31. Дюрренмат Ф. Поручение, или О наблюдении за наблюдающим за на-
блюдателями.- М., 1990
32. Булгаков С. Философия хозяйства.- М.. 1912
33. Закссе X. Антропология техники. Философия техники в ФРГ/Под
ред. Арзаканяна Ц.Г., Горохова В.Г.- М., 1989
34. Мандельштам О. Стихотворения. Переводы. Очерки. Статьи.-Тбили-
си, 1990
35. Хайдеггер М. Слова Ницше "Бог мертв"//Вопр. филос.- 1990.- N 7
36. Василюк Ф.Е. Уровни построения переживания и методы психологиче-
ской науки//Вопр. психол.- 1988.- N 5.
37. Фукуяма Ф. Конец истории?//Про6лемы Восточной Европы.- Нью-
Йорк, 1989.- N 27-28
38. Мамардашвили М.К. Картезианские размышления.- М., 1993
1-1-54 7 209
> i
Глава 5. Разум и рассудок
5.1. Анатомия технократического мышления
Из многих известных разновидностей интеллектуального потенци-
ала мы выбрали для обсуждения технократическое мышление, так как
именно оно, не будучи новым, получило в последние десятилетия ши-
рокое распространение и стало достаточно могущественным. Оно все
чаще упоминается в печати, но значительно реже делаются попытки
понять, что оно собой представляет как таковое, в каком отношении
оно находится к интеллекту, рассматриваемому как некоторое целое,
какие свойства интеллекта в нем развиты сильнее, какие слабее или
вовсе отсутствуют. Наконец, в каком отношении технократическое
мышление находится к человеку, человеческим ценностям, к культу-
ре. Тема человеческого интеллекта стала звучать в последнее время
несколько необычно. Слишком много заботы проявляется об интел-
лекте искусственном. Даже когда речь идет об интеллектуальной ре-
волюции, создается впечатление, что ее связывают не столько с чело-
веком, сколько с компьютерами. Равным образом и интеллектуальный
потенциал общества нередко идентифицируется с потенциалом инфор-
мационным. Это является следствием того, что техника весьма энер-
гично проникает в культуру, что находит свое отражение в языке.
Помимо "искусственного интеллекта" появились термины "массовая
культура", "компьютеризация образования", "автоматический пере-
вод", "автоматизация проектирования", "машинная музыка". Но это
все, так сказать, "мелочи" по сравнению с тем, что меняется в образе
самого общества. Если несколько десятилетий тому назад его развитие
характеризовалось как культурно-историческое или социокультурное,
то сейчас хотелось бы надеяться, что общество останется хотя бы соц-
иотехническим и не превратится в технологическое, информационное,
технотронное, пост- или сверхиндустриальное и т.д. В свое время по-
добные трансформации предсказывали участники Римского клуба.
Сейчас слишком явны симптомы реальности этих предсказаний. Для
иллюстрации ограничимся более близкой нам сферой образования и
науки. С тревогой приходится наблюдать как в этих сферах происходят
весьма нежелательные трансформации. Информация стала подменять
знания, память - понимание, составление планов и программ - фор-
мирование образа наличной ситуации и ее возможных изменений, их
осмысление и осознание, эмоции, аффекты и амбиции стали возникать
вместо интеллектуальных чувств, творческих переживаний, милосер-
дия, ученые доспехи стали не пускать на порог науки реальные науч-
ные успехи, наконец, посредственное образование стало подменять
культуру. Приведенный перечень подмен - нарочно, чтобы обострить
ситуацию, - выражен в довольно крайней и резкой форме. Пусть все
эти трансформации реалий в фикции или в тени этих реалий сущест-
вуют как симптомы, и болезнь еще не стала повальной, но осознание
опасности, ее причин и истоков необходимо. Необходимо тем в боль-
шей мере, что каждая из таких подмен - это симптом бездуховности,
симптом торжества (или, как минимум, доминирования) технократи-
ческого мышления.
Что же такое технократическое мышление? Оно не является неотъ-
емлемой чертой представителей науки вообще и технического знания
в частности. Оно может быть свойственно и политическому деятелю,
и представителю искусства, и гуманитарию. Технократическое мыш-
ление - это мировоззрение, существенными чертами которого явля-
ются примат средства над целью, цели над смыслом и общечеловече-
скими интересами, смысла над бытием и реальностями современного
мира, техники (в том числе и психотехники) над человеком и его
ценностями. Технократическое мышление - это Рассудок, которому
чужды Разум и Мудрость. Для технократического мышления не суще-
ствует категорий нравственности, совести, человеческого пережива-
ния и достоинства. Для того, чтобы эта абстрактная характеристика
технократического мышления стала зримой, полезно привести соот-
ветствующий художественный образ. Воспользуемся для этой цели
характеристикой, которую Л.П. Гроссман дал Ставрогину - персона-
жу романа Ф. Достоевского "Бесы": "Ставрогин - воплощение исклю-
чительной умственной мозговой силы. В нем интеллект поглощает все
прочие духовные проявления, парализуя и обеспложивая всю его ду-
шевную жизнь. Мысль, доведенная до степени чудовищной силы, по-
жирающая все, что могло бы рядом с ней распуститься в духовном
организме, какой-то феноменальный Рассудок - Ваал, в жертву кото-
рому принесена вся богатая область чувства, фантазии, лирических
эмоций - такова формула ставрогинской личности... Перед нами
гений абстракта, исполин логических отвлечений, весь захваченный
перспективами обширных, но бесплодных теорий" [1, с. 450]. Можно
выразить это проще. При всей своей гениальности Ставрогин лишен
ощущения реальности, жизни, которые характеризуют естественные
способы мышления всякого жизненно ощущающего человека.
Существенной особенностью технократического мышления являет-
ся взгляд на человека как на обучаемый программируемый компонент
системы, как на объект самых разнообразных манипуляций, а не как
на личность, для которой характерна не только самодеятельность, но и
свобода по отношению к возможному пространству деятельностей.
Технократическое мышление весьма неплохо программирует прису-
щий ему субъективизм, за которым в свою очередь лежат определенные
социальные интересы. Связь "программирования" поведения и дея-
тельности личности с ее бездуховностью превосходно показал Ф. Ис-
кандер в небольшом эссе, посвященном пушкинскому "Моцарту и
Сальери": " Корысть Сальери заставила его убить собственную душу,
потому, что она мешала этой корысти. В маленькой драме Пушкин
провел колоссальную кривую от возникновения идеологии бездухов-
ности до ее практического завершения. Отказ от собственной души
приводит человека к автономии от совести, автономия от совести пре-
вращает человека в автомат, автоматизированный человек выполняет
заложенную в него программу, а заложенная в него программа всегда
преступна.
Почему всегда? Потому что преступная корысть убивала душу че-
ловека для самоосуществления, а не для какой-либо другой цели. Не-
преступнаяцельненуждаласьбывубийстведуши" [2,с. 130]. Какэто
не парадоксально, но здесь Сальери выступил как яркий представитель
технократического мышления (ср. "Звуки умертвив, музыку я разъял
как труп"). Еще одну грань технократического мышления отметил
замечательный психолог Б.М. Теплов, назвавший свой анализ драмы
Пушкина "Проблема узкой направленности (Сальери)". Различие
между Моцартом и Сальери Теплов видит в том, что "... сочинение
музыки было для Моцарта включено в жизнь, являлось своеобразным
переживанием жизненных смыслов, тогда как для Сальери, никаких
смыслов, кроме музыкальных, на свете не было и музыка, превратив-
шаяся в единственный и абсолютный смысл, роковым образом стала
бессмысленной". И далее, "Сальери становится рабом "злой страсти",
зависти, потому что он, несмотря на глубокий ум, высокий талант,
замечательное профессиональное мастерство, - человек с пустой ду-
шой. Наличие одного лишь интереса, вбирающего в себя всю направ-
ленность личности и не имеющего опоры ни в мировоззрении, ни в
подлинной любви к жизни во всем богатстве ее проявлений, неизбежно
лишает человека внутренней свободы и убивает дух" [3, с. 308-309 ].
О. Мандельштам не столь сурово оценил Сальери: "Сальери достоин
уважения и горячей любви. Не его вина, что он слышал музыку алгеб-
ры так же сильно, как живую гармонию" [45, с. 187]. И далее поэт
замечает, что суровый и строгий ремесленник Сальери протягивает
руку мастеру вещей и материальных ценностей, строителю и произво-
дителю вещественного мира. О. Мандельштам отдает должное лично-
сти Сальери. У нас также нет претензий к личности технократов. Нам
важно подчеркнуть, что Л. Гроссман, Ф. Искандер, Б. Теплов пишут о
предельных ситуациях, порожденных гением Достоевского и гением
Пушкина. Но жизнь, как известно, нередко подло подражает художе-
ственному вымыслу. Сейчас такой тип мышления стал реальной си-
лой, сыграл не последнюю роль в возникновении многих глобальных
проблем современности. Следует еще раз подчеркнуть, что мы вовсе
не идентифицируем технократическое мышление с мышлением уче-
ных или техников. Технократическое мышление - это скорее прооб-
раз искусственного интеллекта, хотя К. Шеннон - создатель теории
информации, Н. Винер - создатель кибернетики, Д. фон Нейман -
один из создателей вычислительной техники не раз предупреждали об
опасности технократической трактовки их открытий и достижений.
Это же относится и к великим физикам XX века, участвовавшим в
создании атомной и водородной бомбы.
Мы не ставили своей целью дать определение технократического
мышления, а лишь попытались нарисовать его образ и при этом уподо-
били его искусственному интеллекту. Хотя последнего еще нет, тех-
нократическое мышление уже реальность, и есть опасность, что созда-
ваемый на основе его средств искусственный интеллект будет еще
страшнее. Особенно, если он во всей своей стерильности станет прооб-
разом человеческого мышления. Сейчас разрушительная мощь интел-
лекта действительно оценивается планетарными масштабами. Но как
далека эта мощь от того, о чем мечтали Тейяр де Шарден и В.И. Вер-
надский, говоря о ноосфере, о сфере разума. Мы с горечью должны
констатировать, что интеллект, приобретая планетарные масштабы,
далеко не всегда может сохранить хотя бы земную ответственность,
хотя бы ответственность, лежащую не в высших интеллектуальных
сферах, а в границах простого и всем понятного здравого человеческого
смысла. Мысль до тех пор не может быть признана мыслью, пока она
не будет содержать в себе помимо себя самой еще и мысли о смысле
человеческого бытия.
Таким образом, общность технократического мышления и искусст-
венного интеллекта состоит в том, что и то и другое есть не более, чем
устройство, предназначенное для решения задач. И там, и там мысль
преобладает над смыслом.
Хотелось бы быть правильно понятыми. Нелепо возражать против
разработки систем искусственного интеллекта, экспертных систем и
т.д. Здесь уже имеются огромные достижения, которые в скором вре-
мени станут еще более впечатляющими. Мы против идеологии искус-
ственного интеллекта, против того, чтобы полностью передоверить ему
решение глобальных проблем человечества.
Завершая характеристику технократического мышления, следует
остановиться еще на одной проблеме. Почему именно сейчас обще-
ственность осознает опасность технократического мышления? Почему
ранее эта опасность не переживалась с такой остротой? По-видимому,
это связано с научно-техническим прогрессом (НТП). Однако, эта
связь не прямая и не фатальная. Дело в том, что технократическое
мышление не является следствием НТП.
Оно ему предшествовало и существовало в самых различных сферах
человеческой деятельности. Более того, нам представляется, что вели-
кие завоевания НТП - это порождение не технократического мышле-
ния, а действительно выдающихся умов - дело рук человеческих.
Вместе с тем ситуация НТП создает благоприятные условия не только
для беспрецедентного распространения технократического мышления,
но и для чрезвычайно быстрой реализации его результатов. Причины
этого заслуживают специального анализа. Отметим главную причину.
Она в том, что научно-технический прогресс стал символом веры мно-
гих ученых и техников, и в нем не оказалось места для прогресса
социального.
Наука сблизилась с техникой и отдалилась от человека. Это отно-
сится даже к естествознанию, даже к психологии, в которой возоблада-
ли технократические ориентации. Техника пытается включить в себя
науку о человеке, рассматривая его как винтик, как звено, как компо-
нент технической или социотехнической системы, как агента, а не
субъекта деятельности.
Наконец, ситуация усугубляется еще одним обстоятельством.
В.И. Вернадский писал в свое время, что действие - характерная черта
научной мысли. Но оно в еще большей степени характеризует технок-
ратическую мысль, рождающуюся в условиях научно-технического
прогресса. Здесь она как бы сразу без размышлений и колебаний воп-
лощается в инструмент, в технику. Действие превращается в самоцель
и отделяется от своих следствий, которые не просматриваются и не
прогнозируются в сколько-нибудь отдаленной временной перспективе.
А такого рода опасность предусматривалась проницательными психо-
логами: "... при чрезвычайной подвижности и бесконечности степе-
ней свободы человеческого интеллекта было бы жизненно опасным,
если бы любая мысль, пришедшая человеку в голову, автоматически
побуждала его к действию. Весьма существенно и жизненно целесооб-
разно следующее: прежде чем приобрести побудительную силу, рассу-
дочное решение должно быть санкционировано аффектом в соответст-
вии с тем, какой личностный смысл имеет выполнение этого требова-
ния для субъекта, для удовлетворения его потребностей и интересов"
[4, с. 297]. Другими словами, А.В. Запорожец, который долгие годы
занимался проблемами развития детского мышления, его связей с дей-
ствием, заботится об "умном делании".
Мы уделили такое большое внимание технократическому мышле-
нию, так как именно оно является антиподом (возможно не единствен-
ным) так называемого "нового мышления". Со временем его новизна
стала видеться все проблематичнее и более впечатляюще зазвучала
мысль М.К. Мамардашвили о том, что мышление в строгом смысле
слова вряд ли бывает "новым". Оно либо есть, либо его нет. Тем не
менее, для обозначения новых социальных веяний продолжим исполь-
зование этого словосочетания. При формировании нового мышления
полезно обратиться к культурному смысловому образу старого. Оно не
всегда было "плохим" (а точнее - примитивно позитивистским, к чему
в действительности восходит технократическое мышление). И нынеш-
нее человечество ему обязано многим, хотя оно нередко склонно забы-
вать о своих корнях и истоках. Поэтому следующим шагом наших
размышлений должно быть восстановление первообраза естественного
интеллекта. Именно образа, так как здесь, как и в случае технократи-
ческого мышления, задача его строгого определения крайне сложна.
Нужно сказать, что задача реконструкции культурного и смыслово-
го образа понятия интеллект возникла перед гуманитарной наукой и
под влиянием успехов (и неудач) в области исследований и разработок
искусственного интеллекта.
Понятие интеллект, как и многие понятия современной науки, пре-
терпело длительную историю. Оно является культурно-историческим
и испытывает на себе многочисленные наслоения и напластования,
предшествовавшие его современному словоупотреблению. Эволюция
понятия "интеллект" интересна и поучительна тем, что при сохранно-
сти его смыслового образа и термина, многократно видоизменялось его
значение.
Смысловой образ интеллекта задан в концепции Платона. Согласно
Платону, интеллект - это то, что отличает человеческую душу от
животной. Нус - надиндивидуальное по природе творческое начало,
включающее интуицию и приобщающее человека к божественному
миру. Аристотель, наряду с таким интеллектом, допускает существо-
вание пассивного, преходящего смертного интеллекта. В дальнейшем
ранг интеллекта как бы все время понижается. Он начинает рассмат-
риваться как способность человека к познанию (врожденная или бла-
гоприобретенная). Функции интеллекта операционализируются, ста-
новятся все более и более земными, чтобы не сказать утилитарными.
Делаются попытки низвести интеллект к частной способности приспо-
собления, к решению лишь практических задач. В психологии начи-
нается полоса измерений интеллекта как некоей операционально-тех-
нической функции, и ученые, осознающие ограниченность, а порой
бессмысленность этих процедур, не без ехидства определяют интел-
лект как то, что измеряется с помощью тестов на интеллект (число
таких тестов уже много более ста). В зоопсихологии и этологии сейчас
ведутся поиски интеллекта даже внутри инстинктивных форм поведе-
ния.
Вводятся различные классификации видов интеллекта. Одна из
ранних - чувственный и рациональный интеллект; затем более близ-
кая к нам, учитывающая фило- и онтогенетическое развитие интеллек-
та: наглядно-действенный, конкретно-образный, дискурсивный.
Предлагаются и другие основания классификации, например, репро-
дуктивный и творческий. В этом же ряду можно указать - искусст-
венный и естественный и т.д. За всем этим стоят тысячи замечатель-
ных экспериментальных исследований, благодаря которым очень мно-
гое стало известно о механизмах интеллектуальной деятельности и о
ее формах. Выявлена и описана солидная номенклатура интеллекту-
альных приемов, способов, операций (логических и психологических);
установлены этапы или фазы решения различных задач (в том числе и
творческих); показана зависимость успешности их решения от пред-
метного содержания, от характера задачи, от уровня развития других
психических процессов, от мотивации и эмоций, от функциональных
состояний человека (напряженность, стресс); найдены закономерно-
сти формирования интеллектуальных (умственных) действий и т.д.
Исследователи останавливались только перед одним. Перед творче-
ским актом. Причиной этого оказывались объективные трудности ис-
следования таких актов, сохраняющиеся до сих пор. Творческий, или
завершающий акт интеллекта, передавался для описания и изучения
по ведомству искусства, психоанализа, истории, философии и методо-
логии науки, включивших интуицию в свою сферу анализа. Таким
образом, сложилась ситуация, при которой мы многое знаем о разно-
видностях интеллекта, умеем отличать одну от другой и даже опреде-
лять, более того, формировать некоторые из них, но не умеем опреде-
лить интеллект как таковой. Как только мы пытаемся сделать это или
оценить адекватность какого-либо определения, перед нами начинает
витать его исходный смысловой образ - это либо образ некоей божест-
венной функции, либо - тайны. Многие определения интеллекта
носят теперь не столько божественный, сколько плоскоутилитарный,
физикалистский или мистический характер.
Возможен еще один путь его определения - интеллектуалистиче-
ский. Но он также пройден. По поводу него в психологии известно, что
интеллектуализм ни в какой другой сфере не оказался столь беспомощ-
ным, как в определении интеллекта. Тем не менее именно этот путь
часто выбирают в попытках рукотворного воссоздания интеллекта в
компьютерных науках.
5.2. От технократического мышления к искусственному
интеллекту
На первый взгляд констатация распространения и побед технокра-
тического мышления может оцениваться как негативный прогноз раз-
вития европейской в широком смысле слова культуры. И даже во
многом напоминать и подтверждать взгляды О. Шпенглера. Тем не
менее мы далеки от такой точки зрения. Нам более близка саркасти-
ческая позиция Г.Г. Шпета, призывавшего проверить, "так ли уж Ев-
ропа закатывается". Эта позиция, кроме всего прочего, имеет немалые
материальные и духовные подтверждения в современной жизни. Дело
в том, что кроме описанных выше качеств, технократизму присуще
еще одно качество, ставящее крест на его триумфальном шествии. Это
стремление к самоуничтожению. Переоценивая возможности рассу-
дочного постижения и освоения мира, технократическое мышление
тем самым отрывается от бытийных, природных основ собственного
существования. Наращивая технические бицепсы, технократизм од-
новременно теряет контроль за ситуацией, безмерно увеличивая про-
изводство и потребление, истощает природные ресурсы и обостряет
экологическую обстановку.
Конечно, глаз технократа отмечает и неблагоприятные тенденции.
Однако, неумолимая формальная логика ведет его к попыткам исправ-
ления положения все теми же привычными для него средствами. Так
родился проект заполнения озоновых дыр с помощью самолетов и про-
мышленно выработанного озона. Но такие средства представляют со-
бой всего лишь паллиатив, имеющий ограниченный эффект и время
действия. Накапливаясь, негативные последствия такой деятельности
уже не могут быть скомпенсированы, становятся во многих случаях
угрожающими самой жизни человечества. Что же остается делать?
Воспроизводить стереотипы, накопленные десятилетиями, и тем са-
мым готовить себе могилу или начать поиски новых способов видения
и осмысления мира?!
Мысль о разумном и осторожном регулировании путей развития
техники овладевает умами. Приведем мнение Фридриха Раппа, изве-
стного германского философа техники: "Для развивающейся компью-
терной техники, возможно, требуется, чтобы ее преимущества и недо-
статки объяснялись и открыто обсуждались... Причем наряду с важ-
ными экономическими соображениями следовало бы принимать во
внимание также отдаленные социальные, культурные и экологические
последствия" [5, с. 166]. Мы не можем не согласиться с этой мыслью.
Однако далее Рапп настаивает на все тех же технократических реше-
ниях: "... Относительно негативные результаты современной техники
можно преодолеть лишь с помощью другой техники" [5, с. 166]. Такой
путь может быть признан лишь коррективным, то есть по большому
счету не ведущим к принципиальному преодолению складывающихся
под воздействием техники проблем. Наиболее правильным было бы не
доводить дело до их возникновения, своевременно отказываясь от про-
ектов, таящих в себе источники зарождающихся проблем.
Н.А. Бердяев в статье "Человек и машина", которую он особенно
ценил, подробно останавливался на проблемах, возникающих в ходе
развития технического мира. Он определил двойственность техники:
"Всегда есть эти две стороны в технике: с одной стороны, она несет в
себе удобства, комфорт жизни и действует размягчающе, с другой
стороны, она требует большей суровости и бесстрашия" [6, с. 154]. И
далее: "Чудеса техники, всегда двойственной по своей природе, требу-
ют небывалого напряжения духовности, неизмеримо большего, чем
прежние культурные эпохи" [6, с. 157]. Философ по достоинству оце-
нил и грядущие технократические тенденции, для которых характерна
подмена истинно человеческих смыслов и целей жизни: "Техническая
цивилизация по существу своему имперсоналистична, она не знает и
не хочет знать личности. Она требует активности человека, но не
хочет, чтобы человек был личностью. И личности необыкновенно
трудно удержаться в этой цивилизации. Она прежде всего есть един-
ство в многообразии и целостность, она из себя полагает свою цель, она
не согласна быть превращена в часть, средство и орудие. Но техниче-
ская цивилизация, но технизированное и машинизированное общество
хотят, чтобы человек был их частью, их средством и орудием, они все
делают, чтобы человек перестал быть единством и целостностью, т.е.
хотят, чтобы человек перестал быть личностью" [6, с. 158-159 ]. Иначе
говоря, усилия технической цивилизации состоят в том, чтобы прибли-
зить образ человека к образу машины.
По нашему мнению, диалектически связанным с тенденциями пре-
вращения человека в машиноподобное существо является встречный
процесс уподобления техники человеку. Техническая цивилизация
пытается уничтожить принципиальные преграды между человеком и
машиной не только "подтягивая" человека к машине, но и создавая
проекты человекообразных машин. Последние десятилетия продемон-
стрировали значительные успехи в создании искусственных рук, ног,
сердца, легких и других натуральных органов человека. На вершине
же галереи этих разработок находится проект создания искусственного
интеллекта.
Возвратившись к технократической тенденции, к самоуничтоже-
нию, можно вновь сослаться на Н.А. Бердяева: "Настает время, когда
будут совершенные машины, которыми человек мог бы управлять ми-
ром, но человека больше не будет. Машины сами будут действовать в
совершенстве и достигать максимальных результатов. Последние лю-
ди сами превратятся в машины, но затем и они исчезнут за ненадобно-
стью и невозможностью для них органического дыхания и кровообра-
щения" [6, с. 157]. И эта фантасмогория вполне может случиться.
Однако наша надежда состоит в том, что прессинг социальных и эколо-
гических трудностей позволит преодолеть технократические тенден-
ции, превратить их в глазах общества в опасный атавизм. Черты этого
процесса уже отчетливо проявляются в настоящее время. Уже сейчас
во многих странах удалось перейти от галопирующего технического
развития, которому прощаются все прегрешения, к гуманитарной
предпроектной экспертизе. Тот же Ф. Рапп отмечает: "Там, где тех-
низация - непременная предпосылка выживания, на негативные со-
путствующие явления обращают меньше внимания, чем там, где уже
наблюдается перенасыщение техникой" [5, с. 166].
Очевидно, по мере того, как пагубность собственного технократизма
будет становиться достоянием сознания каждого человека, будет про-
исходить и освоение старых, но забытых гуманистических ценностей.
По крайней мере это единственный вселяющий оптимизм путь разви-
тия общества.
Если все сказанное достаточно очевидно по отношению к атомной
энергетике, химической промышленности и другим крупным произ-
водствам, то опасения, возникающие в связи с искусственным интел-
лектом, как нам кажется, нуждаются в пояснении.
Итак, проекты создания искусственного интеллекта являются самой
последней "большой любовью" технократического мышления. В каче-
стве его позитивной стороны помимо чисто экономических выгод назы-
вается также возможность с помощью моделирования интеллекта глуб-
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 26 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |