Созидая на краю рая. Пролог 17 страница

– Изначально оно было первым, – повторяя мои действия и пробуя вино, сознаётся он.

– В смысле?

– Я поступил в приют под именем Энтони Каллен. Уже там меня назвали Эдвардом, и сделали его первым именем.

– Ясно…

Мы молчим недолго, думая каждый о своём.

– Ешь, – наконец говорит он и берёт вилку в руки.

– У меня ещё остались вопросы…

– У тебя ещё будет время их задать. Но только не сейчас, – это почти просьба. Да какая там просьба, мольба!

Что же, если всё так серьёзно и ему действительно очень больно вспоминать всё это – даже больнее, чем мне – я не стану спрашивать.

Салат оказывается на удивление вкусным, и я погружаюсь в приятные ощущения, на некоторое время забываю о своих проблемах и проблемах Эдварда Каллена. Но, полагаю, это ненадолго. Всего лишь на период ужина.

Потом нас ждёт второй раунд.

Я-то готова, а он?

Салат сменяет ризотто «Рыбная феерия» – так называется одно из блюд, похожих на паэлью, а затем следует десерт. «Тирамису» – довольно вкусно.

Я вожу ложкой по стеклянному блюдечку, не в силах впихнуть в себя ещё хоть кусочек.

– Так у тебя остались вопросы? – раздаётся голос Каллена, и я поднимаю на него взгляд. Откинувшись на спинку стула, он попивает белое вино и внимательно смотрит на меня.

– Ты говоришь, что вырос в приюте, – тщательно подбирая слова, пробую спросить я. – Но сейчас ты обладаешь всем, чем пожелаешь…Как у тебя это получилось?

Он смотрит на меня пронизывающим, почти убийственным взглядом. Я его обидела? Так сильно?

– В чём дело? – решаюсь спросить я.

– Ты такая же, – медленно выговаривает он. Это звучит как приговор к казни.

– Какая?

– Тоже вешаешь на людей ярлыки, Белла.

– Ярлыки? Нет, Эдвард, ты не так меня понял! – мигом догадываюсь, о чём он подумал, и пытаюсь отчаянно исправить положение. Напрасно.

– Здесь не о чем думать, – отрезает мужчина. – Ты просто не была на моём месте, чтобы так говорить. Ты не слышала и не видела того, что видел я.

– Эдвард! – я безрезультатно пытаюсь достучаться до него и остановить эту тираду. Ну вот, наши доверительные отношения переросли в очередную бойню. – Послушай меня, пожалуйста!

– Нет, это ты послушай, – грубо отвечает он, приглушая голос. – То, что у меня не было семьи, не значит, что я не мог чего-то добиться сам. Я имею всё это, потому что умею трудиться. Потому что знаю, что хочу и что для этого необходимо. Я никогда не получал ничего просто так…

Он на секунду замолкает, собираясь с мыслями и глубоко вздыхая:

– Мне отказывали в получении стипендии, потому что видели в документах адрес детского дома! Люди считают, что дети, выросшие в них, не могут и не имеют право получать достойное образование и стать настоящими людьми. Это предвзятое мнение окутало весь мир. И ты такая же…

– Нет! – больно ужаленная его словами, вскрикиваю я. – Нет! Нет! Нет!

– Что «нет»? – передразнивая мой тон и сжимая пальцами скатерть на столе, гневно спрашивает он.

– Я никогда никого не делила на сословные группы. Мне плевать, какое у тебя происхождение, важнее всего, какой ты сам! Ты ведь бываешь настоящим, бываешь добрым, бываешь щедрым, заботливым…отчасти, я понимаю, что заставляет тебя временами вести себя неподобающе, доминируя над окружающими и явно выражая своё превосходство, но, Эдвард, это ведь не правильно!

– Не тебе меня судить. Ты ничего обо мне не знаешь. – Рявкает он, и я беспокойно оглядываюсь, надеясь, что в общем зале ресторана нас никто не слышит.

– Я не сужу тебя, а говорю, каким ты мне нравишься. Каким я тебя вижу. Я не могу понять, почему ты всегда не можешь быть таким со мной…Что я тебе сделала?

– Ты ничего не сделала, – выдыхает он. – Пока что…

– И не собираюсь.

Он закатывает глаза, в знак недоверия. Качаю головой и делаю глубокий вдох для успокоения.

– У тебя нет оснований не верить мне, но и доверять – тоже нет, поэтому я не стану оспаривать твои слова, – медленно и чётко произношу я. – Но всё можно исправить. Я думаю, когда-нибудь ты поймёшь, что я, даже если бы захотела, ничего тебе не смогу сделать. Я даже…не представляю, как это возможно…

Натыкаюсь на недоверчивый взгляд, в котором искрится боль. Одинокая и холодная. Чёрт, он действительно имеет серьёзную психологическую травму. Ему нужно обратиться к специалисту с этой проблемой. Только, боюсь, он не захочет.

– Давай закончим этот разговор, Белла. Когда я злюсь, могу много чего натворить, а сейчас мне бы этого не хотелось, – говорит он и щёлкает пальцами, подзывая официанта.

– Что мне сделать, чтобы ты поверил в мои слова?

Он молчит.

– Эдвард?

– Заткнуться! – он ударяет рукой по столу, и вино в моём бокале расплёскивается по стеклянным стенкам.

–Вот почему ты до сих пор один, – сухо замечаю я, уязвлённая его грубостью.– Ты не подпускаешь к себе никого. Ты никому не веришь. Ты никого не любишь…

– Откуда тебе знать, люблю ли я кого-нибудь, Белла? – судорожно вздыхая, спрашивает он. – Что ты обо мне знаешь?

– В том-то и дело, что мало. Я хочу узнать больше.

– Лучше оставь это занятие, – советует он и кладёт в принесённый официантом счёт деньги.– Пошли.

– Не оставлю! – упрямо отвечаю я.

– Забудь о своём упрямстве, оно на меня не действует, – через плечо кидает он, выходя из кабинки, и направляется к двери, ведущей из ресторана.

«Посмотрим», – мысленно говорю я и выхожу вслед за ним.

СОЗИДАЯ НА КРАЮ РАЯ. ГЛАВА 33

Этой ночью меня будят довольно громкие крики. Разлепляю глаза, пытаясь сфокусировать взгляд, обвожу им комнату. Не замечаю ничего необычного, пока не осознаю, что звуки раздаются из-за моей спины.

Быстро поворачиваюсь на другой бок и вижу Эдварда.

Постель снова перевернута, а он, надрываясь, громко просит кого-то:

– Нет! Пожалуйста! Нет!..

– Эдвард! – привстаю на локте и трясу его за плечи.– Эдвард, проснись!

Он вздрагивает и открывает глаза.

Вижу на бледных щеках солёную влагу. Он что, плакал?

– Всё хорошо, – ласково говорю я, проводя большими пальцами по его скулам, пока он хватает ртом воздух.

– Белла… – стонет он, морщась.

– Я здесь. Ты со мной. Всё хорошо, – повторяю, словно заученный с детства стишок. Боже, как меня беспокоят его кошмары. Если он говорит, что это не в первый раз и случается часто…

– Белла! – будто заново узнавая, он поднимает руки, и уже через секунду я оказываюсь на его груди, крепко прижатой бледными пальцами.

– Ты дрожишь, – взволнованно замечаю я, поглаживая участки кожи его рук, до которых могу дотянуться. – Что тебе приснилось?

– Не важно… – шепчет он и зарывается в мои волосы. Его судорожное дыхание заставляет пробежать толпу мурашек по моей спине.

– Попытайся успокоиться, – на ощупь, следуя рукой по его груди, перехожу на шею и ласкаю кожу там. – Всё кончилось.

Его мышцы в ответ на мои слова только напрягаются.

Мы так и лежим, пока его дыхание не становится более-менее нормальным. Аккуратно отстраняюсь, разжимая его руки, и заглядываю в изумрудные глаза.

– Как ты?

– В порядке, – нехотя сообщает он.

– Что тебя так мучает? – в моём голосе, наверное, прорезается боль или отчаянье, потому что выражение лица Эдварда меняется.

– Это глупости…

– Нет, не глупости! – повышая голос, пытаюсь достучаться до него я. – Тебе ведь плохо.

– Хочешь обсудить это сейчас? – резко спрашивает он, и я прихожу в себя. Действительно, сейчас не время. Я вижу, что Каллен напуган…и это сводит меня с ума. Так же, как и за Тони, обидчику этого человека мне хочется оторвать голову собственными руками.

– Прости, – шепчу я, стирая оставшиеся слёзы с его щёк. – Сейчас не нужно, я понимаю.

– Ох, Белла, – снова стонет он, притягивая меня к себе. Тёплое дыхание скользит по шее, пока не замирает у меня на груди.

Его руки и ноги обвили моё тело, словно лианы, боясь выпускать, а его голова покоится на моей груди.

Я не могу шевельнуться.

И не хочу.

– Что ты делаешь? – тихо спрашиваю я, рассматривая бронзовые кудри, оставшиеся в поле моего зрения.

– Так нужно, – отвечает он, вздыхая. – Ты не против?

Надо же, он спрашивает у меня позволения!

– Нет, – придаю голосу нежность. Мои подозрения выходят наружу – он просто испуганный маленький ребёнок, с которым что-то произошло ещё до приюта. Я почти уверена, что это дело рук его отца. Только выяснить бы, что…что привело его к такому состоянию и заставляет страдать от кошмаров?

Сегодня вечером у меня не было времени обдумать наш разговор, так как вернулись мы поздно и сразу отправились сюда, в спальню.

Я думала, Эдвард захочет заняться со мной любовью, но он даже не заикнулся об этом.

Уже тогда материала для обдумывания у меня было хоть отбавляй, а теперь…после этой ночи, после его очередного кошмара…

Почему же мне так больно?

Почему моё сердце разрывается при виде страданий этого человека?

Потому что я что-то чувствую к нему?.. Или просто сопереживаю?

– Как же ты нужна мне, – выдыхает Каллен, возвращая меня из размышлений к текущей ситуации. – Не бросай меня! Не уходи!..

Такая откровенная просьба обескураживает меня, но я нахожу в себе силы ответить:

– Не брошу, – обещаю я, не до конца осознавая, смогу ли сдержать это обещание.– Только, пожалуйста, постарайся контролировать свой гнев. Ты меня…пугаешь…иногда…

– Я не хочу тебя пугать, – уверенно говорит он. – Я постараюсь не делать этого.

– Хорошо, – наклоняю голову, отрывая её от подушки, и целую его волосы. – Спасибо.

В тишине, в которой слышно лишь наше дыхание, мы проводим недолгое время.

– Теперь спи, – мягко просит Эдвард, отстраняясь от меня.

– Нет! – мой тон его настораживает, но действий он не прекращает. – Эдвард, не уходи!

– Я прогуляюсь и вернусь. Спи, – он выдавливает улыбку, вставая с кровати.

– Ты просишь меня остаться, а сам уходишь.

– Это разные вещи.

– Останься, – настойчиво зову я, плохо различая его очертания в ночной мгле комнаты отеля.

– Я не могу больше видеть эти сны. Мне нужно проветриться,– почти отчаянно говорит мужчина. – Ты не знаешь, каковы будут последствия, если я сейчас останусь здесь.

– Всё будет хорошо, – встаю с кровати и прижимаюсь к нему. – Я же тут.

– Ты не сможешь отогнать мои кошмары, – горестно произносит он.

– Я попытаюсь. Дай мне попробовать.

– Нет! – отрезает он и ощутимо напрягается. – Я не хочу испытывать это снова.

– Ладно. Тогда я пойду с тобой, – тянусь к выключателю, и комната озаряется светом, отчего мы оба прикрываем глаза.

– Зачем? – устало спрашивает он.

– Хочу прогуляться, – начинаю искать свои шорты и майку, но сильная рука останавливает меня.

– Тебе незачем это делать.

– Есть зачем, – убираю его руку со своей одежды. – Я не отпущу тебя одного.

– Мне почти сорок лет, Белла, – мужчина закатывает глаза, фыркая. Похоже, обстановка разряжается, и он забывается. Что же, это к лучшему.

– Во-первых, тридцать восемь. А во-вторых, это не мешает мне переживать. Так что либо мы оба остаёмся, либо оба идём.

– А ты упрямая… – прищуриваясь, замечает Эдвард.

– Я тебя предупреждала, – стаскиваю ночную рубашку, надеваю майку, следую к полке с обувью и достаю оттуда босоножки.

Когда оборачиваюсь, Эдвард стоит позади меня в одежде.

– Как ты? – у меня округляются глаза, пока я пытаюсь понять, с какой скоростью он одевается.

– Годы тренировок, – ухмыляясь, бросает мужчина, но потом его лицо мрачнеет. – Пошли.

Мы спускаемся вниз на лифте.

В холле на табло светится время – три сорок пять ночи. Да уж, таких прогулок у меня ещё не было.

Сонный портье вяло улыбается нам, когда Эдвард отдаёт ему ключи.

Свежий ночной воздух ударяет в лицо сразу же. На улице достаточно тепло, так что я не зря одела майку.

– Куда ты ходил в прошлый раз? – спрашиваю, пока мы спускаемся по ступенькам отеля.

– В парк, – бросает он, но ведёт меня в сторону автостоянки.

– А сейчас куда пойдём?

– Не пойдём, а поедем, – сообщает Каллен, подводя меня к чёрному «Мерседесу».

– Почему? Я думала, ты хотел прогуляться? – я явно озадачена, и его напряженное лицо чуть смягчается.

– Мы погуляем, но не здесь. Садись, – он кивает на дверцу моего пассажирского сиденья, двигаясь к своему – водительскому.

С визгом шин быстрая машина срывается с места, следуя по пустынной ночной автотрассе.

Молча смотрю в окно, изредка переводя взгляд на Эдварда. Он по-прежнему напряжён, а руки отчаянно сжимают руль.

Догадываюсь, что он раздумывает над своими снами и решаю отвлечь его:

– Сколько у тебя машин? – окидываю взглядом изящный кожаный салон данного авто, мысленно представляя, как из него к красной дорожке выходит какая-нибудь кинозвезда.

– Около десяти, – отзывается Эдвард. Его лицо немного расслабляется.

– Эта больше всего подходит тебе, – улыбаясь, замечаю я.

– Ты не видела остальных, – с лёгким оттенком гордости говорит он.

– Быть может, ещё увижу, – смотрю на пейзаж за окном, где простирается лес. Нет, воспоминания о лесе у меня не самые радужные, скорее даже мерзкие. Хотя сейчас, представляя, как ввалилась в дом Эдварда в смоле и сосновых иголках, тихонько посмеиваюсь.

– Что такое? – озадаченно зовёт мужчина.

– Лес, – указываю рукой на окно. – Я кое-что вспомнила…

– Я тоже, – он бросает в мою сторону насмехающийся взгляд. Вижу, что его лицо светлеет и на нём уже нет прежней хмурости и страданий. Значит, я иду верным путём.

– Сколько событий произошло с тех пор… – вздыхаю, припоминая все тяжелые дни, которые приходилось проводить вдали от Тони.

– События, связанные с тобой, Белла, парадоксальны… – замечает Эдвард. Из его голоса исчезает смех, и лицо опять становится серьёзным. – Я уже говорил, что ты во многом первая. Вот и в этом тоже. В первую ночь ты пришла в ужасном состоянии и грязной одежде, а во вторую – потеряла сознание…

– У меня были обстоятельства… – тихо говорю я, тоже прекращая смеяться. Не хочу сейчас ругани, поэтому помалкиваю.

– Но самое странное другое, – будто бы не слыша моей предыдущей фразы, продолжает Эдвард. – Я не смог…наказать тебя, хотя ещё никто не позволял себе подобного со мной…

– Я не хочу, чтобы ты наказывал меня, – хмурюсь, разглядывая ногти на руках.

– Даже если бы хотел… я бы всё равно не смог, – признаётся он.

– Почему? – мне действительно интересно.

– Ты выглядишь такой юной… хотя кажешься взрослой и мудрой. Белла, никаких желаний, кроме того чтобы оберегать и защищать тебя, у меня не возникало с самого нашего знакомства. Даже сегодня в больнице по закону жанра мне следовало стереть тебя в порошок, но у тебя был такой вид, что я скорее покончил бы с собой, чем хотя бы ненароком притронулся к тебе!

Его слова вызывают глобальное потепление в моей душе. Но не стоит сейчас забывать о разговоре. Позже подумаю.

– А правила, угрозы? – кусочки головоломки не складываются у меня в сознании. Что он имеет ввиду?

– Чтобы припугнуть тебя, – честно признаётся Эдвард, поворачивая руль влево, и съезжая на песчаную узкую дорогу.

Впрочем, разговор меня сейчас волнует куда больше, чем то, куда мы едем.

– Когда человек боится, он…не привязывается.

Так вот в чём дело!

– Уже поздно, – шёпотом говорю я, но Каллен, как и ожидалось, прекрасно слышит.

– Это рискованно…

– Я люблю рисковать.

– Со мной тебе не будет покоя, – его руки снова сжимают руль, и воспоминания снова возвращаются ко снам.

– Я готова.

– Глупая жертва.

– Я и не жертвую.

– Тогда это мазохизм.

– Значит, я мазохистка, - подводя неутешительный итог, вздыхаю я. Да уж, к чему-чему, а к этому я прийти не намеревалась.

На этом разговор заканчивается.

Машина останавливается, и я выхожу вслед за Эдвардом на свежий воздух.

Не успеваю сделать и шага в сторону, или хотя бы оглядеться, как он снова рядом со мной и крепко обнимает меня, зарываясь лицом в волосы:

– Прости меня, Белла!

– За что?

– За разговор в ресторане. Я сорвался…

– Не важно, я всё понимаю, – улыбаюсь, смотря в его глаза, светящиеся искренним участием. Надо же, он тоже переживает. Похож, я наконец-то добралась до того человека, которого он прячет глубоко внутри себя.

Лукаво улыбаясь мне в ответ, Эдвард разворачивает меня в другую сторону. Теперь вместо его лица я вижу прекрасное озеро, над которым висит круглая луна.

– Как красиво! – любуясь пейзажем, говорю я.

– Неплохое место для размышлений, правда? – бархатный баритон раздаётся над ухом, а за ним следует поцелуй в висок.

– Правда, – соглашаюсь я и, отворачиваясь от озера, снова смотрю на него.

– Ты устала? – он заботливо убирает мой выбившийся локон за ухо. – Хочешь вернуться?

– Нет. Мы ведь приехали проветриться.

– Ну, тогда пойдём, – Эдвард протягивает мне руку, и я с готовностью беру её, следуя за ним.

Озеро окружает небольшая круглая аллея, рядом скамеечка. Видимо, здесь днём гуляют влюблённые парочки или родители с детьми.

Тони…

Нет, с ним всё в порядке. Он здоров, завтра я его увижу, смогу поговорить с ним.

И всё это благодаря Эдварду…

Смотрю на мужчину с признательностью, пока мы идём рука об руку куда-то по дорожке.

– Что? – он замечает мой взгляд и немного теряется.

– Ты замечательный, – улыбаясь, говорю я.

– Что? – снова повторяет он и останавливается. Вижу в изумрудных омутах недоверие и смущение.

–Ты лучший из тех, кого я знаю.

– Правда? – он, не веря, вглядывается в моё лицо. Ищет подвох?

Напрасно.

– Да.

– Ты снова первая…

– Другие просто не видели тебя настоящего, – поднимаю руку и провожу пальцами по его щеке. Он наклоняет голову, прижимаясь к ней.

– Может быть, ты и права, – вздыхает он. – А может, и нет…

Последнюю фразу он говорит так тихо, что мне кажется, будто я ослышалась.

– Эдвард, можно кое-что спросить? – мы сидим на скамейке напротив лунной дорожки в озере и луга, простирающегося впереди. Очень красиво. Вокруг ни души, лишь ночная романтическая мгла. Впрочем, до романтики мне сейчас дела нет. Я просто наслаждаюсь моментом рядом с этим человеком.

И всё же, раз предоставляется возможность, почему бы не задать ему вопрос, тревожащий меня.

– Что? – он переводит на меня взгляд, отрываясь от ночного пейзажа. Я знаю, про что он думает. И догадываюсь, что он переосмысливает свои сны. Не хотелось бы отвлекать его, но мы слишком долго молчим.

– Это не по поводу твоих кошмаров, – успокаиваю я, чувствуя исходящее от него напряжение.

– Тогда спрашивай, – Каллен заметно расслабляется, а я глубоко вдыхаю ночного воздуха:

– Одним из твоих правил было не беременеть, ты пригрозил, что убьёшь меня, если всё так получится…

Его напряжение возвращается, и рука начинает медленно сжиматься вокруг моего запястья.

– …Но когда узнал про Энтони, ты отреагировал совсем по-другому.…Нет, я очень рада, что ты не принял это в штыки и не собираешься вредить ему, но…я не понимаю?

Прикрываю глаза, осознавая, что признание забрало слишком много сил. Зачем я это спросила? Что он мне ответит, что будет дальше?

- Все просто, - после недолгой паузы говорит Эдвард – Ты идеальная мать. Я мечтал о такой всю свою жизнь.

Мое дыхание перехватывает, а на глаза наворачиваются слезы.

– Понимаешь, Белла, я вырос там, где детей считают обузой, где с ними не считаются и не нянькаются, - немного помолчав, продолжает он, набирая в грудь больше воздуха. – В приюте с нами никто не возился, да и до приюта тоже. Я мечтал, что однажды все это кончится. Все наладится, измениться…Но это были напрасные мечты. Ничто просто так не бывает. Наверное, я все это заслужил.

- Нет, Эдвард, не заслужил, - качаю головой, пододвигаясь к нему, и гладя ладонями напряженные плечи – Никто этого не заслужил. Особенно в детском возрасте. Тебе просто не повезло…

- Это можно назвать как угодно, - вздыхает он – Но факт остается фактом. Сегодня в ресторане я понял, как верно то мнение о детях из детских домов. То, что они ничего не могут добиться в жизни. И знаешь, почему они не могут это сделать?

Он переводит на меня такой тоскливый взгляд, что мое сердце кажется, пропускает пару ударов.

- Они не могут этого потому, что у них нет ни семьи, способной поддержать, ни элементарных навыков жизни. Все их существования серое, никчемное. Мое было бы таким же, если бы однажды я не решил порвать с этой серостью. Если бы однажды не рискнул, и не поставил на карту все, что имел.

- Мне так жаль что я обидела тебя в ресторане. Я не хотела, Эдвард, правда. Прости, - прислоняюсь головой к его плечу, водя пальцами линии на его ладонях – Я идиотка.

- Не идиотка, - мужчина выдавливает улыбку, растирая мое предплечье и целуя в волосы – Ты можешь считать себя глупой лишь потому, что сейчас со мной.

- Мне хорошо с тобой, - урчу, покрепче прижимаясь к нему. – Мне ни с кем так хорошо не было.

- Значит, я приношу хоть что-то хорошее для кого-то, - мужчина снова целует меня. – Я ответил на твой вопрос?

- Почти, – делаю пару вдохов-выдохов, прежде чем продолжить – Получается ты принял Энтони из-за того, что я его мама?

- Можно и так сказать. Я жил, видя, что дети никому не нужны. Я не видел, чтобы для них кто-то совершил хоть какой-то героический поступок…Пока не встретил тебя. Тогда, в кабинете, когда ты сказала, что пойдёшь на всё что угодно ради сына, я понял, как ошибался…- губы мужчины подергиваюсь грустной улыбкой – Энтони чем-то похож на меня. Когда я его увидел, будто вернулся в прошлое. Этакая счастливая версия моей жизни…

- А собственные дети? Ты не хочешь своих детей? – этот вопрос должен получить ответ. Иначе я изведу себя. Прикусываю губу почти до крови, ожидая его слов.

- Не вижу смысла заводить их, - он опускает голову – Я не стану отцом, о котором кто-то мог бы мечтать.

– Только таким ты и будешь. Дети будут любить тебя. Ты будешь их любимым папочкой.

– Нет, не будут! – громко отрезает он. – Меня не за что любить, Белла. И им будет не за что.

– Эдвард, ты судишь неверно, – мягко пытаюсь остановить его я, хотя в душе всё так и рушится. Ещё одна тайна, подернутая пеленой, раскрыта. Он уверен, что его нельзя любить?

Неужели это правило: «не влюбляться» появилось, потому, что он считает, будто не достоин быть любимым?

– Нет, Белла, верно! – обрывает меня он, резко выдыхая. – Чем взрослее я становился, тем чётче понимал, что никогда не стану нормальным отцом, если вообще им стану. А смысл давать детям самое лучшее, если не можешь дать самого себя?

– Почему у тебя такая низкая самооценка? – легонько сжимаю его ладонь, заставляя обратить внимание на себя. – Посмотри, какой ты добрый, нежный, ласковый? Неужели ты не видишь?

Он отрицательно качает головой, а на губах играет грустная усмешка.

– Всё это видишь только ты, Белла. И то не меня, а придуманный образ.

Сижу рядом с ним слушая и не зная, что дальше делать и что теперь говорить. Отчаянно борюсь со слезами. Я не должна расплакаться сейчас, я введу его в заблуждение, или вообще оттолкну. Наверное, последнее, что он хочет сейчас от меня – жалости. Ему нужна уверенность в себе, ему нужна вера в себя, ему нужно научиться любить себя.

А мне нужен он.

Впервые по-настоящему понимаю, как мне нужен этот человек. Почему эта мысль не приходила мне раньше?

Впрочем, слёзы это сдержать не помогает. Обдумаю всё утром.

– Замерзла? – неожиданно интересуется Эдвард, оглядывая меня.

– Почему ты спрашиваешь? – плохо, голос подводит.

Его глаза распахиваются от моих слов.

– Ты дрожишь, – он указывает на мои плечи, и я сама опускаю глаза. Вот чёрт, правда.

– Подожди… – Каллен хмурится, наклоняясь ко мне чуть ближе. – Ты что, плачешь?

– Нет… – поджимаю губы, чтобы преградить путь рыданиям.

– Белла, ты не должна плакать из-за меня, – тихо говорит он, не спуская с меня внимательных глаз.

– А ты не должен говорить всё это, не должен думать так, как думаешь, – вырывается у меня, и первая слезинка катится по щеке.

–Это правда, – грустно замечает он.

– Нет, не правда.

– Иди ко мне, – он привлекает меня в свои объятья, усаживая на колени. – Если бы я знал, что ты так расстроишься, промолчал бы.

– Не хочу, чтобы ты молчал. Не прячься от меня, пожалуйста, – прошу я, зарываясь лицом в его рубашку.

– Давай поговорим об этом утром, ладно? – аккуратно беря пальцами мой подбородок, он приподнимает моё лицо, чтобы заглянуть в глаза.

Всё на что меня хватает – быстрый кивок.

– Ну, вот и хорошо. Не плачь, – Эдвард аккуратно проводит пальцами по моим щекам, убирая непрошенные, скупые слезинки. – Поехали в отель, ты устала.

– А ты? – всхлипывая, спрашиваю я.

– Мы уже около долго проветриваемся, так что можно возвращаться, – нежданно-негаданно Эдвард Каллен превращается в улыбчивого и жизнерадостного человека. Смутно догадываюсь, что это ради меня. Как у него получается так быстро перестраиваться?

Он действительно человек-настроение.

– Тогда поехали, – соглашаюсь, выдавливая улыбку.

Он берёт меня за руку, выпуская из объятий, и ведёт обратно к машине.

СОЗИДАЯ НА КРАЮ РАЯ. ГЛАВА 34

Наутро просыпаюсь в достаточно хорошем настроении и, как ни странно, бодрой. Мне жарко, хотя из раскрытого балкона дует свежий воздух.

Ни сразу понимаю причину этого, пока не прислушиваюсь к ощущениям и не чувствую обвивающих меня рук и ног Эдварда.

Я буквально прижата к нему со всех сторон: моя голова покоится у его шеи, а его тело возвышается над моим.

Лица не вижу, лишь тёплое дыхание щекочет щёку.

– Доброе утро, – с улыбкой в голосе, зовёт он.

– Доброе утро, – отзываюсь я, выпутываясь из его объятий, чтобы увидеть лицо.

– Давно не спишь? – получается чуть тревожнее, чем хотелось.

– Около получаса, – замечая моё волнение, посмеивается он, а потом наклоняется к моему уху, шепча ещё кое-что:

– Ты волшебница!

– Я рада, что смогла помочь тебе. – Сплетаю наши руки, довольная тем, что остаток ночи прошёл для него спокойно. Что же, ночные посиделки того стоили. Во-первых, они помогли ему забыться, а во-вторых, я узнала много нового и того, что предстоит обдумать.

Впрочем, мысли не слишком весёлые и думать о них сейчас нет ни малейшего желания.

– А я рад, что ты здесь, – хмыкает он и легонько целует меня в лоб.

До сих пор не верю, что всё это действительно происходит со мной. Что сейчас я здесь, с Эдвардом и беззаботно смеюсь. Целых два года я не могла позволить себе подобной роскоши – я даже не думала об этом.

Неужели этот удивительный человек на самом деле желает видеть по утрам именно меня?

– Куда же я денусь? Моя главная задача быть с тобой и нравиться тебе, – не подумав, говорю я и тут же жалею об этом. Его губы превращаются в тонкую полоску, а глаза суживаются.

– Прости… – прикусываю нижнюю губу, понимая, о чём он вспомнил. – Я не хотела это говорить.

– Те правила больше не действительны, – тихо проговаривает он, смотря мне в глаза. – Ты больше ничего не должна!

– Хорошо-хорошо, – пытаюсь оборвать эту тему, чтобы ни расстроить его, когда он в таком прекрасном настроении. – Ты не против завтрака?

– Он будет через пятнадцать минут, – вздыхая, чтобы отогнать плохие мысли, натянуто улыбаясь, сообщает Эдвард.

– Тебе не обязательно заказывать всё меню. Я не привередливая.

– Я хочу, чтобы ты хорошо ела и делала только то, что любишь.

– В таком случае омлет с сыром и латтэ – всё, что мне нужно.

– И всё? – усмехается мужчина в ответ.

– Ах да, ещё тебя, - посмеиваюсь, ложа ладонь на его щеку и поглаживая бледную кожу. Может ли человек мурлыкать?

Наверное да, судя по тем звукам, что издает Каллен прямо сейчас.

– Это желание осуществимо, - посмеивается он, и через секунду прижимает меня к простыням, окружая со всех сторон, словно неприступная скала. Смеюсь, когда он начинает щекотать меня, - Но только попозже, мисс Мейсен.

- Ловлю на слове, мистер Каллен, - вырываясь из его рук, и отползая подальше, все ещё сотрясаюсь от смеха.

- Я тебя не подведу, - подмигивает он, и я понимаю, что к нему вернулось хорошее настроение. Что же, это к лучшему.

Встаю с кровати и потягиваюсь. Сейчас мне нужен душ, а потом и все остальное.

Оборачиваюсь к Эдварду:

– Не составишь мне компанию в ванной?

– Я уже помылся, – уже без шутливых ноток и с какой-то странной озабоченностью говорит он. Его взгляд непроизвольно переводится с меня на собственные руки, сложенные на коленях. Я хмурюсь.

– Что-то случилось?

– Нет, иди в душ, – он качает головой, будто скидывая наваждение, и встаёт с кровати, выходя в другую комнату.

- Это из-за вчерашнего? – кричу вслед я, надеясь, что он услышит.

- Нет, Белла. Все в порядке.

На душе у меня неспокойно, но решаю не трогать его сейчас и сделать то, что планировала.

Тёплая вода приятно ласкает кожу, а мытьё волос позволяет мне немного подумать об Энтони. Я увижу его всего через пару часов, а то и того раньше… мой маленький мальчик. Сколько дней, ночей, месяцев я мечтала о том, чтобы операция прошла успешно, чтобы он был здоров – и все мои мечты сбылись, я на седьмом небе от счастья за сына!

Дата добавления: 2015-09-30