Большая библиотека редких книг на: goldbiblioteca.ru
предметы. Деньги подлежали передаче в размере полученной взяточником суммы. Это
имущество не было и штрафом, поэтому к нему не могло применяться правило о замене
арестом в случае несостоятельности обвиняемого276 [УКДС, 1898, № 14; 1914, № 10].
Статья 403
Статья является новеллой Уложения о наказаниях. Она раздвигает границы состава
лихоимства, включая в него даже те случаи, когда взятки, подарка как такового не было или
во всяком случае он не доказан, но какое-то третье лицо в результате противоправных
действий обвиняемого получает незаконную прибыль. По мнению Редакционной комиссии
по составлению Уголовного уложения, в Уложении о наказаниях «не существует более
тяжелой статьи для совести судьи и обвинителя», чем эта, поскольку обусловленность
учинения или допущения чего-либо противного обязанностям службы иными
противозаконными видами делало состав деяния совершенно неопределенным. Если
руководствоваться этим признаком, то, поскольку всякое умышленное должностное
правонарушение всегда обусловлено какими-либо противозаконными видами, под данную
статью можно подвести чуть ли не каждый проступок, совершенный должностным лицом.
Поэтому, как считала Редакционная комиссия, она применялась крайне редко, была мертвой
буквой закона277 [Проект Уголовного уложения, с. 481]. Правда, имелось специальное
решение Сената, в соответствии с которым для применения этой статьи требовалось
доказать: «во-первых, что должностным лицом сделано или допущено что-либо противное
обязанностям службы, и, во-вторых, что это нарушение было сделано из корыстных или
иных личных видов»278 [УКДС, 1874, № 707]. Но, как справедливо заметил В. Н. Ширяев,
оно «мало способствует уяснению ее смысла и, главное, отграничению области ее
применения от других статей»279 [Ширяев В. Н. Ука соч., с. 440].
Статья 404
В соответствии со ст. 156, на которую дана ссылка в настоящей статье, к
взяточничеству, как и любому другому преступлению, применяется правило о совокупности
преступлений. Тягчайшему наказанию и в высшей мере виновный должен был быть
подвергнут и в том случае, когда наказание за сопутствующее взяточничеству должностное
преступление было менее строгим, чем за взятку, но уже по статьям гл. VI.
В соответствии с указом от 3 февраля 1892 г. в текст статьи были внесены изменения:
после слов виновные в сем следовало подвергаются ответственности на основании правил о
совокупности преступлении280 [ПСЗ 3-е, т. VII, № 8300].
Статья 405
В данной статье содержится перечень признаков объективной стороны мздоимства и
лихоимства. В частности, здесь определен момент совершения этих преступлений –
обещание подарка и согласие на его принятие. Таким образом, взяточничество имело
формальный состав и не предполагало покушения, за исключением случаев вымогательства.
Статьи 406–407
Согласно толкованию Сената, вымогательством данная статья именует «физическое
или нравственное насилие», применяемое должностным лицом с использованием своего
служебного положения для незаконного получения денег или иного имущества от
потерпевших281 [УКДС, 1871, №892; 1875, №496; 1889, №4]. В отличие от видов
взяточничества, предусмотренных в ст. ст. 401 и 402, при вымогательстве отсутствует
добровольное согласие взяткодателя282 [УКДС, 1869, № 449]. Под действие данной статьи
Сенат подводил и случаи, когда требование денег сопровождалось обманом со стороны
должностного лица для получения незаконной прибыли, например, если деньги были
потребованы под вымышленным предлогом внесения их в казну283 [УКДС, 1874, № 654].
Большая библиотека редких книг на: goldbiblioteca.ru
По мнению Сената, для применения ст. 407 было «безусловно необходимо, чтобы суд
именно признал, что подсудимый под угрозою притеснения или самим притеснением
выманил себе подарок»284 [УКДС, 1873, № 968].
Под выражением требование подарков в ст. 406 должно было подразумеваться
только такое воздействие со стороны вымогателя, которое по своему характеру и
сопровождавшим его обстоятельствам могло принудить вымогаемого к выдаче имущества
из опасения и страха за свое благосостояние. Требование, не имевшее таких признаков,
приравнивалось к изъявлению желания, о котором говорилось в п. 3 ст. 405.
Физическое или нравственное насилие должно было применяться непосредственно к
лицу, от которого виновный рассчитывал получить взятку. Превышение власти с насилием
за взятку не являлось вымогательством и должно было квалифицироваться по совокупности
за лихоимство и превышение власти.
Статья 408
Данное преступление занимает промежуточное положение между лихоимством и
посредничеством во взятке. Субъектами его были только должностные лица сельского
самоуправления. Чиновники и другие служащие, получавшие подарки от сельских обществ,
привлекались к ответственности на общих основаниях в зависимости от обстоятельств за
мздоимство, лихоимство или вымогательство. Незаконные сборы денег субъектами данного
преступления на иные, помимо указанных в статье, цели также подлежали наказанию по
другим статьям гл. VI.
Статьи 409–413
В статьях устанавливается ответственность взяткодателей и посредников, а также
соучастников. В отличие от других статей пятого раздела, здесь в качестве субъектов
преступления признаются не только должностные, но и частные лица. Свод законов наряду
с должностными лицами признавал соучастниками в лихоимстве и «тех, которые в учинении
незаконных поборов и повинностей и принятии взяток им вспомогали», и «тех, которые
ведали, но не известили». В Уложении 1845 года была установлена ответственность и для
взяткодателей (ст. ст. 411–413). Однако уже в редакции 1866 года, на основании
утвержденного императором мнения Государственного совета от 27 декабря 1865 г.,
постановления о лиходателях в ст. ст. 411 и 412 были исключены, главным образом, ввиду
невозможности изобличить самих взяточников.
В связи с нечеткостью формулировок ст. 409 встал вопрос, можно ли посредников и
иных соучастников взяточничества, упомянутых в ней, рассматривать только как
должностных лиц или следует ответственность за подобные действия распространить и на
частных лиц. Сенат в своих решениях придерживался расширительного толкования285
[УКДС, 1882, № 14; 1902, № 19 и др.]. Иной взгляд по поводу субъектов преступления ст.
409 изложен В. Н. Ширяевым. Он считал, что толкование Сената «идет вразрез с
установившейся практикой по вопросам об участии частных лиц в должностных
преступлениях». Такой подход, по его мнению, свидетельствовал бы о явных противоречиях
и несправедливости закона: «лиходатели – инициаторы подкупа остаются безнаказанными, а
их помощники – посредники объявляются наказуемыми; следовательно, лицо, вручившее
чиновнику взятку от себя лично, не наказуемо, а передавшее ту же взятку за счет другого
подлежит ответственности»286 [Ширяев В. Н. Указ. соч., с. 445, 446].
Сенат разъяснил, что выражение хотя и в меньшей степени, относящееся к наказанию
соучастников, не может быть понимаемо буквально, ибо в статье сказано на основании
постановлений ст. 125 сего Уложения, в которой говорится, что сообщники подлежат
наказанию по мере содействия, и обязательное его смягчение на одну степень допускается
лишь в случаях, установленных в этой статье287 [УКДС, 1902, № 19].
Большая библиотека редких книг на: goldbiblioteca.ru
С объективной стороны преступление, предусмотренное ст. 410, состояло в
присвоении вверенного имущества, предназначавшегося для склонения должностного лица
на взяточничество или для вручения его вследствие уже изъявленного на то согласия. Таким
образом, виновный мог получить взятку в качестве посредника-подстрекателя или в
качестве передатчика. При этом не имело значения, предполагал присвоивший взятку в
момент получения передать ее по назначению или же намеревался обмануть
взяткодателя288 [УКДС, 1875, № 422].
Лиходательство после 1866 года являлось преступным только по ст. 413 и лишь при
условиях, в ней упомянутых. Перечень их был исчерпывающим289 [УКДС, 1871, №570;
1871, № 1525].
Глава седьмая
Статья 414
В соответствии со ст. 404 Устава о службе по определению от правительства,
вошедшего в Свод законов, каждый чиновник при вступлении в должность обязан был
принести присягу на верность службе. Но за нарушение этого обряда никакой
ответственности Свод законов не устанавливал. Впервые она определяется в данной статье.
Пренебрежение порядком принятия присяги составители Уложения отнесли к числу
должностных преступлений и проступков, поскольку моментом вступления в должность
считалось назначение, а не принесение присяги. Следовательно, деяние, предусмотренное
данной статьей, совершалось уже во всяком случае не частным, а должностным лицом. Если
же виновный в несвоевременном принятии присяги нарушал в этот период и другие законы,
то должен был нести ответственность опять же как должностное лицо.
Статья 415
Свод законов установил правило, согласно которому чиновникам запрещалось
прекращать исполнение своих служебных обязанностей до оформления увольнения от
должности надлежащим порядком. Поэтому данная статья устанавливает ответственность за
самовольное и окончательное оставление своего служебного места. Но ее действие не
распространялось на случаи прогулов или опоздания из отпуска, как бы продолжительны
они ни были290 [ОС, 1889, № 23].
Статьи 416–418
Статьи посвящены нарушениям порядка оставления должности. Субъектами таких
правонарушений могли быть только чиновники, но, вероятно, они несли ответственность по
данным статьям и в случае исключения из службы навсегда. Об этом, в частности,
свидетельствует ч. II ст. 417. С субъективной стороны эти правонарушения
характеризовались как умыслом, так и неосторожностью, цели и мотивы для квалификации
значения не имели. Формальным извещением, о котором говорится в ст. ст. 417 и 418,
считалось сообщение начальства или иной официальный источник. Слухи или чье-либо
частное сообщение об увольнении не могли рассматриваться в таком качестве.
Глава восьмая
Статья 419
Перечень лиц, которых запрещалось принимать на государственную службу,
содержался в ст. ст. 4, 6–8 Устава о службе по определению от правительства. Свод законов
устанавливал ответственность за нарушение только одного из этих запретов (принимать
лиц, исключенных из духовного ведомства). Статья расширяет границы ответственности на
все случаи нарушения правил приема на службу.
Статья 420
Норма, запрещавшая губернаторам принимать к себе чиновниками по особым
поручениям своих родственников в одно присутственное место, была установлена еще
Большая библиотека редких книг на: goldbiblioteca.ru
Учреждениями для управления губерний и подтверждена в Уставе о службе по определению
от правительства. В соответствии с разъяснением Сената, данная статья не подлежала
расширительному толкованию. Любая другая служба родственников, находящихся в
непосредственном подчинении, наказанию не подлежала291 [УКДС, 1883, №25]. Часть
вторая статьи с изданием судебных уставов 1864 года, сохранив обязательный характер для
административных и сословных присутственных мест, утратила всеобщее значение. Общие
и мировые суды стали руководствоваться в этом вопросе ст. 148 Учреждения судебных
установлений, которая запрещала не совместную службу близких родственников и
свойственников в одном и том же учреждении, а только одновременное их присутствие в
одном заседании292 [УКДС, 1883, №25].
Статьи 421–422
Статьями устанавливаются взыскания за нарушение правил о назначении и
увольнении от должности. Субъектами этих правонарушений могли быть только
должностные лица, обладавшие правом назначения и увольнения от должности. С
субъективной стороны первое из названных правонарушений могло быть только
умышленным, второе могло характеризоваться как умыслом, так и неосторожностью.
Статья 422 была практически чуть ли не единственной гарантией для подчиненного
от произвола начальника. Ибо, в соответствии с Уставом о службе, для увольнения
чиновника в принципе было достаточно убеждения начальства в его неспособности или
неблагонадежности. Не требовалось даже никаких доказательств его вины. Единственное
«ограничение» состояло в том, что для увольнения за какой-либо должностной проступок
необходимо было получить объяснение виновного. Форма таких объяснений (хотя бы –
устная или письменная) не устанавливалась.
Глава девятая
Статьи 423–428
В царской России не было специального дисциплинарного устава гражданской
службы. Его отсутствие в известной мере была призвана восполнить гл. IX раздела V
Уложения.
Вопрос о разграничении должностных преступлений и дисциплинарных проступков
серьезно встал лишь в период подготовки проекта Уголовного уложения, поскольку
Редакционная комиссия предполагала ограничить его содержание преступными деяниями,
влекущими уголовную ответственность. В связи с этим был подготовлен и проект Устава о
служебных провинностях, которому так и не суждено было стать законом293 [Устав о
служебных провинностях. Проект и объяснения Редакционной комиссии. СПб., 1898; см.
также: Ширяев В. Н. Указ. соч., с. 146-160]. Уложение же о наказаниях никакого различия
между преступлениями и проступками не проводило.
В Уставе о службе в числе прочих обязанностей должностных лиц отмечалось
уважительное отношение и точное исполнение всех распоряжении начальства. «Всякое
неуважение к начальству, изъявленное в делах службы письменно или словесно,
взыскивается строго по законам». В соответствии с этими положениями Устава о службе в
гл. IX и устанавливались взыскания за дисциплинарные провинности.
По мнению Сената, взыскания, указанные в первом отделении главы IX, должны
назначаться только за нарушения порядка подчиненности, совершенные одним
должностным лицом в отношении другого, если они находятся в иерархическом
подчинении. Следовательно, эти постановления не распространялись на отношения между
бывшими начальниками и подчиненными294 [УКДС, 1886, №28]. Но действие ст. ст.
425–427 не ограничивалось отношениями между служащими при исполнении ими
должностных обязанностей, а охватывало все возможные оскорбления подчиненным
Большая библиотека редких книг на: goldbiblioteca.ru
начальника независимо от их причин и мотивов295 [ОС, 1869, № 1; УКДС, 1872, № 1121;
1875, № 566]. Начальниками, на основании Устава о службе и по толкованию Сената,
признавались «те, поставленные над служащими старшие лица, которым первые обязаны
оказывать уважение и от которых обязаны принимать приказания по службе и исполнять их
в точности»296 [УКДС, 1902, №8]. Подчиненные несли ответственность по статьям главы
IX за неповиновение и оскорбление как непосредственного начальника, так и вышестоящих
начальников того же учреждения и ведомства.
В соответствии с толкованием Сената, подчиненными начальника учебного
заведения являлись не только служащие, но и учащиеся. Например, нанесение оскорбления
студентом ректору университета составляло преступление, предусмотренное ст. 425 или ст.
426297 [УКДС, 1882, №52]. Но под действие этих статей не подводилось оскорбление
арестантом начальника тюрьмы298 [УКДС, 1902, №8].
Для законодательства царской России характерно примечание к ст. 425, появившееся
в тексте Уложения о наказаниях в связи со ст. ст. 15 и 154 Общего положения о крестьянах,
вышедших из крепостной зависимости, от 19 февраля 1861 г.:
«Примечание. Определенным в сей и следующих статьях взысканиям и наказаниям
подвергаются и временно обязанные крестьяне, виновные в оскорблении помещика, на
земле которого водворены, или члена его семейства»299 [ПСЗ 2-е, т. XXXVI, отд.I, №36
657].
Эта норма, противоречащая здравому смыслу и даже содержанию раздела V
Уложения, была тем не менее отменена только в 1912 году. Более того, Сенат неоднократно
уточнял ее содержание, подчеркивая, что она распространяется на все виды оскорблений, в
том числе на грубое и неприличное обхождение, о котором говорилось в ст. 425300 [УКДС,
1874, №316].
Статьи 429–434
Обилие статей об ответственности начальников за нарушение прав подчиненных не
должно создать иллюзию, что они имели сколько-нибудь широкое применение. В
кассационной практике Сената за пятьдесят лет не было ни одного дела по статьям второго
отделения главы IX раздела V Уложения о наказаниях. Не вызывали они интереса и в
уголовно-правовой науке, так как оставались мертвой буквой закона. Причиной этого была
полная беззащитность подчиненного перед начальством, которое могло его уволить даже
без указания какого-либо основания. Причем Устав о службе запрещал даже обжалование
куда бы то ни было такого увольнения. На фактическое бесправие подчиненных перед
начальниками неоднократно обращали внимание русские ученые. Так, В. Гессен писал:
«Всякое, хотя бы и незаконное, распоряжение начальства будет пассивно исполнено
чиновником, участь которого находится в его руках»301 [Гессен В. Вопросы местного
управления. СПб., 1904, с. 23]. В. Н. Ширяев следующим образом характеризовал
положение должностного лица в России в плане ответственности за свою деятельность:
«Полная беззащитность от начальственного усмотрения и полная же уверенность в
недосягаемости со всякой другой стороны. Какие отсюда вытекают последствия для
выработки служилой этики, служилой чести – понятно всякому»302 [Ширяев В. Н.Указ.
соч., с. 132].
Статьи 435–440
Большая часть этих статей заимствована из Свода законов. Две статьи (436 и 437) –
новые, но ни те ни другие, за исключением ст. 438, практического значения не имели. По
толкованию Сената, субъектами преступления, предусмотренного ст. 438, являлись не
только лица, систематически проводившие ревизии в установленные сроки, но и те
Большая библиотека редких книг на: goldbiblioteca.ru
служащие, которым проведение ревизии было поручено в качестве разового поручения, если
они не приняли мер для устранения обнаруженных во время ревизии нарушений.
Глава десятая
Статьи 441–442
В статьях установлена ответственность за халатность. Но следует иметь в виду, что
наказания за эти правонарушения были определены также применительно к отдельным
отраслям управления или отдельным категориям должностных лиц и в других статьях
Уложения – 438, 439, 456, 472, 494, 495, 1025. Список можно продолжить.
Под нерадением здесь следует понимать упущения или ошибки, происходящие от
недостатка внимания должностного лица при исполнении обязанностей службы или от
небрежности303 [УКДС, 1881, № 103]. Причем нерадение не предполагало какого-то ряда
упущений и постоянного невнимания к своим обязанностям, достаточно было однократного
нарушения служебной дисциплины304 [УКДС, 1880, №97]. Вместе с тем излишние и
неуместные действия, не нарушавшие служебных обязанностей должностного лица, не
считались нерадением и не могли влечь взыскания по ст. 441305 [УКДС, 1878, №15].
С субъективной стороны данное преступление характеризовалось небрежностью или
самонадеянностью, но если какая-либо ошибка в делах или иного рода ущерб произошли в
результате несчастного случая либо были вызваны переутомлением виновного, то они не
влекли ответственности по этим статьям306 [УКДС, 1881, № 103].
С точки зрения Сената, «важность служебного нерадения обусловливается главным
образом свойством тех служебных действий, в которых выразилось нерадение, а не зависит
исключительно от его последствий»307 [ОС, 1907, № 35]. Поэтому в его разъяснениях не
было даже примерного перечня тех важных со стороны чиновника упущений, когда
ответственность наступала не по ст. 441, а по ст. 442. Не менее трудно провести
разграничение между нерадением и бездействием власти308 [См.: Есипов В. В. Указ. соч., с.
7]. Но на основании сенатских решений по отдельным делам можно прийти к выводу, что
ст. 442 должна была применяться в тех случаях, когда халатность должностного лица
приводила к человеческим жертвам, незаконному аресту и другим тяжким последствиям.
Статьи 443–446
Положения данных статей устанавливают ответственность только за прогул без
уважительных причин для всех должностных лиц независимо от их служебного положения.
Согласно Уставу о службе и толкованию Сената, причинами, которые могли быть приняты в
оправдание прогула, являлись: болезнь, арест, препятствия неприятеля, лишение ума, пожар
или наводнение, смерть родителей или управляющего имением, другие причины, если их
сочтет таковыми начальство. Причем Сенат в 1878 году указал, что если опоздание из
отпуска по болезни и не подтверждалось справками, но сомнений не вызывало, то оно не
должно было влечь ответственность по ст. 446309 [ОС, 1878, №27].
Ответственность по данным статьям наступала в тех случаях, когда прогул виновного
не мог вредно отозваться на общем ходе дел ведомства, к коему неявившийся принадлежит.
Если же неявка на службу вела к серьезным упущениям в делах или видимым беспорядкам,
она квалифицировалась по ст. 442. Поэтому меры взыскания, установленные в статьях
443–445, зависели прежде всего от продолжительности прогула (статьи подразумевают
неявку в течение всего рабочего дня, так как взыскания за опоздание или самовольный уход
со службы определялись в ст. 447).
В 1887 году Уложение о наказаниях было дополнено ст. 4141 (в редакции Уложения
1845 года это была бы ст. 4451):
Присяжный заседатель, не явившийся в суд по вызову в третий раз и не
Большая библиотека редких книг на: goldbiblioteca.ru
представивший законных причин неявки, подвергается за сие: денежному взысканию от 10
до 200 рублей и, сверх того, лишению права участвовать в выборах и быть избираемым на
должности, требующие общественного доверия310 [ПСЗ 3-е, т. II, №4396].
Этому наказанию присяжный заседатель подвергался только после того, как за
неявку в первый и во второй раз на него были наложены взыскания в соответствии со ст.
651 Устава уголовного судопроизводства. Время объявления взысканий значения не имело:
они могли быть объявлены в течение од ной сессии или трех разных311 [ОС, 1890, № 27].
Статья 447
Пожалуй, данную статью можно назвать апогеем казуистичности в Уложении о
наказаниях. Она содержит перечень нарушений служебной дисциплины из десяти пунктов.
Но почему не 20, не 100? Объяснить трудно. Отчасти это результат того, что составители
Уложения о наказаниях в своей работе заботились не только о кодификации, но и об
инкорпорации законодательства.
Статья 448
Статья предусматривает только случаи сообщения недостоверной информации в
рапортах и донесениях и не подлежит расширительному толкованию. В частности, она не
распространяется на судебные ошибки и сообщение непроверенных сведений в отчетах или
справках312 [ОС, 1870, № 13; УКДС, 1891, №18; 1890, №4]. Сенат отмечал, что участие
частных лиц в этом служебном правонарушении «немыслимо»313 [УКДС, 1892, №43].
Статьи 449–452
Эта группа статей устанавливает ответственность за разглашение служебной тайны.
Статья 450 предусматривает наказание не за клевету с использованием своего служебного
положения, а проступок, состоящий в нарушении служебной тайны, последствием чего
стала компрометация потерпевшего314 [УКДС, 1871, № 846]. Деяние, предусмотренное ст.
451, применительно к гражданским делам после введения судебных уставов 1864 года
потеряло всякий преступный характер, так как уставы предусматривали гласность
гражданского судопроизводства, и в частности обязанность сообщать противной стороне о
всех документах, представленных другой стороной.
Статья 452 установила ответственность за злонамеренное разглашение материалов
суда и следствия обвиненному в преступлении, т. е., по толкованию Сената,
обвиняемому315 [УКДС, 1895, №5]. Наказание по данной статье не зависело от того, сумел
воспользоваться полученными сведениями обвиняемый или нет.
Статьи 453–455
Секретность той или иной бумаги по Своду законов и Уложению о наказаниях
определялась только надписью «секретно», которую следовало учинить на самой бумаге и
на конверте. Таким образом, секретность устанавливалась целиком по усмотрению
должностных лиц, готовивших и подписывавших документы. Лишь в XX веке, и то только в
военном ведомстве, этот порядок был изменен. Положением о письмоводстве и
делопроизводстве 1911 года устанавливался особый порядок секретной переписки, к
которой относились: 1) все бумаги, ведомости и пр., касающиеся мобилизации, и 2) бумаги,
секретность которых устанавливалась подписывающим их лицом. Подобная переписка
могла вестись и по телеграфу. В таком случае секретными признавались все шифрованные
телеграммы316 [Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1885 года. Издано Н.
С. Таганцевым. - Пг., 1915, с. 525]. По истечении определенного срока хранения либо по
распоряжению начальства секретность тех или иных документов могла быть аннулирована.
В связи с совершенствованием законодательства об охране государственной тайны,
ее намеренное открытие иностранному правительству стало квалифицироваться только как
государственное преступление. Было уточнено в законе и само понятие государственной
Большая библиотека редких книг на: goldbiblioteca.ru
тайны, характеристика объективной и субъективной стороны этого преступления:
«Должностное лицо, допустившее, вследствие небрежности или неисполнения
установленных правил, похищение, уничтожение или утрату: 1) долженствующих
сохраняться в тайне документа или предмета, касающихся внешней безопасности России
или вооруженных ее сил или сооружений, предназначенных для военной обороны страны;
2) плана, чертежа, рисунка либо иного изображения или описания российского
укрепленного места, установленных района либо эспланады оного, военного судна либо
иного сооружения, предназначенного для военной обороны страны, или документа,
касающегося мобилизации и вообще распоряжений на случай войны, – приговаривается: к
заключению в крепости на время от двух лет и восьми месяцев до четырех лет, или от
одного года и четырех месяцев до двух лет и восьми месяцев, с лишением некоторых, на
основании ст. 50, особенных прав и преимуществ.
Тому же наказанию подвергается и должностное лицо, обнаружившее по
неосторожности означенную в первой части сей статьи государственную тайну»317
[Уложение о наказаниях, с. 525–526].
Глава одиннадцатая
Почти все преступления и проступки, предусмотренные в настоящей главе, являются
разновидностью тех, которые в более общем виде сформулированы или могли быть
сформулированы в предыдущих главах раздела. Характерно, что санкции 38 из 77 статей
главы отсылают к общим наказаниям за взятки, подлоги и т. д.
На этот недостаток Уложения обращали внимание еще русские дореволюционные
юристы. Так, А. Лохвицкий писал: «Эти постановления (главы XI. – Авт.) не заключают в
себе ничего замечательного ни в теоретическом, ни в практическом отношениях. Большую
часть из них составляют нарушения неважные разных форм, наказуемые дисциплинарными
взысканиями; другие составляют общие преступления, изложенные в разных частях
Уложения, как-то: подлог, вымогательство, обиду, противозаконное лишение свободы,
мошенничество. Так, например, 436 статья (А. Лохвицкий приводит нумерацию статей в
редакции Уложения 1866 года. – Авт.) говорит, что землемеры наказываются за требование
подарков, на основании 347 и 378 статей, как за вымогательство, в чем не было сомнений и
без этой статьи»318 [Лохвицкий А. Указ. соч., с. 438–439].
Статьи 456–464
Статьи устанавливают ответственность за правонарушения чиновников судебного
ведомства по некоторым категориям дел. В соответствии со Сводом законов, а
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 25 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |