий от запредельного напряжения голос сына и бессильно опустился обратно в кресло. Беспокойство раздирало его, но он ничего не мог сделать — ничем не мог помочь, и это бесило с нечеловеческой силой. Увы, единственное, на что он был способен — не мешать.

— У неё обморок, — тихо констатировал гриффиндорец. — Я отнесу её в спальню. Как думаешь, Драко, привести её в чувства сейчас или лучше пока не надо?

— Понятия не имею, — растерянно ответил тот.

— Мэддок! — воскликнул Гарри, поднимая Гермиону на руки. — Свяжись с Мэддоком, скажи ему, что у нас тут... В общем, всё что угодно скажи! Главное — чтобы он пришел немедленно! Да, и — припрячь книгу. Я не хочу, чтобы её кто-нибудь случайно увидел.

Парень удивленно воззрился на Гарри.

— Драко, просто сделай, что я попросил, ладно? — раздраженно бросил тот, выходя из кухни с девушкой на руках.

Гарри пинком ноги распахнул дверь спальни, подошёл к кровати и опустил на неё бесчувственную девушку. Юноша присел на край кровати, устраивая Гермиону как можно удобнее. В его голове теснились картинки только что произошедшего; во всем теле всё ещё глухо ощущалась чужая боль. Поттер встал, не в силах усидеть спокойно, и принялся ходить по комнате. Его мучило беспокойство за подругу и непонимание того, что произошло с ней при чтении книги.

Целитель не заставил себя долго ждать и в скором времени появился, как обычно, стремительным лиловым вихрем. Драко следовал за ним безмолвной тенью. Мэддок приветливо кивнул Гарри, затем быстро осмотрел Гермиону, удивленно вскинул брови, покачал головой и полез за чем-то в свой саквояж. Достал оттуда фиал из тёмно-синего стекла, капнул себе на руки несколько капель слегка светящейся жидкости и принялся массировать виски бесчувственной девушки. В скором времени Гермиона пришла в чувство; она открыла глаза, и Гарри застыл на месте, пораженный тем, как они выглядят: под распахнутыми веками не было ни зрачков, ни радужки, ни белков — лишь сплошная чернота, глубокая и будто бы поглощающая свет. Гермиона издала жалобный стон и выгнулась на кровати дугой. Целитель продолжил массаж и через некоторое время девушка расслабилась, перестав издавать стоны и обессиленно вытянувшись на постели. Глаза приобрели нормальный вид, и взгляд стал осмысленным. Она была бледна как полотно, но Гарри чувствовал: с ней уже всё в порядке.

Мэддок пытливо вгляделся по очереди в Гарри, Драко и Гермиону.

— И что тут произошло? — поинтересовался он, складывая руки на груди.

Гарри ожидал этого вопроса. Ему почему-то совершенно не хотелось рассказывать целителю о книге и о том, что Гермиона читала ее. Сделать так, чтобы об этой книге знало как можно меньше народу, казалось очень и очень важным. Юноша бросил на друзей предостерегающий взгляд и, неопределенно пожав плечами, уверенно сказал:

— Гермиона пыталась сотворить какое-то заклинание и потеряла сознание. Мы попробовали привести её в чувство, у нас не получилось и мы позвали вас.

— Понятно, — Мэддок кивнул. Хотя выражение лица у целителя сохранялось вполне доброжелательное, Гарри понял, что тот ему не поверил ни на кнат. — Ладно, пойду осмотрю ещё одного своего пациента, я тут кое-что для него захватил... Побудьте с Гермионой, мальчики, — сказал Мэддок, поднимаясь с кровати.

Парни синхронно кивнули, провожая выходящего из спальни целителя настороженными взглядами. Мэддок покинул спальню, мягко притворив за собой дверь. Как только она закрылась, Драко повернулся к Гарри и серьезно спросил:

— Скажи мне, отчего ты не захотел рассказать целителю всю правду?

Гарри в очередной раз пожал плечами и, немного подумав, ответил:

— Не знаю. Мне показалось, что всё рассказать будет неправильно. Я почему-то не хочу, чтобы кто-то ещё знал об этой книге, — Гарри виновато поглядел на друзей, ему очень хотелось дать более внятный ответ, но его у него не было. А вот вопросов была масса. — Гермиона, ты... поняла, что написано в книге?

Ее лицо исказилось страхом и болью, но девушка быстро взяла себя в руки и неуверенно кивнула.

— Ты расскажешь? — мягко спросил Драко.

— Пока нет. Я... была слишком ошеломлена эффектом, который на меня произвело чтение... Подробно, да и хоть сколько-нибудь внятно, я ничего рассказать просто не сумею. Мерлин мой! Это было так... страшно, больно и... так много! — Гермиона замолчала и прикрыла глаза. Молодые люди ждали продолжения рассказа и девушка с усилием заговорила: — Я сотворила заклинание и поглядела на текст. Буквы по-прежнему выглядели незнакомыми, но я стала понимать смысл написанного, кстати весьма неприятные ощущения, доложу я вам. Впрочем, к сути дела это не относится. Важно, что текст каким-то образом послужил причиной возникновения в моем сознании очень ярких образов... Я не знаю, как их описать, и не думаю, что это вообще можно делать... В общем, я была совершенно не готова к подобному и очень испугалась. Видения сопровождались жуткой болью, и я запаниковала ещё больше, а потом... потом увидела золотисто-серебристую ниточку, идущую сквозь все видения, и почему-то решила, что с её помощью я могу выйти из лабиринта. Я уцепилась за неё и стала двигаться, ну, во всяком случае мне казалось, что я двигаюсь. Потом, я почувствовала вас обоих и потеряла сознание.

— А образы... Они что-то тебе говорили? Ну, не знаю, что-то знакомое? Или... — спросил Гарри

— Знаешь, Гарри, я должна подумать о том, что видела. И... Нужно продолжить чтение... — задумчиво добавила девушка.

— Нет! — воскликнул блондин.

— Я согласен с Драко, — решительно заявил Гарри.

— Вы не понимаете! — воскликнула Гермиона.

— Не понимаем, это — правда. Но, я не знаю, сумеем ли мы вытащить тебя ещё раз из твоих видений, — попытался убедить подругу блондин.

— Ну, просто я правда не ожидала такого эффекта. В следующий раз я постараюсь не погружаться так резко в то, что вижу, и рассматривать все как-то... ну, со стороны что-ли. Я помню несколько видений, в них я видела нас. И я знаю, что это очень важно. Понимаете?

Дата добавления: 2015-10-21