--------------------------------
<*> СЗ РФ. 1995. N 49. Ст. 4694; 1999. N 7. Ст. 879; 2001. N 33 (Часть I). Ст. 3429.
<**> СЗ РФ. 1995. N 10. Ст. 823; 1999. N 7. Ст. 879; 2000. N 2. Ст. 141; 2001. N 21. Ст. 2061; N 33 (Часть I). Ст. 3429.
Статья 1197. Право, подлежащее применению при определении гражданской дееспособности физического лица
Комментарий к статье 1197
1. Необходимость коллизионной нормы о гражданской дееспособности, т.е. способности лица своими действиями приобретать и осуществлять гражданские права, создавать для себя гражданские обязанности и исполнять их (ст. 21), вызвана различиями в праве отдельных государств: неодинаково определяется возраст совершеннолетия, различны условия ограничения дееспособности и т.п. Лицо, дееспособное по своему личному закону, может считаться недееспособным в другом государстве, и наоборот.
Правило, содержащееся в п. 1 ст. 1197, подчиняет гражданскую дееспособность физического лица его личному закону (см. ст. 1195).
Ранее действовавшее законодательство (п. 2 ст. 160 Основ 1991 г.) исходило из определения дееспособности по праву страны гражданства лица.
Привязка к личному закону, отражающая наиболее устойчивую связь лица, о дееспособности которого идет речь, с государством, выражена в п. 1 ст. 1205 Модели ГК для стран СНГ, в законодательстве этих стран, в праве других государств. Она предусмотрена и в новейшем иностранном законодательстве, например в § 12 Закона Австрии 1978 г., ст. 23 Закона Италии 1995 г., во Вводном законе 1896/1986 гг. к ГГУ, а также в ГК Египта 1948 г.
В международных договорах России обычно используется отсылка к закону страны гражданства лиц. Так сделано в Минской конвенции 1993 г. (ст. 23), во всех двусторонних договорах о правовой помощи, где есть коллизионные нормы о дееспособности. Как и в отношении правоспособности (см. комментарий к ст. 1196), определенное указание в международном договоре на применение в вопросах дееспособности только законодательства страны гражданства лица исключает применение нормы, содержащейся в п. 3 ст. 1195: к дееспособности гражданина страны, с которой Россия имеет соответствующий международный договор, должно применяться законодательство этой страны и в том случае, если данный гражданин имеет место жительства в России. В силу ст. 7 ГК при решении вопросов дееспособности граждан Киргизии, как и некоторых других стран СНГ, с которыми заключены соответствующие договоры, следует исходить из преимущественного применения правил Договора о правовом статусе граждан одного из договаривающихся государств, проживающих на территории другого договаривающегося государства (см. п. 3 комментария к ст. 1196).
2. Правило, установленное в п. 2 ст. 1197, как и действовавший ранее п. 4 ст. 160 Основ 1991 г., равно как и п. 3 ст. 1205 Модели ГК для стран СНГ, ограничивает действие основного правила п. 1 ст. 1197 (подчинение дееспособности личному закону) в тех случаях, когда сделки совершаются лицами не в стране их гражданства. Интересы торгового оборота требуют обеспечения его стабильности, исключения возможности в некоторых случаях оспаривания сделок со ссылкой на особенности иностранного законодательства, к которому отсылает личный закон. Однако, если в действовавших ранее Основах это ограничение касалось всех сделок, совершенных иностранными гражданами в России, то ныне сфера действия этого исключения сужена - речь идет только о том случае, когда личный закон одного из участников сделки признает его недееспособным. В то же время рассматриваемое правило в определенном смысле шире нормы, которая содержалась в п. 4 ст. 160 Основ 1991 г., так как оно сформулировано как двусторонняя норма и касается совершения сделок не только в России, но и в любом другом государстве, если сделку там совершает лицо другого гражданства, в частности российский гражданин. Отсутствие в ст. 1197 нормы относительно обязательств из причинения вреда, содержащейся в п. 3 ст. 1205 Модели ГК для стран СНГ и содержавшейся в п. 4 ст. 160 Основ 1991 г., объясняется тем, что вопросы дееспособности по таким обязательствам получили разрешение в ст. 1220 и 1221.
Основная ситуация, на которую рассчитан п. 2 ст. 1197, - это случай, когда иностранный гражданин, по российскому закону дееспособный, но не являющийся дееспособным по своему личному закону (как несовершеннолетний или по другим основаниям), совершает в России сделку, а потом, ссылаясь на свой личный закон, оспаривает ее, хотя российский контрагент в момент совершения сделки не знал и не должен был знать об этом. В таких случаях личный закон недееспособного лица может не применяться: если российский закон считает этого иностранного гражданина дееспособным, он будет считаться таковым.
Надо обратить внимание на то, что, во-первых, ограничение, предусмотренное в данной норме, касается только совершения сделок, во-вторых, ссылаться на свою недееспособность лицо вправе лишь при доказанности того, что другая сторона знала или заведомо должна была знать о его недееспособности, в-третьих, ограничение не касается случаев, когда иностранный гражданин по своему личному закону дееспособен, а по российскому - недееспособен. В последнем случае действует основное правило, установленное в п. 1 ст. 1197.
В законодательстве и судебной практике иностранных государств подобные ограничения действия личного закона о дееспособности также применяются. Так, Закон Швейцарии 1987 г. содержит в ч. 1 ст. 36 норму, идентичную рассматриваемому правилу п. 2 ст. 1197 с той разницей, что она не распространяется на сделки, направленные на возникновение, изменение или прекращение правоотношений, относящихся к наследованию, и на вещные права на недвижимость. Сходное регулирование содержит ст. 12 Вводного закона 1896/1986 гг. к ГГУ.
Те или иные ограничения действия основного правила о дееспособности есть и в некоторых договорах РФ о правовой помощи, где установлено, что при заключении мелких бытовых сделок дееспособность физического лица определяется по законам государства, на территории которого заключается сделка (например, в ст. 17 Договора РФ с Болгарией).
3. Основное правило, установленное в п. 1 ст. 1197, не исключает действия для определенных видов гражданских отношений в установленных законом пределах специальных коллизионных норм о дееспособности. Такие специальные коллизионные нормы действуют, в частности, в отношении способности лица нести ответственность за вред по обязательствам вследствие причинения вреда, способности лица к составлению и отмене завещания, в том числе в отношении недвижимого имущества. В указанных случаях к дееспособности лица будет применяться не личный закон, а право, к которому отсылает соответствующая коллизионная норма (см. ст. 1219, 1224). Специально урегулирована и право - дееспособность предпринимателей (см. ст. 1201). Вне пределов действия специальных правил, установленных в законе для таких особых случаев, будет действовать общее правило о подчинении дееспособности личному закону (п. 1 ст. 1197). Если, например, иностранец во время пребывания в Москве причинит российскому гражданину вред в результате автоаварии, его способность нести ответственность за вред в силу ст. 1219 и 1220 будет определяться по российским законам (законам места причинения вреда), а все другие вопросы дееспособности (способность своими действиями приобретать имущество и т.п.) - по его личному закону в силу п. 1 ст. 1197.
Сказанное относится и к допустимости выбора сторонами подлежащего применению права; такой выбор возможен в установленных законом случаях и в предусмотренных законом рамках (см. ст. 1210 и др.). Поэтому, выбирая право, которое будет подлежать применению к правам и обязанностям по договору, стороны не могут выбрать право для определения своей дееспособности; она будет подчиняться личному закону каждого из них.
4. Правило, содержащееся в п. 3 ст. 1197, по существу, повторяет ранее действовавшую норму п. 5 ст. 160 Основ 1991 г. и норму п. 3 ст. 1197 Модели ГК для стран СНГ. Это особая коллизионная норма в отношении признания лица недееспособным или ограниченно дееспособным. Имеются в виду случаи признания в России человека: 1) недееспособным на том основании, что он вследствие психического расстройства не может понимать значение своих действий или руководить ими (ст. 29 ГК); 2) ограниченно дееспособным - если вследствие злоупотребления спиртными напитками или наркотическими средствами он ставит свою семью в тяжелое материальное положение (ст. 30 ГК). Рассматриваемое коллизионное правило будет, очевидно, применяться и при признании лица дееспособным, когда основания, в силу которых оно было признано недееспособным или ограниченно дееспособным, отпали (ст. 29, 30 ГК).
Пункт 3 ст. 1197 предписывает применение при рассмотрении всех указанных выше дел российского права. Поскольку при этом компетентны российские суды по месту жительства данного лица (ст. 258 ГПК), применяемое российское право является одновременно и правом страны места жительства данного лица. Следует отметить, что Модель ГК для стран СНГ (п. 5 ст. 1205), как и законодательство ряда стран СНГ (Белоруссии, Киргизии и др.), отсылает в этих случаях к праву страны суда, что по существу приводит к тем же результатам, что и рассматриваемое правило.
Иностранное законодательство не всегда выделяет случаи признания лиц недееспособными, распространяя на эти случаи общую привязку в вопросах дееспособности к личному закону. Для отношений, возникающих в связи с "лишением дееспособности", некоторые страны признают решающим личный закон "затрагиваемого" лица (например, § 15 Закона Австрии 1978 г.), другие - право страны суда (например, ст. 16 Закона Лихтенштейна 1996 г.).
Ряд двусторонних договоров России о правовой помощи, как и Минская конвенция 1993 г., специально решает коллизионные вопросы признания лица ограниченно дееспособным или недееспособным, тесно увязывая их с вопросами компетенции судов. Характерным примером таких решений могут служить правила ст. 20 - 22 Договора РФ с Польшей о правовой помощи, ратифицированного Россией 13 июля 2001 г. и вступившего в силу 18 января 2002 г., которые в связи с их сложностью и детальностью целесообразно привести дословно:
"Статья 20. Если настоящий Договор не предусматривает иного, то при признании лица ограниченно дееспособным либо недееспособным компетентен суд Договаривающейся Стороны, гражданином которой является лицо, которое должно быть признано ограниченно дееспособным либо недееспособным. Суд применяет законодательство своего государства.
Статья 21. 1. Если суд одной из Договаривающихся Сторон установит, что имеются основания для признания ограниченно дееспособным или недееспособным лица, проживающего на ее территории и являющегося гражданином другой Договаривающейся Стороны, то он уведомляет об этом соответствующий суд другой Договаривающейся Стороны, гражданином которой является это лицо. 2. В случаях, не терпящих отлагательства, суд, упомянутый в пункте 1 настоящей статьи, может принять меры, необходимые для защиты этого лица или его имущества. Информация об этих мерах направляется в соответствующий суд Договаривающейся Стороны, гражданином которой является данное лицо. 3. Если суд другой Договаривающейся Стороны, уведомленный в соответствии с пунктом 1 настоящей статьи, заявит, что он предоставляет выполнять дальнейшие действия суду по месту жительства данного лица, или не выскажется в трехмесячный срок, то суд по месту жительства этого лица может вести дело по признанию его ограниченно дееспособным или недееспособным в соответствии с законодательством своего государства, если такое же основание признания ограниченно дееспособным или недееспособным предусмотрено также в законодательстве Договаривающейся Стороны, гражданином которой данное лицо является. Решение о признании ограниченно дееспособным или недееспособным направляется в соответствующий суд другой Договаривающейся Стороны.
Статья 22. Положения статей 20 и 21 настоящего Договора применяются также при отмене ограничения дееспособности лица либо признании его дееспособным".
Из применения при признании лица ограниченно дееспособным или недееспособным (при "лишении дееспособности"), как общее правило, законодательства страны гражданства такого лица исходят и договоры о правовой помощи с Азербайджаном (ст. 32), Болгарией (ст. 19), Грузией (ст. 23), Кубой (ст. 18), Киргизией (ст. 23), Латвией (ст. 23), Литвой (ст. 23), Молдавией (ст. 23), Чехией и Словакией (ст. 20), Эстонией (ст. 23). Во всех этих договорах допускается при определенных условиях, как и в приведенных нормах Договора с Польшей, рассмотрение дела судом страны места жительства соответствующего лица с применением закона страны суда. В Минской конвенции 1993 г. (ст. 24) допускается рассмотрение дела судом страны места жительства гражданина другого государства, но вопрос о подлежащем при этом применению праве не решается - действует, очевидно, общее правило ст. 23 о подчинении дееспособности физического лица праву государства, гражданином которого это лицо является.
Как видно, указанные международные договоры России содержат иное по сравнению с п. 3 ст. 1197 регулирование: при признании в России физического лица - гражданина соответствующего государства недееспособным или ограниченно дееспособным применению подлежит как общее правило не российское право, а право страны гражданства данного лица; применение же российского права возможно лишь при соблюдении определенных установленных в соответствующем договоре условий. Если отношения, связанные с признанием лица недееспособным, с ограничением или восстановлением его дееспособности, подпадают под действие одного из таких договоров, в силу п. 2 ст. 7 подлежит применению не правило, содержащееся в п. 3 ст. 1197, а правило соответствующего международного договора России.
Статья 1198. Право, подлежащее применению при определении прав физического лица на имя
Комментарий к статье 1198
В действовавшем ранее российском законодательстве, в том числе в Основах 1991 г., коллизионные вопросы, касающиеся права лица на имя, не были урегулированы. В Семейном кодексе 1995 г. вопросы выбора супругами фамилии при заключении брака, при определении имени и фамилии ребенка и определении фамилии в других случаях решаются в рамках регулирования семейных отношений, т.е. на основании применения закона, которому коллизионные нормы этого Кодекса подчиняют соответствующие семейные отношения - личные права супругов (ст. 161), отношения родителей и детей (ст. 163) и др.
Включение в ГК развернутой системы гражданско - правовых норм о праве гражданина на имя и его защите (см. ст. 19 ГК), которые могут отличаться от соответствующих норм других государств, вызвало необходимость формулирования в ГК посвященной этому вопросу особой коллизионной нормы. Модель ГК для стран СНГ такую норму содержит в ст. 1207. Она есть и в законодательстве стран СНГ и ряда других иностранных государств: Германии (ст. 10 Вводного закона 1896/1986 гг. к ГГУ), Швейцарии (ст. 37 - 40 Закона 1987 г.), Австрии - (§ 13 Закона 1978 г.), Румынии - (ст. 14 Закона 1992 г.) и т.д.
Правило ст. 1198 распространяется на: 1) право лица на имя (в России - включая фамилию и собственное имя, а также отчество, если иное не вытекает из законодательства или национального обычая); под своим именем лицо приобретает и осуществляет права и обязанности; 2) право на перемену имени; имя, полученное при рождении, а также перемена имени подлежат регистрации (см. Закон об актах гражданского состояния); 3) право использования имени; 4) право на защиту имени (например, при искажении имени либо использовании имени способами и в форме, затрагивающими честь, достоинство или деловую репутацию его носителя).
Основная содержащаяся в ст. 1198 коллизионная привязка - личный закон (см. ст. 1195). Она отражает устойчивую связь данного присущего каждому человеку личного права с его государством. Например, германский гражданин, желающий переменить свое имя, в отношении условий такой перемены будет подчиняться законам Германии. В законодательстве иностранных государств (Австрии, Германии, Румынии, Туниса и др.) право на имя тоже, как правило, определяется личным законом.
Следует обратить внимание на то, что коллизионная норма ст. 1198 подчиняет личному закону весь указанный выше круг отношений: право лица на имя, его использование и защиту. Так же решен вопрос в ст. 1207 Модели ГК для стран СНГ. В законах некоторых иностранных государств эти вопросы регулируются разными коллизионными нормами. Например, в Австрии защита имени определяется не по личному закону, а согласно праву того государства, в котором осуществляется нарушающее право на имя действие (п. 2 § 13 Закона 1978 г.). Таким же образом решается этот вопрос, в частности, в Лихтенштейне (ст. 14 Закона 1996 г.), Румынии (ст. 14 Закона 1992 г.).
Статья 1198 допускает возможность иного решения коллизионных вопросов в отношении права на имя, если это предусмотрено ГК или другими законами. Например, к возмещению вреда, причиненного неправомерным использованием имени лица, может быть применена коллизионная норма ГК об обязательствах вследствие причинения вреда (ст. 1220). Что касается указания в ст. 1198 на "другие законы", то с учетом ст. 2 ГК надо признать, что "иное", чем в рассматриваемой статье, регулирование должно содержаться в федеральном законе. Применительно к определению фамилии супругов и детей действуют указанные выше нормы Семейного кодекса.
В международных договорах России коллизионные вопросы права на имя не получили специального разрешения.
Статья 1199. Право, подлежащее применению к опеке и попечительству
Комментарий к статье 1199
1. Статья 1199 является для российского гражданского законодательства новой. Ранее коллизионные, как и другие, вопросы опеки и попечительства относились законодателем к сфере семейного права и решались в ст. 166 Кодекса о браке и семье 1969 г. С принятием части первой нового ГК отношения, связанные с опекой и попечительством, по существу выходящие за рамки семейных отношений, стали регулироваться в основном гражданским законодательством (ст. 31 - 41 ГК). Соответственно в Семейный кодекс 1995 г. нормы, относящиеся к опеке и попечительству, в том числе коллизионные, уже не были включены. В связи с этим на некоторое время образовался пробел в законодательстве - коллизионные вопросы опеки и попечительства не решались ни в Семейном, ни в Гражданском кодексе. Статья 1199 восполняет этот пробел.
В этом отношении закон следует Модели ГК для стран СНГ, где опеке и попечительству посвящена коллизионная норма в ст. 1210. Так же решен вопрос и в гражданских кодексах стран СНГ, воспринявших позицию этой Модели ГК (Белоруссия, Киргизия, Узбекистан). Для законодательства других иностранных государств вопрос о месте коллизионной нормы относительно опеки и попечительства не является актуальным, так как семейное право в подавляющем большинстве государств не рассматривается в качестве самостоятельной отрасли права и законодательства (см., например, ст. 24 ГК Греции 1940 г., ст. 30 ГК Португалии 1966 г.). Кроме того, во многих странах (Швейцарии, Венгрии, Италии, Чехии, Турции, Румынии и др.) действуют отдельные законы о международном частном праве, охватывающие и коллизионные нормы, которые относятся к семейным отношениям.
В многосторонних конвенциях, посвященных опеке, в частности в Гаагских конвенциях 1961 и 1996 гг., Россия не участвует. Однако коллизионные нормы об опеке и попечительстве есть в Минской конвенции 1993 г. (ст. 33) и во многих двусторонних договорах РФ о правовой помощи.
Целью опеки и попечительства является правовая защита полностью или не полностью дееспособных лиц. Статья 1199 охватывает как опеку (она устанавливается над малолетними, а также над полностью недееспособными лицами), так и попечительство (над несовершеннолетними в возрасте от 14 до 18 лет и над ограниченно дееспособными лицами).
2. Норма, содержащаяся в п. 1 ст. 1199, исходит из применения к установлению и отмене опеки и попечительства личного закона лица, в отношении которого назначается или отменяется опека или попечительство (см. ст. 1195). Эта коллизионная привязка отличается от той, которая ранее содержалась в Кодексе о браке и семье 1969 г., и от той, которая предусмотрена в Модели ГК для стран СНГ (п. 1 ст. 1210), где предписано применение права страны суда. Отказ от применения российского права и переход к личному закону лежат в русле современных требований учитывать право, отражающее наиболее тесную связь личности с правом его государства (см. ст. 1186). В данном случае закон опирается на многолетнюю практику применения двусторонних договоров РФ о правовой помощи, где этот коллизионный вопрос решен исходя из гражданства лица, над которым устанавливается опека (во всех договорах, где есть норма об опеке), на положение Минской конвенции 1993 г. (ст. 33). К личному закону отсылают, как общее правило, и коллизионные нормы иностранного законодательства, в том числе новейшего (например, § 27 Закона Австрии 1978 г., ст. 24 Вводного закона 1896/1986 гг. к ГГУ, законы Венгрии, Венесуэлы, Италии, канадской провинции Квебек, Перу, Румынии, Таиланда, Туниса, Турции, Чехии и др.).
Таким образом, при установлении опеки над несовершеннолетним иностранным гражданином органы местного самоуправления РФ должны применять, как правило, законы страны гражданства ребенка. Однако при проживании такого ребенка в России будет в силу п. 3 ст. 1195 применяться российское право.
Следует иметь в виду, что, поскольку заключенные Россией международные договоры - Минская конвенция 1993 г. и двусторонние договоры о правовой помощи - содержат отсылки не к личному закону, а к закону страны гражданства лица, над которым устанавливается опека или попечительство (п. 1 ст. 33 Минской конвенции, договоры с Польшей, Венгрией, Вьетнамом, Кубой, Чехией и Словакией, Латвией, Литвой, Эстонией, Молдавией и др.), предусмотренная в п. 3 ст. 1195 отсылка к российскому праву (как личному закону иностранца, имеющего место жительства в России) в силу ст. 7 ГК не должна применяться в отношениях со странами - участницами Минской конвенции 1993 г. и с партнерами России по двусторонним договорам о правовой помощи.
Кроме того, надо иметь в виду, что Минская конвенция 1993 г. и договоры о правовой помощи содержат правила о возможности передачи опеки или попечительства учреждением страны гражданства подопечного учреждению страны, на территории которой это лицо имеет место жительства. Принявшее опеку или попечительство учреждение осуществляет их в соответствии с законодательством своего государства (ст. 36 Минской конвенции, ст. 29 Договора с Болгарией и т.д.).
В Минской конвенции (п. 4 ст. 33), в договорах о правовой помощи с Венгрией (п. 5 ст. 33), Вьетнамом (п. 5 ст. 29), Кубой (п. 5 ст. 27), Польшей (п. 4 ст. 31), Чехией и Словакией (п. 4 ст. 31), Болгарией (п. 5 ст. 27) предусмотрена возможность назначения опекуном или попечителем лица, являющегося гражданином другого государства, лишь при условии, что он проживает на территории, где будет осуществляться опека или попечительство. Статья 1199 такого ограничения не содержит - место проживания будущего опекуна (попечителя) - иностранного гражданина роли не играет. В силу ст. 7 ГК в отношениях со странами - участницами Минской конвенции 1993 г. и со странами - партнерами России по названным договорам о правовой помощи должно действовать указанное ограничительное правило договоров. Такое же ограничение должно применяться во всех случаях, когда в силу п. 1 ст. 1199 в качестве личного закона подопечного должно применяться российское право (см. п. 2 ст. 36 ГК).
3. Правило, установленное в п. 2 ст. 1199, - специальная коллизионная норма, связанная с необходимостью учета применительно к опекунам (попечителям) их личного закона (см. комментарий к ст. 1195). В этой норме речь идет об обязанности стать опекуном или попечителем (принять опеку или попечительство). Если опекуном (попечителем) назначается иностранный гражданин, следует, согласно этой норме, исходить из правил его личного закона, определяющих, при каких условиях он может отказаться от принятия на себя опеки (попечительства).
Комментируемая норма в общем совпадает с правилом п. 2 ст. 1210 Модели ГК для стран СНГ, а также с соответствующими правилами Минской конвенции 1993 г. (п. 3 ст. 33) и двусторонних договоров РФ о правовой помощи.
Отсылка в п. 2 ст. 1190 к личному закону в отношениях со странами - участницами Минской конвенции, а также Венгрией, Вьетнамом, Кубой, Польшей, Чехией и Словакией, Румынией и рядом других стран - партнеров России по договорам о правовой помощи будет действовать постольку, поскольку это не расходится с коллизионной нормой названных договоров о применении законов страны гражданства (см. выше, п. 2 комментария). Поэтому обязанность опекуна (попечителя) - гражданина одного из указанных государств, имеющего место жительства в России, принять опеку будет определяться по закону страны его гражданства, а не по российскому закону, как это предписано в п. 3 ст. 1195.
4. Специальная коллизионная норма в п. 3 ст. 1199 указывает на право, подлежащее применению к отношениям, возникающим между лицом, назначенным опекуном (попечителем), и подопечным. В России соответствующие права и обязанности (обязанность опекуна проживать совместно с подопечным, заботиться о нем, защищать его права и интересы, распоряжаться его имуществом и т.п.) установлены в ГК (ст. 36 - 38, 41). Закон отсылает в отношении этих прав и обязанностей к праву страны, учреждение которой назначило опекуна (попечителя). Поэтому при установлении опеки (попечительства) российскими учреждениями к рассматриваемым отношениям будет применяться, независимо от гражданства участников, российское законодательство, т.е. названные статьи ГК. Если же опека (попечительство) установлена иностранным учреждением, а права и обязанности сторон осуществляются в России, применяться должно будет соответствующее иностранное законодательство.
Закон предусматривает также в интересах подопечного изъятие из общего правила на случай, если опека (попечительство) была назначена за границей, но подопечный имеет место жительства в России; в этом случае может быть применено не иностранное, а российское право, если оно более благоприятно для подопечного. Аналогичное правило содержит п. 3 ст. 1210 Модели ГК для стран СНГ и некоторые иностранные законы. Например, согласно ч. 3 § 48 Указа Венгрии 1979 г., если опекаемый проживает в Венгрии, применяется (в изъятие из общей нормы о применении права государства, орган власти которого назначил опекуна) венгерское право при условии, что оно более благоприятно для опекаемого.
Минская конвенция 1993 г. (п. 2 ст. 33), как и двусторонние договоры России о правовой помощи, содержит правило, аналогичное норме п. 3 ст. 1199. Однако в этих международных договорах не предусмотрено применение, в изъятие из общего правила, законов страны места жительства подопечного, если они для него более благоприятны. Статья 7 ГК не дает оснований для применения этого специального правила российского законодательства в случаях, когда речь идет о правоотношениях между опекуном (попечителем) и подопечным, имеющим место жительства в России, при назначении опеки учреждением страны - партнера России по соответствующему договору о правовой помощи.
Статья 1200. Право, подлежащее применению при признании физического лица безвестно отсутствующим и при объявлении физического лица умершим
Комментарий к статье 1200
1. Коллизионная норма ст. 1200, как и ранее действовавшее в России законодательство (п. 6 ст. 160 Основ 1991 г.), охватывает признание лица безвестно отсутствующим (ст. 42 ГК) и объявление его умершим (ст. 45 ГК). Необходимость признания безвестно отсутствующим или объявления умершим возникает, когда из-за длительного отсутствия в месте жительства лица, не подающего о себе вестей, создается правовая неопределенность, не отвечающая интересам членов семьи отсутствующего, его кредиторов и других лиц. Коллизионные вопросы безвестного отсутствия лица и объявления его умершим возникают в связи со значительными различиями в материальном праве разных государств, регулирующем эти отношения. Институт признания лица безвестно отсутствующим и объявления его умершим используется (в разных вариантах) и в праве иностранных государств, и в международных договорах с участием России. Есть соответствующая статья и в Модели ГК для стран СНГ (ст. 1206).
Статья 1200 не упоминает об установлении судом в порядке особого производства факта смерти лица в определенное время и при определенных обстоятельствах (п. 8 ст. 247 ГПК). В этом случае суд, в отличие от объявления физического лица умершим, когда констатируется лишь вероятная смерть лица (презумпция смерти), должен располагать доказательствами, с достоверностью подтверждающими смерть лица в определенное время и при определенных обстоятельствах (например, в авиакатастрофе). Представляется, что норма ст. 1200, исходя из ее смысла, может быть путем использования аналогии закона (п. 1 ст. 6) распространена и на данный случай <*>. В некоторых международных договорах России, в частности в ст. 23 Договора о правовой помощи с Польшей 1996 г. (ратифицирован Россией 13 июля 2001 г.), об установлении факта смерти упомянуто в соответствующей коллизионной норме наряду с признанием лица безвестно отсутствующим и признание умершим. Есть такое упоминание и в ст. 25 Минской конвенции 1993 г.
--------------------------------
<*> ГПК определяет лишь процедуру установления юридического факта (факта смерти), в то время как сам этот факт имеет материально - правовое значение.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 24 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |