Наконец его губы коснулись ее, лаская ее с неутолимой жаждой, так что она не могла вздохнуть. Он целовал ее так, как будто она всегда принадлежала только ему, касался ее так естественно, как будто она была его давно утраченной половинкой, с которой он наконец смог воссоединиться.
И тут пошел дождь. Вода намочила их волосы, стекала по лицам и попадала в рот. Дождь был таким же теплым и опьяняющим, как и их поцелуй.
Люси протянула руку ему за спину, чтобы прижать его ближе к себе, но ее рука скользнула по чему-то бархатистому. Она провела один раз рукой по «этому», затем другой, пытаясь определить где «это» заканчивается, а затем взглянула в невыразимо прекрасное, словно сияющее изнутри, лицо Даниэля.
Что-то развернулось за его спиной.
Крылья. Они медленно, и без усилий трепетали за его спиной, блестя и переливаясь под струями воды. Ей показалось, что она уже видела их прежде, или возможно, что-то похожее на них, когда-то, в другой своей жизни.
— Даниэль, — проговорила она задыхаясь. Крылья захватили ее взгляд и ее разум. Они отражали в себе миллионы цветов, заставляя ее сердце тоскливо сжиматься. Она старалась смотреть куда угодно только не на них, но куда бы не падал ее взгляд, все что теперь она могла видеть позади Даниэля было бесконечное розово-голубое закатное небо. Пока она не посмотрела вниз. И там она увидела…
Землю.
В тысяче футах под ними.
* * *
Когда она открыла глаза, свет был слишком ярким и резким, ее кожа была слишком сухой, и у нее была острая боль в затылке. Небо пропало, впрочем как и Даниэль.
Еще один сон.
Но на этот раз, оставивший ее с болезненным чувством неудовлетворенного желания.
Она лежала на больничной койке, в комнате с белыми стенами. Слева от неё стояла тонкая бумажная ширма, задернутая лишь на половину, отделяя ее от суетящихся людей с другой стороны.
Люси осторожно коснулась ушибленного затылка и тоненько хныкнула.
Она попыталась стерпеть боль. Она не знала, где находится, но ее интуиция подсказывала, что явно вне стен "Меча и Креста". Ее чудесное белое платье — она разгладила его края — было ничем иным, как больничной рубашкой. Она почувствовала, как просыпается, ото сна, и все его части ускользают от нее, рассыпаются волшебной пылью грез, все кроме образа прекрасных белых крыльев. Они были слишком реальными. Она никак не могла забыть ощущение от прикосновение к ним, такое бархатистое и воздушное. Ее желудок скрутило. Она даже сжала и разжала пальцы, однако ничего не нащупала… кроме пустоты.
Кто-то схватил и сжал ее правую руку. Люси быстро повернула свою голову и вздрогнула. Она думала что одна. Габби сидела на краю синего выцветшего складного стула, досадно признавать, но даже цвет этого стула, подчеркивал красоту ее глаз.
Люси хотела отстраниться, ну или на крайний случай, ожидала, что захочет отстраниться, но тут Габби очень тепло улыбнулась ей. После этого Люси окончательно почувствовала себя в безопасности, и, странное дело, поняла, что рада видеть даже ее.
— Что из всего этого мне приснилось? — пробормотала она.
Габби рассмеялась. На столе рядом с ней стояла баночка с кремом для удаления кутикул, и она начала медленно втирать белую, душистую, пахнущую лимоном субстанцию в ногти Люси.
— Смотря что ты видела, — заметила она, легко массируя ее пальцы. — Но не стоит слишком забивать голову снами. К тому же, по моему собственному опыту, когда мир вокруг вдруг начинает переворачиваться вверх дном, ничто так не успокаивает, как маникюр.
Люси посмотрела вниз. Она никогда особо не ухаживала за ногтями, но слова Габби напомнили ей о матери, которая часто предлагала дочери сходить в маникюрный салон, когда у Люси случались плохие дни. Пока Габби сосредоточенно трудилась над ее пальцами, Люси удивлялась, как многое она оказывается, упустила за эти годы.
— Где мы? — наконец спросила она.
— Госпиталь Лиллватера.
Ее первая поездка за пределами кампуса, и она попала в больницу неподалеку от дома ее родителей. В прошлый раз она была здесь, когда упала с велосипеда и ей наложили три шва на локоть. Тогда с ней был отец. Сейчас его здесь не было.
— Как давно я здесь? — спросила она.
Габби посмотрела на часы на белой стене и сказала: — Они вытащили вас из пожара приблизительно около одиннадцати часов вечера. Это стандартная процедура, которой обучен любой пожарный в США, когда находят ребенка без сознания. Но не беспокойся, Рэнди сказала, что они собираются выписать тебя уже в ближайшее время. Как только твои родители одобрят…
— Мои родители здесь?
— И полны заботы об их любимой дочери, вплоть до самых кончиков растрепанных волос твоей мамы. Они сейчас в коридоре, утопают в документах. Я обещала им, что я присмотрю за тобой.
Люси простонала, прижимаясь лицом к подушке, это снова вызвало у нее сильную боль в затылке.
— Если ты не хочешь их видеть…
Но Люси простонала не из-за своих родителей. Ей до смерти хотелось их увидеть. Она вспомнила библиотеку, внезапный пожар, и новые незнакомые виды Тней, приобретавшие все более устрашающий вид, каждый раз когда они находили ее. Они всегда были темными и неприглядными, они всегда заставляли ее нервничать, но прошлой ночью казалось, как будто Теням было что-то нужно от нее. А потом было еще что-то, поднимающая вверх сила, спасшая ее.
— Что ты там увидела? — спросила Габби, склонив голову и помахав рукой в воздухе перед лицом Люси. — Не пугай меня. О чем думаешь?
Люси понятия не имела, из-за чего вдруг Габби стала к ней так добра. Утомительный уход за больным точно не походил на работу, которую она могла бы добровольно на себя взвалить, да и парней, ради которых она могла бы стараться, тут не наблюдалось. Габби никогда раньше не скрывала, что Люси ей не нравится. Но ведь она и не появилась бы тут против своей воли, не так ли?
Но даже несмотря на то, что Габби была здесь, хоть как-то объяснить происшедшее прошлой ночью не удавалось. Ужасная, отвратительная встреча в холле. Это странное чувство, когда её проталкивали сквозь темноту. Странный, сверхестественный столб света.
— Где Тодд? — спросила Люси, вспоминая испуганные глаза мальчика. Она потеряла его, когда ее отбросило от него, а потом…
Бумажная занавеска на ширме внезапно отдёрнулась, и возникла Арриан на роликовых коньках и в красно-белой униформе конфетного офицера. Её короткие чёрные волосы были скручены на макушке в несколько маленьких шишечек. Она въехала, ловко держа на вытянутой руке поднос с тремя кокосовыми орехами, украшенными разноцветными зонтиками и соломинками.
— Теперь пусти меня, — сказала она хрипло и в нос. — Кладёшь лайм в кокос и пьёшь их вместе, оу, какие вытянутые лица. И чему же это я помешала?
Арриан повернулась, плюхнулась на кровать в ногах Люси и потянулась к кокосу с качающимся розовым зонтиком.
Габби подскочила и первой схватила кокос, фыркнув при виде содержимого. — Арриан, она едва-едва оправилась от травмы, — упрекнула она. — И чтобы ты была в курсе, ты прервала наш разговор о Тодде.
Арриан выпрямилась. — Вот именно поэтому ей и нужно кое-что бодрящее, — заспорила она, притягивая к себе поднос, пока они с Габби уставились внутрь своих импровизированных бокалов.
Ну ладно, — сказала Арриан, — я дам ей этот ваш старый скучный напиток. — Она протянула Люси кокос с синим зонтиком.
Люси испытывала что-то вроде посттравматического шока. Где они достали всё это? Кокосы? Коктейльные зонтики? Больше всего это было похоже на то, как если бы она вдруг умерла в коррекционной школе, а очнулась где-нибудь в модном ночном клубе.
— Где вы ребята достали все это? — спросила она. — Я имею в виду, спасибо, но…
— Мы объединяем наши силы, когда нам нужно, — сказала Арриан, — Роланд помогает.
Трое девушек сидели, пили ледяные сладкие напитки, пока Люси уже больше не могла выдерживать неизвестность. — Так что с Тоддом?..
— Тодд, — сказала Габби, прочищая горло. — Дело в том… он просто надышался дымом гораздо больше чем ты, дорогая.
— Да нет, — спорила Арриан. — Он сломал шею.
Люси ахнула, а Габби запустила в Арриан своим коктейльным зонтиком.
— Что!? — Спросила Ариан. — Люси может выдержать это. Она бы узнала это в любом случае, так почему не сейчас?
— Это еще точно неизвестно, — сказала Габби, выделяя каждое слово.
Арриан пожала плечами. — Люси же была там, она должна была видеть.
— Я не видела что произошло с ним, — сказала Люси. — Мы были вместе и затем каким-то образом разделились. У меня было дурное предчуствие, но я не знала… — прошептала она. — Так он…
— Покинул этот мир. — сказала Габби мягко.
Люси закрыла глаза. Что-то холодное, не имеющее ничего общего с ледяным коктейлем, растекалось по телу. Она вспомнила как Тодда колошматило о стены, его потную руку в своей ладони, когда Тени рычали на них сверху, ужасное мгновение, когда их разделило и она была слишком слаба, чтобы подойти к нему. Он видел Тени. Люси была теперь в этом абсолютно уверена. И теперь он умер. После смерти Тревора, не прошло и недели, как к ней начали приходить письма, полные ненависти. Ее родители сначала пытались проверять ее почту, но все равно слишком многие из них нашли своего адресата. Некоторые были написаны от руки, другие набраны на компьютере, одно письмо составлено вырезанными буквами из журнала, какими обычно приходят требования о выкупе. «Убийца», «Ведьма», они не стеснялись в выражениях, и вызывали такие сильные страдания, что это прочно удерживало ее в безопасности, за надежно запертыми дверьми их дома все лето.
Она тогда часто думала, что надо сделать чтобы забыть этот кошмар и оставить прошлое позади себя. Когда она приехала в "Меч и Крест", то уделяла особое внимание урокам, дружбе… Боже мой. У нее перехватило дыхание.
— Что с Пенни? — спросила она, закусив губу.
— С Пенни все в порядке, — сказала Арриан. — Она теперь на первых полосах местной прессы, как главный свидетель начала пожара. Она и мисс София обе вышли, пахнущими как какая-то дымовая яма в Восточной Грузии, но не в самом худшем виде.
Люси выдохнула. Ну хоть какая-то хорошая новость. Но под тонкой больничной рубашкой она вся тряслась. Конечно теперь все те люди, которые приезжали к ней после смерти Тревора, объявятся снова. Не те, кто писал ей гневные письма. Доктор Сэнфорд, дознаватели, ее куратор из службы патронажа. Наконец, сами полицейские.
Так же, как и раньше, от неё будут ждать связного рассказа о происшедшем. Будут ждать, что она вспомнит мельчайшие подробности. И, естественно, так же, как и раньше, она не сможет ничего вспомнить. Они всего минуту были рядом, а потом…
— Люси! — Пенни ворвалась в комнату, держа в руках большой коричневый шар. Он растянулся настолько, что больше всего напоминал пластырь одной известной фирмы; синими наклонными буквами на его боку красовалось надпись "Выпячивай это!".
— Ну и как это называется? — критически воззрилась она на трёх девушек. — Типа вечеринка для тех, кто спит на ходу?
Арриан расшнуровала ролики и вскарабкалась на больничную койку рядом с Люси. В обеих руках она крепко сжимала по коктейлю и положила голову на плечо Люси. Габби красила ногти на свободной от бокала руке Люси прозрачным лаком.
— Да, — прокудахтала Арриан. — Присоединяйся к нам, Пенни-ливер. Мы просто хотели сыграть в Правду или Смерть. Мы позволим тебе быть первой.
Габби попыталась прикрыть смех изящно-притворным чиханием.
Пенни уперлась руками в бедра. Люси стало неловко за нее, и она немного испугалась. Пенни выглядела довольно рассерженной.
— Один из наших одноклассников умер вчера вечером, — тщательно выговаривала слова Пенни, — И Люси, возможно, действительно причинили боль. — Она покачала головой. — Как вы двое можете дурачиться здесь в такое время? — Она понюхала. — Это что, алкоголь?
— О-о-о-о-о, — протянула Ариан, смотря на Пенни с очень серьезным выражением лица. — Он ведь тебе нравился, не так ли?
Пенни схватила подушку со стула стоявшего за ней, и бросила ею в Арриан. Дело в том, что Пенни была права. Было странным, то как Габби и Арриан говорили о смерти Тодда… с такой легкостью. Как-будто они давно привыкли к таким вещам. Будто их это трогало не так сильно, как затронуло Люси. Но они ничего не могли знать, из того, что было известно Люси о последних минутах Тодда. Они не могли знать, почему она так болезненно все воспринимает сейчас. Она похлопала по кровати, приглашая Пенни сесть, и вручила ей, то что осталось в ее орехе.
— Мы вышли через запасной выход, и затем… — Люси не смогла выговорить ни слова. — Что случилось с тобой и мисс Софией?
Пенни с сомнением посмотрела на Арриан и Габби, но никто их них даже не сдвинулся с места. Это было неприятно. Пенни сдалась и присела на самый краешек кровати.
— Я просто пошла туда, чтобы спросить ее о… — Она взглянула на двух других девочек снова, затем проницательно посмотрела на Люси. — вопросе, который мне был непонятен. Она не смогла ответить сразу, но захотела показать мне другую книгу.
Люси совсем забыла о ней, и об их поисках с Пенни прошлой ночью. Казалось это все было так давно, и совсем не относилось к тому что произошло.
— Мы отошли на пару шогов от стола мисс Софии, продолжала рассказывать Пенни, — и тут я заметила краем глаза сильную вспышку света. Ну я имею ввиду, что конечно читала о самовозгорании, но это было… — Все три девушки в едином порыве склонились к ней. История Пенни становилась просто сенсационной.
— Что-то должно было привести к возгоранию, — сказала Люси, пытаясь представить себе вид стола мисс Софии, — Но я не думаю что в библиотеке был еще кто-то, кроме нас четверых.
Пенни покачала головой. — Там никого больше не было. Мисс София сказала, что должно быть произошло короткое замыкание в проводе одной из ламп. Но чтобы там ни произошло, у этого огня было много топлива. Он добрался и до всех ее документов. — закончила она эффектно прищелкнув пальцами.
— Но сама она в порядке? — спросила Люси, нервно теребя край своей рубашки. — В небольшом смятении, я думаю, но в остальном с ней всё в порядке, — сказала Пенни. — Противопожарная система в конце концов включилась, но, думаю, многие её вещи сгорели.
Габби успокаивающим жестом похлопала ее по руке. — Когда мы услышали о том, что случилось, мы умаслили Рэнди, и она позволила нам навестить тебя, — сказала она закатив глаза. — Мы не хотели, чтобы ты проснулась в одиночестве.
В дверь постучали. Люси ожидала увидеть взволнованные лица своих родителей, но никто не вошел. Габби встала и взглянула на Арриан, которая даже не пошевелилась.
— Вы ребята, оставайтесь здесь. А я все улажу. — Люси все еще не отошла от того, что они сказали ей про Тодда. Но несмотря на то, что это не имело никакого смысла, она хотела, чтобы это оказался Даниэль.
— Как она? — спросил кто-то тихим шепотом. Но Люси все расслышала. Это был он. Габби пробормотала что-то в ответ.
— Что это ещё за собрание? — взревела где-то в коридоре Рэнди. Сердце Люси ухнуло в пятки: это означало, что время визитов истекло.
— А те хулиганы, которые будут выпрашивать разрешение и таскаться за мной по пятам, останутся после уроков. И нет, Григори, не суйте мне цветы, я взяток не беру. Марш все в автобус!
Арриан и Пенни съёжились услышав зычный голос дежурной, а потом быстро полезли прятать кокосовые орехи под кровать. Пенни запихнула коктейльные зонтики к себе в пенал, а Арриан быстро распылила в воздухе какие-то духи с запахом мускуса и ванили, и быстро сунула Люси в рот мятную жвачку. Пенни поперхнулась, оказавшись в густом облаке духов, потом наклонилась к Люси и прошептала:
— Когда вернёшься на своих двоих, мы обязательно найдём эту книгу. Думаю, нам обеим не помешает чем-нибудь заняться, чтобы не давать себе думать об этом.
Люси благодарно сжала руку Пенн и улыбнулась Арриан, которая, впрочем, в настоящий момент была слишком увлечена зашнуровыванием роликов, чтобы что-нибудь услышать. Тут Рэнди неуклюже протиснулась в дверь.
— Ещё одно сборище! — пролаяла она. — Просто невероятно.
— Мы уже… — начала было оправдываться Пенни.
— Уходим. — закончила за неё Рэнди. В руках она держала букет диких белых пионов. Как странно. Это же были любимые цветы Люси. Их невероятно трудно достать здесь, да ещё цветущими. Рэнди открыла тумбочку под раковиной, заглянув туда на минуту, достала маленькую, пыльную вазу. Она наполнила её мутной водой из под крана, всунула в нее цветы, и поставила вазу на стол рядом с Люси.
— Это от ваших друзей, — сказала она, — которые уже уезжают.
Дверь была открыта настежь, и Люси могла видеть Даниэля, прислонившегося к дверному проему. Его подбородок был приподнят, а в серых глазах плескалось беспокойство за нее. Когда их взгляды встретились, он мягко улыбнулся. Потом Даниэль уже знакомым движением откинул волосы с глаз, и Люси увидела мелкие, темно-красные шрамы на его лбу. Рэнди выпроводила Пенни, Арриан и Габби за дверь. Но Люси все никак не могла оторвать взгляда от Даниэля. Он в прощальном жесте поднял руку в воздух и что-то беззвучно проговорил, что-то вроде "Прости".
— Я надеюсь они тебе не надоели, — сказала Рэнди, обернувшись в дверном проеме, с хмурым видом.
— О нет! — Люси покачала головой, понимая, насколько ей помогли спокойная невозмутимость Пенни и бьющая через край энергия Aрриан, Настроение явно улучшилось. Да и Габби, была сегодня очень добра к ней. И даже Даниэль, хотя она видела его всего мгновение, сделал многое, чтобы восстановить ее душевное равновесие, о чем он может никогда не узнает. Он все-таки пришел, чтобы проведать ее. Он думал о ней.
— Это хорошо, — сказала Рэнди. — Поскольку приемные часы еще не закончены. — Снова, сердце Люси встрепенулось, она так ждала встречи с родителями. Но там было слишком оживленное движение по линолеуму, и вскоре Люси увидела изящную фигуру мисс Софии. Яркая осенняя Пашмина[20] была накинута на ее худенькие плечи, а губы имели глубокий красный цвет. За ней вошел низенький, лысый мужчина в костюме и двое полицейских, один пухлый а другой худой. Пухлый офицер полиции был молод. Он сразу уселся на стуле рядом с Люси, затем, заметив, что никто больше не садиться, снова поднялся и скрестил руки. Лысый мужчина шагнул вперед и подал Люси руку.
— Я Господин Шульц, адвокат школы "Меча и креста".
Люси слабо пожала ему руку.
— А вот этот офицер задаст вам несколько вопросов. Ничего из сказанного не будет использоваться в суде, им нужно только уточнить все детали недавнего происшествия.
— И я настаиваю на том, чтобы находиться здесь во время допроса Люсинды, — добавила мисс София, приближаясь к Люси, чтобы погладить ее по волосам. — Как ты, милая? — прошептала она. — В состоянии шоковой амнезии?
— Я в порядке. — Люси замолчала, поскольку заметила еще две фигуры в дверном проеме. Она почти разрыдалась, когда увидела темную, кудрявую головку ее матери и большие в черепаховой оправе очки отца.
— Мама, — прошептала она, слишком тихо, чтобы кто-нибудь еще расслышал. — Папа.
Они бросились к кровати, бросив свои вещи около нее и сильно сжали в объятиях. Она хотела бы обнять их также сильно, но чувствовала себя слишком слабой, чтобы сделать что-то большее, чем просто сидеть на месте и впитывать в себя тепло их прикосновения. Их глаза были такими же испуганными, какой она чувствовала себя.
— Милая, что произошло? — спросила ее мама. Она не сказала ни слова.
— Я сказала им, что ты ни в чем не виновата, — сказала мисс София, и обращаясь к офицерам напомнила. — Суеверные обобщения отвратительны.
Конечно у них же уже было описание жуткой смерти Тревора в отчете, который сочли несчастным случаем, за отсутствием улик… и конечно полицейские найдут это… интересным в свете обстоятельств смерти Тодда. У Люси был достаточно большой практический опыт общения с полицейскими, и она знала, что оно оставляет лишь разочарование и раздражение. Тот офицер, который был худым, имел длинные серебристые бакенбарды. В руке у него лежала раскрытая папка с ее личным делом, которое тот внимательно изучал. Он еще ни разу не взглянул на Люси.
— Мисс Прайс, внезапно произнес он с легким южным акцентом. — Почему вы и мистер Хаммонд оказались в библиотеке в столь поздний час, тогда как все остальные студенты находились на вечеринке?
Люси взглянула на своих родителей. Ее мама нервно жевала накрашенными губами, а лицо ее отца было белым как простыня.
— Я была там не с Тоддом, офицер, — сказала она, не понимая к чему он клонит, — Я была там со своей подругой Пенни. И мисс София тоже была там. Тодд был в библиотеке сам по себе, что-то читал, и когда начался пожар, я потеряла Пенни. Тодд был единственным, кого я смогла найти.
— Единственный кого вы смогли найти… для того, чтобы сделать что-то с…?
— Подождите минуту. — Господин Шульц шагнул вперед, чтобы прервать полицейского. — Это было несчастным случаем, смею Вам напомнить. Это не допрос подозреваемого.
— Нет, я хочу ответить, — сказала Люси. В этой маленькой комнатке было столько народу, что она не знала куда смотреть. Она взглянула на офицера. — что вы имели в виду?
— Вы вспыльчивый человек, мисс Прайс? — он заглянул в папку. — Можете ли вы назвать себя нелюдимой, замкнутой?
— Хватит, — резко прервал его отец.
— Да, Люсинда очень серьезная студентка, — добавила мисс София. — У нее не было личной неприязни к Тодду Хэммонду. Эта ужасная трагедия лишь несчастный случай, не более того.
Офицер посмотрел в сторону открытой двери, словно желая видеть мисс Софию за ней.
— Да, мэм. Но, в связи с событиями, которые произошли в школе, было бы не вполне уместно говорить о невиновности…
— Я рассказала вам все, что знала, — сказала Люси, комкая край простыни. — Мне нечего добавить.
Она сдерживалась, как могла, пока говорила медленно и четко, так, чтобы не вызвать новых вопросов у родителей, и дать возможность офицеру вести протокол. Она не давала волю своим эмоциям, взрыва которых, как казалось, все от нее ожидали. И если принять во внимание отсутствие в ее рассказе Теней, то вся эта история выглядела очень убедительно. Они с Тоддом бежали к двери запасного выхода. Потом они нашли дверь в конце длинного коридора. Затем была лестница, ступени которой закончились неожиданно крутым выступом, а они с Тоддом бежали с такой скоростью, что они не смогли вовремя затормозить и скатились вниз. При падении она выпустила его руку, и очень сильно ударилась головой, а потом очнулась здесь, двумя часами позже. Это было все, что она запомнила. Она даже позволила им немного поспорить, насколько правдивыми можно считать ее воспоминания о той ночи, которые касались ее самой. Когда допрос был окончен господин Шульц склонившись к офицеру полиции спросил, удовлетворен ли он, а мисс София широко улыбнулась Люси, словно вместе они только что достигли невозможного. Мама Люси глубоко вздохнула.
— Мы поразмышляем над этой ситуацией, — сказал офицер с бакенбардами, закрывая папку Люси с таким смирением, что казалось он ждет проявления благодарности за свое профессиональное рвение.
Потом офицеры, адвокат и мисс София покинули комнату и она осталась наедине с родителями.
Она наградила их взглядом бездомного котенка, как бы прося "заберите меня домой". Но номер не удался. Губы матери задрожали, а отец только судорожно сглотнул.
— Рэнди заберет твои вещи в "Меч и Крест" после обеда, — сказал он. — Ты удивлена, дорогая? Доктор сказал, что ты в полном порядке.
— Даже более чем, — согласилась с ним мама, но это прозвучало как-то сомнительно.
Отец погладил ее по руке. — Мы приедем к тебе в субботу. Потерпи еще несколько дней.
Суббота. Она закрыла глаза. Родительский день. Она ждала его с тех пор, как попала в "Меч и Крест", но сейчас все было испорчено смертью Тодда. Ей вдруг показалось что родители тяготяться ее обществом. Они оба по-прежнему придерживались мнения, упорно не желая реально взглянуть на положение вещей, что коррекционная школа-интернат самое подходящее место для их ребенка при сложившихся обстоятельствах. И их можно было понять. Она не могла осуждать их за это.
— Сейчас немного отдохни, Люси, — сказал отец, поцеловав ее в лоб. — У тебя, была долгая, трудная ночь.
— Но…
Она была без сил. Она на мгновение закрыла глаза, а когда снова их открыла, ее родители уже махали ей с порога.
Она выхватила крупный белый цветок из вазы и медленно поднесла его к своему лицу, любуясь сильными листьями и хрупкими лепестками, немного влажными от скопившегося нектара в его сердцевине. Она блаженно вдыхала его мягкий, немного пряный аромат.
Она попыталась представить себе, как бы они смотрелись в руках Даниэля. Теряясь в догадках, где он их достал, и зачем. Выбор цветов и впрямь был очень странным. Дикие пионы не росли в заболоченных землях Джорджии. Они не прижились бы даже в саду ее отца, в Тандерболте. Более того, они не были похожи ни на какие пионы, которые Люси когда-либо видела прежде. Цветки были просто огромными, размером с обе ее ладони, сложенные вместе, а их аромат напоминил ей о чем-то забытом, смутном, неуловимом.
Глава 12. "В суматохе"
В вечерних сумерках над кладбищем кружил стервятник. Со дня смерти Тодда прошло только два дня и Люси не могла, ни есть, ни спать. Она стояла в черном платье без рукавов в низине старого кладбища, где все обитатели "Меча и и Креста" собрались, чтобы отдать последнюю дань уважения Тодду. Как будто долгой, словно неживой церемонии было недостаточно. Так как, в единственной церкви кампуса уже давно был бассейн, церемонию прощания решили провести на на мрачном болотистом кладбище.
После пожара в школе был введен режим строгой изоляции, все вокруг настороженно молчали. Люси провела последние 2 дня, стараясь избегать взглядов других студентов, смотревших на нее с разной степенью подозрительности. Те, кого Люси не очень хорошо знала, казалось, смотрели на нее с легким оттенком паники. Другие, такие как Роланд и Молли, разглядывали ее другим, не менее бесстыдным образом, будто в ее чудесном спасении было что-то мрачно увлекательное.
Она терпела пронизывающие взгляды, в течение всего дня, на занятиях и была рада приходу ночи, когда Пенни принесла ей кружку горячего чая с имбирем, а Арриан подсунула под дверь пачку печенья "Невозможно удержаться". Она была в отчаянии, и не могла отвлечься, и была на грани нервного срыва, ожидая нового взрыва эмоций. Она была уверена, что это случится при следующем визите полиции или Теней. Или с ними обоими.
В то утро, всем объявили, что «социальное» мероприятие сегодня вечером будет отменено из уважения к близким Тодда, а также из-за того, что классы будут отпущены на час раньше для подготовки к церемонии прощания, которая назначена на три часа дня и пройдет на старом кладбище. Как будто вся школа не была одета для похорон все время. Люси никогда не видела так много студентов, собравшихся в одном месте кампуса. Рэнди стояла в центре группы, в серой плиссированной юбке до щиколотки и громоздких черных туфлях на резиновой подошве. Мисс София с затуманенными от слез глазами и мистер Коул с носовым платком в руке стояли прямо за ней, тоже в траурной одежде. Мисс Тросс и тренер Диэнт стояли отдельно, в группе одетой во все черное, вместе с другими преподавателями и работниками администрации, которых Люси не видела раньше.
Студентов рассадили в алфавитном порядке. Спереди Люси увидела Джоэла Бланда, мальчишку, победившего в плавательной гонке на прошлой неделе, который сейчас сморкался в грязный носовой платок. Люси стояла намного дальше, в ряду «П», но она могла видеть Даниэля, который, к ее сильной досаде, сидел в ряду «Г» рядом с Габби на 2 ряда впереди. На нем был безупречно подогнанный черный пиджак в тонкую полоску, он сидел низко опустив голову, намного ниже, чем у остальных. Даже со спины, Даниэль выглядел сокрушительно мрачным.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 24 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |