- Небольшая сделка, - сказал Аркадий, уже сидя на своём месте водителя. - Вы мне расскажите немного об этом предприимчивом юноше, художнике с весьма подходящим для него именем - Евгений. Он в самом деле до сих пор учится?
- Да, последний курс художественно-графического, - ответила я, полагая, что уж в этой-то всем известной информации нет ничего криминального и что Женька разрешил бы сказать о нём хотя бы это. - Но он уже выставлялся. Вам и правда понравились наши картины?
- Тот триптих восхитительно выразителен. Алёна, когда вы были у меня в галерее, вы сказали, что рисуете только простым карандашом. Но эти ваши картины - нарисованы цветными. Откуда?
- Я начала цветными недавно, - сказала я и невольно улыбнулась, вспомнив, что цветные карандаши в моей жизни появились, благодаря Константину. - А сначала и в самом деле увлекалась только карандашными портретами. Часто бывала и бываю на Новом Арбате. Вы знаете о ярмарке мастеров? Там есть уголок художников, которые рисуют уличные портреты. Начинала там.
- Я был там раз, - задумчиво сказал Аркадий. - Это поразительное зрелище, когда на твоих глазах рождается портрет человека. Вам нравится там бывать?
- Да. Иногда заказчиков не бывает, и можно погулять - посмотреть, как работают другие художники. У иного и поучиться можно, как рисовать. Я же приёмов не знаю, многому научилась, приглядываясь к другим.
Мы болтали, как давние друзья. Я начинала согреваться и была очень благодарна Аркадию, что он не проехал мимо. Беседа была чисто приятельская: многого Аркадий не спрашивал, я же просто делилась впечатлениями. И так было хорошо до момента, когда у меня зазвонил телефон.
Константин?..
- Да, я слушаю.
- Алёна, через полчаса я буду у привокзального ресторана. Где ты? Успеешь подъехать - пообедать со мной?
Я оторопела - честно говоря... Как обычно. Как приучил за последние недели. Вот она я - и должна мчаться к нему, куда он сказал... А, собственно, почему бы и нет?
- Хорошо, - сказала я. А когда он отключился, я попросила Аркадия: - Аркадий, вы выпустите меня. Мне надо ехать к Константину.
- Никаких проблем, - спокойно откликнулся мужчина. - Называйте адрес - и я отвезу вас. Времени свободного как раз хватит.
- Но... - растерянно сказала я, а потом собралась с духом и назвала адрес.
Константин ждал меня на площади перед рестораном. Я показала Аркадию на его машину, и он быстро вырулил к ней почти впритык. Я поблагодарила его и вышла из машины. Он почти одновременно вышел со мной - поздороваться с Константином.
Ой...
Мужчина-Осень обжёг суженными, будто глядящими в оптику снайперской винтовки, глазами ничего не понявшего Аркадия, а потом быстро подошёл ко мне и, взяв за руку, утащил меня в ресторан. Аркадий второй раз за сегодняшний день остался покинутым на полуфразе. Правда, кажется, это его не обидело. Смотрел он нам вслед - саркастически усмехаясь. Хотя, честно признаться, мне было стыдно за нас обоих - и за себя, и за Константина.
14.
Тёплая ладонь, вцепившаяся в мою руку... Быстрый пробег по какому-то коридору, сначала среди каких-то людей, которые шарахались от нас и не всегда успевали уступать нам дорогу, потом - среди каких-то тупиков и выходов на другие коридоры, куда еле долетали чьи-то голоса, постукивание посудой, звонкие шаги и где постоянно пахло одним и тем же: застойной сыростью, усиленной раздражающим запахом хлорки, и смрадом еды, которую начиняют водой и той же хлоркой вкупе со средствами для мытья посуды. Остановились неожиданно. Константин огляделся. Этот тупик был пуст, и горела здесь одна лампочка - из стареньких, источавшая тёмный жёлтый свет. И та - горела ближе к выходу из тупика.
Я ещё ошеломлённо глядела на этот выход, когда сильные руки быстро приподняли меня и поставили к двери в конце тупика. Лихорадочно оглаживая мои плечи, Константин принялся целовать меня, словно только что встретил... Словно только что думал, что я умерла, и не чаял уже увидеть живой, как вдруг... Да что с ним?! Пыталась оттолкнуть, пыталась вывернуться, сопротивлялась, как могла, возмущённо мычала - и расслабилась, покорилась, потому что... Разумом приняла, что так быстрей, а потом можно выяснить всё. А сердцем рвалась: не отпускай меня! Я дура, но я влюблённая дура! Мне хорошо с тобой! И ты так давно не целовал меня по-настоящему! Я задыхалась, когда он целовал мне шею, я сама вглядывалась в его глаза, такие близкие, но смутно видимые в плохом коридорном свете, я судорожно гладила его спину и погружала в его волосы пальцы, с наслаждением чувствуя его тепло и его жадное желание... И - замерли... В таком тесном объятии, что, казалось, разомкни его - весь мир кругом нас рухнет.
Медленно, мягко держа ладонь на его щеке, чуть отвела от себя его голову. Здесь, в полумраке, его лицо казалось похудевшим до скул, чуть не истощённым. Блеснули тёмные глаза. Он накрыл своей ладонью мою и снова, тоже медленно склонился к моему лицу. И застыл - дыхание в дыхание. Как будто чего-то ждал. А я всё не могла оторвать взгляда от его рта, искажённого тяжёлым, томительным чувством. Глупая мысль, засевшая в мозгах: как бы разгладить эту тягостную линию губ - вернуть им присущую ранее самоуверенность?..
Осторожно выпростала другую руку из его самого настоящего захвата и подняла её коснуться края его рта. Ласкаясь, он чуть повёл щекой по моим пальцам, не отводя от меня взгляда. Обняла его лицо ладонями и поцеловала сама, легонько коснулась его ждущих губ, чувствуя взбудораженное, горячее дыхание. Он не шевельнулся, и я точно так же, осторожно отстранилась, сама постепенно приходя в себя. И в изумлении опустила глаза оглядеться. Ну ладно... Пуговицы во всяком случае на месте, кажется. Но когда он успел подсадить меня на себя? И почему я не заметила, что мои ноги обвились вокруг его талии? А - ему не тяжело?
- Каким боком здесь Аркадий? - резко спросил он.
Переход от нежности был таким жёстким, что я сначала взбеленилась: какого чёрта он допрашивает меня, да ещё таким тоном! Но я всё ещё сидела на нём и смотрела в такие близкие тёмные глаза, в которых мелькали смутные блики плохого освещения из коридора. Собравшись с силами, чтобы не накричать на него или не гавкнуть в том же тоне, я сказала - хмуро (не собираюсь скрывать свои чувства!):
- Он подвёз меня из выставочного зала.
- Как... Как ты там оказалась?
Уже остыв, но всё ещё отчётливо чувствуя от него жаркое тепло, мягко кутающее меня, я вздохнула:
- Мы ездили с Женей смотреть, как расположены наши рисунки для выставки.
- С Женей... - повторил он глухо. - Почему ты мне раньше не сказала - про зал?
А до меня начало доходить. Я смотрела в эти самоуверенные тёмные глаза и прозревала. И чем дальше, тем больше хотелось сказать что-нибудь, что разозлит его.
- Ты думаешь... - медленно сказала я. - Думаешь, моя жизнь - это постоянное сидение дома? Дома - и работа, и отдых? Изредка вылазки в магазин? Ну извини... А выставочный зал... Мы бы с радостью поехали вместе с тобой - показать то, с чем выставляемся, но ведь ты вечно занят.
Он немигающе смотрел в мои глаза, и вдруг стало так неуютно, хоть я и не чувствовала себя виноватой. Наконец он задумчиво прикусил нижнюю губу - кажется, не замечая собственной сосредоточенности, а потом сказал:
- Интересная расстановка - "мы" и "с тобой".
- Ты ещё ко мне Мишку приревнуй! - выпалила я, завозившись в жёстком кольце его рук, чтобы встать на ноги. Замерла, почувствовав на затылке его ладонь. Отвлеклась на пару секунд, а он - уже спокойно, словно именно мой вопль привёл его в себя, - поцеловал меня в макушку и помог встать.
- Есть хочу, - сказал он, и против этого его желания - после взгляда на осунувшееся лицо - мне точно нечего было возразить.
... За обедом он стал почти прежним: мужчиной - уверенным в себе и лишь слегка уставшим. О выставочном зале расспросил меня подробней. Вопросы звучали уже спокойней. Но их было так много - по таким неожиданным частностям, что, сначала вскипевшая, даже я поняла, что спрашивает меня человек, который слишком долго был занят рутинной, но затягивающей работой. Теперь же, взяв паузу, он словно приобщается к жизни вне своего замкнутого мирка.
Я отвечала так, как хотела, но сама думала только об одном: мама права. Все мелочи, которые мне видятся в этой ситуации, говорят только об одном. Он человек не моего круга. Или наоборот - я не его. Нам не бывать вместе, потому что мы представляем себе мир и себя в нём совершенно по-разному. Он вырос на деньгах - пусть для начала родительских. Я - на средней зарплате родителей. У нас разное отношение к тому, что значит работа и для чего она нужна. И совсем уж мне не нравится, что он ведёт себя как... как присвоивший меня!
Пока он доедал второе, я продумала, почему мне особенно не нравится последняя мысль, про присвоение: зависимость! А я привыкла к свободе. Не хочу отчитываться перед ним за каждый свой поступок! С чего он решил, что я должна это делать? Должна рассказывать, где была и что делала! Должна обстоятельно объяснять, почему рядом со мной тот человек или иной! Глупо всё это!
Нет, меня к нему тянет, и я не зря себя в сердцах уже обозвала влюблённой дурой, но... Я как-то не представляю нашей жизни, совместной! Да, он попал в точку, когда сказал об интересной расстановке: он - и я. Отдельно. И покоробило меня не зря, когда он сказал об этом. Разные у нас миры... Очень разные... Тем более...
- О чём ты думаешь? - спросил он тихо, и я вздрогнула, будто вынырнув из сна.
- Я завтра уезжаю, - вырвалось у меня.
- То есть... Не понимаю. - Кажется, моё известие и в самом деле удивило его.
Лихорадочно соображая, мельком решила: "Хватит этой игры в одни ворота. Он не испытывает ко мне никаких чувств, кроме собственничества. Но собственничества по отношению к кому? К экзотике - к человеку, владеющему автописьмом! Надо рвать с корнем влюблённость... Хотя её, может, и нет? Может, есть привязанность? Господи, я даже не могу сказать, какие чувства испытываю к нему!"
- В трёх часах от города живёт моя тётя, мамина сестра. Она звонила - приглашает меня пожить у неё недели две. - Я взглянула на него и быстро договорила: - Мы с ней давно созванивались насчёт поездки! - Выпалила и опять поняла, что оправдываюсь! И обозлилась ещё больше.
- А перенести поездку на чуть позже нельзя? - ровно спросил он.
- Почему!.. - чуть не задохнулась я от возмущения, сообразив: спроси я у него, почему я должна перенести поездку, он напомнит, что уезжает через два дня. - Почему ты делаешь всё так, как хочешь ты?! А я ничего не могу сделать по-своему?
- Остынь, - негромко сказал он. - Хочешь ехать - поезжай. Я ведь просто спросил, без задней мысли.
- Нет, не просто! Ты спрашиваешь так, словно хочешь, чтобы я разрешения у тебя спрашивала! - бросила я. Какой-то странный зуд поддразнивал продолжать перечить ему.
Но раздражённого ответа не дождалась, хотя с каким-то испугом прислушивалась к нему. Нет. Качнул головой к плечу - вроде как: ну и ладно, проехали - и снова принялся уже за салат. А я сидела, продолжая вилкой гонять по своей тарелке непонятное месиво из овощного гарнира с растерзанным куском мяса, и тяжело раздумывала, почему он не запротестовал ни против моей поездки, ни против моего нежелания оставаться в городе ещё на два дня - или это от неожиданности? Или... он всё-таки не настолько привязан ко мне?.. Что-то я совсем запуталась. С одной стороны, начни он возражать, я тут же встану на дыбы. Но, с другой - он молчит, и почему я злюсь ещё больше?
- Алёна, - наконец сказал он. - Мы с тобой знакомы меньше месяца и не очень-то друг друга знаем, но я чувствую - ты чем-то встревожена. Тебя пугает дорога? Хочешь, я сам тебя отвезу к тёте?
- Ты же работаешь! - недоумённо сказала я. - Тебе же некогда!
- Ну, сменить поле деятельности на некоторое время тоже неплохо, - усмехнулся он. - А поездка со мной займёт гораздо меньше времени, чем на автобусе с его остановками и скоростью, которая, мягко говоря, так себе.
- Но ты же не успеваешь с работой! - настаивала я, ничего не понимая.
- Ничего страшного, всегда есть бонус-время - ночь.
Я уже открыла рот сказать, что он и так, судя по всему, не высыпается. Рот закрыла. Доводы против поездки с ним приводить нельзя. Нужно сразу сказать конкретно.
- Нет. Я поеду одна.
- Ладно. Но помни, что предложение в силе.
Он вообще сбил меня с толку. Ну да - мы знакомы еле-еле месяц. И что? Кто я ему? После страшных слов, значение которых я с трудом понимала - "канадский строительный тендер" - мне даже страшно думать о том, что я могу освоиться в мире Константина, где такие слова произносятся как обыденные и общеупотребительное. Это, наверное, Вере легко будет, но никак не мне. Неужели он не понимает, почему мне надо... бежать от него? Такие люди, как он, люди властные и привыкшие к непререкаемости, меня просто не воспримут. Да и были ли далеко идущие планы у Константина на меня?
Замороченная голова начала ощутимо побаливать. Константин как будто почувствовал это и поднялся первым.
- Кажется, доедать ты не собираешься? Тогда - на выход. Я довезу тебя хотя бы до дома. - Он приблизился и привычно согнул руку, чтобы я уцепилась за него. Пару шальных мгновений я решала: а может, идти - не соприкасаясь с ним? Глупо и смешно. Я молча сунула руку под сгиб его локтя, стараясь не быть тяжёлой ношей для него, и мы вышли из ресторана.
Всю дорогу до моего дома молчали. Не знаю, почему - Костя, может, следил за довольно активной в обед дорогой, но я была так встревожена навалившимися проблемами, что даже язык ощущала тяжёлым и неповоротливым.
У моего подъезда, едва он подал мне руку выйти из машины, он сразу спросил:
- Алёна, я не совсем понимаю твоего настроения. Но ты разрешишь мне хоть иногда звонить тебе?
Отвернувшись, чтобы он не увидел, как внезапно наполнились слезами мои глаза - поразив меня саму, я буркнула:
- Конечно. Звони, если захочешь.
Не оглядываясь, я подбежала к домофону и быстро подставила ключ. Не оборачиваясь, хотя слышала, что он ещё не уезжает, влетела в подъезд.
Дома быстро сбросила обувь, проскочила мимо мамы на балкон и успела-таки помахать рукой на сигнал промчавшейся по дороге тёмно-красной машины. Потом поплелась в свою комнату. Пора работать.
Работать не дали.
Вошла мама, снова села на кровать и велела:
- Говори. Что случилось? Тебя обидели?
- Я не знаю! Мама, я говорю честно - не знаю! Я ничего не понимаю и понимать уже не хочется! Он обращается со мной так, как будто он уже со мной обо всём поговорил - и я всё, что нужно мне знать, знаю. А у меня все мысли набекрень. - Я свалилась на стул у стола и беспомощно пожала плечами. - Я дура. Признаю. Но так хочется понять!
- Ты ела? - деловито спросила мама.
- Ела, - уже угрюмо сказала я.
- Прекрасно. Начинай с самого начала. Когда проговариваешь события, иной раз можно уловить рациональное в любом странном событии. Итак?
Всё, что прятала до сих пор, маме я рассказала. Всё, что недоговаривала в разговорах с Костей, - тоже. Все сомнения. Все наблюдения и выводы.
- Хорошо, - вздохнула мама. - Начнём, если уж доверилась.
Я даже хмыкнула: ничего себе - доверилась, когда она сама мне велела...
Додумала - и стало стыдно. Сваливать с больной головы на здоровую?
- Мама, как ты думаешь, он влюблён в меня?
- Алёна, на этот вопрос отвечать побоюсь, - покачала она головой. - Слишком личный. По всем статьям, как говорится, он влюблён. Но что ты чувствуешь? Что говорит твоё сердце?
- Сначала я думала, что влюблён, а потом...
- А из-за чего сомневаться-то начала?
- Я при нём как довесок к работе.
- Вот оно что... - Мама задумалась, а потом сказала: - Своего опыта у меня маловато. Знаю лишь то, что было на практике моей личной, да то, что говорила твоя бабушка. Бабуля твоя была из психологов - доморощенных, но в жизни соображала здорово. Когда я с Александром, папой твоим, познакомилась, я всё понять не могла, почему он со мной на свидания почти не ходил. Дело зимой было. Встретимся на пару минут, а потом он - бежать. Отговаривался всё - на работу, а я понять не могла: какая работа? Уже вечер? Или только-только к обеду... Что за работа такая... А он всё разрывался между мной и работой, но молчал до последнего. Я бабуле твоей всё жаловалась, что молчун такой, а он постоянно говорила - не спеши. Если он, несмотря на свою работу странную, тебя не хочет упускать из виду, терпеть надо. И главное - ту работу странную полюбить и принять. А уж потом он мне признался.
Мама замолчала, но я сразу представила. Зима. В городе всего несколько огромных снегоуборочных грейдеров, с которым справится не каждый водитель-тракторист. И среди этих немногих водителей - мой будущий папа. Город заваливает снегом почти каждый день - и снегоуборочных машин на улицах не хватает. Папе приходилось сутками выкапывать город из-под сугробов. Поэтому и были свидания краткосрочными. Папа боялся признаваться, что работает на такой машине. Ведь зимой он дома почти не бывал. Зато летом был с небольшими деньгами - в его умении грейдериста не нуждались, и он отбывал рабочее время в ремонтных мастерских.
- Мам, это другое, - разочарованно сказала я. - С Костей всё иначе.
- Почему? - возразила мама. - Он работает - и очень усиленно над очень выгодным проектом, но при том не хочет, чтобы ты забывала о нём: звонит, старается хоть минутку, но быть с тобой. Чего тебе ещё не хватает?
И я наконец решилась:
- Тебе не кажется, что я не подхожу тому миру, в котором он живёт? Ну давай, хотя бы гипотетически, посмотрим, что будет, если я приму, как говорит бабуля, положение, что надо полюбить его работу. А я? Что я буду делать при нём? Опять довеском?
- Ты его не любишь, - вдруг сказала мама.
Честно говоря, я немного обалдела.
- С чего ты взяла... - начала я. И заткнулась. Подумала. - Хочешь сказать, что нужно жертвовать увлечениями и личной работой ради его работы?
- Хочу сказать, что ты не видишь ничего дальше собственного носа, - сказала мама. - То, что ты называешь зависимостью, в семье это нормально. Поэтому семья и называется семьёй, что в ней все друг от друга зависят. А ты... Раз и навсегда ты решила, что будешь чем-то жертвовать. А есть чем? У тебя работа такая, что ты можешь, если что, выполнять её аж из самой Канады. Увлечения? Рисовать тебе Костя вряд ли запретит. Тем более как сама уже сейчас видишь - большую часть времени он будет на работе, а тебе, кажется, именно это и нужно?.. Поэтому, дочь, подумай лучше о том, какой ты видишь жизнь рядом с ним, чем сразу искать аргументы против него. Если, конечно, ты вообще думаешь о том, чтобы остаться рядом с ним.
- Но, мам... - Я даже усмехнулась: как она здорово разбивает все мои доводы. - Ты забываешь, что Константин - из другого круга. Чтобы в этом кругу быть своей...
- Начиталась всяких книжек, - с досадой сказала мама. - Ты сама только что сказала, что Аркадий, который, по словам Константина, из старинной родовитой семьи, относится к тебе доброжелательно и легко общается с тобой. Почему - как сама думаешь?
- Ну, у него галерея, - неуверенно сказала я. - А я художник-примитивист. У нас есть точки соприкосновения.
- Дочь, неужели мне надо доказывать, что в светском обществе интересных и талантливых людей всегда будут принимать хорошо? Хотя бы потому, что твои картины необычны. Примитивист... - И она снова вздохнула. - А в общем и целом, Алёна, всё в твоих руках. И в твоём понимании. Я увидела рассказанное тобой со стороны. Возможно, ты чем-то не поделилась со мной, чтобы я уж смогла тебя в чём-то убедить. Здесь в любом случае только ты решаешь. У меня почему-то возникло впечатление, что ты изо всех сил сопротивляешься собственному желанию быть рядом с Костей.
- Я?! Это он! - поразилась я.
Мама встала с кровати и пошла к двери, где и остановилась в задумчивости.
- Не обижайся, дочь. Понимаю, что наш разговор ничего особенного не выявил для тебя. Только показал тебе другую сторону твоей истории, которой ты не замечала. Не торопись только с решениями. Хорошо? Всё же мне кажется, что Костя - хороший человек, пусть и скрытный немного. Но ведь его скрытность тоже можно понять. А если он боится, что ты только из-за его богатства будешь с ним? Есть ведь и такие...
Мама ушла, оставив меня совершенно озадаченной. И что теперь мне-то делать?
Я пересела в кресло, скрестив ноги, и заставила себя думать.
Костя. Я хочу быть с ним, но мне не нравится, что он скрытный. Как-то... не доверительно это. И страшно - рядом с ним. Всё тот же высший свет, к которому он относится. Ну, пусть не высший. Но у богатеев своё круг общения... И Вера, наверное, всё-таки больше ему подходит.
Мурзила прыгнул на подоконник и поскрёб лапой раму. Хочет созерцать наш двор или что-то увидел? Пришлось встать и подойти. А потом и открыть створку окна, чтобы взять с карниза маленький кленовый листок - в середине тёмно-багряный, по краям - зелёный. Кот понюхал листок и уставился на улицу. А я поднесла листочек к носу - холодный и гладкий... Я тоже Косте подхожу. С кем он ещё будет валяться на листьях и смотреть на вечернее небо?
Но я ему сказала, что уезжаю.
Строптиво вздёрнув нос, я окончательно решила: да, я "уезжаю". Меня не будет в городе две недели - и только тогда я смогу определиться, что мне надо и что я хочу. Спрячусь дома. Заранее обзвоню Михаила и Женю, предупрежу, что уехала. После этого ни один не заглянет к нам - меня-то нет. Что им здесь, в квартире, без меня делать?
Вообще-то, Жене можно сказать. Если что - он меня и в галерею привезти сможет. Ну, если моё присутствие будет необходимо.
А ещё мелькнула трусливая мыслишка: может, за это время я приду к выводу, что Константин - и в самом деле не моё? Что я в него не влюблена?
Всё. Решено. Сижу, прячусь и постепенно прихожу к пониманию, что не влюблена.
Это моя цель и задача.
Слишком многое против нашей... хм... дружбы.
Поэтому - как только в воображении вспоминается Константин, я тут же гоню воспоминание о нём решительно прочь.
Я поднялась со стула и сняла со стены портрет Кости.
... Кот сидел на подоконнике, заворожённый происходящим на улице, и его поза, и выражение его морды были такими забавными, что я поспешно вынула карандаши и папку с чистыми листами. Взяла карандаш и, пока кот не обернулся, быстро сделала несколько штрихов... Не сделала. Остановилась, не в силах поверить глазам и рукам. На листе были странные, может, по-детски забавные каракули, но не было рисунка!
Что происходит? Ведь Мурзилу я рисовала не впервые, как только у меня вдруг пошли не только портретные рисунки! Кошачьих портретов у меня - отдельная папка!
Изумлённая, я ещё раз попыталась нарисовать кота.
- Настроение не то, - удивлённо сказала я вслух - правда, тихонько. - Может, потому что ещё не работала. Мурзя, придётся тебе подождать с позированием.
Кот подождать согласился и ушёл на кухню, где выразительно мявкнул, что младшая хозяйка занята и не снизойдёт ли старшая покормить бедное, так и не нарисованное, но такое красивое животное?
Я же села за компьютер и, зайдя на почту, нашла несколько писем от Порфирия с отсканированными рукописями. И, после того как постояла рядом с принтером, распечатывая присланные сканы, погрузилась в перепечатку. Работала до самого вечера, приходила мама - помогала с диктовкой, больше ни слова не сказав по моим переживаниям. Время от времени мы делали перерыв, во время которого мама готовила чай, а я постоянно гнала от себя образ Константина, чтобы быть свободной в своих мыслях. Мама права: надо моей истории отстояться, и тогда я сама буду знать, что делать со своими проблемами. Смогу взглянуть на них со стороны.
Перед сном я получила самый настоящий удар под дых: я попробовала нарисовать следующий портрет Валеры, чтобы постепенно убрать ему обгорелую кожу хотя бы на лице. И не смогла прорисовать даже овал его лица. Получалось что-то настолько неловкое, что даже свалить всё на примитивизм художника-дилетанта нельзя.
Ошеломлённая, я сидела за столом и смотрела на лист бумаги, испорченный несколькими неуверенными карандашными линиями.
15.
К чуду, удивительному и радующему, привыкнуть легко.
На уроках в школе, на занятиях в университете я рисовала постоянно - что называется, от балды: и всяких пышноволосых и большеглазых романтических дамочек в профиль и фас, и мужественные физиономии романтичных юношей; часто - композиции с теми и другими, обожала рисовать птиц и цветочки. Ну, и не обошлось без прелестных кошечек. Но всё очень обобщённо и по-детски. И от нечего делать.
Когда я впервые во время болтовни с Таней машинально взяла карандаш и решила насмешливо зафиксировать её позу: она валялась на моей кровати боком, подперев щёку ладошкой, - я как-то не ожидала, что получится хоть что-то, кроме дружеской карикатуры. Но скупые линии неожиданно для меня обрели узнаваемость тела и лица. Заинтересовавшись увиденным, Таня предложила:
- А давай ты с меня портрет нарисуешь?
- А давай! - засмеялась я.
И несколько минут спустя таращилась на глазастое личико, обрамлённое светлыми кудряшками, вдруг появившееся на странице тетради. Ещё чуть позже таращилась на лист и сама натурщица. Потом посмотрела на меня исподлобья и спросила:
- Ты, что ли, в художку начала ходить? А мне не сказала?
Я покачала головой, не замечая собственного, открытого от неожиданности рта.
Так всё началось.
Рисовала я быстро - и постоянно поражалась, что получалось нечто, кажется, стоящее. После того как Таня убедилась, что у меня портреты (и не только её) выходят "здоровски", она уговорила меня попробовать сходить на Арбат - и тоже получилось, хотя сначала руки тряслись от страха. И тогда я поверила, что у меня всегда всё будет получаться. И рисовала - счастливая от самого процесса!.. Ну-у... За исключением тех нескольких случаев, когда у меня шло автописьмо, которого я боялась панически. Но это-то понятно почему.
А теперь я начала рисовать и цветными карандашами! И... Я привыкла к тому, что постоянно рисую - и мне удаётся всё!
... Посидев ещё немного над листом с беспомощными каракулями, я подумала: "Неужели у меня нет умения рисовать по-настоящему? Неужели всё моё умение - это автописьмо, в большей или в меньшей степени? А может, это просто депрессия?"
Отложила лист в сторону и пошла готовить постель ко сну. Засыпая, решила: "А если и в самом деле уехать к тёте Марине? На недельку? Отдохнуть от всего, что связано с Константином... Только надо с Женей поговорить - предупредить, что уезжаю, а то вдруг моё присутствие нужно будет здесь - из-за выставки..." А уже уплывая в сон, недовольно и мельком подумалось о том, что обычно снится последнее, о чём думала. Не хочу, чтобы приснился Константин!..
Ничего не снилось... Отчётливо слышала только кота - что во сне, что во время бессонных секунд... Или минут. Мурзила бурчал, бормотал и, кажется, ругался на своём, кошачьем языке. Он привык в холодные сентябрьские ночи спать у меня в ногах, а то и на них. А я разворочалась... Пару раз будто падала в беспамятную пропасть, но потом очень быстро выныривала в совершенно ясное состояние - хоть вставай и сразу что-то делай.
Помяни чёрта к ночи...
Приснился-таки!
Это я поняла в одно из пробуждений... Вытянула ноги из-под одеяла с котом и села с закрытыми глазами на кровати, прислонившись к настенному ковру. Ну и? Чего ты приснился?.. Попробовала вспомнить сны - два их было. Кажется. А в полусонном состоянии да с закрытыми глазами приснившееся вспоминать легче.
Ага! Первый раз он приснился, как будто присел на край моей кровати и тихо сказал: "Начни сначала". Всё? Прогнав этот сон перед глазами, поняла - всё. А во втором сне он что-то делал. Хаотические картинки из сна мелькали перед закрытыми глазами, и на всякий случай я представила Костю снова сидящим. Картинка поехала. Только на этот раз он сидел не на кровати, а за моим столом и чем-то очень сосредоточенно занимался. Кажется, я подошла сбоку и заглянула через его плечо посмотреть. И увидела, что он рисует... Валеру!
Я резко открыла глаза и, быстро двигая ногами, съехала с кровати. Мельком почувствовала, как замёрзли плечи - за короткие минуты, пока сидела без одеяла. Накинула на спину джемпер, завязала его рукава на груди. В темноте, в унылом свете фонаря, который был направлен куда угодно, но только мимо моего окна, дошла до письменного стола и включила настольную лампу. Слева на столе у меня твёрдая коробка из-под обуви. В неё я ставлю самое нужное для работы за столом - то, до чего надо дотянуться сразу и почти не глядя: папки с рисунками, распечатка с принтера, книги, которые читаю сейчас. Тут же, внутри коробки, прячутся вазочки-карандашницы. Справа от обувной коробки - будильник.
Три ночи.
Бездумно положила на стол чистый лист. Потянулась за карандашом. И отдёрнула руку. Что я делаю? Бездоказательно решила, что сон в руку? И что сейчас я смогу нарисовать Валеру? Думай! Говорят же, что есть сны-подсказки! Если мне приснился Костя - это понятно. У нас с ним нелады. Но... "Начни сначала" к нашим неладам не относится. Если бы эти слова Костя сказал в моём сне именно о нас, они бы прозвучали иначе - что-то наподобие: "Начнём сначала!" А он обратился ко мне лично: "Начни!" А потом я увидела его рисующим. Считать ли это подсказкой?
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 33 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |