Российская академия образования 23 страница

Первый уровень — получение информации (звуки, факты, мысли). На этом уровне еще нет ни анализа, ни оценки информации. Второй уровень — идентификация выделенных из общего фона объектов восприятия. Третий уровень — интеграция (объединения, соотнесения) получаемой информации с прошлым опытом. Этот уровень может быть неосознаваемым, но может и контролироваться сознанием как осознаваемое извлечение сведений из прошлого опыта. Четвертый уровень — вычисления нового метода подобия и различия. На этом уровне возникает оценка принятой информации. Пятый уровень интерпретации содержит продолжение субъективно-оценочной обработки принятой информации с выявлением общего смысла, подтекста и т. д. Шестой уровень

— интерполирование подтекста, следующего высказывания, намерения. На этом уровне С. Фессенден предполагает определенное предвосхищение будущего действия. Седьмой уровень — интроспективная оценка всего процесса.

В этом перечне уровней отражен общепсихологический подход к интерпретации процесса слухового восприятия с отвлечением от аспектных характеристик речевого сообщения. Примером психологического подхода к определению уровней слухового восприятия с учетом этих характеристик (фонетико-фонологических, грамматических и лексико-семантических) может служить схема Дж. Миллера, в которой выделены шесть уровней: слушание, сравнение, грамматическое «признание» услышанного, семантическая интерпретация, контекстуальное понимание и верификация. Как отмечает Дж. Миллер, наиболее изученными пока являются первые два уровня [45. С. 250].

В работах А. Н. Соколова [49] прослеживается другой характерный для смыслового анализа принцип выделения уровней слушания (смыслового восприятия): от определения значения слов и смутной догадки об общем смысле к установлению конкретного значения слова и установлению «действительного смысла сообщения».

В большинстве уровневых представлений процесса симультанного смыслового восприятия авторы предполагают последовательное переключение, переход с одного уровня на другой. Этот принцип наиболее полно выражен последовательностью перехода уровня спектрально-временного представления стимула к выделению акустических признаков фонем, к последовательности фонем, к слову, к синтаксической структуре предложения и к смыслу [9. С. 7] в последних работах Л. В. Бондаренко, Н. Г. Загоруйко, В. А. Кожевникова и Л. А. Чистович. Но некоторые авторы формулируют другой подход, отражающий принцип параллельной обработки поступившей на вход слухового анализатора информации. Такой подход предполагает, что человек запоминает относительно большое количество информации и обрабатывает ее параллельно в соответствии с иерархическими структурами. При этом решающий механизм сам по себе является инерционным-последовательным устройством [42. С. 67].

Такое представление соответствует тем блокам памяти — сенсорному, иконическому и сканирующему считывающему механизму, которые были недавно определены в психологии зрительного восприятия [30. С. 6]. К тому же такая интерпретация хорошо согласуется со стратегией задержанного решения, которой определяется окончательное осмысление всего сообщения.

Одновременно с утверждением последовательного характера включения уровней восприятия большинство исследователей считают процесс восприятия иерархической системой с восхождением от нижнего сенсорного элементарного к высшему понятийному целостному уровню [14]. И хотя можно считать общепринятым, что высший уровень с самого начала контролирует весь перцептивный процесс, направление от элемента к целому отчетливо прослеживается в схемах восприятия Ч. Осгуда, А. Либермана, Л. А. Чистович, Н. Г. Загоруйко и многих других исследователей. Вместе с тем в ряде других работ, например, В. А. Артемова, А. Н. Соколова, Г. Фанта, Д. Фрая, П. Динза, Дж. Миллера, П. Хауса, А. Тводелла, К. Мартинса и др. прослеживается в разной мере и разной форме тенденция направления от целого через элемент к целому, то есть учитывается необходимость предваряющего целостного впечатления или образа, который в соответствии с правилами языка и знанием его единиц будет уточняться в процессе восприятия. «Слушатель начинает с предположения о сигнале на входе», — подчеркивает Дж. Миллер [45. С. 251]. Надо отметить, что такое толкование восходит к сформулированному еще Н. Н. Ланге в 1893 г. основному закону перцепции, согласно которому «процесс всякого восприятия состоит в чрезвычайно быстрой смене целого ряда моментов или ступеней, причем каждая предыдущая ступень представляет психическое состояние менее конкретного, более общего характера, а каждая следующая — более частного и дифференцированного» [35. С. 1].

VI.4. Многомерность обработки

входного акустического сигнала

в процессе смыслового восприятия1

Очевидно, что одновременно с проблемой уровневой организации процесса речевого восприятия, возникает не менее важная и также нерешенная психологическая проблема способа, характера обработки поступающего на слуховой анализатор акустического сигнала. Общепринятым в психологии восприятия является утверждение детерминированности этого процесса прошлым опытом2, но конкретные формы проявления этой детерминации далеко еще не исследованы, что оставляет место для вопроса, а не является ли принцип от «общего к частному» выражением этой детерминации, если под «общим» понимать то нерасчлененное антиципируемое целое, которое конкретизируется в процессе восприятия. Положительное решение этого вопроса основывается на сформулированном П. К. Анохиным законе опережающего отражения воздействий окружающей действительности, согласно которому — «опережающее отражение действительности есть основная форма приспособления живой материи к пространственно-временной структуре неорганического мира... [1. С. 24]. Опережающее отражение рассматривается П. К. Анохиным как «предупредительное» приспособление, имеющее «одну и ту же решающую характерную черту — сигнальность» [1. С. 27] и выражающееся в том, что актуализация одного из звеньев цепи, связанных между собой повторными совместными появлениями событий в прошлом опыте организма, вызывает мгновенную актуализацию всех следов. Но нам важно отметить, что в развиваемой далее П. К. Анохиным концепции афферентаций обстановочная афферентация может играть роль этого звена. В таком случае опережающее отражение

помимо сигнально-приспособительной начинает выполнять прогнозирующую функцию1. Причем в этом процессе прогнозирования, как было показано Н. А. Бернштейном, «мозг в состоянии лишь наметить для предстоящего момента своего рода таблицу вероятностей возможных исходов [7. С. 290]. Таким образом, детерминированность восприятия прошлым опытом в плане нашего рассуждения выражается в процессе вероятностного прогнозирования2, осуществляемого в форме предвосхищающего реальное речевое воздействие общего смыслового образа, гипотезы, вызываемой или обстановочной афферентацией (в нашем случае ситуацией общения или контекстом), или первыми элементами сигнала в случае отсутствия контекста. Как подчеркивает С. Г. Геллерштейн, — «Это влияние прошлого опыта, выражающееся в предугадывании будущего, является одним из важнейших законов деятельности» вообще и, добавим, речевой деятельности, в частности [18. С. 146].

В психологии речевого восприятия идея предвосхищения или вероятностного прогнозирования самого речевого воздействия неоднократно рассматривалась в работах Д. Фрая (1958), П. Динза (1958), П. Ладефогда (1958), Г. Фанта, Л. Р. Зиндера (1958) и др. Анализируя основные положения теории анализа через синтез, Дж. Миллер дал развернутую программу этого прогнозирования: «Слушатель начинает с предположения о сигнале на входе. На основе этого предположения он порождает внутренний сигнал, сравниваемый с воспринимаемым. Первая попытка, возможно, будет ошибочной; если так, то делается поправка и используется в качестве основы для следующих

предположений, которые могут быть точнее» [45. С. 251]1 и т. д. Хотя Дж. Миллер не говорит о вероятностной характеристике этого предположения, можно допустить, что, обусловливаясь прошлым опытом и данной обстановочной афферентацией, оно имеет эту субъективную вероятностную характеристику. Таким образом, априорная гипотеза, сличаясь с реально действующим сигналом, находится в стадии апостериорной обработки, причем все время работает механизм отклонения и подтверждения гипотез2. Это дает нам возможность определить этот план обработки входного сигнала как априорно-апостериорный. Если априорная часть реализуется в выдвижении гипотез, то апостериорная реализуется в плане сличения входящего сигнала с выдвинутой гипотезой3, как по линии текущей акустической обработки, так и на уровне задержанного смыслового решения. «Иначе говоря, на низшем уровне при распознавании слов или частей слов (основанных на фонологических правилах) слушатели выносят лишь простое решение и резервируют возможность вынесения окончательного решения до тех пор, пока они не воспримут всю фразу или предложение. Слушатель ожидает семантических отметок или всего строя мысли. По существу, человек запоминает относительно большое количество информации и обрабатывает эту информацию параллельно в соответствии с иерархическими структурами, но решающий механизм сам по себе является инерционным последовательным устройством [42. С. 65].

Очевидно, что анализ входного речевого сигнала представляет собой многомерную функцию и предполагает двойственный, бинарный характер каждого плана обработки. Основные планы этого анализа отражают: а) временную последовательность обработки различных уровней

языковой иерархии речевого сигнала (то есть последовательный или параллельный характер включения этих уровней в процесс обработки); б) прогнозирующий характер процесса смыслового восприятия речи (априорный или апостериорный); в) способ обработки речевого сигнала (континуальный или дискретный) и г) характер принятия решения (текущий или отсроченный). Наш анализ, таким образом, показывает, что обработка входного сигнала может рассматриваться под четырьмя углами зрения в координатах восьми параметров. Соответственно весь процесс смыслового восприятия, с точки зрения характера обработки речевого сигнала, может быть представлен как априорно-апостериорный, параллельно-последовательный, континуально-дискретный и текуще-отсроченный.

Возникает вопрос, чем может быть вызвана двойственность представленных характеристик обработки речевого сигнала? Наиболее вероятное объяснение, по-видимому, кроется в самой природе речевого сигнала, характеризующегося единством двух планов — содержания и выражения, то есть плана смыслового и акустического. Так, если происходит априорное выдвижение смысловой гипотезы, то в то же время (с минимальной временной задержкой) происходит апостериорная обработка входного сигнала в процессе его сличения с выдвигаемой гипотезой. При этом сама апостериорная обработка совершается параллельно на всех уровнях языковой иерархии речевого сигнала вслед за подтверждением смысловой гипотезы на основе обработки и принятия решения о подтверждении первого элемента. Таким образом, мы говорим о последовательно-параллельной обработке речевого сигнала, имея в виду, что последовательной является смена гипотез и их подтверждение или отклонение, тогда как обработка самого сигнала проводится одновременно, параллельно по всем его параметрам. Однако это не означает еще того, что решение принимается одновременно на всех уровнях обработки. Здесь вступает в силу принцип текуще-отсроченной (с точки зрения принятия решения) и континуально-дискретной (с точки зрения характера и накопления информации) обработки. Этот принцип основывается на том, что параллельно обрабатываемая и накапливаемая акустическая информация позволяет прийти к окончательному, отсроченному подтверждению

смысловой гипотезы только после того, как все информативные признаки сигнала получены. Конечно, здесь сразу же возникает вопрос, какой должна быть эта порция накопления для дискретного принятия смыслового решения в процессе текущей (континуальной) обработки акустического сигнала. Отметим прежде всего, что дискретная обработка сигнала предполагает вовлечение специального механизма «накапливания» и укрупнения, который в общем плане в процессе смыслового восприятия целого речевого сообщения выявляется в выделении «смысловых опорных пунктов» или «смысловых вех», являющихся результатом смысловой группировки [48] (расчленения, анализа, объединения) речевого материала. При этом, как подчеркивает А. А. Смирнов, «выделяя в запоминании опорные пункты, мы имеем в виду не их самих, а именно смысл, который они собой представляют, смысл того целого, которое ими замечается» [48. С. 230].

Сопоставление абсолютных оценок одномерных стимулов в различных модальностях их входа и восприятия многомерных стимулов1, рассматриваемых нами как частный и наиболее простой случай многомерности речевого сигнала, позволило другому исследователю этой проблемы Дж. Миллеру высказать аналогичное предположение, — что в процессе восприятия человек имеет дело не только с количеством информации в двоичных единицах, но к основном с количеством единиц или «отрезков» информации. В силу этого, как подчеркивает Дж. Миллер, «мы должны признать важность процессов группирования или организации входных последовательностей в единицы или отрезки информации» [44. С. 217]. Естественно, что каждая из таких единиц, являясь смыслообразующим целым, представляет в то же время результат накопления, объединения для последующего принятия решения. При этом отмечается, что «это целое всегда есть нечто более осмысленное и связанное, чем то, что фактически дано для запоминания» [48. С. 171]. Этот процесс увеличения единицы восприятия путем накопления и смысловой группировки был назван перекодированием (А. А. Смирнов, Дж. Миллер), которое рассматривается, с одной стороны, как «центральный психологический механизм оперативного запоминания» [46. С. 5] и, с другой, как «исключительно мощный

инструмент для увеличения количества информации, которое мы можем обработать» [44. С. 221]1.

В зависимости от значимости входного акустического сигнала, соотношения в нем информативных и избыточных элементов, личностной установки или готовности воспринимающего к воздействию этого сигнала и других факторов, порция накопления информации, — та смысловая единица, по которой принимается решение в результате смыслового перекодирования, — может быть большей или меньшей. Это обстоятельство приводит исследователей речевого восприятия к мысли, что и единицы решения, могут быть различными — слово, несколько слов или предложение — и что «в зависимости от воспринятых при слушании признаков слова происходит мобилизация различных подсистем для обработки языковой информации» [31. С. 21]2.

Таким образом, если основным процессом механизма накопления является процесс смысловой группировки, то осуществляется он на основе онтогенетически формируемого процесса обобщения, ибо «все вырабатываемые в жизненном опыте индивидуума формы нервной деятельности, начиная с элементарного случая замыкания условной связи, являются вместе с тем и проявлением вырабатываемого обобщения» [33. С. 41]. Именно обобщение и использование внутренних средств для эффективного осуществления специфически человеческого процесса вскрывают его опосредствованный характер [39]. Процесс перекодировки в таком случае, являясь высшей формой смысловой группировки, и выражает опосредствованность такой высшей психической функции как смысловое восприятие.

Таким образом, определяя многомерный характер обработки входного речевого сигнала, осуществляемой по четырем направлениям, мы в то же время подчеркиваем ее опосредствованный обобщающе-смысловой характер, проявляющийся прежде всего в процессе смыслового перекодирования. При этом следует отметить, что эта обработка избирательна и «имеет свою «целенаправленность»,

то есть в опознавательных ситуациях решаются задачи, например, такого рода... — «соответствует ли поступающая информация данному эталону или нет» [58. С. 59—60] (курсив наш. — И. З.). Как видно, проблема обработки речевого сигнала должна включать и вопрос «эталона» сличения. Проблема «эталона» («прошлого образца» — И. М. Сеченов, «нервной модели» стимула Е. Н. Соколов) является сложной и во многом еще нерешенной в общепсихологическом плане. Так, окончательно не определены сами механизмы сличения с эталоном, форма его представления в памяти и т. д. В то же время очевидным и плодотворным является положение о том, что «усвоение новых эталонов происходит на основе эталонов, сформированных ранее...» и что «между разными системами эталонов существует взаимосвязь, обеспечивающая, с одной стороны, преемственность перцептивного развития ребенка, а с другой стороны, возможность оперирования разными типами оперативных единиц при решении разных типов перцептивных задач» [18. С. 286]. Если соотнести это общепсихологическое положение с данными речевых исследований и, в частности, с выводами Н. И. Жинкина о наличии в долговременной памяти двух «решеток» — фонем и морфем, с которых обеспечивается съем полных слов, хранящихся затем в слуховой и зрительной долговременной памяти [20. С. 358] и являющихся эталонами при смысловом восприятии, то прослеживается один и тот же принцип их взаимосвязи. При этом, интересно рассмотреть способы хранения этого эталона в памяти и формы его представления.

В исследованиях речевого восприятия «эталон», в зависимости от способа его «хранения» в постоянной памяти человека, рассматривается либо как «след», «отпечаток» прошлого воздействия, как своеобразная «энграмма», либо как сам процесс поиска. Соответственно и процесс сличения, рассматриваемый в первом случае как отождествление, во втором соотносится скорее с решением, реконструкцией. Так, на основании исследований Д. Бродбента, М. Анисфельда и М. Кнаппа и др. [59] А. А. Леонтьев приходит к выводу, что «слово записано в форме поиска этого слова. Оперируя соответствующими признаками, мы тем самым уже считываем запись в лексиконе» [38. С. 18]. В данной работе принимается первая точка зрения, согласно которой «эталон» является «абстрактным

представлением», с которым и происходит сличение входного звука, претерпевающего сложные преобразования [63]. Но здесь возникает еще один вопрос, в какой форме представлен этот «эталон» (точнее в соответствии с какой модальностью). В принимаемой нами модели речевого восприятия К. Стивенса и М. Халле «абстрактное представление» формируется и соотносится с входящим речевым сигналом на основе акустических, слуховых признаков сигнала. Эти абстрактные представления образуют двухмерные матрицы, в которых столбцы представляют сегменты, а строчки — их признаки. Актуализация этих абстрактных представлений управляется системой правил языка1. Общая концепция «слуховой» природы эталона разделяется большинством авторов2 часто допускающих взаимодействие механизма слухового и моторного компонента в процессе восприятия, вследствие чего «...некоторые свойства речи могут быть опознаваемы по акустическим факторам, а другие — путем обращения к процессу артикуляторной деятельности» [53. С. 311].

Следует еще раз отметить, что признание «слуховой модальности» эталона влечет за собой утверждение о достаточности акустических признаков сигнала для процесса сличения и принятия решения без предварительной моторной перекодировки. А именно это положение, то есть утверждение необходимости перекодирования акустических признаков сигнала на соответствующие им артикуляционные признаки, и положено в основу второй точки зрения на форму, или «модальность», представления эталона для сличения. Это представление, разделяемое сторонниками «моторной» теории восприятия, состоит в том, что «в основе фонемной классификации лежат не акустические, а артикуляционные признаки речевых элементов» [55. С. 188]. Правда, сразу же следует отметить, что основатель этой теории А. М. Либерман (1957) и его коллеги Ф. С. Купер, К. С. Харрис и П. Ф. Мак Нейлейдж (1962) подчеркивают, что «моторной» эта теория называется потому, что в процессе восприятия речи

участвуют моторные центры [64, 65]. Само по себе это положение не вызывает никакого возражения, ибо речевые сигналы хранятся в памяти речедвигательного и слухового анализаторов одновременно и взаимообусловленно и актуализация одного образа, несомненно, вызывает актуализацию другого. Но возникает вопрос, на каком уровне, тоническом или фазическом, осуществляется артикуляционная активность и необходимо ли перекодирование слухового образа на моторный для принятия решения о фонеме?1 Ответом на этот вопрос может служить положение Л. А. Чистович и В. А. Кожевникова, что «в настоящее время большинством исследователей принимается, что фонемы представляют собой абстрактное надсенсорное и надмоторное описание речевых элементов» [56. С. 37]2. При описании схемы восприятия речи авторы еще более определенно говорят о том, что эти абстрактные обозначения одновременно представляют подмножества слуховых изображений и инструкции к синтезу (или выбору артикуляторного комплекса). И далее делается допущение, что последовательность наборов таких инструкций является объектом обработки в следующих блоках анализа речи. Надо полагать, что такое дальнейшее уточнение взглядов на роль моторного компонента в слуховом восприятии больше соответствует общепсихологической схеме восприятия, чем первоначальная позиция, изложенная в работе «Речь. Артикуляция и восприятие». Как известно, эта позиция заключалась в том, что «различные акустические сигналы, возникающие при произнесении одного и того же согласного в разных слогах, относятся человеком к одной и той же фонеме не потому, что они обладают некоторыми общими для всех них признаками, но потому, что при производстве этих сигналов используются одни те же комплексы артикуляторных движений» [55. С. 18]. Методом имитации была показана процедура этой перекодировки на моторный, фазический уровень. Действительно, в пользу этого процесса как будто свидетельствует общеметодологическое положение, отражающее общую концепцию «уподобления» А. Н. Леонтьева. Согласно

этой концепции, один из «наименее моторных» — «максимально непраксичный», «типичный орган созерцатель» — слуховой анализатор осуществляет «уподобление динамики процессов в рецептирующей системе свойствам внешнего воздействия» [39. С. 156] путем «компарирования» сигналов внутри системы, то есть во внутреннем поле [39. С. 151]. В роли активного, моторного звена выступает либо вокальная моторика, либо движение органов собственной артикуляции [39. С. 150]. Но, с другой стороны, исследования А. Н. Соколова [50. С. 47] показали, что при автоматизированном действии в процессе симультанного восприятия идеомоторика редуцируется, свертывается, а в исследованиях Э. Вейгля [10] было показано, что она может совершенно отсутствовать. Об аналогичном процессе свертывания перцептивных действий, переходе на более крупные оперативные единицы восприятия свидетельствуют и данные В. П. Зинченко [27]. Дело здесь, очевидно, в разнице перцептивных уровней исследования (уровня формирования первоначального образа и уровня симультанного смыслового восприятия) и в разнице перцептивных задач и методов. Действительно, если у воспринимающего есть задание воспроизвести входной сигнал (метод имитации), то весь артикуляционный аппарат находится в состоянии мышечной активности (и заслуга метода в определении последовательности артикуляционных движений и их соотношений в процессе произнесения звука, но не в процессе его восприятия). Если же задача состоит в определении особенностей симультанного процесса смыслового восприятия, то наличие моторики может свидетельствовать об отсутствии симультанности.

Таким образом, целесообразно еще раз подчеркнуть, мысль Г. Фанта о факультативности фазической моторной перекодировки в процессе смыслового восприятия1 и определить этот компонент не как условие процесса восприятия, а только как сопутствующее ему следствие в силу генетически сложного комплекса акустико-артикуляционных (а затем и зрительных) связей, характеризующих каждый элемент языковой иерархии. Другими словами, обработка входного речевого сигнала включает сличение со слуховым образом. В процессе сличения в силу актуализации всего слухо-моторно-зрительного комплекса возникает тоническая (а иногда, в условиях затруднения, и фазическая) мышечная активность артикуляционного тракта, являющаяся

факультативным, сопутствующим фактором в процессе симультанного опознания, но конструирующим и облигаторным в процессе формирования первоначального образа.

Признание факта сличения со слуховым образом влечет за собой признание того, что входной акустический сигнал сопоставляется по своим физическим характеристикам (скорее всего спектральным) с эталоном, являющимся обобщенным (поэтому имеющим зонную природу [23]) образом предшествующего отражения аналогичных сигналов (то есть образующих определенную категорию). Неясной остается «размерность» этого эталона. Хотя уже в конце 60-х годов Л. А. Чистович и ее сотрудниками было показано [54], что, судя по времени задержки (100—150 мсек.) при повторении воспринятого сигнала, эталон не должен быть крупнее слога, многие исследователи утверждают, что «весьма вероятно, что размеры элементов восприятия меняются в зависимости от цели различения, и слушатель регулирует скорость обработки в зависимости от типа речевой информации» [53]. Мы исходим из того, что постоянная словесно-логическая намять представляет иерархию систем эталонов — звуков, звукосочетаний и слов [22] и что на уровне смыслового восприятия в качестве эталона для принятия решения о минимально значимой лингвистической единице выступает слово. Сам же процесс смыслового восприятия осуществляется путем установления смысловых связей между этими словами. Наличие иерархической системы эталонов демонстрируют проведенные эксперименты [22] по сопоставительному анализу восприятия изолированных звуков, слогов, слов и фраз. Одновременность действия всей иерархии проявляется в том, что решение о минимально значимой лингвистической единице — слове — принимается на основе цепи предварительных, предлингвистических решений. Так, по данным В. И. Галунова, «фонема (а вернее, ее контекстуальный вариант) имеет в восприятии отчетливый психологический эквивалент как единица предлингвистической перекодировки или субъективно-полезного описания исходного речевого сигнала, а не как единица принятия решения» [17. С. 13] (курсив наш. — И. З.). Принимая, что фонеме (или, точнее, речевому звуку) соответствует определенный эталон, следует однако отметить, что объектом сопоставления является не сама спектральная характеристика, а форма (мера) амплитудно-частотного

распределения звуковой энергии по частотной шкале (или отношение максимумов энергии, формант). Эта мера и может рассматриваться как некая «логическая функция последовательностей акустических явлений» [55. С. 200], которой характеризуется, по определению Л. А. Чистович и ее сотрудников, фонема.

Таким образом, сличение в процессе смыслового восприятия может быть представлено только как начальный момент сопоставления выдвигаемой гипотезы с входным акустическим сигналом. Выдвигаемая вербальная гипотеза и является тем эталоном, который актуализируется в постоянной памяти. Сличение первого элемента и переходного процесса между первым и вторым элементами слова подтверждает или отклоняет гипотезу. В случае отклонения процесс сличения осуществляется как апостериорный на основе соотнесения накапливаемой в оперативной памяти акустической информации с актуализируемым словесным эталоном. В случае же подтверждения начальной гипотезы происходит глобальное, целостное соотнесение с ней входного сигнала по структурным признакам. Этот процесс, подчиненный основному процессу установления смысловых связей между словами представляет собой симультанный акт, экспериментальное наблюдение которого позволяет говорить, что «по-видимому, для слитной речи характерны сложные временные образы, которые воспринимаются в целом» [53. С. 310].

VI.5. Психологическая схема

смыслового восприятия1

По свидетельству многих исследователей, в настоящее время наибольшее распространение получила модель речевого восприятия, предложенная в 1958 г. К. Стивенсом и М. Халле [63; 69]. Эта модель, названная авторами моделью «анализ через синтез», предполагает, что человек первоначально формирует абстрактные представления (P) языковых единиц, которые в равной мере представлены в слуховой и моторной системах. В процессе восприятия входной сигнал (S) претерпевает сложные преобразования

и превращается в слуховой образ (A), который соотносится с образом представления (P). При этом слуховой образ A актуализирует и моторные команды или инструкции (V), которые затем блокируются. Процедура действия модели состоит в том, что слуховой образ (A) подвергается предварительному анализу, результат которого с учетом информации о контексте позволяет управляющему блоку выдвинуть предположение о характере образа (P). Если A и P совпадают, то идет дальнейшая более глубинная обработка. При этом, как отмечает Дж. Миллер, «...эти внутренние представления порождаются, когда в них есть нужда, по тем же самым правилам порождения, которые действуют при производстве речи». Обсуждая механизм действия модели «анализ через синтез», Дж. Миллер отмечает также, что эффективность этой системы «зависит от точности и правильности первичного предположения о сигнале на входе» [45. С. 250], основывающегося на семантическом или ситуативном контексте и на признаках самого сигнала.

Дата добавления: 2015-10-21