— Кстати о вынюхивании. — Глаза Пенни блеснули. — Есть одно исследование, которым нам следует заняться. Но это не то, о чем ты думаешь.
Люси уставилась на нее безучастно. — Ха?
— Слушай сюда, — Пенни положила свою руку на ее плечо. — Если ты правда хочешь что-то разузнать о Даниэле Григори…
— Тсс! — прошипела Люси, быстро закрывая дверь. Она даже высунула голову в коридор и огляделась по сторонам. Горизонт был чист. Но это ничего не значило. Ребята в этой школе имели дурную привычку внезапно появляться буквально из ниоткуда. Особенно Кэм. Люси умерла бы если он или кто-либо другой узнал, что она влюблена в Даниэля. Кроме Пенни.
Довольная, Люси заперла дверь и повернулась к своей подруге. Пенни сидела, скрестив ноги, на краю кровати Люси. Она выглядела очень довольной.
Люси сцепила руки за спиной и поковыряла носком ботинка круглый красный коврик у двери.
— С чего ты взяла, что я хочу что-нибудь знать о нем?
— Поправь меня, если я ошибаюсь. — сказала Пенни, смеясь. — Итак: А) совершенно очевидно, что ты пялишься на Даниэля Григори все время.
— Шшш, — повторила Люси.
— Б), — продолжала Пенни, не понижая голос. — Я видела на днях, как ты весь урок следила за ним на глазах у всего класса. Можешь это отрицать, но ты совершенно никого не стеснялась. И, наконец, В) не будь параноиком. Думаешь, я проболтаюсь об этом кому-нибудь?
Пенни была права.
— Я только говорю, — она продолжала, — что предположила, чисто гипотетически, если бы ты знала немного больше о некоем интересующем тебя лице, то может быть твои попытки не окончились бы так плачевно. — Пенни пожала одним плечиком. — Конечно, если тебе помогут.
— Я тебя слушаю, — ответила Люси, опускаясь рядом на кровать. Ее розыскные мероприятия в Интернете пока не впечатляли. На днях ее хватило лишь на то чтобы сначала ввести, потом удалить и снова ввести в строке поиска имя Даниэля.
— Я надеялась, что ты это скажешь, — сказала Пенни. — Я не взяла с собой книги, потому что я тебе дарю, — тут она сделала большие глаза, — Тур с гидом по сверхзапрещенному подземному логову главного Архива "Меча и Креста"!
Люси поморщилась. — Я не знаю. Совать нос в файлы Даниэля? Я не уверена, что мне нужна еще одна причина, чтобы чувствовать себя как сумасшедшая фанатка преследующая своего кумира.
— Ха, — рассмеялась Пенни. — И да, ты только что сказала это вслух. Давай, Люси. Это будет весело. Кроме того, чем же еще заняться в это прекрасное солнечное субботнее утро?
Это был хороший день, именно такой хороший, который заставляет тебя чувствовать себя особенно одиноким, если нет никаких веселеньких планов. В середине ночи, Люси почувствовала прохладное дуновение сквозь открытое окно, а когда она проснулась сегодня утром, жара и влажность снова были с ней.
Она раньше проводила эти золотые деньки ранней осени, рассекая окрестности на велосипеде в компании друзей. Это было еще до того, как она начала избегать лесных троп из-за Теней, которых никто кроме нее не видел. До того, как ее друзья в один прекрасный день во время каникул не объявили, что их родители не хотели бы видеть ее среди них, так как боялись рецидива.
Сказать по правде, Люси немного беспокоилась о том, как проведет свой первый уикенд в "Мече и Кресте". Без уроков, без сдачи нормативов, без социальных мероприятий по списку. Только 48 бесконечных часов свободного времени. Практически вечность. Она испытывала тошнотворное чувство тоски по дому все утро, пока не появилась Пенни.
— Ладно. — Люси попыталась не рассмеяться, сказав, — Веди меня к этому сверхсекретному логову.
Пенни почти подпрыгивала, пока вела Люси через истоптанный газон жилого корпуса к главному офису, возле входа в школу.
— Ты даже не представляешь как долго я искала напарницу.
Люси улыбнулась, радуясь, что Пенни была больше сотредоточена на том, чтобы завести друга, чем на том, чтобы выяснить, что Люси, ну, в общем… испытывала к Даниэлю.
В конце пути, они прошли мимо нескольких ребят гревшихся на трибунах в солнечных лучах этим поздним утром. Было странно видеть так много цвета сразу, особенно на тех, с кем Люси ассоциировался черный цвет. Но там был Роланд в ядовито-зеленых футбольных шортах, который ловко перекидывал мяч ногами. И Габби в пурпурной клетчатой рубашке на пуговицах. Джулс и Филипп — парочка с пирсингом на языках — рисовали что-то друг другу на коленях вылинявших джинсов. Тодд Хаммонд сидел поодаль от остальных и читал комиксы в камуфляжной футболке. Даже собственные серые топ и шорты Люси казались более яркими, чем все, что она носила всю неделю.
Тренер Диэнт и «Альбатрос» дежурили на лужайке, где сейчас были установлены два пластиковых стула и провисающий зонтик на краю газона. В то время, когда они не курили свои сигареты, они должно быть дремали под защитой своих темными солнцезащитными очков. Они выглядели такими скучающими, будто были здесь в плену.
Пока они добирались сюда, им навстречу попалось, наверное, все население кампуса, и поэтому идя шаг в шаг следом за Пенни, Люси вздохнула с облегчением обнаружив главный вестибюль пустым. Никто не окрикнул их. Люси, надеялась что Пенни и дальше благополучно проведет ее сквозь все секретные запретные зоны или просто зоны ограниченного посещения.
— Что насчет красных? — Люси кивнула на вездесущие камеры слежения.
— Ничего. Я вставила несколько отработанных батареек в некоторые из них, когда шла к тебе, — сказала таким безразличным тоном, будто речь шла о чем-то незначительном, вроде заливки бака бензином.
Пенни окинула внимательным взглядом обстановку в вестибюле, прежде, чем она подвела Люси к двери черного хода, а затем спустилась вниз на три ступеньки, где лестница делала небольшой поворот, и остановилась перед неприметной дверью, оливкового цвета. Войдя в нее они оказались в подвале.
— Это что, осталось еще с Гражданской войны? — спросила Люси. Это мрачное место вполне могло бы сойти за тюрьму для военнопленных.
Пенни вдыхала сырой воздух, картинно шмыгая носом.
— Разве эта зловонная гниль не дает ответа на твой вопрос? Здесь есть даже довоенная плесень. — Она широко ухмыльнулась. — Многие студенты душу бы продали за возможность вдохнуть этот легендарный воздух.
Люси стало не по себе и она задержала дыхание. Пенни подняла руку с гордостью погремела перед ее лицом огромной связкой старых ключей, болтавшихся на прочном ремне.
— Моя жизнь была бы намного проще, если бы у меня был набор универсальных отмычек, — пробормотала она, перебирая ключи и наконец вытаскивая нужный.
Когда ключ повернулся в замке, Люси почувствовала неожиданную дрожь волнения. Все-таки Пенни была права, это гораздо увлекательнее, чем составлять генеалогическое древо.
Они прошли немного вперед по теплому, влажному коридору, едва не касаясь головами потолка. В затхлом воздухе стояла невыносимая вонь, как будто там кто-то умер. Люси была даже рада, что комната была слишком темна, чтобы можно было разглядеть пол. Когда Люси начала ипытывать уколы клаустрофобии, Пенни достала другой ключ, который открыл следующую маленькую, но уже более современную дверь. Они нырнули в нее, плотно прикрыли за собой дверь и осмотрелись.
Внутри помещения архива "Меча и Креста" тоже стоял запах плесени, но воздух был гораздо прохладнее и суше. Была кромешная тьма, за исключением бледно-красного свечения аварийного знака «ВЫХОД» над дверью.
Люси едва различила силуэт Пенни, которая рукой что-то нащупывала в воздухе.
— Где же она? — проборматала она. — А, здесь.
Пенни уверенно дернула за свисавший сверху шнурок и включила свет. Комната была такой же неприветливой как и общий облик интерната. Стены были окрашены в блеклый оливковый цвет, потолок был забран металлическими щитами, а все пространство занимали стеллажи. Полки на них были забиты множеством архивных коробок с картотеками внутри, проходы между стеллажами были узкими и казались бесконечными. Все было покрыто толстым слоем пыли.
Внезапно солнечный свет субботнего утра снаружи показался таким далеким. Хотя Люси знала, что они спустилась под землю лишь на один лестничный пролет, ей он показался длиной с милю. Она зябко потерла голые руки. Если бы сейчас снова явились Тени, она бы нисколько не удивилась. Этот подвал наверняка вошел бы в десятку их любимых мест. Правда пока никаких признаков их присутствия не наблюдалось. Но Люси решила не расслабляться.
Пенни, обеспокоенно оглядевшись вокруг, из темного угла вытащила ножную табуретку.
— Ого, — сказала она, волоча табуретку за собой, — Что-то не так. Записи раньше лежали именно здесь… Я полагаю, что они сделали небольшую уборку, после моего последнего визита сюда.
— И как давно это было? — спросила Люси.
— Где-то с неделю назад… — Голос Пенни затих, поскольку она уже растворилась в темноте, позади одного из стеллажей.
Люси никак не могла себе представить, чтобы в "Мече и Кресте", кому-то понадобятся все эти коробки. Она подняла крышку с одной и достала толстую папку, с надписью "ИСПРАВИТЕЛЬНЫЕ МЕРЫ".
Она сухо сглотнула. Может быть, это ей лучше было не знать?
— Записи об учащихся расположены в алфавитном порядке, — снова подала голос Пенни. Он теперь звучал приглушенно и издалека. — Е, Ф, Г… вот и он, Григори.
Люси пошла на звук шелеста переворачиваемых документов по узкому проходу и скоро увидела Пенни с коробкой в руках, сгорбившуюся под ее весом. Личное дело Даниэля было зажато у нее под подбородком.
— Оно такое тонкое, — разочарованно протянула она, подняв на нее глаза и передала папку Люси. — Обычно, они гораздо толще… — Она снова взглянула на Люси и закусила губу.
— Хорошо, теперь я кажусь сумасшедшей. Давай просто посмотрим что внутри.
Личное дело Даниэля содержало лишь один документ. Черно-белая ксерокопия фотографии, наверняка взятой из его студенческого билета, была приклеена в верхнем правом углу. На снимке Даниэль смотрел прямо на камеру, а теперь и на Люси, со слабой улыбкой на губах. Она не удержалась от ответной улыбки. Он выглядел так же, как в ту ночь, когда… что же, она не могла совсем не думать об этом. Его образ всегда был четким лишь в ее голове, но она никак не могла вспомнить, где она видела его.
— Боже, но ведь он выглядет сейчас точно так же? — удивленный возглас Пенни прервал ее мысли, — А ты только посмотри на дату. Этот снимок был сделан три года назад, когда он впервые попал в "Меч и Крест".
Это, должно быть, и было тем, о чем она думала… Даниэль тогда выглядел также, как и сейчас. Но она чувствовала, будто она думала — или собиралась подумать — о чем-то другом, только теперь она не может вспомнить, что это было.
— Та-а-к. Родители: неизвестны, — Пенни читала данные анкеты, а Люси заглядывала ей через плечо, — Попечитель: "Детский приют. Лос-Анджелес".
— Приют? — ахнула Люси, схватившись за сердце.
— И это все. Все остальное, что написано здесь это его…
— Криминальная история, — закончила Люси. — Гуляние на общественном пляже после закрытия… порча мусорного бака… неосторожный переход улицы.
Пенни вытаращила глаза на Люси и проглотила смех. — Красавчик Григори арестован за неосторожный переход улицы? Признаюсь, это даже забавно.
Люси представила себе Даниэля, арестованного ни за что, и это ей не понравилось. Ей нравилось еще меньше то, что согласно своду правил "Меча и Креста", его жизнь здесь включала в себя не больше, чем этот самый список мелких правонарушений. Эта тонкая папка с единственным анкетным листком — это все что было известно о Даниэле.
— Должно быть что-то еще, — сказала она.
Они услышали шаги над головой. Люси и Пенни посмотрели на потолок.
— Это в главном офисе, — прошептала Пенни, рукавом свитера смахнув пыль с кончика носа. — Это может быть кто угодно, но ты не пугайся, сюда очень редко спускаются, и никогда по субботам. Поверь мне.
Секундой позже, дверь архива приоткрылась, и они увидели как свет, проникнув из вестибюля, осветил лестницу. Стук каблуков приближался. Люси почувствовала что Пенни ухватив ее за рубашку сзади, тянет ее обратно к дальней стене позади картотеки. Они ждали, затаив дыхание и сжимая папку с личным делом Даниэля в руках. Похоже они попались.
Люси зажмурилась, ожидая самого худшего когда навязчивый, мелодичный ритм заполнил комнату. Кто-то пел.
— Дууу-да-да-да-дуу, — тихо напевал женский голос. Люси вытянула шею между двумя коробками и увидела худую пожилую женщину с маленьким фонариком, прикрепленным к обручу на ее лбу, как обычно их носят шахтеры. Мисс София. Она несла в руках две большие коробки, стоящие одна на другой, поэтому все, что могла разглядеть Люси, — был ее лоб и ореол светящихся серебристых волос. Ее легкие шаги создавали впечатление, что коробки были наполнены невесомыми перышками, а не тяжелыми папками.
Пенни больно сжимала руку Люси, пока они смотрели, как Мисс София аккуратно ставила коробки на пустое место на ближнем стеллаже. Затем она достала ручку и записала что-то в своем блокноте.
— Еще пара, — сказала она, и что-то пробормотала себе под нос, так тихо что Люси не смогла разобрать слов. Секундой позже, мисс София уже вышла за дверь и скользнула вверх по лестнице, уйдя так же внезапно как и появилась. Звук шагов слышался еще лишь мгновение.
Когда дверь за ней закрылась, Пенни громко выдохнула. — Она сказала, что есть еще. Она возможно вернется.
— И что нам теперь делать? — спросила Люси.
— Ты сейчас поднимешься наверх по лестнице, — скомандовала Пенни, — Наверху поверни налево и ты сразу же окажешься в главном офисе. Если кто-то увидит тебя, можешь сказать, что искала ванную комнату.
— А ты?
— Я положу дело Даниэля на место и буду ждать тебя на трибунах. Мисс София не станет ничего подозревать, если увидит только меня. Я бываю здесь внизу так часто, словно здесь моя вторая спальня.
Люси взглянула на дело Даниэля с небольшой ноткой сожаления. Она еще не была готова уйти. Как раз, когда она все же уговорила себя проверить дело Даниэля, она подумала, что было бы неплохо увидеть и дело Кэма. Даниэль был таким загадочным и, к сожалению, таким же было и его дело. Кэм же, с другой стороны, казался очень открытым и эдакая "душа нараспашку", словно специально хотел ее в этом убедить. Люси стало интересно, что же на самом деле он может скрывать от нее. Но лишь один взгляд на серьезное лицо Пенни сказал Люси, что у них совсем не осталось времени на приключения. Пора было спасать свои шкурки.
— Если здесь есть еще что-то о Даниэле, мы обязательно это найдем, — заверила ее Пенни, — Мы просто продолжим поиск в другой раз. — Она немного подтолкнула Люси к двери. — Да иди же.
Люси быстро прошла до конца темного коридора, а затем толкнула дверь на лестницу. Воздух на нижней лестничной площадке был все еще влажным, но по мере того, как она поднималась вверх он становился все чище. Когда она достигла верха лестницы ей даже пришлось поморгать и потереть глаза, чтобы снова привыкнуть к яркому солнечному свету, наполнившему вестибюль. Она обогнула угол и прошла через белые двери в главном вестибюле. Там она застыла от удивления.
Два черных сапога с обитыми железом каблуками, скрещенные в лодыжках, торчали из телефонной кабинки, выглядело это устрашающе. Люси поспешила к двери, надеясь проскользнуть незамеченной, когда поняла, что хозяйкой этой экстравагантной обувки, а заодно, и леггинсов, своим рисунком напоминавших змеиную кожу, была Молли. В руке она держала уже знакомую крошечную серебристую камеру. Она подняла глаза на Люси, повесила трубку, и уперев руки в бока и притопнув ногами по полу, произнесла:
— Почему ты выглядишь такой виноватой, мисс Мясной Рулет? Позволь мне угадать. Ты до сих пор не прислушалась к моему совету держаться подальше от Даниэля?
Такая манера поведения а-ля «я-здесь-злой-монстр» должна была иметь веские основания. Но Люси они были неизвестны. Молли не могла знать, где сейчас была Люси. Она также ничего не знала о самой Люси. И сегодня у нее не было причины злиться на нее. С первого дня в этой школе, Люси ничего плохого Молли не делала, кроме попыток держаться от нее подальше.
— Ты уже забыла, что за ад ты устроила, когда в последний раз пытались навязать себя парню, который не был в тебе заинтересован? — Голос Молли резал как нож. — Как там его звали? Тейлор? Трумэн?
Тревор. Как Молли узнала о Треворе? Это был ее самый большой, темный секрет. Единственная вещь, которую Люси хотела, нет, ей это было необходимо, удержать в тайне в "Мече и Кресте". Теперь же не только это Олицетворение Зла все знает об этом. И она не постеснялась завести разговор об этом, так грубо и бесцеремонно, в центре главного вестибюля.
Как такое было возможно? Или Пенни соврала, что Люси была не единственным человеком, которого она посвятила в секреты архива? Было ли какое-то другое объяснение? Люси прижала руку к груди, чуствуя себя совсем больной и слабой… и почемо-то снова виноватой, такой какой она чувствовала себя в ту ужасную ночь.
Молли склонила голову. — Наконец-то, — произнесла она с облегчением. — Что-то начало доходить до тебя. — Она повернулась спиной к Люси и пинком открыла входную дверь. Затем, как раз, когда она уже собиралась выйти, она обернулась и опять взглянула на Люси. — Так что не делай с нашим дорогим старичком Даниэлем то, что ты сделала с, как там его имя, Кэпиш?
Люси поймала себя на том, что идет вслед за ней. И в ней кипит желание объяснится, потом она поняла, что наверняка сломается, если все же пытается это сделать сейчас. Эта девочка могла быть слишком жестокой. В распахнутые двери Люси видела как к Молли, как только та добрела до стадиона, с верхних трибун спустилась Габби. Они были слишком далеко, и Люси не могла разобрать выражения их лиц, когда они обернулись и обе поосмотрели на нее. Белокурая головка с длинным конским хвостом склонилась к черной, подстриженной под эльфа — самый отвратительный разговор тет-а-тет виденный Люси до сих пор.
Она сжала свои вспотевшие ладони в кулаки, воображая Молли, рассказывающую о Треворе Габби, которая немедленно убежит, чтобы передать новость Даниэлю. Думая об этом, она не заметила, как боль зародившаяся в кончиках пальцев распространилась на всю руку, а затем растеклась и в груди. Даниэля, возможно и упрятали сюда лишь за то, что он зевал по сторонам, ну и что из этого? Его криминальная история было ничем по сравнению с тем, за что сюда попала Люси.
— Береги голову! — окрикнул ее чей-то голос. Такой возглас всегда означал неприятности для нее. Боковым зрением она смутно различила размытые очертания какого-то спортивного снаряда стремительно приближающегося к ее голове с правой стороны. Она вздрогнула, ослепленная ярким солнцем. Она почти ничего не видела, и поэтому не успела даже закрыть лицо, перед тем как почувствовала сильный удар по голове и услышала громкий звон в ушах.
— Ай.
Это был футбольный мяч Роланда.
— Отличный пас! — крикнул ей Роланд, когда мяч уже, отскочив от нее, вернулся к нему. Как будто она специально отбила его. Она потерла лоб и сделала несколько неуверенных слабых шагов.
Чья-то рука коснулась ее запястья. Ощущение обжигающего тепла заставило ее ахнуть. Она посмотрела вниз на загорелые пальцы, затем вверх в глубокие серые глаза Даниэля.
— Ты как, в порядке? — спросил он.
Когда она кивнула, он выгнул бровь. — Если тоже хочешь играть в футбол, могла бы сказать, — пошутил он, — Я был бы рад объяснить тебе некоторые тонкости игры. Например, такие как использование наименее хрупких частей тела, чтобы отбить удар.
Он отпустил ее запястье и Люси подумала, что теперь он наверно погладит ее по ушибу на лбу. На секунду, она замерла, затаив дыхание. Затем она разочарованно выдохнула, когда поняла что он поднял руку чтобы откинуть свои волосы, упавшие ему на глаза.
И тут Люси поняла, что Даниэль подшучивал над ней. А почему бы нет? На ее лбу наверняка краснел отпечаток футбольного мяча.
Молли и Габби до сих пор смотрели, но теперь и на Даниэля, недовольно скрестив руки на груди.
— Я думаю, твоя девушка ревнует, — сказала Люси, указывая на злобную парочку.
— Которая? — спросил он.
— Я и не думала, что они обе твои подружки.
— Я ни с одной из них не встречаюсь, — просто ответил он. — У меня нет девушки. Я имел в виду, которая из них по-твоему моя девушка?
Люси была потрясена. А как же их разговор той ночью с Габби? И как насчет того, как девушки смотрели на них прямо сейчас? Может Даниэль лжет?
Он посмотрел на нее, явно забавляясь, — Кажется удар оказалось сильнее чем я думал. — наконец сказал он. — Давай-ка прогуляемся. Тебе необходим свежий воздух.
Люси попробовала отыскать насмешку в последней фразе Даниэля. Он сказал, она дурочка, которой нужен свежий воздух? Нет, это даже не имеет смысла. Она снова посмотрела на него. Как он может выглядеть таким заботливым? И именно тогда, когда она почти смирилась с его отказом.
— Куда? — спросила Люси осторожно. Потому что сейчас было бы слишком просто ощутить радость от того, что у Даниэля не было девушки, от его желания пойти куда-то вместе с ней. Здесь точно должен быть какой-то подвох.
Даниэль лишь покосился на девушек через поле. — Куда-нибудь, где за нами не будут наблюдать.
Люси договорилась с Пенни встретиться с ней на трибунах, но у нее еще будет время, чтобы все объяснить. И, конечно, Пенни ее поймет. Люси позволила Даниэлю провести себя мимо впившихся взглядом девушек и жалкой рощицы полусгнивших персиковых деревьев, на задний двор церкви-гимнастического зала. К удивлению Люси там начинался лес из великолепных искривленных живых дубов. Даниэль, идя между деревьями, оглянулся, чтобы убедиться, что она идет за ним. Она улыбнулась, как будто в том, что она следовала за ним, не было ничего особенного. Но в то же время это был лес, под ногами тут и там из земли выглядывали корявые старые корни, и она очень некстати вспомнила о Тенях.
Лес стал гуще, среди дубов попадался густой кустарник, а солнечные лучики с трудом пробивались сквозь густые кроны древних дубов. Внезапно в воздухе появилось ощущение прохлады, и Люси поняла, что где-то рядом был водоем.
Если бы она была набожной, она бы наверно сейчас обратилась к небесам с молитвой о том, чтобы Тени оставили ее в покое хоть этот краткий кусочек времени, пока она с Даниэлем, чтобы он не увидил какой сумасшедшей она иногда бывает. Но Люси никогда не молилась. Она даже не знала как это делать. Так что, она скрестила пальцы на удачу.
— Первая полоса леса кончается прямо здесь, — сказал Даниэль. Сейчас они вышли на поляну и Люси застыла в восторженном изумлении.
Что-то вокруг изменилось, пока она и Даниэль шли через лес. Природа словно оживала, по мере того как они удалялись от будто "смертельно больной" территории "Меча и Креста". Потому что, когда они вышли из-за деревьев и, встали на краю этого высокого обрыва, с красноватой землей под ногами, они будто оказались в центре лаковой открытки, которые продают даже в аптеках, на крутящихся металлических витринах и которые особенно нравятся заезжим туристам. Перед Люси предстал пейзаж удивительной красоты, романтический образ идеального Юга, которого больше не существовало. Каждая краска природы, каждый оттенок цвета попадавшийся Люси на глаза, были свежими и сверкающими, казались ярче, чем это было всего лишь с минуту назад. От глади кристально чистой голубой воды лесного озера, до сочной изумрудной листвы густого леса, окружавшего его. Две чайки кружили в ясном небе над головой. Когда она привстала на цыпочки, то смогла увидеть далекие рыжие солончаки врезавшиеся в белую пену океанских волн где-то за невидимым горизонтом.
Она взглянула на Даниэля. Он выглядел потрясающе. Его кожа казалась отливала золотом в этом свете, глаза были почти как дождь. Видеть их мягкий взгляд на своем лице было удивительно.
— О чем ты думаешь? — спросил он. Он казался ей теперь расслабленным, когда они находились вдали от любопытных взглядов.
— Я никогда не видела ничего столь прекрасного, — сказала она, рассматривая нетронутую поверхность озера, и чувствуя сильное желание нырнуть туда. Примерно в пятнадцати футах из воды виднелся большой, плоский, покрытый мхом камень. — Что это?
— Я покажу тебе, — сказал Даниэль, снимая свою обувь. Люси безуспешно пыталась не глазеть на него, когда он стянул свою футболку через голову, обнажая мускулистый торс. — Пойдем же, — повторил он, заметив что она застыла в оцепенении. — Ты вполне можешь искупаться и в этом, — добавил он, указав на ее серый топ и коротенькие шорты. — Я даже позволю тебе победить на этот раз.
Она рассмеялась. — По сравнению с каким разом? Все те разы я позволяла тебе победить?
Даниэль начал кивать, но потом спохватился. — Нет. С тех пор как ты проиграла в тот день в бассейне.
На секунду, Люси захотела сказать ему почему она проиграла. Возможно они вместе посмеялись бы над недоразумением Габби-его-девушка. Но затем, руки Даниэля взметнулись над головой и он оттолкнувшись от берега перевернулся в воздухе, а затем с легчайшим всплеском погрузился в озеро.
Это был один из самых красивых прыжков в воду, которые Люси когда-либо видела. Даниэлю было присуще такое изящество движений, подобное которому она ни у кого раньше не встречала. Даже этот всплеск отдавался дивным перезвоном в ее ушах.
Она ужасно захотела быть рядом с ним.
Она стянула свои ботинки и оставила их под магнолией рядом с обувью Даниэля, а затем встала на краю обрыва. Ей предстояло прыгнуть с высоты не менее чем двадцать футов, такого рода сложные прыжки всегда заставляли сердце Люси замирать. От восторга.
Секундой позже его голова вынырнула на поверхность. Он счастливо улыбался, держась на воде. — Не заставляй меня изменить решение позволить тебе победить, — с улыбкой произнес он.
Глубоко вздохнув, она подняла руки над головой, нацелившиись кончиками пальцев в сторону Даниэля, оттолкнулась вверх и прыгнула. Падение длилось лишь доли секунды, но это было так здорово: рассечь теплый сентябрьский воздух и затем погрузиться в сверкающие воды озера.
Всплеск. Вода сначала была обжигающе ледяной, затем, секундой позже, просто идеальной. Люси вынырнула наверх чтобы жадно вдохнуть воздух, взглянула на Даниэля и поплыла назад стилем баттерфляй (один из наиболее технически сложных и утомительных стилей плавания). Ее гребки были сильными и она быстро оторвалась от него. Она знала, что рисуется и надеялась, что он смотрит на нее. Берег быстро приближался, ее рука коснулась камня, лишь за мгновение до Даниэля.
Они оба тяжело дышали, доплыв до плоской, нагретой солнцем, поверхности камня. Его края были скользкими из-за мха, и Люси долго искала за что схватиться. У Даниэля проблем с подъемом не возникло. Он обернулся к ней, подал ей руку, а затем, крепко ухватив, подтянул ее вверх, на место, где она могла поставить ногу.
К тому времени, когда она полностью выбралась из воды, он уже лежал на спине, почти сухой. Только его мокрые шорты показывали что он купался. С другой стороны, мокрая одежда Люси прилипла к телу а с ее волос стекали мелкие ручейки. Большинство парней воспользовались бы возможностью поразглядывать мокрую девушку, но Даниэль лежал закрыв глаза, как будто нарочно давал ей время выжать одежду. То ли из-за доброты, то ли из-за отсутствия интереса.
Из-за доброты, решила она, сознавая как безнадежно романтична. Но ведь Даниэль был таким проницательным, он должен был чувствовать хотя бы малую толику того, что чувствовала к нему Люси. Не только ее симпатию и настоятельную необходимость быть с ним, хотя все вокруг советовали держаться от него подальше, но и странное ощущение, что они давно знают, действительно знают, друг друга, откуда-то.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 26 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |