Правило "наиболее тесной связи" и его модификации ("наиболее прочная связь", "наиболее существенная связь", "наиболее разумная связь") принадлежат к поколению гибких коллизионных норм. О широком обращении к этой норме свидетельствует одно лишь перечисление (далеко не исчерпывающее) воспринявших ее правовых актов: Римская конвенция 1980 г., Межамериканская конвенция о праве, применимом к международным контрактам, 1994 г., законодательные акты о международном частном праве Австрии 1978 г., Венгрии 1979 г., Швейцарии 1987 г., ГК канадской провинции Квебек 1991 г. Включению комментируемого правила в ст. 1186 предшествовало закрепление его в Модели ГК для стран СНГ и в гражданских кодексах Армении 1998 г., Белоруссии 1998 г., Казахстана 1999 г., Киргизии 1998 г., Узбекистана 1996 г.
В Законе Австрии 1978 г. предусмотрена норма, согласно которой содержащиеся в этом акте правила о применимом правопорядке рассматриваются как выражение принципа "наиболее прочной связи" (§ 1). Подобной нормы в разделе VI нет, но из всего содержания этого раздела следует, что норма, подчиняющая "судьбу" гражданско - правового отношения праву страны, с которой отношение наиболее тесно связано (п. 2 ст. 1186), является "стержневой", формирующей одно из важнейших начал представленного в ГК свода коллизионного права России.
10. Правило п. 3 ст. 1186 исходит из принадлежности к международному частному праву не только коллизионных, но и определенных материально - правовых норм, во всяком случае, материально - правовых норм, установленных унификационными международными договорами Российской Федерации, поскольку эти нормы применимы к гражданско - правовым отношениям, осложненным иностранным элементом. В отличие от коллизионных материально - правовые нормы определяют права и обязанности субъектов гражданского оборота "прямо", непосредственно, предупреждая, "снимая" коллизионный вопрос: если материально - правовыми нормами международного договора отношения, на которые распространяется действие этого договора, полностью урегулированы, необходимость обращения к национальному праву, включая его коллизионные нормы, не возникает.
В пункте 3 ст. 1186 раскрывается один из важнейших аспектов соотношения материально - правовых и коллизионных норм, материально - правового и коллизионного способов регулирования. Унификация на основе международного договора материально - правовых предписаний, несмотря на ее впечатляющие успехи в последние десятилетия, в практическом плане далеко не всегда является исчерпывающей, а это предопределяет потребность в обращении для урегулирования оставшихся нерешенными вопросов к коллизионным нормам - унифицированным в международном договоре или принадлежащим к национальному законодательству и применяемым субсидиарно.
Известны случаи, когда унификация материально - правовых и коллизионных предписаний, регулирующих отношения одного и того же вида, осуществляется параллельно на основе дополняющих друг друга международных договоров: таковы, например, Женевская конвенция, устанавливающая единообразный закон о переводном и простом векселях, 1930 г. и Женевская конвенция о разрешении коллизий законов о векселях 1930 г. Нередко международные договоры, предусматривающие унифицированные материально - правовые правила, включают и унифицированные коллизионные нормы, определяя основания их применения к соответствующим отношениям и критерии выбора применимого права. Так, ОУП СЭВ 1968/1988 гг., применяемые и в настоящее время при наличии ссылки на них в контракте, содержат наряду с единообразными материально - правовыми нормами коллизионное правило, предписывающее применять по тем вопросам, которые не урегулированы или не полностью урегулированы контрактами или Общими условиями, материальное право страны продавца.
Варшавская конвенция о международных воздушных перевозках, 1929 г., помимо материально - правовых норм, предусматривает несколько коллизионных правил, отсылающих к закону суда. Эти правила, не охватывающие, впрочем, всех связанных с применением Конвенции коллизионных вопросов, предназначены для решения таких проблем, как возможность установления возмещения в виде периодических платежей, присуждение истцу понесенных им судебных издержек и других расходов по судебному разбирательству, порядок исчисления срока, по истечении которого истец утрачивает право на иск.
Венская конвенция 1980 г. обязывает разрешать вопросы, относящиеся к предмету регулирования Конвенции, если они прямо в ней не разрешены, в соответствии с общими принципами, на которых основана Конвенция, а при отсутствии таких принципов - в соответствии с правом, применимым в силу норм международного частного права. В этих случаях применимы национальные коллизионные нормы и материальное право, к которому они отсылают.
Статья 1187. Квалификация юридических понятий при определении права, подлежащего применению
Комментарий к статье 1187
1. Проблема толкования правовой нормы известна любой области права, и едва ли не каждая привносит в ее решение свои особенности. Сочетание общего и особенного характерно даже для таких универсальных способов уяснения содержания нормы, как грамматическое, логическое, историческое, систематическое толкование. В международном частном праве толкование правовой нормы осложнено феноменом, обозначаемым как "конфликт квалификаций", "скрытые" коллизии. Суть проблемы в том, что одна и та же коллизионная норма с одноименными юридическими понятиями, формулирующими основные элементы ее структуры - объем и привязку, нередко понимается и применяется в разных странах по-разному - с более или менее существенными отличиями. Так, понятия "собственность", "правонарушение", "недвижимость", относящиеся к объему коллизионной нормы, даже в странах с правовыми системами, принадлежащими к одной "правовой семье", могут толковаться далеко не одинаково. От квалификации понятий, входящих в объем коллизионной нормы, зависит главным образом выбор той или иной коллизионной нормы для определения применимого права. Например, в зависимости от того, подпадает ли конкретная вещь под понятие "недвижимость" или не подпадает, отношения по договору купли - продажи этой вещи (если стороны не воспользовались возможностью выбрать применимое право) будут регулироваться правом "страны, где находится недвижимое имущество" (п. 1 ст. 1213), или правом страны продавца (пп. 1 п. 3 ст. 1211).
Различным образом часто определяются и понятия, составляющие привязку коллизионной нормы. Так, существуют различия в определении правом разных стран места заключения контракта (место получения акцепта оферентом или место отправки акцепта), места причинения вреда (место совершения вредоносного действия или место наступления вредных последствий) и т.д. В таких случаях расхождение в содержании соответствующих понятий может, в зависимости от их квалификации, привести к совершенно различным результатам при определении применимого права, несмотря на то что данное определение будет осуществляться на основе одной и той же коллизионной нормы. Например, в зависимости от того, как национальный закон определяет понятие "место жительства" физического лица, от того, какую страну на основе этой квалификации следует считать его местом жительства, решается вопрос о применимом праве в целом ряде коллизионных норм (см. п. 3 - 5 ст. 1195, п. 2 ст. 1212, ст. 1217 и др.).
От принадлежности правового института к сфере материального или процессуального права зависит сама возможность постановки коллизионного вопроса.
Квалификация осуществляется на начальной стадии преодоления коллизии законов и позволяет, соотнося фактический состав конкретного отношения с той или иной правовой системой, выявлять коллизионную норму, посредством которой будет определено применимое право, а затем определять само это право, "статут" отношения.
Термин "толкование", используемый в п. 1 ст. 1187, традиционен для российской общеправовой лексики и обозначает более широкое - в сравнении с принятым в международном частном праве термином "квалификация" - понятие. В данном случае, как следует из текста и заголовка ст. 1187, понятие и термин "толкование" подчинены решению лишь проблемы "скрытых коллизий", т.е. достижению цели, изначально предопределяющей назначение понятия и термина "квалификация" в международном частном праве.
2. В прошлом, до принятия части третьей ГК, в отсутствие законодательного регулирования отношение доктрины к проблеме квалификации было неоднозначным <*>. Внимание, в частности, привлекли вопросы квалификации, связанные с исковой давностью. В 1966 г. в решении по иску английской фирмы "Хьюсон, Чэпмен энд Компани Лтд" ВТАК <**> применила английские сроки исковой давности, опираясь на обобщенное понимание исковой давности как срока, истечение которого препятствует принудительному осуществлению права <***>.
--------------------------------
<*> Примеры решения государственными и третейскими судами вопросов квалификации и об отношении к ним доктрины см.: Лунц Л.А. Курс международного частного права. Общая часть. М., 1973. С. 280 - 304; Богуславский М.М. Международное частное право: Практикум. М., 1999. Стр. 27 - 31; Розенберг М.Г. Международный договор и иностранное право в практике Международного коммерческого арбитражного суда. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2000. С. 71 - 79.
<**> См.: Арбитражная практика ВТАК. М., 1975. Ч. V. С. 90 - 94; Богуславский М.М. Указ. соч. С. 28 - 29.
<***> См.: Закон Великобритании 1984 г. об иностранных сроках исковой давности // Международное частное право: Иностранное законодательство / Сост. и науч. ред. А.Н. Жильцов, А.И. Муранов. М., 2001. С. 211 - 213; Шмиттгофф К. Экспорт: право и практика международной торговли. М., 1993. С. 365. О примерах отказа американских судов от процессуальной концепции исковой давности см.: Садиков О.Н., Краснова И.Л. Исковая давность в международном частном праве // Российский ежегодник международного права. 1992. СПб., 1994.
В отечественной доктрине было высказано мнение о том, что "...иностранная квалификация исковой давности как института процессуального права не препятствует тому, чтобы наш суд или арбитраж применил сроки давности по соответствующему иностранному закону. Ведь в конечном счете истечение срока исковой давности всегда имеет результатом утрату права требовать принудительного исполнения..." <*>. Эта позиция нашла поддержку в новейшей российской литературе по международному частному праву. Так, отмечалось, что "нормы об исковой давности подлежат применению независимо от того, считаются ли они в соответствующем государстве нормами процессуального или материального права" <**>. Обобщенное понимание исковой давности выражено в коллизионных нормах национального законодательства многих стран (в том числе в ст. 1208 "Право, подлежащее применению к исковой давности"), а также в ряде международных договоров. Как указано в ст. 1 Конвенции об исковой давности в международной купле - продаже товаров 1974 г., Конвенция "определяет условия, при которых требования покупателя и продавца друг к другу, вытекающие из договора международной купли - продажи товаров или связанные с его нарушением, прекращением либо недействительностью, не могут быть осуществлены вследствие истечения определенного периода времени. Такой период времени в дальнейшем именуется "срок исковой давности". (СССР эту Конвенцию подписал, но не ратифицировал; не ратифицирована она и Российской Федерацией.)
--------------------------------
<*> Лунц Л.А. Указ. соч. С. 303.
<**> Богуславский М.М. Указ. соч. С. 29.
Но к решению вопросов, которые по российскому праву рассматриваются как процессуальные, иностранное право по общему правилу не применяется.
Выработанные доктриной подходы к решению проблемы квалификации юридических понятий нашли отражение в теориях квалификации: по закону суда (lege fori); на основе права, которому подчинено существо отношения (квалификация lege causae); посредством обращения к общим для различных правовых систем автономным понятиям с использованием категорий сравнительного правоведения ("автономная" квалификация) и в некоторых других. Соответствующие основным этим концепциям способы квалификации в разной степени известны практике <*>.
--------------------------------
<*> О способах квалификации см.: Лунц Л.А. Указ. соч. С. 280 - 304; Богуславский М.М. Международное частное право: Учебник. М., 1998. С. 88 - 81; Международное частное право: современные проблемы. Кн. 2. М., 1993. С. 182 - 185; Ануфриева Л.П. Международное частное право. Т. 1. Общая часть: Учебник. М., 2000. С. 242 - 248; Международное частное право: Учебник / Под ред. Г.К. Дмитриевой. М., 2000. С. 129 - 142; Звеков В.П. Международное частное право: Курс лекций. М., 2000. С. 133 - 138. Особый интерес представляют соображения, высказанные Л.А. Лунцем в ст. "К вопросу о "квалификации" в международном частном праве" // Советский ежегодник международного права. 1979. М., 1980. С. 217.
3. Правила квалификации могут быть общими и специальными.
Общими являются нормы, установленные в п. 1 и 2 ст. 1187, характеризующиеся следующими особенностями. Во-первых, их объединяют единое назначение (квалификация) и одна и та же конечная цель (определение применимого права). Во-вторых, правила ст. 1187 рассчитаны на применение независимо от того, гражданско - правовые отношения какого вида, осложненные иностранным элементом, и какие соответствующие им коллизионные нормы вызывают "конфликт квалификаций". В-третьих, правилами ст. 1187 проблема квалификации решается в отношении понятий как объема, так и привязки коллизионной нормы, исходя из единых, тождественных критериев. К специальным правилам квалификации относятся, например, нормы, содержащиеся в ст. 1205 и 1208, согласно которым осуществляется толкование понятий "недвижимые и движимые вещи", "исковая давность" и др.
4. Положение п. 1 ст. 1187 о толковании понятий по российскому праву является основным, исходным. Способ преодоления конфликта квалификаций по закону суда распространен в зарубежной судебной практике. МКАС при установлении коллизионной нормы, подлежащей применению, следует практике толкования юридических понятий в соответствии с российским правом, если иное не вытекает из договора. Значительно реже вопросы квалификации возникали в российских государственных судах.
Сложность преодоления "скрытых коллизий", противоречивые оценки в теории объясняют сравнительно немногочисленные случаи включения норм о способах квалификации в общие положения законодательных актов зарубежных стран. Не в последнюю очередь это связано с регламентацией в соответствующих законодательных актах специальных вопросов квалификации применительно к отдельным институтам коллизионного права. Вводный закон 1896/1986 гг. к ГГУ обязывает (ст. 36 "Единообразное толкование") учитывать при толковании и применении действующих в отношении договорных обязательств предписаний соответствующей главы, что лежащие в их основе правила Римской конвенции 1980 г. должны в государствах - участниках Конвенции толковаться и применяться единообразно.
Статья 1187 в основном следует положениям ст. 1195 Модели ГК для стран СНГ. Положения этой статьи воспроизведены в Гражданских кодексах Армении, Белоруссии, Казахстана, Киргизии, Узбекистана. Модель восприняла в определенной мере подходы, обозначенные в законодательстве ряда зарубежных стран <*>.
--------------------------------
<*> Сходные по содержанию нормы приведены в венгерском Указе 1979 г., ГК канадской провинции Квебек 1991 г., Кодексе Туниса 1998 г. Осуществлять квалификацию по закону суда требуют ГК Испании 1889 г. и Закон Румынии 1992 г. Исходное значение квалификации по закону суда нашло отражение в Своде законов о конфликте законов США 1971 г. (неофициальная кодификация). Конвенция о международном частном праве (Кодекс Бустаманте) предусматривает применение участвующими государствами в случаях, им не определенных, к правовым институтам и отношениям своих собственных квалификаций, которые должны соответствовать названным в Кодексе (ст. 3) группам законов.
Сформулированное в п. 1 ст. 1187 требование осуществлять толкование юридических понятий в соответствии с российским правом ограничено установленным в том же пункте изъятием: "если иное не предусмотрено законом". "Иное" включает не только норму, установленную в п. 2 этой же статьи, но и случаи квалификации, предусмотренные в других статьях раздела VI (например, положения ст. 1205 и 1208, исходящие из квалификации lege causae понятий "недвижимые и движимые вещи", "исковая давность") и иных федеральных законах.
Исследуя современную практику МКАС, М.Г. Розенберг приводит множество примеров квалификации по российскому праву <*>. Во многих случаях результатом квалификации стало обращение к коллизионным правилам ст. 166 Основ 1991 г. и определение в соответствии с ними применимого права. Но в решении, принятом в 1995 г., МКАС, квалифицировав взаимоотношения сторон как обязательство из неосновательного обогащения, использовал (поскольку Основы 1961 г., действовавшие в момент возникновения обязательства, не предусматривали коллизионной нормы, определяющей применимое право к обязательствам из неосновательного обогащения) критерий основного места, в котором происходили действия, повлекшие возникновение данного обязательства. Представляется возможным истолковать это решение как следование началу аналогии закона: ведь коллизионным правилам раздела VIII Основ 1961 г. были известны формулы прикрепления, объединяемые общим коллизионным принципом lex loci actus <**>.
--------------------------------
<*> См.: Розенберг М.Г. Указ. соч. С. 71 - 79.
<**> См.: Там же. С. 75.
5. Квалификация юридических понятий при определении права, подлежащего применению, может осуществляться на основе иностранного права. Требование применять к толкованию юридических понятий российское право дополняется правилом п. 2 ст. 1187, определяющим основания обращения с целью квалификации к иностранному праву. Таким образом, установленный Кодексом режим преодоления "конфликта квалификаций" не сводится исключительно к требованиям применять правоположения российского права. В целом "конструкция" правил в п. 1 и 2 ст. 1187, с одной стороны, упрощает решение проблемы квалификации, придает ему в известной мере определенность и предсказуемость, а с другой - "смягчает последствия закрепления (в качестве основного) правила о квалификации по российскому праву, позволяя избежать при этом крайностей, исключающих возможность (1) обращаться в ограниченных пределах с целью квалификации к иностранному праву и (2) прибегать к способам квалификации иным, чем квалификация lege fori.
Основания, обусловливающие возможность обращаться при квалификации понятий к иностранному праву, приведены в п. 2 ст. 1187. Иностранное право может быть применено, если юридические понятия, требующие квалификации, (1) не известны российскому праву или (2) известны в ином словесном обозначении либо (3) с другим содержанием. Необходимо также, чтобы такие понятия не могли быть определены посредством толкования в соответствии с российским правом.
Отсутствие в российском праве соответствующих понятий еще не означает невозможности во всех случаях их толкования по российскому праву. Не исключено, что "правовой вакуум" может быть восполнен с помощью таких известных российскому гражданскому законодательству институтов, как аналогия закона и аналогия права (ст. 6 ГК). Менее вероятно обращение для толкования к российскому праву в ситуациях, когда понятия российского и иностранного права, внешне совпадая, имея одну и ту же словесную "оправу", состоящую из общих или сходных терминов, тем не менее понимаются и применяются различным образом. Речь в таких случаях идет о глубинных, существенных отличиях. В то же время ситуации, когда юридические понятия российского и иностранного права разнятся лишь своим словесным обозначением, терминологической "оболочкой", не содержат, очевидно, препятствий для применения российского права с целью их толкования. Вопреки языковым различиям термины могут выражать одно и то же юридическое понятие, и поэтому сопоставление их при определении права, применимого к преодолению "конфликта квалификаций", может быть сопряжено с нахождением приемлемых семантико - правовых эквивалентов <*>.
--------------------------------
<*> См.: Венская конвенция о праве международных договоров. Комментарий. М., 1997. С. 87; Евинтов В.И. Многоязычные договоры в современном международном праве. Киев, 1981.
В связи с изложенным следует иметь в виду оценки доктриной институтов и понятий, связанных с обновлением российского договорного права на основе Гражданского кодекса. Так, отмечалось, что новый для нашего законодательства агентский договор в англо - американском праве "заменяет собой традиционные для континентальной правовой системы договоры поручения и комиссии" <*>. Обращалось внимание на то, что договор доверительного управления имуществом "не имеет ничего общего с передачей имущества в "доверительную собственность" ("траст"), которую пытались навязать отечественному правопорядку путем прямого, буквального заимствования аналогичного института англо - американского права (п. 1 Указа Президента РФ от 24 декабря 1993 г. "О доверительной собственности (трасте)") <**>. Термин "коммерческая концессия", обозначающий в ГК новый для российского законодательства вид договора, охарактеризован в литературе как достаточно условный по названию, но наиболее близкий по смыслу к английскому "franchising" <***>.
--------------------------------
<*> См.: Суханов Е.А. Агентирование (глава 52). Доверительное управление имуществом (глава 53). Коммерческая концессия (глава 54) (Комментарий ГК РФ) // Хозяйство и право. 1996. N 11. С. 3.
<*> Суханов Е.А. Указ. соч. С. 7. Названный Указ Президента РФ см.: СЗ РФ. 1994. N 1. Ст. 6.
<***> См.: Авилов Г.Е. Коммерческая концессия (глава 54) // Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть вторая. Текст, комментарии, алфавитно - предметный указатель. М., 1996. С. 550.
Допуская квалификацию в установленных случаях по иностранному праву, правило п. 2 ст. 1187 не называет критерия, на основе которого определяется применимое к квалификации иностранное право. Представляется, что с учетом п. 2 ст. 1186 в таких случаях может быть применено право страны, с которой гражданско - правовое отношение, осложненное иностранным элементом, наиболее тесно связано.
Правила ст. 1191 об установлении содержания норм иностранного права имеют отношение и к случаям применения иностранного права с целью квалификации юридических понятий (п. 2 ст. 1187). При применении иностранного права суд устанавливает содержание его норм в соответствии с их официальным толкованием, практикой применения и доктриной в соответствующем иностранном государстве.
6. Если преодоление "конфликта квалификаций" с целью определения подлежащей применению коллизионной нормы ("первичная квалификация") осуществляется, как это предусмотрено в п. 1 ст. 1187, в соответствии с российским правом, а в установленных в п. 2 этой статьи случаях к квалификации может быть применено иностранное право, то в последующем, после решения коллизионного вопроса, при уяснении содержания нормы, не являющиеся предпосылкой его решения ("вторичная квалификация"), исходным является право, к которому отсылает эта коллизионная норма. Применение же коллизионной нормы предполагает признание формирующих ее понятий способными отсылать к любой правовой системе (отечественной или иностранной) и, следовательно, общими, не совпадающими с одноименными понятиями внутреннего материального права. Истолкование этих понятий изначально, вне связи с проблемой квалификации, как тождественных понятиям российского материального права было бы ошибочным.
7. В соответствии с ч. 4 ст. 15 Конституции РФ общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры РФ являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором РФ установлены иные правила, чем предусмотренные законом, применяются правила международного договора.
Толкование понятий международного договора осуществляется на основе норм международного права и условий соответствующего договора. Раздел 3 "Толкование договоров" Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г. определяет общее правило толкования (ст. 31), дополнительные средства толкования (ст. 32) и правила толкования договоров, аутентичность текста которых была установлена на двух или нескольких языках (ст. 33). Общее правило толкования включает, в частности, положение о том, что договор должен толковаться добросовестно в соответствии с обычным значением, которое следует придавать терминам договора в их контексте, а также в свете объекта и целей договора <*>.
--------------------------------
<*> Ведомости СССР. 1986. N 37. Ст. 772. О толковании международных договоров см.: Венская конвенция о праве международных договоров. Комментарий. М., 1997. С. 79 - 93; Лукашук И.И. Международное право в судах государств. СПб., 1993. С. 155 - 162.
В Постановлении Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 11 июня 1999 г. N 8 "О действии международных договоров Российской Федерации применительно к вопросам арбитражного процесса" (п. 4) разъясняется: "Суд, применяя нормы международных договоров, руководствуется тем, что толкование международных правил производится в порядке, определенном разделом 3 части 3 Венской конвенции о праве международных договоров от 23.05.69.
Суд толкует международно - правовую норму добросовестно, в контексте и в соответствии с объемом и целями международного договора Российской Федерации" <*>.
--------------------------------
<*> Вестник ВАС РФ. 1999. N 8.
Вопросам применения и толкования международно - правовых норм арбитражными судами посвящен раздел 1 Обзора судебно - арбитражной практики разрешения споров по делам с участием иностранных лиц от 16 февраля 1998 г. <*>.
--------------------------------
<*> См.: Вестник ВАС РФ. 1998. N 4.
Ряд международных договоров, действующих в сфере международного частного права, включает положения, направленные на обеспечение единообразия в толковании и применении договоров. Так, Венская конвенция 1980 г. обязывает при толковании Конвенции учитывать ее международный характер и необходимость содействовать достижению единообразия в ее применении и соблюдению добросовестности в международной торговле.
В ст. 7 ГК предусмотрено, что международные договоры РФ применяются к отношениям, регулируемым гражданским законодательством, непосредственно, кроме случаев, когда из международного договора следует, что для его применения требуется издание внутригосударственного акта. Будучи имплементированными в национальное право, став частью правовой системы страны, нормы международного права, включая нормы международных договоров, не растворяются в ней, а занимают особое положение <*>. С одной стороны, они применяются в соответствии с целями и принципами воспринявшей их правовой системы, а также в установленном ею процессуальном порядке (если иное не следует из самих норм), а с другой - сохраняют связь с международным правом, толкуются и применяются с учетом его предписаний <**>.
--------------------------------
<*> См.: Лукашук И.И. Международное право. Общая часть: Учебник. М., 1997. С. 227.
<**> См.: Там же. Об автономности международного договора и правоприменительной практике см.: Розенберг М.Г. Указ. соч. С. 63 - 66.
Имплементация норм международного права в национальное право может принимать форму отсылки к международному договору, в котором участвует соответствующая страна. Нередко такие отсылки, направленные на обеспечение единообразного толкования и применения норм международного договора, включаются в зарубежные законы о международном частном праве. В Законе Швейцарии 1987 г. преобладают отсылки к Гаагским конвенциям, определяющим применимое право в области семейных отношений, наследования, международной купли - продажи движимого имущества, обязательств, возникающих из дорожно - транспортных происшествий. Вводный закон 1896/1986 гг. к ГГУ, Закон Италии 1995 г. при установлении права, применимого к договорным обязательствам, отсылают к Римской конвенции 1980 г.
Достижение единообразия в регламентации частноправовых отношений, и прежде всего в сфере международной торговли и мореплавания, банковских и расчетно - кредитных отношений, в толковании соответствующих им понятий и терминов связано с применением средств незаконодательного регулирования, с кодификацией обычаев и иных обычных правил на основе имеющих факультативный характер документов типа ИНКОТЕРМС, унифицированных правил по документарным аккредитивам и инкассо, Йорк - Антверпенских правил об общей аварии, Принципов УНИДРУА <*>.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 21 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |