А я удивилась.
- Почему? Потому что не собираюсь тебе не шею кидаться? Своему избавителю. Он
пришёл меня спасти!.. От мужа тирана. Отпусти мою руку, - потребовала я. – И найди себе
другую дуру. Во мне-то как раз дурости и не осталось. Вся на тебя ушла.
- И что, будешь и дальше с ним жить? – Сулима ухмыльнулся. – Дружно сделаете вид, что
ничего не было?
- Судя по твоему ехидному тону, понимаю, что у нас вряд ли получится. Ты ведь не
упустишь ни единой возможности напомнить о себе, да?
Он наклонился ко мне и проговорил прямо мне в губы.
- Что ты мне врёшь? Думаешь, я Серёгу не знаю? Его самолюбие вперёд него родилось. Не
будет он с тобой жить, зная, что я с тобой спал. Уж по-хорошему, точно не будет.
Я смотрела Гришке в глаза и внутренне кипела от гнева.
- Значит, будем жить по-плохому. Я его законная жена, - я раздвинула губы в улыбке,
надеясь, что они не столь видимо трясутся. – А это, знаешь ли, куда весомее статуса любовницы
Григория Сулимы, даже если я окажусь в первой пятёрке.
- Какой пятёрке, что ты выдумываешь?
- А что, ты меня замуж зовёшь? Ну, зови. Я обещаю подумать.
Он свирепо уставился на меня и молчал. Я выждала ещё несколько секунд, после чего с
огорчением кивнула.
- Чего и следовало ожидать. – Я отступила от него, собираясь уйти. – Я больше не буду
играть в ваши игры. Не буду, Гриша. У меня семья, и я буду заниматься ею.
- Ах, у тебя семья? – издевательски протянул он, глядя в сторону.
Я снова кивнула.
- Да. И дети будут, и я буду заниматься ими. Это всё, чего я хочу.
На его лице было каменное выражение, он продолжал смотреть в сторону и сурово
хмуриться. Только проговорил на прощание:
- Тогда в путь.
Я едва не задохнулась – от боли, обиды и облегчения, что он меня отпускает. Ничего
больше не сказала, и почти бегом бросилась к своей машине. Заднюю дверь передо мной
распахнули, я нырнула в салон, чувствуя, как кружится от волнения голова. Но так просто
уехать не получилось. Гришка вышел навстречу двинувшемуся автомобилю, руку поднял, прося
притормозить, Коля, конечно же, остановился, а я в сидение вжалась, даже руку к груди
прижала, будто боясь, что сердце выпрыгнет. Гришка подошёл и стукнул костяшками пальцев в
моё стекло, я на кнопку нажала, опуская его. Сулима сунул в окошко пакет, наклонился, чтобы
видеть моё лицо.
- Забыл тебе отдать, - сообщил он лёгким тоном, видимо, не в пример мне, успел
справиться с эмоциями, и проглотить раздражение. Отступил на пару шагов, и машина тут же
тронулась с места. А я в пакет вцепилась. Прошло несколько секунд, прежде чем я осознала, что
у меня в руках. Для начала ощупала, потом в некотором недоверии заглянула внутрь.
Сглотнула.
Ну что ж, по крайней мере, теперь у меня есть деньги.
Охрана, без сомнения, сообщила моему мужу, кто меня сегодня встречал у клуба. Я знала,
что воспрепятствовать этому не смогу, и поэтому терпеливо ждала вечера, предвидя
грандиозный скандал. Но к моему удивлению, ничего не случилось, видимо,
Сережка счел ниже своего достоинства задавать мне вопросы о встрече с бывшим
любовником. Даже не поинтересовался, что тот от меня хотел. Я весь вечер изнывала от
беспокойства, а он появился дома ближе к полуночи, не совсем трезвый, и так на меня глянул,
что я всерьез удивилась, почему под ноги мне не плюнул. А наутро маялся с похмелья, и опять
же, смотрел на меня люто. Я даже предприняла попытку поговорить с ним, внести какую-то
ясность, все-таки мы муж и жена, и надо хотя бы попытаться найти общий язык, но Сережа на
контакт не шел, и вел себя так намеренно, в этом я уже не сомневалась.
А вечером в нашем доме появился гость. Приехал вместе с Сережей, меня же никто о
визите не предупредил, и я подготовиться не успела, хотя было заметно, что мой муж перед
этим мужчиной заметно робеет. На вид мужчине было лет шестедесят пять, седой, одет хорошо,
костюм итальянский, модного покроя, какой, обычно, предпочитают носить мужчины
помоложе, в руках трость. Он вышел из автомобиля и принялся, без стеснения, оглядываться,
проявляя заметное любопытство. Потом повернулся к моему мужу и что-то тому сказал. Судя
по тому, как Сережка старательно заулыбался, я поняла, что похвалил, а у моего мужа не
достает выдержки, чтобы искренне поблагодарить. Видно, что волнуется.
Я поспешила спуститься вниз, в коридоре остановившись перед зеркалом, стараясь понять,
как я выгляжу. Поправила прическу, застегнула пуговицу на груди, чтобы декольте не
выглядело слишком вызывающе. По лестнице спустилась как раз в тот момент, когда входная
дверь открылась и появился мой муж в компании гостя. Признаться, я уже догадывалась, кто
нас посетил, уж слишком впечатленным выглядел мой муж.
Я тоже улыбнулась.
- Добрый день.
Мужчина уставился на меня смеющимися глазками-щелочками, не спеша отвечать на мое
приветствие, а вот Сережка челюсти сжал, да с такой силой, что желваки заходили, правда, это я
могла видеть, а не гость.
- Это Настя, моя жена, - представил меня Сережа, когда понял, что пауза затянулась.
Мужчина кивнул, разглядывая меня, да с таким видом, словно только за этим и пришел -
посмотреть на меня. Я руку ему протянула, и он небрежно ее пожал, а глаза продолжали
смеяться. И сказал, обращаясь к моему мужу, а не ко мне:
- Я так и понял.
Сережка вроде бы смущенно кашлянул, на меня глянул.
- Настя, это Петр Вячеславович.
Я натянуто улыбнулась, чувствуя себя редкой обезьянкой в передвижном зоопарке.
- Очень приятно. Я скажу Кристине, чтобы принесла вам выпить. В кабинет?
- В кабинет, - кивнул Сережка, а Петр Вячеславович его перебил.
- Нельзя мне, красавица, выпивать. Такую радость в жизни врачи отняли. Все зудят и зудят
про инфаркт да язву. - Говоря все это, он паршивенько так улыбался, продолжая ко мне
приглядываться. - А в молодости, признаться, любил я душу отвести.
- Тогда чай? - быстро сориентировалась я. - Зеленый, с липой. Очень успокаивает.
Петр Вячеславович, не скрываясь, хмыкнул.
- Успокаивает, говоришь? Ну что ж, попробуем. А то ведь никак жить спокойно не дают,
твоя правда.
Только когда он отвернулся, я поняла, что до боли сжимаю пальцы. Выдохнула, и
услышала, как Петр Вячеславович, на ходу, говорит моему мужу:
- Красивая. Все беды из-за красивых баб, точно тебе говорю.
А мне вспомнились слова Сулимы. Теперь ясно, откуда у него взялось такое убеждение.
Как сказал Ефимов: от старших и битых.
Пока Кристина заваривала чай, я стояла у кухонного окна и пыталась решить, как мне себя
вести. Может, плюнуть на гостеприимство и отправить в кабинет с подносом добработницу?
Или самой показаться? Кто бы намекнул, чего от меня ждут. В итоге, в кабинет я не пошла. Со
стороны наблюдала, как Кристина стучит, открывает дверь и входит в кабинет. Я же сидела в
кресле, как примерная жена, мужчины при желании могли меня увидеть, для полноты картины
мне рукоделия не хватало. Но как только Кристина вернулась на кухню, я скинула туфли и на
цыпочках приблизилась к двери кабинета, надеясь услышать что-то важное. Не знаю, можно
расценивать полученную мною информацию, как ценную, или нет, но Петр Вячеславович, а в
народе Кот, как я понимаю, учил моего мужа уму-разуму. Не говорил, что надо делиться,
наоборот, называл это смешным, но в то же время говорил, что долги надо отдавать. Или умело
прикрывать свои грешки, чему мой муж, не смотря на возраст, так и не научился. Поэтому и
придется ему платить.
- Тебя никто не просит отдавать свое, - говорил Кот. - Отдай то, что принадлежит ему. Так
правильно и честно.
- Отдам, - кипятился Сережка. - И пусть проваливает! Вот это будет честно.
Опять стало тихо, они говорили почти шепотом, а потом Сергей возмущенно воскликнул:
- Да ни за что! Я не буду делить бизнес. Тогда все рухнет!
- Если не дураки, договоритесь, - флегматично отозвался наш гость.
И опять тишина. Я еще постояла, потом поняла, что ничего интересного больше не узнаю,
и ушла к себе. Через полчаса Петр Вячеславович отбыл, я видела в окно, как его автомобиль
выезжает за ворота, а вскоре услышала снизу грохот. Сережка пар выпускал, а страдала, судя по
всему, ни в чем не повинная антикварная мебель. Я в комнате затаилась, надееясь, что он
побеснуется и про меня не вспомнит, но через некоторое время он все равно в комнату зашел,
глянул нетерпимо и сообщил:
- Не жилец твой Гришка, поняла? Кот - не последнее слово, миротворец хренов. За мной
такие люди стоят... - Он подошел, глазами по моему лицу шарил, потом вдруг за волосы меня
схватил, правда, потянул не больно. - А если я тебя наголо обрею и ему волосы отошлю, как
думаешь, он проникнется?
Я осторожно освободилась от его рук и укоризненно проговорила:
- Ты пил.
Сережка кивнул.
- Пил. - Неожиданно схватил меня за подбородок и в глаза заглянул. Потом подался вперед
и прижался лбом к моему лбу - Стася, что же ты наделала? - Вздохнул. - Я же все для тебя...
Я зажмурилась, не зная и боясь что-то сказать. А Сережка подбородок мой большим
пальцем гладил, потом приподнял его и поцеловал меня в губы. Я стерпела. Глаз не открывала,
только молилась, чтобы он держал себя в руках.
- Я так тебя хотел, - проговорил он мне в губы. Лицо мое гладил, а я испытывала
невероятный ужас, будто это и не мой муж, которого я так беззаветно любила много лет, словно
не с ним была счастлива еще совсем недавно. Боялась открыть глаза и встретиться с ним
взглядом. Чувствовала запах алкоголя, и не знала, чего ждать. Очень боялась, что у него сдадут
нервы, и он меня ударит. - Я любил тебя, - тем временем продолжил Сережка с укором. - А ты,
как последняя потаскуха, с Гришкой Сулимой легла. С кем угодно, но не с ним. - Он снова меня
поцеловал, а когда я, не сдержавшись, попыталась оттолкнуть его, разозлился и отшвырнул
меня от себя. Даже сплюнул с досады. А я поторопилась отодвинуться к стене.
После этой сцены, лежа ночью одна в постели, я пришла к выводу, что мне нужно бежать.
От мужа, из города, от всех этих разборок. Мне нужно уехать. Благо денег хватит. На
следующий день я собралась в клуб, а в спортивную сумку, с которой обычно ездила, положила
документы, пакет с деньгами и кое-что из вещей. А за помощью обратилась к Ольге. А к кому
еще? Она настолько впечатлилась моим решением, что даже дар речи потеряла на пару минут, а
потом принялась причитать. Но я была неумолима.
- Мне нужно уехать, - шептала я ей, - Помоги мне. - Обняла подругу и зашептала ей на ухо
главную причину. Ольга уставилась на меня ошарашено, после чего вздохнула.
- Вот ты попала, Стась.
Я не спорила. Я на самом деле попала.
Уезжая, а точнее, сбегая из родного города, я была уверена, что уже спустя несколько дней
я раскаюсь в содеянном, или меня найдут, или начнутся проблемы, с которыми я справиться не
сумею. По привычке запугивала себя предстоящими трудностями, переживала, и, наверное,
поэтому не рискнула уехать далеко. Выбравшись из клуба через чёрный ход, чему очень
поспособствовала Ольга, я таким образом улизнула от охраны, села в первый попавшийся
автобус, через несколько остановок сделала пересадку, и через час уже была на автовокзале.
Постояла у табло, пустым взглядом вглядываясь в расписание отправления междугородних
автобусов, не в силах так сразу решить, куда мне отправиться. И почти сделала выбор в пользу
Чебоксар, но пресловутый страх оказаться один на один со своими проблемами пересилил, и я
купила билет до районного города в ста двадцати километрах. Город небольшой, но старинный
и известный на всю страну своей древней историей. Я, кстати, там никогда не была, хотя вот
уже несколько лет проезжала мимо, каждый раз, когда отправлялась навестить маму. Вот и
представился случай побывать. К тому же, чтобы купить билет до районного города своей же
области, паспорт не требовался, что меня устраивало. Уже сидя в автобусе, послала маме смску,
предупреждая, что ей не стоит волноваться, когда муж объявит о моём исчезновении. Так и
написала: «При встрече всё объясню». И добавила ради пояснения: «Я от него ушла».
Отправила сообщение, телефон отключила и горько усмехнулась, глядя в окно, на знакомые
улицы родного города, который я в спешке покидала. Получается, что участь матерей прощать,
понимать и принимать, а ещё изо дня в день надеяться, что ничего с её ребёнком плохого не
произойдет. Раньше я, признаться, об этом не задумывалась.
Незнакомый город оказался приветливым. Я без труда сняла номер в маленькой
гостинице, а через день уже заселялась в съёмную благоустроенную двухкомнатную квартиру.
Денег не жалела: во-первых, они были не мои, а во-вторых, грех экономить на собственном
комфорте. А я собиралась прожить в этой квартире не один месяц, возможно, даже год. Первые
дни места себе от беспокойства не находила, была уверена, что спряталась я плохо, и меня
непременно отыщут, но ничего не происходило, и это почему-то пугало ещё сильнее. Серёжке я
отправила письмо, бросила его в почтовый ящик ещё на автовокзале, где коротко и с явным
сожалением оповещала его о принятом мной решении расстаться с ним. Лично мне казалось,
что высказалась я достаточно понятно и внятно, никаких лишних эмоций и намёков на то, что я
жду от него подвигов и поисков. Но его реакция зависела от того, насколько он зол и
разочарован во мне, мог ведь просто из упрямства вернуть меня обратно, это было бы не
сложно, я даже в детстве прятки не любила, меня всегда первой находили. Оставалось только
надеяться, что и он, и Сулима, заняты своими распрями настолько, что не станут отвлекаться на
глупую бабу, как без сомнения Гришка бы высказался в мой адрес. И я молилась, чтобы они
поступили именно так, не надо меня искать. И пусть самолюбие даёт о себе знать, намекая, что
задето тем, что день за днём проходит, а меня никто не ищет, но я не обращаю на него
внимания. Отныне я руководствуюсь разумом, хватит с меня эмоций. Благодаря им столько
наворотила, что сама диву даюсь, откуда во мне столько безрассудства взялось. Помнится, я
даже подростковый возраст без потерь и волнений пережила, а в статусе замужней женщины
вдруг во все тяжкие кинулась. Кто бы объяснил мне, что со мной вдруг приключилось.
Григорий Сулима приключился. Иногда я себе об этом напоминала, словно это имя было
ответом на все мои вопросы. Вот только вспоминать я о нём не хотела. Угрызениями совести
мучилась из-за покинутого и обманутого мною мужа, а Гришка… Я не знала, что и думать. И,
вообще, не советовала себе о нём думать. Разве у меня мало своих проблем? Я позволила ему
собой попользоваться, своё он, в итоге, получил или вот-вот получит, а я, наверное, должна
чувствовать себя польщённой из-за того, что он не просто вычеркнул моё имя из своей памяти, а
ещё что-то объяснить пытался. Правда, неумело и как-то неохотно, но ведь попытался. Зря я ему
в пояс не поклонилась, когда он мне помощь свою предлагал. Не такая уж я и беспомощная,
сама справилась. Решила от мужа уйти, и ушла. Я сильная, взрослая, меня никакие проблемы не
испугают.
После месяца спокойной жизни на новом месте, в течение которого меня никто не
побеспокоил, я рискнула съездить к маме. Всего полчаса на электричке, и я вышла на станции,
от которой до её села было минут двадцать неспешной прогулки через поле. Мама, увидев меня,
ахнула, заплакала и начала причитать. Всё твердила, что я сошла с ума, но, в конце концов,
замолчала, только глазами меня ела, и заметно было, что у неё куча вопросов, но задать их она
не решается. Я натянуто улыбалась ей, потом обняла и поклялась, что у меня всё в порядке и
поступила я обдумано. Рассказала ей о том, что произошло. Не в подробностях, но по существу.
После моих новостей, мама уже не спорила и не причитала, и про то, что я зря Серёжу оставила,
не говорила. Она вообще про него не говорила, и поэтому я решила сама спросить:
- Серёжа приезжал?
- Приезжал, конечно. Но я ему ничего не сказала, как ты и просила.
- Когда приезжал?
- Ну, вот когда ты уехала…
Я усмехнулась.
- Месяц назад?
Мама кивнула, и глаза отвела, словно ей за моего мужа неудобно было.
- Значит, я права. Всё правильно, - сказала я.
- Стася, как же ты жить дальше будешь?
Я её за руку взяла и ободряюще улыбнулась.
- Да хорошо буду жить, мам! Работу найду.
Она нахмурилась, приглядываясь ко мне.
- Вот прямо-таки сразу и найдёшь.
- Постараюсь. А ты мне поможешь, да?
Мама вздохнула.
- Ну, конечно, помогу. Но тебе нужно с ним развестись.
- Разведусь, попозже. Думаю, Серёжа даже рад будет избавиться от меня без ущерба… для
своих капиталов.
- Я всегда говорила, что от больших денег одни беды!
Я кивнула.
- Теперь я с тобой согласна, мама. – Я отвернулась и остановила свой взгляд на цветущей
фиалке на подоконнике. – Не хочу я никаких денег.
Надолго задерживаться у матери и отчима я всё-таки не рисковала. Уезжала в город, и там,
ориентируясь на мамины советы и наши с ней задушевные беседы, старалась выстроить план на
свою дальнейшую жизнь. Новости из родного города узнавала из газет или передач областного
телевидения. Не смотря на то, что собиралась начать жизнь с чистого листа, ни дня не
пропускала, обязательно смотрела новости, пролистывала газеты, но ничего для себя
интересного не находила. Лишь однажды в новостях мелькнуло имя мужа, но говорилось не о
его личных делах, а об открытии очередного филиала его фирмы в соседней области. И меня,
судя по всему, никто не хватился. Это вдохновляло и тревожило одновременно. Бывало, я не
могла уснуть по ночам, крутилась с боку на бок, и изводила себя предположениями. От страхов
мгновенно переходила к надеждам, а следом смеялась и над тем, и над другим. А потом
напоминала себе, что думать должна о будущем, заниматься собой, а не волноваться по поводу
того, передерутся два дурака из-за денег или одумаются. Слава Богу, к дуракам я теперь
отношения не имею.
Прошло ещё несколько недель, прежде чем я успокоилась настолько, что смогла чётко
представить свою дальнейшую жизнь в этом городе. Потихоньку осваивалась, обустраивалась,
даже начала покупать какие-то вещи. Лето кончилось, даже сентябрь, с его тёплым и солнечным
бабьим летом, прошёл. Зарядили дожди, похолодало, и я, торопясь по серым, ещё плохо
знакомым улицам домой, радовалась, что мне есть куда идти и иду я туда с радостью. Конечно,
нужно было задуматься о собственном жилье, и я даже приценивалась, узнавала цены на
недвижимость, и прикидывала, смогу ли я прожить ещё несколько месяцев, если потрачу почти
все деньги на покупку собственного жилья. Я не шиковала, покупала только самое
необходимое, но всё равно придётся туго, нужно будет как-то жить следующий год. Мама
убеждала меня переехать к ним, это и деньги бы сэкономило, и ей было бы спокойнее, но я
сомневалась. Не смотря на то, что я чувствовала себя в безопасности, инстинкт самосохранения
начинал бунтовать, когда я задерживалась у них в доме. Там я была легкодоступна. А с
некоторых пор, больше всего я оберегала свой покой. Сейчас мне не хотелось бы встретиться
лицом к лицу с Серёжей и объясняться с ним. Мама говорила, что я совершаю ошибку, что
нужно развестись с ним немедленно, но я продолжала осторожничать.
- Валя мне опять звонила, - рассказывала мне она. – Никак не может оправиться от
случившегося. Всегда спрашивает, не у нас ли ты.
- Подозревает?
- Да чего ей подозревать, Стася? Как будто ты можешь пойти не к матери, а куда-то ещё!
- Значит, и Серёжа в курсе. Это ведь должно меня успокоить, правда? Если бы хотел,
давно бы приехал. Значит, не хочет.
- Не хочет он, - проворчала мама. – Но разводиться тоже не хочет. Что он тянет? Ты-то
понятно, а он?
- Это тебе понятно, - отозвалась я, помешивая ложечкой чай.
- Стася, так может он знает?
- Нет, мам. Никто не знает.
Она остановилась у стола, руку в бок упёрла и вздохнула, задумавшись.
- А Валя всё вопросы мне задает. Нет бы сына своего спрашивала!
Я усмехнулась.
- Да, он бы ей много рассказал. Хотя, скорее всего и рассказал.
- Да наверное. Судя по её тону…
- Мама, скажи ей, что я не передумаю. Мы с Серёжей расстались, ничего уже не изменишь.
- Да, рухнула наша с Валей дружба.
Я глаза опустила.
- Прости.
Она подошла и погладила меня по волосам.
- Да что об этом говорить? Интересы моего ребёнка мне куда важнее. И если уж ты так
решила…
Опять эта интонация. Я позволила себя обнять, к матери прижалась, но, к её огорчению,
продолжала хранить свои секреты. Мама уже давно всячески намекала мне, что держать в себе
пережитое не стоит, надо выговориться, выплакаться, а кому, как не ей? Кто поймёт меня, как
не она? И я не спорила, готова была с ней согласиться, но не представляла, как смогу рассказать
родной матери, которая воспитывала и пыталась привить мне лучшие моральные ценности, о
том, как я изменяла мужу с незнакомым и опасным типом. А уж про то, что Сулима уголовник,
и вовсе заикаться не стоит, иначе она до конца жизни будет мне это припоминать, беспокоясь за
моё душевное здоровье. Ещё и из-за её тревог и осторожных вопросов, мне не сиделось на
месте, и я торопилась вернуться в город, чтобы остаться одной, и вновь сосредоточиться на
себе, запрещая думать о прошлом.
В конце октября похолодало настолько, что выпал первый снег. Напугал ранней зимой, и
тут же растаял, превратившись в ледяную жижу под ногами. Она неприятно чавкала,
смешиваясь с грязью и жухлыми листьями, деревья ещё больше потемнели и казались
съёжившимися, в преддверие зимней спячки. Дул холодный ветер, моросил дождь, но я всё
равно каждый день ходила в парк, чтобы пройтись по аллее. Удовольствие, конечно, не как
летом, и вода в реке не сверкала призывно на солнце, но я всё равно, дойдя до конца аллеи,
останавливалась у перил набережной, и минут пять стойко терпела ледяные порывы ветра.
Дышала влажным воздухом, гордясь собой из-за того, что не позволяю себе расслабиться и
лениться, и строго следую распорядку. К тому же, кроме прогулок, расписанных по часам,
порой, мне откровенно нечем было больше заняться. Вся моя жизнь превратилась в расписание,
а дома никто не ждал и ничего от меня не требовал, поэтому я без труда его соблюдала. Много
размышляла, строила планы на будущее, и на часы поглядывала. Но не могу сказать, что
чувствовала себя несчастной или одинокой. По крайней мере, одиночество, если оно и
ощущалось, меня не тяготило. А разве это не самое главное? Я оберегала свой покой. По пути
домой обязательно заходила в торговый центр неподалёку, сидела в кафе, глядя в окно, или
заглядывала в небольшие магазинчики на первом этаже. Выше располагались бутики, а я в
последнее время об обновках в своём гардеробе не задумывалась. На первом же этаже был
книжный магазинчик, сувенирная лавка и замечательная кондитерская. На пирожные и булочки
я не налегала, а вот засахаренный миндаль стал моей слабостью. Его накладывали специальным
совочком в бумажный кулёк, иногда орешки были ещё тёплыми, и я съедала их ещё до того, как
успевала вернуться домой. Все эти мелочи, быстро превращающиеся в ритуал моей новой
жизни, меня радовали.
Я и сегодня после прогулки зашла в торговый центр, купила кулёк миндаля и
перекинулась несколькими фразами с продавцом, мужчиной в годах, который уже успел
привыкнуть к моим постоянным визитам. Только заметив, как я вхожу в его отдел, приветливо
заулыбался и потянулся за фирменным кулёчком, собираясь отпустить меня без очереди.
- Скверная погода сегодня для прогулки, - заметил он.
Я стряхнула с капюшона пальто капли дождя и кивнула.
- Да, на набережной ветер просто с ног сдувает.
Я благодарно улыбнулась ему, забрала своё лакомство, и вежливо попрощавшись,
направилась к выходу. Шла по улице не спеша, не обращая внимания на непогоду, и только
провожала взглядом прохожих, которые торопились по своим делам или просто желали
поскорее укрыться от холодного дождя и ветра. Я же не спешила, одной рукой удерживала
зонтик, пристроив его на своём правом плече, другой доставала орехи и клала их в рот.
Признаться, от удовольствия даже жмурилась. Ветер теребил полы моего пальто-пончо, я
аккуратно обходила лужи и поглядывала по сторонам, правда, без особого интереса. Я просто
гуляла, по своему обычному маршруту. Потом в который раз задумалась над тем, смогла бы я
всю жизнь прожить в этом городе? И тут же дала себе ответ: а почему бы и нет?
Войдя во двор своего дома, остановилась, чтобы сложить зонт. Дождь, кажется,
закончился, да и плечо немного устало. Сунула кулёк с оставшимися орешками в карман,
закрыла зонтик и тряхнула его, чтобы вода побыстрее стекла. Мимо прошла соседка,
поздоровалась со мной, и я с улыбкой обернулась ей вслед. Потом осторожно перешагнула
через лужу, стараясь не запачкать сапоги. Я была занята всеми этими мелочами, поэтому и не
заметила сразу машину, припаркованную совершенно беспардонно прямо напротив подъезда. Я
перед ней остановилась, оглядела недовольно, не зная, с какой стороны лучше её обойти,
совершенно не собиралась вглядываться сквозь тёмные тонированные стёкла, и в некоторой
панике отступила, когда дверь со стороны водителя неожиданно открылась. Я глаза подняла и
невольно отступила, почувствовав, как меня мгновенно обдаёт жаркой волной. Смотрела на
Гришку, который в первый момент почему-то показался мне разозленным, наверное потому,
что
его губы были странно поджаты, словно ему не терпелось высказать мне ворох своих претензий.
А я глупо таращила на него глаза, и понимала, что мне не сбежать. Куда я побегу? Да и как?
Развернусь и кинусь прочь?
- Охота тебе шататься в такую погоду? – не слишком любезно поинтересовался он, при
этом не спуская с моего лица пристального взгляда.
Я смотрела поверх его плеча, зонтик ещё раз встряхнула, выдержала паузу, после чего
признала:
- Неохота. Поэтому я пойду. – Я попыталась бочком мимо него проскользнуть, но это даже
за попытку можно было не считать. Гришка чуть сдвинулся вправо и снова оказался у меня на
пути. Я остановилась. К этому моменту внутри уже разгорелась буря, я едва на ногах от
волнения стояла.
- Не спросишь, как я тебя нашёл?
- Мне интереснее: зачем.
Гришка хмыкнул, сунул руки в карманы куртки, посмотрел на зонтик-трость в моих руках.
Взгляд бы такой, будто он каждую мелочь оценивал. Я не оценивала, но тоже посматривала. И
на него самого, понимая, что он за прошедшие месяцы внешне никак не изменился, словно мы с
ним только вчера рука об руку с болота вышли; и на его новый автомобиль, что прозрачно
намекало на изменившееся финансовое положение. Оставалось только про себя
позлорадствовать по поводу того, что постричься стильно он не подумал, а вот машину покруче
прикупил. Что сказать на это? Мужчина. Игрушки куда важнее внешнего вида.
- Любопытно было, куда это ты так рванула из города.
- Гриша, почти три месяца прошло, - напомнила я.
Он плечами пожал.
- Ну, я не муж. Мне никто о твоём отъезде сообщить не потрудился.
- Ах вот как. – Я улыбнулась, головой покрутила, оглядываясь. Просто так, лишь бы в
глаза ему не смотреть.
- Деньги забрала и сбежала? Оригинально. - Не ожидал от меня такого?
- От тебя нет.
- Почему? Помнится, ты был не слишком высокого мнения о моей морали.
Он выдохнул, недовольно.
- Я такого никогда не говорил.
- Это тебе так кажется.
- А ты поняла по-своему?
Я отвечать не стала, вместо этого поинтересовалась:
- А как ты всё-таки меня нашёл?
Гриша улыбнулся, широко и задорно. Руку из кармана достал и взял меня за запястье. Я не
ожидала, оттого замерла, не готовая к его прикосновению.
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 29 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |