Жизненной философией Гора в тот период времени стало желание вновь вернуть утраченную остроту переживаний. Его до неприличия громкий хохот и глупые шутки; сценки стриптиза и неумеренное потребление алкоголя; поиск новых мест, где он мог бы избавиться от давления и ощутить себя свободным — все это были попытки ни в коем случае не влиться в общий поток взрослеющих, где на каждом шагу поджидает разочарование и чувство вины. Именно поэтому он не мог долго находиться в Лондоне. «Для меня поиск невинности — единственный способ выжить. Я знаю, что мои песни кажутся депрессивными. По-моему мнению — как раз наоборот. Они полны надежды», - рассказывал Гор журналу Best. И он от всей души надеялся, что остальные — пусть и не журналисты — тоже почувствуют это, потому что: «Даже в хорошей песне ты не скажешь людям ничего нового. Ты всего лишь попытаешься описать чувства, давно известные твоим слушателям. С которыми, как ты надеешься, они согласны». Тот факт, что большинство его песен окрашены в приглушенные тона и звучат пессимистично, он объяснил в телевизионном интервью в 1987 году: «Мне интереснее писать о том, что не радует. Безрадостные вещи вдохновляют – а в чартах и без меня полно всяких миленьких оптимистичных вещиц».
Во время съемок клипа на песню Strangelove группа второй раз работала с нидерландским фотографом Антоном Корбайном. Первый клип, снятый с его участием, был на песню A Question Of Time с пластинки Black Celebration. Для Гора работа с Корбайном стала настоящим событием, потому что, как правило, на съемках он очень страдал. Все время перед камерой он чувствовал себя ужасно, потому что большинство режиссеров, приглашенных необдуманно и случайно, не находили нужного подхода к участникам группы и считали, что с коммерческой точки зрения клипы синтипоп-команд должны быть по возможности бесхитростными, соответствующими уровню развития целевой аудитории, то есть подростков. Во время съемок Гор чувствовал мучительный стыд, который усиливался после выхода клипа в свет. После Some Great Reward видео стали на порядок лучше, тем не менее, неловкость не уходила. Ситуация в корне изменилась, когда за дело взялся Корбайн, который серьезно занялся имиджем группы и стал искать подходящую визуальную концепцию. «Любое видео, которое мы снимали с Антоном, доставляло нам удовольствие. Как и фотосессии. Без него эта сфера нашей жизни рисковала превратиться в кошмарный сон».
Видеоэстетика работ Антона Корбайна была диаметрально противоположна имиджу новых романтиков. Он не делал ставку на сдержанность или компьютерные эффекты — его интересовали сумеречные пейзажи, прекрасные женщины и элегантные машины; он избегал неона, демонстрируя зрителю черно-белые крупнозернистые картинки. Клип на A Question Of Time позволил Depeche Mode ощутить нечто новое, неизведанное, этакий рок-н-ролльный флер. Дорога постепенно уводила их от синти-стилистики к до сих пор не свойственной их группе мужественности. К новому имиджу подходило и новое звучание с отчетливой линией ударных — заслуга продюсера Дейва Баскомте. Ударные стали звучать неожиданно мощно. Для вышедшего позже сингла Never Let Me Down Again группа даже использовала сэмплы песни Led Zeppelin When The Levee Breaks. Depeche Mode уже в 1987 году стали прощаться с восьмидесятыми. Для Гора символом этого прощания стала гитара, с которой он стал выходить на сцену во время выступлений на телевидении.
Много лет Мартин отказывался от этого инструмента. Разумеется, в студии он то и дело записывал гитарные сэмплы, использовал гитарное звучание в аранжировках, но на сцене неизменно колдовал над синтезатором. При всем при этом благородная полуакустическая гитара была постоянной его спутницей во время туров. В 1986 году один журналист так описал свою встречу с Гором: «Он сидел с гитарой, полностью погрузившись в свой мир, наигрывал что-то из Эдди Кокрэйна или просто перебирал блюзовые аккорды». Новая визуализация группы, придуманная Корбайном, для Гора означала одно: пришло время для появления на сцене гитары.
Одной из самых ранних видеозаписей, запечатлевших Гора с гитарой, стала запись немецкой передачи Extratour в апреле 1987 года. Группа представляла свой только что вышедший сингл Strangelove, при этом поведение Гора с гитарой выглядело пока еще несколько неорганичным. Но при этом нельзя было не отметить, что эти перемены словно выдвинули Гора на передний план. Прежде он терялся за синтезатором, который делал его незаметным. С гитарой он перестал быть невидимкой: на него падал свет прожекторов, и камеры держали в фокусе его фигуру, когда он исполнял партии бэк-вокала.
В Париже после своего расставания с Кристиной Фридрих Гор познакомился с Сюзанной Бойсверт, которая изучала во Франции модный дизайн — позже он увековечит свою подругу, поместив ее фото на обложку сингла Policy Of Truth. Из Парижа Depeche Mode отправились в Данию, чтобы закончить работу над альбомом в самой большой студии Скандинавии. Назвать пластинку Music For The Masses было идеей Гора. «Однажды я был в музыкальном магазине и просматривал диски. На одном из них было написано «музыка для миллионов». Мне показалось, что это отличная шутка».
Гор часто размышлял о статусе группы, ведь складывающаяся вокруг них ситуация была очень необычной. Во многих странах Европы Depeche Mode были звездами, прежде всего, в Германии и Франции, где тысячи фанатов хранили верность любимому коллективу с самых первых «попсовых» синглов вплоть до выхода тяжелого и мрачного Black Celebration. В этих странах все было просто: люди скупали их пластинки, ездили на их концерты, ждали с нетерпением каждой новости. Континентальная Европа принимала Depeche Mode «на ура».
Сложнее обстояли дела с Великобританией, где СМИ до сих пор высказывались о группе в категорично-критическом ключе. Разумеется, и на острове хватало верных поклонников их творчества, но небольшая неловкость и неопределенность все же оставалась.
Довольно хорошо шли дела и в США. Несмотря на то, что количество проданных в Америке дисков никак нельзя было назвать огромным, группа завоевала статус «массового феномена». Словно по мановению волшебной палочки Depeche Mode заполняли огромные концертные площадки — и все это без обязательного в таких случаях раскрученного на местных каналах видеоклипа и танцевального ремикса. Такая головокружительная карьера без особенного вовлечения компаний, выпускающих пластинки, благотворно подействовала на самооценку Гора. Группе удалось стать успешной без попытки вогнать себя в тесные рамки мейнстрима. Гор узнал, что он теперь не просто автор большинства раскрученных хитов, он — сонграйтер культовой команды. И это ему понравилось. «Лучше быть культовой командой, чем просто очень успешной группой», - говорил он Record Mirror. «В определенном смысле это прекрасное чувство — знать, что люди вокруг не считают, что ты неудачник».
Название шестого альбома объединило в себе веру Гора в воздействие собственного творчества на людей и небольшую шутку: Music For The Masses. «По-моему, это звучало очень иронично, к тому же мы тогда даже и не думали, что когда-то будем соответствовать стандартам мейнстрима. Для нас название пластинки полно иронии, хотя некоторые этого так и не заметили».
Альбом увидел свет в сентябре 1987 года. Поклонники были очарованы. Гору удалось, с одной стороны, расширить музыкальный и тематический спектр песен, а с другой стороны, настолько довериться своей публике, что постоянные слушатели без труда смогли принять новый альбом. За всю историю рок- и поп-музыки случилось немало эпизодов, когда группам не удавалось сочетать старые, проверенные тенденции и новые веяния. Эти группы либо развивались, чем раздражали своих поклонников, либо теряли свою привлекательность, потому что на лицо был застой или постоянное повторение пройденного. Гору удалось избежать обеих ловушек.
По традиции две песни в альбоме Music For The Masses были исполнены сонграйтером: The Things You Said и I Want You Now. Предполагалось, что и Little 15 будет исполнена самим Гором — песня об одном юноше, которого Гор увидел где-то, но предпочел сохранить в секрете тайну его личности. Герой этой песни стал олицетворением постоянного поиска невинности, о котором так часто говорил Гор.
Little 15
You help her forget
The world outside
You’re not part of it yet
Одному британскому журналу удалось завладеть уникальной запиской — Мартин Гор написал для Дейва Гэана текст этой песни, снабдив его специальными числовыми пометками. Эти числа означали подробные инструкции вокалисту относительно того, как исполнять эту песню. Что именно они означали, Мартин Гор рассказать так и не пожелал. Наверняка, Шерлоку Холмсу пришлось бы поломать голову над этой загадкой.
Всем было понятно, каким станет следующий шаг группы. Был запланирован самый длительный и серьезный тур за всю историю их существования. Тур начался 22 октября 1987 года в Мадриде; до июня следующего года короткие перерывы в гастрольной гонке пришлись только на Рождественские праздники и межконтинентальные перелеты. В Европе Depeche Mode собирали огромные площадки, а в Париже дали три концерта подряд. В конце 1987 года группа отправилась в Северную Америку. Ажиотаж вокруг тура был невероятный. В чарте Billboard песни из нового альбома ненадолго появились лишь на самых последних позициях, однако билеты на самые большие концертные площадки Лос Анджелеса, Далласа, Чикаго и Нью-Йорка раскупались в считанные минуты. Все пребывали в приподнятом настроении. Начиная с этого тура, концерты Depeche Mode превратились в нечто особенное — в то, что Гор подразумевал под Black Celebration: празднество для посвященных без малейшего проблеска солнечного света.
Гэан на сцене постепенно превратился в священнодействующего дервиша. Он держал внимание публики, как истинный рок-н-ролльщик. Однако сольные номера Гора среди фанатов считались высшими моментами откровения. Во время исполнения на бис A Question Of Lust зрительный зал превратился в море дрожащих огоньков зажатых в руках зажигалок, и когда один из английских журналов задал вопрос, а можно ли считать Depeche Mode своего рода Dire Straits поколения «синти», все склонились к тому, чтобы осторожно ответить «да». Потому что у обеих команд было нечто общее: их не заботило мнение прессы, зато заботили достаточно спорные модные нюансы (головная повязка Марка Кнопфлера против кожаной «амуниции» Мартина Гора), что не мешало им заполнять огромные стадионы и концертные залы.
После повторного проезда по Европе, когда 7 марта 1988 года Depeche Mode впервые сыграли легендарный концерт в зале имени Вернера Зееленбиндера в Восточном Берлине, а также после заезда в Японию, в конце апреля Depeche Mode вновь вернулись в Америку.
На этот раз им предстояло сыграть еще 31 концерт; группу сопровождал некто Д. А. Пеннебакер, знаменитость в сфере создания документальных фильмов. Его задачей было снимать видео в ходе тура. Пеннебакер имел отношение к нескольким легендарным картинам шестидесятых: Don’t Look Back с Бобом Диланом, Ziggy Stardust с Дэвидом Боуи, а также к фильму «Взгляд за кулисы», освещающему события поп-фестиваля в Монтерее. Несмотря на то, что в сравнении со своими рок-н-ролльными коллегами Depeche Mode на сцене были все еще достаточно статичны, Пеннебакер сравнил воздействие группы на публику с бродвейскими шоу. Он хвалил стремление группы к постоянному совершенствованию и к независимости. Ведь они начали свою карьеру, как группа для подростков, работали на основании лишь устных соглашений с независимым лейблом, остались верны ему, несмотря на массу соблазнительных предложений, и теперь — приводили массы в экстаз своей музыкой.
Группа откровенно наслаждалась восторгом поклонников. Они чувствовали себя сильными, потому что знали: эти люди собрались здесь не для того, чтобы услышать парочку раскрученных хитов. Они были любимцами местных радиостанций, и станция KROQ в Южной Калифорнии в итоге предложила парням в следующий раз, когда они окажутся в окрестностях Лос Анджелеса, сыграть не два запланированных и полностью раскупленных концерта в зале на 17 000 зрителей, а дать один — но очень большой — концерт. В качестве площадки для мероприятия был предложен стадион Rose Bowl в Пасадене, рассчитанный на 70 000 человек. Depeche Mode дали свое согласие. Затея, конечно, была рискованная, но Гор испытывал невероятное удовлетворение от того, что придуманное им год назад название альбома, наконец, станет самой настоящей реальностью.
С другой стороны, для него все еще странной казалась мысль, что его песни способны собрать такое количество народа. Да еще и в Америке. Но они оказались способны. Люди приехали. Со всех уголков страны. Вечером 18 июня 1988 года группа была немного напугана собственным бесстрашием и куражом. Пеннебакер снимал фильм. Присутствовал на мероприятии и руководитель Mute Дэниел Миллер — перед концертом (101-м, заключительным в этом мировом турне) у него было множество забот. Потому что Гор, который перед началом гига должен был со всей тщательностью и скрупулезностью провести саундчек, выглядел расстроенным и нервничал. «Мартин возился со своей гитарой, наигрывал какой-то бит», - вспоминал Миллер. «Это нельзя было назвать нормальным саундчеком, все шло наперекосяк». И только после того, как раздались торжественные аккорды монументальной композиции Pimpf, и Depeche Mode вышли на сцену, настроение заметно улучшилось. Нервозность превратилась в настоящую эйфорию.
Навсегда запомнились два момента того исторического концерта: в первой половине сета группа играла Blasphemous Rumors, любимую песню независимых радиостанций колледжей. Есть замечательная песня Альберта Хаммонда, в которой поется о том, что в Южной Калифорнии никогда не бывает дождей: It Never Rains In Southern California. И это чистая правда. Но в тот момент, когда на стадионе зазвучали слова о нездоровом чувстве юмора Господа бога, над Пасаденой, как говорится, разверзлись хляби небесные. Нетипичный для этой местности ливень не стал сюрпризом для Гора, которого в течение всей американской части тура преследовали дурные предчувствия по части погоды. «Мы постоянно шутили о темной тучке, которая нас преследовала», - рассказывал он позже. «Сейчас это случается реже, но был такой период, когда дождь шел почти везде, где мы выступали».
Дождь прошел — впечатления от заключительной песни сета канули в прошлое.
И вот во время исполнения песни Never Let Me Down Again, очень мужественной композиции среди всех, написанных Гором к тому моменту, Дейв Гэан, повинуясь какому-то неведомому импульсу, стал раскачивать из стороны в сторону поднятыми вверх руками. В документальном фильме Пеннебакера 101 отчетливо видно, как удивленно и ошарашенно Гор и Флетчер отреагировали на тот резонанс, который вызвало это движения среди публики. Гор вспоминал: «Наблюдать за происходящим со сцены было неимоверным переживанием. Все люди — от первого ряда до самой галерки — моментально подхватили и стали повторять это движение. Стадион превратился в пшеничное поле под порывами ветра. Просто невероятно».
Пути назад больше не было.
Depeche Mode стали величайшей группой в мире.
Глава 14
Прошу профессионалов и музыкантов-любителей меня простить. Я давно уже забыла все то, что связано с музыкой: тональности, жаргончик и т.д.
Не ругаемся.
Читаем.
Анализ песен: часть первая
На испытательном полигоне — три хита Depeche Mode
Музыкальная студия университета Падеборн для музыкальных композиций — все равно что анатомический стол. Как раз сейчас доктор Майкл Алерс загрузил в микшерный пульт несколько песен, сочиненных Мартином Гором, чтобы основательно их препарировать. Музыкант и ученый анализирует частоты, проигрывает на клавиатуре некоторые гармонии и вновь и вновь удивляется обилию специальных приемчиков в творчестве Гора. «Поначалу мне казалось, что Гор — это автор без характерных признаков», - говорит Алерс, который раньше сам занимался звукозаписью. «Я вынужден пересмотреть свою точку зрения. Гор делает такие вещи, которые не под силу многим другим авторам. А уж мейнстримовым — и подавно».
Everything Counts (альбом Construction Time Again, 1983)
Песня — этакая маленькая пакость (если угодно так выразиться) по отношению к фронтмену группы Дэвиду Гэану. Оба голоса Depeche Mode делят композицию на две части: Гэан поет куплет, Гор — припев, что, в общем-то, весьма не характерно для сингла поп-группы. Подобный прием можно обнаружить у более старых рок-коллективов (Queen, Kiss), но, прежде всего, у представителей соула и R’n’B. Кроме того, эта небольшая «ролевушка» не совсем честна: припев как будто специально написан под вокальные данные Мартина и прекрасно подходит под его высокий голос. И совсем иначе дело обстоит с куплетом: Гэан должен сильно постараться, чтобы пропеть низкие звуки, например, в троекратной рифме: «… of a career / In Korea / Being insincere». Если посмотреть видеозаписи лайвов этой песни, то можно заметить, что Дейв вынужден практически укладывать свой подбородок на грудь, чтобы взять низкие ноты.
«За счет этого песня звучит немного мрачнее, чем она есть на самом деле», - анализирует Алерс. «Ведь основная тональность a-moll, в принципе, легкая, почти воздушная». И еще один положительный момент – бонус для музыкантов-любителей: «Песня играется в основном на белых клавишах и исключительно стандартными гитарными аккордами». Когда начинается припев и сольную партию поет Гор, песня искрится и переливается, а у слушателей появляется чувство легкости и освобождения — настолько точно тональность припева подходит к голосу певца. А аккорд, сыгранный на умышленно «расстроенном» синтезаторе прямо перед началом припева, усиливает этот эффект. Кроме того, припев играется в тональности C-Dur, это и создает впечатление прозрачности и легкости композиции. Без всяких сомнений: своей популярностью эта песня обязана припеву.
Перед непосредственным началом голосовых партий звучит долгий проигрыш — на примере этой ранней песни 1983 года отчетливо просматривается любовь Гора к этой «фишке». В начале песни Everything Counts мы слышим только ритм и сэмплы, характерные для индастриала. Постепенно звук нарастает, становится более насыщенным, добавляются новые звуковые элементы — басы, синти-пады и звуки ближневосточной свирели, которые и образуют основную музыкальную тему композиции. Для синглов такие длительные интро вообще не характерны, потому что все потенциальные хиты обязаны соответствовать требованиям радиоэфиров и музыкальных каналов. В обычном традиционном сингле почти сразу начинается голосовая партия основного вокалиста, причем, она крайне редко бывает слишком низкой для его голоса.
Somebody (альбом Some Great Reward, 1984)
Типичная фортепианная баллада? По настроению — скорее, да, чем нет. Однако уже по первым аккордам можно понять, что эта вещь написана не профессиональным пианистом, а человеком, который предпочитает играть на акустической гитаре. Профессиональный пианист обязательно предусмотрел бы более плотные и плавные переходы одного аккорда в другой; в основе композиции Гора — достаточно удаленные друг от друга аккорды. «Аккорды этой песни навевают ассоциации с баррэ на акустической гитаре», - говорит Алерс. «Здесь отсутствуют мягкие переходы, как будто рука сдвигается по грифу, чтобы взять следующий аккорд». Несмотря на то, что Алан Уайлдер — профессиональный пианист — аккомпанирует Гору на рояле во время исполнения этой композиции, написана песня Гором, именно он сделал демо-запись и наверняка дал Уайлдеру конкретные указания относительно того, что и как играть. В поп-музыке такие удаленные друг от друга фортепианные аккорды очень популярны. «Слушатели легко принимают такие мелодии», - говорит Алерс. «За счет удаленных друг от друга аккордов песни становятся более понятными и несложными для восприятия».
Если непредвзято подойти к песне Somebody, то вполне можно найти моменты, достойные конструктивной критики. В ней есть все: терции, усиливающие меланхолично-романтическое воздействие мелодии, жалобные мотивы (в данном случае в тональности G-Dur), которые использовались и используются многочисленными композиторами, сочинявшими печальные баллады о любви, аж с 17 века. Манеру пения Гора Алерс описывает как «за секунду до коллапса». Она почти невесома. Алерс: «Такая манера исполнения нацелена на то, чтобы выжать из слушателя слезу и вызвать у него мурашки. Собственно, так оно и происходит, потому что исполнитель вполне аутентичен. Если слушатель верит исполнителю, песня достигает своих целей, а не воспринимается как грандиозный кич». А тот факт, что Гор исполнял эту песню обнаженным, еще больше усиливает эффект.
Контрастом к голосу и звукам рояля служат посторонние фоновые шумы на заднем плане, которые совершенно нетипичны для песен такого рода. Если вслушаться, то можно распознать звук подъезжающего и отъезжающего поезда, крики играющих детей, шум большой площади под потоками дождя. В конце отчетливо слышится сердцебиение, а заключительным аккордом становятся тоскливые завывания электронного «ветра». Очень легко можно сопоставить смысловую нагрузку сэмплов и текст песни: возможно, автор хочет детей? Или тоскует из-за одиночества в толпе? А шум поезда — это желание сбежать или наоборот — вернуться? «Эти шумы создают странную атмосферу», - рассказывает Алерс. «Но если сопоставить их с тем, о чем говорится в песне, то композиция сразу начинает казаться перегруженной символами». А что же стало последней каплей, переполнившей чашу терпения, хотелось бы спросить у мистера Алерса? Музыкальный критик и исследователь долго не раздумывает и отвечает: «То, чего этой вещи действительно не хватает, — насыщенной партии смычковых».
Never Let Me Down Again (альбом Music For The Masses, 1987)
Что отличает чрезвычайно самоуверенную группу?
Например, то, что такая песня, как Never Let Me Down Again ставится в самое начало альбома.
Ведь, если честно, сразу возникает вопрос: а что ожидает нас после того, как истекут 4:48 этой композиции? Уже с самого начала песни Depeche Mode показывают себя с совершенно другой стороны: Гор играет гитарную партию, при этом не видит больше никаких оснований для того, чтобы обработать эти звуки так, чтобы их невозможно было опознать. Несмотря на то, что в гитарную линию вплетается синтезатор, дальнейшее направление движения команды полностью определено: гитара больше не рассматривается, как лишнее и самое слабое звено в контексте творчества группы.
Ритм-секция звучит необычайно мощно и отличается от сэмплированных барабанов, модных в восьмидесятые. Перед тем, как голос Гэана споет первые строки песни, группа предлагает слушателям три темы, каждая из которых формирует определенные постепенно нарастающие ожидания.
Первый куплет песни производит сильное впечатление. Но припев добавляет к этому воздействию кое-что еще. Гармонии становятся более мягкими за счет перехода в тональность c-Moll, песня раскрывается, а к голосу Гэана присоединяется вокал Гора. Его вокал также звучит во второй части второго куплета, причем сразу можно заметить, что бэк-вокал не создает фон для основного вокала, а осознанно выходит на передний план, почти замещая основную голосовую партию. Аранжировка голоса в данной песне не рассчитана на то, чтобы основной и бэк-вокал сплавлялись друг с другом. Она, скорее, подчеркивает их отличие. Если хотите, Гор «одолевает» Гэана, вытесняет его, особенно в строчках: «Promises me I’m as safe as houses / As long as remember, who’s wearing the trousers». Если дать волю воображению, то интерпретировать такое «вытеснение» можно самым интересным образом.
Финал песни — форменный конец света совместно со Страшным Судом. «Трубы иерихонские вторят хоралам ангелов», - так описывает Алерс почти библейский сценарий композиции. Вокальная дуэль продолжается: Гэан вместе с хором пропевает название песни, а Гор ощутимо парит над всей композицией, привнося в творящийся Апокалипсис немного надежды и утешения: «See the stars, they’re shining bright / Everything’s alright tonight». В завершении остается только чистый синтезаторный эффект. Подобный ветру цифровой шум. Алерса такая концовка очень впечатляет: «Очень напыщенно и чрезвычайно затратно в исполнении».
А что же там дальше на пластинке? Какая песня?
А дальше в Music For The Masses звучит The Things You Said.
Ну что ж. Вполне осмысленный выбор.
Глава 15
Глава 15. Counterfeit и Violator
Глава о том, почему Гор сделал ставку на чужие песни для своего сольного альбома, как он чуть не лишил Depeche Mode лучшего хита, и что с ним случалось после того, как он пропустит стаканчик-другой.
Девятый вал эйфории, охвативший Depeche Mode на заключительном концерте тура Music For The Masses в Пасадене, стал лишь предвестником ожиданий, которые позже будут возлагаться на их седьмой студийный альбом Violator. Площадкой массовой истерии вновь станет Лос-Анджелес. Впрочем, до выхода в свет их первого альбома, разошедшегося миллионами экземпляров, и до сих пор остающегося безусловным и абсолютным бестселлером, оставалось еще много времени. После исторического шоу в Пасадене Мартин Гор понял, что пришло время отправить всех участников группы в длительный отпуск, чтобы они смогли восстановить свои силы после почти непрерывного восьмимесячного марафона и преодолеть первые приступы звездной болезни самостоятельно. Поэтому участники Depeche Mode провели вторую половину 1988 года вместе со своими семьями и вдали друг от друга. В конце августа этого же года звукозаписывающая компания Sire выпустила новое издание их сингла Strangelove, по официальной версии — из-за недовольства музыкантов старой версией. На самом деле представители лейбла не желали упускать возможность подлить масла в огонь бешеного интереса к Depeche Mode на территории США.
По-настоящему заслуживает отдельного упоминания в версии сингла Strangelove’88 лишь Highjack Mix Тима Сименона. В конце восьмидесятых этот продюсер и мультиинструменталист с его проектом Bomb The Bass считался в Лондоне основателем новой формы танцевальной музыки. Несмотря на то, что интерпретация песни Strangelove Тима Сименона отличалась от оригинала всего лишь наличием звука синтезаторной сирены и тройными битами в интро, тем не менее, тот факт, что Гор позволил Сименону сделать ремикс своей песни для пластинки с синглом Depeche Mode, был воспринят, как огромная уступка со стороны Гора и его реверанс в сторону новых музыкальных тенденций. Впрочем, все было наоборот: именно молодежная сцена пыталась заполучить Depeche Mode. Группу, которую, как назло, толпы критиков с хорошим вкусом и чувством стиля годами тыкали носом в их искусственные биты, и на которую теперь навешивали ярлык пророков электронной музыки будущего. Британский альманах The Face чуть позже пошел еще дальше и организовал встречу Depeche Mode и Деррика Мэя и обставили ее так, будто эта синти-поп команда и крестный отец техно из Детройта с незапамятных времен были братьями по духу.
То, что журнал преподнес своим читателям это событие, как встречу на высшем уровне между двумя гигантами жанра, вынудило Гора лишь устало пожать плечами. Вся эта нелепица не волновала его, потому что он уже давно был занят параллельным проектом: собственным сольным альбомом. Точно так же, как Алан Уайлдер, который заполнял паузы между работой в Depeche Mode, своим авангардным электронным проектом Recoil, Гор решил посвятить длительный перерыв работе над вещами, которые он не планировал обнародовать в рамках Depeche Mode. За последнее время его самооценка в этом плане улучшилась, особенно, когда выяснилось, что исполняемые им сольно песни из альбома Music For The Masses полюбились и критикам, и поклонникам. Чувственная композиция I Want You Now и мрачная элегия The Things You Said вновь показали Гора в его неприкрытой душевной наготе. Однако песню, которая стала отправной точкой его сольной карьеры, следовало искать не в альбоме, а на стороне B сингла Behind The Wheel.
Песня Rout 66, несущая серьезную смысловую нагрузку в фильме 101 Д. А. Пеннебакера, не принадлежала авторству Гора. Сорок лет назад ее написал американский джазовый музыкант Бобби Трауп. Возможно, сейчас кто-то, оглядываясь назад и анализируя творческий путь Гора, сказал бы, что лишь ирония и скромность заставили одного из талантливейших и самобытнейших сонграйтеров современности включить в свои сольные пластинки лишь кавер-версии чужих песен. Однако корни этой традиции уходят очень глубоко, в самое начало восьмидесятых. В те времена Гор только начинал свою карьеру, тренируясь время от времени на чужих песнях, демонстрируя результаты (если таковые были) исключительно друзьям. Он играл Down In The Boondocks Билли Джо и I Love You Love Me Love классика глэм-рока Гэри Глиттера. Оба кавера позже будут ошибочно причислять к списку песен первой сольной пластинки Гора Counterfeit E.P., запись которой началась осенью 1988 года и заняла у новоиспеченного артиста, начинающего сольную карьеру, всего лишь несколько недель.
Его пристрастие к созданию каверов было не единственной причиной того, почему на сольной пластинке оказались только композиции, вышедшие из-под чужого пера. Причина крылась еще и в бескорыстной преданности Гора своей группе: ведь впоследствии каждая песня, написанная им для сольного альбома, могла стать упущенным шансом для Depeche Mode. «Думаю, что каверы вполне целесообразны в данном случае», - прокомментировал он концепцию альбома Counterfeit, а затем сравнил свою роль в Depeche Mode с ролью Фила Коллинза в Genesis — поп-группе, игравшей в прошлом прогрессивный рок и по всем остальным параметрам не сопоставимой с Depeche Mode. «С одной стороны, мне бы очень хотелось, чтобы на моей сольной пластинке были только мои лучшие вещи», - сказал Гор. «А с другой стороны, моя группа хотела бы, чтобы мои лучшие вещи принадлежали ей. Такое положение вещей чревато конфликтами». Впрочем, Гор давно расставил приоритеты и «ни в коем случае не хотел обделять Depeche Mode». Поэтому он решил, что в его первую сольную пластинку войдут только его музыкальные версии чужих песен.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 22 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |