|
- У миссис Баг, - ответила я. - Она говорит, что это амулет для плодовитости, и выглядит он очень даже соответствующе. Значит, фигурка старинная?
Я тоже так думала, и интерес Роджера подтвердил это.
Он кивнул, не сводя глаз со статуэтки.
- Очень старинная. Подобные фигурки, которые я видел в музеях, имеют возраст несколько тысяч лет.
Он почтительно провел по выпуклостям камня указательным пальцем.
Брианна высунулась вперед, чтобы посмотреть статуэтку, и я без размышлений схватила ее за руку.
- Что? - спросила она, поворачивая ко мне голову. - Мне нельзя ее касаться? Амулет работает?
- Нет, конечно, нет.
Я со смешком убрала руку, но чувствовала себя довольно смущенной. Я поняла, что мне не хочется, чтобы она прикасалась к фигурке, и почувствовала облегчение, когда она просто наклонилась над стойкой, рассматривая ее. Роджер также смотрел на нее, точнее на Брианну, уставившись в ее затылок со странной интенсивностью в глазах. Я могла предположить, что он желал, чтобы она коснулась вещицы, также страстно, как я не хотела.
"Бьючемп, - сказала я про себя, - ты слишком много выпила сегодня".
Но, тем не менее, я импульсивно схватила фигурку и сунула ее в свой карман.
- Ладно! Вам нужно идти!
Странное настроение этого момента было сломано, и Брианна, выпрямившись, повернулась к Роджеру.
- Да, правда. Идем.
Он забросил сумку на плечо и улыбнулся мне, потом взял ее за руку, и они исчезли, закрыв за собой дверь кабинета.
Я взяла свечу и собралась последовать за ними, но потом остановилась, внезапно охваченная нежеланием возвращаться в хаос праздника.
Я чувствовала звуки дома, пульсирующие вокруг меня, под дверь кабинета тек свет из зала. И только в этом месте было относительно тихо. Я ощутила вес маленького идола в моем кармане и прижала твердый шероховатый камень к ноге.
Нет ничего особенного в этой дате, первое января, кроме того значения, которое мы сами придаем ему. Древние народы праздновали новый год в разные даты - в начале февраля, когда зима идет на убыль, и день начинает прибывать, или в день весеннего равноденствия, когда мир находится в равновесии между темным и светлым временем суток. И тем не менее я, стоя в темноте и слушая чавканье котенка в буфете, ощущала биение земли под моими ногами, когда год - или что-то еще - менялся. Шум и присутствие толпы не мешали мне чувствовать свое уединение, и чувство нового года пело в моей крови.
Самым удивительным было то, что все это не казалось странным. Это не пришло ко мне извне, это уже было во мне, хотя я понятия не имела, как оно называется. Но полночь быстро приближалась. Все еще раздумывая, я открыла дверь и вступила в шум и свет зала.
Крики со всех сторон указывали на приближение волшебного часа, объявленного часами Гатри. Из кабинета Джейми вышли мужчины, шутя и подталкивая друг друга, и все лица были с надеждой повернуты к входной двери.
Ничего не произошло. Роджер решил войти через черный вход, учитывая скопление народа на кухне? Я повернулась, чтобы посмотреть в том направлении, но из кухонной двери торчали любопытные лица, с ожиданием вглядывающиеся в прихожую.
Все еще никакого стука в двери; люди в прихожей нетерпеливо шевелились. В разговоре наступило затишье - одно из тех неловких молчаний, когда никто не хочет заговорить, опасаясь быть неожиданно прерванным.
Потом на крыльце раздался звук шагов и короткий стук в двери, один, два, три. Джейми, как хозяин вышел вперед, чтобы открыть дверь и приветствовать первого гостя. Я была недалеко от него и, увидев удивление в его лице, выглянула посмотреть, чем оно было вызвано.
Вместо Роджера и Брианны на крыльце стояли две невысокие фигуры. Повинуясь жесту Джейми, в прихожую застенчиво вступили близнецы Бердсли, тощие и потрепанные, но определенно темноволосые,.
- С новым годом вас, мистер Фрейзер, - прокаркал Джосайя голосом лягушки-быка. Он вежливо поклонился мне, не отпуская руки брата. - Мы пришли.
Все согласились, что темноволосые близнецы явились счастливым предзнаменованием, принеся двойную удачу первого гостя. Роджер и Брианна, которые встретили колеблющихся мальчиков во дворе и отправили их в дом, ушли к другим домам Риджа. При этом Брианна была строго предупреждена, чтобы не входила в дом прежде Роджера.
Счастливое или нет, появление братьев Бердсли вызвало много разговоров. Все слышали о смерти Аарона Бердсли - ту версию, где он умер от апоплексического удара - и таинственном исчезновении его жены, но появление близнецов снова вызвало активное обсуждение. Никто не знал, где были и что делали мальчики между походом милиции и новым годом. Джосайя на этот вопрос произнес "бродили" свои каркающим голосом, а Кезайя не сказал ничего, и разговоры вертелись вокруг торговца и его жены, пока не исчерпали себя.
Миссис Баг взяла Бердсли под свое крыло и повела их на кухню помыться и поесть. Половина празднующих разошлась по домам, встречать первых гостей, остающиеся до утра разбились на несколько групп. Молодые вернулись в сарай, чтобы продолжить танцы или поискать немного личной жизни среди снопов сена, старшие сели возле очага, предаваясь воспоминаниям, а те, кто перетанцевали или перепили виски, свернулись в удобных местах - и довольно много в неудобных - погрузившись в сон.
Я нашла Джейми в его кабинете, он откинулся на стуле, прикрыв глаза, пред ним лежал какой-то рисунок. Он не спал и открыл глаза, как только услышал мои шаги.
- С новым годом, - сказала я мягко и поцеловала его.
- Доброго нового года тебе, nighean donn.
От него веяло теплом и слабым запахом пива и высохшего пота.
- Все еще хочешь выйти на улицу? - спросила я, указывая взглядом на окно. Луна давно села, и звезды холодно сияли на небе. Двор снаружи был холодным и черным.
- Нет, - честно сказал он, протирая лицо руками. - Я хочу лечь спать, - он зевнул и, мигая, пытался пригладить торчащие на макушке волосы. - Но я хочу, чтобы ты легла со мной, - добавил он великодушно.
- Ничего не хочу больше этого, - уверила я его. - Что это?
Я обошла его, заглядывая сзади через плечо на рисунок, который казался своего рода чертежом с цифрами по краям.
Он выпрямился, выглядя немного взбодрившимся.
- А. Это подарок маленького Роджера Брианне на Хогманай.
- Он строит ей дом? Но они...
- Не ей, - он усмехнулся мне, положив ладони по обе стороны рисунка. - Чизхолмам.
Роджер, проявив склонность к махинациям, достойную Джейми, изобрел соглашение между Ронни Синклером и Джорди Чизхолмом.
У Рони была просторная хижина рядом с его бондарной мастерской. Соглашение заключалось в том, что Рони перебирается на житье в мастерскую, а Чизхолмы перемещаются в хижину Рони, к которой они добавляют две комнаты, согласно чертежу на столе Джейми. Кроме того миссис Чизхолм была обязана готовить для Рони и стирать его одежду. Весной, когда Чизхолмы переберутся на свой надел, Рони вернется в расширенную хижину и может надеяться, что улучшения в ней станут стимулом для какой-либо молодой женщины принять его предложение руки и сердца.
- Тем временем Роджер и Бри возвращаются в свою хижину, Лиззи и ее отец освобождают мой хирургический кабинет, и все будет в порядке, - я радостно сжала его плечи. - Какая замечательная договоренность! Ты делал план дома?
- Да. Джорди - ведь не плотник, и я не хочу, чтобы крыша свалился ему на голову.
Он, прищурившись, посмотрел на рисунок, потом взял перо, открыл чернильницу и исправил какую-то цифру.
- Вот, - сказал он, кладя перо. - Все готово. Роджер хочет показать его Бри, когда они вернуться. Я сказал, что оставлю рисунок на столе.
- Она будет рада.
Я прислонилась к спинке стула, массажируя его плечи. Он откинулся назад, прислонившись тяжелой теплой головой к моему животу, закрыл глаза и удовлетворенно вздохнул.
- Болит голова? - спросила я с сочувствием, увидев вертикальную складку между бровями.
- Да, немного. О, да, так хорошо.
Я стала мягко тереть его виски.
Дом успокоился, хотя я все еще могла слышать гул голосов в кухне. Снаружи высокий сладкозвучный звук скрипки Эвана плыл через холодный неподвижный воздух.
- "Девушка с каштановыми волосами", - сказала я, вздыхая ностальгически. - Мне ужасно нравится эта песня.
Я дернула ленточку и расплела его косичку, наслаждаясь ощущением мягких шелковистых волос, когда проводила по ним пальцами.
- Удивительно, что у тебя нет музыкального слуха, - сказала я, просто чтобы отвлечь его, пока нажимала пальцами под его рыжими бровями как раз над глазницей. - Я не знаю почему, но способность к математике всегда сопровождается способностью к музыке. У Бри, например, так.
- У меня тоже было, - сказал он рассеяно.
- Что было?
- Обе способности, - он вздохнул и наклонился вперед, вытягивая шею и опираясь на локти. - О, Христос. Хорошо. О, да. Ах!
- Да? - я массажировала его шею и плечи, сильно разминая напряженные мускулы. - Ты имеешь в виду, что ты умел петь?
Обладая прекрасным ораторским голосом, Джейми совсем не имел слуха, так что любая песня в его исполнении была монотонна и лишена мелодии. По этому поводу в семье шутили, что если Джейми поет колыбельную, дети пугаются вместо того, чтобы успокоиться и уснуть.
- Ну, не то чтобы очень хорошо.
Я могла слышать улыбку в его голосе, приглушенном волосами, упавшими на его лицо.
- По крайней мере, я мог отличить одну мелодию от другой, или оценить хорошо или плохо спета песня. Теперь это просто шум и визг, - он пожал плечами, прекращая разговор.
- Что случилось? - спросила я. - И когда?
- О, это случилось до того, как я встретил тебя, сассенах. Фактически, совсем незадолго до встречи с тобой, - он дотронулся рукой до своего затылка. - Ты помнишь, я был во Франции? Я как раз возвращался оттуда с Дугалом МакКензи и его людьми, когда Муртаг наткнулся на тебя, когда ты бродила по горам в одной рубашке...
Он говорил легким тоном, но мои пальцы нашли старый шрам под его волосами. Сейчас он был не толще нити, но когда-то это была глубокая рана восьми дюймов длиной, нанесенная топором. Я знала, что она чуть не убила его, он лежал при смерти во французском аббатстве четыре месяца, и долгие годы страдал от ужасных головных болей.
- То есть ты... перестал слышать музыку после этого, когда получил травму?
Он коротко пожал плечами.
- Я слышу не музыку, но стук барабанов, - сказал он. - Я все еще чувствую ритм, но мелодия мне недоступна.
Я остановилась, не убирая рук с его плеч, и он обернулся с улыбкой, пытаясь превратить все в шутку.
- Не беспокойся, сассенах, это не так важно. Я пел не очень хорошо, даже когда слышал мелодию. А Дугал все равно не смог убить меня.
- Дугал? Ты действительно думаешь, что это был Дугал?
Меня удивила уверенность в его голосе. Одно время он подозревал, что Дугал мог быть тем человеком, который нанес ему смертельную рану, а потом, когда их застали его люди, он притворился, что нашел Джейми раненным. Но не было никаких доказательств, чтобы можно было сказать наверняка.
- О, да, - он тоже выглядел удивленным, но потом выражение его лица изменилось.
- О, да, - повторил он более медленно. - Я не думал... ты не поняла, что он сказал, да? Когда он умирал, я имею в виду.
Мои руки все еще были на его плечах, и я почувствовала, что невольная дрожь пробежала по его телу. Она передалась моим рукам и, поднявшись по ним вверх, приподняла мои волосы на затылке.
Ясно, словно в данный момент происходила передо мной, в моей памяти возникла сцена в мансарде каллоденского дома. Обломки мебели, разбросанные вещи, и на полу у моих ног Джейми, стоя на коленях, держит в объятиях выгнутое дергающееся тело Дугала, кровь и воздух пузырями выходят у того из раны в горле, сделанной кинжалом Джейми. Лицо Дугала, бледнеющее по мере того, как жизнь уходила из его тела вместе с вытекающей кровью, его жестокие черные глаза, уставившиеся на Джейми, его губы, говорящие что-то почти беззвучно по-гэльски... И Джейми с лицом, столь же белым, как лицо Дугала, уставившийся на губы умирающего человека, читая последние слова.
- Что он сказал?
Он склонил голову, когда мои руки поднялись, отыскивая старый шрам под его волосами.
- "Сын сестры или нет, но я должен был убить тебя там на холме. Потому что я всегда знал, что одному из нас не жить", - Джейми повторял слова Дугала спокойным тихим голосом, и бесстрастность его речи снова породила волну дрожи, на этот раз от меня к нему.
В кабинете наступила тишина. Звук голосов в кухне свелся к еле слышимому ропоту, как если бы призраки прошлого собрались там, выпить и вспомнить былое.
- Вот что ты имел в виду, - произнесла я тихо, - когда сказал, что примирился с Дугалом.
- Да, - он откинулся назад и, протянув руки, обхватил мои запястья. - Ты знаешь, он был прав. Рано или поздно, должен был остаться только один из нас.
Я вздохнула, и бремя моей вины уменьшилось. Джейми дрался и убил его, чтобы защитить меня, и я всегда чувствовала, что смерть Дугала лежит на моей совести. Но Дугал был прав, слишком многое было между ними, и если бы заключительный конфликт не произошел тогда, накануне Каллодена, он все равно случился бы в другое время.
Джейми сжал мои запястья и повернулся на стуле, все еще не отпуская их.
- Пусть мертвые хоронят мертвых, сассенах, - сказал он мягко. - Прошлое исчезло, будущее не наступило. А мы здесь вместе, ты и я.
(2)Шотландский обычай встречи первого гостя в новом году, который должен принести достаток и счастье в дом.
(2)Рыжий Джейми (гэльск.)
НЕВИДИМЫЕ МИРЫ
В доме никого не было - прекрасная возможность для моих экспериментов. Мистер Баг, взяв с собой близнецов Бердсли, отправился на мельницу Вулама, Лиззи и мистер Вемисс пошли помогать Марсали с новым суслом, а миссис Баг, оставив на кухне горшок овсянки и блюдо с тостами, прочесывала лес в поисках полудиких кур, которых отлавливала по одной и за ноги волочила в новый курятник, построенный ее мужем. Бри и Роджер иногда приходили на завтрак в большой дом, но предпочитали завтракать у себя, как и было на этот раз.
Наслаждаясь тишиной пустого дома, я поставила на поднос чайник с чашкой, сливками и сахаром и утащила его в мой хирургический кабинет. Утренний свет лился в окна золотым потоком. Оставив чай настояться, я взяла несколько стеклянных бутылочек и вышла на улицу.
День был прохладный, но ясный с чистым бледным небом, которое обещало потепление к концу утра. В настоящее время, однако, было холодно, и я радовалась теплому платку, накинутому на плечи. Вода в поилке для лошадей покрылась тонким ледком, но я решила, что она недостаточно холодна, чтобы убить микробы. Разбив лед каблуком, я увидела, как колебались длинные пряди зеленых водорослей, прикрепленных к стенкам корыта. Проведя по слизистой стенке горлышком одной из бутылок, я наполнила ее и отправилась дальше.
Другие образцы жидкости я взяла в леднике над ручьем и в грязной луже возле уборной, затем заторопилась домой, чтобы провести испытания, пока света было достаточно.
Микроскоп стоял на окне, где я установила его вчера, и сиял медью и зеркалами. Быстро капнув жидкости на подготовленные стеклянные пластинки, я наклонилась к окуляру с нетерпеливым предвкушением.
Овальное пятно света появилось в поле зрения и исчезло, я прищурилась и медленно, очень медленно покрутила винт... Ура! Зеркало стабилизировалось, и свет образовал прекрасный бледный круг, словно окно в другой мир.
Я зачаровано наблюдала, как инфузория туфелька, отчаянно бьющая ресничками, неслась в погоне за невидимой добычей. Поле зрения медленно смещалось по мере того, как капелька воды колебалась под действием микроскопических потоков. Я подождала еще некоторое время в надежде увидеть одну из быстрых изящных эвглен или даже гидру, но ничего не было кроме таинственных черно-зеленых остатков каких-то клеток и зеленых водорослей.
Я подвинула стеклышко туда и сюда, но не нашла ничего интересного. Что ж, у меня есть много других интересных вещей. Я ополоснула стеклянный прямоугольник в чашке со спиртом, позволила ему подсохнуть, потом опустила стеклянную трубочку в одну из мензурок, выстроенных перед микроскопом, и капнула жидкость на чистую пластинку.
Потребовалось немного поэкспериментировать, чтобы собрать микроскоп. Он хранился в ящике доктора Роулинга в разобранном виде, и его конструкция мало походила на современную мне версию. Однако линзы и зеркала были узнаваемы, и, отталкиваясь от них, мне без особых проблем удалось приспособить все части на свои места. Большей проблемой в это время года оказалось получение достаточного количества света, и я была взволнована, наконец, получив возможность проверить микроскоп.
- Что ты делаешь, сассенах? - Джейми с куском тоста в руке стоял в дверном проеме.
- Смотрю, - сказала я, регулируя наводку.
- О, да? Что? - он вошел в комнату, улыбаясь. - Надеюсь, не духов. С меня их достаточно.
- Подойди и посмотри, - сказала я, отстраняясь от микроскопа. Слегка озадаченный, он нагнулся и посмотрел в окуляр, прищурив один глаз.
Он вглядывался несколько мгновений, потом издал восклицание довольного удивления.
- Я вижу их! Крошечные существа с хвостиками плавают повсюду!
Он посмотрел на меня с восхищенным видом и снова склонился к окуляру.
Я почувствовала жар от гордости за мою новую игрушку.
- Разве это не изумительно?
- Да, изумительно, - сказал он, поглощенный видением. - Только посмотри на них. Такие маленькие быстрые существа, как они носятся и толкаются, и как их много!
Он наблюдал некоторое время, восклицая вполголоса, потом выпрямился и с изумлением покачал головой.
- Я никогда не видел ничего подобного, сассенах. Ты говорила мне о микробах, но я ни за что не вообразил бы их такими! Я думал - у них маленькие зубы, и они не... Но я никогда бы не подумал, что у них такие красивые быстрые хвостики, и что их так много.
- Ну, у некоторых микроорганизмов они есть, - сказала я, пододвигаясь, чтобы взглянуть в окуляр. - Но эти существа - не микробы, это сперма.
- Что? - он выглядел совершенно непонимающим.
- Сперма, - терпеливо повторила я. - Мужские репродуктивные клетки. Сперматозоиды. Ты знаешь, как получается младенцы?
Я подумала, что он может задохнуться. Рот его был открыт, и нежный розовой цвет залил лицо.
- Ты имеешь в виду семя? - прокаркал он. - Мужскую жидкость?
- Ну, да.
Внимательно наблюдая за ним, я налила чая в чистую мензурку и вручила ему, как укрепляющее средство. Он проигнорировал его, не спуская глаз с микроскопа, словно боялся, что существа смогут выпрыгнуть из окуляра в любой момент.
- Сперма, - бормотал он себе под нос. - Сперма.
Он покачал головой и повернулся ко мне, когда ему в голову пришла страшная мысль.
- Чья она? - спросил он тоном мрачного подозрения.
- Э... ну, конечно же, твоя, - я смущенно откашлялась. - Чья она еще может быть?
Он вздрогнул и охранительным жестом положил руку между ног.
- Как, черт возьми, ты получила ее?
- А как ты думаешь? - холодно спросила я. - Я сегодня утром с ней проснулась.
Его рука расслабилась, но цвет его лица стал темно-красным.
- Понятно, - сказал он и кашлянул.
На мгновение наступила тишина.
- Я... хм... не знал, что они могли остаться в живых, - сказал он, наконец. - Э-э... снаружи, я имею в виду.
- Ну, если бы ты оставил их на простыне, сперма высохла бы, а сперматозоиды погибли, - сказала я легким тоном, - но если не дать ей высохнуть, - я махнула рукой на мензурку с беловатой жидкостью, - они могут жить несколько часов. В их естественной среде обитания они могут жить неделю после... э... выпуска.
- В естественной среде обитания, - повторил он задумчиво и бросил быстрый взгляд на меня. - Ты имеешь в виду...
- Да, - сказала я, несколько раздраженно.
- Ммфм.
Здесь он вспомнил про тост, который все еще держал в руке, и откусил кусочек, задумчиво прожевывая его.
- Люди знают об этом? Сейчас, я имею в виду?
- Знают что? На что похожа сперма? Наверняка. Микроскопы известны уже сто лет, и первое, что делает работающий с ним - это смотрит все, что находится в пределах досягаемости. А учитывая, что изобретателем микроскопа был мужчина, я думаю, что да... Не так ли?
Он посмотрел на меня и откусил еще от тоста, продолжая жевать все в той же манере.
- Мне не очень нравится, что ты говоришь о нахождении в пределах досягаемости, сассенах, - произнес он с набитым ртом и сглотнул, - но я тебя понял.
И словно притянутый непреодолимой силой, он подошел к микроскопу и еще раз заглянул в окуляр.
- Они кажутся очень проворными, - заметил он после нескольких секунд наблюдения.
- Ну, им приходится быть проворными, - сказала я, подавляя улыбку при виде его смущенной гордости от удали своих гамет. - Это длительное и трудное путешествие для них и в конце их ждет упорная борьба. Только один удостаивается чести, знаешь ли.
Он взглянул на меня с удивленным видом. До меня дошло, что он ничего не знал об этом. Он изучал языки, математику, греческую и латинскую философии в Париже, но не медицину. И даже если ученые того времени знали, что сперма состоит из отдельных частиц, а не является гомогенной субстанцией, они понятия не имели, как она работала.
- Как ты думаешь, откуда появляются дети? - спросила я после небольшой лекции о сперме, яичках, зиготах и тому подобное, которая сделала глаза Джейми круглыми. Он взглянул на меня довольно холодно.
- Спрашиваешь меня, который был фермером всю жизнь? Я точно знаю, откуда они появляются, - сообщил он мне. - Я только не знал... э... как эта штука происходит. Я думал... ну, что мужчина сеет свое семя в живот женщины, и оно... там растет, - он неопределенно махнул в направлении моего живота. - Ты знаешь, как... семена. Репа, зерно, дыни... Я не думал, что они плавают, как головастики.
- Понятно, - я потерла пальцем под носом, пытаясь не рассмеяться. - Значит, по земледельческим понятиям женщина может быть плодородной или бесплодной.
- Ммфм, - он махнул рукой, игнорируя мое замечание, и глубокомысленно нахмурился, глядя на стеклянную пластинку. - Неделя, ты говоришь. Тогда, может быть, малец действительно от Дрозда?
Хотя было только начала дня, мне потребовалось почти секунда, чтобы понять его.
- О, ты имеешь в виду Джемми? Да весьма, возможно. - сказала я, вспомнив, что Роджер и Боннет были с Брианной через два дня друг от друга. - Я говорила об этом тебе и Бри.
Он рассеяно кивнул, затем, вспомнив про тост, затолкал в рот остаток. Не переставая жевать, он нагнулся, чтобы еще раз посмотреть в окуляр.
- Они действительно различаются? У разных мужчин, я имею в виду?
- Э... не по внешнему виду, - я взяла чашку с чаем и сделала глоток, наслаждаясь тонким ароматом. - Хотя они, конечно, различаются, так как несут в себе свойства, которые мужчина передает потомству... - Я решила, что сейчас объяснения насчет генов и хромосом будут излишни, учитывая в какой шок повергло его описание процесса оплодотворения. - Но в микроскоп различий не увидишь.
Он что-то проворчал на это, проглотил тост и выпрямился.
- Зачем ты тогда смотришь?
- Из любопытства, - я указала на коллекцию бутылок и мензурок на стойке. - Я хотела посмотреть, каково разрешение микроскопа, какие микроорганизмы я смогу в него увидеть.
- О, да? И что тогда? Какова цель всего этого?
- Ну, это поможет мне ставить диагноз. Если я смогу увидеть в образце стула паразитов, то смогу назначить лучшее лечение.
Джейми выглядел так, словно предпочел бы не слышать такие вещи сразу после завтрака, но кивнул головой.
- Да, это разумно. Тогда я оставляю тебя продолжать.
Он нагнулся и коротко поцеловал меня, потом направился к двери. Однако, не дойдя до нее, он обернулся.
- Гм, насчет этих живчиков в сперме... - сказал он неловко.
- Да?
- Ты можешь не выбрасывать их, а сделать приличные похороны или что-то в этом роде?
Я скрыла улыбку за чайной чашкой.
- Я хорошо позабочусь о них, - пообещала я. - Я всегда о них забочусь, не так ли?
Они были здесь, темные стебли с утолщением спор на вершине, плотные заросли в светлом пятне поля зрения микроскопа. Подтверждение.
- Получила.
Я распрямилась, медленно потирая поясницу и рассматривая мои препараты.
Серия стеклянных пластинок аккуратным веером лежала возле микроскопа, каждая с темным пятном посредине с оцифровкой по краю, сделанной свечным воском. Образцы плесени, выращенной на размоченном хлебе, на испорченной булочке и на корочке от новогоднего пирога с олениной. На корочке была самая лучшая культура, без сомнения, из-за гусиного жира.
Из различных субстратов, которые я использовала в эксперименте, только эти три основания дали плесень со значительным содержанием пеницилла - или того, что, как я верила, было пенициллом. На влажном хлебе растет ужасающее разнообразие плесневых грибков в дополнение к группе из дюжины пенициллов, но образцы, которые я выбрала, наилучшим образом подходили к виду Penicillium sporophytes, как я запомнила их по картинкам из учебника в моей другой жизни.
Я могла только надеяться, что память не подвела меня, и что штаммы плесени были именно той разновидности, которая производит пенициллин, и что я не внесла никаких смертельных бактерий в мясной бульон, и что... в общем, я могла надеяться на многие вещи, но иногда наступает такой момент, когда остается лишь уповать на милосердие судьбы.
Линия заполненных бульоном чашек выстроилась на столешнице, каждая покрытая кусочком марли, чтобы в нее не попали насекомые, пылинки, мышиные катышки, не говоря уже о самих мышах. Я процедила бульон, вскипятила его, ополоснула каждую чашку кипятком, и потом заполнила их коричневой жидкостью. Это были все доступные мне меры стерильной медицины.
Я кончиком ножа соскоблила плесень от каждого из моих лучших образцов плесени и аккуратно рассеяла голубые кусочки на охлажденный бульон, потом закрыла чашки кусочками марли и оставила на несколько дней.
Некоторые из культур погибли, некоторые дали прекрасные результаты. В нескольких чашках были темно-зеленые волосатые комки, которые плавали под поверхностью, как зловещие морские животные. Какая-нибудь посторонняя плесень, бактерии, или зеленые водоросли, но не драгоценные пенициллы.
Неизвестный ребенок пролил одну чашку, Адсо, раздраженный ароматом бульона, уронил на пол вторую и с видимым удовольствием слизал все, включая плесень. Очевидно, в ней не было ничего ядовитого, так как котенок благополучно задремал, свернувшись в круге солнечного света на полу.
В трех оставшихся чашках, однако, поверхность была покрыта бархатным одеялом голубого цвета, и, взяв образцы для проверки, я пришла к выводу, что это как раз то, что я искала.
Я сообщила об этом Джейми, который сидел на табурете, наблюдая, как я выливаю бульон с живой культурой на марлю, чтобы процедить его.
- Значит, то, что получилось у тебя - это бульон, в которую написала плесень, правильно?
- Ну, если ты настаиваешь на этом выражении, то да, - я кинула на него строгий взгляд, потом стала разливать процеженную жидкость по нескольким керамическим бутылочкам.
Он кивнул, радуясь, что правильно понял.
- И эта моча плесени лечит болезни, да? Что ж, это разумно.
- Да?
- Ну, ты ведь используешь разные виды мочи для лечения, почему не эту?
Он поднял большой черный журнал. Я оставила его открытым на столешнице после регистрации последней партии экспериментов, и он забавлялся, читая некоторые записи, оставленные предыдущем владельцем журнала доктором Даниэлем Роулингом.
- Возможно, Даниэль Роулинг использовал мочу, но я нет, - с занятыми руками я указала подбородком на открытую страницу. - Для чего он ее использовал?
- Средство от цинги, - прочитал он, следя пальцем за ровными линиями записей Роулинга. - Две головки чеснока растолочь с шестью редьками, добавить перуанский бальзам и десять капель мирра, смешать полученную смесь с мочой мальчика и пить.
- Боже, звучит как довольно экзотическая приправа, - сказала я, забавляясь. - К чему она лучше всего подойдет? Тушеный заяц? Рагу из телятины?
- Нет, телятина не подходит для редьки, слишком пресная. Рагу из баранины, может быть, - ответил он. - Баранина выдержит все.
Он трогал языком верхнюю губу, раздумывая.
- Почему моча мальчика, как ты думаешь, сассенах? Я встречал упоминание о ней и в других рецептах, например, у Аристотеля и у некоторых других древних философов.
Я взглянула на него, оторвавшись от пластинок, которые я убирала.
- Ну, во-первых, взять мочу у мальчика легче, чем у девочки. И довольно странно, но моча мальчиков очень чистая, почти стерильная. Вероятно, древние философы заметили, что используя ее в своих рецептах, они получают лучшие результаты, чем с обычной питьевой водой, если учесть, что они брали ее из общественных акведуков и колодцев.
- Стерильная означает, что в ней нет микробов, да? Это не имеет никакого отношения к размножению?
Он кинул на микроскоп довольно осторожный взгляд.
- Да. Или точнее, в ней не размножаются микробы, потому что их там нет.
Убрав все со столешницы, кроме микроскопа и бутылочек, содержащих, как я надеялась пенициллин, я стала готовиться к операции, вытащив маленький ящичек с хирургическими инструментами и принеся большую бутыль зернового спирта из буфета.
Дата добавления: 2015-09-30; просмотров: 19 | Нарушение авторских прав
<== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |