последнее время не радует? Отвернувшись от него, стала смотреть на дорогу. Хотя это и
дорогой то назвать нельзя было, так, направление. Направление к свободе. Интересно, как
далеко мы от города? Жаль, что я была без сознания, когда меня сюда везли, иначе имела бы
хоть какое-то представление. Но если принять во внимание, что вокруг болото, тишина, и за
прошедшую неделю ни один человек даже по случайности рядом с нами не оказался, от
цивилизации мы далеко. И «гости» наши приезжали на солидного вида внедорожнике… Как
Гриша сказал: «Вокруг болото».
- Неужели есть люди, которые добровольно могут здесь жить?
Гриша молотком стучать перестал, облокотился на ограду, а посмотрев на меня, пожал
плечами.
- Некоторым до чёртиков надоедает городская жизнь.
Я обвела взглядом более чем скромный двор нашей избушки, потом на лес посмотрела.
- Настолько?
- Ну, не все любят деньги так, как ты.
- И как ты, - отозвалась я, правда, не особо усердствовала, так, повредничать решила. А
Гриша усмехнулся.
- Если бы я любил деньги, детка, я бы их взял и был счастлив. А мне для счастья нужно
ещё плотское удовлетворение.
- Я только позавтракала, - предупредила я его. Он, не скрываясь, рассмеялся над моей
брезгливостью.
- Не нравлюсь я тебе?
Я отвечать не стала, гордо отвернулась, но его это только распалило. Он молоток отложил
и направился ко мне, я с настороженностью наблюдала за его приближением.
- И чем же твой муж лучше меня? Или я рожей не вышел?
- Почему ты думаешь, что если я люблю мужа, то это из-за денег? Я его с детства любила.
- Да ты что?
- Да, - я серьёзно кивнула. – Он был нашим соседом. То есть, не он, а его мать. Серёжа
тогда уже не жил с ней. А потом мы начали общаться, и он позвал меня замуж. Я его всяким
помню, понимаешь? Каким он был, когда денег и в помине не было. Он хороший человек.
Что-то такое на его лице отразилось, промелькнуло, что-то вроде недоверия, а потом
Гриша задумчиво хмыкнул.
- И откуда же ты знаешь, что он хороший человек? Тебе так в детстве показалось?
Я со стуком поставила чашку на ступеньку, а на Гришу сверкнула глазами.
- Я никогда и ни от кого не слышала, чтобы о нём плохо отзывались. Мы почти три года
вместе. Три, понимаешь? И ни разу за это время…
- Даже не знаю, порадоваться за тебя или пожалеть.
- Прекрати, - разозлилась я. – У тебя не получится заставить меня засомневаться в нём!
- Правда? А то, что ты сидишь здесь уже неделю, и никто не торопится тебя выкупать, тебя
ни на какие мысли не наводит?
- Нет, - отрезала я. – Вы же уголовники, вам верить нельзя. Ещё неизвестно, что вы ему
сказали!
- Ух ты. – Он присел на корточки и наблюдал за мной с нескрываемым любопытством.
Я же пылала гневом.
- Думаешь, я не понимаю, зачем ты это делаешь? Чтобы душонку свою похотливую
порадовать! – Я вскочила, и теперь смотрела на него сверху вниз. – Я не буду с тобой спать,
даже если мне придётся просидеть на этом дурацком болоте ещё год. Я уважать себя перестану!
- Так он же не узнает, Насть. Я уеду… с твоими деньгами. – Он издевался надо мной, и
даже скрывать этого не собирался. Посмеивался и наслаждался тем, как я сжимаю кулаки и
покрываюсь красными пятнами, слушая его. – Мы больше никогда не увидимся. Видишь, как
здорово может всё получиться.
- Замолчи, - попросила я деревянным голосом.
- А что такое? Я тебя смущаю? – Он ухмыльнулся, выпрямился, а я торопливо отступила. –
Ты говоришь, что любила его чуть ли не с детства. У тебя, вообще, кто-нибудь был кроме него?
– Одна его бровь иронично приподнялась. – Так откуда ты можешь знать, что он лучший?
Решив воспользоваться моментом, пока не стало поздно, я вошла в домик и захлопнула
входную дверь. Услышала смех, а когда Гриша в дом вошёл, я в комнату убежала.
- Да ладно тебе, - примирительно проговорил он. – Я шучу. – Я слышала, как он прошёл на
кухню, взял алюминиевую чашку и зачерпнул колодезной воды из ведра. – И знаешь ли, совсем
мне не завидно. В том смысле, что у Поляка такая жена. Красивая кукла, которую он одевает,
украшает, а потом выставляет на всеобщее обозрение, типа, зацените, какой я крутой мужик,
всё-то у меня есть. О таком подарке судьбы я никогда не мечтал.
- Это неправда.
- Неправда? Ну, конечно. Если бы ты была более умной, тебе бы хотелось чего-то добиться
в этой жизни, самой. А ты только цацки носить умеешь, да мужу угождать.
Я бурно дышала, не на шутку обиженная его умозаключениями.
- Ты меня даже не знаешь! Как ты можешь такое говорить?
Он в комнату заглянул, рот тыльной стороной ладони вытер, а сам на меня поглядывал.
- А чего ты стоишь? Два миллиона, которые он тебе доверил? Или кабриолета, что он
подарил? А может, того бриллиантового ошейника, что я с тебя снял? Красивая девочка, - начал
он, вкрадчиво, только меня его тон не обманул, Гришин взгляд был полон презрения, - вовремя
сориентировалась, навешала богатому мужику на уши лапшу о том, что с детства его любила и
ждала, только его, да? Не спала ни с кем, для него себя берегла, и в итоге продалась подороже.
И всё продолжаешь строить из себя Белоснежку, из образа не выходишь. А что, это правильно,
молодец. Шлюх у Поляка была армия, он такую на раз-два раскусит, как бы не притворялась, а
вот ты свою роль играешь талантливо. За это и получаешь цацки, бабки и дорогие машинки.
Ради этого стоило подольше в девственницу поиграть. Могу лишь поаплодировать.
Я сглотнула, понимая, что вот-вот разревусь, и пообещала:
- Всё равно сбегу. Понял? Пусть утону в этом болоте, но от тебя сбегу!
- Сбежишь? – Он противно усмехнулся. – Да беги. – Дверь на улицу пинком открыл и
рукой указал мне на выход. – Иди! Сдохнешь в лесу, я тебя искать не пойду. Ну, на выход!
В этот момент я готова была его убить. Так хотелось броситься на него, вцепиться ногтями
в его противную физиономию и прокричать ему, истекающему кровью, как же сильно я его
ненавижу. Пролетела мимо него, выскочила на улицу, вспомнила, что обуви на мне так и нет,
но это меня не остановило. Я решительно направилась в ту сторону, где были заметны зачатки
дороги. Уехала же туда машина? Значит, и я пойду в том направлении! Я шла, чеканя шаг,
каждую секунду ожидая, что Гришка кинется меня догонять, собьёт с ног, придавит к земле, а
может и ударит, но ничего не происходило. Я прошла метров тридцать, не выдержала и
оглянулась через плечо. Гриша даже на крыльцо не вышел. Сволочь. Какая же сволочь!
Я шла, без конца смахивая злые слёзы и давясь рыданиями. Завернула за заросли
кустарника, увидела перед собой поляну и спешно пересекла её. Оказалась в лесу, сосны
шумели над головой, а я неотрывно смотрела на землю, боясь потерять едва заметный след шин
автомобиля. Прошла всего пара часов, как мои похитители уехали, и по их следу ещё можно
было идти. Вот только я уже через полчаса исколола ноги о шишки и иголки, которые
проникали сквозь тонкую ткань носков. Да и след шин потеряла, если честно, что приводило
меня в отчаяние. Лес здесь был не слишком густой, и автомобиль, при желании, лавируя между
деревьями, мог спокойно проехать, знать бы направление. Покружив немного и осмотрев
территорию, я порядком утомилась и присела под деревом, привалившись спиной к стволу.
Задрала голову, чтобы на небо посмотреть. В лесу было хорошо. Не жарко, светло, птички пели,
а бабочки порхали. Даже цветочки глаз радовали. Но я знала доподлинно, что как только солнце
начнёт клониться к закату, моё умиротворение сменится тревогой, а в темноте станет и вовсе
жутко. А смогу ли я до темноты добраться до какого-нибудь населённого пункта, большой
вопрос. Решив зря не рассиживаться, я поднялась и направилась прямо, но буквально минут
через двадцать вышла к болоту. Чёрт. Возвращаться мне тоже показалось неразумным, поэтому
я пошла вдоль топи, стараясь держаться сухого участка. Но это тоже долго не продлилось,
пришлось идти в обратную сторону. Тут мне повезло больше, вода не наступала, и я, хоть и
устала, но приободрилась. Старалась думать о хорошем, прикинула, и пришла к выводу, что
прошло уже достаточно много времени, часа три точно, и пусть я поплутала немного по лесу из-
за болота, но сейчас иду по сухой земле, значит всё не так плохо. Прошла я километра три-
четыре точно, вот только лес ни разу не расступился. Правда, однажды я увидела пролесок, но
он был по другую сторону болота, и от этого мне совсем не легче. Ещё через пару часов я
выдохлась. Время от времени присаживалась на мох, чтобы отдышаться, и слушала, как у меня
в животе от голода урчит. И вот тогда в первый раз задумалась о том, что теперь я и обратно, к
лесному домику, дорогу не найду, остаётся надеяться только на удачу, что куда-нибудь я всё-
таки выйду. Не тайга же, в конце концов!
Когда впереди заметила свободное от леса пространство, моей радости не было предела.
Лес вот-вот закончится, а там уж и до человеческого жилья недалеко! Позабыв об усталости, я
припустила вперёд, отмахиваясь от веток и перескакивая через корни деревьев. Выскочила из
леса, огляделась и застонала в голос. Чуть в стороне была видна хорошо знакомая мне избушка,
которая смотрелась весьма живописно, из трубы даже дымок вился, видимо, Гриша обед
готовил. Я без сил опустилась на траву и немного поплакала, размазывая слёзы по щекам. Ну
что за наказание? Выждав немного, я направилась к домику. Глупо продолжать сидеть в ста
метрах от забора и страдать от голода. Ничего я не высижу всё равно.
Заметив меня на крыльце, Гриша расхохотался.
- Нагулялась?
Я промолчала, угрюмо глянула и прошла в комнату. Этот гад пошёл за мной, с интересом
наблюдая.
- Ну что?
- У них джип на воздушной подушке, что ли? Там везде болото!
- А я тебе говорил.
- Но они как-то проезжают! – злилась я.
- Как-то проезжают, - согласился он. – Есть хочешь?
Гордость советовала отказаться, но голод, как известно, не тетка. Я кивнула.
До вечера я с ним не разговаривала. А этот гад перешёл все границы и перестал запирать
двери. Мол, беги, куда хочешь, всё равно никуда не денешься. Я знала, что не денусь, поэтому
молча страдала. Устроилась в тенёчке на травке, потому что в доме из-за духоты находиться
было невозможно, и закрыла глаза, не желая возвращаться к действительности. Гриша меня не
трогал, и мы молчали, и это молчание было совсем не в тягость. Даже за ужином словом не
перемолвились. Я хотела снова выйти на улицу, чтобы не находиться с ним наедине, но к ночи
погода начала стремительно портиться, а вдалеке даже гром слышался. Я поёжилась на
прохладном ветру и вернулась в дом. Гроза набирала силу, гремело всё страшнее и начало
сверкать. Свет мы выключили и легли спать. Я лежала на животе, таращась в окно, за которым
свирепствовала самая настоящая буря. Ветер завывал, гром гремел, казалось, без перерыва, и
даже не гремел, а рокотал, протяжно и тревожно, а молния каждые полминуты освещала
темные, гнущиеся под порывом ветра, сосны. После особенно ужасающего треска, который, как
мне показалось, ни больше ни меньше, а расколол небо пополам, я не сдержалась и
пробормотала:
- Боже мой… - Накрылась одеялом с головой и сильно зажмурилась.
Грозы я всегда боялась, не смотря на то, что и родители, и Сережка говорили про
заземление, про то, что в современных домах никакой опасности удара молнией не существует,
но я не думала об опасности, я боялось того, как гремит гром и угрожающе сверкает молния. А
переживать грозу в маленьком домике посреди леса мне и вовсе раньше не приходилось. Вот
тут я уже вспомнила и про заземление, которого точно нет. Рядом, конечно, лес, но дом-то
стоит
на полянке, и кто знает, чем всё это закончится. А уж молния больно ярко и часто сверкает, я
такого не припомню. Я нос из-под одеяла высунула, потому что нечем стало дышать, голову с
дивана свесила и посмотрела на Гришу, который спал на полу, посапывал во сне, и ни о какой
грозе не беспокоился. Я даже хныкнула от обиды.
В какой-то момент не выдержала и села на постели. Гроза разошлась не на шутку, и
уходить не собиралась, хотя пора бы уже. Во дворе что-то загромыхало, Гриша голову с
подушки приподнял и прислушался. Заметил, что я сижу, и спросил:
- Чего не спишь?
- Там что-то упало, - зашептала я ему.
- Ванна железная упала. Спи.
Я вздохнула.
- Не могу. Почему она не уходит?
- Бушует вдали от города, - с неким непонятным мне удовольствием, проговорил
Григорий, лёг и потянулся.
- А если пожар? Если молния в дерево ударит? Или в нас?
- Насть, хватит себя запугивать.
- А вдруг? – не отставала я. – Что мы будем делать?
- На улице ночевать, - буркнул он, недовольный моими приставаниями.
Небо снова раскололось на части, как мне показалось, прямо над крышей нашего дома, и
дождь ударил стеной, с новой силой, словно и не затихал пару минут назад. Я снова
зажмурилась, зная, что после грома последует ослепительная вспышка молнии. Вцепилась в
одеяло, сосредоточившись на своих чувствах, даже не сразу почувствовала другого человека
рядом.
- Двигайся, - недовольно попросил Гриша, - я спать хочу.
Подушку свою пристроил рядом с моей, и лёг. А потом опрокинул меня на подушки. Я
спорить не стала, свернулась калачиком за его спиной, глаза закрыла и принялась считать про
себя. Пять… Вдох… Десять… Выдох… Двадцать… Удар грома… Двадцать пять… Я
прижалась лбом к Гришиной спине, не желая видеть молнию.
- Насть.
Я всхлипнула и пожаловалась.
- Я домой хочу.
Он пошевелился, как мне показалось, вздохнул, нашёл мою руку и заставил обнять его.
Моя ладонь оказалась на его груди, и я замерла, чувствуя, как бьётся его сердце. Совершенно
спокойно. Он не боялся грозы.
Уснула я под грохот грома. Прижатая к стене на узком диване, мужчиной, которого
ненавидела всей душой, я заснула, измученная второй неудачной попыткой бежать из плена и
страхом из-за сильной грозы. А утром проснулась, почувствовав рядом с собой движение.
Сначала не поняла в чём дело, приоткрыла один глаз и увидела Гришину спину, он сел на
постели, ноги на пол спустил и потянулся с чувством. Поднялся, прошёл к окну и распахнул его
настежь. В комнату ворвалась блаженная прохлада, пение птиц и запах травы после дождя. Я
осторожно пошевелилась, а после замерла, когда поняла, что Гришка собирается снова лечь и не
на свой спальный мешок, а ко мне. Я только на другой бок перевернулась, якобы во сне, и так
замерла, затаив дыхание. Он лег, рук ко мне не тянул, пока по крайней мере, подушку свою
кулаком поддал, и вроде бы собрался снова заснуть. Потом руку на меня положил. Я
зажмурилась крепче, уговаривая себя потерпеть. Вот только кое-кому уже не спалось. Я
чувствовала чужой настырный взгляд, затем рука с моего живота исчезла и прикоснулась к
моим волосам, что по подушке раскинулись.
- Ты их красишь?
Глаза я открыла. Оказывается, этот гад в курсе, что я не сплю.
- Нет.
- Никогда не встречал людей с таким цветом волос. Вроде блондинка, а вроде рыжая.
- Может, ты уберёшься на пол?
- Что, уже не страшно?
Я вздохнула.
- Это была минута слабости.
- А может, у меня сейчас тоже минута слабости? И я сейчас добрый.
- Пошёл к чёрту.
Он хмыкнул. Продолжал перебирать мои волосы, я напряглась и едва терпела, а затем
испуганно охнула, когда Гришка неожиданно зажал мои волосы в кулаке и с силой потянул на
себя. Сопротивляться было невозможно, и я выгнулась, чтобы облегчить боль.
- Ты с ума сошёл?
Он подбородок мой рукой обхватил, закидывая мне голову назад, тянул меня за волосы, и
я невольно прижалась спиной к его телу. И то, что почувствовала, меня всерьёз напугало, что
уж тут скрывать.
- Сюрприз, - проговорил он мне в губы. – Это ведь так удивительно, заманить мужика к
себе в постель, проспать с ним всю ночь в обнимку, а потом удивляться последствиям. Ты
удивлена, детка?
- Не смей, - выдохнула я, хотя говорить было весьма проблематично, если Гриша
продолжать сжимать мою челюсть.
- Ты же хочешь домой, - напомнил он. – Всего пара часов – и к вечеру ты будешь дома.
Я попыталась развернуться, благо он волосы мои отпустил, я умудрилась вывернуться
буквой зю, и оказалась с ним лицом к лицу, уперлась руками в его грудь.
- Ничего я не хочу, - пыхтела я, с таким усердием, словно пыталась с места тепловоз
сдвинуть. Занятие бесполезное, потому что пока я теряла силы, Гришка наблюдал за моими
стараниями со снисходительностью, а когда я выдохлась и от бессилия взвыла, перехватил мои
руки и легко перевернул меня на спину. Мои глаза наполнились слезами. – Отпусти,
пожалуйста.
- Почему?
- Я не могу, - прошептала я.
- Почему? – с нажимом переспросил он.
- Я не могу! – выкрикнула я ему в лицо. – Не могу, не хочу! – И заревела.
Странно, но я прочитала его в глазах довольство. Оно мелькнуло и исчезло. Гришка всё
ещё лежал на мне, я чувствовала тяжесть его тела, хотя он и упирался одним локтем в постель,
видимо, боясь меня раздавить. Отпустил мои руки, и я не сразу, но поняла, что лежу под ним,
абсолютно доступная, смотрю в его глаза и плачу.
- Не реви, - попросил он.
- Я не могу.
- Ненавидишь?
- Господи, - воскликнула я, не сдержавшись, - неужели это так странно, что я мужа
люблю?
- Да люби ты кого хочешь. Я от тебя любви не жду. – Так как руки были заняты, он
наклонился и губами едва-едва коснулся моего подбородка. Я перестала лить слёзы,
всхлипывать и дыхание затаила. Чувствовала его губы, которые поначалу легко касались, потом
осмелели, прошлись по моей нижней губе, но не поцеловали, спустились ниже. Я задёргалась,
сопротивляясь, но когда Гришина рука легла на мой живот, в страхе затаилась. Сердце
колотилось, я не знала, что делать и кого звать на помощь, боялась любым неосторожным
движением распалить его, и без того чувствовала, что он сильно возбуждён. А мужчины в таком
состоянии не всегда реагируют на просьбы и сопротивление, даже активное. А что взять с
бывшего уголовника? Его пальцы добрались до резинки моих трусиков, я тихонько завыла,
понимая, что меня собираются изнасиловать, а Гриша шею мою нацеловывал, а потом впился в
неё губами. Я охнула, стукнула его кулаком по спине, а он оторвался от меня, рассмеялся, не
скрываясь, и отодвинулся, вроде бы в один момент, потеряв ко мне интерес. А я за шею
схватилась, понимая, что след от засоса точно останется.
- Ненавижу, ненавижу, - твердила я позже, когда сумела вырваться из дома. Сидела в
высокой траве на полянке, размазывала слёзы по щекам, и боялась возвращаться в дом.
С того утра наши отношения изменились. Я старалась держаться от Гриши на расстоянии,
лишних вопросов не задавала и по большей части отмалчивалась и отводила взгляд. Каждый
раз, когда он обращал на меня своё внимание, мне чудилась опасность, казалось, что он схватит
меня и кинет на постель, а я даже достойного сопротивления оказать не смогу. Что я могу
сделать со здоровым мужиком? Особенно злым и возбуждённым? То, что он меня хочет, стало
очевидным. Уж не знаю, инстинкт ли сработал, или он назло Поляку хотел переспать со мной,
лично для меня никакой разницы не было. Я начала его бояться, сильнее, чем в первый день,
оказавшись здесь. Тогда он мне казался опасным психопатом, а сейчас превратился в
потенциального насильника. Истерические рыдания комом в горле вставали каждый раз, когда
он оказывался ко мне в опасной близости. Думаю, он видел и понимал моё состояние, но
особого раскаяния или попытки загладить свою вину, я в нём не наблюдала. Что ещё больше
убедило меня в том, что Гришка настоящий мерзавец.
Через день приехал Смурной, один, без напарника. И даже в дом не вошёл. Я наблюдала за
ним в окно, как он к Грише подошёл, как они руки друг другу жали, а потом отошли к
отремонтированной ограде и начали разговор. Из дома я услышать ничего не могла, и злилась
поэтому. Судя по лицам, обсуждали они что-то серьёзное, Смурной махал руками и что-то
Грише доказывал, а тот только ухмылялся в сторону. Из дома я всё-таки вышла, обежала его и
замерла за углом, привалившись к стеночке. Можно было, конечно, подобраться поближе,
прошмыгнув за кустами, но рисковать не хотелось. К тому же, мужчины к тому моменту
перешли на повышенные тона, и я многое отсюда слышала.
- А я говорил, что перемудрили, - зло выговаривал Смурной, возмущаясь. – А кое-кому
неймётся, всё в игры играем. На хрена мне эти игры? Пристрелить его надо было, вот и вся
недолга!
- Успеется, - отозвался Гриша.
- Серьёзно? Ты созрел, как я понимаю?
- Ну, за такие-то бабки… Что он мне, родной?
- А ты сможешь? – вроде бы усомнился Смурной. – Поляк свою армию до зубов вооружил.
- Дело не в армии, Антох, дело в моём желании. А оно крепнет с каждым днём, - Гриша
проговорил это с какой-то особой ненавистью, у меня даже сердце ёкнуло.
- Во-от, - взвыл его дружок. – Я тебе когда об этом говорил? А ты всю плешь мне проел!..
- Ладно, заткнись.
- Да заткнусь я. Делать-то что?
- Не высовываться. Что говорят, то и делай. Пусть он ещё подёргается.
- Слушай, Гриш, а может, она ему не нужна? Гришка помолчал, видно, обдумывая.
- Нужна, поверь. Просто он время тянет, так что нужно его немного подтолкнуть.
- А потом?
- А потом… Простимся. – Он рассмеялся, вышло настолько зловеще, что у меня не
осталось ни единого сомнения в том, как он собирается прощаться и с кем. Я зажмурилась от
ужаса, потом вспомнила его слова про то, что Серёжку неплохо бы подтолкнуть, меня как
прострелило, и я кинулась обратно в дом. Едва успела устроиться на диване, как послышались
тяжёлые шаги, и Гриша зычно позвал:
- Настька, иди сюда.
Сердце пустилось вскачь, я сглотнула, но заставила себя с дивана подняться. На
непослушных ногах подошла к двери. Увидела Гришу, который появился с кухни с ножом в
руках, и в ужасе шарахнулась в сторону, но он успел меня за волосы схватить и потянул
обратно.
- Я сказал, иди сюда, - рыкнул он мне на ухо, а у меня колени подогнулись. – Стой
спокойно.
Он снова потянул меня за волосы, и у меня в голове мелькнула мысль, что он мне горло
сейчас перережет, но случилось что-то другое, я вскрикнула, на что мой мучитель не обратил
ровным счётом никакого внимания. А потом я поняла… Он мне ножом волосы отрезает.
- Уж прости, детка, ножниц нет.
- Гриша, - прошептала я непослушными губами, а он вдруг в щёку меня поцеловал. -
Нужно передать привет твоему мужу.
Как только он отступил, я рукой за волосы схватилась, и от досады заревела в голос. От
моей косы одно название осталось. Волосы теперь едва до плеч доходили.
Смурной почти сразу уехал, с «приветом» для Серёжки. Я слышала, как машина
отъезжает, но к окну не подошла, переживая случившееся. Хотя, я не из-за волос печалилась.
Обидно, конечно, и жутко неприятно, но страшит совсем не испорченная причёска. Понимание
того, что Гриша за нож схватился и он, явно, расстроен несговорчивостью моего мужа,
напугала. А если Серёжка не проникнется, что дальше будет? Он мне пальцы отрезать начнёт,
или попросту зарежет? Я напомнила себе, что он сидел в тюрьме, и вообще, человек
непредсказуемый, с буйным нравом.
- Ну что запечалилась? – поинтересовался он, появляясь в комнате. Подошёл и потрепал
меня волосам, вроде бы с удовольствием, любуясь делом рук своих. Я попыталась увернуться от
его лапищи. – Отрастут волосы. А муж твой поймёт, что это именно твои. Их ни с чьими
другими не спутаешь. Хватит слёзы лить, Насть. Лучше ужин приготовь.
Спорить я не стала, поднялась, как в бреду, и отправилась на кухню. С каждым днём мне
становилось всё более жутко.
Следующие сутки я провела в невесёлых думах. Готовила еду, мыла посуду, потом сидела
на травке, таращась на сосны, и пыталась принять важное решение. После ужина тоже на улицу
вышла, не в силах оставаться с Гришкой в одной комнате. Села на скамейку, кофту застегнула,
потому что ветер снова поднялся, и время от времени украдкой бросала взгляды на Гришу, что
курил, сидя на ступеньках кособокого крыльца. Видела, как он вздохнул, глядя на небо,
сигарету затушил и отправил щелчком в сторону. Подбородок почесал и нахмурился. Я
смотрела на него и во мне зрела уверенность, что именно в этот момент, он думает, как
половчее убить Серёжку. Что ему надо от моего мужа?! Кто бы хоть объяснил…
Я ладонью по шершавому сидению скамейки поводила, до боли закусила губу, а потом,
собрав всю свою решимость в кулак и зажав ее там, чтобы не растеклась меж пальцев, как вода,
спросила:
- Если я… отдам тебе эти деньги, ты уедешь?
Он, кажется, моргнул в растерянности, в сумерках я не рассмотрела. Затем усмехнулся.
- Если ты… - Он сделал многозначительную паузу в том же месте, что и я. – И потом
отдашь мне деньги?
Я сделала судорожный вдох. Нужно было решиться, чтобы подтвердить. Но, в конце
концов, кивнула.
- Да. Мне нужно, чтобы ты поклялся: ты сразу уедешь, и оставишь нас в покое.
- Я? Детка, я человек маленький…
- Не ври мне, - тут же разозлилась я. – Ты всё врёшь, ты всегда мне врёшь!
- Ты о чём, Насть?
- Я хочу, чтобы ты поклялся, - я даже задохнулась.
- И ты поверишь?
Я зажмурилась, понимая, что и выбора у меня нет, и гарантий своей честности он мне не
даст.
- У тебя будут деньги, ты сможешь начать всё сначала… В другом месте. Ты должен
хотеть начать всё сначала, иначе это ненормально… - Я сама уже не понимала, что несу. – Ты
отвезёшь меня в город?
Он смотрел на меня очень внимательно, и глаза в сумраке мерцали, как у кота, который с
мышью играет, совсем не думая о том, что жертва вот-вот скончается от разрыва сердца.
- Отвезу.
- Когда?
Он помолчал, раздумывая.
- Завтра.
Я вцепилась в края скамейки, кивнула.
- Хорошо.
- Что хорошо? – вроде бы удивился он.
Мне потребовалось ровно пять секунд, чтобы решиться. Вдохнула поглубже, чувствуя
пряный аромат подсыхающей скошенной травы, посмотрела на темнеющее небо, затем на
верхушки сосен, которые угрожающе шумели, и поднялась. Пошла к крыльцу, стараясь не
смотреть на мужчину, который наблюдал за мной с интересом. Поднявшись по ступенькам, я
поинтересовалась:
- И что ты сидишь?
Гришка, мерзавец, ухмыльнулся.
- И действительно, что это я сижу?
Во рту у меня пересохло, губы не шевелились, а руки дрожали. Я не с первой попытки
смогла молнию на кофте расстегнуть. Чувствовала, что за мной наблюдают, и нервничала ещё
сильнее.
- Выключи свет, - попросила я.
- Ну уж нет. Я хочу всё видеть. А иначе что вспоминать буду?
Я повернулась к нему и зажмурилась. Мысленно повторила про себя, что Серёжка никогда
не узнает. Никогда не узнает. И я забуду, как только дома окажусь. А случится это совсем скоро.
- Глазки-то открой, красавица.
Глаза я открыла. От довольства, которым светился Гришкин взгляд, меня замутило. Было
противно и стыдно за то, что я собиралась сделать. Что уж он обо мне думал и какого мнения
был о моей морали и убеждениях, мне не понять, но я-то себя знаю куда лучше, и после
сегодняшней ночи, меня будет долго выворачивать от отвращения к самой себе. Но нужно как-
то пережить, чтобы спасти и себя, и Серёжку от этого психа. Остаётся уповать на его
порядочность, что он возьмёт деньги и исчезнет из нашей жизни. К тому же, продолжать чего-
то
ждать, без всяких гарантий, что закончится всё благополучно, я больше не могу. Скоро две
недели, как я в этом лесу, нужно что-то делать.
Что-то делать, что-то делать…
Гриша меня поцеловал, а я руки в кулаки сжала. Голову откинула, чтобы ему удобнее
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 26 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |