– Бах!!! – раздался за спиной грохот. От неожиданности Настя чуть не упала. Оглянулась – на кафельном полу валялась осколки от разбитой бутылки, а Марс, сидя на обеденном столике, с живейшим интересом смотрел вниз, на осколки и растекающуюся по полу прозрачную жидкость. Потом чихнул недовольно и поднял морду на Настю.
– Ты это сделал? – спросила девушка.
Марс смотрел на Настю круглыми, зелеными, абсолютно невинными глазами. «Нет, это не я, – говорил его взгляд. – Она сама упала!»
У Насти даже злиться сил не осталось. Она махнула рукой, слезла со стола, вытерла пол, выбросила осколки в мусорное ведро. Посидела немного. Потом вскипятила чайник, заварила себе пакетик чая в кружке.
Марс все это время сидел на столе, внимательно наблюдая за девушкой.
Затем потянулся мордой к чашке.
– Ты и чашку собираешься грохнуть? – со вздохом спросила Настя. – Или ты чаю тоже хочешь?
Она отлила в блюдечко немного чаю, подвинула его ближе к Марсу. Кот довольно долго нюхал чай, потом макнул лапу в блюдце и принялся слизывать с подушечек то, что на них осталось. Макал и слизывал.
Настя пила чай и Марс тоже. Дружно чаевничали.
«А и хорошо, что он бутылку разбил, – размышляла Настя. – Ну, выпила бы я этой водки… Стало бы мне лучше на душе? Неизвестно. Одни от алкоголя расслабляются, их отпускает, а у других обратная реакция. Жизнь кажется еще страшнее, и человек решается на страшный поступок. Выпила бы я водки, может, и повесилась бы! Ну ладно, не повесилась бы. Но на душе совсем скверно стало бы. Да и физически… что сделалось бы со мной после этой водки? Бр-р, подумать страшно!»
– Значит, ты мой спаситель, да? – улыбнулась Настя, почесала кота за ухом. – Ты мой друг, да? Ты обо мне заботишься?
Она посадила рыжего кота себе на колени, погладила. Кот мурчал довольно, от усердия сам головой подлезал под Настину руку.
Вечером еще раз удивил Настю – когда принялся мяукать в ванной. Настя зашла туда и обнаружила, что кот на сей раз использовал лоток по назначению.
Девушка даже представить себе не могла, что столь рядовое событие так обрадует ее.
– Ты мой умница! Ты мой хороший! Это же какой ты молодец! – восхищалась она.
Настя даже забыла, что собиралась в этот вечер искать кошачий приют.
* * *
По спальне опять бродила та бестолковая тетка, Тень от соседей. Неопасная, но неприятно с ней как-то. Пусть лучше уходит к себе.
Марс зашипел на Тень, та сначала заметалась, размахивая бесплотными руками, потом опустила плечи и покорно просочилась сквозь стену обратно.
Кот на всякий случай еще раз обошел комнату, убедился в том, что все «чисто», а затем прыгнул на кровать. Здесь спала хозяйка Марса, Настя. Плохо спала, надо сказать, определил Марс – ворочалась, металась… Обрывки беспокойства, тревоги, переживаний прятались в складках постельного белья.
Эмоциональный мусор. Нехорошо. С этим тоже надо бороться, наводить порядок.
Марс заурчал, принялся крутиться посередине кровати, приминая лапами одеяло, когтями цепляясь за ткань. Постепенно пространство вокруг него стало завихряться, скручиваясь в единый поток, обрывки плохих эмоций поднялись вверх, стали разлетаться в разные стороны, таять, исчезать…
Вот теперь тут можно спать спокойно!
Марс был очень доволен собой. В этот момент в спальню вошла Настя. Кажется, она была не в восторге, глупенькая, когда обнаружила на своей кровати кота. О ней заботятся, а она не понимает…
Поворчав, Настя легла спать. Марс расположился у нее в ногах, свернувшись в клубочек. Его раздирали противоречия. С одной стороны, юный кот все еще находился под влиянием Черного, помня заповеди наставника – надо освободиться от всех привязанностей, жить независимо и свободно, замкнув Защитное поле на себе одном, любимом. С другой стороны, все еще было сильно влияние матери Марса, Лимонки, – всегда помогавшей людям и любившей их. Какой путь выбрать?
…Настя перевернулась с боку на бок, вздохнула тяжело. От хозяйки буквально исходили волны негатива. Ну как с таким настроением можно спать ложиться? Марс поднял голову. А, вон и дыра в Настином Защитном поле видна – туда уходит вся ее энергия. Помочь, что ли? Она, в общем, хорошая женщина. Сегодня порадовала Марса, сделала коту много приятного. Вкусный фарш купила, лоток в правильное место поставила… И одному как-то спать не хочется, одному холодно…
Марс опять заурчал, заводя Волшебную песню.
Эту песню пела его мать, Лимонка. Теперь Марс пел для Насти: «Все хорошо. Все пройдет. Ничего не бойся. Впереди – только лучшее! Все хорошо».
Их Защитные поля – Настино и его, Марса, соединились. Потихоньку стали затягиваться края той прорехи, что зияла в Защитном поле молодой женщины. Теперь они, Настя и Марс, были в едином пространстве. Вдвоем, а значит – вдвое сильнее.
«Все хорошо. Все пройдет. Ничего не бойся. Впереди – только лучшее!»
* * *
Настя открыла глаза, поморгала – за окном сияло солнце. Ну да, весна же…
И как хорошо почему-то! Наверное, из-за того, что зима кончилась. Что солнце. Что наконец-то поговорила с Владом и все для себя выяснила. Что в первый раз за долгое время выспалась. А ведь вчера чуть не умирала…
Марс затопал по ее ногам, животу, груди. Тяжелый котище… Ткнулся прохладным носом ей в лицо. Мяукнул.
– Доброе утро, Марсик! – отозвалась Настя.
Кот спрыгнул на пол, обернулся. И опять мяукнул, словно зовя девушку за собой.
– Куда?
– Мяу!
…Марс вертелся возле своей миски, требовательно мяукал. Вернее, уже нахально орал – «дай пожрать!».
– А повежливей нельзя? – немного обиделась Настя. – Неужели ты думаешь, что я забуду тебя накормить?
Сухой корм не произвел на кота впечатления. Марс сунул нос в миску, фыркнул, потом побежал к холодильнику и уже там принялся топтаться по кругу и надрывно мяукать.
– А ты капризный, оказывается. Думаешь, я скрываю от тебя вкусную еду?
Настя открыла холодильник. Рыжий привереда поднялся на задние лапы и принялся придирчиво изучать содержимое холодильника. Фыркал и брезгливо поводил усами, обнюхивая все подряд.
– Я знаю, что ты ищешь, – догадалась Настя. – Ты ищешь вчерашний фарш. Но только ты его вчера весь съел. Сам, прямо из пакета. Ты забыл?
Марс посмотрел на Настю огромными зелеными глазами, в которых плескалась неизбывная печаль. Настя немедленно почувствовала себя жестокосердной негодяйкой.
– Ну что ты на меня так смотришь? Это же нехорошо, ты вырабатываешь у меня чувство вины. А я тебе как будущий психолог говорю – очень вредно испытывать чувство вины!
Марс трагично мяукнул и обреченно побрел к своей миске. «Ладно, вечером куплю ему фарша, – подумала Настя. – И еще чего-нибудь вкусненького!»
Она включила электрический чайник. Навела чашку растворимого кофе с молоком, плеснула горячей воды в тарелку с геркулесом.
Марс, без всякого удовольствия съевший к тому времени свою порцию сухого корма, прыгнул на стол, сунул морду в Настину тарелку, потом в чашку.
– Ты очень нахальный. И невоспитанный. Вот ты знаешь, что котам на столе сидеть нельзя?
Марс мяукнул. Он был явно не согласен с этим глупым утверждением. И еще он явно хотел попробовать геркулеса. Настя со вздохом отложила ему уже остывшей каши на маленькое блюдечко.
Марс попробовал. Потом опять полез в Настину чашку. Пришлось и кофе налить ему в блюдце.
Впервые за долгое время Настя и завтракала тоже НЕ ОДНА. Рядом с ней сидело живое существо – рыжее, лохматое, с зелеными глазищами – и активно участвовало в Настиной жизни.
Марсик, кстати, последовал за Настей в ванную.
Потом возмущенно орал под дверью туалета, словно обидевшись, что его куда-то не захотели пустить! Скреб дверь когтями.
Потом решил полежать на Настином платье – как раз на том, что она приготовила для выхода из дома. Вот именно на нем ему и надо было отдохнуть! Затем кот сунул нос в коробочку с рассыпчатой пудрой, чихнул и, разумеется, засыпал все окрестности этой пудрой.
И уже с ужасом и недоумением Марс наблюдал, как хозяйка одевается в прихожей…
Когда Настя вышла на лестничную клетку и закрыла за собой входную дверь, то услышала из-за нее мяуканье, напоминающее жалобный стон. Сердце у Насти буквально разрывалось от сочувствия к Марсику.
– Я вернусь, Марсик, я вечером вернусь! – громко пообещала Настя.
За соседней дверью, вероятно, услышав Настин голос, затявкал Генерал. Или Геня – пес соседки Жени.
Женя была лет на десять старше Насти. Одинокая старая дева с собачкой.
«Вот и я такой стала, – подумала Настя, заходя в лифт. – Старая дева, только с котом».
О том, что еще вчера она собиралась искать приют для кота, Настя так и не вспоминала.
…Всю следующую неделю девушка провела, ощущая удивительный покой и радость. Все ее мысли и свободное время были посвящены коту – как-то так само получилось, что рыжий нахал оказался главным действующим лицом (мордой!) в ее жизни. Она уже не представляла, как будет жить без своего компаньона.
Настя купила ему новый ошейник. С новым медальоном, на котором было выгравировано имя питомца и номер Настиного телефона. А вдруг котик потеряется или, не дай бог, случайно сбежит? Добрые люди должны его вернуть.
Конечно, не обошлось и без косяков. Дала один раз слабину – все, Марс сел ей на шею и нагло манипулировал своей хозяйкой.
Так, Настя скоро обнаружила, что ее котик отказывается от специализированных кошачьих кормов, предпочитая им фарш из дорогого супермаркета. От любых других фаршей из других магазинов Марс отворачивался, едва только заглядывал в миску. Еще рыжий привереда любил говяжью печень и куриную грудку с овсянкой.
Имел наглость лезть в ее тарелки и пробовал все подряд, правда, по чуть-чуть. И в этом Настя тоже не могла отказать коту – потому что получалось, что он вроде как трапезничает вместе с ней. И даже чай пьет по вечерам за компанию – из блюдца, лапкой!
Спал теперь Марс только с Настей. Будил ровно в семь – тычась прохладным носом в лицо. По будням это очень помогало, а вот в выходные было не совсем кстати… Ведь в выходные надо хорошо выспаться, отдохнуть! Хотя если подумать, то Настя теперь, даже разбуженная в семь утра в выходные, чувствовала себя отдохнувшей.
…Звонок в дверь. Настя выбежала в прихожую, и Марс тоже. Кот явно беспокоился: «Не открывай! Мало ли кто там пришел, свои все дома!»
– Это Женя, – объяснила Настя Марсу, заглянув в «глазок». – Женя хорошая, соседка.
Щелкнул замок, распахнулась дверь.
И в прихожую шагнула Женя.
Вместе с Генералом. Лохматым грязным псом неопределенного буровато-серого окраса и с такой же неопределенной родословной.
От неожиданности Генерал разразился оглушительным лаем. А Марс – стремительно взлетел на шкаф. И оттуда зашипел на Генерала.
Потом наступила минутная пауза.
* * *
В этот самый момент Марс окончательно понял, что это – его дом. Его родной дом, его крепость. В который не должны заходить какие-то там собаки!
Марс был просто в ярости. Он смотрел сверху вниз на наглого пса. Мгновенно оценил его – старый глупый грязнуля, невежа, со склочным характером, кучей болезней, замкнул свое Защитное поле на хозяйке. Да-да, это был тот случай, когда животное замкнуло поле на хозяине, полностью отгородив человека от внешнего мира.
А хозяйка пса, поди, и не знала, что стала рабом своего питомца, который отгородил ее от всех других людей.
Вот Марс, например, никогда подобным эгоизмом не отличался. Они с Настей являлись равными. Ну, конечно, Марс был чуточку ее умнее, он заботился о ней, старался контролировать иногда и все такое… Но он и свободу ей определенную давал! Хоть и скрепя сердце, но отпускал из дому, разрешал общаться с окружающими…
«Я тебя раскусил, – глядя в глаза псу, послал сигнал Марс. – Ты жалкий эгоист!»
«От эгоиста слышу. Выскочка! Без году неделя, а уже выводы делает!» – отозвался пес.
«Ненавижу!» – опять зашипел Марс.
«Это я тебя ненавижу!» – зашелся в очередном истошном приступе лая Генерал.
* * *
– Ой, – испуганно воскликнула Женя. – Кошка в доме… Геня, фу! Я его сейчас домой отведу, потом вернусь. Новости есть. Насть, ну кто же знал-то, что у тебя в доме кошка завелась!
– …Это не кошка, это кот, – сказала Настя, когда соседка возвратилась, на этот раз уже одна, без своего лохматого и грязного питомца. – Зовут Марс. Марсик.
Марс в это время издалека, сидя на шкафу, наблюдал за гостьей, гневно бил хвостом в разные стороны, принюхивался настороженно.
– Симпатичный, – сказала Женя, в свою очередь приглядываясь к коту. – Но лучше бы ты собаку завела. Собаки – они интереснее. И умнее.
– Здрасте! – возмутилась Настя. – Кто это сказал, что собаки умнее? Мой Марсик разве что не говорит!
– Настя, ну не скажи, все-таки собаки более высокоразвитые животные, чем коты! – упрямо возразила Женя.
– А обезьяны – высшие приматы – они еще умнее. Только я не замечаю, что куча народу вокруг возится с обезьянами! С шимпанзе, например…
– Фу…
– А что «фу», это научный факт, что шимпанзе – самые умные животные, – огрызнулась Настя, обиженная за то, что ее питомцу отказывают в сообразительности. – А люди – еще умнее! Если тебе требуется, чтобы рядом был кто-то очень умный, – пригласи к себе жить какого-нибудь человека. Вон, Афанасьев из двенадцатой квартиры – кандидат наук, профессор! А всего сорок лет ему… Значит, о-о-очень умный дядька. Сойдись с ним.
– Настя, что ты такое говоришь! – залилась краской Женя. – Зачем мне Афанасьев?
– Затем, что ты утверждаешь, что надо жить рядом с теми, кто умнее.
– Нет, я не то имела в виду! – принялась оправдываться Женя. – Я о том, что собаки – самые преданные животные. А кошки – они гуляют сами по себе… Собака же никогда не предаст! Вот мой Геня…
Настя вздохнула, глядя на соседку. Недаром говорят, что хозяева похожи на своих питомцев, и наоборот. Женя с ее растрепанными, длинными, не знавшими краски, серо-бежевыми волосами, в этом мешковатом спортивном костюме цвета асфальта ужасно напоминала Генерала. Небрежностью во внешнем виде, цветовой гаммой…
– Во-первых, не все животные отличаются преданностью. Кто их поманит, за тем и бегут, – упрямо возразила Настя. – Сама мимо собачьей площадки сколько раз ходила, видела. Ну, а во-вторых, это утверждение, что собака никогда не предаст, является абсурдным. Это все равно как на этикетке у бутылки с подсолнечным маслом пишут – «не содержит холестерина». В растительном масле в принципе не может быть холестерина! Так и с собакой. Как она может предать, как? Нет, не говорите мне, что верность и преданность – это то, что мы ценим в своих домашних питомцах… Это то, что мы ждем от людей, друг от друга. Но зачем-то переносим свои ожидания на собак и кошек!
– Ты думаешь? – нахмурилась Женя. – Но тогда почему ты завела себе именно кота? А, понимаю, чтобы хлопот меньше, гулять не надо…
– Нет, я его не собиралась заводить. На улице подобрала. Его машина сбила.
– Ты молодец… Слушай, ты молодец, Настя! – взволновалась соседка. – Да, сейчас столько машин, что невозможно…
– Хуже того. Да, машин много. Но в тот момент дорога была пуста. Поэтому я почти уверена, что Марсика сбили не случайно! – призналась Настя. – Я ехала следом, все видела. Человек, который ехал в автомобиле передо мной, сбил кота нарочно.
– Ужас! Вот звери! Хуже зверей…
– Ну, и что мне оставалось делать? Я вышла из машины, взяла кота, повезла его в ветеринарку. А там говорят – либо усыпляйте, либо забирайте к себе. Я и привезла этого рыжего обормота домой. Думала, оклемается, отдам его в приют. Но… но потом поняла, что не могу его отдать. Блох ему вывела, глистов, прививки все сделала… Марсик, иди сюда! – Настя похлопала по дивану рядом с собой.
Кот в ответ мяукнул с досадой, отчаянием и раздражением. Его вопль трактовался однозначно: «Не слезу со шкафа, пока чужие в доме!» Но потом, потоптавшись, кот прыгнул на пол, в два прыжка добрался до Насти, спрятался сзади, за диваном. Все-таки поближе к хозяйке.
– Немного дикий, – пояснила Настя. – Долго жил на улице. Но такой смешной!
– Кусается? Царапается?
– Ни-ког-да. Но я его уже разбаловала, виновата… – улыбнулась Настя. – Теперь абы что не ест. Что еще? Бумагу любит рвать. При нем нельзя оставлять документы – он однажды уже нацелился на мой паспорт… Я ему теперь газеты специально подбрасываю. Рвет в клочья. Особенно любит желтую прессу – наверное, там бумага какая-то особая!
– Да, это они умеют, вещи портить… – засмеялась Женя. – Первые годы Генька мне столько туфель погрыз! Я уже и забыла, когда хорошую обувь покупала. Вот теперь только кроссовки ношу.
– А Марсик такой странный. Иногда как будто играет с кем-то невидимым. Или – идет-идет, а потом как зашипит на кого-то! Кого он там видит, кого чувствует?
– А мой Геня меня защищает. Гуляем, а он никому не дает ко мне подойти. Это так трогательно! Вот ты говоришь – Афанасьев, Афанасьев… Если я встречу когда-нибудь мужчину, а ему не понравится Геня, то я выберу Геню, честное слово! Потому что нельзя предавать тех, кого приручил… – пылко воскликнула Женя.
Они болтали наперебой, почти не слушая друг друга, каждая – о своем питомце. Первой опомнилась Настя:
– Погоди! Ты чего-то сообщить вроде хотела? Новости есть, сказала?
– Ах, да. Точно. Ты слышала, что соседний дом уже весь расселили? Ну, тот, который почти вплотную примыкает к нашему, трехэтажный, старый? – спохватилась и Женя.
– Да? И что?
– Как «что»! Дом наверняка снесут. А вместо него построят новый. Сейчас же в Москве полный беспредел творится, хоть и говорят, что борются с точечной застройкой… Так вот, очень не хотелось бы, чтобы вплотную с нашим домом началась стройка.
– Не хотелось бы, – расстроилась Настя. – Это же шум и вибрация…
– Словом, всем нам, соседям, надо держать руку на пульсе. Если что, будем писать петиции в управу, или куда там полагается?
– Согласна!
– Собственно, вот это все новости. Ну ладно, пойду, – заторопилась Женя. – А то там Геня один.
Настя пошла провожать соседку. У дверей Женя обернулась и сказала:
– А ты хороший человек, Настя. Мы как-то мало с тобой общаемся, жалко…
– Так ты же сама убегаешь к своему Гене!
– Ну, это я на всякий случай говорю, чтобы не надоедать тебе, – смутилась Женя. – В общем, ты своего Марсика не выгоняй на улицу, если надоест.
– Женя!
– Да-да, я не то что-то… – еще больше смутилась Женя. – Но если ты, например, соберешься замуж, а твой молодой человек будет против кота… Ты не выбрасывай Марсика.
«Какая она странная, – подумала Настя. – Дикая, общаться с людьми не умеет. Хвалит меня за то, что спасла кота, и тут же подозревает в том, что я могу от Марсика избавиться…»
– Жень, я людей все равно считаю выше животных, – серьезно произнесла Настя. – Но я не способна на такую подлость, как выбросить животное на улицу… И, кстати. Молодого человека у меня больше не будет. Я недавно приняла одно очень серьезное решение. Буду жить одна. Я люблю людей, я хочу помогать им, но я не хочу больше страдать. Помнишь Влада? Мы с ним расстались.
– Надо же, столько лет вы были вместе… – растерялась Женя. – Я не знала, извини. То-то смотрю, его давно не встречала! Но ты же на психолога учишься, вроде как у тебя в этом плане все гладко должно быть. Без ссор и расставаний. Как же так?
– Типичная ситуация – сапожник без сапог, – пожала плечами Настя. – Удержать любовь не сумела. Дико переживала. Зато сейчас почувствовала, насколько легко и приятно жить одной. Я наслаждаюсь свободой, тем, что у меня нет обязательств, что я никому ничего не должна. Я не хочу никаких отношений, и я не боюсь самой себе в этом признаться.
– Ты еще сто раз передумаешь… Молодая совсем. Сейчас тебе больно, а потом… Еще будут у тебя и муж, и дети!
– Я не загадываю. Все может измениться, согласна. Но мне не нужна семья по принципу: «У женщины должен быть муж!» Это ужасно, когда выходят замуж за нелюбимых, рожают нежеланных – потому что возраст, потому что так положено, потому что одной плохо… Нет, совсем не плохо, Женечка, – покачала головой Настя. – Плохо, когда не свою жизнь проживаешь.
Женя горячо пожала Насте руку, ни слова не сказала, только кивнула, ушла.
Насте же после ухода соседки было как-то не по себе. Они обе – одинокие, одна с собакой, другая с котом. Правда, Женя лет на десять старше, но и что с того? У Насти даже на какое-то время возникло чувство, что она вдруг на миг смогла заглянуть в свое будущее.
– Нет, я не такая, – твердо, вслух произнесла девушка. – Женя одна, потому что не может наладить диалог с людьми, не может впустить в свою жизнь кого-то. А я одна – потому что не хочу никого впускать в свою жизнь. Вот в этом заключается разница между нами.
…В конце марта внезапно и сильно потеплело, пошли дожди. Сверху лилось, снизу, под ногами, разливались – нет, не ручьи даже, а самые настоящие полноводные реки, с водоворотами, пенистыми порогами и коварными глубинами.
Именно в такой вот день, вернее, ранний вечер Настя после трудового дня, чертыхаясь, кое-как добежала до своего авто и, с промокшими ногами, забралась на водительское сиденье.
Доехала спокойно до поворота, ровно до того места, где на противоположной стороне располагалось то самое кафе, в котором Настя обедала почти каждый день, и застряла в пробке.
Дорога была вся забита машинами. Полметра проехать, потом пять минут стоять. Стекла внутри вдруг стали запотевать, дождь непрерывным потоком лил на лобовое стекло…
Сцепление. Газ. Тормоз. Сцепление. Газ… Монотонность движения усыпляла. В какое-то мгновение Настя заклевала носом, а потом, сворачивая, открыла глаза, и… резко нажала на тормоз. Впереди возвышалось ограждение, за которым шли дорожные работы. Настя едва не клюнула капотом пластиковое дорожное ограждение красного цвета.
Бригада рабочих, состоявшая в основном из приезжих, в куртках оранжевого цвета укладывала асфальт. Валил пар от горячего асфальта, гудел огромный самосвал, тарахтел каток. Еще один рабочий, рангом повыше, судя по виду – старший у них, стоял чуть в стороне, курил и командовал остальными, разбрасывающими асфальт рабочими. Как раз неподалеку от Насти, на тротуаре.
Настя опустила боковое стекло и крикнула:
– Что вы делаете? С ума сошли? Кто же в такой ливень асфальт укладывает?
Рабочий докурил сигарету, бросил ее себе под ноги, в лужу, в которой стоял, цыкнул золотым зубом и указал рукой в замасленной рукавице направление:
– Дамочка, все претензии к начальству!
– Какое еще начальство? – спросила Настя.
– А вон оно, в той машине приехало, – опять указал направление рабочий с ласковой угрозой в голосе. – Хотите узнать, что тут творится, – идите к начальству. Вон он как раз, прибыл, главный инженер. А я тут человек маленький, ничего не решаю. Что мне сказали делать, то и делаю.
Настя подняла стекло. Конечно, самой было ясно – с работягами спорить бесполезно. Если и правда кто виноват, то начальство.
Слева едва тащился поток автомобилей, протискиваясь мимо того места, где велись дорожные работы. Настя в раздумьях сидела, положив руки на руль.
«А пойду и скажу, – вдруг наполнилась решимостью девушка. – Все боятся, а мне плевать. Все ленятся, а у меня еще есть силы!» Она протиснулась к правой дверце, вылезла на тротуар и прямиком, по лужам направилась туда, куда ей указал рабочий.
Дождь лил как из ведра, но на Насте был плащ с капюшоном. А вот в демисезонных замшевых башмачках уже давно хлюпало…
Она миновала толпу рабочих, затем обогнула вереницу из машин дорожной техники – морщась от издаваемого ими грохота, содрогаясь от жара, которым дышал горячий асфальт. Жутковато, конечно, но возвращаться – уже поздно. «Да где же этот инженер?!»
– Девушка, вы куда? Сюда нельзя. Ограждения, что ли, не видели? – вырос перед Настей мужчина в спецовке.
– А?.. Мне нужен главный инженер!
– Вяземский?
– Что? Да, Вяземский! – сообразив, соврала Настя.
– Так вы из стройуправления? Сразу бы сказали! Вяземский вон он, с бригадиром беседует!
Впереди, на тротуаре, стояли двое мужчин – один в спецовке, каске, высоких сапогах. Другой был в костюме, с накинутой на плечи оранжевой курткой, под зонтом. Скорее всего, тот, что в костюме, под зонтом, и был Самым Главным – так подсказал Насте опыт.
Тем временем мужчины, поговорив, разошлись, а Настя бросилась вслед за тем, что в костюме.
– Простите! Вы Вяземский? – закричала она.
Мужчина в костюме развернулся:
– Слушаю вас. В чем дело?
– Это безобразие! Почему асфальт укладывают в такую погоду? – топнула ногой Настя, отчего фонтаном брызг обдало брюки Вяземского.
– Девушка, вы кто?
– Я? Я москвичка. Я житель этого города! – воскликнула Настя. – Я просто неравнодушный человек, в конце концов!
– И что? Говорите по существу, если можно, – мрачно произнес Вяземский. По возрасту главный инженер годился Насте в отцы. Уже наполовину седой. Костюм на нем сидел превосходно, явно итальянского производства костюмчик… Чисто выбритые, гладкие щеки. «Лицо как у одного известного советского киноактера, забыла его фамилию. Любит, любит себя дядька, холит и лелеет. Настоящий чиновник, типичный бюрократ!» – мелькнуло у Насти в голове. Она понимала, что нельзя оценивать людей по внешним признакам – это неправильно и несправедливо, да и не пристало будущему психологу делать столь скороспелые выводы, но девушка ничего не могла с собой поделать. Поскольку большая часть того, что творилось в Москве, ни у кого из жителей столицы не вызывала одобрения… И у Насти в том числе. А человек, стоявший перед ней, был представителем тех самых (не самых добросовестных!) городских властей.
– Я не специалист, но даже мне известно, что асфальт нельзя укладывать в дождь! – язвительно произнесла она.
– Я разбираюсь как раз с этой проблемой, – буркнул Вяземский и, ни слова не говоря больше, повернулся и зашагал прочь от Насти.
– Разбираетесь?! – закричала девушка и побежала вслед за Вяземским. – Так я вам и поверила! Я вот сейчас все это сниму на сотовый телефон и выложу в Ютюбе! – Настя подняла свой сотовый и демонстративно нацелила его на лицо главного инженера: – Ну, господин Вяземский, скажите еще раз, на камеру, что вы разбираетесь с этой проблемой!
Вяземский стиснул зубы так, что желваки у него на щеках заиграли, потом… Потом он выхватил из рук Насти телефон и отшвырнул его в сторону.
– Истеричка, – сказал он. Развернулся и направился опять прочь.
Это было уже нечто невообразимое. Невозможное.
– Негодяй… – прошептала Настя. – Вы негодяй! Слышите?!
Она побежала следом, не обращая внимания на лужи и грязь.
– А вы ненормальная. Вы себя со стороны-то видели, девушка? – бросил Вяземский через плечо. Обошел серебристую «Мазду», открыл дверцу со стороны водителя… Настя невольно скользнула взглядом по номеру машины, и что-то щелкнуло в ее голове. Какое-то неприятное воспоминание… Три «тройки», певучие гласные. Марка… Цвет?!
– Минутку. Я вспомнила, – дрожащим голосом произнесла Настя, обходя авто. Почти вплотную подошла к Вяземскому. – Это были вы.
– Я? Вы о чем? – вблизи от Вяземского пахло одеколоном. Сладкий и одновременно горький мужской аромат. Тоже дорогой. Ненавязчивый, но откровенный. «Пижон. Чинуша. Взяточник наверняка! Хам. Ворюга. Садист. Живодер! Господи, сколько раз я давала себе слово не судить по внешности, но интуицию не обманешь!»
– В начале марта… Это были вы. Я ехала следом. Запомнила и марку машины, и номер. Это вы сбили Марсика. Нарочно!
Глаза у Вяземского округлились, и без того темно-серые, они налились свинцовой чернотой.
– Чокнутая, точно, – констатировал он вслух. – Я не знаю никакого Марсика. И ни в какие дорожные происшествия я не попадал.
– Марсик, Марс. Рыжий такой. Его нельзя не заметить. Он как огонь! Еще на сером фоне, очень отчетливо… Я сзади ехала, издалека его видела. А вы даже не затормозили! Сбили его и уехали.
– В чем вы меня обвиняете? Я сбил человека и скрылся с места происшествия?
– Не человека. Не человека! Кота. Ну и что с того, это же тоже живое существо! Это подло, это гадко…
Несколько мгновений мужчина испепелял Настю гневным взором, потом щелкнул зонтиком-автоматом, сложив его, сел машину, хлопнул дверцей и, обдав девушку брызгами, сорвался с места.
Настя едва не разрыдалась – от такого откровенного хамства, которое на нее обрушилось. Но уже через минуту справилась с собой, с нервами. Она в последнее время, с тех самых пор как приняла важное, судьбоносное решение – отказаться от любви, от мужчин, от любых отношений вообще, – жила легко и просто. Ничего не боялась, ни на что не надеялась. И ни на кого – лишь на себя одну…
Настя вернулась назад, отыскала свой сотовый в грязи. «А на что я рассчитывала? Что я объясню негодяю, какой он плохой, и негодяй встанет на путь исправления? Да ни за что… таких людей только могила исправит!» Настя села в свою машину, сдала чуть назад, потом решительно вклинилась в поток автомобилей, едва ползущих по левой полосе.
* * *
У Кирилла Павловича Вяземского, главного инженера, отвечающего за строительство и ремонт дорог в одном из центральных округов города Москвы, начало нового года оказалось чрезвычайно насыщенным делами и событиями. То есть и без того дел по горло – работа отнимала все время и силы, но тут еще и личная жизнь закипела ключом.
Вернее, личная жизнь начала сдвигаться с мертвой точки еще в прошлом году. Именно тогда Кирилл решил, что тянуть с холостяцким положением больше нельзя. Сорок два года, а ни котенка, ни ребенка. Ни подходящей квартиры. То есть квартира-то у Кирилла на самом деле была – «однушка», приобретенная им, когда они с сестрой решили разъехаться. Дело в том, что квартиру покойной матери Кирилл делить не стал, отдал ее в полное распоряжение старшей сестры – еще пятнадцать лет назад. (А себе тогда же купил ту самую «однушку».)
Дата добавления: 2015-09-28; просмотров: 32 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |