Экономическая теория марксизма 3 страница

Вопрос не в том, как объяснить существование процентного дохода или прибыли, а в том, как объяснить частную собственность на капитальное оборудование и сопут-

ствующее ей право нанимать рабочую силу. Приемлемость той или иной буржуазной теории процента не предполагает никаких выводов относительно институциональной структуры общества. Для того чтобы дать рациональное толкование частной собствен­ности на средства производства, мы нуждаемся в дополнительных аргументах, кото­рые должны показать, что индивидуальное и децентрализованное принятие решений более эффективно или более продуктивно, чем централизованное планирование. Напротив, доводы в пользу социализма должны убедить нас в том, что общественная собственность и централизованное управление каким-то вполне определенным обра­зом более эффективны и предпочтительны, чем децентрализованное принятие реше­ний.

Любопытно, что Маркс, проповедник социализма, придал всей полемике об отно­сительных достоинствах капитализма и социализма превратный характер, объединив экономический и социальный аспекты в теории процента. Спор о капитализме в его сравнении с социализмом вращается вокруг вопроса о том, как наиболее эффективно могут выполняться определенные функции, например функции, связанные с владе­нием собственностью. Вместо этого Маркса обуревает чисто метафизическая пробле­ма — бесплоден или продуктивен капитал, считать ли процентный доход или прибыль платой за оказанные услуги или же это просто доход, украденный у рабочих. Маркс соглашается с тем, что вся ценность производится трудом, и способность труда созда­вать ценность можно увеличить, работая с капитальным оборудованием. Но говорить о том, что продукт труда по величине больше с участием капитала, чем без него, значит утверждать, что капитал продуктивен. Это ничего не доказывает, если гово­рить о достоинствах капитализма. Можно говорить, что капитал имеет свойство про­изводительности и даже сами капиталисты продуктивны, — еще один тезис — и в то же время считать, что цена, которую мы платим за свободное предпринимательство в форме периодических спадов и значительного неравенства в распределении доходов, слишком высока, чтобы оправдать его увековечивание. Другими словами, не обяза­тельно быть марксистом, чтобы верить в социализм, а одобрение капитализма еще не означает отрицания фактов, из которых Маркс вывел неоправданное заключение о том, что прибыль есть своего рода легализованный грабеж*.

Трудность состоит в том, что существует непреодолимый водораздел между соци­алистами-прагматиками, которые критикуют капитализм за его неэффективность и присущее ему неравноправие, и социалистами-марксистами, которые осуждают ка­питализм за эксплуатацию рабочих и фетишизацию материального производства и присвоения. Если мы говорим, что "социализм — это насчет равенства", то мы можем

* Но те же самые факты могут быть представлены совершенно иначе, если рассматривать их в другом аспекте. Вот описание преуспевающего капитализма XIX в., которое дал Кейнс в своей книге "Экономи­ческие последствия мира" (1919): "Европа была социально и экономически организована таким образом, чтобы обеспечить максимальное накопление капитала. В то время как продолжалось определенное повышение жизненного уровня населения, в обществе были созданы условия для того, чтобы значитель­ная часть растущих доходов направлялась в распоряжение общественного класса, менее всех остальных склонного потреблять эти средства. Новые богачи XIX в. не были воспитаны в духе щедрых затрат и предпочитали пользоваться тем авторитетом, который им обеспечивали их капиталовложения, вместо того чтобы предаваться удовольствиям непосредственного потребления. В сущности именно неравенство в распределении богатства сделало возможным те немалые накопления материального богатства и основного капитала, которые отличают рассматриваемый период от всех других. В этом фактически заключается главное оправдание капиталистической системы. Если бы богачи потратили свое вновь приобретенное бгатство ради собственного удовольствия, мир уже давно признал бы подобную систему неприемлемой. Но, подобно пчелам, они экономили и накопляли, при этом в неменьшей степени в интересах всего общества, ибо сами они ставили перед собой более ограниченные цели.

Огромные накопления основного капитала, которые для большой пользы всему человечеству создава­лись в течении полустолетия до войны, не могли бы произойти в обществе, в котором богатство распре­делялось бы поровну. Мировая сеть железных дорог, которые были построены в то время в качестве памятника для последующих поколений, была в не меньшей мере, чем египетские пирамиды, результа­том применения "труда", который не был свободен потреблять весь эквивалент своего продукта для своего непосредственного удовольствия" (с. 18-19).

рассматривать достоинства коллективной собственности на средства производства в свете ее воздействия на распределение доходов, концентрацию экономического по­тенциала, темпы научно-технического прогресса, влияние как рабочих, так и потре­бителей на принятие управленческих решений, поддержание полной занятости и темпов экономического роста. Другими словами, мы можем остановить свой выбор на государственной собственности, по меньшей мере в принципе, в силу ее фактической очевидности. Однако, если вместо этого в качестве главного возражения против капи­тализма выдвигается не только то, что он поощряет неравенство, или недостаточно эффективен, или обречен на гибель, но и то, что он представляет джунгли, в которых рыщут тигры капитализма и преследуют беззащитных рабочих как добычу, тогда только консенсус в отношении определенных ценностных установок может разре­шить великий спор о национализации. Нам следует договориться о понятии, так сказать, "хорошего общества", прежде чем мы могли бы претендовать на право назы­ваться социалистами. Совершенно ясно, что ведение дискуссии о марксизме затруд­нено тем, что Маркс критиковал капитализм как с позитивных, так и с нормативных позиций. Ему недостаточно было просто доказывать, будто капитализм порождает нежелательные экономические последствия; оставляя в стороне эти последствия, он утверждал, что прибыль, или процентный доход, в долевом распределении факторов производства лишена экономического raison d'etre — это вовсе не необходимая оплата издержек, и она конечно же исчезнет, если мы национализируем средства производ­ства.

10. Маркс и Бём-Баверк

Различие между процентным доходом, соответствующим долевому участию в произ­водственных факторах, и процентным доходом как необходимой оплатой издержек достаточно наглядно проявляется, если марксову теорию процента сопоставить с той, которую предложил Бём-Баверк. "Патриарх буржуазных экономистов" рассматривал труд и землю в качестве единственных первичных факторов производства и подобно Марксу трактовал капитал как произведенное средство производства, которое просто переносит ценность на продукт; он отрицал положение о том, будто "воздержание" есть самостоятельный фактор производства, а также тот факт, что процентный доход обязан своим происхождением экономической активности самих капиталистов [см. гл. 12, раздел 4]. По представлению Бём-Баверка, "прибавочная ценность" создается исключительно трудом и землей, но она возникает только с течением времени. Рабо­чие получают фактически всю текущую ценность будущих результатов своего труда с соответствующей скидкой на величину действующей процентной ставки, тогда как будущая ценность этой продукции будет непременно превышать ее текущую цен­ность. Главной задачей теории процента является показать, почему существуют такие различия в ценности продукта труда на протяжении времени. Но какой бы ни была причина, эта скидка с будущей ценности товаров возможна только потому, что отсут­ствие у рабочих финансовых резервов вынуждает их платить надбавку за товары, покупаемые именно сейчас. Поэтому в той мере, в какой процентный доход представ­ляет определенную долю, его толкование Марксом и Бём-Баверком существенно не различается.

Но процент есть также цена, которая диктует распределение потока доходов в обществе за определенный период времени. Он служит определяющим фактором при распределении ресурсов между текущим и будущим потреблением. И, по утвержде­нию Бём-Баверка, процент представляет общеэкономическую категорию, свойствен­ную не только капитализму, а существующую везде, где происходит обмен товаров текущего и будущего потребления. В противоположность этому Маркс полностью игнорирует проблему распределения ресурсов во времени при социализме. Дело не только в том, что Маркс не решается, как он сам говорит, предписывать "рецепты для харчевни будущего", но скорее в том, что марксистская экономическая теория отка-

зывает именно там, где она больше всего нужна, а именно: не дает экономически разумного обоснования экономики социализма.

11. Прибавочная ценность и экономическая прибавка

Марксово "доказательство" эксплуататорской сущности прибыли проводится в форме бесконечно повторяющегося утверждения, что рабочие создают продукции по вели­чине больше, чем затраты на их собственное содержание и воспроизводство. Но таким образом доказывается всего лишь тот факт, что капитализм производит прибавочный продукт сверх минимального биосоциального уровня жизни населения. Снова и снова Маркс воображает, будто он убедил нас в том, что эту прибавку следует относить толко за счет труда, тогда как все, что ему удается показать, это лишь то, что в процессе производства создается некий избыток. По определению Маркса, "эксплуатация" мо­жет прекратиться только тогда, когда текущий чистый продукт труда будет целиком доставаться рабочим для их текущего потребления, т.е. "эксплуатация" означает по­ложительные чистые инвестиции. Точно так же некоторые современные марксисты облегчают себе задачу, видя капиталистическую эксплуатацию везде, где капитали­сты претендуют на участие в чистом продукте. Как бы то ни было, основывать теорию эксплуатации на одном только факте частной собственности на средства производства есть не что иное, как обман: это означало бы, что сущность прибыли можно объяснить, исходя только из того случайного замечания, что к машинам и заводам нет свободного доступа для всех. Этот аргумент убеждает только потому, что отбрасываются любые другие.

В одной из своих ранних работ ("Немецкая идеология") Маркс дал определение "эксплуатации" как "пагубного использования другого лица в целях собственной выгоды". Конечно, капиталисты эксплуатируют рабочих ради собственной выгоды, но как мы докажем, что свою прибыль они непременно получают за счет рабочих? Как мы "докажем", что прибыль является результатом "эксплуатации"? Конечно же, не путем взывания к "праву" рабочих на весь продукт труда, так как подобное притязание не может быть оправдано ни в какой социальной системе. И даже не ссылками на тот факт, что рабочие производят больше, чем затраты на их собственное содержание и воспроизводство, ибо это доказывает только, что экономика производит избыточный продукт, а не то, что этот избыток обязан своим происхождением исключительно живому труду. Тем более мы не можем этого сделать, повторяя снова и снова вслед за Марксом, что рабочий одну часть дня работает на себя ("необходимый труд"), а другую часть дня — на капиталиста ("прибавочный труд"), ибо подобное деление рабочего дня в отношении любого работника есть не что иное, как фикция: рабочие в отраслях, выпускающих потребительские товары, работают весь день для того, чтобы произве­сти жизненные средства для себя и других рабочих, в то время как те рабочие, которые заняты в отраслях, производящих средства производства, не производят жизненных средств ни для себя, ни для остальных рабочих. Остается лишь, пожалуй, делать акцент на том, что при капитализме рабочие выступают в качестве "свободных аген­тов" только в юридическом смысле этого понятия и полностью лишены контроля над условиями своего труда.

На первый взгляд труд при капитализме свободен, однако на самом деле это труд принудительный, обеспечивающий производство таким образом, что желания и инте­ресы рабочих подчинены желаниям и интересам капиталистов. Капиталист поддер­живает "деспотизм рабочего места" и именно в этом смысле прибыль есть результат "эксплуатации".

Итак, приведенный взгляд на сущность трудового договора и истинную природу того, что Маркс называл "трудовым процессом", подсказывает нам объяснение сущно­сти прибыли как прибавочной ценности, которое полностью расходится со всеми прочими взглядами на трудовую теорию ценности. Это скорее социологическое, чем экономическое толкование, которое в самом деле в неявной форме можно найти в исходных утверждениях Маркса, касающихся трудовой теории ценности. Некоторые современные марксисты, склонные отказаться от теории трудовой ценности как несо-

стоятельной, сделали свой выбор в пользу рассуждений, которые обещают дать луч­шее толкование понятия "эксплуатация". И здесь следует сказать о том, что Маркс еще раз проявил замечательную способность проникновения в суть дела, даже если он и использовал ее не наилучшим образом: контракт о работе по найму при капитализме "несовершенен" в том смысле, что в нем оговаривается ставка заработной платы и длительность рабочего времени в часах, но ничего не говорится об интенсивности или качестве труда, который выполняется по договору. При сложившемся характере про­изводственных процессов лишь в редких случаях выпускаемую продукцию можно отнести за счет каждого отдельного рабочего; поэтому повременная заработная плата распространена в большей мере, чем сдельная оплата труда. Но это означает, что капиталисты каким-то образом должны обеспечить необходимое качество труда пу­тем постоянного контроля над выполняемой работой, подкрепляемого угрозами увольнения. Короче говоря, существует нечто, что можно было бы назвать "деспотиз­мом рабочего места", и прибыль достается только тем капиталистам, кто настоящий деспот.

Конечно, можно поспорить о том, не окажется ли все выше сказанное верным и в условиях социализма, невзирая на то, что здесь прибыль идет государству. Но если при социализме предприятиями управляют рабочие, как это представлял себе Маркс, то теперь уже сами рабочие становятся деспотами над собой и "эксплуатация" исчеза­ет. Вопрос о том, сможет ли экономика предприятий, управляемых рабочими, функ­ционировать эффективно, мы не рассматриваем. Все, что мы предлагаем, — это, в конце концов логически определить понятие "эксплуатация" в его ограничительном применении только к капитализму. К сожалению, как мы уже отмечали, не таким был принципиальный ход рассуждений, которым пользовался Маркс, — он находился под слишком сильным влиянием Рикардо, для того чтобы отказаться от "экономического" объяснения прибыли как прибавочной ценности (в тогдашнем понимании термина "экономический"), т.е. от аргументации, основанной на теории трудовой ценности.

В наше время мы вкладываем несколько иной смысл в "экономическое" объяснение прибыли. Если и существует какой-либо смысл в том, чтобы называть доходы капита­листов и землевладельцев термином "прибавочная ценность", то делать это следует потому, что подобные платежи в отличие от заработной платы рабочих не обязательно обусловлены требованием услуг со стороны капитала и земли. "Избыток" в экономи­ческой теории может означать только превышение доходов определенного экономи­ческого агента над его ценой предложения. В качестве классического примера такого избытка может служить арендная плата землевладельцам за высокопродуктивные земли, как это показано у Рикардо. Ответ на вопрос о том, что составляет ренту в рикардианском понимании, полностью зависит от нашей исходной точки зрения [см. гл. 3, раздел 10]. Поскольку агент имеет альтернативные возможности, его доход нужен с точки зрения фирмы — это самая узкая точка зрения. Но если агент опери­рует в рамках отрасли или же "чистые убытки" от перемещения капитала в другие отрасли недопустимо высоки, выплаты агенту могут оказаться выше, чем это необхо­димо, чтобы удержать услуги агента в данной отрасли, — поскольку конкурентная борьба между фирмами в этой отрасли обеспечит выравнивание цен каждой единицы производительных услуг (предельных и промежуточных единиц в одинаковой степе­ни), агент действительно будет получать избыток с точки зрения отрасли. И по мере расширения нашего угла зрения — от компании к отрасли, от отрасли к экономике в целом — альтернативные возможности для производительного агента становятся в общем более ограниченными, и плата, необходимая для того, чтобы удержать единицу производительных услуг в пределах данной экономической сферы, уменьшается. Для экономики в целом не существует альтернативных возможностей в краткосрочной перспективе, и все вознаграждение агента становится избытком: плата за услуги, доставляемые собственностью, в краткосрочном плане перестает быть экономической необходимостью, так как эта собственность уже существует и "что было, то прошло". В краткосрочном аспекте, как сказал бы Маршалл, весь интерес сосредоточен на сущности квази-ренты [см. гл. 10, раздел 2]. То же самое верно и в отношении массы

заработной платы в краткосрочном плане, за исключением того, что рабочим необхо­димы выплаты для поддержания повседневного существования.

Но если мы теперь взглянем на проблему в долгосрочном аспекте, мы "сузим" нашу точку зрения, рассматривая возможности новых альтернативных доходов за счет факторов производства. Плата за пользование собственностью теперь уже становится экономически необходимой даже с точки зрения общества в целом. Плата владельцу за пользование его производительными услугами, чтобы компенсировать ему потерю альтернативного применения своей собственности, образует цену предложения этих услуг. Убытки, связанные с отказом от будущего применения ради сегодняшнего, столь же реальны и необходимы, как и плата рабочим, которая позволяет им выра­стить новое поколение рабочих. Избыток может существовать и существует на деле, но он может существовать с таким же успехом и в обществе, которое отменило частную собственность на средства производства.

После такого экскурса в теорию Маршалла, мы можем по-новому сформулировать марксистскую теорию прибыли как "прибавочной ценности". Единственное условие, при котором цена предложения капитала всегда будет равной нулю независимо от узкой или широкой точки зрения, задано тогда, когда ни сбережения, ни инвестиции никак не связаны с процентной ставкой, или нормой прибыли, — будем теперь упот­реблять эти термины как синонимы. Если падение нормы прибыли уменьшает сбере­жения и инвестиции, тогда цена предложения капитала фактически положительна (под "ценой предложения" понимается просто плата, стимулирующая предложение капитала).

Читатель может поддаться искушению и подумать, что сказанное подтверждает наш взгляд: прибыль не просто прибавочная ценность. Но на самом деле Маркс как будто предвидел возражение Маршалла, ибо он утверждает, что все сбережения дела­ются капиталистами с целью реинвестиций и капиталисты автоматически вновь вкладывают всю прибыль независимо от величины ожидаемых доходов. Для Маркса не существует проблемы стимулирования инвестиций, и, если теорию прибавочной ценности принимать всерьез, в ней логически не может быть места для какой-либо проблемы, касающейся подобного стимулирования капиталовложений. К сожалению, этот взгляд разрушительным образом воздействует на марксову теорию экономиче­ских циклов и тем более на всю его концепцию "кризиса" капитализма.

Мы подошли к обобщенному результату, который нам еще придется проследить дальше: либо теория прибавочной ценности несостоятельна, либо следует отказаться от предсказанной Марксом возрастающей нестабильности капиталистической эконо­мики.

12. Законы движения капитализма

Ясно, что Марксова атака на капитализм на деле не имеет ничего общего с сущностью дохода от собственности как "неоплаченного труда". При капитализме рабочие не получают полный продукт своего труда, но они не получили бы его и при социализме. Капитализм должен быть уничтожен, доказывает Маркс, не из-за некоей присущей ему несправедливости в распределении дохода между классами и не потому, что потребление рабочих может быть увеличено предположительно на 20% или 30% национального дохода, что потребляются сейчас капиталистами, а по той причине, что эта система приводит к войнам, колониальной эксплуатации и особенно к потере людских ресурсов вследствие безработицы. Подобным же образом в социализме он видит возможность создания полной занятости, более эффективного контроля рабо­чих над условиями своего труда, эмансипации личности, высвобождения нового куль­турного потенциала и международного мира. Это значит, что мы можем рассматри­вать Марксов анализ "законов движения" капитализма, не обращая внимания на логические тонкости проблемы превращения форм. Фактически данный Марксом анализ структурного развития капитализма совсем не зависит от признания или непризнания трудовой теории ценности.

Но здесь мы встречаемся с трудностью, с которой еще не приходилось иметь дело. Независимо от того, какое из пророчеств Маркса мы исследуем — абсолютное или относительное обнищание, постепенное исчезновение малых и средних предприятий, падение нормы прибыли,—мы нигде не находим исчерпывающего анализа феномена, о котором идет речь. В некоторых случаях все, чем мы можем руководствоваться, это ряд нечетких и даже противоречивых высказываний. Отставляя в сторону Маркса, мы находим массу литературы, написанной его последователями, которая содержит оше­ломляющее разнообразие интерпретаций основных исторических путей капитализ­ма. В заключение следует отметить, что некоторые из предсказаний были отвергнуты самим ходом событий, тогда как другие все еще побуждают к размышлениям и спорам; но ни одно из них нельзя рассматривать как обоснованное даже теоретически. Тем не менее эта часть из всего написанного Марксом остается в некотором роде наиболее плодотворной и изобилующей провоцирующими гипотезами.

13. Закон тенденции нормы прибыли к понижению

Рассмотрение знаменитого закона снижения нормы прибыли мы начнем с напомина­
ния о том, что норма прибыли r изменяется обратно пропорционально "органическому
строению капитала" q и прямо пропорционально норме прибавочной ценности σ.

r=s/(c+v)≡σ/(q+1)
В этом месте мы отказываемся от допущения, что весь постоянный капитал потребля­ется ежегодно, и вводим в явной форме отклонения в скорости оборота и сроках службы капитала:

r=s/ К≡s/(c/t_c + v/t_v) ≡[s/(c+v)]t≡[σ/(q + 1)]t≡σ/Q

Здесь t_c и t_v — скорость оборота соответственно постоянного и переменного капи­тала, t — средняя взвешенная этих двух величин; Q = (q + 1)d, где d — средняя взвешенная сроков службы с и v, a t = 1/d. Уравнение в этом виде подчеркивает факт, знакомый каждому бизнесмену: любое увеличение скорости оборота капитала, или, что то же самое, любое сокращение срока его службы, ведет к увеличению нормы

прибыли*.

Выражение r = σ/Q равнозначно более известному выражению, которое определя­ет норму прибыли как функцию величины прибавочного продукта на одного человека —поток на единицу запаса, а соотношение капитал-труд как отношение двух запасов. Мы начинаем просто с Марксова выражения и умножаем на величину заработной платы одного работающего:

r=(s/v • v/N)/( K/v • v/N ) s/N: K/N.

В той мере, в какой это относится к Марксу, само выражение r = σ/Q устанавливает закон, по которому норма прибыли на капитал должна падать по мере роста механи­зации в отрасли. Сделав вывод о том, что ставка заработной платы увеличивается

' Пример поможет разъяснить этот вопрос. Пусть К = 500 и состоит из С = 400, V = 100. С включает основной капитал плюс запасы сырья, а V - денежная сумма (заработная плата) или запасы средств, необходимых для жизни, до тех пор пока продукт не будет продан. Предположим, что требуется 6 месяцев для того, чтобы произвести конечный продукт. Запасы сырья и жизненных средств возобновляются дважды в год: t_c=t_v= 2. Дополнительно допустим, что срок службы постоянного капитала составляет в среднем 10 лет: t_f=1/10. При совокупной ценности постоянного капитала 300, амортизационные отчисле­ния на один производственный цикл длительностью 6 месяцев будут равны 15. Расходы на сырье и заработную плату в течение этого же периода составят 100. Отсюда с = 115 и v = 100. Предположим, что а для одного оборота с составляет 100%. Тогда ценность конечного продукта выражается как C + V + S= 315. Для одного оборота с мы имеем s/(c -t- v) s=100/215 = 46,5%. Годовая норма s/(c + v) будет вдвое больше, или 93%. Так как за год s = 200, то норма прибыли будет составлять r=s/K=200/500=40%. Это может быть также выражено через среднее время оборота t, рассчитанное как средняя взвешенная от t_c,t_v, t_f.Мы имеем t = 300t_f + 100t_r+ 100t_v/500 = 0,86. Теперь r задается через s/(c + v) для одного оборота с, помноженное на t: (46,5) (0,86)=40%, как и в предыдущем случав.

лишь незначительно (если это вообще происходит) в процессе накопления капитала, в то время как научно-технический прогресс вызывает непрерывный рост запасов оборудования в расчете на одного рабочего, Маркс полагал очевидным тот факт, что Q должно проявлять тенденцию к непрерывному росту. Верно, что это не приведет к уменьшению r, если скорость, с которой возрастает σ, превосходит темпы роста Q. И так как механизация увеличивает производительность труда, то маловероятно, чтобы она не оказала воздействие также на увеличение σ. Маркс понимал, что существует некая функциональная связь между Q и σ, но после того как он убедился, что а возрастает только в рамках "определенных непреодолимых границ", он предположил, что она должна оставаться неизменной. Он определенно признавал воздействие ав­тономного увеличения σ, с которой он управлялся под ярлыком 'абсолютная и отно­сительная прибавочная ценность", но он отбросил и это увеличение, на сей раз оправ­дываясь тем, что оно имеет якобы определенные физические границы.

Постоянство величины σ было только упрощающим допущением, но, как уже неоднократно указывалось, это допущение было особенно неуклюжим упрощением для марксистской системы. Так как заработная плата и прибыль поглощают весь доход, постоянство σ предполагает константными также относительные доли. Это значит, что реальная заработная плата растет столь же быстро, что и средняя произ­водительность труда. Обозначив через σ чистый продукт, а через o/N среднюю произ­водительность труда, имеем

σ=s/v=s/o:[v/N*N/o]/

Если заработная плата, v/N увеличивается так же быстро, как и производитель­ность труда o/N, знаменатель дроби остается незатронутым, следовательно, не изме­няется и σ. Однако мало того, что Маркс столь много твердил о снижении доли труда, - подобное уменьшение вытекает также из самого понятия "резервной армии". Как ни толкуй, хроническая безработица означает, что заработная плата не увеличивается столь же быстро, как средняя производительность труда. И до тех пор пока сказанное остается верным, всякое увеличение выработки на одного работающего вызывает также увеличение а. Ничего не поделаешь, если реальная заработная плата остается неизменной, s будет резко возрастать по мере увеличения K/N. Таким образом, тен­денция величины г к падению имеет неопределенный характер: все зависит от свойств конкретной функции σ = f(Q).

Попытка Маркса доказать существование верхнего предела этой функции без­надежно запутана, отражая тем самым трудность измерения цен эталоном, который сам изменяется со временем. С течением времени возрастает средняя производи­тельность труда, а "ценность" изделий, измеренная количеством овеществленного в них труда, уменьшается. Этот рост производительности есть, однако, результат уве­личения органического строения капитала. При постоянной норме прибыли возра­стание Q влечет за собой падение цен, но не столь быстрое, как снижение трудовых ценностей, - так же как цена определенного товара превышает его ценность, когда он производится при Q, превышающей среднее по народному хозяйству. Отсюда совершенно ясно, почему Маркс оперирует в своих числовых примерах с неизменной величиной σ. это обеспечивает изменение цен пропорционально трудовым ценно­стям. Следует заметить, что он был не вправе писать r = s/(c + v), так как r здесь выражается в ценах, a s — величиной (трудовой) ценности. Ему следовало бы писать r = π/(с + v), где л означало бы совокупную денежную прибыль В этом случае он обнаружил бы, что связь между r и σ ни в коем случае непрямая, особенно если ее наблюдать во времени. Например, наше прежнее утверждение, будто неизменное а предполагает в качестве постоянных относительные доли заработной платы и при­были, строго говоря, не соответствует истине: отношение трудозатрат в человеко-ча­сах прямого и косвенного труда, необходимых для изготовления средств производст­ва и предметов роскоши, потребляемых капиталистами, к трудозатратам, необходи­мым для производства жизненных средств для рабочих, может оставаться неизмен­ным, в то время как соотношение денежной прибыли к денежной заработной плате

Дата добавления: 2015-10-21