Энциклопедия в двух томах 18 страница

MA-ВАН («князь лошадей»), в китайской народной мифологии бог — покровитель лошадей. Культ М.-в. возник, видимо, в глубокой древности. М.-в. считался воплощением созвездия Фан, которое, согласно астрологическим воззрениям, вершит судьбы коней. М.-в. почитали военные (всадники) и хозяева, державшие лошадей. Культ М.-в. преобладал в Северном Китае. Можно предположить, что этот культ возник в результате слияния культов нескольких архаических божеств. Согласно древним сочинениям, летом, например, полагалось приносить жертвы Сянь-му («первому пастуху [коней]»), осенью Ма-шэ — первому всаднику, зимой Ма-бу — духу конских болезней и весной — Ма-цзу («конскому предку»), в качестве которого почиталось созвездие Фан [или по другим вариантам: созвездие Тяньсы — небесная четвёрка (коней)].

В поздние времена Ма-цзу стало употребляться в одном значении с М.-в., которого изображали в храмах в виде трёхликого существа, считая, что одно лицо символизирует Ма-цзу, другое — женское божество Сянь-му [праматерь (коней)], а третье — Ма-шэ. На лубочных иконах М.-в. изображали как царя, сопровождаемого военачальниками. В таких случаях его называли Сыма дашэнь («великий бог, управляющий конями»). Иногда М.-в. изображали и в виде коня, сопровождаемого драконом, фениксом и журавлём. В позднесредневековом Китае М.-в. в день его рождения, 23 числа 6-й луны, приносили жертвы и в его честь даже устраивали театральные представления в храмах. Поскольку день рождения М.-в. совпадает с днём рождения бога огня Хо-сина, то нередко церемонии предназначались им обоим.

В. Р.

Ма-ван со своими слугами. Китайская лубочная картина. Конец 19 — нач. 20 вв. Ленинград, Музей истории религии и атеизма. Коллекция академика В. М. Алексеева.

МАВКИ, навки, в восточнославянской мифологии злые духи (часто смертоносные), русалки. По украинским поверьям, в М. превращаются умершие до крещения дети: имя М. (навки) образовано от навь. М. спереди имеют человеческое тело, а спины у них нет, поэтому видны все внутренности.

В. И., В. Т.

МАВУ-ЛИЗА, в дагомейской мифологии глава пантеона богов; согласно основному варианту мифа о сотворении мира, — прародитель и демиург, андрогинное божество, породившее всех остальных богов: близнецов Да Зоджи и Ньохве Анану, Хевиозо, близнецов Агбе и Наете, Аже, Гу, Дьо, Легба. Главенство М.-Л. в значительной мере номинально, управление природой и людьми перепоручено им остальным богам — его детям. На роль прародителя и демиурга М.-Л. выдвинулся в пантеоне богов, по-видимому, в более поздних мифах фон, вытеснив персонажи архаических мифов (Нана-Булуку, Айдо-Хведо).

Согласно ранним мифам, Маву и Лиза — раздельные божества, близнецы, порождённые Нана-Булуку, который передал им господство над миром. Маву (луна) живёт на западе, управляет ночью, Лиза (солнце) живёт на востоке, правит днём. Лунные и солнечные затмения вызваны супружескими отношениями Маву и Лиза. Маву олицетворяет мудрость мира, Лиза — силу. В одном из вариантов близнецы Маву и Лиза породили сына Дана. По некоторым мифам (мифы кузнецов), Лиза — сын демиурга Маву, создавшего землю, а затем удалившегося на небо. Маву, увидев сверху неблагополучие на земле из-за неумения людей пользоваться её благами, послал Лиза на землю для усовершенствования жизни на ней, вручив ему жезл (гуг-баса). Лиза (как культурный герой) расчистил леса, научил людей пользоваться металлами, строить жилища, изготовлять одежду, добывать пищу. Вернувшись на небо и отдав отцу гугбаса, Лиза в награду за выполненное поручение получил от Маву во владение солнце, откуда он следит за вселенной. В этом варианте мифа Лиза выступает культурным героем.

Почитание М.-Л. было введено в 18 в. в правление Тегбезу и поддерживалось царским родом. Согласно мифу, культ М.-Л. появился благодаря Хванджиле, жрице М.-Л., матери царя Тегбезу.

Е. С. Котляр.

MA-ГУ («конопляная дева»), в поздней китайской народной мифологии бессмертная фея, помогающая людям. По преданию, М.-г. появилась на свете в древности (по традиции, во 2 в. до н. э.). По повелению бессмертного Ван Фан-пина она оказалась в доме некоего Цай Цзина в виде прекрасной восемнадцатилетней девицы, но с длинными ногтями, напоминающими птичьи когти. Цай Цзину тут же пришло в голову, что ими хорошо чесать спину. Узнав об этих мыслях Цай Цзина, Ван Фан-пин послал человека с плёткой, чтоб отхлестать его и разъяснить, что М.-г. — бессмертная дева. Впоследствии М.-г. чудесными заклинаниями заставила отступить море и вернула людям значительную часть побережья в провинции Цзянсу, превратив его тут же в тутовый лес.

По другой версии, М.-г. жила в 4 в. н. э. (возможно, речь идет о другом её перерождении) в провинции Аньхой, получившей впоследствии наименование Магушань («гора конопляной девы»), где занималась приготовлением снадобья бессмертия. Живя на горе, М.-г. изготовила чудесное вино, отведав которого, её слепой отец прозрел. С этой горы М.-г. поднялась в небо, видимо, на огромной птице.

На народных лубках М.-г. изображалась с символами счастья (летучей мышью) и долголетия — персиком, бабочкой (пожелание дожить до 90 лет), а также с волшебным грибом линчжи, дарующим бессмертие, и т. п. Нередко рядом с М.-г. рисовали маленького мальчика, в таких случаях М.-г. выступает в функции феи, дарующей сыновей. В народных легендах М.-г. нередко выступает как богиня — спасительница попавших в беду людей. В этом своём качестве её образ вошёл и в корейский фольклор, средневековую повествовательную литературу, где она известна под именем Маго хальми.

Лит.: Dorй H., Recherches sur les superstitions en Chine, t. 12, Chang-hai, 1918,p. 1118—24; Werner E. T. С, Dictionary of Chinese mythology, Shanghai, 1932, p. 299—300.

Б. Л. Рифтин.

Ма-гу переплывает море. С картины художника Мэй Сян-куня. 1886. Лондон, Британский музей.

МАДЖУДЖ, см. в ст. Иаджудж и Маджудж.

МАЗДА (авест. Mazda/h/, ср. авест., др.-перс, mazda-, «мудрый»), в иранской мифологии одно из наименований (или составная часть наименования) главного божества (см. Ахурамазда). До последнего времени М. и Ахура Мазда рассматривались исключительно как частичное и полное название, и спор шёл в основном лишь о том, как понимать слово «М.» — как эпитет к Ахура (т. е. «Мудрый Ахура», «Мудрый господин») или как просто существительное («мудрость», откуда Ахура Мазда, «господин мудрость»), которое, собственно, и является именем божества. В начале 20 в. была выдвинута точка зрения (Э. Леман), которую поддержали Э. Бенвенист, М. У. Смит, С. Конов, К. Барр, П. Тиме, Б. Шлерат, В. В. Маландра и др., что М. — это персонифицированное абстрактное понятие, означающее мудрость (ср. Boxy Мана, собств. «благая мысль», Армаити, «благонамеренность» и др.). Однако в результате ряда исследований последнего времени (прежде всего Ф. Б. Дж. Кейпера) было показано, что слово mazda- нужно понимать не как абстрактное существительное женского рода, к которому позднее и вторично присоединилось h в качестве показателя именительного падежа мужского рода, а как архаичное прилагательное, восходящее к форме *mazdaH-s, «мудрый». Более того, очень вероятно, что ни М., ни Ахура М., строго говоря, не были именами главного бога, но лишь нетабуированными вариантами его обозначения. Во всяком случае, характерно, что, с одной стороны, в «Яште» (I) перечисляются двадцать «ложных» имён бога, а, с другой стороны, иранцы обозначали его в своём религиозном календаре как «безымянный» или описательно «создатель». Нужно полагать, что таким же дескриптивным обозначением было и М. — «мудрый» или Ахура М. («господин мудрый»). Иначе говоря, эпитет «мудрый» выделял главное божество среди других ахуров, ср. «О Мудрый и (другие) Ахуры» («Яшт» XXX 9; XXXI 4); «(О ты), который могучейший Ахура и Мудрый» (XXXIII 11), хотя «Мудрый» как обозначение главного божества — результат табуирования, сам выбор именно такого эпитета весьма показателен. Авест. и др.-перс. mazdд [родственно славянскому *modrъ (рус. мудр -)] восходит к индоевропейскому обозначению особенного вида ментального возбуждения (эйфории) *men-(dh)- (откуда и другие слова индоевропейских языков, обозначающие как «мудрость», «мысль», «намерение», так и «силу», «гнев», «ярость», «бешенство», ср., например, др.-греч. мбнЯб, «мания»). Мудрость как особенность (видимо, основная) главного иранского божества объясняется не только известной установкой на рационализм и мифопоэтический «логицизм» иранской религиозной традиции, но и предысторией его образа.

Ахурамазда, попирающий Ангро-Майнью копытами своего коня и вручающий символ царской власти шаху Арташиру. Сасанидский наскальный рельеф. 3 в. Накш-и-Рустам.

В архаичной традиции мудрость нередко понималась как некий дар (равно духовный и сугубо материальный), с помощью которого достигается процветание, успех, удача, независимо от того, идёт ли речь об обретении высших духовных ценностей или богатства, скота, потомства (к сексуальному аспекту ср. слав, mode, «тестикулы»). С помощью мудрости совершается медиация противопоставленных друг другу крайностей — телесного, материального низа и духовного, мыслительного верха — материальное, отрицательное, грешное преобразуется в духовное, положительное, моральное (ср. также подчёркнутость этического аспекта в иранской религиозной мысли). Иранский главный бог в своей истории как раз и обнаруживает черты связи верха и низа (в реконструкции — добра и зла) и может быть восстановлен как божество, осуществляющее функцию перехода или, по крайней мере, изменившее в процессе эволюции свой исходный статус, так или иначе связанное с некой границей или порубежной ситуацией. Эти соображения подтверждаются данными ближайшей ведийской мифологической традиции. На основании соответствия иранской пары Митра — Ахура М. (ср., напр., «Яшт» X, 113, 145 и др.), ведийской Митра — Варуна выдвигается гипотеза о возможности отождествить для известного периода Варуну и Ахура М. Это тождество подтверждается тем, что Варуна первоначально был асурой, подобно тому как М. принадлежит к той же категории (ахура) фундаментального противопоставления асу с и дева в индоиранской мифологической традиции. Впоследствии Варуна и Ахура М. совершили одинаковый переход, изменивший их статус: Варуна перешёл в мир дева и стал божественным (девовским) асурой, иранские ахуры стали богами, а М. — высшим богом. Ср. также обращение к Варуне: «О ты, Мудрый (medhira), правишь над всеми вещами, над небом и землёй» (PB I 25, 20); его эпитеты: «разумный асура», «всеведущий асура» и т. п. Поскольку ведийский Варуна связан с нижним миром, с первозданными космическими водами, а позже (вместе с Митрой) стал медиатором между нижним и верхним царствами, такую же или сходную эволюцию можно предположить и для М. или Ахура М. Ср. среди прочего: М. или Ахура М. связан с творением земли и вод, с дневным и ночным небом, со здоровьем и болезнью, с распределением добра и зла, как и с преодолением сил и средств нижнего мира — демонов, врагов, несчастья, колдовства; он символ последнего суда («Ясна» 48). Совокупные данные индоиранской традиции, как и некоторые собственно авестийские данные (ср. «Ясна» 37, 3), делают вероятным предположение, согласно которому Ахура как имя главного божества предшествовало его обозначению как М. Тем не менее, в «Гатах» он чаще всего обозначается М(116 раз) или Ахура (64 раза); М. Ахура отмечено 28 раз. (В 24 примерах типа М. Ахура между этими частями нет цезуры, что, видимо, указывает дополнительно на невозможность интерпретации М. Ахуры как «мудрость, господин».) В позднейших частях «Авесты» имя главного бога приобретает клишированную форму с необычным (инвертированным, контрастным) порядком элементов — Ahuro Mazda. Это сочетание, обнаруживающее уже тенденцию к унификации и потенциальному превращению в одно сложное слово, едва ли может непосредственно продолжать наиболее древнее иранское состояние, когда название Ахура уточнялось эпитетом Мазда. Ф. Б. Дж. Кейпер высказал предположение, что это древнее состояние в незороастрийской традиции отразилось как *Ahura Mazda, а в зороастрийской как Ahura, Mazda, Mazda-Ahura. Первая имела продолжение в обозначении главного божества как Auramazda в языке ахеменидских клинописных текстов [отсюда ср. поздние формы типа пехлевийского Ohrmоzd, Ohrmazd, согдийско-манихейского xwrmzt', xwrmwad, xwrmzd (= xor-muzda, xormazda), хорезмийского Remazd, сакского urmaysde, «солнце», сангличи ormozd, йидга, мунджи ormozd, ишкашимского remuzd и т. п., а также многочисленные заимствования в другие языки: тувинский Курбусту, монгольский Хормуста, бурятский Хан Тюрмас, Калбесэм у енисейских кетов и т. п.]. Вторая традиция, видимо, не имела прямых продолжений. Позднее же зороастрийское Ahura Mazda рассматривается как результат влияния незороастрийской формы имени бога. Такие сближения в обход зороастрийской традиции показательны с точки зрения определения личного вклада Заратуштры в формирование образа М. или Ахура М. Возможно, именно Заратуштра усилил акцент на эпитете «мудрый», который позже послужил основой для формирования абстрактного деифицированного понятия мудрости. В том или ином виде иранский мотив божественной мудрости, как и учение о Софии, могли столкнуться на русской почве, где отмечены синтетические философско-мифологические и фольклорные образы премудрости (ср. сказочный сюжет Василисы Премудрой, т. е. «премудрой царицы», и его иранские аналогии). В этой перспективе образ иранского М. может рассматриваться для ряда ситуаций как самодовлеющий (ср. многочисленные древнеиранские имена типа *Mazdaka-, *Mazdadata-, *Mazdafarnah-, *Mazdayazna, *Mazdara-и др. в персеполитанской ономастике) и уж во всяком случае не перекрывающийся полностью образом Ахура Мазды.

Лит.: Benveniste E., The Persian religion, according to the chief Greek texts, P., 1929, p. 35— 49; его же, Le terme iranien mazdayasna, «Bulletin of the School of Oriental and African Studies», 1970, v. 33, p. 5—9; Smith M. W., Studies in the Syntax of the Gathas of Zarathushtra together with text, translation and notes, Phil., 1929, p. 25—28; Konow S., Medha and Mazda, в кн.: Jhд commemoration volume. Essays on oriental subjects, Poona, 1937, p. 217—22; Barr K., 0st og Vest, Kbh., 1945, p. 136; его же, Avesta, Kbh., 1955, p. 37, 208; Humbасh H., Ahura mazdд und die Daлvas, «Wiener Zeitschrift fьr die Kunde Sьd- und Ostasiens», 1957, Bd 1, S. 81 — 94; его же, Die Gathas des Zarathustra, Bd 1 — 2, Hdlb., 1959; Kuiper F. B. J., Avestan Mazda, «Indo-Iranian Journal», 1957, v. 1, p. 86—95; его же, Ahura Mazda «Lord Wisdom?», там же, 1976, v. 18, p. 25—42; Thieme P., Die vedischen Adityas und die zarathustrischen Am sa Spentas, в кн.: X. Internationaler Kуngress fьr(. Religionsgeschichte, 11 — 17. September 1960 in Marburg/Lahn, Marburg, 1961 (то же, в кн.: Zarathustra, hrsg. von В. Schlerath, Darmstadt, 1970, p. 397—412); Schlerath В., Gedanke, wort und werk im Veda und im Awesta, в кн.: Antiquitates Indogermanicae, Innsbruck, 1974, p. 204; Schmidt H.P., в кн.: Neue Mйthodologie in der Iranistik, Wiesbaden, 1974, S. 319; Воyce M., On Varuna's part in Zoroastrianism, в кн.: Mйlanges linguistiques offerts а E. Benveniste, P., 1975, p. 55—64; Belardi W., Studi mithraici e mazdei, Roma, 1977.

В. H. Топоров.

МАЙРА, в мифологии индейцев тенетехара (Бразилия) культурный герой. М. принёс тенетехара маниок и маис, а также огонь, который он украл у коршуна, спрятав его в палке мягкого дерева — уруку (используемого индейцами для разведения огня).

Л. Ф.

МАЙТРЕЯ (санскр. maitreya, пали metteyya, «связанный с дружбой»), в буддийской мифологии бодхисатва и будда грядущего мирового порядка. М. — единственный бодхисатва, которого признают все основные направления буддизма. В палийском каноне «Трипитака» упоминание о М. встречается только один раз (Шакьямуни предсказывает будущее прибытие М.). Имя М. часто упоминается в комментаторской литературе на пали (напр., в «Висуддхимагге» Буддагхоши). Оно встречается также в самых ранних произведениях махаяны («Лалитавистара», «Дивьявадана», «Махавасту»); в «Саддхармапундарике» и в «Вималакиртинирдеше» М. ещё подчинён Манджушри, своему учителю. Самое полное описание М. приводится в «Майтрея-вьякаране», где М. выступает бодхисатвой девятого уровня. Считается, что М. в данный момент обитает в небе ту шита, где ждёт времени своего вступления в качестве будды в мир людей. Он родится, когда длительность жизни людей достигнет 84000 лет и весь мир будет находиться под управлением одного справедливого буддийского правителя. В ламаистской мифологии к М. восходит Майдар или Майдари, в китайском буддизме — Милэ, в японском — Мироку.

Культ М. был особенно популярен в странах Центральной Азии и в Гималаях, где в его честь сооружено много гигантских статуй. М. изображают сидящим на троне «на европейский лад», он золотого цвета, вместе с М. изображают колесо дхармы, ступу и вазу.

Лит.: Lamotte E., Histoire du Bouddhisme indien, Louvain, 1958, p. 775—88; Latourrette L., Maitreya, le Bouddha futur, P., 1926.

Л. Э. Мялль.

МАЙЯ (МбЯб), в греческой мифологии нимфа гор, старшая из семи плеяд — дочерей Атланта и Плейоны. В гроте аркадской горы Киллена М. сошлась с Зевсом, от которого родила Гермеса (Apollod. III 10, 1 — 2; Hes. Theog. 938 след.). Имя её («матушка», «кормилица») указывает на присущие ей функции вскармливания и воспитания; она воспитывала сына Зевса и нимфы Каллисто Аркада (Apollod. III 8, 2). Вместе с сестрами-плеядами была превращена в одноимённое созвездие. Римляне отождествляли М. с италийской богиней Майей (Майестой), покровительницей плодоносной земли. Ей приносились 1 мая жертвы (Macrob. Sat. I 12); от её имени — название месяца мая в римском календаре. В эллинистическо-римскую эпоху считалась супругой Вулкана и матерью Меркурия, отождествлялась с римскими Бона деа, Фауной.

МАЙЯ (др.-инд. maya), в ведийской мифологии способность к перевоплощению, свойственная нуминальным (от лат. numen, «божество») персонажам; иллюзия, обман. Применительно к богам М. обозначает положительную магическую силу, изменение вида, чудесную метаморфозу. Если М. принадлежит противникам богов — демонам, врагам, М. выступает как обман, хитрость, колдовское изменение вида, подмена. Амбивалентность значений этого слова в значительной степени определяет сходное размежевание в словаре дева и асур. В послеведийский период М. нередко выступает в персонифицированном виде как божественная женщина небесного происхождения, иногда отождествляемая с Дургой: Майя [или Майя-деви (Maya-devi), Майя-вати (Maya-vati), Маха-майя (Maha-maya)], жена демона Шамбары, воспитавшая сына Кришны Прадьюмну (воплощение бога любви Камы), а затем ставшая его женой. В этой ипостаси М. идентифицируется с женой Камы Рати.

В вишнуизме, как и в целом ряде направлений древнеиндийского умозрения, М. обозначает иллюзорность бытия, вселенной, воплощённой в Вишну; действительность, понимаемую как грёзу божества, и мир как божественную игру (лила). М. — одно из ключевых понятий древнеиндийской модели мира, вошедшее и в европейскую философию.

Лит.: Zimmer H., Maya, der indische Mythos, Stuttg. — В., 1952; Gonda J., Four studies in the language of the Veda, s-Gravenhage, 1959.

В. Н. Топоров.

МАЙЯ (др.-инд. Maya), в индуистской мифологии зодчий асур, один из дайтьев. М. — сын Випрачити и Дити. Покинутый женой (апсарой Хема). М. живёт с дочерью Мандодари (у него есть также сын Ваджракама) в построенном им золотом дворце. Встретив в лесу Равану, он отдаёт ему свою дочь в жёны; у неё родится могучий сын Мегхананда («громогласный»), впоследствии получивший имя Индраджит (Рам. VII). Другой сюжет: М. испрашивает у Брахмы разрешение построить для асур город-крепость Трипуру; счастливая жизнь в ней; зловещий сон М.; раздоры в Трипуре, её упадок; боги, несмотря на все усилия М. спасти Трипуру, овладевают крепостью и разрушают её. Этот сюжет в разных вариантах излагается в «Матсья-пуране», «Махабхарате» (VIII), «Хариванше» и т. п. В «Махабхарате» рассказывается, что М. живёт в Девагири и возводит строения для дайтьев и для людей в расположенном неподалёку городе; в частности, он сооружает дворец для пандавов. в. т.

МАЙЯ МИФОЛОГИЯ, см. в ст. Индейцев Центральной Америки мифология.

МАЙЯУЭЛЬ, в мифологии ацтеков первоначально одна из богинь плодородия, затем богиня агавы и изготовлявшегося из неё опьяняющего напитка октли. Изображалась в виде женщины с 400 грудями.

Р. К.

МАК. В мифопоэтической традиции М. связан со сном и смертью. В греческой мифологии М. — атрибут Гипноса, божества сна, брата-близнеца смерти (Танатоса), связанного со смертью; оба брата живут в подземном царстве (Hom. Il. XIV 231; XVI 672; Hes. Theog. 211, 758). Гипнос с помощью М. усыпляет, приносит всем сладкое успокоение (Hes. Theog. XXIV 25), даже Зевсу. В римской мифологии Церера в поисках Прозерпины странствует по земле, не находя себе покоя и не в силах прервать поиски и отдохнуть; тогда боги делают так, что при каждом шаге Цереры возникают цветы М., богиня собирает их и, набрав букет, наконец, засыпает. Считалось, что М. посвящен Церере (иногда Диане), поскольку он растёт среди злаков. Происхождение М. связывается в мифах и фольклоре с кровью убитого человека или дракона (напр., в английской фольклорной традиции М. появляются из крови дракона, убитого святой Маргаритой). В христианской литературе распространено представление, что М. растут на крови распятого на кресте Христа (М. как символ невинно пролитой крови). В обрядах вызывания дождя во время засухи в Полесье в колодец бросали («сеяли») зёрнышки М., освящённого в день Маковея, колотили или мешали воду киёчками (палицей — оружием громовержца), приговаривая: «Макарка, сыночек, вылазь из воды, разлей слёзы по святой земле!»; им обсыпали хату, хлев, могилы «ходячих» мертвецов и др. Связь М. с громовержцем подтверждается и многочисленными редуплицированными названиями М., совпадающими (или весьма сходными) с именем громовержца или с именами непосредственно связанных с ним персонажей более низкого уровня; наряду с латинским названием М. — papaver (ср. имена громовержца в индоевропейской мифологии) на Балканах бытуют названия М. (иногда бабочки) типа албанск. paparune, румынск. раparuna, pirpirune, новогреч. рбррбспυнб, болг. папоруна, папаронка, поперуга; македонск. пеперуга, пеперуда и т. п. В этом контексте показательна и синонимия образа М. и других вегетативных образов с близкой функцией (ср., напр., русские загадки типа: «Всю землю прошёл, красну шапочку нашёл», предполагающую две разгадки — М. и гриб). Имеется большое число данных об использовании М. в колдовстве, магии (в частности, в заговорах), а также в гаданиях, предсказаниях, при ситуациях выбора. Применение мака в народной медицине в значительной степени также согласуется с мифологизированным образом М. Так, в ряде традиций название одного из растений семейства маковых — чистотела (Chelidonium majus L.), используемого, в частности, при глазных болезнях, соотносится с названием ласточки, что согласуется с поверьем о ласточке, собирающей сок М. для возвращения зрения слепорождённым детям.

Лит.: Толстые Н. И. и С. М., Заметки по славянскому язычеству. 2, Вызывание дождя в Полесье, в сб.: Славянский и балканский фольклор, М., 1978, с. 101 — 03; Топоров В. Н., Др.-греч. мЬкЬс, мбкЬсйпт и подобное (marginalia к статьям о маке и вызывании дождя), в сб.: Balcano-Balto-Slavica, M., 1979, с. 39—46; Судник T. M., Цивьян Т. В., Ещё о растительном коде основного мифа: мак, там же; Funk and Wagnalls standard dictionary of folklore, mythology and legend, N. Y., 1972, p. 880—81.

В. Н. Топоров.

В нидерландской и немецкой живописи 15 —16 вв. цветущий М. изображается либо как целебно-магическое растение (напр., в Изенхеймском алтаре М. Нитхардта), либо как «цветок смерти», отмечающий границу «мира иного» (у X. Босха и др.); некоторое значение здесь, возможно, имели и алхимические ассоциации (красный М. на скале как один из символов зарождения «философского камня»). В литературе обычно развивается восходящая к античности метафорика М. как источника сырья для опия (ср. роль М. в «Натане Мудром» Г. Э. Лессинга). У художников-символистов М. — один из излюбленных «цветов зла» (букеты M. y О. Редона).

M. H. Соколов.

МАКАЛИДУНГ, в мифологии манобо (остров Минданао, Филиппины) божество, создатель земли. М. поставил землю на железных сваях и поселился с удавом в центральной из них. Он трясёт сваю, вызывая землетрясение, если не доволен людьми. В образе М. проступают черты змееобразного божества нижнего мира.

М. Ч.

МАКАРА (др.-инд. makara), мифологический образ фантастического морского животного, известный в индийской традиции, а также у народов ряда районов, испытавших влияние индийской культуры. Иногда образ М. трактуется и как класс гибридных чудовищных животных с преобладанием черт водных существ. М. часто представляли животным огромных размеров (своего рода индийским левиафаном), близким по своему облику к крокодилу, акуле, дельфину; с головой крокодила, слона с поднятым кверху хоботом, рыбы или водного чудовища с открытой пастью; телом рептилии или чешуйчатой рыбы, с хвостом в виде рыбьего плавника, с двумя или четырьмя лапами. Некоторые типы М. имеют и другие зооморфные (слона, барана), а иногда и растительные (лотосового корневища) черты. Происхождение образа М. остаётся неясным. С 3 — 2 вв. до н. э. М. становятся постоянным мотивом скульптурных рельефов, на этом основании некоторые исследователи считают, что на облик М. определённое влияние оказали греческие изображения Посейдона и морского чудовища (тритон). Однако различимы и местные корни образа М., в частности присутствие различных типов М. на печатях древних городов долины Инда; существующие предположения о «растительном» происхождении образа М. основываются на том, что её челюсти и язык с закрученным придатком обнаруживают большое сходство с корневищем и цветком лотоса (ср. в индийской традиции лотос как символ женской жизненной силы, плодородия, тесно связанный с водой). В буддийской мифологии М. связывались с якшами, в джайнской — с Сувидхинатхой, девятым джайнским тиртханкаром.

Общесимволическая роль М. коренится в представлении о том, что М. в целом моделирует и (или) символизирует жизнь и природу во всех её состояниях-стихиях. Символика составных элементов М. (хвост, голова, ноги) получает развитие в мифологических связях М. с божествами плодородия, жизненной силы и воды (одно из названий М. — «Джаларупа», «водная форма»). Такова связь М. с якшами как вегетативными божествами, которые, в свою очередь, соотносятся с приносящим жизнь древесным соком или с речными богинями Нади-деватас, для которых М. служит опорой или ездовым животным — ваханой. М. связана и с божествами, которые в относительно позднее время стали выступать в качестве охранителей мира — локапал: с Варуной, Сомой, Куберой и Индрой. Для Варуны как водного бога и источника всего творения и для Сомы как лунного бога М. являются ваханами.

Среди девяти сокровищ Куберы есть М. Связь М. с Индрой обнаруживается во время некоторых ритуальных праздников. В эпоху Гуптов М. стала выступать и как вахана речной богини Ганги (парное изображение Ганги на М. и Ямуны на черепахе — Курма на привратных колоннах в храме Кхаджурахо, Северная Индия, 10 в. н. э.). Неоднократно отмечена связь М. с лотосовой богиней богатства Лакшми, с богом любви Камадевой (его знамя и вахана — М.). В индийском зодиаке М. — знак Козерога (изображение М. с головой и передними ногами антилопы, туловищем и хвостом рыбы).

Лит.: Иванов В. В., Названия слона в языках Евразии, в сб.: Этимология 1975, М., 1977, с. 148—50; Vogel Ph., Le makara dans la sculpture de l'Inde, «Revue des Arts Asiatiques», 1929—30, v. 6, p. 133—34; Coral-Rйmusat G. de, Concerning some Indian influences in Khmer Arts, «Indian Art and Letters», 1933, v. 7, p. 110; её же, Animaux fantastiques de l'Indochine, de l'Insulinde et de la Chine, «Bulletin de l'Ecole Franзaise d'Extrкme-Orient», 1937, t. 36, fase. 2; Vogler E. В., Demonsterkop, Leiden, 1949; Viennot О., Typologie du makara et essai de chronologie, «Arts Asiatiques», 1954, t. 1, fase. 3, p. 189—208; Sivaramamurti С, Mahвbalipuram, 3 ed., Delhi, 1972; Deo S. В., A note on the «Makarika» ornament, «Journal of the Oriental Institute M. S. University of Baroda», 1966, v. 16, № 2, p. 164— 165; Robins В. D., Bussabarger R. F., The Makara. A mythical monster from India, «Archaeology», 1970, v. 23, № 1, p. 38—43.

В. Н. Топоров.

МАКАРИЯ (МбкбсЯб), в греческой мифологии единственная дочь Геракла от Деяниры (Paus. I 32, 6). Ради победы своих братьев Гераклидов над Эврисфеем М. покончила с собой, так как оракул предсказал, что победа будет возможна, если кто-нибудь из детей принесёт себя в жертву Персефоне. В память о М. источник, протекавший близ селения Марафон (Аттика), был назван её именем (Strab. VIII 6, 19).

М. Б.

MАKBA, в мифологии лису (тибето-бирманская группа) владыка неба. М. послал потоп на землю. Перед этим он избрал одного человека, выращивающего тыквы, и дал ему свои семена. Из них выросла огромная тыква. Начался ливень. Тогда человек сделал из тыквы лодку и взял туда с собой младшую сестру. Они спаслись от потопа, пробыв в лодке девять дней. Для того чтобы узнать волю М., они пустили с горы два круглых каменных жёрнова, которые соединились. Тогда брат и сестра стали мужем и женой. От их девяти сыновей возродилось человечество. В мифе говорится, чте эти сыновья женились на небесных девушках, а также на обезьянах.

Я. Ч.

MAKОH, в мифологии чинов Бирмы (тибето-бирманская группа) гигант, на плечах которого покоится мир. Основание мира — огромный плоский камень, на котором разлит мировой океан. В океане плавает рыба Нгазалон и носит на себе плоскую скалу — поверхность земли, где живут люди. Когда М. от усталости подставляет под всё мироздание то одно плечо, то другое, случаются землетрясения.

Дата добавления: 2015-08-28