Она должна была скорее добраться туда.
Лунный свет почти совсем не помогал теряясь в кромешной тьме, но был и ещё один источник — сияние исходило из дальнего конца кладбища. Туда она и стремилась. Больше всего это походило на чудовищный, пронизанный молниями ураган. Только он бушевал не в небе, а на земле.
Она осознала, о чем Тени предупреждали ее, в течение многих дней. Теперь их темный показ превратился в то, что даже Пенни смогла увидеть. И другие студенты, которые бежали впереди, должно быть, тоже заметили это. Люси не знала что бы это могло означать. Только то, что если Даниэль был там один на один с этим зловещим мерцанием… это была только ее ошибка.
Её лёгкие разрывались, но воспоминание о нем, стоящим под персиковыми деревьями, толкало её вперёд. Она не остановится, пока не найдет его. Просто потому, что, как бы там ни было, она пришла сюда, чтобы найти его и сунуть ему под нос книгу и крикнуть, что она верит ему. Что какая-то часть её всё время ему верила, но она была слишком испугана, чтобы принять эту непостижимую правду. Она сказала бы ему, что не собирается позволить своему страху взять над ней верх и заставить её отвернуться от него, ни сейчас, ни когда-либо ещё. Потому что она узнала, она поняла кое-что, из-за чего так долго не могла ни в чём разобраться. Кое-что странное и нелепое, из-за чего их прошлые встречи были одновременно и более и менее вероятными. Она знала, кем, нет, чем был Даниэль. Какая-то часть её пришла к этому выводу самостоятельно. К выводу о том, что она действительно могла жить и любить его раньше, до этого. Только до сих пор, она никак не могла понять, что всё это значит, какой во всём этом смысл: влечение, которое она к нему испытывала, её сны.
Но ничего из этого не имело значения, если она не сможет попасть туда вовремя, чтобы найти какой-нибудь способ отогнать Тени. Ничего из этого не имело значения, если Тени доберутся до Даниэля раньше нее. Она пронеслась мимо еще одного крутого яруса могил, но до центра кладбища было все еще слишком далеко.
За ее спиной послышался быстрый стук шагов. Затем пронзительный голос.
— Пенниуэзер! — Это была мисс София. Она нагоняла Люси, крича через плечо. Обернувшись, Люси могла видеть, как Пенни осторожно пробирается около упавшей могильной плиты. — Вы тащитесь медленнее, чем наступает Рождество!
— Нет! — прокричала Люси. — Пенни, мисс София, не спускайтесь сюда! — Она не будет нести ответственность за то, что кто-либо еще окажется на пути Теней.
Мисс София застыла на опрокинутом белом надгробии и посмотрела на небо, как будто не слышала Люси вовсе. Она подняла тонкие руки в воздух, как бы защищая себя. Люси прищурилась, глядя в ночь, и сделала небольшой глоток воздуха. Что-то быстро двигалось им навстречу, врываясь с холодным ветром. Сначала она думала, что это были Тени, но это было чем-то другим, даже более страшным. Оно напоминало зубчатую, местами разорванную вуаль, полную темных карманов, сквозь которые иногда просматривались пятнышки ночного неба. Эта Тень состояла из миллиона крошечных черных частей. Хаос, трепещущий шторм из темноты, растягивающийся во всех направлениях.
— Саранча? — прокричала Пенни. Люси дрожала. Огромный рой был все еще на расстоянии от них, но его нарастающий гул становился громче с каждой секундой. Как биение крыльев тысячи птиц. Как враждебная мрачная мгла, обыскивающая землю. И оно все прибывало. Это собиралось наброситься на нее, возможно на них всех, сегодня вечером.
— Это плохо! — разглагольствовала, глядя вверх, мисс София. — Там полагается, быть другим вещам!
Пенни, задыхаясь, остановилась рядом с Люси, и они обменялись непонимающими взглядами. Бисеринки пота выступили на верхней губе Пенни, а её очки, в красноватой оправе, все время соскальзывали у нее с носа из-за влажности и жары.
— Она совсем растерялась, — прошептала Пенни, указывая пальцем на мисс Софию.
— Нет. — Люси покачала головой. — Она многое знает. И если мисс София так испугана, то ты не должна быть здесь, Пенни.
— Не должно быть меня? — спросила, изумленная Пенни, вероятно, потому, что начиная с первого же ее дня в этой школе, она была рядом с Люси. — Я не думаю, что любой из нас должен быть здесь.
Грудь Люси пронзила боль похожая на ту, которую она почувствовала, когда ей пришлось попрощаться с Калли. Она отвернулась от Пенни. Сейчас между ними была расщелина, глубокой барьер, разделяющий их, из-за прошлого Люси. Она ненавидела то, что приходиться откровенно признаться в этом, а также то, что приходиться обратить на это внимание Пенни, но она знала, что будет лучше, безопаснее, если они разойдутся.
— Я должна остаться, — сказала она, сделав глубокий вдох. — Я должна найти Даниэля. А ты должна вернуться в жилой корпус, Пенни. Пожалуйста.
— Но ты и я. — Пенни говорила хрипло. — Мы были единственными, кто… — Прежде, чем Люси смогла услышать конец фразы, она уже бежала к центру кладбища. К монолиту, где она видела Даниэля, сидевшего в одиночестве, вечером Родительского дня. Она перескочила через последнее надгробие, а затем понеслась вниз по склону из скользкой, гниющей мульчи, пока земля под ее ногами наконец не выровнялась. Она остановилась возле гигантского дуба в низине кладбища. Разгоряченная и страшно раздосованная всем сразу, она прислонилась к стволу дерева. Затем, сквозь ветви деревьев, она увидела его.
Даниэль.
Она выдохнула из лёгких весь воздух и почувствовала слабость в коленях. Один взгляд на его далёкий тёмный профиль, такой прекрасный и величественный, сказал ей, что всё, на что Даниэль намекал — даже то самое важное, что она выяснила сама, — всё это была правда.
Он стоял наверху мавзолея, скрестив руки, смотря вверх, где только что мимо него пронеслась Тень. Призрачный лунный свет отбросил его тень в полумесяц темноты, которая опустилась от широкой, плоской крыши склепа. Она бежала к нему, цепляясь ногами за повисший испанский мох и упавшие старые статуи.
— Люси! — он заметил её, когда она приблизилась к основанию мавзолея. — Что ты здесь делаешь? — В его голосе не было и намёка на то, что он счастлив её видеть, в нём звучали ужас и потрясение.
Это моя ошибка! — хотелось крикнуть ей, когда она подошла к основанию мавзолея. И я верю тебе, я верю нашей истории. Прости меня, что я всё время тебя бросаю, больше этого не случится. Было ещё кое-что, что ей хотелось ему сказать. Но он был слишком высоко, и ужасный гул Теней был слишком громким, и воздух был слишком плотным, чтобы он мог её услышать с того места, где она стояла. Могильная плита была из твердого мрамора. Но рядом был большой осколок какой-то скульптуры, вроде птицы, и Люси использовала ее как точку опоры. Обычно холодный камень потеплел от ее прикосновения. Некоторое время, ее потные ладони скользили, поскольку она слишком торопилась, чтобы достигнуть вершины. Достигнуть Даниэля, который должен был простить ее. Она поднялась всего на несколько футов, когда кто-то тронул её за плечо. Она обернулась и задохнулась, когда увидела, что это был Даниэль, и тут же оступилась. Он поймал её, его руки обвились вокруг её талии, прежде чем она соскользнула на землю. Но он же только что, секундой ранее, был на самом верху! Она уткнулась лицом в его плечо. И пока испуг не прошел, находясь в его объятиях, она чувствовала себя как путник, что возвратился на родной берег после опасного путешествия.
— Ты выбрала прекрасное время, чтобы вернуться, — сказал он. Он улыбался, но в его улыбке проскальзывало беспокойство за нее. Глаза вглядывались ей за спину, в небо.
— Ты тоже видишь? — спросила она. Даниэль просто смотрел на нее, не в состоянии ответить. Его губы задрожали. — Конечно же, ты видишь, — прошептала она, сложив все вместе. Тени, его историю, их прошлое. Задыхаясь, она воскликнула. — Как ты можешь любить меня? — рыдала она. — Как ты вообще терпишь меня?
Он взял ее лицо в руки. — Что ты говоришь? Как ты можешь говорить такое? — Ее сердце стучало так быстро, как будто от участия в гонках.
— Потому что… — Она сглотнула. — Ты Ангел.
Его руки упали: — Что ты сказала?
— Ты Ангел, Даниэль. Я это знаю, — сказала она, чувствуя, что в ней открывается своего рода шлюз, все шире и шире, пока все накопившееся в ней не выплеснется. — Не говори, что я сошла с ума. Я видела о тебе сны, сны настолько реалистичные, что их трудно забыть, сны из-за которых я и полюбила тебя, еще до того как ты сказал мне хоть одно доброе слово.
Выражение глаз Даниэла не изменилось.
— В моих снах, у тебя были крылья и ты, обнимая меня, взмывал высоко в небо, я не верила в них, но теперь я знаю, я была там, точно также как бывала в твоих объятиях тысячу раз прежде. — Она прикоснулась своим лбом к его. — Это многое объясняет — с какой грацией ты двигаешься, и написанная твоим предком, книга. И почему к тебе никто не приходил на Родительский День. Почему твое тело, словно парит, когда ты плаваешь. И почему, когда ты целуешь меня, я чувствую себя так, будто попадаю в Рай. — Она остановилась, переводя дыхание. — И почему ты можешь жить вечно. Единственная вещь, которую это не объясняет, так это то, что, спрашивается, ты делаешь, рядом со мной. Потому, что я просто… я. — Она снова посмотрела на небо, чувствуя себя зачарованной черными Тенями. — И я во стольком виновата.
Он побледнел. И Люси могла сделать только один вывод.
— Ты, также, не понимаешь, почему? — сказала она. — Я не понимаю то, что ты все еще здесь делаешь. — Она моргнула и несчастно кивнула, затем начала отворачиваться.
— Нет! — Он потянул ее назад. — Не уходи. Просто ты никогда… мы никогда… не заходили так далеко. — Он прикрыл свои глаза. — Ты можешь сказать это еще раз? — спросил он, почти застенчиво. — Скажи мне… кто я?
— Ты, Ангел, — медленно повторила она, удивлённо наблюдая, как Даниэль закрыл глаза и простонал, почти так же, как если бы они целовались. — Я люблю Ангела. — Теперь ей захотелось закрыть глаза и застонать. Она наклонила голову. — Но в моих снах твои крылья…
Жаркий ветер взвыл и обрушился на них, практически вырывая Люси из рук Даниэля. Он закрыл её собой. Облако теней-саранчи обосновалось в ветках дерева за оградой кладбища, шипело и шумело в ветвях. Теперь они выросли в одну огромную массу.
— Боже, — прошептала Люси. — Я должна сделать что-нибудь. Я должна остановить это!
— Люси. — Даниэль погладил ее по щеке. — Посмотри на меня. Ты не сделала ничего плохого. И ты ничего не можешь сделать, — указал он, — с этим. Он покачал головой. — Почему ты вообще когда-либо считала, что ты в этом виновата?
— Потому что, — сказала она, — всю свою жизнь, я вижу эти Тени.
— Я должен был сделать что-нибудь, когда это понял, еще на прошлой неделе на озере. Это твоя первая жизнь, в которой ты их видела, и это испугало меня.
— Как ты можешь знать, что это не моя ошибка? — она спросила, думая о Тодде и Треворе. Тени всегда появлялись непосредственно перед тем, как происходило что-то ужасное.
Он поцеловал ее волосы. — Тени, которые ты видишь, зовутся Дикторами (Announcers). Они смотрятся страшными, но они не могут тебе навредить. Все что они делают, разведывают обстановку и передают информацию кому-то еще. Сплетничают. Демоническая версия стайки девочек из средней школы.
— Но, что по поводу тех? — Она указала на деревья, которые были посаженны по периметру кладбища. Их ветви развевались, прогибаясь под густой, медленно сочащейся чернотой. Даниэль окинул их спокойным взглядом.
— Эти — тени, Дикторы призывают — к битве.
У Люси похолодели руки и ноги. — Что… э-э-э… что это за битва?
— Великая битва, — просто ответил он, приподнимая её подбородок. — Но сейчас они просто красуются. У нас ещё есть время.
Крошечный кашль за их спинами заставил Люси подпрыгнуть. Даниэль поклонился, приветствуя мисс Софию, которая стояла в тени монолита. Ее волосы, выскальзнув из плена заколок, выглядели также дико и беспорядочно, как и ее взгляд. Потом кто-то другой сделал шаг и оказался перед мисс Софией. Пенни. Ее руки были засунуты в карманы ее ветровки. Ее лицо было все красное, а ее волосы были влажные от пота. Она пожала плечами, как бы говоря, что "я не знаю, что черт возьми происходит, но я не могла просто бросить тебя". Презирая себя, Люси улыбнулась.
Мисс София вышла вперёд и подняла книгу. — Наша Люсинда провела своё собственное исследование.
Даниэль потёр челюсть. — Ты читала это старьё? Не стоило её писать. — это прозвучало почти застенчиво, но Люси поставила на место ещё один кусочек головоломки.
— Так ее написал ты?! — спросила она. — И ты сделал наброски на полях. И ты вклеил в нее нашу фотографию.
— Ты нашла фотографию? — сказал Даниэль, улыбнувшись и крепче обнимая её, словно упоминание о фотографии вызвало к жизни много приятных воспоминаний.
— Ну конечно. Мне понадобилось время, чтобы разобраться, но когда я увидела, как мы были счастливы, внутри меня словно что-то открылось. И я поняла.
Она обняла его за шею и притянула его лицо к своему, даже не заботясь, что мисс София и Пенни были тут же. Когда губы Даниэля коснулись ее, темнота и ужасное кладбище исчезли, древние надгробия тоже, и рой Теней, снующих в деревьях, и даже луна и звезды над ними. В первый раз, когда она увидела фотографию Хелстона, она испугала ее. Мысли о всех этих версиях прошлого ее существования — это было просто слишком тяжело осознать. Но теперь, в объятиях Даниэля, она почувствовала, что все они как-то сосуществовали вместе, огромный консорциум прошлых жизней Люси, которые любили Даниэля снова и снова, и снова. Столько любви — она излучалась ее сердцем и душой, выливаясь из ее тела и заполняя пространство между ними. И она наконец услышала, что он сказал, когда они смотрели на Тени: что она не сделала ничего плохого. Что нет никаких оснований чувствовать себя виноватой. Может ли это быть правдой? Была ли она невиновна в смерти Тревора, Тодда, в чем всегда считала себя виновной? Как только она спросила себя, она уже знала, что Даниэль рассказал ей правду. И она почувствовала, будто она пробуждалась от долгого кошмара. Она уже не чувствовала себя ни девушкой с остриженными волосами и в мешковатой черной одежде, ни той, кто бесконечно все портит, боясь гнили кладбища и того, что застряла в коррекционной школе по веской причине.
— Даниэль, — сказала она, мягко отталкивала его плечи, чтобы она могла смотреть на него. — Почему ты не сказал мне раньше, что ты Ангел? Зачем все эти разговоры о том, что ты проклят?
Даниэль посмотрел на нее как-то нервно.
— Я не злюсь. — Успокоила она его. — Просто любопытно.
— Я не мог рассказать тебе, — сказал он. — Это все взаимосвязано. До сих пор я даже не предполагал, что ты сможешь обнаружить это самостоятельно. Если бы я рассказал тебе все, слишком рано или в неподходящий момент, тебя бы снова забрали, и мне пришлось бы опять ждать. Я и так слишком долго ждал.
— Как долго? — спросила Люси.
— Ну, не настолько долго, чтобы забыть, что ты стоишь целого мира: всех жертв, всей этой боли. — На мгновение Даниэль закрыл глаза, а потом взглянул на Пенни и мисс Софию. Пенни сидела, опершись спиной на замшелую чёрную надгробную плиту. Её колени были подтянуты к подбородку, и она нервно грызла ногти. Мисс София стояла, уперев руки в бёдра. Выглядела она так, словно ей было что сказать. Даниэль отстранился, и Люси почувствовала порыв ветра, ворвавшийся между ними.
— Я всё ещё боюсь, что в любую минуту ты можешь…
— Даниэль! — позвала мисс София с укором. Он отмахнулся от неё.
— Мы вместе, и это далеко не так просто, как тебе бы хотелось.
— Конечно нет, — сказала Люси. — Я хочу сказать, ты Ангел, но теперь когда я это знаю…
— Люсинда Прайс! — На этот раз объектом гнева мисс Софии стала Люси. — То, что он должен вам рассказать, вам знать не обязательно, — предупредила она. — И Даниэль, ты не имеешь права. Это её убьёт…
Люси тряхнула головой, сбитая с толку требованием мисс Софии. — Думаю, маленькую правду я смогу пережить.
— Это не просто маленькая правда, — сказала мисс София, выступая вперёд и вставая между ними. — И ты её не переживёшь. Точно так же, как ты не пережила её за все те тысячи лет, что прошли с Падения.
— Даниэль, о чём она говорит? — Люси, в обход мисс Софии, почти дотянулась до запястья Даниэля, но библиотекарь не дала ей этого сделать. — Я могу справиться с этим, — сказала Люси, чувствуя в животе сухой комок нервов. — Хватит секретов. Я люблю его. — Это был первый раз когда она произнесла эти слова, она никогда не говорила о своей любви вслух никому. Она лишь сожалела о том, что она направила эти три наиболее важных слова, на мисс Софию, а не на Даниэля. Она повернулась к нему. Его глаза блестели. — Я, — сказала она. — Я тебя люблю.
Хлоп
Хлоп. Хлоп.
Хлоп. Хлоп. Хлоп. Хлоп.
Медленные, громкие аплодисменты прозвучали позади них среди деревьев. Даниэль вырвался и повернулся в сторону леса, его поза была жесткой, когда Люси почувствовала прилив старого страха, почувствовала себя охваченную ужасом того, что он видел в тенях, испугавшись того, что он видел, прежде чем это увидела она.
— О, браво. Браво! Я действительно тронут до глубины души. И, печально это говорить, но лишь немногое сейчас может меня настолько тронуть. — Кэм ступил в полосу света. Его глаза были обрамлены густой сияющей золотой тенью, и она сияла на его лице в лунном свете, делая его похожим на дикого кота. — Это так невероятно трогательно, — сказал он. — И он тоже просто любит тебя, не так ли, красавчик? Не так ли, Даниэль?
— Кэм, — предупредил Даниэль. — Не делай этого.
— Не делай чего? — спросил Кэм, поднимая левую руку. Он щёлкнул пальцами, и маленькое пламя, размером с огонёк спички, зажглось в воздухе над его ладонью. — Ты имеешь в виду это?
Казалось, что эхо от его щелчка задерживалось, отражаясь от могил на кладбище, становилось громче и усиливалось, блуждая взад и вперёд. Сначала Люси подумала, что этот звук тоже был аплодисментами, словно Кэм заставил дьявольский зрительный зал, полный темноты, устроить их с Даниэлем любви насмешливую овацию. Но потом она вспомнила громоподобные удары крыльев, которые уже раньше слышала. Она затаила дыхание, потому что звук принял форму тысяч частичек мелькающей темноты. Рой Теней в форме саранчи, который ранее исчез в лесу, снова пришёл в ярость где-то наверху. Издаваемый ими грохот был настолько громким, что Люси пришлось заткнуть уши. На земле Пенни присела, зажав голову между колен. Но Даниэль и мисс София стоически следили за небом, так как какофония росла и менялась. Теперь этот звук больше напоминал выключение очень громких разбрызгивателей… или шипение тысячи змей.
— Или это? — Кэм пожал плечами, и отвратительная, бесформенная темнота всколыхнулась вокруг него. Насекомые. Каждое вырастало и разворачивалось, становясь больше, чем любое из обычных насекомых. Они текли как тягучий клей и превращались в чёрные сегментированные тела. Затем, словно бы узнав, как именно нужно пользоваться своими теневыми конечностями, они медленно поднимались на многочисленных ногах и шли вперёд, как богомолы высотой в человека. Когда они обступили Кэма, он их приветствовал. Совсем скоро они образовали позади Кэма настоящую армию ночи во плоти.
— Мне очень жаль, сказал он, — хлопая себя по лбу ладонью. — Ты ведь просил меня не делать этого?
— Даниэль, — прошептала Люси. — Что случилось?
— Почему ты прервал перемирие? — взывал он к Кэму.
— Ох. Ладно. Ты знаешь, что они говорят об отчаянных временах. — усмехнулся Кэм. — А наблюдать, как ты покрываешь ее тело своими совершенно не ангельским поцелуями… заставило меня почувствовать такое отчаянье.
— Заткнись, Кэм! — прокричала Люси, ненавидя себя, за то, что когда-то позволяла ему прикасаться к себе.
— Всему своё время, — взгляд Кэма переместился на неё. — Ах да, мы собираемся поскандалить, детка. Из-за тебя. В который уже раз. — Он погладил свой подбородок и сузил зелёные глаза. — Думаю, на этот раз всё будет куда круче. Чуть больше несчастных случаев. Вот в чём дело.
Даниэль сжал Люси в объятиях.
— Скажите мне, почему, Кэм?
— Ты должен мне, и слишком много. Ты знаешь, почему — гудел Кэм, указывая на Люси. — Она все еще здесь. Хотя ненадолго. — Он положил руки на бёдра, и ряд плотных чёрных Теней, теперь похожих на бесконечных жирных змей, скользил по его телу, охватывая руки словно браслетами. Он безумно погладил самую большую. — И на этот раз, когда ваша любовь развеется тем трагическим маленьким облачком пепла, это будет к лучшему. Видишь ли, в этот раз все по-другому. — Кэм просиял и Люси подумала, что почувствовала, как Даниэль дрогнул на секунду. — О, не считая одного, что осталось прежним, и у меня есть мягкое место для твоей предсказуемости (??), Григори. — Кэм сделал шаг вперед. Его легион теней тоже двинулся вперед, заставляя Люси, Даниэля и Пенни и мисс Софию, отступить назад на дюйм. — Ты боишься? — сказал он, театральным жестом указывая на Даниэля. — А я нет.
— Это потому, что тебе нечего терять, — Даниэль сплюнул. — Я никогда бы не поменялся местами с тобой.
— Хм, — сказал Кэм, потирая подбородок. — Это мы еще посмотрим. — Он осмотрелся, усмехаясь. — Должен ли я разъяснить это для тебя? Да. Я слышал, ты, возможно, имеешь на этот раз нечто большее, что можешь потерять. Что-то, что принесет от ее уничтожения гораздо больше удовольствия.
— О чем ты говоришь? — спросил Даниэль. Слева от Люси, мисс София открыла рот и выпустила воющий поток диких звуков. Она дико махала рукой над головой, в отрывистых будто танцевальных движениях, и глаза ее стали почти прозрачными, как если бы она была в каком-то трансе. Губы дрогнули, и Люси поняла, шокированная, что она говорит на других языках. Даниэль взял за руку мисс Софию и потряс ее.
— Нет, вы абсолютно правы: Это не имеет смысла, — прошептал он, и Люси поняла, что он может понимать странный язык мисс Софии.
— Ты понимаешь, о чем она говорит? — спросила его Люси.
— Позволь нам перевести, — знакомый голос донесся с крыши мавзолея. Арианн. Рядом с ней была Габби. Обе, казалось, были освещены сзади и окутаны в странное свечение серебра. Они одновременно спрыгнули с крыши склепа, приземлившись беззвучно рядом с Люси. — Кэм прав, Даниэль, — быстро проговорила Габби. — В этот раз кое-что происходит иначе. Кое-что, что связано с Люси. Круг может разорваться, и не так, как нам бы хотелось. Я имею в виду… всё может закончиться.
— Кто-нибудь может мне сказать, о чём вы все говорите? — вмешалась Люси. — Что происходит иначе? Как разорваться? И, в конце концов, чем опасна вся эта битва?
Даниэль, Арриан и Габби на мгновение уставились на неё так, словно пытались понять, кто она такая, словно они откуда-то знали её, но она так резко и так сильно изменилась, что они больше не могли узнать её лицо. Наконец Арриан заговорила.
— Чем опасна? — Она потёрла шрамы на шее. — Ну, если они победят, на земле воцарится ад. Конец света, говоря понятным всем языком. Чёрные Тени метались вокруг Кэма, боролись и грызлись друг с другом, словно в какой-то сумасшедшей, дьявольсокй разминке.
— А если мы выиграем? — Люси пыталась подобрать слова.
Габби сглотнула, затем серьезно сказала: — Мы пока не знаем.
Внезапно Даниэль отшатнулся от Люси и указал на неё. — О-она не…, — он запнулся и закрыл рот. — Поцелуй, — наконец произнёс он, шагнув вперёд и беря Люси за руку. — Книга. Вот почему ты можешь…
— Давай переходи уже ко второй части, Даниэль, — попросила Арриан. — Думай короче. Терпение — это достоинство, и ты знаешь, каково сейчас Кэму из-за всего этого.
Даниэль сжимал руки Люси. — Ты должна идти. Ты должна уйти отсюда.
— Что? Почему?
Она посмотрела на Арриан и Габби в поисках помощи, и затем отшатнулась от них, когда множество серебряных огоньков начали появляться на крыше мавзолея. Будто нескончаемый поток светлячков, освобожденный из огромного каменного сосуда. Они посыпались на Арриан и Габби, заставляя их глаза блестеть. Это напомнило Люси о фейерверке 4 Июля, когда свет был только к месту, и она посмотрев в радужную оболочку глаз своей матери, увидела отражение фейерверков, нарастающие серебристые вспышки света, как будто глаза ее матери были зеркалом.
Только эти огоньки не превращались в дым, как фейерверки. Когда они падали в траву кладбища, они вырастали в изящные, радужно мерцающие существа. Они не имели точных человеческих очертаний, но они были смутно узнаваемые. Великолепные, светящиеся лучи света. Существа такие восхитительные, что Люси сразу поняла, что они были армией ангельской силы, равной по размеру и количеству большой черной силе Кэма. Это выглядело так, как истинная красота и добро должны были выглядеть — спектральное, люминесцентное скопление существ настолько безупречных (непорочных), что было больно смотреть прямо на них, как на самое восхитительное затмение, или, может быть на сами Небеса. Она должна была чувствовать успокоение, пребывая на стороне, которая должна одержать победу в этой борьбе. Но она начинала чувствовать тошноту.
Даниэль прижал ладонь к ее щеке. — Ее лихорадит.
Габби похлопала Люси по плечу и просияла. — Ничего страшного, сладенькая, — сказала она, убирая руку Даниэля прочь. Ее медлительность речи каким-то образом обнадеживала. — Мы уберем это отсюда. Но ты должна идти. Она посмотрела через плечо на орду черноты за Кэмом. — Сейчас же. Даниэль притянул Люси к себе, чтобы обнять в последний раз.
— Я уведу ее, — громко сказала мисс София. Книга все еще была зажата у нее под рукой. — Я знаю безопасное место.
— Иди. — сказал Даниэль. Я найду тебя, как только смогу. Просто обещай мне, что убежишь отсюда, и что ты не станешь оглядываться назад.
У Люси было очень много вопросов. — Я не хочу оставлять тебя. Арриан встала между ними и не дав закончить Люси, грубо оттолкнула ее к воротам.
— К сожалению, Люси, — сказала она. — Пора оставить эту борьбу для нас. Мы своего рода профессионалы.
Люси почувствовала Пенни, взявшую ее за руку, и вскоре они уже бежали. Пробираясь с трудом вверх к воротам кладбища так же быстро, как она неслась вниз по дороге, чтобы найти Даниэля. Снова взбираясь по скользкому склону мульчи. Обратно через неровные живые дубы, раскидывающие ветви, и ветхие штабеля сломанных надгробий. Они преодолели камни и трусцой понеслись вверх по склону, направляясь к далекой железной арке ворот. Горячий ветер раздувал ее волосы и болотистый воздух все еще оставался лежать толстым слоем в ее легких. Она не могла найти Луну, чтобы та вела их, а свет в центре кладбища теперь пропал. Она не понимала, что происходит. Вовсе. И ей совсем не нравилось то, что все остальные знали. Молния черноты ударила в землю перед ней, разверзая землю и открывая неровное ущелье. Люси и Пенни затормозили как раз вовремя. Расщелина была так же велика, как Люси была высока, так же глубока, как… что ж, она не могла увидеть темного дна. Ее края шипели и пенились.
Пенни ахнула. — Люси, я боюсь.
— Следуйте за мной, девочки, — сказала мисс София. Она повела их вправо, пробираясь через темные могилы в то время, как позади раздавались взрыв за взрывом. — Просто звуки битвы. — сказала она раздражительно, как какой-то странный экскурсовод. — Боюсь это, будет продолжаться еще некоторое время.
Люси вздрагивала от каждого грохота, но продолжала продвигаться вперед, пока ее икры не начали гореть, пока позади нее, не испустила вопль Пенни. Люси обернулась и увидела, как ее подруга споткнулась, и ее глаза закатились.
— Пенни! — Люси прокричала, протягивая руки, чтобы поймать ее, прежде чем та упадет. Ласково, Люси опустила ее на землю и наклонилась над ней. Она почти захотела, чтобы она этого не делала. Плечо Пенни пронзило что-то черное и зубчатое. Оно впилось в кожу, оставляя обугленную часть плоти, которая пахла горящим мясом.
— Все так плохо? — хрипло прошептала Пенни. Она быстро моргнула, несомненно, разочарованная тем, что неспособна поднять голову вверх, чтобы увидеть это своими глазами.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 30 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |