- Дура... - прошептала Гермиона сама себе, сильнее хватая его за шею.
Малфой молчал. Тяжело дышал, покрывая поцелуями ее шею. Его почти не было видно. Темная ткань жалко трепыхалась за его спиной, не давая хоть малейшему проблеску света проникнуть в их мир.
Мерлин, хватит!
Гермиона почти застонала от отчаяния. Потому что уже не могла держать это в себе. Выдохнула, сдаваясь, и наклонилась вперед. Он замер. Она поцеловала. Медленно. Осторожно. Покрытые ссадинами скулы. Он вздрогнул от боли. Губы. Щеки. Шея. Его дыхание почти разрывало на части. Подняла наверх вязаную жилетку и скользнула руками под рубашку. Горячий. Слишком горячий для человека. Как пламя, которое она отказывалась признавать.
Как взрывы на подожженном солнце...
- Pour la derniere fois*, - пробормотал Малфой сквозь стиснутые зубы, вырывая Гермиону из этого пожара
- Est d'accord**, - откликнулась она, задирая рубашку еще выше.
И Малфой напрягся. Еле ощутимо, но Гермиона заметила. Он не ожидал. Думал, что и в этом сможет превзойти ее. Как всегда быть лучше, выше, казаться умнее. Это взбесило. Еще сильнее, чем все их новоиспеченные маниакальные наклонности. Гермиона не могла объяснить почему, но злость уже зашкаливала за допустимые пределы.
- Хватит! - громко рявкнула она, отталкивая Малфоя и спиной отходя к гобелену.
Он опять молчал. Его практически невозможно было разглядеть в этой дурацкой темноте. Только рваное дыхание.
- Я каждый год на каникулы езжу с родителями во Францию, - ровным голосом произнесла Гермиона. - Править миром будешь позже...
Она вышла в коридор. Помчалась, не оборачиваясь, в свою комнату. В ушах просто невыносимо гудело, звенело, визжало ее внутреннее «Я». Гермиона просто забыла. Ее помешательство не такое сильное, как она думала. Оказывается, с ним еще можно бороться.
* * *
Одержимость. Она убьет его раньше, чем до него доберется Волан-де-морт.
Одержимость. Она только что раскромсала его на куски.
Одержимость. Она уже не отпустит его.
Одержимость. У нее есть свой собственный облик.
Неопределенность. Он свыкся с ней на каком-то философском уровне.
Бессилие. Оно постепенно начинало выигрывать...
- Бл*ть, - прошипел Драко, сильнее впиваясь ладонями в деревянную раму.
Он был в своей комнате. Камин не горел, и неприятный холод проникал под одежду. Скоро. Несколько месяцев после Рождества и все закончится. Это все, возникшее в нем непонятно по какому из принципов шизофрении, скоро исчезнет навсегда.
Свобода.
Он будет рад ей. В любом ее проявлении. И ему уже больше не нужны эти прикосновения и поцелуи. Хватит. Пора оставить и забыть. Ведь он, если верить школьным слухам, отъявленный мерзавец и Казанова. Он просто должен снять напряжение. Напиться и устроить в своей комнате какую-нибудь первоклассную оргию, о которой будут ходить легенды.
Странно.
Ведь он на самом деле не спал ни с одной девушкой из школы. И все эти рассказы о его великих похождениях одно сплошное вранье. Бред отвергнутых студенток.
Паршиво.
Он же аристократ, черт возьми. Не в его правилах спать с каждой представительницей женского пола. Слишком грязно. Но он и не новичок. У него был секс. Пару раз с профессиональными шлюхами, которых ему приводил отец, якобы под предлогом того, что Малфои должны уметь делать все.
Забавно.
Ему после этого не особо-то и хотелось прикасаться к какой-нибудь девушке в Хогвартсе. Даже так, просто для развлечения.
Грейнджер...
В его мысли опять протиснулась грязнокровка. Грязная. Мерзкая. Отвратительная. Она оттолкнула его. Сегодня. В темноте, когда он уже был на пределе. Драко мог бы убить ее. Разрезать каким-нибудь заклинанием на крошечные кусочки и потом сжечь их. Превосходно. Получить как можно больше удовольствия от убийства. Да. Абсолютно так же, как его учили на собраниях Пожирателей Смерти. Хотеть убивать. Желать видеть муки и страдания. Наслаждаться предсмертной агонией.
Грейнджер.
Он ведь уже второй раз целовал ее. Не зная почему, не имея ни малейшего представления, забираясь на стенку от отвращения к самому себе, медленно изъедая себя изнутри вопросами и ненавистью. Но остановиться не мог. Когда она позволяла. Когда сама целовала в ответ. Вот только зачем? Зачем давала разваливаться принципам и правилам? Ведь она гриффиндорка. Она должна была держаться до последнего. Быть сильнее его...
Что это?
Драко постоянно задавал себе этот вопрос. Напряжение? Возможно. Такое жаркое, ноющее напряжение между ними должно было уже вылиться во что-нибудь. Либо в драку, с предполагаемым летальным исходом для кого-то из них, либо... в это.
- Бред, - Драко стянул через голову жилетку и сел на кровать.
Это не давало успокоиться. Это невозможно было объяснить. Как после пяти лет обоюдной непробиваемой ненависти могло случиться такое? Когда это все началось? Когда он уже был в полном дерьме. Когда отчаяние захлестнуло с головой. Когда сквозь черную удушающую мглу пробились большие испуганные глаза. Когда он вдруг смог заставить себя снова быть Малфоем. Когда она спросила про убийства. Когда сказала, что для нее это важно. Когда растоптала его железное спокойствие. Когда заставила ревновать. Когда изрешетила оставшуюся волю и смогла управлять...
- Х*ева неразбериха! - прорычал Драко, и чернильница с тумбочки полетела в противоположную стену.
* * *
-...И он сказал, что возьмет меня с собой, как только найдет следующий крестраж, - воодушевленно закончил Гарри, намазывая свой тост джемом.
- Ничего себе! - Рон с открытым ртом уставился на друга. - Вот Дамблдор дает!
Гермиона выдавила заинтересованную улыбку, всем своим видом стараясь показать то, что она действительно слушала историю Гарри о чудесном получении воспоминаний Слизнорта.
- Если Дамблдор прав, и Сам-Знаешь-Кто действительно разделил свою душу на семь частей, то нам надо спешить, - шепотом сказала она, наклоняясь к друзьям. - Вряд ли все из его подчиненных об этом знают, но все равно...
- Это точно, - Гарри кивнул. - Он бы не стал рассказывать о такой темной магии каждому встречному. Возможно, в курсе дела только самые близкие слуги... Ну и Малфой, конечно, знает…
Гарри!!!
Гермиона с трудом подавила желание закрыть уши руками.
«Никогда. Слышишь, Гарри, никогда не произноси при мне этого имени…»
- Почему это Малфой должен знать про крестражи?
Рон!!!
Гермиона зажмурилась. Она никого и ничего не слышит.
- Он ведь Пожиратель, Рон, - почти возмущенно пробормотал Гарри.
- С чего ты это взял?
- Его отец — правая рука Волан-де-Морта...
- Поправочка, Гарри, - возразил Рон. - Его отец был правой рукой Сам-Знаешь-Кого. Сейчас он в Азкабане.
- Это не меняет сути дела. Малфой...
- Пора идти на уроки! - почти прокричала Гермиона, вскакивая со скамьи.
Рон с Гарри сочувственно переглянулись и поднялись следом.
У дверей Большого Зала они столкнулись с Малфоем. Слизеринец, расчищая себе дорогу между студентов, пробирался к выходу.
- Пошла с дороги, грязнокровка, - рявкнул он на Гермиону, сильно толкая ее плечом и исчезая в толпе.
- Эй! - возмущенно воскликнули Гарри и Рон, принявшись внимательно высматривать белобрысую голову среди учеников.
- Как грубо, - хмуро прокомментировала Гермиона и, не дожидаясь друзей, вышла из зала.
Она устала. Действительно устала. Выслушивать, останавливать, успокаивать, прощать. Она имела право. После пяти лет безостановочной опеки. Она имела право. Не обратить внимания на «грязнокровку». Потому что устала. Потому что прошлая ночь выжала из нее последние силы. Потому что сама себя она уже не сможет простить. Потому что она уже не может нормально дышать от вопроса: «Почему». Потому что не знает, чего хочет.
Грязнокровка.
Отличная тактика, Малфой.
Грязнокровка.
С этого момента все дни для нее слились в один. Завтраки сменяли обеды. Обеды — ужины. Учеба стала казаться размытым, летящим куда-то вперед неясным пятном.
«Не надо меня жалеть, я вполне способна сделать это самостоятельно... Гарри, передай мне Ежедневный Пророк, пожалуйста».
Гермиона, стараясь отвлечься от ненужных мыслей, загружала себя по полной программе. Записалась еще на несколько дополнительных курсов и уроки трансгрессии в Хогсмиде. В таком головокружительном ритме она, наконец, дожила до Рождества. Сама не поняла, когда успела сходить в Хогсмид за платьем и очнулась только на пороге кабинета зельеваренья.
- Отлично выглядите, мисс Грейнджер, мистер Маклагген! - Слизнорт сделал приглашающий жест рукой.
Гермиона моргнула. Опустила глаза и увидела на себе шифоновое платье цвета слоновой кости. Мило. И кто купил этот идиотизм? Ведь платье для праздников, а у нее пока все еще траур.
Она под руку с Кормаком медленно прошлась по кабинету Слизнорта, на который определенно точно было наложено какое-то заклинание — во всяком случае, помещение изнутри было намного больше обычного преподавательского кабинета. Стены и потолок были затянуты изумрудной, алой и золотой тканью, что создавало впечатление огромного шатра. В комнате толпился народ, было немного душно, и все заливал красный свет помпезной лампы, свисавшей с потолка. Из дальнего угла кабинета неслось громкое пение под аккомпанемент каких-то музыкальных инструментов, вроде мандолины. Между гостей то и дело сновали эльфы-домовики, почти незаметные под тяжелыми серебряными подносами с угощениями и напитками.
- Гермиона! - к ней из толпы вышла растрепанная Джинни и слегка озадаченный Гарри.
- Джинни! Гарри! - Гермиона вежливо высвободила руку из ладони Кормака и повернулась к друзьям. - Что это с вами?
- Слизнорт только что познакомил нас с Элредом Уорплом и его другом Сангвини, - усмехнулась Джинни, толкая Гарри в бок.
- Элредом Уорплом? - заинтересовалась Гермиона. - Автором книги «Братья по крови: моя жизнь среди вампиров»?
- Да, точно, именно с ним, - подхватил Гарри.
- Ну, и как он тебе?
- Предлагал мне заработать кучу золота от печатного издания моей биографии, - хохотнул Гарри. – Но, к моей великой радости, в тот момент, когда Уорпл уже начал обсуждать количество интервью за один сеанс и гонорар, его друг Сангвини чуть не набросился на группу девочек, и нам с Джинни удалось смыться оттуда...
- Набросился? - Гермиона приподняла брови. - Что значит: набросился?
- Ну-у, - Джинни поморщилась. - Этот Сангвини оказывается настоящий вампир. Такой высокий, бледный, с темными кругами под глазами.
- Вампир? - Гермиона удивленно уставилась на друзей. - Уорпл что, притащил сюда настоящего вампира?
- Идиот, правда? - Джинни покосилась в сторону танцующей толпы.
- Не то слово, - Гермиона раздосадовано улыбнулась. - Я была о нем немного другого мнения...
- Гермиона! - рядом с ней неожиданно появился Кормак и, быстро взяв за руку, потянул за собой. - Пошли танцевать.
Гермиона извиняюще посмотрела на друзей и под их хитрыми взглядами совершенно сникла.
- Давай, Гермиона! - ободряюще ухмыльнулся Гарри. - Веселись!
Ей ничего не оставалось делать, как позволить Кормаку увести себя в центр кабинета, где уже обнималось несколько парочек. Там, медленно двигаясь в такт какой-то тягучей мелодии, Гермиона могла позволить себе снять траур. Настроение непонятно от чего само по себе увеличилось на несколько пунктов. Этот греющий душу факт нельзя было отметать. Похоже, Рождество, действительно, волшебный праздник!
Через пару минут заунывная, угнетающая все здравомыслящие умы, песня, наконец, закончилась, и Гермиона с Кормаком смогла пробраться на другую сторону комнаты, прихватив по дороге по кубку с медовухой. Там у стены стояли только две хихикающие дамы, судя по всему, музыкантши из группы «Ведуньи».
- Ну, как тебе праздник? - поинтересовался Кормак, останавливаясь напротив Гермионы и закрывая ей обзор на группу слизеринцев, в которой она совсем недавно заметила Блейза Забини.
- Отлично! - слишком радостно ответила она, делая несколько шагов в сторону.
- Старикашка Слиззи мастер на всякие такие штуки...
- Точно! - рассеяно отозвалась Гермиона, продолжая отодвигаться.
Вот она уже почти полностью видела дурацкие платья сестер Грингасс и черный смокинг Забини, как...
- Зря ты туда встала, дорогуша, - вдруг улыбнулся Кормак, посмотрев куда-то над ее головой. - Теперь ты точно попалась!
Гермиона озадаченно уставилась на гриффиндорца и затем проследила за его взглядом.
Черт!
С ее губ сорвался еле слышный разочарованный стон. На потолке, точно над ее головой упрямо расцветала маленькими белыми цветами омела. Гермиона снова посмотрела на ухмыляющегося Кормака и со вздохом прикрыла глаза.
- Ну, давай уже... не тяни...
Ожидание было неприятным. Напряжение во всем теле никак не удавалось объяснить предвкушающим волнением. И, когда она уже почувствовала его дыхание на своей коже и была готова нарушить это рождественское правило, как вдруг...
- Мистер Маклагген.
Гермиона могла не открывать глаза, чтобы понять, кому принадлежит этот полный яда голос.
Но в этом случае он для нее звучал, как хор рождественских ангелов-спасителей.
- Вы, наверное, считаете, что Рождественская вечеринка предназначена исключительно для этих целей? - профессор Снегг, нависавший над ними словно дементор, скривил губы в подобии улыбки. - Должен Вас просветить, что это совсем не так.
- Профессор, мы просто...
- А Вас не спрашивали, мисс Грейнджер, - прошипел он и снова повернулся к Кормаку. - Ваше поведение не приемлемо. В стенах этой школы издавна принято соблюдать хоть какие-то азы этикета. И если Вы, мистер Маклагген, еще не просвещены в принципах элементарного нравственного поведения, то мне очень жаль Вас. Точнее, Ваш несчастный интеллект, пропустивший в своем развитии этот немаловажный пункт.
Гермиона не смогла сдержать улыбку, при виде нахмурившегося Кормака. Профессор Снегг был явно в ударе, и она никогда раньше не была так рада его появлению. С трудом скрывая радость, она стремительно отвернулась от этой парочки, чтобы не попасть под горячую руку.
Отойдя немного в сторону, Гермиона начала с любопытством рассматривать гостей, к которым то и дело подходил добродушно ухмыляющийся Слизнорт. Довольная улыбка так и не сходила с ее лица, и, чтобы хоть как-то это скрыть, она поднесла к губам кубок и сделала большой глоток, но тут...
Медовуха пошла не в то горло, и Гермиона, судорожно вдохнув, подавилась. Кашляя и отплевываясь, она продолжала смотреть на середину комнаты. Там, среди танцующих пар, разъяренный Аргус Филч тащил Драко Малфоя прямиком к Слизнорту.
Быстро поставив кубок на ближайший стол, Гермиона метнулась вперед.
- Профессор Слизнорт, - услышала она сиплый голос Филча, когда подошла ближе и встала почти за спиной профессора зельеварения, - я поймал этого ученика, когда он шнырял по коридору на одном из верхних этажей. Он утверждает, что приглашен на вашу вечеринку. Вы его приглашали?
Кипящий от злости Малфой вырвался из рук завхоза.
- Ну ладно, меня не приглашали, - сердито выпалил он. - Вы довольны?
- Нет, не доволен! - сказал Филч с полным противоречием на лице. - Теперь вы точно у меня получите! Разве директор не говорил, что в вечернее время шататься по коридорам теперь запрещается? Не говорил?
- Аргус, Аргус, все нормально, - добродушно махнул рукой Слизнорт. - Сейчас ведь Рождество, и это не преступление, если кому-то хочется попасть на праздник. На один разок забудем о наказаниях. Вы можете остаться, Драко.
Горького разочарования Филча нельзя было не заметить. Но еще более бросающимся в глаза было то, как на Малфоя смотрел незаметно подошедший Снегг. С гневом. Почти нескрываемым на бледном лице.
Не успела Гермиона разобраться со своими наблюдениями, как раздосадованный Филч поплелся прочь, бормоча себе под нос какие-то проклятия. Малфой изобразил самую вежливую улыбку из своего арсенала и стал благодарить Слизнорта за великодушие.
- Не за что, не за что, - отмахнулся Слизнорт. - В конце концов, я знавал вашего дедушку...
- Я хотел бы с вами поговорить, Драко, - внезапно перебил его Снегг, поворачиваясь к Малфою.
- Ну что вы, Северус, - Слизнорт икнул. - Сейчас Рождество, не будьте к нему слишком строги...
- Я — декан его факультета. Мне решать, строгим мне с ним быть или нет, - грубо
отрезал Снегг. - Следуйте за мной, Драко.
Они вдвоем вышли из кабинета.
Гермиона несколько минут стояла в нерешительности и нервно сминала подол платья. От внезапно накатившей радости не осталось и следа. В голову полезли мысли о безрассудстве и возможном последующем наказании, но она просто отмахнулась от них.
С трудом пробравшись сквозь толпу приглашенных и выскочив в пустой коридор, Гермиона огляделась. Никого не было. Она сорвалась с места и побежала. Ее шаги заглушала громкая музыка и болтовня, доносившаяся из открытых дверей кабинета Слизнорта. Не добежав до первого поворота нескольких шагов, девушка вдруг замерла, и, прислонившись к стене, с трудом перевела дыхание. Из-за угла слышались голоса.
- Не имеете права допускать ошибки, Драко, потому что, если вас исключат из школы...
- Я тут не причем, ясно?
- Надеюсь, что вы говорите правду, поскольку все это было не только неумело, но и попросту глупо. Вас уже подозревают в соучастии.
- Кто меня подозревает?
Гермиона глубоко вдохнула и слегка выглянула из-за поворота. Коридор был довольно темный, но все равно ей удалось разглядеть неясную фигуру Малфоя, прислонившуюся к стене и нависавшего над ним Снегга.
- Кто меня подозревает? - сердито повторил Малфой. - В последний раз говорю, я этого не делал, понятно? Наверное, у этой Белл есть враги, о которых никто не знает... И не надо на меня так смотреть! Я знаю, что вы хотите сделать, я не такой тупой. Только ничего у вас не выйдет. Я в состоянии сделать это самостоятельно.
Наступила пауза. Снегг отступил от Малфоя на несколько шагов и лицо его помрачнело. Через некоторое время напряженного молчания, Снегг тихо сказал:
- Я вижу, что тетя Беллатриса учила вас окклюменции. Какие же мысли вы стараетесь скрыть от своего хозяина, Драко?
- От него я ничего не скрываю, я только не хочу, чтобы вы не лезли не в свое дело!
- Так вот почему вы избегаете меня с начала года? Боитесь моего вмешательства? А понимаете ли вы, что, если бы кто-нибудь другой посмел не явиться ко мне в кабинет, после того, как я несколько раз вызвал его...
- Тогда, может, оставите меня после уроков? - язвительно предложил Малфой. - Или Дамблдору нажалуетесь?
Снова наступила тишина. Гермиона чувствовала, как к горлу подкатывает тошнота. Что-то медленно и неотвратимо менялась в ее осознании происходящего, как Снегг вдруг снова заговорил.
- Вы прекрасно знаете, что я не сделаю ни того, ни другого.
- Ну так прекратите преследовать меня и вызывать к себе в кабинет!
- Послушайте меня, - прошипел Снегг. - Я стараюсь вам помочь. Я обещал Нарциссе защитить вас. Я принес Непреложный Обет, Драко...
- Значит, вы зря его принесли, потому что я не нуждаюсь в вашей помощи! Это мое задание, он поручил это мне, и я это сделаю. У меня есть план, и он сработает, просто все получается немного дольше, чем я предполагал.
- Что за план?
- Не ваше дело!
- Если вы расскажете мне, что собираетесь делать, я смогу помочь вам...
- Мне уже помогают, - четко сказал Малфой. - Не думайте, я не один!
- Ты боишься, Драко, - Снегг внезапно наклонился совсем близко к его лицу. - Пытаешься скрыть страх, но это очевидно. Позволь помочь тебе...
- Нет! - повысил голос Малфой и отшатнулся от декана. - Он меня выбрал! Это мое задание! Только мое!
Гермиона дернулась назад так резко, что не удержалась на каблуках и осела на пол. Противная тошнота только усилилась. За поворотом послышались удаляющиеся шаги, и вскоре все затихло. В груди что-то отдалось неприятной болью, а в голове только и делали, что прокручивались беспорядочные слова, словно заезженная пленка: «Хозяин. Хозяин. Хозяин. Мое задание... Он меня выбрал... Хозяин». Казалось, что она куда-то летит, кувыркаясь в темноте, и тщетно пытается за что-нибудь зацепиться...
- Чего ты ожидала? - охрипшим голосом, поинтересовалась у себя гриффиндорка, осторожно поднимаясь. - Счастливого конца?.. Браво, Гермиона, ты действительно наиглупейшая идиотка...
Она еще пару раз глубоко вдохнула и, опершись одной рукой о стену, стянула с себя туфли. Было просто офигительно тошно. Такого с ней еще никогда не было. И самым ужасным для Гермионы было то, что она действительно чувствовала огромнейшее разочарование. Она была разочарована. Значит, в душе на что-то надеялась?! Мерлин, такого просто не может быть. Она ведь никогда не ходила по школе с большим плакатом в руках, который гласил: «Малфой, разочаруй меня», и о чем-то другом, еще более изощренном, тоже не мечтала. За что же тогда на нее постоянно накатывает все больше и больше наказаний?
Но не успела Гермиона поразмышлять на распространенную тему несправедливости жизни, как из-за поворота вышел Малфой. Она от неожиданности даже вскрикнула, но тут же пожалела об этом. Потому что почти мгновенно ей стало не до земных испугов. В голове что-то неприятно щелкнуло, и на смену разочарованию пришла злость. Яркая, затмевающая страх перед ним.
Гермиона стиснула зубы. Она надеялась, что он понял, что она все слышала. Малфой прищурился.
- Что ты... - он в своей обычной манере начал убийственно растягивать слова.
- Заткнись, - холодно перебила его Гермиона, стараясь унять рвущуюся наружу ярость.
Малфой наклонил голову.
- Совсем потеряла страх, грязнокровка? - почти невинно поинтересовался он.
- А ты окончательно потерял совесть? - в тон ему спросила Гермиона.
- У меня ее никогда не было, - отозвался Малфой.
- Точно так же, как чести, достоинства и многих других положительных качеств, - зло процедила Гермиона.
Малфой заскрежетал зубами.
- Нарываешься, грязнокровка, - яростно прошептал он, вытаскивая руки из карманов.
- И без тебя об этом знаю, - рассержено хмыкнула Гермиона.
- Грейнджер, ты рехнулась? - зашипел Малфой, делая шаг в ее сторону.
- Не подходи ко мне! - Гермиона резко отшатнулась назад.
Это было последней каплей. Малфой зарычал и, быстро рванув вперед, схватил ее за плечи и со всей силы впечатал в стену. Гермиона сдавленно выдохнула и одной рукой схватилась за голову.
- Что за хрень с тобой происходит, Грейнджер?! - рявкнул он, встряхивая ее.
- Отвали от меня! - Гермиона дернулась.
- Что за хрень с тобой происходит? - повторил Малфой, прижимая ее к стене еще сильнее.
- Ты - мерзкая, отвратительная, продажная скотина, Малфой! - почти заорала Гермиона, пытаясь оттолкнуть его от себя.
- Это я уже знаю, Грейнджер, - он прищурился. - Что-нибудь еще?
- Не-е-ет, - истерично захохотала Гермиона, отчаянно вырываясь. - Теперь я так считаю на самом деле. Раньше у меня не было оснований так думать, но теперь...
- Что теперь?! - Малфой тоже перешел на крик. - Что?
- А вот что! - Гермиона резко высвободила руку и рванула вверх левый рукав его белой рубашки.
Ткань, не выдержав напора, порвалась, явив Гермионе слишком бледную руку, на предплечье которой красовалась уродливая татуировка в виде переплетенных черепа и змеи. Метка. Все еще яркая, горящая иссиня черным цветом, с красным воспаленным ореолом вокруг.
Черт.
Гермиона с трудом оторвала взгляд от Знака Мрака и с отвращением посмотрела на Малфоя.
Он молчал. Медленно, осторожно снимал с нее кожу своим несносным взглядом. Добрый мальчик.
- Десять баллов Гриффиндору, - лучше бы он продолжал молчать. - За догадливость.
Гермиона вдохнула побольше воздуха и с силой оттолкнула его от себя. Кажется, она немного успокоилась.
- Десяти мало, - она прислонилась к стене. - Пятьдесят.
- Десять, - Малфой яростно сверкнул глазами. - Гриффиндорцы не торгуются.
Гермиона еще раз опустила взгляд. Метка никуда не исчезла. Черная безобразная яма на бледной коже. Омерзительно.
- И никаких угрызений совести, - она невесело усмехнулась. - Я даже тебе завидую...
- Неужели? - едко поинтересовался Малфой.
- Разумеется, нет, - Гермиона поморщилась. - Но ты, конечно, молодец, Малфой... Такая ответственность, - она картинно покачала головой.
- А сколько привилегий, - он мечтательно возвел глаза к небу.
- Могу себе представить, - Гермиона потерла переносицу. - Тебя, наверное, до сих пор распирает от гордости?
- Я держу себя в руках, - парень продолжал ухмыляться.
- Надеюсь, так и будет, - Гермиона предупреждающе посмотрела на слизеринца.
- Не думаю...
- Жаль, - Гермиона наигранно расстроилась и снова посмотрела на его руку. - Как у тебя там дела, Малфой? Не дует?
- Нет, я в порядке, - он приторно благодарно ухмыльнулся и приподнял несколько лохмотьев, оставшихся от рукава. - Вот только сорочка стоила двести галеонов...
- Надеюсь, не обеднеешь? - Гермиона оттолкнулась от стены и скрестила на груди руки.
- Где научилась так язвить, Грейнджер? - Малфой скривился, словно от боли. - Неужели гриффиндорцы не такие уж святые на самом деле?
- Я не считаю себя святой, - Гермиона напряглась. - Если ты об этом...
- Исключительно проницательна, Грейнджер! - Малфой изобразил величайший восторг. – Так, когда же твоя светлая голова, наконец, додумалась?
Гермиона прикусила губу. Не совсем правильный поворот событий. Малфой задал именно тот вопрос, на который она еще не знала определенного ответа. Правда — ложь. Все тут было абсолютно неприемлемо.
- Буквально пару минут назад, - Гермиона пыталась говорить будничным тоном.
Малфой напрягся. Это было видно по едва дернувшимся скулам и резко сжавшимся кулакам.
- И что же послужило основанием такому открытию? - холодно поинтересовался он.
Гермиона усмехнулась. Он догадывался.
- Твой разговор со Снеггом, наверное... - она задумалась. - Уж больно ты разоткровенничался.
Первый выстрел.
Малфой глубоко вдохнул, не очень старательно сдерживая злость. На его бледном лице выступило несколько красных пятен, но он почему-то пытался не сорваться. Зря. Гермионе бы сейчас не помешала хорошая встряска.
- Не думал, что подслушивать — в твоем стиле, Грейнджер, - яростно процедил Малфой.
- А ты знаешь мой стиль?- фраза прозвучала с явной горечью. Второй выстрел не удался.
- Грейнджер?.. - в каком-то злом удивлении протянул Малфой, делая шаг вперед.
- Что? - нервно бросила Гермиона, отходя назад и спотыкаясь об свои же туфли.
- Неужели ты разочарована? - Малфой скривил губы в язвительной ухмылке, и она поняла, что ноющее чувство в груди вернулось с процентами.
- Много чести, - слишком рассеяно, пряча глаза.
- Наверное, и целовать меня теперь не захочешь...
Третий выстрел. Нет. Целая автоматная очередь. Точно в нее. Сердце. Голова. Ноги, руки. Живот. Головокружительная смерть.
- Я. Никогда. Тебя. Не. Целовала, - Гермиона неосознанно сжала руки в кулаки.
- Даже так? - Малфой издевательски вскинул брови.
- Не смей тыкать в меня своими же слабостями! - зло прошипела Гермиона, откидывая с лица волосы.
Четвертый выстрел. Теперь уже Малфой яростно сверлил ее взглядом.
- У меня нет слабостей, Грейнджер, - почти прорычал он. - Пора, наконец, твоей тупой грязнокровной башке это уяснить.
- Ну, разумеется, - едко отозвалась Гермиона.
- Ты даже не представляешь, на что я способен!
- Уже представляю, - хмыкнула Гермиона и быстро взглянула на его руку. - Точнее вижу...
- Что, Грейнджер, страшно? - Малфой как-то хищно оскалился.
- Мечтай, - хохотнула Гермиона. - Исключительно в твоих снах...
- Я скорее женюсь на домовике, чем буду лицезреть тебя хоть в одном моем сне, - Малфой в отвращении скривился.
- Притворство льется у тебя из ушей, Малфой, - бесстрастно сказала Гермиона, внимательно вглядываясь в его лицо. - Ты — никудышный актер...
- Кто бы говорил, Грейнджер! - захохотал Малфой, чем еще больше сбил Гермиону с толку. - От твоих актерских выкидонов меня воротит уже какую неделю...
- О чем это ты? - она нервно дернулась.
- Расслабься, Грейнджер, - протянул Малфой. - Ни о чем.
Гермиона еще раз внимательно посмотрела на слизеринца и со вздохом опустила глаза.
- Какого черта ты задумал, Малфой?
- Ты про что? - невинно поинтересовался он.
- Не прикидывайся идиотом, - Гермиона вскинула подбородок. - Отвечай!
- Так я тебе все и рассказал, Грейнджер, - язвительно отозвался он. - Даже не надейся...
- Что. Ты. Задумал? - зло прошептала она, поднимая голову еще выше. - Что?!!
- Я не собираюсь ничего тебе говорить, грязнокровка, - прошипел Малфой, наклоняясь к ее лицу. - Понятно?! Ничего. Такой отвратительной, мерзкой дряни, как ты...
- Я расскажу Дамблдору, - резкий шепот, и он тут же осекся.
Малфой наклонился еще ниже. Его светлая челка уже касалась ее ресниц. На губах, на щеках, на подбородке было это знакомое горячее дыхание...
- Валяй.
- Что? - Гермиона приоткрыла рот.
- Рассказывай, Грейнджер, - лицо Малфоя было совершенно непроницаемым. - Вперед.
- Тебя ждет Азкабан, - выдохнула Гермиона. - Ты не протянешь там и месяца...
- А разве ты не этого хотела? - по его лицу скользнула тень улыбки. - Чтобы я сгнил в Азкабане?
Отравление.
Словами. Цитатами. Взглядами.
Гермиона почувствовала, что жар, так рьяно сдерживаемый ею, приливает к лицу. Она опять переставала контролировать ситуацию. Опять волны ненужной, неправильной слабости разливались по телу.
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 19 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |