Эля выходит из подъезда – в разноцветном полиэтиленовом плаще, хрупкая и тоненькая, отражается в лужах то ли радугой, то ли сказочным деревцем. Хмурится:
- Ты почему без зонтика? Простудишься же, сумасшедший!
- Не, - улыбается Младший. Опускается на одно колено, не обращая внимания на мокрый асфальт, протягивает ей ландыши и, пристально глядя в глаза снизу вверх, тихо выдыхает: - Мэй мэллъе тэи.
- Ой… - Эля растерянно хлопает глазами и, не соображая тоже ответить на ах’энн, отзывается, принимая цветы: - И я тебя люблю.
Он встает, счастливый, на мгновение касается губами губ и подхватывает ее на руки.
- Надорвешься, - вяло протестует она.
- Было бы с чего надрываться. Ты легкая, - он все-таки нехотя ставит ее на асфальт и улыбается. – Как же здорово, что ты у меня есть.
Она молча кивает, обнимая его. Еще какие-то слова сейчас кажутся ей лишними и ненужными.
***
Быть учителем нелегко, особенно если это твой первый год преподавательской деятельности.
Вдвойне нелегко – если ты преподаешь химию одиннадцатому классу, почти целиком состоящему из гуманитариев.
Втройне нелегко – когда в этом одиннадцатом классе учится твоя девушка.
И уж совсем на грани человеческих возможностей – вести у нее урок, когда накануне вечером вы поругались.
Младший – теперь уже Михаил Александрович, по крайней мере для своих учеников – дождавшись звонка на урок, с обреченным вздохом выходит из учительской, знакомой ему наизусть – еще в собственные школьные годы его, как наиболее примерного ученика и любимца учителей, часто делегировали сюда спросить что-нибудь – и направляется в кабинет химии.
Настроение у него сегодня – хуже некуда. Он так и не понял, что накануне не понравилось Эле – придралась к тому, что у него не такой взгляд, хлопнула дверью и убежала в ночь – ну, не ночь, девять вечера, но темнеет зимой рано. Благо, у самого подъезда встретила возвращающегося с гулянки Старшего, который и проводил до дома.
Не то чтобы его все это разозлило. Нет, он даже не обижается.
Но к доске отвечать домашнее задание Эльвира сейчас пойдет. Не потому что он придирается, нет. Потому что у нее в журнале стоят две двойки и тройка, а дело близится к концу второй четверти. И ему как учителю нет дела до того, что накануне она наверняка проплакала всю ночь и не успела ничего выучить.
А за окном, как назло, пасмурно, снегопад и сильный ветер, и все это только еще ухудшает настроение.
Он уже берется за ручку двери кабинета химии…
Это, пожалуй, не похоже на обморок. Просто моментальная тьма перед глазами.
Потом они выяснят, что это ощутили все, попавшие сюда из Арды, одновременно…
***
В садах Лориэна, как всегда, тишина и полумрак.
Со стороны они выглядят просто спящими – те, кому было дано право прожить еще одну жизнь, уже в смертном теле, и попытаться что-то исправить.
Много лет назад Манвэ, не выдержав, воззвал к Эру с множеством вопросов про то, зачем вообще нужен Замысел и не проще ли прийти к согласию и прекратить войны мирным путем. После долгих споров Эру предложил попробовать проверить, сумеют ли Манвэ и Мелькор договориться мирным путем. Дать им возможность прожить жизнь с чистого листа, людьми.
Кто же знал, что за ними увяжутся Варда и четверо сотворенных? Видимо, тоже надеялись на то, что возможно как-то по-другому.
Они даже самого Эру уговорили отправиться с ними. Тот неохотно согласился. Вернулся он раньше всех, в новой жизни безвременно скончавшись от сердечного приступа. А Ирмо с тревогой продолжал следить за ухудшением отношений братьев.
И никто, даже сам Ирмо, не знал, что периодически к ним подходил еще и Айо. Тоже следил за происходящим. Пытался что-то делать.
Ирмо никак не связывал Айо и то, что к Варде еще за пару лет до смерти Эру вернулась память. Это скорее стоило связать с появлением в семье маленького Златоокого.
Потом память вернулась к Мелькору. Ирмо связал это с переживаниями из-за смерти отца.
С остальными у Айо не получалось долго. Еще десять их человеческих лет. Потом получилось – со всеми почти одновременно. А дальше события начали развиваться столь стремительно, что когда Айо все-таки признался Ирмо, у того не хватило духа ругать сотворенного. Значит, так было зачем-то надо. Все ведь хорошо.
Еще четыре их человеческих года Единый медлил, словно ожидая, что Манвэ и Мелькор все-таки разругаются. Потом согласился с тем, что они нашли общий язык.
***
Они открывают глаза – все одновременно. Медленно садятся, пока еще непонимающе смотрят на окруживших их остальных Валар и майар. Морхэллен крепко прижимает к себе хрупкую девушку с длинными серебристыми косами – каким-то чудом Элхэ последовала за ним и сюда.
- Ну что? – хрипло усмехается Манвэ. – Кажется, испытание мы не провалили? Право на мир во всей Арде получено?
- Да, - кивает Намо. – Единый согласился с тем, что испытание вы в итоге выдержали более чем достойно.
- Ну, хоть что-то мы смогли, - звонко смеется Златоокий. – Ура!
- Ура, - соглашаются с ним Эонвэ, Гортхауэр и Морхэллен.
- Значит, все было не совсем бесполезно, - улыбается и Варда.
- Теперь предстоит налаживать мир во всей Арде, - серьезно говорит Манвэ.
- Чем мы и займемся, - кивает Мелькор. – Завтра же.
- Уже завтра? – вздыхает Морхэллен. – А может быть, все-таки?..
- Все-таки что? – Мелькор удивленно смотрит на сотворенного.
- Ну… а дожить жизнь – там?.. Там ведь все так хорошо было!
- Да! – поддерживает Морхэллена Златоокий. – Я тоже хочу туда! Я даже школу закончить не успел.
Гортхауэр и Эонвэ согласно кивают.
- А делами Арды кто будет заниматься? – сурово спрашивает Манвэ.
- Мы будем! – хором заявляют майар. – Когда вернемся! А пока и без нас справятся!
- Честно говоря, я и сам хотел бы дожить ту жизнь до конца, - со вздохом признает Король Мира.
- Так доживайте! – решительно вмешивается Айо. – А мы тут справимся, честное слово!
- Справимся, - поддерживают его все Валар единогласно.
- Только вы там про нас совсем не забывайте, - чуть смущенно улыбается Ауле.
- Не забудем, - Морхэллен, на минуту оставив Элхэ, подходит к нему и пристально смотрит в глаза. – Я вернусь, Учитель. Совсем скоро вернусь. И буду с тобой.
- Ну, значит, решено, - подытоживает Намо. – Отправляйтесь обратно. И не ссорьтесь там, а то тут же вернем вас сюда и заставим работать на благо Арды.
- Мы вернемся! – хором обещают они. – И отработаем все, что должны!
***
Михаил Александрович открывает журнал и обводит класс задумчивым взглядом.
- К доске пойдет Эльвира, - решительно говорит он. Находит ее взглядом – на ее третьей парте у окна, сжавшуюся в комочек, заплаканную. На долю секунды ее даже становится жалко.
Она встает – явно исключительно затем, чтобы пробормотать «Извините, я не выучила» и сесть обратно.
И одновременно с ней встает мальчик в другом конце класса.
- Простите, Михаил Александрович, не могли бы вы ее сегодня не спрашивать? У нее… семейные проблемы…
Младшему очень хочется заметить, что не только у нее, но и у него. Правда, Эля считает нужным скрывать их отношения, говоря классу, что у нее есть парень на стороне. Все деликатно делают вид, что верят, но вообще вся школа все знает.
Но ему вспоминается произошедшее в садах Лориэна – кажется, буквально минуту назад. И он, едва заметно улыбнувшись, соглашается:
- Хорошо. Не буду. В таком случае, иди к доске сам, защитник.
Мальчик согласно кивает, и в эту секунду Младший понимает, кто это. Он-то здесь откуда?! И… с чего бы ему внезапно заступаться за Элхэ? А впрочем, неважно. Но все же. К доске спокойным шагом, уверенно сжимая в руке потрепанную тетрадку, выходит Феанаро.
Младший секунду медлит и решительно ставит напротив Элиной фамилии пять. И – авансом – пять ее неожиданному защитнику. Пусть порадуются, ладно уж.
Он с притворно строгим видом поворачивается к замершему у доски мальчишке. Мелькает мысль, что за незаслуженные оценки директор по головке не погладит.
…Впрочем, спустя пару минут окажется, что пятерка Феанаро была более чем заслуженной. А снегопад за окном сменится необычно ярким для декабря, почти весенним солнцем.
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 27 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |