Гарри был там. Лежал, наполовину свесившись с деревянного парапета. Его лицо покрывали красные воспаленные круги, очень походившие на ожоги.
- Боже мой, Гарри...
Гермиона с трудом затащила его обратно на смотрплощадку. Он не шевелился.
- Черт, Гарри, ну давай же, - она убрала у него с глаз длинную челку и провела рукой по холодному лбу.
Он дышал, но очень медленно и рвано.
Наверху опять послышались голоса. Непонятный яростный шепот. Кто-то спорил, но разобрать что-то конкретное было невозможно. После секундной тишины вся Астрономическая башня взорвалась истеричным женским криком.
- Давай же, Драко! Убей его!
Гермиона резко подалась назад, впиваясь спиной в металлические прутья решетки.
Беллатриса Лестрендж. Мерзкая сумасшедшая стерва. Она тоже здесь.
- Мальчишка не может. Я сам сделаю это!
- Нет! Темный Лорд приказал ему! Давай, Драко, поторапливайся!
Гермиона поняла, что нужный момент действительно настал. Предпринять что-то, что вполне может убить ее саму — это в гриффиндорском стиле.
Вскочив с коленей, она бросилась наверх. Вытаскивая на бегу палочку, шепча про себя выученные заклинания и еще какую-то ерунду. Уже в конце черной проржавевшей лестницы ей пришлось осознать всю абсурдность своей шальной идеи, но менять что-либо было уже поздно. И перед тем, как выпустить несколько разрушающих заклятий, Гермиона успела отметить про себя, что ее безнравственное поведение практически всегда привносило в жизнь их троицы какое-то разнообразие.
А дальше было просто нечего вспоминать и не о чем думать. Бесконтрольная храбрость душила ненужное и оставляла только происходящее. Крошащиеся стены. Скрежет металла. Малфой с гротексно-искаженным лицом, опускающий палочку. Крики Беллатрисы... других Пожирателей смерти.
- Грязнокровка!
Беллатриса заметила Гермиону практически сразу. Ей удалось увернуться от парочки смертоносных заклятий Пожирательницы и со сдавленным криков упасть в нишу, на пару мгновений скрывшей ее от пролетающих мимо ярких вспышек.
- Северус, пожалуйста!
Дамблдор потратил, наверное, свои последние силы на эту просьбу. Гермиона выкарабкалась из своего убежища и, встав на колени, вздернула голову. На несколько мучительных секунд наступила тишина. Беллатриса переводила свой сумасшедший блестящий взгляд с Дамблдора на Снегга. Никто не шевелился.
- Северус.
Снегг медленно поднял палочку и направил ее на Дамблдора.
- Пожалуйста...
На лице Снегга не дрогнул ни один мускул. Гермиона перевела пустой взгляд на стоявшего в противоположной стороне площадки Малфоя — тот смотрел в пол и его рука, сжимавшая волшебную палочку, еле-заметно дрожала. Мысленные часы в голове гриффиндорки отсчитывали смертоносные секунды. Тяжелое дыхание в звенящей тишине разрезало нервы. От ожидания неизбежного и собственной беспомощности начинало тошнить.
- Северус!
Это уже не было похоже на зов о помощи. Что-то другое. Это напоминало... приказ.
Гермиона, широко распахнув глаза, смотрела на Снегга, рука которого на считанный дюйм опустилась вниз.
Происходивший немой разговор ничего не прояснял. Гермиона просто взрывалась от мучавших ее вопросов. Напряжение росло, Пожиратели злобно щурились, впиваясь взглядами в застывшего посреди смотрплощадки Снегга.
Беллатриса, издав какой-то истеричный звук, запрокинула голову и расхохоталась.
- Я так и знала!!! - победно завизжала она. - Предатель!.. Предатель! Я знала!
Несколько Пожирателей засмеялись следом. Снегг не сдвинулся с места и продолжал стоять перед Дамблдором с мертвенно-бледным непроницаемым лицом.
Гермиона, которая теперь совершенно не привлекала внимания Пожирателей, начала медленно отползать назад, как вдруг новый, еще более громкий вопль эхом пронесся по Астрономической башне.
- Авада Кедавра!
- Не-е-ет!
Гермиона закричала, прижимая ладони ко рту, стараясь заглушить собственный крик.
Струя зеленого пламени вырвалась из волшебной палочки Беллатрисы и ударила Дамблдора прямо в середину груди. Гермиона, словно попав под обездвиживающее заклинание, смотрела, будто в замедленной съемке, как Дамблдора подбросило в воздух, на какую-то долю секунды старый директор завис над металлическим парапетом, а потом, словно кукла, у которой обрезали державшие ее веревки, медленно перевалился спиной через резную решетку и исчез.
Это было, как кувыркаться в пустоте. Ничего не чувствовать и слышать, как через прижатую к уху подушку.
- Уходи! Быстро!
Это кричал Снегг. Среди творившегося вокруг хаоса он подлетел к парализованному Малфою и, схватив того за шиворот, протолкнул перед собой в дверь. Сивый, Беллатриса и еще двое грузно пыхтевших Пожирателя бросились следом.
Гермиона, перескочив через огромную дыру посреди площадки, полетела по темной лестнице вниз.
Дамблдор не мог умереть...
Эта мысль раздирала голову на части.
Проскочив последние двадцать ступеней винтовой лестницы, Гермиона замерла на месте и подняла над собой волшебную палочку. В тускло-освещенном холле стояла густая пыль - практически весь потолок обвалился в ходе так и продолжавшегося здесь сражения.
- За ними! Поймать обоих! - Беллатриса, яростно разбрасываясь по сторонам заклятиями, пробиралась к выходу.
Гермиона повернула голову и увидела Снегга, исчезающего за дальним поворотом коридора. По-видимому, им с Малфоем удалось проскочить поле боя.
Ярость опять закипела в крови, отметая и выкорчевывая из сознания всю логику. Ублюдок заплатит!
Гермиона метнулась за ними.
- Не так быстро, грязнокровка.
Перед ней возник грузный Пожиратель смерти Амикус.
- Круци ....
- Остолбеней!
Заклинание Гермионы ударило Амикуса в грудь — тот взвизгнул, подлетел в воздух и, врезавшись в стену, сполз по ней и исчез из виду за профессором Макгоногалл, которая билась с еще одним Пожирателем. За ними Гермиона разглядела Тонкс, дерущуюся с огромным светловолосым колдуном, который беспорядочно метал заклинанья так,что они, отражаясь рикошетом от стен, разлетались повсюду.
Пригнув голову как можно ниже, Гермиона помчалась по коридору, едва увернувшись от просвистевшей над головой струей пламени, которая ударившись о стену, осыпала всех градом разноцветных искр.
Гермиона не слышала ничего, кроме топота собственных ног и оглушающих ударов сердца в груди.
Едва она завернула за новый угол, как мимо нее просвистело заклинание. Гермиона нырнула за стоявшие неподалеку сверкающие доспехи, которые тут же взорвались.
Она свернула в сторону, укорачивая путь, надеясь перехватить Малфоя у парадных дверей. Гермиона вырвалась из-под тяжелого гобелена в коридор, заполненный сонными, одетыми в пижамы Когтевранцами.
- Уйдите обратно в свои спальни! - рявкнула она, растолкав недоумевающих студентов, и помчалась к площадке мраморной лестницы, а затем вниз по ее ступеням. Парадные дубовые двери были настежь распахнуты, на каменных плитах, пола и стен виднелись пятна крови...
Гермиона проскочила вестибюль и выбежала в темный школьный двор — вдалеке две еле различимые фигуры неслись по лужайке, направляясь к воротам. Судя по очертаниям - это были Снегг с Малфоем.
Холодный ночной воздух раздирал легкие бросившейся вслед за ними Гермионы. Вдали мерцали яркие вспышки света, ежесекундно выхватывая из темноты силуэты тех, кого она преследовала.
У нее не было совершенно никакого плана по поводу того, что она будет делать, когда догонит их, но это уже не имело значения. Расстояние постепенно сокращалось. Гермиона проскочила мимо старых сараев с метлами для квиддича и нацелила палочку в спину Малфоя. Но выкрикнуть заклинание она так и не успела.
Перед ней откуда не возьмись появилась разъяренная Беллатриса. Ее взлохмаченные волосы развевались на ветру, и она, злобно рыча, бежала по лужайке вслед за Снеггом и Малфоем, на бегу выкрикивая заклятия.
- Круцио!
Пожирательница промахнулась — струя синего цвета пронеслась над головой Снегга и тот, гаркнув: «Беги, Драко!» - повернулся к Беллатрисе лицом. Разделенные пятнадцатью ярдами, они мгновение смотрели друг на друга, а затем одновременно подняли палочки. Невербальные заклятия столкнулись в воздухе, и завязался бой.
Но Гермиона уже бежала совсем в другую сторону. За одетой в черное фигурой, быстро исчезающей между деревьями в Запретном лесу. Ноги скользили по влажной траве, и гриффиндорка то и дело спотыкалась, падая на мокрую землю. Яркая луна освещала черные силуэты деревьев, укутывая их в мягкий голубой свет, который переливался каким-то странным призрачным серебром.
Почему-то вспомнился тот Рождественский день. Он был у нее в доме. Грязной предательской гнилью измазал все чистые стены. И ее заодно. Теперь она недостойна собственной чистоты. Попасться на удочку завлекающего вожделения — это должно было иметь особый эффект безнравственной тупости.
Гермиона понимала это. Принимала как подачку со стороны. Все окружавшее ее грозило стать огромным полем боя ее сознания. Лес казался слишком черным. Она зашла достаточно далеко...
- Авада Кедавра!
Гермиона с трудом успела увернуться от выпущенного заклинания. Зеленый луч пролетел в каком-то дюйме от ее плеча и врезался в широкий ствол старой высохшей сосны.
- Тебе лучше будет умереть, Грейнджер. Чтобы не делать все общей проблемой.
Его голос раздавался где-то недалеко, но эхо, разлетавшееся по лесу, смазывало очертания нужного направления.
- У меня не будет проблемы, если умрешь ты, Малфой!
Гермиона тряхнула головой, отбрасывая упавшие на глаза волосы, и огляделась по сторонам.
- Я — твоя проблема? - он явно веселился, скрываясь между деревьями и заставляя гриффиндорку нервно вертеть головой.
- Да! И я ненавижу тебя!
- О, Мерлин, Грейнджер! - голос Малфоя раздался где-то совсем близко, и Гермиона, судорожно втягивая ртом воздух, отшатнулась назад. - Твою пластинку окончательно заело?
Он двинулся вниз по небольшому склону. Гриффиндорка успела заметить движение справа от себя и, перепрыгнув торчавшие из-под земли корни старой сосны, побежала вдоль берега озера по тропинке, ведущей к главным воротам.
- Открою тебе секрет, Малфой, - закричала Гермиона в темноту, продолжая бежать. - Заело окончательно твой мозг. Несколько минут назад. Когда ты убил Дамблдора!
Несколько секунд, пока гриффиндорка смаковала свою небольшую речь, стояла тишина, но затем ночное безмолвие взорвал яростный крик.
- Я не убивал его!
Ее сбило с ног сразу же, как только последнее слово пронеслось мимо. Перед глазами потемнело. Малфой навис сверху, с силой сжимая Гермионе плечи, практически вдавливая в мокрую землю, и наклонился к ее лицу, заполняя небольшое пространство воздуха жарким шепотом.
- Грязь не дает тебе контролировать и отфильтровывать слова, Грейнджер. Пора уже усвоить этот жизненный урок, поганая грязнокровка.
Темный. Окутанный этой удушающей чернотой. Чернее смоли и древесного угля, даже несмотря на эту неестественную бледность. Он - кладезь неуравновешенных противоречий. Злость заставляет воздух вокруг него клубиться черным дымом. И эта темнота уже на ней. В ней. Ползает по венам. Крушит, режет, грызет, раздирает, казалось бы, уже такой привычный свет.
Слишком темный для человека. Наполненный злом и тщеславием до самых краев.
- Отвали, - прохрипела Гермиона, впиваясь пальцами в его запястья.
- Нет.
Малфой сейчас был похож на человека, способного убить. На самом деле. Что-то в его глазах откровенно говорило об этом. Он с силой потянул ее вверх, поставил на ноги и встряхнул.
- Я убью тебя, - ей удалось сказать это твердо, не отводя взгляда от его лица.
Он прищурился. Нижняя губа нервно дернулась. Гермиона втайне надеялась на собственную смелость. Слишком неправильные слова она сейчас говорила. Страх кружил голову, забирая остатки разума.
- Нет, - опять повторил он, толкая ее. - Это я убью тебя.
Гермионе только и оставалось, что пятиться назад. Ее волшебная палочка валялась неподалеку, но шансы заполучить ее были минимальны. Она тяжело дышала, ртом втягивая прохладный воздух, смотря точно на Малфоя, на его бледное лицо, и даже с каким-то интересом разглядывала эти утонченные черты. Казалось, нельзя было быть таким противоречием: иметь ангельскую внешность и чертовски дьявольский характер. Но это было. Прямо перед ней. И Гермионе что-то подсказывало, что, возможно, какие-то особо нестабильные моменты прошедшего семестра ей просто приснились. Она не могла так с ним... Не могла. Какого черта с ней тогда случилось?
Гермиона моргнула, прогоняя эту мерзость из своего сознания. Малфой продолжал смотреть на нее. Прохаживался по ней взглядом, словно измазывая в грязи. Ха. А это было довольно унизительно. Его очередное брезгливое движение губ заставило ее поморщиться. Противно.
А совсем недавно что-то подобное было восхитительным, неплохо раскрывающим смысл всего происходящего между ними
Гермиона, с ужасом застывая на месте, поняла, что начинает кружиться голова. Дрянная сущность перетекала из него в нее.
- Заткнись, Малфой, - медленно растягивая слова, произнесла она. - Просто наслаждайся ситуацией.
Он оказался рядом с ней мгновенно, она даже не успела опомниться, схватил ее за руку выше локтя и дернул на себя. Гермионе вдруг стало жарко. Душно. Больно и страшно одновременно.
- Ты — отвратительная, тупая дура! - громко рявкнул Малфой, сильнее сдавливая ее руку. - Ты должна прекрасно понимать, что за тебя теперь некому заступаться. Старикан мертв, и у тебя... у тебя больше нет защитников.
Он готов унизить ее при любом удобном случае с особой извращенностью. Тогда зачем было играть в хорошего мальчика? Зачем нужно было так пачкать свое самолюбие? Гермиона сейчас была близка к ответу, но Малфой, с яростным остервенением сжимавший ее руку, не давал ей сосредоточиться.
- Отпусти меня!
- Тебе не следовало бежать за мной, Грейнджер, - Малфой презрительно сжал губы и его глаза заблестели. Ее рука онемела от боли. - Чего ты хотела? Отомстить?
- Ненавижу...
- Нет, Грейнджер. Это я ненавижу, - Малфой немного ослабил хватку. - Ненавижу все, что связано с тобой.
В ее глазах появилось презрительное неверие, но она не успела ничего сказать.
- Не строй иллюзий по этому поводу, - проскрежетал он, толкая ее назад. - Это просто...
- Что? - Гермиона издевательски усмехнулась и попыталась высвободить руку. - Что же это такое, Малфой?
Это. Просто промежуточное состояние. И оно уже исчерпало себя. Бред. Слившиеся воедино два разума. Так, просто чтобы отвлечься.
- Это то, чего не было, Грейнджер.
Не было. Всегда проще сказать, чем поверить в сказанное. Так, наверное, будет всегда в его и в ее жизни.
- Что ты собираешься делать? - ее голос дрогнул, но в глазах еще оставалось то издевательское выражение.
Малфой сделал шаг назад, резко отпустив ее руку.
Темный. Ненависть любит темноту... и процветает в тишине.
- Сейчас достаточно темно, Грейнджер.
- Достаточно для чего?
- Для того чтобы ничего не видеть, - его голос был слишком холодным, но она дрожала всем телом совсем не поэтому.
Пришло время сладости стать недоступной горечью. Его лицо говорило об обещаниях. Тех или иных - это уже не имело значения. Гермиона не хотела этой сладости... этой слабости. Чья она?
- Я все прекрасно вижу.
- А я вот совсем ничего, - он сделал еще один шаг назад и поднял руку, указывая на нее. - Потому что здесь ничего нет. Пусто. Ничего.
Гермиона услышала собственный вдох, словно со стороны.
- Прозаично, Малфой, - она произнесла это максимально тихо, выдавая свой голос за безразличный шепот. - Но мне наплевать.
Он удовлетворенно и медленно кивнул.
- Разумеется. Ровным счетом так же, как и мне.
Гермионе стоило бы давно перестать верить в лучшее в людях. Эта ее черта всегда мешала ей здраво оценивать ситуацию.
- К чему весь этот разговор, Малфой?
На его губах появилась улыбка. Вот она. Прежняя. Злая. Холодная. От которой в горле застревает комок слез. Улыбка, которая раз и навсегда отучивает плакать.
- Мы просто тянем время, Грейнджер, - Малфой приподнял бровь, едким взглядом окидывая темный лес. - Каждый в собственных интересах, разумеется...
- Я не...
- Я, как это ни странно, все еще надеюсь на милость Темного Лорда, - продолжил он, повышая голос и не давая Гермионе заговорить. - Все совершают ошибки. Помощь придет... как по волшебству, словно ниоткуда, - он щелкнул пальцами, взмахивая рукой, - и когда она придет, я смогу у всех на глазах убить маленькую грязнокровку, что, несомненно, поднимет мои шансы на помилование на несколько пунктов вверх...
Малфой начал расхаживать из стороны в сторону, что, несомненно, заставляло Гермиону нервничать все сильнее. И он совершенно точно знал это, медленно смакуя ее нервозность, которая учащенно пульсировала в воздухе.
- А что касается тебя, - ядовито протянул он. -...Ну… это проще простого. Ты слишком много говоришь, но сделать из этого, увы, можешь только малость. Побежать за Пожирателем смерти в надежде отомстить... хм... да-а-а, Грейнджер... это даже не по-гриффиндорски. Это по-идиотски. Так что признай, ты — слабачка...
- Да ты рехнулся!
-...Ограничена в действиях. Зажата в вариантах исполнения даже того ничтожного количества оставшихся действий, - Малфой совершенно не слышал Гермиону и, казалось, не замечал ее вспыхнувшего яростью лица. - Совсем не железная, как кто-то мог бы подумать. Обычная.
- Заткнись!
- Но это еще не самое главное. Важно то, что у тебя в голове... То, что ты так старательно прячешь внутри себя... - Малфой улыбнулся, и яд проник в воздух, делая его вязким и тягучим, словно гордон. - Этот страх. Ты боишься...
Глаза Гермионы расширились и ее голос дрогнул...
- Молчи.
- Практически всего, что происходит вокруг тебя. Боишься кого-то разочаровать. Боишься до такой степени, что этот страх написан на твоем лице ВОТ такими буквами... Когда вся эта хрень случилась в первый раз - ты буквально содрогалась от страха. Что? Как? Почему? Могу поспорить, что ты даже не верила в сам факт того, что все это происходит именно с тобой... Ха. Ну как же… наша Золотая девочка не могла так оплошать. Великое горе. Вот только от себя не убежишь, Грейнджер...
Не то... это все не то...
Гермиона бросилась прямо на слизеринца, смаргивая дурацкие слезы и опрокидывая его на землю. Затрещали сухие сучья, они повалились в колючие кусты, и девушка оказалась верхом на Малфое, прижимая его за плечи к влажной земле. На его лице успело мелькнуть удивление перед тем, как она занесла кулак и со всей силы ударила в точеную скулу. Это не было похоже на третий курс. Совсем не то. Намного хуже детской обиды.
Гермиона замахнулась еще раз, но длинные пальцы перехватили ее запястье и с силой сжали. Гриффиндорка протестующе зарычала и дернулась, другой рукой ударяя Малфоя по груди. Со второй рукой случилось то же самое, что и с первой. Ей казалось, что сейчас она была слишком зла для того, чтобы заботиться о самосохранении. Гермиона дернулась снова, двинув бедрами вперед, стараясь причинить этому ублюдку как можно больше боли. Малфой с совершенно непроницаемым лицом толкнул ее в сторону, запрокинул ногу и перевернул на спину, оказавшись верхом на ней. Грязь протестующе чмокнула, смыкаясь на кудрявых волосах. Гермиона с остервенением рванула всем телом вверх. Это не возымело никакого эффекта: он только сильнее прижал ее к земле. Она продолжала вырываться. Не пытаясь звать на помощь, просто ворочаясь, лягаясь, пытаясь сделать хоть что-то... Бедра, на которых сидел Малфой, затекли, но на общем фоне катастрофы эта боль была малостью. Гермиона выгнулась дугой, пытаясь сбросить с себя слизеринца, но ничего не вышло. Он припечатал ее руки к земле и наклонился максимально низко, практически соприкасаясь с ней носами и пресекая какое-либо еще движение с ее стороны. Девушка обреченно застонала, запрокидывая голову и избегая возможного зрительного контакта.
- Мило, Грейнджер, - горячий шепот обжег ей щеку. - Правда. Очень эффектно.
- Я знаю! - огрызнулась она.
- Неужели тебе так нравится, когда я сверху?
Что это? Что-то среднее между стоном и всхлипом.
- Нет!
- Да.
- Что?!
- Я просто озвучиваю твои мысли.
- Да ты... отпусти меня! - Гермиона посмотрела на слизеринца, а тот в свою очередь прошелся по ее лицу очередным унизительным взглядом.
- Ты оказывается та еще штучка, Грейнджер, - без тени усмешки произнес Малфой. - Кто бы мог подумать.
- А ты оказывается тот еще ублюдок, - передразнила его холодный тон Гермиона. - И почему я не удивлена?
- Странно... - губы Малфоя скривились. - Странно, что даже находясь в таком положении, Грейнджер. Подо мной. Ты продолжаешь свои ничтожные попытки казаться сильнее.
- Ты меня бесишь! - рявкнула Гермиона. - Встань с меня!
- Нет... - Малфой сделал двусмысленное движение бедрами, будто усаживаясь удобнее. - Мне вполне комфортно.
- А мне наплевать на твой комфорт! - зло процедила гриффиндорка. - Поднимай свой малфоевский зад немедленно!
- Оу, - уголок губ Малфоя потянулся вверх. - Обалдеть, Грейнджер. - Он дернул ее за запястья вверх, прижимая руки Гермионы к земле уже над ее головой.
- Ты извращенец, Малфой, - гриффиндорка поморщилась.
- Извращение делает мою жизнь элегантнее.
- Чтобы казаться элегантным, для начала вытряси из себя все то дерьмо, что ты накопил за свою жизнь.
Малфой прищурился. Одарил удушающим взглядом и наклонился еще ниже, касаясь губами ее подбородка.
- Что мне сделать с твоим грязным болтливым язычком, Грейнджер? Может откусить?
- Попробуй, Малфой, - зашептала Гермиона. - Только учти, что я тоже могу кое-что у тебя откусить.
- Как же грязно звучит... - почти мечтательно сказал слизеринец. - Ты быстро перевоспитываешься, Грейнджер.
- Мерзость...
- Мне это льстит, Грейнджер, - сказал Малфой с этим анализирующе-насмешливым взглядом. - Нет, серьезно...
- О чем ты?
- То, что я могу так завести тебя... - он помолчал. - Это интересно.
Гермиона прищурилась и вгляделась в его глаза. Они определенно были черными. Ядовитыми. Они говорили медленно и тихо: «хочешь подойти ближе?.. нет, не отвечай. И так ясно, что хочешь». Та фатальная неизбежная катастрофа, которую она так боялась, приближалась. И в принципе ожидать другого исхода и не следовало.
Это, пожар, блин. И Гермиона прекрасно понимала, что горит. Удовлетворял лишь тот факт, что Малфой горел вместе с ней. Даже если и не хотел признавать этого. В окружавшем ее безумии была толика здравого смысла, но и та была слишком мала для фундаментальных изменений. Смазывалась только верхушка реальности, заменяясь на более или менее правдивый бред чьего-то воображения. Самое отвратительное — чаще всего действиями управлял Малфой, чьи мысли не граничили с адекватным видением действительности. Сложная цепная реакция происходила вслед за любым из его поступков, и Гермиона, как кролик в пищевой цепочке волка, занимала в ней основное место. Но главный вопрос так и оставался открытым — как она могла попасться? Это не заклинание, не проклятие, не порча... это что-то внутри нее, такое же черное, как и вся сущность Малфоя - мечтало и лелеяло мечту воссоединиться с ним. Гермиона могла сравнить это с болезнью. Он собирался использовать ее. Она была больна. Или нет? Нет. Нет... Не может быть.
- Я не больна...
Она сказала это вслух. Черт. И теперь поглядите — Малфой смотрит на нее, как на существо, опустившееся до уровня растительной материи.
- Это с какой стороны посмотреть, Грейнджер, - он тщательно взвешивал слова, вкладываемые в ответ. - Существует синдром жажды страха. Ты получаешь непередаваемый кайф от боязни чего-либо... что вполне возможно, учитывая твое поведение...
Драко замолчал, пытаясь вникнуть в собственные слова, подыскивая вполне реалистичное оправдание промелькнувшему подозрению. За последние месяцы он только и делал, что искал в себе любой намек на страх. Посредством воображения раздувал его до состояния холодящего ужаса... и наслаждался. Это могло бы и раньше показаться ему странным, если бы он не принимал все это как само собой разумеющееся. Страх должен был мобилизировать организм для реализации избегания самого себя. Но этого не случилось. Как в случае и с Грейнджер, где в какой-то неподходящий момент он не уследил за собственным наслаждением приближающегося страха и упустил его, потерял контроль. Драко прекрасно понимал, что он вполне мог все исправить и показать этой мерзкой грязнокровке ее место на том свете, но проблема состояла в том, что даже слово «мерзкая» сегодня звучало слишком грубо. Момент общей ненависти и презрения был упущен. Где? Когда? Возможно, Грейнджер знала, но он никогда бы не спросил ее об этом...
Похоже, Драко слишком увлекся поиском глубинных стезаний, чем непременно воспользовалась гриффиндорка, почувствовав небольшую свободу. Она резко дернула ногами, подтягивая их к себе и скидывая Малфоя в сторону. Ей даже удалось схватить с земли свою палочку и, отскочив на безопасное расстояние, принять наиболее уверенную для защиты позу. Слизеринец расхохотался, даже не стараясь подняться с земли, чем абсолютно полностью подкосил план Гермионы по отмщению.
- Я не собираюсь шутить с тобой, Малфой, - твердо сказала Гермиона, перехватывая палочку вспотевшими пальцами.
- Жаль, - он притворно нахмурился. - Я ведь так люблю шутки.
- Прекрати кривляться!
- Не хочу-у-у, - протянул слизеринец, опускаясь на локтях на землю.
Она нервничала. Определенно. А что он еще мог сделать? Говорить гадости, оскорблять ее, унижать, пройтись низкими словечками по ее родным, друзьям, знакомым. Сделать что-нибудь, что помогло бы отшвырнуть все это дерьмо подальше от них, подальше от него.
- Я хочу, чтобы ты объяснил мне одну вещь, Малфой, - ее голос восхитительно срывался, подпитывая желание прижать ее к первому же дереву. - Только одну...
- Весь во внимании.
В ней было что-то. Грозное. Гордое. Такое гриффиндорское. Что-то, что хотелось попробовать на вкус. Запахи, движения, взгляды теряли свое значение, когда дрожащие губы приоткрывались, чтобы произнести слово.
- Ты пробовал бороться с этим?
- Бороться с чем?
- Сам знаешь с чем, - недовольно пояснила она, взглядом насквозь пронзая его браваду.
- Зачем, Грейнджер? - насмешливо поинтересовался он. - Меня все устраивает.
- Но это ненормально...
- Не нам теперь судить о нормальности. Учитывая некоторые... хм… события.
Гермиона поморщилась. Он сказал «нам», а не «тебе», и это неприятно резало слух.
- Все пошло не так,- пробормотала Гермиона, и палочка в ее руке дрогнула. - Поднимайся!
- Что? - Малфой вопросительно вздернул брови.
- Вставай немедленно, Малфой, мы идем в замок.
- С какой это великой радости? - он невесело ухмыльнулся.
- Ты расскажешь все Макгоногалл и... - она помолчала. - И потом мы придумаем, что делать дальше.
Малфой посмотрел на нее, как на душевнобольную.
- Прекрасный план, Грейнджер, - он махнул рукой в сторону деревьев. - Удачи.
- Ты идешь со мной!
- Нет, не иду.
- Вставай!
- Отвали.
- Малфой!
- Грейнджер...
- Я могу обездвижить тебя и левитировать.
- А куда же делось твое: «Я убью тебя, Малфой»?
- Не хочу пачкать руки.
- Как мило.
Гермиона медленно выдохнула, стараясь мысленно успокоится и не поддаваться провокациям этого слизняка. У нее был план, смысл которого давно канул в темноту Запретного леса. У нее было множество предположений о том, как закончится сегодняшний день. У нее должно было быть больше ненависти и сил для того, чтобы уничтожить Малфоя.
- Тебя накажут, - она утверждала, но все равно ждала ответ.
- Посмакуй еще немного эту мысль, Грейнджер, и разойдемся, - Малфой вытащил из кармана волшебную палочку и повертел в руке. Гермиона нервно огляделась по сторонам.
- Да или нет?
- Если мертвых еще можно как-то наказать, то да, конечно, - Малфой говорил вполне спокойно, даже расслаблено, будто просчитал все на несколько шагов вперед.
- О чем ты?
- Я — не жилец, Грейнджер, как ни прискорбно об этом говорить, - он, оттолкнувшись от земли, поднялся на ноги и принялся оттряхивать пиджак.
- Ты ведь всегда выходил сухим из воды, Малфой, откуда вдруг такой пессимизм? - Гермиона покосилась на палочку, зажатую в его руке, и снова подняла взгляд.
- Я стараюсь быть реалистом, - слизеринец самоуверенно ухмыльнулся. - Так что, даже если я принесу Темному Лорду твой маленький холодный труп, это вряд ли исправит положение. Задание провалено - я оказался бесхребетным трусом, а тетя Белла, как всегда, героиней дня.
- Ты издеваешься, - догадалась Гермиона.
- Конечно, - ответил Малфой. - Но все именно так и обстоит.
- Ты можешь убить меня.
- Вполне. Но пока не вижу смысла.
- В убийстве должен быть смысл?
- Разумеется.
- А какой смысл был в убийстве Дамблдора?
Вот. Драко знал, что она спросит. Он сам привел ее к этому вопросу, потому что где-то на подсознательном уровне желал услышать ее версию случившегося.
- Спасение... - он задумался, подыскивая наиболее омерзительное объяснение. - Мое спасение. Гарантия жизни.
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 26 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |