Энциклопедия в двух томах 20 страница

В. С. Стариков.

МАМА СОННИМ (букв, «уважаемый гость оспа»; иногда инверсия — Сонним мама), Мама, Хосон мама, Хогу пёльсон («дух в образе женщины, распространяющей натуральную оспу»), Тусйн («дух натуральной оспы»), в корейской мифологии эвфемистическое название одного из самых страшных духов заразных болезней. Когда в каком-либо месте начиналась эпидемия натуральной оспы, считалось, что его посетил М. с. после длительной прогулки в Цзян-нань (Китай). Духу воздавались различные почести: спешно сооружался алтарь, на который ставили вино, паровой рисовый хлеб с красной фасолью, фрукты, чтобы задобрить М. с. После жертвоприношения совершался обряд провода духа (сонсин). Для этого изготавливалось соломенное чучело лошади как олицетворение М. с, которое замещало больного; к нему обращались молитвы и заклинания. Затем чучело одевали, снабжали парой соломенных сандалий и деньгами, навьючивали жертвенными угощениями и относили на дорогу вдали от жилья, с тем чтобы дух мог вернуться туда, откуда пришёл, не причинив людям бедствия.

Лит.: Ионова Ю. В., Религиозные воззрения корейцев, в кн.: Сборник музея антропологии и этнографии, т. 25, Л., 1969, с. 176—78; Дмитревский П., Записки переводчика... Отано Кигоро, «Записки имп. Русского географического общества. По общей географии», СПБ, 1884, т. 12, № 4, с. 160—61; Мураяма Томоёри, Тёсэн-но кисин (Демоны и духи Кореи), Кэйдзё, 1929.

Л. К.

МАМБЕРИ, в грузинской мифологии повелитель волков. Почитался у сванов и других горцев Западной Грузии. Когда М. был доволен людьми, он связывал пасти волкам, в гневе, наоборот, напускал их на скот.

И. С.

МАМЕТУ, Мамиту, Маммиту (аккад., «клятва», «обязательство»), в аккадской мифологии богиня подземного мира, одна из супруг Нергала, первоначально, видимо, персонификация клятвы и олицетворение наказания клятвопреступников. М. — судья подземного мира, вместе с ануннаками она приговаривает людей к смерти. В одной аккадской молитве М. вместе с демоном Ламашту названа «дочерью Ана». Возможно, с М. идентичны богини Мами и Мамме — супруги Нергала или Эрры. С богиней-матерью Мама (Мами) не имеет ничего общего. В представлениях о подземном царстве описывается как козьеголовая богиня.

В. А.

MAMУB, в мифологии лакцев, андийцев, даргинцев-акушинцев (мому), татов (мому, момой), аварцев-андалальцев (хабучи) духи, ведающие рождением детей. Согласно первоначальным представлениям, являлись, по-видимому, покровительницами рожениц. По народным поверьям, М. — злобные, опасные духи, насылающие на детей болезни, смерть; имеют облик старух в белых или чёрных одеждах.

Х. Х.

МАМОНТ. Источниками для реконструкции мифопоэтического образа М. являются изображения М. (гравированные, древнейшее из них в пещере Ла-Мадлен, Франция; живописные, скульптурные), известные во всей северной зоне Евразии, Китае и на некоторых смежных территориях, а также бытующие там же мифы, легенды, сказки, поверья, приметы и т. п.

Подавляющее большинство мифологических сюжетов, связанных с М., относится к одному из трёх циклов: мифы о творении (эвенкийские сказания о М., сотворившем вместе со змеем землю, и шаманский миф о М., забравшемся в воду и выворачивавшем бивнями песок, землю, камни; представление о М., стоящем в космическом океане и поддерживающем мир, и др.), мифы этнологического характера, объясняющие те или иные особенности рельефа либо происхождение данной традиции; мифы о метаморфозах (М. как «превращенное» животное). Согласно наиболее распространённым представлениям (у народов Сибири и Дальнего Востока), М. — очень крупное («как пять-шесть лосей», по одному из определений), часто самое крупное животное, вызывающее страх или смешанное со страхом удивление и почтениЕ. М. боится солнечного света и поэтому живёт под землёй (где прокладывает себе рогами узкий путь; у ненцев распространены рассказы о подземном рёве М.), иногда на дне озёр и рек. С М. связываются образование речных русел, обвалы берегов в половодье, страшный треск льда при ледоходе и даже землетрясения и пр. Считается, что М. ест растения, землю и быстро бегает. У русских и эстонских крестьян существовали поверья о том, что М. — подземное животное. Эти представления близки к описанию Индрика-зверя в русской «Голубиной книге»: «Живёт зверь за Океаном-морем. А рогом проходит зверь по подземелью, аки ясное солнце по поднебесью, он проходит все горы белокаменные, прочищает все ручьи и проточины, пропущает реки, кладязи студёные. Когда зверь рогом поворотится, словно облацы по поднебесью, вся мать-земля под ним всколыбается..., все зверья земные к нему прикланятся, никому победы он не делает». Представление об Индрике (Индроке, ин[о]роге, единороге и т. п.) как рогатом животном гибридной природы (голова и хвост коня, тело рыбы), вера в существование которого засвидетельствована многочисленными «физиологами» и «азбуковниками», делают весьма вероятным предположение об отражении в образе Индрика — ин[о]рога-единорога именно представлений о М. Возможно, и сама форма имени отразила распространённое у народов Сибири название М. типа ненецкого jи^ (jar]) hora, «земли бык», откуда могли легко возникнуть формы типа *jen-r-, *jindr-, *jindor-, предельно близкие к русским обозначениям Индрика; ср. также хантыйско-казымское название М. «мув-хор», хантыйское «мы-хор», «мы-кар», мансийское «ма-хар», букв, «земли олень-самец».

В некоторых традициях М. двух- или трёхприроден и трактуется не столько как отдельное особое животное, сколько как возрастная трансформация других животных. Так, на Васюганье обские угры представляли себе М. в виде страшного подземного животного, которое в молодые годы имело облик лося, а в старости, потеряв зубы и рога, переселилось под землю или в воду и переменило свой облик (в частности, у него выросли новые рога, но уже не ветвистые, а прямые). Нарымские селькупы сходным образом представляли один из двух различавшихся ими видов М. — т. н. «сурп-козар» («зверь-M.»), способный обитать и на земле, и в воде. Другой вид М. нарымские селькупы называли «кволи-козар» («рыба-M.»), полагая, что такой М. похож на щуку; дожив до тысячи лет, он приобретал огромные размеры и спускался под воду в озеро. У селькупов распространено также поверье о М.-щуке («кошар пиччи»), который живёт в «чёртовых озёрах», от старости оброс мхом, крадёт у людей рыбу из снастей и даже может съесть человека (характерно, что выдра, дух — помощник шамана иногда называется тем же словом, что и М.; то же относится и к обозначению изображения выдры на шаманском нагруднике). У кетов термином qot-tel' («М.-щука») обозначают «животное, о котором поют шаманы» (некоторые кеты называют это животное крокодилом). Образ М.-щуки (или М.-рыбы) и типологически близкие образы гибридных чудовищ известны и у других народов (у салымских хантов, манси и др.). Образ М.-рыбы (кар-балык) известен в алтайской традиции (некоторые исследователи приравнивают этот образ к образу кита); в одной телеутской сказке М.-рыба, — «глава рыб, с обрубленной пастью», сын морского царя, покровителя шаманов (широко распространены изображения этого животного на шаманских бубнах). Вместе с тем М.-рыба участвует и в сотворении мира (у алтайцев же известны и другие гибридные образы, так или иначе соотносящиеся с М.: М.-змей о девяти головах; мифическое чудовище, достающее верхней губой небо, а нижней — землю; огромная птица кар-гуш, похищающая детей, и т. п.). Казымские ханты считали М. подземным видоизменением лося, медведя и щуки, совершающимся в старости (отсюда различение особых видов М. в зависимости от их происхождения). Эвенки северного Прибайкалья описывали М. как большую рогатую рыбу, живущую в море; иногда М. представляли в виде полурыбы-получеловека с головой сохатого, нередко с ногами. Эвенкийское название М. (сэли, хели и т. п.) соотносится со словом «эхеле», обозначающим ящера — главного шаманского духа-помощника. Енисейские эвенки и якуты, заимствовавшие у эвенков слово для обозначения М., напротив, считали М. враждебным и вредным животным, живущим в земле, на побережье Ледовитого океана, но оставляющим следы и на поверхности земли в виде троп и озёр; якуты связывают М. и с водой: для них М. (букв, «водяной бык») — дух-хозяин воды, водное животное, сокрушающее своими рогами лёд. У палеоазиатов северо-восточной Азии гибридные образы М. встречаются гораздо реже, описания ближе к реальности. Вместе с тем у этих народов более развит мифологический фольклор, связанный с М., тема М. более последовательно соотносится с ритуалом. В чукотской сказке люди находят бивни М., торчащие из земли, окружают их, бьют в бубен и произносят заклинания, в результате чего появившийся костяк М. обрастает плотью, которая идёт в пищу людям. Согласно эскимосской этиологической легенде, бивни М. принадлежали огромным оленям, пришедшим с востока и истреблённым великим чародеем. Сведения маньчжуров и китайцев о М., заимствованные у северных соседей, подверглись некоторой трансформации и отчасти влиянию местных традиций. М. представляется в виде исполинской мыши (или крысы), ^которая живёт далеко на севере, подо льдом.

Таким образом, М. соотносится с нижним миром, водой и, следовательно, со смертью и царством мёртвых. По мнению селькупов, рогатый М. охраняет вход в «землю покойников», т. е. в нижний мир. В эвенкийском мифе о М. в воде или о чудовище калир-кэлур эти зооморфные существа живут на севере или в средней части нижнего шаманского мира, на большой реке, текущей в стране мёртвых. В кетской сказке-мифе о разорителе орлиных гнёзд М. — основное животное (видимо, хозяин) нижнего мира и противопоставляется хозяину верхнего мира — орлице. У алтайских народов кар-балык («М.-рыба») — основной спутник шамана. Вместе с тем в сибирских традициях М., вероятно, соотносится также со средним и верхним мирами, а иногда и со всеми тремя мирами. Именно этим (помимо общей неопределённости представлений о внешнем виде М.) было, видимо, вызвано мифопоэтическое конструирование гибридных, смешанных образов, в которых элементы М. сочетались с характерными чертами других животных. В этом отношении весьма показательно, что М. соединяется не только с другими зооморфными классификаторами нижнего мира (рыба, змей, ящер), но и такими символами среднего мира, как лось, олень, конь (Индрик), медведь (впрочем, у селькупов медведь был главным духом нижнего мира, и в этой функции его образ сливался с образом М.), или верхнего мира, как птица (представление о М. как исполинской птице отмечено среди обских угров, селькупов и эвенков). Таким политерионам, как М., иногда соответствуют развёрнутые цепочки зооморфных образов с той же символикой, что подтверждает свойственный мифопоэтическому сознанию принцип универсального моделирования (в этом контексте образ М. сопоставим с другими политерионами — макарой, Индриком, «комплексными» зверями на печатях древней культуры долины Инда, грифонами и т. п.) и трансформаций, предполагающих «склеивание» зооморфных образов или их переход из одной формы в другую во времени; ср. превращение лося в старости в М.

Лит.: Иванов С. В., Мамонт в искусстве народов Сибири, в кн.: «Сборник Музея антропологии и этнографии», в. 11, М.—Л., 1949, с. 133—53; Сенкевич-Гудкова В. В., Мамонт в фольклоре и изобразительном искусстве казымских хантов, там же, с. 156—59; Прокофьев Е. Д., Мамонт по представлениям селькупов, там же, с. 159; Новиков А. И., Некоторые аналогии к мамонту из области алтайской этнографии, там же, с. 160—61; Гарутт В. Е., Мамонт в изображении человека Верхнего палеолита, в сб.: Материалы и исследования по археологии СССР, № 79, М.—Л., 1960; Иванов С. В., Скульптура народов Севера Сибири XIX — первой половины XX в., Л., 1970, с. 157—58, 229—31; Иванов В. В., Название слона в языках Евразии, в сб.: Этимология 1975, M., 1977, с. 148— 57; Ларичев В. Е., Мамонт в искусстве поселения Малая Сыя и опыт реконструкции представлений верхнепалеолитического человека Сибири о возникновении вселенной, в кн.: Звери в камне, Новосибирск, 1980, с. 159—198; Татищев В. Н., Сказание о звере мамонте, в кн.: Избранные произведения, Л., 1979, с. 39—50.

В. Н. Топоров.

MAH, в китайской мифологии огромный страшный змей. В древнем словаре «Эр я» М. определяется как царь змей (согласно древним комментариям, самый большой змей). Образ М., по-видимому, возник в южнокитайских областях. В средние века понятием М. стал обозначаться один из видов драконов — дракон с четырьмя когтями. При династиях Мин и Цин их изображали на парадных халатах, которые носили высшие сановники и придворные (император облачался в халат с вытканными драконами-лун с пятью когтями). Иногда по особому указу государя за заслуги кому-либо из сановников жаловалось право носить халат с вытканным М. о пяти когтях, в таких случаях к слову «М.» добавлялся эпитет учжуа — «пятикоготный».

Лит.: Сычев Л. П., Сычев В. Л., Китайский костюм, М., 1975, с. 72, 74.

Б. Р.

МАНАБОЗО, Мичабо, На-на-буш, Глускэп, в мифологии индейцев Северной Америки (у алгонкинов и др.) культурный герой, создатель мира,

трикстер, по внешнему виду ассоциируется с Великим зайцем. Согласно мифам, М. родился от смертной женщины и западного ветра и, возмужав, отправился по свету, претерпевая чудесные приключения. М. сразился со своим отцом, победил великого кита, спас людей от всемирного потопа, подарил им огонь, похищенный у солнца. М. приписывается создание разнообразных ремёсел и искусств, в частности пиктографического письма оджибве. В борьбе со злыми духамимичибичи М. одержал победу, за что был посвящен в тайны знахарских заклинаний, которые он затем передал людям, основав шаманское общество Мидевивин. Совершив все подвиги, М. уединился на далёком островке на востоке, где поселился со своей бабкой Нокомис. Ряд мифологических эпизодов, связанных с М., был обработан Г. Лонгфелло в поэме «Песнь о Гайавате».

А. В.

Манабозо (Нанабуш) верхом на черепахе. Пиктографическое изображение в рукописи «Валам-Олум». 1833. Музей Пенсильванского университета.

МАНАЛА (фин.), Maна, Туонела, Туони, эст. Tooнла, Tooни, в финской мифологии загробный мир, его хозяева и река, отделяющая землю мёртвых от земли живых. М. — загробный мир — сумрачный и холодный двор, расположенный на северной окраине мира (ср. Похьёлу) и одновременно под землёй. М.-река протекает в глубоком ущелье, её воды — быстрый поток мечей и копий; через М. ведёт мост-нитка, на другом берегу умершего поджидает чудовищный страж с железными зубами и тремя псами. Погружение в воды М. — смерть; ср. гибель Лемминкяйнена. В карело-финских рунах М.-Туонела — иной мир, куда Вяйнямёйнен отправляется за недостающим инструментом для изготовления лодки, саней или заклинанием: он просит деву М. (Туони) перевезти его на лодке в М.

MAHAHHАH сын Лера (ирл. Маnannan mac Lir), в кельтской (ирландской) мифологии божество, связанное (как и его отец Лер) с морской стихией; владыка потустороннего мира на острове блаженных, посещение которого традиция приписывала Врану и Кухулину. М. часто описывался как всадник, скачущий по морю или едущий по нему на колеснице. Владения М. связывались с островом Мэн (ирл. mana, mann, отсюда его имя; валлийское название острова manaw дало — независимо от ирландской традиции — Манавидан сын Ллира — Manawydan fab Llyr). Стоявший особняком в архаическое время, в более поздних источниках М. был причислен к племенам богини Дану.

С. Ш.

MAHАC, мифо-эпический герой киргизов, центральный персонаж одноимённого эпоса, богатырь, совершающий во главе дружины из 40 витязей (кырк чоро) подвиги в борьбе с врагами. Его образ имеет много мифологических черт. Необыкновенный мальчик-богатырь М. рождается по молитве престарелой бездетной четы Джакыпа и Чийырды, стыдящихся своего бесплодия (популярный мифологический мотив чудесного рождения). Рождению богатыря предшествуют чудесные предзнаменования и сны, неестественно тяжёлые и продолжительные роды. М. рождается со сгустками крови на руках, его необычайная сила проявляется уже в колыбели: он не даёт себя пеленать, несколько мамок не могут его накормить. Счастливым именем М. нарекает святой-юродивый думана (дивана) (в других вариантах — четыре «праведных» халифа или пророк Хизр). М. неуязвим для любого оружия, так как носит чудодейственную боевую одежду. Ещё ребёнком он убивает чудовищного зверя.

Влияние мусульманского мировоззрения сказалось во включении в эпос эпизода обращения М. в ислам святым Хизром (или старцем Айкоджо), который передал ему дар Мухаммада — богатырское вооружение.

Девяти (по другим вариантам — шести) лет М. начинает борьбу против поработителей киргизов — калмыков и катайцев (киданей). Первые победы позволили М. объединить рассеянный киргизский народ, и дружина избирает его ханом киргизов. Объединив киргизов, М. совершает ряд походов против соседей и постепенно подчиняет себе все народы Средней Азии. В этих походах М. и его дружинники сражаются с вражескими богатырями, одноглазыми великанами, колдунами-аярами, драконами-ажыдарами и т. д.

Значительное место в сюжете эпоса занимает борьба М. с непокорными родичами. Наиболее разработан в эпической традиции рассказ о заговоре против М. сыновей Кёзкамана, одного из его родичей, которым удаётся тяжело ранить М. и захватить его ставку Талас. Спасает М. его жена Каныкей. Ближайшие соратники М. — его названый брат Алмамбет, катайский царевич, отрёкшийся от язычества (в одной из версий он, подобно Огуз-хану, убивает своего отца, отказавшегося перейти в ислам), проводник М. в его походе на столицу Катая Бейджин, старец-богатырь Бакай, который отечески заботится о его благополучии и удерживает от необдуманных поступков, богатыри Чубак, Сыр-гак, Аджибай и др. Верная жена Каныкей выступает как мудрая помощница и советчица М. В отсутствие М. она управляет народом, защищает Талас от поднявших восстание непокорных братьев М. Верно служат М. его богатырский конь Ак-Кула (по некоторым вариантам эпоса, он родился с ним в один день), рождённый от птицы чудесный пёс Кумайык, быстроногий верблюд Джелмаян и белый кречет Акшумкар. Погибает М. во время победоносного похода на Бейджин.

Лит.: Киргизский героический эпос «Манас», М., 1961; «Манас» — героический эпос киргизского народа, [Цс., 1968]; Абрамзон С. М., Киргизы и их этногенетические и историко-культурные связи, Л., 1971, с. 344—73; Жирмунский В. М., Тюркский героический эпос, Л., 1974.

В. Н. Басилов.

MАHACA (др.-инд. manasa, от manas, «мысль», «разум»), в индуистской мифологии богиня, дочь Шивы, рождённая его мыслью, и сестра царя змей Шеши. М. широко чтится среди деревенского населения Индии, особенно в Бенгалии. Считается, что она способна излечивать от змеиных укусов, и поэтому, в частности, зовётся Вишахарой, т. е. «Избавляющей от яда».

П. Г.

МАНАТ, Maнуту (mnt, mnh; mnwt, «судьба», «рок», «смертный рок»), в древнеарабской мифологии богиня судьбы и возмездия, почитавшаяся во всей Северной и Центральной Аравии. М. — богиня подземного царства и хранительница могильного покоя, в государстве Набатея — покровительница погребений; в Набатее и Пальмире она отождествлялась с греческими богинями Тиха и Немесида. В пантеонах у арабов Сирийской пустыни М. — дочь Аллаха и Аллат, сестра Уззы; в Центральной Аравии — старшая дочь Аллаха, сестра Аллат и Уззы; на юге Центральной Аравии — дочь Уззы. В городе Медина М., видимо, была его покровительницей и владыкой, её святилище являлось центром племенных собраний. Статуэтки М. служили домашними божками.

Лит.: Лундин А. Г., «Дочери бога» в южноарабских надписях и в Коране, «Вестник древней истории», 1975, № 2, с. 124—31; Winnott F. V., The daughters of Allah, «The moslem world», 1940, t. 30, p. 1 — 18.

А. Л.

МАНАФ (mnf, manaf), в древнеарабской мифологии божество, почитавшееся во всей Северной и Центральной Аравии. Значение имени — «высокий», что может характеризовать М. как астральное божество. Отождествлялся с Зевсом. Функции М. не выяснены. В Мекке был одним из важнейших богов.

А. Л.

MAHДXAH, Маната, Манахай, Хан Баян Манихан, Цаган Манхан-тенгри, в мифологии монгольских народов божество охоты. Входит в разряд тенгри, его эпитет — «белый» (Цаган Манхан-тенгри). Выступает в облике человека огромного роста. Имеет признаки земного духахозяина (называется «богом земли и пространств»), владыки лесов и в особенности — диких животных, которые являются его «скотом». К нему обращаются с просьбами о ниспослании обильной добычи. Он именуется «богатый», «щедрый», «благодетель», «святой», «высокочтимый»; одно из его постоянных определений — «имеющий серебряное (или злато-серебряное) тело». Наименование божества Цаган Манхан-тенгри указывает на его связь с горой и горным духом; ср. название священной горы Манхан Цаган, упоминаемой в зачине некоторых версий калмыцкого эпоса о Джангаре (духу этой горы поклонялись герои перед выступлением в поход).

Лит.: Банзаров Д., Чёрная вера, или шаманство у монголов, Собр. соч., М., 1955, с. 71— 72; Tatar M., Three manuscripts witness to the Mongolian hunters' worship of the Saddle-Thongs, «Acta Ethnographica», 1976, t. 25, № 3—4, p. 349—72.

С H.

МАНГАЛАБУЛАН, один из входящих в триаду верховных богов у батаков (остров Суматра, Зап. Индонезия). М. — сын Мула Джади и младший брат Батара Гуру (1), появился на свет из яйца бабочки. М. злопамятен, мелочен и неопрятен. Живёт на втором небе в Банджар Торуан (нижнем городе), следит за здоровьем людей, умножением скота и полевыми работами. Спутники М. — пегая лошадь и пятнистая собака. Сын М., ящерообразный Туан Рума Ухир, считается праотцем людей, дочь М. Сибору Сурантибонанг вырастила из гриба одного из перволюдей. В образе М. ощущается индуистское влияние.

М. Ч.

МАНГУС (монг.), мангад, мангад хай (бурят.), мангас (халхаск., ойрат-калм.), манга (халхаск.), мангэ (дагурск.), мангудзе (монгорск.), в мифологии монгольских народов чудовище. В отличие от других демонических персонажей (шулмас, чотгор и др.), М. — в основном персонажи сказочно-эпической картины мира. Они осмысливаются как участники неких отдалённых событий «эпической эпохи», впоследствии истреблённые (запертые в подземной пещере; ср. Аврага Могой) эпическим героем. По устной бурятской версии Гесериады, М. возникли из сброшенных на землю останков злого восточного тенгри Ата Улана. В ойратском эпосе 75 чёрных М. родились в виде лягушат от чудовищной чёрной бабы, возникшей из пены ядовитого жёлтого моря. В другом сюжете сам эпический герой (Хан-Харангуй) превращается в результате колдовства в М. Живут М. в труднодоступных областях среднего мира (в пустынных, голых, тёмных, холодных, смрадных и т. п. местах) — «на краю земли», с нижним миром не связаны, хотя иногда и появляются там. Их жилища — кочевая юрта, укреплённая княжеская ставка, терем, дворец (в поздних сказаниях «феодализированного» эпоса). У М. отсутствуют имена, которые заменяются описательными прозвищами: «Пятнадцатиголовый Атгар Жёлтый мангас», «Двадцатипятиголовый Хотгор Чёрный мангас» и др. Судя по прозвищам (атгар, хотгор и др.; расшифровываются как «изогнутый», «свернувшийся», «переплетённый»), М. змееподобен, его отличительный признак — множество голов (12, 15, 22, 25, 35, 45, 60, 70, 90, 95 и т. д.). У бурят М. называются: «Кусающийся Жёлтый мангадхай», «Асурайский Жёлтый мангадхай» (от др.-инд. асура, «демон»). Цветовые характеристики М. — преимущественно чёрный и жёлтый. М. огромен: пасть от земли до неба, утроба А. вмещает толпы проглоченных им людей, стада и пр. Иногда фигурирует семья М., чаще всего — его мать или старшая сестра (ср. Хагша Хамаган в бурятском фольклоре), выступающие «путевыми вредителями», а также хранительницами «внешних душ» М. (чтобы одолеть чудовище, герой должен добыть эти души); реже встречаются его жена и дочь (которые часто именуются «шулма», «шулмас») — безобразные ведьмы, нападающие на героя; сын — чудесный младенец, лежащий в железной люльке или выходящий из утробы матери; его не берёт ни меч, ни пламя, одолеть его можно, лишь прибегнув к волшебству. М. разоряет родину, семейный очаг героя, похищает его имущество, стада, подданных, но прежде всего — жену (реже сестру или мать); похищение женщин, по-видимому, — основная функция М.

Мангус с чётками из черепов (знак грозного божества). Монгорская иллюстрация к эпосу о Гесере.

Для сказочных сюжетов характерен другой тип М. — людоед и вампир, живущий в горной пещере среди дикой природы (см. в сюжетах AT 210, 313 и 327 и других, близких к ним; ср. алт. Дьелбеген, Чилбиген, кирг. джалмаус, Жалмауыз кемпир, уйгур, йелмунгус). Но чёткой границы между эпическими и сказочными типами М. нет.

Под воздействием ламаистских представлений образ М. несколько трансформируется: множественность форм «внешней души» ассоциируется с множеством воплощений («манифестаций» — хулбиганов) чудовища; отсюда, по-видимому, появление поздней черты образа М. — способность к оборотничеству (особенно в эпосе о Гесере). Под влиянием индийской и тибетской мифологий М. (главным образом сказочного типа) перенял ряд черт, свойственных индийским ракшасам, тибетскому сринпо и др. В монгольских шаманских призываниях фигурирует некое божество «всесильный М.-тенгри».

В калмыцком сказочно-эпическом фольклоре выступает персонаж, заменяющий М. или сосуществующий с ним — многоголовый, одноглазый демон мус. В калмыцкой низшей мифологии фигурирует кун-мус («человек-мус») — покрытый шерстью человекоподобный гигант, который после заката солнца выходит из камышовых зарослей, похищает людей, причиняет им вред. Ср. у ордосцев мус-эмеген («женщина-мус»), живущую, согласно поверьям, на луне.

М. (в основном сказочного типа) встречается и в фольклоре ряда тюркских народов: мунгыскар — у саларов, мангыс — у жёлтых уйгуров, тувинцев и якутов (у последних также и монгус). У дунган фигурирует мынгузы; фонетическая форма наименования этого персонажа свидетельствует о монгорском происхождении термина, а облик (одна из 7 голов — лошадиная, огнедышащая) сложился, возможно, под влиянием тибетской мифологии.

Фольклорно-мифологическими параллелями М. являются также алтайский моньус («враг»), муньус («дьявол»), моныс, или моныстар («силач»), монгус, могу с, муз («великан», «богатырь»), шорский Ай-Мангыс (имя эпического богатыря), тувинский амырга могус, амырга моос (гигантский змей, чудовище, ср. Аврага Могой), тунгусский манги. Но, в отличие от М., среди них имеются не только отрицательные (враг, чудовище), но и положительные (герой, богатырь) персонажи. Скорее всего это вызвано наличием у тюрко-монгольских и тунгусо-маньчжурских народов аналогично звучащих названий «чужих» племён и самоназваний (манги, мангут, мангыт, мангат, мангыс, мангас, мангиян и пр.), откуда возможна двоякая интерпретация древнего этнонима в зависимости от исторических условий: положительная («свой» герой — богатырь) и отрицательная (иноплеменник — враг, демон). В целом, однако, генезис образа М. и этимология (во всех разновидностях) неясны. Высказывались различные предположения о происхождении слова «М.»: от письменно-монг. mayui («дурной», «злой»); от древнеиранского moghu («маг») через тюркское посредство (во всяком случае, к mфghu возводятся тюрк, могус, муз, моос, калм. и ордосск. мус); от китайского ман.

Лит.: Lorincz L., Die Mangus-Schilderung in der mongolischen Volksliteratur, в кн.: Mongolian studies, ed. by L. Ligeti, Bdpst, 1970.

С. Ю. Неклюдов.

МАНДАЛА (др.-инд. «mandala», «круг», «диск», «круглый», «круговой» и т. п.), один из основных сакральных символов в буддийской мифологии; ритуальный предмет, воплощающий символ; вид ритуального подношения (включая и жертву). Само слово «М.» отмечено уже в «Ригведе» во многих значениях (помимо указанных, ср. «колесо», «кольцо», «орбита», «шар», «округ», «страна», «пространство», «совокупность», «общество», «собрание», «одна из 10 частей Ригведы», «возлияние», «жертва», вид земли, вид растения и т. д.), которые в целом сводимы к понятию круглого, а в некоторых случаях обнаруживают тяготение к сфере сакрального (прежде всего в ритуале).

Мандала. Магическая диаграмма. Тибет. Резьба по дереву. Ньюарк, музей.

Возникший на индийской почве буддизм усвоил понятие М. и передал его (как в целом ряде случаев и само слово) своим более поздним продолжениям, прежде всего разным вариантам северного буддизма (махаяна, ваджраяна, тантризм) в Тибете, Центральной Азии, Монголии, Китае, Японии начиная с первых веков нашей эры (впрочем, немецкий востоковед З. Хуммель полагает, что М. возникла в Тибете и потом уже вторично попала сюда из Индии). В этих более поздних вариантах буддизма слово «М.» обычно сужает круг значений, но зато делается более терминологичным и унифицированным соответственно дальнейшей сакрализации и универсализации самого понятия и сопоставленных с ним ритуальных воплощений. Так, уже в тибетском буддизме конституируется два круга значений, один из которых соотносится со сферой буддийской космологии (вид кругового или сферического пространства, в частности земная сфера, а также огонь и вода), а другой — со сферой ритуала (магическая диаграмма или фигуративное изображение из зерна или других жертвенных даров; ср. М. в монгольской языковой и культурно-религиозной традиции — «круглое блюдо с соответствующими символами, используемое при жертвоприношениях» при том, что сохраняется и исходное общее значение — «круг», «диск» и т. п.). М. принадлежит к числу геометрических знаков (см. Геометрические символы) сложной структуры. Наиболее характерная схема М. представляет собой внешний круг с вписанным в него квадратом; в этот квадрат в свою очередь вписан внутренний круг, периферия которого обозначается обычно в виде восьмилепесткового лотоса или восьми членений, сегментирующих этот круг. Квадрат ориентирован по сторонам света, связанным к тому же с соответствующим цветом примыкающего изнутри пространства квадрата (ср. в ламаизме М., где север — зелёный, восток — белый, юг — жёлтый, запад — красный; центр соотносится с голубым цветом, хотя в данном случае цвет мотивируется прежде всего объектом, изображаемым в центре). Посередине каждой из сторон квадрата находятся Т-образные врата, продолжающиеся вовне, уже за пределами квадрата крестообразными изображениями, иногда ограниченными малыми полукружиями. В центре внутреннего круга изображается сакральный объект почитания — божество, его атрибут или символ, метонимически используемый в ритуале, особенно часто ваджра в разных вариантах — одинарном, двойном, тройном и т. д. Этот основной вариант М. существует в целом ряде модификаций, их особенности определяются или объектом, находящимся в центре М., или некоторыми местными вариантами символики. Изображения М., как правило, многочисленны (иногда их стремятся воспроизводить в возможно большем количестве экземпляров) и помещаются в разных местах, признаваемых сакральными, например в храмах, на холсте, на жертвенных блюдах. М. изображаются живописно; изготовляются из камня, дерева, металла, глины, песка, теста и др.

Дата добавления: 2015-08-28