Билл включил кнопку и ушел на рекламу, барабаня ногтями по краю пульта. Утром он накрасил их нежным серо-голубым лаком, в тон шарфу и дымчатым теням на веках.
- Каулитц не звонил? – спросил он Андреаса.
- Ни одной попытки с его стороны. Похоже, что и он тоже решил с тобой порвать, - ответил Андреас.
Билл скрыл смешок за кашлем.
- Ты в порядке? – спросил Андреас. – Не стоит тебе по такой холодине выходить пешком из здания. Вон и девушки, разносящие кофе, не могут сказать двух слов без того, чтобы не закашлять.
- Нет, конечно, я в порядке, - Все просто превосходно.
***
Билл вписал свой Ауди в незанятое пространство, победив в соревновании за место у Тойоты и паркуясь по возможности ближе к двери ресторана.
- Хорошее начало, - пробормотал он, выключив радиостанцию, крутившую рок. Он положил руки на руль и сделал глубокий вдох. Бабочки снова вернулись и запорхали внутри с какой-то маниакальной энергией, достойной концерта, знаменующего воссоединение «Black Sabbath».
Он героически боролся с этим трепетом, подбирая с пассажирского места сумку и открывая дверцу машины. Ледяной ночной воздух набросился, как только он выставил наружу ногу, и Билл схватился за полы своей куртки, чтобы запахнуть ее плотнее. Потом высвободил руку, чтобы нашарить в кармане ключи – они лежали рядом с коробкой омелы. Он включил с брелока сигнализацию, дождавшись двойного писка от Ауди в подтверждение. Покончив с мерами безопасности, он расправил плечи и направился к зданию, стараясь запахнуться в уверенность так же, как в куртку.
«Франческо» Билл выбрал для встречи сам, Тому также доводилось слышать об этом месте. Заведение более-менее итальянского духа, «Франческо» мог похвастать почти гурманской едой по вменяемым ценам. Плюс к этому, ресторан располагался достаточно близко к Бойзтауну, чикагскому гей-кварталу, чтобы ни персонал, ни посетители не обращали внимания на пару привлекательных молодых людей, ужинающих вместе.
В помещении было очень тепло, и Билл не мог не проникнуться благодарностью за такую милость. Владельцы «Франческо» декорировали интерьер консервативно, выбирая в основном темные оттенки красного и зеленого. Цвет тяжелых занавесей сочетался с темной мебелью ресторана.
- Столик номер два, заказано на Йоста, - объявил Билл девушке-хостессе после того, как она проводила к столику замешкавшуюся пожилую пару, стоявшую перед ним. Он испытывал извращенное удовольствие, пользуясь именем своего менеджера, чтобы заказать столик для свидания, идею которого Дэвид, без сомнения, уже похоронил.
Хостесса сверилась с листом.
- На семь часов?
Билл кивнул, и она наградила его дежурной улыбкой.
- Сюда, сэр, - девушка взяла два меню из стопки рядом с ней ловким, отработанным движением.
Билл последовал за ней к кабинке в дальнем углу ресторана, которую попросил сам. Журналисты или любопытные поклонники все же могли заметить его здесь, но ему нравилось, когда у него оставалась возможность ускользнуть.
Билл почти надеялся, что Том появится раньше него, но хостесса привела его к пустой кабинке.
- Вот ваш столик, сэр. Скоро подойдет официант, и вы сможете заказать напитки, - сообщила она, оставив на столе меню.
- Благодарю вас, - Билл сел по правую сторону стола, что давало ему лучший обзор всего зала. Ноги дрожали и Билл, стиснув зубы, сжал их вместе, чтобы прекратить это.
«Невелико событие, незачем так реагировать», - внушал он себе, изучая рисунок на обложке своего меню с изображенным на нем венецианским каналом. – «То, что твое последнее свидание имело место года полтора назад, не значит, что ты уже ни на что не годен. Ты ведь уже достаточно болтал о пустяках с…»
- Могу ли я предложить вам что-либо из напитков? – В самоободряющие речи Билла вмешался официант.
Билл взглянул вверх и увидел приятного смуглокожего юношу, вероятно, итальянского эмигранта. Что неудивительно, Чикаго – большой котел, где уживалась и смешивалась масса этносов.
- Пока достаточно воды, спасибо.
Официант ушел, Билл положил сумку рядом с собой, снял куртку и отложил туда же, к тому, что он категорически отказывался звать сумочкой. Сумка, и все, никакая не сумочка, других вариантов он не рассматривал. Билл презирал любые синонимы, которые искусственно разделяли вещи, что могли быть использованы человеком любого пола.
Он отвлекся на мелочи, чтобы успокоить нервы, которые угрожали сдать совсем. Билл, борясь с желанием проверить, в порядке ли макияж, поднял меню и невидящим взглядом уставился в его пункты. Через минуту он оторвался от него, чтобы оглядеть зал, и обнаружил, что официант вернулся.
- Ваша вода, сэр, - сначала парень расстелил на столе белую салфетку, на нее поставил стакан.
-О… - Билл замер.
Он заметил мужчину, которого встретил возле здания радиостанции, тот приближался к его столику из-за спины официанта, и был, минимум, сантиметров на пять выше последнего. Через мгновение мужчина заметил, что Билл остановил на нем взгляд, уголки его рта приподнялись в теплой, искренней улыбке, и он поднял в приветствии руку. Билл невольно повторил его жест, его рука двигалась словно по своей воле.
- Вы ожидали этого человека? – поинтересовался официант. Ему пришлось переводить взгляд с одного на другого, ожидая ответа. Билл обнаружил, что не способен оторвать взгляд от чистых карих глаз Тома.
Том, кажется, тоже был под впечатлением от встречи, он зачарованно ответил, так же не отводя взгляд:
- Да, меня.
- Могу я предложить вам что-нибудь из напитков? – Тон официанта не изменился, оставаясь любезным, несмотря на невнимание посетителей.
Том все же на мгновение взглянул в сторону официанта:
- То же самое, что и ему, пожалуйста.
- Еще воды, одну минуту, - официант удалился, оставив их в долгожданном уединении.
Том сел на сидение напротив Билла, снимая черную зимнюю куртку.
- Привет, - Том наградил его еще одной улыбкой, согревшей Билла до глубины души. – Так приятно встретить тебя лично, Билл. Я Том Каулитц, твой Рождественский Оптимист.
И Том протянул через стол для пожатия руку.
- И мне приятно, - ответил Билл, с легкой сардонической улыбкой. Он сжал руку Тома, и по ладони тут же необъяснимо забегали мурашки. Пальцы Тома оказались той же длины, что и его собственные. Никогда раньше искра не проскакивала между Биллом и другим мужчиной сразу, на первом свидании, но ощущение кожи Тома оказалось испытанием. Билл подавил свою сильную реакцию до того, как успел сделать из себя идиота.
Впрочем, взгляд его жил по собственной воле, изучая одежду Тома, по счастью, не включавшую в себя никаких признаков оленей. Том был одет не так, как предпочел бы Билл, который, тем не менее, под серым свитером распознал хорошо сложенное тело. Свитер сочетался с рубашкой, которую Билл мог бы выбрать и сам. Широкие плечи, руки длиннее, чем запомнилось Биллу со времени их первого столкновения.
Билл вернулся взглядом к лицу Тома и увидел, как кончик языка слегка поигрывает колечком в левой углу нижней губы. Билл невольно облизнул губы, почувствовав свой блеск со вкусом тропических фруктов.
- Чем-то удивлен? – Тенор Тома в жизни был несколько гуще и располагал еще больше, чем по телефону.
Билл встретил его взгляд, автоматически подняв брови. Интересно, темные волосы Тома были сплетены в косички, - этого Билл раньше не заметил.
- Тем, что ты заказал воду, когда начать тебе следовало сразу с эггнога. Что одет нейтрально, вместо того, чтобы собрать на себе все разнообразие рождественских уродств. И что не отпускаешь мою руку, – одна из бровей Билла выгнулась еще выше.
- Да, не без того, среди всего прочего, - признал Том, сжав ладонь Билла еще раз и отпустив ее. Билл опустил подбородок на сложенные ладони – правую до сих пор покалывало.
- Хм, ладно, на тебе не костюм Санты, вокруг тебя не танцуют нанятые эльфы и не кружат ангелочки, напевающие «Jingle Bells», и ты не оплатил синтетический снег, который мог бы падать из-под потолка, чтобы создать так называемую зимнюю сказку, - уже поэтому ты превысил мои ожидания, - ответил Билл, не моргнув глазом.
- Ты только подожди до закусок, - так же с серьезной миной ответил Том, - Я считаю, именно в тот момент должны посыпаться чарующие хлопья снега, если только я достаточно воодушевил хостессу, чтобы она это провернула.
- Вероятно, чересчур воодушевил. Ты и твое золотое сердце.
- Твое такое же. Ты просто позволил ему местами поблекнуть и потускнеть, - возразил Том.
- Ха. Золото – такой затертый металл. Я бы предпочел считать, что мое сердце из серебра, если что, и я горд тем, что оно становится все тусклей, - Билл оценивающе посмотрел на Тома. – А ты не волнуешься, что контакт с моим может запачкать столь чистое сердце, как твое? Может быть, это уже произошло?
- Я рискну, - ответил Том. Одна его нога толкнула под столом ногу Билла, случайно или намеренно, и Билл ответил тем же. – Я могу видеть выгоды в том, что оно потускнеет, если это означает, что ты впустишь меня в свою жизнь.
Билл закатил глаза с преувеличенным отвращением и протянул:
- Спасибо, мистер Позитив. Какой бы стала моя жизнь без твоего ободряющего влияния.
Том не удержался от улыбки и, спустя пропущенный удар сердца, Билл присоединился к нему.
- Ты и в самом деле циник, - сообщил Том с долей восхищения, которое выглядело искренним. – Точно такой же, как во время шоу, и как на постерах, и в то же время больше.
- Я расценю это как комплимент, - ответил Билл и поднял стакан с водой, чтобы скрыть от Тома свою идиотскую улыбку.
- Это он и был, - серьезно сказал Том.
- Конечно, - Билл поставил стакан и покачал головой. – Знаешь, если честно, я нисколько не удивлен. Я так и думал, что это ты, с того дня, когда ты придержал для меня дверь.
- Это означает, что мне надо попрактиковаться, изменяя свой голос, - у Тома вырвался смешок. Он немного склонился вперед, пальцы его теребили папку меню, не поднимая ее. – В любом случае, если ты удивляешься. Мистер Йост позвонил мне в…
- О, надо полагать, - Билл взял салфетку, чтобы промокнуть губы, и теперь отмахнулся ею. – Я знаю, что он проводил твою проверку, как он проверяет все на свете. По крайней мере, я уверен, что у тебя нет криминального прошлого.
Том сверкнул еще одной растапливающей сердце улыбкой.
- Может быть, я слишком талантлив, чтобы быть пойманным.
- Конечно, ты экстраординарный мошенник, - фыркнул Билл. – Любой идиот поймет это в ту секунду, как ты заговоришь, измененным хриплым голосом или нет.
- Значит, ты разоблачил меня еще до того, как я дошел до машины? – удивился Том. Его глаза блеснули оттого, что он поддразнивал Билла.
- До меня дошло бы быстрее, но, к сожалению, ты был с подветренной стороны, ветер уносил твой запах. Не удивительно, что ты так доволен зимней погодой. Она помогает тебе сбивать с толку злополучных радиоведущих.
- Только одного, - с улыбкой поправил Том.
В этот момент вернулся официант с водой для Тома, отвлекая его внимание от Билла, склонившего голову в попытке скрыть любые признаки того, что он светится от тепла, даримого Томом, - что должно было отразиться на его лице. Том поблагодарил официанта и сделал глоток из стакана, оставленного для него. Билл потянулся за одним из хлебцев из принесенной на стол корзинки хлеба, рассеянно положил его на одну из так же принесенных маленьких тарелочек.
- Вы желаете начать с закусок? – спросил официант, занеся ручку над блокнотом для заказов.
- Брускетту*, пожалуйста, – попросил Билл, вскинув взгляд на Тома, который в это же мгновение спросил. – У вас есть вегетарианская брускетта?
Их взгляды встретились, и Том засмеялся:
- Полагаю, это ответ на мой вопрос.
Пока они ожидали тарелок с брускеттой, Том сказал:
- Я слушал твое сегодняшнее шоу.
- И воздержался от звонка, чтобы вставить свои пару центов. Невероятный пример выдержки и самоконтроля, - ответил Билл, поаплодировав.
- Порой это сложно, - признал Том, покаянно склоняя голову. - Но я удержался, потому что не был уверен, что смогу обуздать свой энтузиазм насчет сегодняшнего вечера в прямом эфире.
- Весьма признателен, - ответил позабавленный Билл. – И в какие же моменты это далось тебе особенно тяжело?
Том взглянул на него:
- Мне очень хотелось позвонить после звонка этой Дженис, - Том прижал руку к груди. – Я ранен в самое сердце оттого, что упустил этот шанс возразить, правда-правда.
- Неужели ты можешь винить ее за то, что она жалуется? Год за годом ее родственники заваливают ее горой безвкусных шмоток в подарок, не задумываясь, что ее чувство стиля не позволит надеть ничего из этого безобразия.
- Конечно, но… представь, скольким людям на Рождество вообще ничего не дарят? Скольким родственникам совсем на это наплевать. Конечно, это очень избитый аргумент, но в некоторых ситуациях такие остаются самыми правильными. Противоположностью любви является не ненависть, а равнодушие, так что уже факт того, что родственники Дженис думали о ней, подбирали ей подарок во время своего рождественского шоппинга, указывает на то, что она им не безразлична. Даже если ты не можешь признать это.
- Ха, - Билл почувствовал, как краешек рта пополз вверх, и Том вопросительно приподнял брови. – Ты тоже точно такой, как во время эфиров.
И еще чертовски красив в придачу, - но Билл не желал гладить самолюбие Тома, упомянув об этом.
***
На опыте всех неловких первых свиданий, которые пережил Билл к своим двадцати пяти годам, он никогда не смел надеяться, что разговор может пойти при личной встрече с Томом так же свободно, как и во время дискуссий в эфире. Но Том принял манеру Билла подшучивать с неискоренимым налетом цинизма и отвечал на нее то возражениями, то, изредка, соглашаясь, точно так, как у них повелось на шоу.
Не говоря о том, что оба они заказали одинаковую острую вегетарианскую пасту, любимое блюдо Билла. Том же не слышал его выбора до того, как заказал официанту то же самое.
Они оплатили счет пополам, учитывая, что ели одинаковые блюда, поделив на десерт порцию тирамису.
- Хорошо, - сказал Билл, когда они выходили из ресторана. – В чем подвох?
- Подвох? – переспросил Том, бросая ему кривую усмешку. – Какой подвох?
- Здесь должен быть подвох. Кроме того, что ты нереально обожаешь праздники, ты настолько… - Билл не смог заставить произнести себя вслух «совершенен», когда дело шло о мужчине, который мог бы возглавить чирлидерский клуб имени Рождества, но он смерил его красноречивым жестом, полагая, что тот поймет общий смысл.
- Хорошо-хорошо, - Том поднял руки, сдаваясь, - Подвох есть.
Он встретил взгляд Билла:
- У меня на самом деле были скрытые мотивы, когда я послал тебе омелу.
- Я подозревал это, - кивнул Билл, старательно удерживая взгляд на уровне глаз Тома, чтобы он не сполз к его губам. – Не могу тебя винить. Каждый был бы счастлив обменяться слюной с самым великолепным радиоведущим, которого только видел Чикаго.
- Ты на самом деле великолепен, - прошептал Том. – По всем показателям. Ты взял ее с собой?
- Да, хотя и зарекался, - ответил Билл.
- Ты знаешь, это не считается, пока ты не вынешь ее и не поднимешь над нашими головами, - Том озорно улыбнулся.
Билл застыл на ходу посреди тротуара и повернулся к Тому:
- Чертова ветка у меня в кармане, это достаточно близко, - Билл пытался сдержать нарастающий трепет, когда Том шагнул ближе. Облачко дыхания сорвалось с губ Тома, касаясь губ Билла, который накрыл ладонью левый карман. – Поцелуй же меня.
- Ты истинный романтик в душе, Билл Трюмпер, - сообщил ему Том.
- До мозга костей, - нетерпение Билла достигло высшей точки, свободной рукой он ухватил Тома за отворот и притянул к себе так, чтобы их губы встретились. Поразительно было ощущать его губы своими, а руки Тома удерживали бедра Билла, передавая его телу тепло. Билл ткнулся в колечко пирсинга и отстранился до обидного скоро, но до того, как в горле успел родиться стон.
Том засмеялся, тихим, хрипловатым смехом и прикоснулся к его щеке:
- Значит ли это, что я могу рассчитывать на второе свидание?
- Посмотрим, - ответил Билл, но сбившееся дыхание разбило эффект прохладного допущения, которое он пытался изобразить. Улыбка пробилась сквозь маску до того, как он успел скрыть ее, и Билл склонился еще раз чмокнуть Тома в щеку. – Думаю, ты можешь смотреть на свои шансы с оптимизмом.
_________________
On the sixth day of Christmas...
- Привет, слушатели, добро пожаловать к очередному волнительному эпизоду шоу "Рождественский Циник" на Сик ФМ, альтернативной радиостанции Чикаго. Сегодня мы с вами сможем обсудить мои мысли по поводу наиболее универсальной из всех рождественских традиций: покупки и украшения елочки. По опыту ведения передачи, я знаю, что те из вас, чьи сердца в результате пережитых вами празднеств прошлых лет поблекли наименьшим образом, - Билл улыбнулся про себя, уверенный, что Том уловит отсылку к их беседе вчерашним вечером, - имеют привычку непременно принести в дом один из таких символов праздника, дабы украсить им свою гостиную.
- Но традицию эту, сам концепт рождественского дерева, мы позаимствовали от эмигрировавших в США немцев во время волны переселения из Европы, - проинформировал слушателей Билл. - С тех пор традиция превратилась, скорее, в показатель лицемерия; елка более не может являться символом мира, любви и щедрости, поскольку возникла целая индустрия фермерских хозяйств, чей товар мы и используем из года в год.
И почему же теперь владельцы этих стройных рядов елок внедряют нам в мозг посредством музыки, книг, фильмов, телепрограмм и даже рекламы иных продуктов, что ни один дом не может считаться украшенным, если в нем не стоит этот хвойный потенциальный очаг возгорания? Причина всему этому одна, и она, я уверен, как в капле воды отражает в себе и все прочие аспекты праздничного сезона. Выразить ее можно одним словом: нажива.
- Только вдумайся, Чикаго. Наш чудесный город может похвастаться двумя с половиной миллионами жителей, и число их ежедневно растет. Каждый декабрь огромный процент населения со всем рвением бросается тратить содержимое своих бумажников, том числе на елки, которые можно приобрести на каждом углу. Взносы этих покупателей поддерживают не только фермеров Америки, но также и "Дженерал Электрик", одного из основных поставщиков электричества для всевозможных гирлянд, намотанных на вашу двухметровую ель Дугласа. Повторяю, это не эвфемизм, - добавил Билл со смешком, который поспешно подавил.*
Циник часто втихую развлекался по ходу вещания, за счет ли звонивших, или в одностороннем порядке, но комментарии его при этом неизменно оставались сухи - и уж никак не должны были сопровождаться смехом.
- Помните и о ближайших к дому магазинам, доходы которых связаны с елками. Когда вы закупаетесь разноцветными гирляндами, вы заодно отсыпаете денег в карманы наследникам Эдисона, компаниям, снабжающим электричеством Чикаго и окрестности. Приятно сознавать, что верхушка руководства выпишет себе по этому поводу недурные премии, все за счет добрых жителей Чикаго и его пригородов, - заметил Билл, фыркнув, на этот раз, на более подобающий Цинику манер. - Затем вы участвуете в обогащении флористов, производителей праздничных веночков и очередной раз - Холлмарка, покупая у них памятные украшения, одиннадцать тысяч в серии - собери их все. Потом осчастливите производителей сахарных тросточек, прихватив охапку, чтоб хватило на каждую ветку.
- И для чего, с какой целью мы это проделываем? Почему столь многие из нас покорно отдают деньги правлениям корпораций, которым даже не нужно рекламировать себя, потому что СМИ и без того заняты именно этим? - Вопросил Билл. - Ради того, чтобы несколько недель продлевать себе праздничное настроение, чтобы затем отволочь елку на помойку, в коллекцию ей подобных?
Хвойные деревья не служат больше никаким целям, мы бестолку переводим природные ресурсы, чего просто не должны себе позволять.
- Некоторые из вас... - На ум тут же пришел Том, и Билл закусил нижнюю губу, чтобы сдержать улыбку, которая норовила разъехаться шире, -...могли бы утверждать, что многое из того, что мы покупаем, не нужно нам, чтобы выжить, но все же вещи эти неизмеримо улучшают нашу жизнь. Например, книги, созданные все из той же древесины. Но мы ценим книги за их важность для образования и развлечения. Да, вы могли бы сказать, что вам нравится любоваться красотой елки в полном праздничном убранстве, и это может сравниться с моими собственными предпочтениями в стильной одежде, которые совершенно никакой пользы не приносят мне как человеку...
Билл прервался. Что за ересь он несет? Он уже находит аргументы в пользу елок и против себя самого?
Билл встретил взгляд Андреаса сквозь стекло аппаратной, где его звукорежиссер подавал энергичный знак:
- О, похоже, что у нас звонок, - гладко продолжил Билл, мысленно поблагодарив Тома. Он щелкнул кнопкой включения:
- Привет, слушатель, ты в эфире.
Незнакомый женский голос с легким восточноевропейским акцентом раздался в наушниках.
- Привет, Циник, меня зовут Долорес, и я слушаю твое шоу со своими внуками весь сезон.
Билл потеребил бусину в языке, слегка нахмурившись. Он не мог бы сказать, что не так, но было в голосе что-то странное. Его слух стал очень чувствительным за годы на радио - только эфиры помогали так концентрироваться на мелких модуляциях и произношении, и здесь что-то... не сходилось.
- Что ж, большое удовольствие получить очередное подтверждение тому, что привлекательность Рождественского Циника распространяется на все поколения, Долорес, и я уверен, что и ты, и твои внуки имели затруднения или неприятности, связанные с рождественскими елками.
- Мы, конечно же, имели, - подтвердила звонившая. – Но сначала я хотела бы дать тебе знать, что мы с моей старшей внучкой пришли к выводу, что твой модный стиль приносит человечеству пользу, причем, самым непосредственным образом.
Когда Билл догадался, почему слушательница так странно присвистывает при произнесении слов, он едва сумел собраться, чтобы вовремя подать следующую реплику:
- Так ли это? Уверяю, я весь внимание.
- Твоя одежда подчеркивает твою фигуру, - с удовольствием пояснила звонившая. – А такие ноги, как у тебя, это просто благословение небес. Если бы только мне было не семьдесят три, а ты немного больше интересовался представительницами…
- Я невероятно польщен вашей оценкой, Долорес, и готов был бы поговорить об этом дольше, если бы нам не настала пора уходить на рекламу, - Билл торопливо оборвал ее речь до того, как потрясение не заставило его сказать лишнее. – Мы вернемся, слушатели, чтобы пообщаться с вами о несуществующих достоинствах искусственных елок, во всем их безобразии и электрическом сиянии красующихся в витринах стольких магазинов, а также примем еще несколько ваших звонков. Чикаго, ты слушаешь шоу «Рождественский Циник» на волне Сик ФМ.
Спустя мгновение после того, как нажал кнопку ухода на рекламу, Билл требовательно вопросил:
- Том?!
- Я практиковался в изменении голоса, учитывая, каким неудачным был первый опыт, - ответил Том так же самодовольно, как пожилая леди, которую он не столь успешно изображал. – Но тебя я, по-видимому, обмануть не смог.
- Ты обманул меня, - вклинился Андреас.- Билл, он обманул меня, или я не пустил бы его в эфир, я клянусь.
- Энди… - начал Билл.
- Знаю, знаю, убираюсь с линии, - и щелчок возвестил о том, что Андреас отключился от разговора.
Как только линия осталась в распоряжении их двоих, Билл зашелся неудержимым смехом, склонив голову так, чтобы Андреас, желательно, не увидел со своего места его реакцию.
- Должен признать, мистер Каулитц, вы один из тех немногих людей, которые в состоянии заставить меня остаться без слов.
- Это звучит как комплимент, мистер Трюмпер. В любом случае, я решил, что раз уж ты начал играть за обе стороны сразу, то для Долорес настало самое время появиться.
- Это частью твоя вина: я в слишком хорошем настроении, чтобы подбадривать нытиков, - ответил Билл.
- Только частично? В следующий раз мне надо стараться сильней. Как насчет сегодняшнего вечера, как раз после шоу? – предложил Том.
- Снова ужин? – Тут Билл почувствовал, что им пора сворачивать разговор. – Десять секунд, говори быстрее.
- Не совсем. Встречаемся с другом и идем ко мне, - Том успел протараторить адрес и Билл полагался на то, что его надежная профессиональная память сохранит эту информацию.
- Отлично, но в тройничках я не участвую.
Том засмеялся, и звук этот заставил от удовольствия поджаться пальцы на ногах, на которых красовались новые черные ботинки.
- Как и я, увидимся позже, Циник.
_____________________________
***
Билл собирал вещи перед выходом из студии: длинное черное пальто со спинки кресла, кашемировый шарф, оставленный на неиспользуемой части пульта, сумку с крючка у двери. Андреас наблюдал за его действиями, и Билл изображал невозмутимость. Если не обращать внимания на явный интерес Андреаса, существует шанс, хоть и слабый, что он не задаст неминуемый вопрос.
В конце концов, любопытство Андреаса при виде явно конспиративной тактики Билла, все же, взяло верх над опасениями.
Андреас прочистил горло:
- Билл, а ты?..
- Что я? – спросил Билл, прищурившись. Такой взгляд приберегался на случаи, когда более уклончивые приемы не имели эффекта.
Очевидно, сегодня поутру Андреас решил, что ему недостает решимости в действиях, поэтому он спросил:
- Ты помнишь, как в тот день, когда ты попросил меня, ну, записать…- он запнулся.
Если он рассчитывал, что Билл каким-то образом поощрит его для продолжения реплики, то вскоре обнаружил, что ошибался. Билл лишь сурово смотрел на него, и Андреас неловко переступил с ноги на ногу. И все же Андреас продолжал упорствовать, бросаясь к цели, словно чихуахуа, вознамерившаяся перехватить косточку у немецкой овчарки:
– Ты, может быть, потом… что-то предпринял?
- Извини, мне некогда, - Билл уже держался за дверную ручку, послав через плечо ослепительную улыбку. – Ты пытался выведать информацию у Рождественского Циника, и мы находимся на волне Сик ФМ. Настараивайтесь на нее завтра и ожидайте ответов на свои вопросы. Или не ожидайте.
- Вот гад! – сквозь смех крикнул Андреас ему вслед.
***
Прогуливаться по зимнему холоду во второй половине дня было не таким уж испытанием, когда левая рука Билла, затянутая в перчатку, находилась в правой руке Тома. Друг Тома, в коричневом ошейнике и на поводке, скакал между ними.
- Сириус, к ноге, - скомандовал Том уже третий раз. Пес повел ушами и обернулся, счастливо тявкнув.
- Такой красавец, - сказал Билл с улыбкой, оглядывая пятнистого пса от ушей до энергично виляющего хвоста. - Небольшие проблемы с послушанием, но животные склонны перенимать особенности хозяев.
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 22 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |