Клара буквально вылепила Кирилла, сделала из него прекрасного мужчину, будущего идеального мужа.
И Инну, его сестру, тоже заставила играть на себя.
Словом, Клара – настоящая героиня.
Не так давно она стала пожинать плоды своих усилий. Как то: Кирилл сделал ей предложение. Кирилл купил хорошую трехкомнатную квартиру.
Эта весна была самым счастливым временем в жизни Клары. Одни приятности! Во-первых, милые сердцу каждой женщины свадебные хлопоты. Во-вторых, милые сердцу каждой хозяйки заботы, связанные с витьем семейного гнездышка. Мало того, Кирилл позволил Кларе возиться с интерьерами будущего жилища! Отдал Кларе в полное ее распоряжение свою банковскую карточку и позволил делать ВСЕ, ЧТО УГОДНО. Какие хочешь обои выбирай, какие хочешь ручки для шифоньеров, какой хочешь кухонный гарнитур… Это ли не мечта каждой женщины?!
Да, поистине, эта весна была самым счастливым временем в жизни Клары… до того самого момента, пока она, выйдя из мастерской по пошиву свадебных нарядов, не свернула за угол и не оказалась напротив кафе «Ромашка».
И не увидала, как под козырьком означенного заведения ее жених Кирилл целуется с какой-то девицей…
В один миг – словно земля разверзлась под Кларой, и она полетела вниз, в пустоту…
Девица, которая висела на шее у Кирилла, выглядела совсем юной. Девчонка еще. Лет восемнадцать ей, двадцать?.. Какой позор!
Онемев, потеряв способность двигаться, Клара смотрела на целующуюся страстно парочку, пока Кирилл не оторвал от себя девицу и не заметил ее, Клару.
Девица пролепетала нечто бессмысленное и убежала. А Кирилл направился к Кларе.
– Это не то, что ты думаешь, – хмурясь, с трудом выдавил он из себя.
«Прелесть какая… – мелькнуло в голове у Клары. – Они все так говорят!»
Клара начала оседать – жених едва успел ее подхватить.
– Господи, Клара… Тебе плохо? Что с тобой? Давай я доктора вызову!
– Нет. Нет… – она отдышалась, немного пришла в себя.
– Я понимаю. Это ужасно. Но это ничего не значит. Это как наваждение было!
– Кто она?
– Никто. Никто! Я тебе клянусь, Клара…
– Не клянись. Я верю. Я верю, ты ведь не дурак. Хотя жалко, что ты не видел со стороны, как с ней смотришься… Смешно смотришься, – не выдержала, уколола она жениха.
Кирилл развернул ее к себе за плечи, заставил смотреть себе в глаза и сказал:
– Послушай меня. Я и вправду не дурак, понимаю, как смешно смотрелся рядом с этой девушкой. Я ее вижу в… в третий раз. Все случайно. И между нами ничего не было. И не будет. Верь мне.
– Верю, – прошептала Клара. А что еще ей оставалось делать?
Кирилл обнял ее, прижал к себе:
– Прости. Пожалуйста, прости меня.
* * *
В крошечное окно, ведущее в подвал жилого дома (оно, окошечко это, называлось «продухом»), нырнула кошка черно-белой расцветки.
– Нет, ты это видела? – возмутилась Анна Аркадьевна и толкнула локтем Жутикову.
– Где? Что?
– Коты. Ходят прямо как к себе домой! Наглые твари. Заразу распространяют. Кстати, было распоряжение управы – изолировать все технические помещения от бродячих животных.
– Что делать будем, Анночка Аркадьевна? – преданная Жутикова достала из кармана блокнот.
– Пиши – «закрыть все продухи, ведущие в подвальные помещения, железными решетками». Скажи Рустаму, ну, и всем ребятам, чтобы завтра же этим занялись!
* * *
Марс сидел на подоконнике и внимательно наблюдал за тем, что творилось во дворе. Стая воробьев с одного куста на другой перелетает – слышно даже сквозь закрытые окна, как они орут, ссорятся. Выясняют, кто виноват. В чем именно виноват? Кто? А уже и сами забыли, просто поорать любят, без всякой злобы… Вон соседка, Женя, идет с этим своим… Генералом.
Генерал, по обыкновению, ведет себя отвратительно – так, словно он один в этом мире живет. Никого не стесняется. Тащит Женю за собой.
Нет, конечно, он, Марс, тоже старается направить свою хозяйку, Настю, в нужную сторону. Но он делает это потому, что заботится о Насте, что хочет ей помочь. А вот Генерал думает лишь о себе. Он ведет Женю не туда, куда ей нужно, а куда нужно ему.
И гавкает на прохожих, на всех подряд, не дает никому к ней подойти. А это неправильно. Изолировать хозяина от всего внешнего мира, подчинить только себе, своим интересам… А она ведь скоро заболеет, эта Женя. У нее очень слабая энергетика, слабое Защитное поле, которое Генерал и не думает лечить. Его логика понятна – ведь чем слабее Женя, тем она в большей зависимости от Генерала.
А Женя ни о чем не догадывается. Люди вообще мало о чем могут догадаться, они не замечают и не знают многого.
Марс задрал голову вверх. Подпрыгнул, повис на ручке, попытался ее повернуть. Никак.
Марс немного злился на Настю. Окно заколотила, холодильник тоже теперь просто так, лапой, не открыть. Что за жизнь… Может быть, написать Насте письмо?
Но до точки кипения Марсу было еще далеко. Или он повзрослел уже, перестал обижаться по любому поводу, набравшись мудрости? Или все само по себе устроилось и не надо больше бежать, спасать Черно-Белую. Словно в воздухе было разлито умиротворяющее спокойствие: «Все хорошо, все хорошо, Марс… Ты сделал все, что мог, больше ты уже не сделаешь, живи дальше, как есть. Клетка, в которой была заперта Черно-Белая, открыта!»
Весенняя, заставляющая терять голову горячка закончилась.
Марс лениво зевнул – солнце светило ему прямо в морду, пригревало. Пойти, что ли, спать?
Какой-то грохот в глубине квартиры. Это еще что?! Надо срочно проверить!!! Марс метнулся с кухни – дверь в гостиную была закрыта. А там – Настя, и это Настя чем-то там грохотала. Как бы чего не натворила… Ей надо срочно помочь. Марс лапой подцепил дверь, открыл.
О ужас! Настя стояла на стремянке, под самым потолком и приколачивала гвозди. Что это она делает, зачем? Ой, как бы не упала, люди такие неловкие. Совершенно нет чувства равновесия…
Марсик подбежал, встал передними лапами на стремянку, тревожно мяукнул. Потом в несколько прыжков забрался по ступеням вверх, обхватил Настину ногу передними лапами – держу, мол.
Настя обрадовалась, засмеялась. «Да, да, я вовремя!» – Марс преисполнился гордости – вовремя он подоспел на помощь хозяйке.
В этот момент раздался звонок в дверь. Марс с Настей посмотрели друг другу в глаза. Хозяйка явно испугалась – от нее исходили волны тревоги, сильные.
Марс спрыгнул, подбежал к входной двери. Первым. А как иначе, вдруг враги пришли?
Втянул носом воздух, навострил слух, всей шкурой попытался поймать идущую извне энергетику.
Там, на лестничной площадке, топтался мужчина. Знакомый?
* * *
«Это он!», – подумала Настя, когда услышала, что в дверь звонят. Конечно, мог прийти кто угодно – хоть соседка Женя, хоть почтальон… Но девушка думала о Вяземском. Это он. Только вот зачем? Все же бесполезно. И нет никакого смысла продолжать отношения. Не только потому, что у этих отношений нет никакой перспективы, но и потому, что Вяземский женат. А уж кем-кем, но любовницей Настя становиться не собиралась.
Она осторожно слезла со стремянки, подошла к двери. Сердце колотилось как бешеное. Марсик крутился тут же, рядом, в панике мяукал. Настя подхватила кота на руки, прижала к себе (с Марсом спокойнее) и приникла к «глазку».
На лестничной площадке стоял Кирилл Вяземский. С букетом цветов в руках. «Ну вот. Прямо как чувствовала. Он! А цветы-то зачем? Неужели он не понимает, как это гадко и по́шло все…»
Несколько секунд Настя боролась с собой – открывать, нет? – потом все-таки не выдержала, распахнула дверь.
– Привет, – сказал Вяземский. – С праздниками тебя. Можно войти?
В джинсах, «толстовке», мокасинах. Непривычно как-то. Раньше Настя видела его только в костюмах.
– Заходи, – коротко ответила Настя. «Пижон! Молодится еще…»
– Я понимаю, глупо, но как-то неудобно без цветов… надо поговорить. А это Марс, значит? – Вяземский протянул руку, погладил кота, сидевшего у Насти на руках, по загривку. Марс недовольно мяукнул и отвернулся, уткнул голову Насте под мышку, словно пытаясь спрятаться.
– Поговорить? О чем? Нам не о чем говорить, – сказала Настя. – Иди домой. Тебя там жена ждет. Клара ее зовут, да?
– Это не жена мне еще. Невеста. И она меня правда ждет.
– Так чего ты тут делаешь, уходи! Еще цветы эти…
– Пожалуйста, давай поговорим, – упрямо произнес Вяземский. – Пожалуйста. Я не стану тебе долго надоедать.
– Хорошо. Ладно. Проходи в эту комнату…
Они зашли в комнату, служившую гостиной. Вяземский положил цветы на край стола, огляделся.
– Я не ждала гостей, – вызывающе произнесла Настя. – Поэтому извиняться за беспорядок не буду.
В комнате царил не просто беспорядок, а самый настоящий бардак – мебель сдвинута, все разбросано, стремянка у стены, тут же, рядом, валяется большой ковер.
– Ты чем-то была занята? – спросил Вяземский. – Ковер снимала?
– Нет, вешала.
– Для звукоизоляции, что ли?
– Нет. Для Марсика, – раздраженно сказала Настя. – Он любит на шторах висеть. Но карниз давно уже не выдерживает его тяжести… А он любит забраться куда-нибудь наверх. Пытался по стенам лазить, но только обои ободрал. Я на форуме прочитала, что в таких случаях лучше повесить на стену ковер – и кот по нему будет лазить.
– Слушай, как ты о своем коте-то заботишься… – усмехнулся Вяземский. – Давай помогу.
– Помоги, – пожала плечами Настя. – А то у меня ничего не получается. И Марсик еще мешает, за ноги меня хватает… Я чуть не свалилась. Он, наверное, думает, что я с ним играю!
Вяземский полез наверх, быстро сделал разметку – где гвозди прибивать. Потом ловко поднял тяжелый, большой ковер, повесил кольцами на гвозди. Убрал стремянку, придвинул диван к стене, расставил кресла и стулья. «Я бы не справилась, точно…»
– Спасибо, – сдержанно произнесла Настя. Марсик спрыгнул с ее рук, отбежал в противоположный угол комнаты и теперь издалека приглядывался, принюхивался к гостю.
* * *
Это был тот самый мужчина, что несколькими днями раньше открыл дверь на чердак. Марс его видел мельком, перед тем как убежать, успел запомнить его запах.
Мужчина зрелого возраста, здоровый и сильный, незлой. В общем, особого подвоха от него ожидать не следует. Хотя никому нельзя доверять, никому…
Марс нервничал, пока еще не понимая, как относиться к гостю.
У мужчины оказалось странное Защитное поле.
Сколько этих полей, самых разных, успел изучить Марс! Были и с огромными прорехами, сквозь которые уходили все силы человека, были и абсолютно замкнутые, негибкие, жесткие, холодные – которые не желали соединяться с полями других людей и животных – это Защитные поля вечных одиночек, самих выбравших свой путь; были поля, которые, словно петля, накинутая чужой рукой на горло, – тоже делали человека одиноким, но уже вынужденно, против его воли… Были поля, которые легко соединялись с полями других существ, и внутри них – так тепло, приятно, спокойно!
Защитное поле гостя выглядело плотным, без единой дыры – что уже говорило о нем как о человеке сильном. Но оно мерцало то холодным светом, то теплело… Одиночка он, отвергающий всех, кто его окружает, равнодушный и жестокий, или – друг, рядом с которым хочется постоянно находиться?
* * *
– У меня свадьба через месяц, – сказал Вяземский, садясь рядом с Настей на диван.
– Здорово… Но, наверное, еще рано поздравлять, – безо всякого энтузиазма ответила девушка.
– Квартира уже почти готова… – спокойно продолжил тот. – Я купил трехкомнатную квартиру, в хорошем месте, улучшенной планировки. Ремонт, покупка мебели и всего прочего – почти со всем уже разобрался. После свадьбы мы с Кларой должны поселиться в этой квартире.
– И что тебя смущает?
– Я сомневаюсь, правильно ли я поступаю. Хочу ли я этого, – без всякого стеснения, просто признался Вяземский.
– Я должна тебя успокоить. Тоже мне, удивил… – усмехнулась Настя. – Это нормальные сомнения, нормальные переживания.
– Я надеюсь. Тем более что Клара – прекрасная женщина. Умная. Мудрая. Добрая. Понимающая. Способная поддержать в трудную минуту. Умеющая быть сдержанной – что тоже немаловажно. У меня эти истерички – вот уже где… – Вяземский чиркнул себя ребром ладони по горлу.
– На меня, что ли, намекаешь?
– На тебя, на тебя… Мы с Кларой ровесники. Вернее, ей тридцать шесть. Но – одного поля ягоды. Мы с ней ровня. Словом, она как будущая жена – идеальна.
– Так в чем же ты сомневаешься? В себе? Что ты будешь плохим мужем?
– Нет, в этом тоже я не сомневаюсь. Я буду хорошим мужем – снисходительным, добрым… Я почти не пью, не курю. Вернее, курил давно, но бросил. Я не способен поднять на женщину руку. Я… ну что еще? Я своей жене изменять не собираюсь.
– Прекрасно. Прекрасно! После таких откровений хочется лишь одно сказать – совет да любовь! – саркастически произнесла Настя.
– Ты на тот поцелуй у кафе намекаешь? На то, что я свидание тебе пытался назначить? Резонное замечание. Ну вот я к самому главному-то и подошел. Я, Настя, почему-то совсем себя счастливым не чувствую. Я почувствовал себя счастливым – знаешь, когда?
– Когда? – с интересом спросила она.
– Когда мы в тот старый дом с тобой лазили, на чердак. Когда я ехал к тебе, чтобы сумочку твою вернуть. Еще когда я увидел тебя в кафе том во второй раз… И когда я поцеловал тебя.
Пауза.
Настя сидела, теребила край диванной бахромы.
– Мы ведь были с тобой откровенны тогда, помнишь… Ты сказала мне, что хотела меня видеть тоже. Ты тоже была счастлива, когда я появился в том кафе… Ты ведь не лгала?
– Нет, – вскинула она голову.
– И что мне теперь делать? – спросил Вяземский, глядя Насте прямо в глаза.
– И ты, взрослый дядька, на пятом десятке, спрашиваешь совета у меня? У слабой, неопытной девушки? Хочешь на меня всю ответственность свалить? – нахмурилась Настя.
– Нет. Я уже знаю, что сделаю.
– Что ты сделаешь?
– Я расстанусь с Кларой. Не из-за тебя, нет. Я просто… я просто не хочу быть с ней. Поэтому я расстанусь с Кларой. Это будет честно по отношению к ней. И к себе.
– Ты ее не любишь? Как же ты согласился на брак, если ты ее не любишь? – удивилась Настя.
– А я знал, что я ее не люблю? Я, может, сто лет назад любил, в юности, и все. И ничего хорошего из той любви не вышло. Она уехала, моя первая любовь та, и умерла потом. И это все ужасно было, невыносимо. Не дай бог никому такое. Но сейчас… – он взял Настю за руку. – Сейчас мне кажется, что пусть все будет плохо и неправильно. Но только бы еще раз испытать все это. Когда от любимой девушки пахнет медом и дождем. Пахнет тополиными сережками…
Он притянул к себе Настю и поцеловал. А Настя… ответила на его поцелуй. Она, кажется, вполне понимала Кирилла Вяземского. И плевать, что нельзя, что неправильно. Но ради этих мгновений счастья и умереть не жалко.
И она была не права – когда клялась себе жить в тихом одиночестве, с холодным сердцем, ничем не терзаясь.
Лучше мучиться тысячу лет потом, но не упустить возможность провести один день, полный счастливого безумия…
Они целовались и целовались, забыв обо всем, пока – бум! – рядом с ними, на свободную часть дивана, не плюхнулся Марсик.
Оказывается, кот, пока они целовались, забрался на ковер и спрыгнул вниз.
Марс посмотрел на Настю и Вяземского ошалелыми, круглыми глазищами и вновь, цепляясь когтями за ковер, энергично принялся карабкаться вверх. Забрался под самый потолок, повернул голову, проверил, смотрят ли на него (еще как смотрят!), – и опять бухнулся вниз.
Потом снова, шустро – наверх.
– Есть человек-паук, а есть кот-паук. Вон как по стенам ползает!
– Да, Марсику нравится… – обрадовалась Настя. – Вот недаром же я на том форуме сидела… А говорят, ковры сейчас не принято на стены вешать! Зато зверюшкам как нравится по ним лазить…
Вяземский засмеялся, глядя на Настю с нежностью и восхищением.
– А мне ты нравишься, – он опять прижал ее к себе. – Ты такое чудо, Настя!
Он целовал ей руки, лицо, плечи. Вдыхал ее запах, уткнувшись носом куда-то в шею. Настя не сопротивлялась – потому что сама хотела, чтобы Вяземский прикасался к ней, целовал.
Но дальше поцелуев они зайти не успели – рядом опять бухнулся с потолка кот и нахально залез Насте на колени, одновременно сунув хвост в лицо Вяземскому.
– Он ревнует? – уклоняясь от хвоста, спросил мужчина.
– Сомневаюсь! – засмеялась Настя. – Я думаю, он тебя благодарит. За ту кошку на чердаке, которую ты вызволил из заточения, и за ковер.
Настя взяла Марса и поставила Вяземскому на плечи. И что? Около минуты Марсик постоял на плечах у Вяземского, перебирая лапами, потом опять полез на колени к своей любимой хозяйке.
Некоторое время они так и сидели – Вяземский и рядом Настя с котом. Абсолютное счастье разливалось вокруг, в воздухе.
– Я сейчас поеду к Кларе и все скажу ей, – шепотом произнес Вяземский. – Чтобы все честно.
– Ты уверен?
– Да. А потом я вернусь.
– Ты точно уверен? Ведь очень легко совершить ошибку под влиянием момента… А потом ведь не исправишь!
– А ты? Хочешь, чтобы я вернулся?
– Я не знаю, – с отчаянием произнесла Настя. – Это ведь очень плохо, что из-за меня у вас все рушится.
– Да не из-за тебя же, я объяснял!
– Но все равно для твоей Клары во всем произошедшем буду виновата именно я!
* * *
Их Защитные поля соединились. Они теперь втроем находились под одним Защитным полем.
М-м-м, как любил Марсик, когда все Защитные поля соединялись! Тогда становилось тепло и спокойно, очень хорошо. Чем больше полей, тем сильнее защита. Тем сильнее каждый…
В общем, стоит принять этого мужчину в свою семью. Тем более между гостем и Настей происходило нечто такое… Заветное время, если по-кошачьи определить – это особое состояние?
* * *
«Видно, в каждой бочке меда есть своя ложка дегтя!» – думала Клара, вспоминая о том, что произошло тогда, в последний день апреля. В тот день она своими глазами увидела, как ее жених, Кирилл, целуется на улице, у всех на виду, с какой-то девицей.
Конечно, Кирилл потом просил прощения, бормотал про наваждение, клялся, что никогда-никогда, и все такое прочее, о чем говорят мужчины, когда их уличают в неверности… Клара его простила. Сразу же. А как не простить, если до свадьбы всего лишь месяц с небольшим остался? Как не простить, если таковы все мужчины, даже самые лучшие из них… Как не простить, если соперница – юная дурочка, настолько юная и настолько дурочка, что ни один нормальный, в здравом уме мужчина не согласится на серьезные отношения с подобной особью женского пола.
Да, на разовый секс – с превеликим удовольствием, любой мужик «за», но на нечто большее – никогда. Ради таких, как та девица, невест и жен нормальные мужчины не бросают.
Но оттого ничуть не легче. Все равно больно.
«Это жизнь. Невозможно ее прожить, не наделав ошибок, не споткнувшись самому и не получив подножку от кого-то…» – утешала себя Клара. Хотя от раздражения даже горчило на языке. Желчь разлилась, что ли?
Если подумать, то сколько Клара успела натерпеться от Кирилла! Первые годы их знакомства он крайне наплевательски к ней относился. Мог позвонить, а мог – нет. Клара ночевала у него, потом уходила – и ждала, что через неделю, две, а то и месяц он появится, ее принц на белом коне. Но он и вправду казался принцем, тут никакой иронии в этих словах нет. Остальные мужчины были еще хуже. Кирилл никогда ничего не обещал Кларе, на откровенные разговоры не шел… Можно было его бросить с чистой совестью, но смысл? Не проще ли дождаться, когда он созреет до любви, чем искать себе суженого непонятно где и неизвестно сколько.
А Инна, сестрица Кирилла? Сколько она Кларе попортила крови… Никогда, наверное, не забыть тех уколов, тех шпилек и ножей в спину, что получила Клара в первые годы их знакомства. Зато теперь отношения Клары и Инны – практически дружеские. Инна, эта старая дева, высушенная тарань, даже не догадывается ни о чем… о том, сколько незримых ран она нанесла своей будущей родственнице! Ох, ну ничего, отплатятся кошке мышкины слезки… Когда пойдут дети, Кирилл перестанет носиться со своей сестрицей, точно с писаной торбой. И это будет самая страшная месть Инне – то, что ее забудут. Оттеснят на задний план.
Когда пойдут дети. Когда будет семья.
Клара, сколько себя помнила, всегда мечтала о семье. У нее до встречи с Кириллом было два с половиной романа. Первый – тот, что легко мог сойти за полромана, – еще юношеский, не очень серьезный. Из серии – вот закончим вуз и поженимся. Но не срослось. Вуз оба закончили, и Клара, и ее жених, а свадьбы не случилось. Жених заявил, что он еще очень молод и хочет погулять. Испарился, исчез вдруг.
Вторая история – Клара сошлась с коллегой по работе. Все серьезно. Два года встречались, потом предложение руки и сердца. Но, к несчастью, второй жених переругался с начальством, его уволили, новую работу он не мог найти и стал пить. Дурачок! Клара была готова его поддержать, помочь ему – но нет же, мужчине, оказывается, нравилось чувствовать себя страдальцем. Чем больше страдал, тем больше пил и руку на Клару даже поднимал.
Ушла.
В третий раз тоже все серьезно начиналось. До тех самых пор, пока не обнаружилось, что у «серьезного» жениха дети на стороне родились чуть ли не одновременно от двух разных женщин. А сам он тогда заявил своим невестам, что они все, скопом, ему надоели.
Вот так и дожила Клара до тридцати лет в безуспешных поисках своего счастья.
А ведь это так здорово, когда есть своя семья! Когда всё делают вместе. Когда общие интересы. Он работает, она хлопочет по дому. Оба заботятся друг о друге. Растят детей! Вот оно, счастье. Уют, покой, душевное равновесие, плечо рядом. Вместе ложиться. Вместе просыпаться, по очереди вставать к ребенку ночью.
И так – до самой смерти, в заботе друг о друге, о детках…
Но нет. Мужикам почему-то неинтересно все это. Будут пить, шляться черт знает где, прожигать свою жизнь, есть из консервных банок, лечиться у венеролога, якшаться с какими-то уродами, которых и друзьями-то назвать стыдно…
Неужели такое скотское существование – лучше спокойной и чистой семейной жизни?!
Свобода.
Кто-то из прежних Клариных женихов, кто именно, она уже не помнила, все твердил это слово. Свобода. Вот такие они, мужики… Готовы жить свиньями, в грязи, но лишь бы семью не заводить.
И как тут Кирилла не простить, как? Он-то уже всем готов пожертвовать, всей своей холостой жизнью – ради семьи… Ну было с ним, бес попутал, с девицей какой-то поцеловался. Ладно уж.
Он трудоголик. Но это не страшно. Вот и сегодня, в майские праздники, опять сорвался на объект. Лучше пусть трудоголик, чем лентяй на диване.
…Звонок в дверь. Он. Суженый-ряженый.
– Приветик! – потянулась к Кириллу с поцелуем Клара. – Даже раньше, чем я ожидала. Обедать будешь?
– Нет. Спасибо. Погоди, погоди, Клара… – он отвел ее руки. – Надо поговорить.
Пауза. Выражение его лица… Предчувствие нехорошее сразу возникло у Клары.
– О чем? – упавшим голосом спросила женщина.
– О нас.
– Хорошо, давай поговорим.
Они прошли в комнату, сели друг напротив друга за стол, точно на официальных переговорах.
– Я виноват.
Клара догадалась – мгновенно – и отреагировала тоже мгновенно:
– Господи, я так и знала, что ты спутаешься с той девкой…
– Она не девка. И дело не в ней совсем.
– А в чем? Ты хочешь отменить свадьбу? – схватившись за голову, простонала Клара.
– Да. Я хотел позвонить тебе и сказать все по телефону, но это нечестно. Так что вот.
Кирилл сидел напротив – холеный, моложавый, красивый. Избалованный своей сестрицей эгоист. Негодяй. В этот момент Клара его ненавидела…
– Почему? – прошептала Клара.
– Дело не в той девушке. Просто – потому что не могу.
– Как в этой… в пьесе Гоголя «Женитьба»? Он, герой, и рад бы жениться, да страшно. И сбегает перед самой свадьбой. И ты тоже? И ты девицу какую-то подцепил, лишь бы оправдание себе найти? Господи, Вяземский, я тебя насквозь вижу! – застонала Клара. – Ты же трус… ты трус!
– Как угодно меня называй.
– Но почему, почему…
– Потому что я тащу себя в эту женитьбу, как на аркане. И ты меня туда тащишь, разве нет? – мрачно произнес Кирилл. – И никакой радости от происходящего я не испытываю, только страх и дикое неудобство. Я трус, ты права. Я не могу решиться на этот поступок, на женитьбу, потому что я тогда – совсем не я буду.
– А кто? – смахивая слезы со щек, спросила Клара.
– Кукла. Манекен. Робот, которого запрограммировали. Вот кто я буду.
– Но что плохого в семейной жизни, что?
– Ничего. Только хорошее. Если… Я не знаю, как объяснить, – нахмурился Кирилл. – Я хочу семью. Но я хочу создать семью с любимой женщиной. Я хочу детей – но только от той, которую люблю. А жениться, потому что надо, потому что возраст… Я сегодня понял, что это глупо.
– Ты же так всю жизнь холостяком проживешь! – закричала Клара. – Да у тебя все женщины нелюбимыми будут, недостаточно идеальными! Ты эгоист потому что…
– Я виноват. Я очень виноват перед тобой. Но что делать, Клара? Из чувства вины я что теперь – обязан жениться на тебе? Но кто, кто от этого станет счастливее?
– А новая квартира? А свадьба? А платье? – давясь рыданиями, напомнила Клара. – Куда это все? На помойку? Хотя нет, в новой квартире вы поселитесь с этой… вертихвосткой…
– Она совсем не вертихвостка.
– Минутку… Так ты у нее сейчас был? У нее?
– У нее.
– А, понятно. Ты был у нее, и тебе потом резко расхотелось жениться на мне.
– Она тут ни при чем. Это все произошло одновременно. Параллельно.
– Паралле-ельно… – протянула Клара, упала со стула на пол.
Вызвали «Скорую». Давление сто шестьдесят на сто двадцать, очень нехорошее. Предложили госпитализацию, но Клара отказалась. Сделали укол. Уехали.
Потом Кирилл бегал в аптеку. Два раза. В первый раз напутал с дозировкой действующего вещества. Всю ночь сидел рядом с Кларой. Он выглядел напуганным и мрачным.
Не совсем подлец, раз остался. Хотя почему «остался»? Это же его квартира. По сути, если они расстанутся, то это Клара будет вынуждена уйти.
Уйти к себе.
А что там, у себя? Там – тоже хорошая трехкомнатная квартира. Но! В ней, в одной из комнат, живут родители. В другой комнате – младшая сестра Клары, Света, с мужем Вадимом и полуторагодовалым сыном Павлушей.
И все бы ничего, если бы не Вадим. Наглый приезжий. Из Харькова. Устроился машинистом водить электрички. Перед родителями Светы и Клары он стелился буквально, делал вид, что обожает стариков. Активно помогал им с ремонтом. Купил машину и возил маму в «Ашан», папу – на рыбалку. Первый внук еще…
Словом, родители Вадика обожали и решительно не замечали того, что этот самый Вадик так и норовит выжить Клару. Не замечали его идиотских шуточек в адрес Клары и за шутку принимали его вечные намеки – когда же ты, Кларочка, к мужу свалишь, освободишь нам комнату?
После того как Клара однажды четко ему заявила – Вадик, это не твоя квартира, а моих родителей, а тебе как мужику следовало бы на свою квартиру заработать, а не в примаках тут ошиваться, – Клару возненавидела и младшая сестра.
Жить там, с родителями и семьей сестры, было мучительно и неприятно.
Проще снять квартиру и жить отдельно от своих родственников. Но! Опять это «но»…Тогда бы Вадик со Светой мгновенно переделали комнату Клары под детскую, и все пути назад оказались бы отрезаны…
Поэтому Клара, даже переселившись к Кириллу, постоянно наведывалась домой, хоть одну-две ночи в неделю, но проводила там.
Иначе нельзя, иначе лишишься своего!
В последние дни, правда, отношения Клары с родными стали чуть лучше. И Вадик перестал язвить. Ждал, поди – скоро, скоро Клара съедет совсем…
Господи, как этот толстый вонючка начнет выступать, когда узнает, что его Павлуше никакая детская не светит!
Страшно представить.
Ладно, другой вариант. Ипотека. Вся Кларина, не такая уж большая, зарплата уйдет банку. И в центре квартиру она не сможет купить, лишь где-нибудь в ближнем Подмосковье. Ездить на электричке? Бр-р. Влезть еще в один кредит, купить машину? Так в пробке все равно стоять, еще хуже. Иногда Клара (у нее были права) ездила по городу на машине Кирилла. Никакого удовольствия. Люди лезут под колеса, кошки какие-то норовят дорогу перебежать… Одни нервы. Если кто и может ездить по улицам этого безумного города, так только мужчина. Кирилл обещал осенью подарить Кларе машину, и Клара соглашалась, но это потому, что в семье должно быть все-таки две машины…
Отвлеклась. Ипотека. Да, ее придется выплачивать – долго-долго. Мужа в ближайшее время не найти, чуда не случится. Хоть для себя родить, что ли… Очень хочется детей. Но! Третье «но». Даже забеременеть нельзя, иначе потеряешь работу и как следствие квартиру.
Замкнутый круг.
Единственным выходом из сложившейся ситуации было замужество с Кириллом. Оно решало все Кларины проблемы. Махом. Оно исполняло все Кларины мечты.
И что?!
Теперь все коту под хвост… Тому самому, рыжему. Восьмого марта было дело. Уж как Клара не хотела, чтобы тот перебежал ей дорогу! Плохая ведь примета! Она тогда надавила на газ, чтобы быстрее проехать, чтобы кот не смог изгадить ее судьбу.
Но не успела. Кот попал прямо ей под колеса.
Дата добавления: 2015-09-28; просмотров: 24 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |