- Я? – не на шутку поразилась я такому выводу.
- А кто? Ты вон… красивая, - проговорила она с обвинением. – Зачем тебе такой, как он?
Ты себе получше найдёшь, а с ним так… погулять. – Она качнула головой в расстройстве и от
меня отвернулась. А я подумала, подумала и брякнула, хотя нужно было бы молчать:
- Думаю, Гриша взрослый и сам решит…
- Да что он решит? Что мужики, вообще, решить могут, когда рядом такая, как ты? Другим
местом думать начинают. А у него и так вся жизнь наперекосяк. Хотя, - она оглянулась на меня
в сомнении, - может, и хорошо, что он на тебя отвлёкся.
- Я ничего не понимаю, - пожаловалась я.
Она не поверила и вроде бы даже обиделась.
- Всё ты понимаешь.
Ну вот, я ещё осталась виноватой. Но на Гришу, после этого разговора, взглянула по-
новому. Мне казалось странным, что о нём, таком внушительном, хамоватом и серьёзном,
бандите, что уж тут таить, беспокоится молодая женщина, и говорит о нём, как о близком
человеке, которого любой обидеть может. Словно я могу его обидеть. Знала бы, на что способен
её друг, родственник или кто он ей, наверное, удивилась бы. И пожалела бы меня, а не его.
Весь оставшийся день я провела в компании детей. Алёна занималась домашними делами,
мужчины возились во дворе со стареньким «жигулёнком», а я нянчилась с Ванюшкой и болтала
с Алисой. Та всё чаще поглядывала на меня широко распахнутыми глазами и с явным
восторгом, особенно, когда я принялась рассказывать ей о показах мод и Европе. Вопросы
задавала, а потом принялась дефилировать по двору, от крыльца до калитки и обратно,
изображая походку модели. Я смеялась и хвалила её. Замолкала только тогда, когда
чувствовала, что Гриша смотрит на меня. Чересчур внимательно и вроде бы недовольно. Я
смеяться переставала, голос понижала, а про себя начинала гадать: в чём я снова провинилась?
К вечеру объявилась ещё одна гостья. Без стука и звонка вошла во двор дома, взлетела по
ступенькам крыльца и радостно позвала:
- Гриша! Хватит прятаться, вся улица говорит о том, что ты вернулся!
Я замерла у окна своей комнаты, присматриваясь к незнакомке. Как мне показалось, на
вид она была ровесницей Алёны, с пышной фигурой, смелое декольте на цветастом платье
подчёркивало полную грудь, тёмные кудри лежали на плечах, а задорная улыбка говорила о
том, что она явно рада возвращению желанного мужчины. Вон как кричит, даже детей не
стесняется. Поддавшись непонятному порыву с желанием подпортить кое-кому сладостный
момент встречи, я спустилась вниз, и возникла перед незнакомкой одновременно с Гришей. Тот
как раз поднялся из подвала, вытирая руки какой-то тряпкой, улыбнулся в ответ на приветствие,
а потом меня увидел и несколько скис. Я же старательно улыбалась, пытаясь казаться
приветливой и немного дурочкой, которой и в голову не придёт ревновать к пышнотелой
жительнице села. Гриша явно понял мои намерения и взглядом меня сверлил, но особо
разозлённым не выглядел, скорее уж развеселившимся. А, обращаясь к гостье, сказал:
- Привет, Свет. Хорошо выглядишь.
- Спасибо, - немного растерянно отозвалась девушка, а сама всё на меня посматривала.
Я ей кивнула.
- Здравствуйте.
За её спиной появилась Алёна, кинула в мою сторону быстрый взгляд, а подругу
подтолкнула в комнату.
- Ты входи, входи. Чего стоишь, как не родная?
Я едва заметно усмехнулась. Теперь мне стала понятна забота Алёны о Гришином личном
счастье. За подружку ратовала. А та только в первый момент всерьёз растерялась, и хотя не
спускала с меня подозрительного взгляда, но заметно подобрела и снова заулыбалась и даже
бюстом колыхнула. Это выразительное телодвижение отозвалось во мне глухим раздражением.
– Может, чаю выпьем? – предложила хозяйка. – Гриш, ты чайку не хочешь?
- Чего ж не выпить, если предлагают?
- Насть, а ты…
- Нет, спасибо. Я с детьми посижу.
Встретив язвительный Гришкин взгляд, я отвернулась, отошла к дивану и присела перед
детским манежем, протянула Ванюшке руку, чтобы помочь встать. Вида не подавала, но
прислушивалась к тому, о чём говорили за столом и украдкой наблюдала. Гриша устроился,
вальяжно развалившись на стуле, что было попросту невежливо, но видимо в порядке вещей для
его уровня воспитания. Гостья, окончательная опомнившаяся от шока при виде меня, сидела
рядом и болтала без умолку. И всё о каких-то глупостях, настоятельно втягивая Гришку в
разговор. Тот отделывался ничего не значащими фразами, ухмылялся, интерес к своей персоне
поддерживал, но не столь откровенно, как Свете бы того хотелось. Хотя, взгляд в вырез
декольте опустить не забыл, и в первый раз заметив это, я лишь презрительно усмехнулась, что,
надо сказать, не осталось незамеченным. И если на женское мнение мне было откровенно
наплевать, то встретив Гришкин взгляд, я поспешила обратить всё своё внимание к ребёнку.
- Ты надолго приехал, Гриш?
- Завтра уеду.
- Это называется, бывать наездами, - проворчала Алёна. Посмотрела укоризненно. – Тебе
гостиница здесь, что ли? Приедет на сутки, уедет на две недели.
- Алён, ты чего ворчишь на меня весь день? Всю плешь проела, как мать.
- Хоть маму не трогай. Я ей ещё расскажу, что ты творишь.
Он глаза вытаращил.
- А что я творю?
- Ты знаешь что, - весомо, с явным намёком, проговорила Алёна, и кивнула в мою сторону,
видимо, не думая, что я замечу. Гришка на меня тоже посмотрел, прищурился неожиданно, и
как-то посерьёзнел.
В общем, они все втроём на меня уставились. Я терпела, сколько могла, но не бревно же я
бесчувственное, в самом деле? Довольно скоро я начала томиться и ёрзать, и улыбаться
Ванюшке становилось всё труднее. Хорошо хоть Алиса прибежала, села рядом со мной.
Взрослые тут же отвернулись, заговорили, понизив голос, а Алиса мне шепнула:
- Светка пришла.
- Я вижу, - тихо отозвалась я.
- Она хочет замуж за дядю Гришу, всегда хотела. – Девочка внимательно посмотрела на
меня, окинула придирчивым взглядом, после чего сообщила: - Но ты всё равно красивее.
Я поневоле улыбнулась.
- Спасибо.
Закончив чаепитие, Света под каким-то дурацким предлогом вывела Гришу на крыльцо, я
слышала их голоса, а уж что эта особа ему там внушала, об этом остаётся только догадываться.
Но очень старалась, не замолкала ни на секунду. Я только посмеивалась над тем, как некоторым
замуж охота. Даже на подобного типа ловушки серьёзные расставляют, а между тем у Гришки
на лбу крупными буквами написано – бандит. Он даже сидел. Кстати, интересно, она в курсе,
что он сидел? Хотя, конечно, в курсе. Но устоять-то невозможно. А в кругу семьи Гриша не
кажется особенно грозным и нелюдимым, даже к сестре (насколько я понимаю, Алёна его
сестра) прислушивается и на уступки идёт, про маму говорит… У всех есть мамы, это точно.
Даже у бандитов и уголовников.
На крыльцо я вышла только после того, как увидела в окно Свету, идущую по улице.
Голоса на крыльце ещё минуту назад смолкли, Гриша в доме не появился, и я выжидала, а когда
поняла, что его зазноба ушла ни с чем, рискнула выйти. Гришка сидел на перилах и курил, я же
встала напротив и руки на груди сложила.
- Как посмотрю, даже тебе, суровому и закалённому в боях воину, ничто человеческое не
чуждо.
- Ты о чём? – с ленцой переспросил он.
Я отвечать не стала, лишь изобразила пышные формы на уровне своей груди.
Этот гад ухмыльнулся.
- На себе не показывай.
Я фыркнула в пренебрежении.
- Я такому никогда не завидовала.
- Ну конечно, - не поверил он.
- Да? – всерьёз обиделась я. – Так чего ты сидишь? Беги, догоняй.
- Догоню. Послезавтра. Думаю, когда у меня в кармане будет два лимона, Светка мне
обрадуется с особым пылом.
Я судорожно кашлянула и стала смотреть в сторону.
- Ещё бы. Переведёт все мои деньги на дешёвые цветастые платья.
Гриша с перил спрыгнул, а окурок определил в самодельную пепельницу неподалёку.
- Они не твои, они Поляка.
- Не вижу никакой разницы.
- Да? А я вижу.
Алёна появилась на крыльце и посмотрела на нас с тревогой.
- О чём вы говорите?
- Мы? – Гриша ей улыбнулся. – Ни о чём. Настька сцену ревности мне устроила. Очень уж
её Светка впечатлила.
Я в возмущении приоткрыла рот, хотела двинуть ему кулаком в бок, но сдержалась из-за
Алёны. Та же пробормотала, с подозрением поглядывая на брата:
- А мне послышалось…
- Послышалось, Алён, послышалось. Иди, Ванька вон плачет.
Как только она ушла, поспешив на плач ребёнка, Гриша схватил меня за локоть и втащил в
дом, подтолкнул в сторону лестницы.
- Иди в комнату.
- Не понимаю, почему ты сердишься, - проговорила я, потирая локоть. – Я ничего такого
не сказала.
- Конечно, если мозгами не пользоваться, можно всё, что угодно болтать.
Я села на кровать, опустила голову.
- Я всё понимаю, я тебе мешаю. И болтаю глупости. Наверное. Но, слава богу, завтра всё
закончится, и мы друг другу не будем нервы трепать. Ведь так?
- Очень на это рассчитываю.
- Алёна твоя сестра?
- Сестра, - подтвердил он, уставился на меня и сказал: - Поэтому подумай о ней и о её
детях, когда захочешь поведать мужу о своих несчастьях.
- Я ничего ему не скажу. Ни про тебя, ни про… других. Я же обещала. Но если ты не
поверил мне, зачем же привёл сюда?
- А куда? В лесу с тобой ночевать прикажешь? А соваться в город раньше времени, да ещё
прибежище там искать… Так что, пользуйся моей добротой.
Гришка кровать обошёл и лёг, закинул руки за голову, а я повернулась и стала на него
смотреть. Надоело ему это уже через минуту, он взгляд на меня перевёл и глянул недобро.
- Чего?
- Гриш, за что ты сидел?
- Ого.
- Я серьёзно спрашиваю.
- Зачем?
- Просто… Мне надо знать.
- Какая ты таинственная, душа моя.
- Ты ответишь?
Он носом шмыгнул, потаращился на потолок.
- За убийство я сидел. Полегчало?
- Нет, - честно призналась я.
- Вот и славно.
- Ты правду мне говоришь?
- Да что же это? – начал заводиться он. – Настя, если я с тобой спал, это ещё не значит, что
я стал твоей ручной собачкой. Не надо задавать вопросы, ответы на которые тебе знать не
следует. Можно нарваться на неприятности.
Я помолчала, раздумывая и водя ладонью по покрывалу.
- А ты давно… ну…
- Откинулся? – подсказал он нужное слово.Я невольно поморщилась, а Гришка
усмехнулся. - Три месяца назад. И жизнь моя за эти месяцы мало напоминает рай.
- А чего тебе не хватает? У тебя сестра, племянники… мама.
- Эх, жалко здесь погреба нет, - проговорил он с сожалением. А при взгляде на меня, глаза
его сверкнули. – Но зато есть подвал.
- Хватит меня запугивать! Я уже привыкла, и мне не страшно. – Я повернулась к нему
спиной и спустила ноги на пол. Гришка за моей спиной усмехнулся.
- Это потому что я только пугаю, но могу перейти и к решительным действиям.
Я нос кверху задрала, решив, что разговаривать с ним больше не буду. И уж точно не
ожидала, что он ко мне полезет. Почувствовала прикосновение к своей спине, Гриша не
осторожничал и не спрашивал разрешения, ладонь нырнула под футболку, пальцы пробежались
по моему позвоночнику вверх, и меня будто током ударило. Я попробовала отодвинуться, но
меня тут же вернули обратно, и уже через секунду я оказалась лежащей на его груди,
перепуганная подобной резвостью, и пытаясь оттолкнуть его.
- Отпусти меня, мы об этом не договаривались.
- А мы, вообще, деталей не обговаривали. Помню, ты так торопилась вчера...
Я руками в его грудь упёрлась, но быстро выдохлась и попросила:
- Гриша, пожалуйста.
Он перестал со мной бороться, но по-прежнему крепко держал, ладони лежали на моей
спине, а я бурно дышала, чувствуя, насколько они горячие.
- Тебе противно?
- Нет, дело не в этом. То есть… - Я зажмурилась на мгновение. – Ты же сам всё знаешь.
Он заинтересовался.
- Ты о чём?
- Я о том, что я люблю своего мужа! А ты не имеешь права меня заставлять, это просто
низко.
- Ах вот как. Разве я говорил, что собираюсь заставлять? У нас обоюдовыгодная сделка.
Я смотрела в его глаза и думала.
- Гриш, ты зачем это делаешь?
Он плечами пожал, то ли заигрывая, то ли издеваясь надо мной.
- Отпусти меня, и иди к своей Свете, она обрадуется.
- Да?
- Да! У неё гордости куда меньше, чем у меня.
- Откуда ты знаешь?
- Она так отчаянно колыхала перед тобой бюстом, что только слепой не догадается!
Гриша руки разжал, и я съехала к нему под бок, от неожиданности охнув. А он с кровати
поднялся, сунул ноги в кроссовки.
- Думаю, я так и поступлю. Что я, действительно, зря силы-то растрачиваю. Там хоть есть
за что подержаться, две тебя. И молчать умеет, когда надо. А от тебя у меня только головная
боль и никакого удовольствия.
- Свинья, - пробормотала я, когда он из комнаты вышел, шарахнув дверью о косяк.
Сделала глубокий вдох, но от слёз меня это всё равно не спасло, и я поторопилась их смахнуть.
Легла и повернулась спиной к двери. Выждала минуту, боясь и одновременно надеясь, что он
вернётся, после чего прошептала: - Я хочу, чтобы всё это кончилось.
Уж не знаю, обиделся ли Гришка, или всерьёз увлёкся прелестями Светланы, но к ужину
не вернулся. Я силилась улыбаться хозяевам дома, но притворяться спокойной у меня плохо
получалось. Гоша поглядывал на меня со смятением, словно виноватым себя чувствовал, а
Алёна разрывалась между женской солидарностью и уверенностью в том, что я её брату не пара,
и, кажется, тоже на Гришку злилась, из-за того, что поставил её в дурацкое положение. Я же,
если честно, больше переживала не из-за того, что Гриша к Свете за утешением подался, а из-за
того, что, возможно, не подался и попросту сбежал. Плюнул на деньги и решил, что лишние
проблемы ему не нужны. Хотя, с чего бы ему на деньги плевать, да ещё бросать меня в доме
родственников? Я молча помогала убирать со стола грязную посуду, раздумывала о том, как
будет развиваться ситуация, и что мне делать в том или ином случае. В конце концов, решила,
что если Гришка до утра не объявится, я хозяев поблагодарю за приют, попрощаюсь и уеду в
город, на автобусе или маршрутке, что тут ходит? А уже из города позвоню Серёже, и он меня
заберёт домой. А уж что рассказать ему о «побеге», я найду.
Но не смотря на то, что выход я, кажется, нашла, уснуть не могла долго. Крутилась с боку
на бок, таращилась в темноту и прислушивалась к звукам на улице. Вот собака залаяла, вот
машина проехала, следом мотоцикл, смех послышался вдалеке, а вот калитка скрипнула,
причём
совсем близко. Я на локте приподнялась, прислушиваясь, но шагов так и не услышала. Что и не
мудрено, Гришка всегда передвигался абсолютно бесшумно. Поэтому и не удивилась, когда
дверь комнаты открылась, и он вошёл. Я даже не успела на подушку опуститься, так и замерла,
наблюдая за ним, с беспокойством, надо сказать. Он только вошёл, а я уже уловила запах водки.
- Ты никак ждёшь? – издевательским шёпотом поинтересовался он.
- Вот ещё, - фыркнула я. – Просто ты топаешь, как слон, - соврала я. Легла, а сама
обдумывала, как бы мне ему намекнуть, чтобы шёл ночевать в другую комнату, дом, слава
богу, не маленький. Но снова пререкаться с ним я как-то опасалась. И пока опасалась, он
разделся и лёг. На пионерском от меня расстоянии. Я поняла так, что он всё-таки обижен.
Подумать только! Стокилограммовый малыш обиделся на меня за то, что я не пошла у него на
поводу. Я взяла и ещё отодвинулась. И назло ему, и для того, чтобы не задохнуться от резкого
запаха алкоголя. Гришка голову отвернул, дышал в сторону, и вскоре его дыхание стало
глубоким и ровным. А я продолжала лежать, и смотреть на него. В темноте видела лишь
очертания, но мне большего и не нужно было. Думала о том, что совсем скоро всё останется
позади. Наконец-то. И, наверное, я испытаю невиданное облегчение. Так хочется поскорее его
испытать, потому что пока что, с каждым днём, я теряюсь всё больше. Реальность отступает, её
заслоняет лес, старая избушка, болото и этот человек, который сейчас спит рядом. С какой стати
он, вообще, спит рядом со мной, в одной постели? Никого другого кроме мужа рядом со мной
быть не должно. Но это случилось, и я не знаю, что делать и как всё это поскорее забыть.
Прошлую ночь, грозу, чужие губы на своём теле, ощущения, предательские и низменные.
Может быть я и смогу соврать Серёжке, смогу скрыть и не проговориться о произошедшем, но
как вычеркнуть из памяти своё предательство – не знаю. И с каждым днём вранья и
скрытничества, предательство будет разрастаться и, в конце концов, я сама стану считать себя
законченно лгуньей. Но не зря же говорят, что есть ложь во благо. И иногда нужно совершать
плохие поступки, спасаясь. И я поступила именно так, я спасала свою жизнь, и если Сережа не
узнает страшной правды, ему будет намного легче жить. Так что я поступаю правильно, а с
собственной совестью я постараюсь договориться.
Одно неизменно: я хочу, чтобы всё поскорее закончилось. Хочу свою жизнь обратно,
покой и стабильность.
Проснулась я оттого, что Гришка сильно сжал меня, потягиваясь. Глаза открыла, тут же
загородилась рукой, спасаясь от яркого солнечного света, и следом уже поняла, что крепко
прижата к мужскому телу, и мужчина за моей спиной просыпается. Вздыхает, тыкается носом
мне в шею и потягивается. В первый момент, ещё находясь в полудреме, я откинула голову ему
на плечо, позволила себя погладить по боку и животу, а следом глаза в страхе распахнула и
поспешила отодвинуться. Но это не так-то просто было сделать, Гриша держал меня крепко, в
инстинктивном желании добиться взаимности и продемонстрировать степень своего утреннего
желания. Это я как раз хорошо чувствовала, и запаниковала. Но вырываться и кричать было
опасно, и поэтому я попыталась осторожно отодвинуться от него, потом села на постели, всё
ещё удерживаемая мужской рукой. На Гришку посмотрела, он лежал с закрытыми глазами,
уткнувшись носом в мою подушку, щёки потемнели от щетины, и так он выглядел ещё более
зверски, а оттого странно – лёжа на белоснежном сатиновом постельном белье. И я впервые
разглядела побелевший от времени шрам на его ребрах с левой стороны. Сглотнула, от
накатившего волнения, взгляд отвела, а потом потрясла Гришку за плечо.
- Просыпайся, Гриш.
Он угукнул без всякого намерения открыть глаза. Я ещё потрясла и добавила
требовательности в голос.
- Гриша.
Он выдохнул, губами причмокнул и перевернулся на спину, раскинув руки в стороны. Я
решила дать ему минуту, волосы пальцами расчесала и собрала их в хвост. Посмотрела за окно
и неожиданно вздохнула, как перед тяжким испытанием. Почувствовала взгляд, направленный
мне в затылок, повернулась, но сказать ничего не успела, дверь без стука открылась и в комнату
заглянула Алёна. На руках у неё был ребёнок, и она, кажется, запоздало вспомнила о том, что
неплохо было бы проявить деликатность. А я, хоть и была в футболке, которая скрывала от
постороннего взгляда мою наготу, под её взглядом ощутила себя голой и смутилась.
- Вы разбудить просили. Автобус через час.
Гриша со стоном потянулся.
- Встаём, Алён.
Она дверь закрыла, Гришка без всякого промедления на кровати сел, наклонился за своими
джинсами, а я продолжала сидеть, не в силах справиться с эмоциями. Этим утром они меня
прямо душили, а смысла их я понять не могла.
- Ты только не пропадай снова, - попросила его Алёна на прощание, целуя в щёку и
пристально вглядываясь в его лицо. – Звони обязательно. И матери позвони.
- Конечно.
- Не конечно, Гриша, а позвони. Мне надоело оправдываться перед ней.
- А ты не оправдывайся. Скажи всё, как есть.
- Ты шутишь?
- Нет, - серьёзно ответил он, а после улыбнулся и обнял сестру за плечи. – Я позвоню
завтра, - пообещал он.
- Хотя бы через неделю позвони.
Он усмехнулся.
- Хорошо, через неделю.
Алёна перевела на меня взгляд и неожиданно попросила:
- Напомни ему, чтобы позвонил.
Я рот открыла, не зная, что сказать. В итоге кивнула.
- Конечно.
- Да, ты мне напомни, - передразнил Гриша, когда мы на улицу вышли. – Через недельку.
- А что я должна была ей сказать? – огрызнулась я.
Он плечом дёрнул и взял меня за руку. Шаг мы ускорили.
На автобус едва не опоздали. Когда подошли, он уже подъехал к остановке, мы
заторопились, но я всё же успела краем глаза увидеть Свету, которая выходила из магазина.
Увидела нас, остановилась и приложила руку к глазам, закрываясь от солнца и наблюдая за
нами. Я не удержалась и махнула ей рукой, а за это Гришка несильно ткнул меня кулаком в
поясницу, когда я в автобус входила.
- Куда мы направляемся? – спросила я, когда автобус в город въезжал.
- За ключом от банковской ячейки. Где он, говоришь?
- В маминой квартире, - с готовностью отозвалась я, приберегая плохие новости
напоследок. – Вот только…
Гриша голову повернул и вперил в меня тяжёлый взгляд.
- Что?
- От неё ключей у меня нет. Как ты понимаешь.
- А-а. Ну, это ничего.
- Да? – подивилась я. – Что ж, тебе виднее. И ещё…
- Что ещё?
- В соседней квартире живёт Серёжина мама. Как нам мимо неё пробраться?
Гришка разглядывал меня почти с умилением.
- Дорогая, если бы ты знала, как ты меня бесишь.
Я отодвинулась от него, прижимаясь плечом к холодному стеклу.
- Я же тебе говорила об этом, - возмутилась я шипящим шёпотом. – Говорила, что тётя
Валя жила с нами дверь в дверь.
- Где ключ лежит?
- В комоде. Там такая шкатулочка, синенькая, с голубым бантиком. А почему ты
спрашиваешь?
- Я один пойду, ты подождёшь на улице.
- Да? – Хотела спросить, как он собирается в квартиру попасть, но взглянув на его
небритую, устрашающую физиономию, решила, что мне лично без разницы, как он внутрь
попадёт. И вместо расспросов начала его инструктировать: - Вот в этой синей шкатулке ключ, с
биркой, а ещё… На стенке, там где книги, лежат мои водительские права. Их тоже возьми, они
понадобятся.
- А почему права там?
- Это старые. Я их потеряла… думала, что потеряла, мне другие сделали, а потом я эти
нашла. Ну и… - Гришка всё смотрел и смотрел на меня, смотрел и смотрел. Я разозлилась и
стукнула его по руке. – Хватит на меня таращиться, лучше запоминай.
- Я стараюсь.
От его тона я пренебрежительно фыркнула и отвернулась к окну.
Оказавшись в городе, я неожиданно почувствовала дискомфорт. За две недели в лесу
отвыкла от шума и людей. А ещё мне казалось, что как только я выйду из автобуса, на меня
набросятся с криками: «Нашлась, нашлась, она нашлась!». Но никто ко мне не бросился, даже
не взглянул в мою сторону. Ещё бы, с волосами, заплетёнными в хвост, в дешёвенькой футболке
и джинсиках с барахолки, я выглядела обычной дачницей. Гриша снова взял меня за руку, и мы
направились на троллейбусную остановку, чтобы добраться до квартиры моей матери. Почти не
говорили, и даже зайдя в троллейбус, разделились: я села на сидение, а Гришка стоял на задней
площадке и зорко на меня поглядывал. Наверное, боялся, что на какой-нибудь остановке я
неожиданно вскочу и сбегу от него, а он среагировать не успеет. Конечно, можно было бы
попробовать, и у меня даже все шансы были, вот только… Смешно признаться в этом, но я
хотела отдать ему эти деньги. Чтобы быть уверенной в том, что он уедет. Чтобы не думалось,
чтобы не оглядываться с опаской, ожидая, что он появится, желая стребовать должок. А ведь
ещё может изловчиться и сообщить Серёжке кто и почему помог мне сбежать из плена. Этого
точно допустить никак нельзя, и я решила подстраховаться. Отдать ему деньги и распрощаться
навсегда. Ведь ему глупо будет болтаться по городу с такой прорвой чужих денег.
- Только попробуй сбежать, - предупредил меня Гриша, когда мы к дому подходили. Он
подтолкнул меня к зарослям сирени, мы ненадолго там обосновались и принялись оглядываться,
изучая территорию. Точнее, Гриша пристально приглядывался к тому, что происходило во
дворе, а я лишь бестолково таращилась, от барабанной дроби в висках ничего не слыша и не
воспринимая. А когда я на его слова никак не отреагировала, он меня за руку дернул. - Ты
слышишь меня?
- Слышу, - отозвалась я сквозь зубы.
- Если ты смоешься...
- Куда я смоюсь, идиот, ты в квартиру моей матери идешь.
Гриша удовлетворенно кивнул.
- Помни об этом.
Я разозлилась, больше оттого, что чувствовала себя крайне неспокойно, и
поинтересовалась:
- Ты идешь?
- Не шипи на меня, я сам знаю, что делать. - Отвернулся, и снова начал оглядывать двор, а
я нос морщила, потому что в кустах пахло далеко не сиренью, а скорее уж кошачьей мочой.
Через двадцать минут Гриша все-таки ушел, я видела, как он не торопливо шагает к
подъезду, курит, и совсем не выглядит взломщиком квартир, не смотря на свою внешность. Я
осталась нервничать в кустах, притопывала ногой от нервозности, и успокаивала себя тем, что
много времени, чтобы обнаружить нужные вещи, ему не потребуется. Вот только вопрос, как он
в квартиру попадет?
К моему огромному удивлению, из подъезда Гриша вышел уже через десять минут. Все
также не спеша направился обратно, а я полезла наружу через кусты. Никого из знакомых, и
вообще людей, видно не было, и я, опережая Гришку, поспешила подальше от знакомых мест.
Завернула в маленькое кафе, что располагалось в подвале одного из домов. В тесном зале царил
полумрак, небольшие окна располагались высоко, и единственное, что можно было в них
рассмотреть, так это ноги, спешащих мимо людей. Я села за столик в углу, Гриша сел напротив,
уже через полминуты после меня войдя в кафе.
- Ну что? - жадно поинтересовалась я. Кажется, во мне начала просыпаться тяга к
авантюрам.
Он молча выложил на стол ключ от ячейки и мое водительское удостоверение. Я схватила
ключ.
- Он! - На Гришу я взглянула с уважением. - Ты быстро справился.
- Опыт не пропьешь, - порадовал он меня.
- Как ты дверь открыл?
- Отмычкой, как.
- У тебя отмычка есть?
Гриша откровенно скривился, после чего поискал глазами официантку. Не нашел и
поднялся.
- Пожалуй, угощу тебя в преддверии большого куша. Что ты хочешь?
- Кофе и пирожное. Песочное. Я люблю песочное пирожное.
- А зачем ты мне это говоришь?
Я пожала плечами. Действительно, зачем я ему это говорю?
Через час мы уже были у банка. Если честно, я занервничала. Словно мне надлежало войти
в банк и по поддельным документам получить чужие деньги. Если вдуматься, деньги на самом
деле чужие, Сережины, и дал он мне их совсем не для того, чтобы я отдала их какому-то
уголовнику. Но с другой стороны, разве он пожалел бы их ради моего освобождения из лап
разбойников? Я украдкой кинула взгляд на эти самые лапы, и почувствовала вспышку жара в
груди. То ли смущение, то ли гнев из-за того, что нас связывало.
- Ты пойдешь со мной? - спросила я Гришу.
Он усмехнулся и головой покачал.
- Нет, дорогуша, теперь твоя очередь геройствовать. Зачем нервировать банковских
работников. Буду ждать тебя в кафе напротив.
Я глубоко вздохнула.
- Пожелаешь мне удачи?
- Зачем? Ты за своими деньгами идешь, разве нет?
Легко ему говорить. А я нервничала ужасно. Но мне повезло, в том, что обслуживала меня
девушка. С мужчиной мне было бы психологически тяжелей. А девушке я отстраненно
улыбнулась, и направилась следом за ней в хранилище. Подойдя к ячейке, закрыла ее собой,
чтобы девушка не заметила, как сильно у меня руки трясутся. Переложила деньги в пакет,
заперла ячейку и направилась к выходу, каждую секунду боясь, что меня остановят.
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 25 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |