Серёжка вдруг стукнул кулаком по столу, а я подпрыгнула.
- Чёрт, Настя! – Он никогда не называл меня Настей…
Ефимов подошёл и положил на стол фотографию. Я взглядом в неё упёрлась, чувствуя, что
покрываюсь липким потом. На снимке был Гришка, причём выглядел моложе, чем сейчас.
- Расскажите нам об этом человеке. Вы ведь его знаете?
Этот вопрос следовало обдумать, и я молчала, понимая, что с каждой секундой усугубляю
ситуацию. На Серёжу смотреть боялась, даже краем глаза отмечала, как стремительно он
темнеет лицом.
- Говори, - глухо потребовал он.
- Я… видела его.
- Где?
- Ну… - Знать бы, что говорить!
- Анастасия Николаевна, как его зовут?
- Я не уверена…
Серёжа стоял рядом, наклонившись ко мне, наблюдал за мной, потом поднял руку и
коснулся моих волос. Погладил, а следом вдруг сдавил ладонью мой затылок.
- Говори, - потребовал он совсем другим тоном.
Я зажмурилась и выдохнула.
- Гриша… кажется.
Серёжка руку убрал и отодвинулся. Выдохнул сквозь зубы.
- Твою мать.
Ефимов на это никак не отреагировал, сел напротив и придвинул фотографию ближе ко
мне. Решил меня подбодрить.
- Рассказывайте, Анастасия Николаевна, рассказывайте.
Я взглядом в Гришкино лицо упёрлась. Криво усмехнулась.
- Я не знаю, что рассказывать. Я его видела, там…
- В лесу?
- Да.
- Как его фамилия?
Я моргнула.
- Не знаю. – Опомнилась и добавила: - Откуда?
- Вы часто его видели?
- Раз или два.
- И что? Он с вами говорил, обращался к вам, вы что-то слышали от него?
Я старательно контролировала своё дыхание. Покачала головой.
- Нет.
- Но вы его там видели?
- Да.
Ефимов на спинку стула откинулся и взглянул на Серёжу поверх моей головы. Но не
успела я вздохнуть свободнее, вдруг сказал:
- Несколько дней назад Григорий Сулима встречал вас у спорт-клуба. О чем вы с ним
говорили?
Я вдруг поняла, что у меня затрясся подбородок, хоть рукой его держи. Поторопилась
закусить нижнюю губу, молчала, просто не могла говорить. Серёжка стоял за моей спиной и
сверлил взглядом мой затылок. И больше всего на свете я сейчас боялась встретиться с ним
взглядом.
Наконец выговорила:
- Я не говорила.
- Разве? Вы не стояли с ним лицом к лицу, но говорили. Это видно по съёмке видеокамер.
Две-три минуты… О чём?
- Я не помню. Я испугалась, увидев его, попросила оставить меня в покое.
Ефимов удовлетворённо улыбнулся, и задал следующий вопрос, кажется, уже не
сомневаясь в моём ответе:
- Это он помог вам сбежать?
Сулима, значит… Я коротко кивнула.
- Почему?
Я сжала руки в кулаки.
- Ему нужны были деньги. Я ему заплатила.
Серёжка резко ко мне наклонился, пристроив одну руку на спинке моего стула. Я даже
испугалась его стремительности.
- Ты ему заплатила? Чем?
Я сделала глубокий вдох.
- Я отдала ему деньги, которые ты для мамы дал. Мы с ним договорились.
Ефимов смотрел на своего работодателя и улыбался, совершенно паршиво, словно сказать
пытался: а ведь я был прав. А Серёжка выпрямился и вдруг смеяться начал. Я не на шутку
перепугалась, повернулась, чтобы посмотреть на него, а он сквозь смех зло выдохнул:
- Вот сукин сын, а. Копейкой не побрезговал.
- Там много было, два миллиона… - напомнила я, чувствуя, что в душе начинается
настоящий пожар.
Серёжка же, вместо того, чтобы впечатлиться, выдохнул:
- Придушу сволочь.
- Значит, приехали вы не из Пригорья? – продолжал цепляться ко мне Ефимов. Не зря я его
всегда недолюбливала.
- Не знаю! Мы долго шли по лесу, в какую сторону – я понятия не имею. Я была измотана.
Когда он поймал машину, я сразу уснула. Я ничего больше не знаю! – Я вскочила и нервно
забегала по комнате. – Да и какая разница? Он своё обещание выполнил.
- А вы своё выполнили?
Если он думает, что так просто собьёт меня с толка, то ошибается. Я спокойно кивнула.
- Да. Я же отдала ему деньги.
- Но почему ты мне ничего не сказала? – заорал Серёжка.
Я остановилась.
- Это было частью уговора. Гриша… - Слишком легко я произнесла его имя. – Он сказал,
что уедет из города, как только получит деньги. Я поверила. Зачем ему здесь оставаться? – Я
пыталась рассуждать, при этом стараясь не встречаться ни с кем взглядом. – И сначала я хотела
рассказать тебе, Серёж, но потом решила, что ты так и будешь их искать, не успокоишься… А
он ведь обещал уехать.
- И просил не называть имён, так?
Я покаянно кивнула.
- Так.
Серёжка не спускал с меня тяжёлого взгляда.
- Сколько раз после этого вы встречались с Сулимой?
Я сглотнула, стала смотреть в сторону. И твёрдо сказала:
- Один раз, у клуба.
- Что он от тебя хотел? – рассвирепел муж.
- Я не стала с ним разговаривать, Серёжа. Села в машину и уехала. – Осмелилась взглянуть
на Ефимова. – Ведь на съёмке это видно? Что я уехала?
- Видно, - не стал он спорить.
- Вот и хорошо. – Я молчала, наблюдала за тем, как мужчины переглядываются, с
намеком, потом спросила: - Серёжа, ты с ним знаком?
Муж не ответил, зыркнул на меня, потом подошёл к столу, взял фотографию, скомкал и
бросил на пол. Я взглядом за смятым снимком проследила. Никаких слов уже было не нужно.
Я томилась в ожидании, мечтая, чтобы мне разрешили уйти, хотела сама пожаловаться на
плохое самочувствие, но Серёжка вновь повернулся ко мне и вдруг спросил:
- Что он тебе про меня говорил?
- Про тебя? – Я всерьёз растерялась, покачала головой. – Ничего.
Серёжка прищурился недоверчиво. А я торопливо заговорила:
- Он выспрашивал меня про мужа, но это было из любопытства. Как мне показалось.
Серёжа усмехнулся.
- Из любопытства, говоришь. И что ты ему рассказала?
- Ничего. С какой стати я буду ему что-то говорить? Он же… уголовник.
- Уголовник, - кивнул муж и, кажется, остался доволен моим ответом.
Я приложила холодную дрожащую руку к своему лбу. Решила пожаловаться на головную
боль.
- Я пойду к себе. Если можно…
Серёжа кивнул мне и тут же отвернулся, а я вышла из гостиной на ватных ногах. Дошла до
лестницы, поднялась на несколько ступенек и опустилась на них. Вцепилась в перила. В
гостиной было тихо, прошло около минуты, прежде чем я услышала ехидный голос Ефимова.
- Что-то мне всё это напоминает.
- Заткнись, - посоветовал ему мой муж.
- Конечно, дело твоё, но зная Гришку, я бы задал твоей жене немного другие вопросы.
- Заткнись, сказал.
- Да заткнусь я, заткнусь. – Ефимов усмехнулся. – Гришка – мстительный сукин сын, и
надеяться, что он не вернётся в город после отсидки, было глупо. А раз вернётся, захочет
получить своё. И не только деньги, Серёг. Ты это понимаешь?
- Облезет.
- Ага.
- Он сам нарывается. – Серёжка проговорил это странным, незнакомым тоном, от которого
у меня мурашки поползли по коже. – Сам развязывает мне руки.
- Вот и объясняй это Коту. Я не при делах.
- Да? Кидаешь меня?
- Почему? Ты просил меня узнать, кто похитил твою жену – я узнал. Да с самого начала
знал, но тебе нужны были доказательства. Я и их тебе достал. А вот связываться с Гришкой я не
буду. Я ему ещё кое-чем обязан.
- Ты обязан? Ефим, опомнись, это когда было? В прошлом веке, в другой жизни. Нет
больше Гришки, ему давно нет места в этом городе. Сколько ещё он будет дёргаться?
- Пока ты не вернёшь ему должок.
- Советуешь отдать? – не поверил Серёжка.
- Советую подумать.
- Мы не уживёмся в одном городе. Всё равно пристрелим друг друга. Так чего ждать?
- Решай это сам.
Я прижалась лбом к перекладине перил, сухие губы облизала, а, услышав шаги, взгляд
подняла и увидела Ефимова, который направлялся к выходу. Он меня тоже заметил,
усмехнулся, когда понял, что я всё слышала, и что-то такое ещё проскользнуло в его взгляде,
полное понимание ситуации, что его ещё больше развеселило. Но он и не подумал остановиться
и что-то сказать, из дома вышел, а я, собравшись с силами, поднялась и пошла наверх. Ясно
было одно – моя семейная жизнь не рушится, она уже рухнула. И кое-кто этому очень
поспособствовал.
Оставалось лишь удивляться, почему я столько времени так отчаянно не хотела замечать,
что Гриша ведёт себя не как похититель, которого наняли для охраны. Он всегда говорил, что
ему заплатили, а детали чужого преступления ему не интересны. Но сколько раз я слышала
обрывки странных фраз, которые, конечно же, надо было сложить воедино, а не отмахиваться от
них. И я бы это непременно сделала, если бы не отвлеклась на чувства и эмоции. Без конца
убеждала себя, что он не причём, что он жертва обстоятельств, как и я, и надо помочь ему
избежать законного наказания и гнева дружков. А выходит, что он сам всё это придумал. Меня
украли по его указке, и он лично мною занимался, наверное, получая от этого извращённое
удовольствие. А потом ещё и спать со мной начал, про себя посмеиваясь над бывшим дружком.
А я, как последняя дура, всё это ему позволила. Позволила разрушить свою жизнь, мою любовь
к мужу, счастье, которым так гордилась ещё совсем недавно. А потом появился Григорий
Сулима, и вывернул мою жизнь наизнанку. Я уверена, что у него был чёткий план действий, он
продумывал каждый шаг и, наверное, каждое слово. Ведь как-то ему удалось сбить меня с
толка? Осторожно выспрашивал меня про мужа, про нашу семейную жизнь, даже о планах на
будущее. Каждый день мне врал, занимался со мной любовью и врал. А ещё просил не
зацикливаться на чувстве вины, ведь это не измена!..
От злости и бессилия я заревела. Ходила по спальне и в буквальном смысле руки
заламывала. Выражение «заламывать руки» всегда казалось мне странным и глупым, я понять
не могла, что оно означает, а вот сегодня поняла. Хотелось заорать, затопать ногами, начать
бросаться на стены, но я вместо этого обхватывала себя за локти, сжимала кулаки, потом
взмахивала руками, не зная, как избавиться от тяжести в груди. Мне нечем было дышать. В
какой-то момент тошнота стала непереносимой, и я кинулась в туалет, потом долго не могла
отдышаться. Едва сумела подняться на слабых ногах и добраться до раковины, чтобы умыться и
прополоскать рот.
- Стася, тебе плохо?
Я головой мотнула, мужа оттолкнула, чтобы пропустил меня в комнату, и рухнула на
постель. Голова сильно кружилась, я даже глаза открыть не могла.
- Я вызову «скорую», - решил Серёжка, понаблюдав за мной минуту.
- Нет! – Я постаралась справиться с собой. – Я просто переволновалась. Сейчас пройдет.
Сережа на край постели сел, смотрел на меня, но дотронуться не решался.
- Малыш, прости. Я не думал, что он на такое решится. Но это ведь… чокнутый сукин сын.
Украсть тебя удумал.
Я крепко зажмурилась и взмолилась:
- Серёжа, хватит. Я не хочу об этом больше говорить. Не могу…
- Хорошо, хорошо. – Он всё же погладил меня по спине, потом укрыл одеялом. – Отдохни.
Следующий день начался с того, что я поняла: не могу смотреть мужу в глаза. И не из-за
стыда, который испытывала последние недели, а просто-напросто боюсь. Боюсь увидеть в его
глазах нечто страшное и для меня незнакомое. Вчера, подслушивая его разговор с Ефимовым, я
очень четко осознала, что многое про Серёжку не знаю. О своем прошлом он всегда говорил с
неохотой и иронией, намекая на то, что времена тогда были лихие, а он был молод и горяч, и,
без сомнения, совершал ошибки, о некоторых до сих пор жалеет, но исправить уже ничего не
может. Единственное решение: не позволять себе повторять их. А вот теперь я всё больше
уверялась в том, что лихие времена не прошли для него бесследно, и натворить он успел, куда
больше, чем признавался, да и привычки и способы решения проблем остались прежние, просто
он в последние годы старательно их маскировал за солидностью и деловым подходом. Но
послушав вчера, насколько спокойно он рассуждает: а не пристрелить ли ему надоевшего
Гришку Сулиму, я всерьёз впечатлилась. Не знала, что и думать, если честно. Дурацкая затея с
похищением враз перестала быть чьей-то игрой и банальным желанием подзаработать, она
превратилась в опасную авантюру, и Гриша, наверняка, знал с самого начала, на что идет.
Поэтому столько раз говорил мне: молчи, молчи до последнего.
- Как ты себя чувствуешь?
Я смотрела в свою тарелку, примяла ложкой взбитый творог.
- Хорошо.
- Больше не тошнит?
Я проглотила комок, вставший в горле, затем покачала головой.
- Нет. Это от нервов.
- Наверное. Но ты бы показалась врачу.
- Зачем? Причин для переживаний от этого меньше не станет.
- Стася.
- Серёж, со мной всё в порядке.
Он недовольно вздохнул, и вроде бы решил внести ясность.
- Ты сама виновата. Тебе нужно было сразу мне всё рассказать, а не платить кучу бабок
какому-то уголовнику.
- Вчера ты сказал, что это копейки по сравнению с тем, что он требует.
Серёжа в раздражении отодвинул от себя тарелку.
- А ты не бери в голову лишнее, и к мужским разговорам не прислушивайся. Они тебя
совершенно не касаются. Я сам разберусь.
- Неужели ты не можешь с ним договориться? Отдай ему деньги, пусть уедет.
Серёжа в досаде губами пошевелил.
- У меня столько нет, - проговорил он негромко.
Я взглянула в растерянности.
- Что?
- У меня нет столько денег! Они все в дело вложены. А делить с ним бизнес я не буду,
ясно?! – Он произнёс это таким тоном, словно не сомневался, что я непременно передам
Гришке
его слова. Я поторопилась отвернуться. – Я пахал, пока он сидел, и он не вернулся к разбитому
корыту. Как оказалось, все эти годы, я его капиталы множил, раз он с меня их требует.
- Вы вместе работали? – Я поневоле попыталась представить Гришку на месте мужа в его
кабинете на пятнадцатом этаже нового офисного здания в центре города, в костюме за две
тысячи долларов, обсуждающим миллионные сделки по поставкам вторсырья, и, признаться, не
смогла.
Серёжа посверлил меня взглядом, но так и не ответил, из-за стола поднялся.
- Мне нужно на работу, - глухо оповестил он. – А ты, будь добра, не езди сегодня в город.
Я промолчала. Комкала в руках льняную салфетку, и дождаться не могла, когда на меня
снизойдёт озарение. Когда я пойму, как нужно поступить и что, вообще, делать дальше?
Озарения не было, и я страдала. Через полчаса, забыв о просьбе мужа, засобиралась в город.
Нужно было увидеться с этим вруном и подлецом Гришкой, чтобы кое-что прояснить. Коля,
снова заступивший на смену, и явно предупреждённый моим мужем о том, что мне выезжать из
дома не следует, попытался возразить, но я никак не отреагировала, только прикрикнула:
- Открывайте ворота!
Сегодня у меня не было сил что-то придумывать и выбирать окольные пути. Оставив
автомобиль на стоянке клуба, я решительно направилась к Гришкиному дому. В дверях
столкнулась с соседкой, которую уже встречала пару раз в подъезде, и та неожиданно решила со
мной поздороваться, видимо, привыкнув к моим визитам. Но я пробежала мимо неё наверх, не
проявив ответной вежливости. На ходу достала ключ, отперла дверь и вошла в квартиру.
Замерла в прихожей, уже понимая, что Гриши нет. Но если бы его просто не было – это ещё
ничего, но довольно скоро я выяснила, что и вещей его в квартире нет. Я открыла шкаф,
выдвинула ящик комода, распахнула дверцу старого секретера, и от обиды разрыдалась. Гад.
Опять меня провёл.
Выйдя из подъезда, я увидела мужа. Он прохаживался у своей машины, и, по всей
видимости, ждал, когда я спущусь. Я остановилась, кинула затравленный взгляд на охрану за
его спиной, а когда Серёжка повернулся ко мне, заставила себя посмотреть ему в глаза. Особо
радостным он не выглядел, правда, и разозлённым тоже, скорее уж разочарованным.
- Что, сбежал? – поинтересовался он с притворным сожалением.
Я не ответила, хотела мимо пройти, мечтала о том, чтобы он позволил мне уйти, но
Серёжка схватил меня за локоть и повёл к машине. Дверь передо мной охранник распахнул, а
муж негромко проговорил:
- Садись.
Я села и сразу отвернулась. Каждый вдох требовал усилия, я отвлеклась на это, пыталась
справиться с собой, наверное поэтому и слёзы не лила. Серёжка устроился на сидении рядом со
мной, кинул водителю короткое:
- Домой, - а потом уже на меня посмотрел. Долго молчал, а затем поинтересовался: - Стась,
ты с ума сошла?
Я пальцы к губам прижала, когда те затряслись. Сказать мне было нечего, я смотрела за
окно и мечтала поскорее оказаться дома. А Серёжка тем временем выдохнул, надув щёки, что
было совершенно не к месту, и со стопроцентной уверенностью заявил:
- Дура.
Что я, спорить с ним буду? Как есть дура. Ни одного оправдания мне нет.
- На самом деле думала, что он тебя там ждёт? – не скрывая язвительности,
поинтересовался Серёжа, когда мы дома оказались. Всю дорогу молчали, выяснять отношения
при охране он, конечно же, не стал, но его распирало изнутри, и я его состояние прекрасно
понимала. – Да он уже в другом месте, как крот окопался. Поищешь его теперь.
Я поднялась в спальню, туфли с ног скинула и села на постель. Серёжка не замедлил
явиться следом за мной, пиджак снял и рванул воротник рубашки, словно задыхался. И
продолжал негодовать:
- Всё рассчитал, падла. Хотя да, времени на это у него предостаточно было. И я ещё ему
помог, - кинул на меня возмущённый взгляд, - женился на дуре. Может, ты объяснишь родному
мужу, с какой стати ты польстилась на чужого мужика? Чего тебе не хватало? И ладно бы
красавец был!..
Я отвечать не стала, не знала, что сказать. Сунула под спину подушку, устраиваясь
поудобнее. Было странное чувство, что у меня болит всё. Боль охватила кольцом, и я только
хмурилась, не зная, что с ней делать. Серёжка кричал, махал руками и брызгал слюной от
бешенства, а я радовалась тому, что пока ему не требуется моего участия. Он раз двадцать
назвал меня дурой, говорил о том, что все бабы, по сути своей, шлюхи, и рано он радовался,
считая, что его жена невинный цветок.
- Что ты молчишь, Стася?! – заорал он в конце концов, а я вздрогнула. Несколько долгих
секунд собиралась с мыслями.
- Мне нечего сказать.
- Тебе нечего сказать? – поразился он и ударил себя кулаком в грудь. – Ты мне изменила.
Ты мне изменила! И тебе нечего сказать?
Я головой покачала. Слёзы потекли, я рукой их вытерла, рыдание проглотила. Серёжка
подошёл, в сердцах замахнулся, а я сжалась, уверенная, что ударит. Но он с собой справился,
выдохнул ругательство, а потом схватил мою сумку и вытряхнул её содержимое на постель.
Забрал мобильный, выдернул из розетки шнур стационарного телефона, а на меня воззрился в
бешенстве и обиде.
- Из дома не выйдешь. – Обвёл рукой спальню. – Это теперь и твой клуб, и магазины, и
подружки, и квартира любовника. Ясно тебе?!
Я молчала, только губы кусала. А он, кажется, чего-то ждал. Наверное, когда я опомнюсь и
кинусь к нему вымаливать прощение, и хоть так пролью бальзам на его раненное самолюбие. А
я чувствовала странное отчуждение и отупение. Кивала и не спорила. Это ещё больше Серёжку
разозлило, он пустую сумку в меня швырнул и вышел из спальни, шарахнув дверью о косяк.
Следующие два дня я действительно просидела в комнате, под замком, но совершенно не
страдала из-за этого. Я была занята своими мыслями, старательно прислушивалась к себе, и то,
что чувствовала, меня пугало и вдохновляло одновременно. Серёжка же даже ночевать ко мне
не приходил, за что я его не винила. При нашем последнем разговоре у него в глазах столько
презрения было, он едва не плевался, когда вспоминал о Гришке, и о том, во что тот превратил
его семейную жизнь. Я, признаться, не выдержала психологического прессинга, рискнула
попросить прощения, думая, что Серёжке это нужно, что ему легче станет, но муж не проникся,
ушёл и не появлялся следующие сутки. А потом нас решила навестить его мама. Совершенно
неожиданно появилась на пороге нашего дома, накануне вернувшись из очередного санатория,
комфорт которых полюбила в последний год-полтора. Видимо, она и сыночка о своём приезде
не предупредила, потому что тот переполошился не на шутку, вбежал в спальню и сообщил, что
я могу выйти из комнаты. То есть, не могу, а должна, просто обязана. Маме ведь ни к чему
знать, что я натворила. Я натворила! Вот так я узнала, кто остался виноватым во всей этой
истории. Я.
Особого удивления, сделанный Серёжкой вывод, у меня не вызвал, то ли ещё будет, как
говорится, поэтому я лишь усмехнулась и из комнаты вышла. Чувствовала себя спокойно, даже
слишком. Остановилась перед зеркалом в холле, похлопала себя по щекам, чтобы вызвать
лёгкий румянец, а затем отправилась на встречу с любимой свекровью. Серёжка всё это время
был у меня за спиной и зорко наблюдал за тем, как и что я говорю. Тётя Валя всплеснула руками
при виде меня.
- Стасенька, ты бледная. Тебе нездоровится?
- Немного, - призналась я. – Кажется, я подхватила простуду. – Я присела рядом с ней на
диван и легкомысленно отмахнулась. – Не берите в голову, мне уже лучше.
- Ты у врача была?
- Конечно, она была у врача, мама, - улыбнулся Серёжка. Я на него посмотрела, отметив
про себя, что играть на публику он умеет. Когда смотрел на мать ни во взгляде, ни на лице не
было и намёка на недовольство и разочарование, которые он демонстрировал мне ещё совсем
недавно. – Я слежу за своей женой, - с понятным только мне намёком, проговорил он. Взглянул
в упор, а я улыбнулась.
За обедом тётя Валя рассказывала о том, как приятно она провела последние три недели в
известном на всю область санатории, расхваливала тамошних врачей, обслуживание и природу.
Мы с Серёжкой слушали, дружно кивали и говорили складно, по привычке заканчивая друг за
другом предложения. Вот только муж пил больше обычного, я замечала, а вот тётя Валя нет. На
ночь она у нас не осталась, засобиралась неожиданно, не к месту заявив, что мешать нам не
хочет, да и звонка ждёт, «от тёти Агаты из Симферополя, помнишь её, Серёжа?», и поэтому
остаться у нас никак не может, хотя очень скучает по своим детям. Серёжа отправился
провожать её до машины, мать за плечи обнимал и слушал её наставления, а я наблюдала за
ними в окно.
- Ты молодец, - похвалил меня Серёжка, вернувшись в дом. Прошёл к бару и налил себе
еще коньяка. Даже мне предложил, вполне вежливо, но я отказалась. – Никогда не думал, что ты
умеешь так мастерски притворяться.
- Снова в комнате меня запрёшь? – поинтересовалась я, не желая комментировать его
выпад в мой адрес. Присела на диван и ногу на ногу закинула.
- А что, тебе не нравится комфортная жизнь? Быстро надоела?
- Я пытаюсь говорить с тобой серьёзно.
- Серьёзно? Хорошо, давай говорить серьёзно. Вчера Сулима мне звонил, интересовался,
не надоело ли мне от него прятаться. Я от него прячусь, представляешь? Он как пёс уличный по
городу от меня бегает, но считает меня трусом. Наглости через край.
Я скребла ногтем диванную обивку и хмурилась.
- Зачем мне об этом знать?
- А уже не интересно? Прикрывать его месяцами было интересно, а сейчас охота прошла?
Кстати, что-то он не поинтересовался, куда ты пропала. Одной дурой больше, одной меньше.
Я кивнула.
- Ты прав.
Серёжка выдвинул подбородок, а на меня взглянул люто.
- Ничего, что я про твоего любовника сейчас говорю? Твою совесть ничего не беспокоит?
- Может, и беспокоит, - согласилась я. – Но если ты думаешь, что я буду кататься по полу,
вымаливая у тебя прощение, то зря, не буду.
Он вскинул одну бровь и ехидно поинтересовался:
- Что так?
- Потому что ты всё равно не простишь. – Я поднялась, пошла прочь, а Серёжка зло
выдохнул мне в спину:
- Если думаешь, что я развод тебе дам, то ты очень ошибаешься. И дальше будешь
улыбаться всем, но только теперь на моих условиях! Ещё попросишь меня… всё забыть!
Мне даже интересно стало: на самом деле попрошу? Вполне возможно, в принципе, все к
этому и идет. Сколько я выдержу взаперти, рядом с мужем, который при виде меня зубами
скрежещет? И бежать мне некуда. Во-первых, Сережа зол и из дома меня из упрямства не
выпустит, а во-вторых, куда я поеду? К матери? И что ей скажу? Я самой себе не могу
объяснить произошедшее. Но пока мне было не до объяснений, нужно было решить другую
проблему – как мне получить от мужа разрешение выезжать в город. Каждый раз, как я
заговаривала об этом, Серёжка лишь усмехался и качал головой, отказывая мне. А в город мне
было нужно, очень. Самое паршивое, что муж об этом знал, и готов был поступать мне назло.
Вернуть ему разум могло только одно – общественное мнение, вот к нему я и решила
обратиться, через Ольгу. Улучила момент, когда Серёжки дома не было, и с телефона Кристины
позвонила подруге и описала ей сложную ситуацию, в которую по глупости попала. Самые
интересные подробности, похищение например, конечно же, скрыла, но Ольге это и не важно.
Её больше интересовало, как Серёжка отреагировал на новость о том, что у меня любовник, и
как я вообще могла так по-идиотски попасться, в первый же раз. Я в ответ на её причитания
лишь вздыхала.
- Вот так и попалась, - каялась я. – Сама понимаю, что дура, но…
- И ты поехала к нему, среди бела дня, не думая о том, что Серёжка тебя запросто
выследит? Стася, где была твоя голова?!
- Если бы я с головой дружила, сидела бы рядом с мужем, - огрызнулась я от расстройства.
Ольга фыркнула.
- Ещё скажи, что ты влюбилась.
- Не скажу, - проговорила я, но уж как-то осторожно и нерешительно. Ольга только
ахнула.
- С ума сошла.
Я руку в кулак сжала.
- Ты мне поможешь?
- Да помогу, конечно, что с тобой делать?
- Пусти слух, что я пропала. Пусть люди поговорят. Слухов Серёжка испугается. Только не
переусердствуй, ради Бога, - взмолилась я. – Не сболтни лишнего.
- Я, в отличие от тебя, умею держать язык за зубами и информацию фильтровать, -
съязвила Ольга. – Даже если меня пытать будут, мне в голову не придёт в измене признаться!
- У тебя, видно, опыта больше, - не осталась я в долгу.
- Видно, да. – Ольга перестала язвить, и совсем другим тоном добавила: - Ладно, не боись.
Вытащу я тебя. Я Серёге сейчас устрою… пиар-акцию по всем фронтам.
В принципе, я в Ольге не сомневалась, в её талантах особенно. Уже через два дня Серёжка,
находясь в явном раздражении, вернул мне мобильный телефон и почти приказал, чтобы я
позвонила «этой чокнутой шерифихе». Я взглянула с наигранным недоумением.
- Ты о ком?
- О подружке твоей чокнутой! Она полгорода на уши подняла. Сегодня утром явилась ко
мне в офис и устроила спектакль. Заявила, что тебя похитили, а я это от неё скрываю. Грозилась
к ментам пойти.
Я спрятала улыбку, телефон в руках покрутила. Затем благосклонно кивнула.
- Хорошо, я позвоню.
Серёжка выдал ехидную улыбочку.
- Не «хорошо, позвоню», а позвони сейчас.
- Я устала.
- Интересно. И чем ты занималась?
Я взглянула ему в лицо и заметила:
- Раньше ты таких вопросов мне не задавал.
- Раньше я был уверен, что ты занята делом. К несчастью, выяснил, каким именно.
Я натянуто улыбнулась и не ответила, а в следующий раз обратилась к мужу только для
того, чтобы сообщить, что Ольга завтра ждёт меня в клубе. Серёжка зубами скрипнул, взглядом
в моё лицо впился, но спорить не стал. Зато на следующий день, взамен возвращённого
телефона, у меня отобрали машину. Сказать на это мне было нечего, спорить я не посмела,
ключи мужу отдала, а в клуб отправилась в сопровождении охраны. Это спутало мои планы.
- Караулят? – хмуро поинтересовалась Ольга, встретив меня у входа.
Я оглянулась на охрану.
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 22 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |