Утром мы занялись обследованием вала. Удивило то, что он шёл чётко по окружности.
Обойдя по валу крепость, мы отыскали места, где по-видимому, когда-то были ворота.
- Интересно, с кем они воевали? - не переставал удивляться H.JI.
- Либо между собой, либо с родами неандертальцев?
- А может, это всего лишь периметр защиты от диких животных, - сказал Старков.
- Ничего себе защита! Сейчас высота не менее пяти метров, а тогда было все десять! - покачал головой Н.Л.
Длина вала оказалась по нашим меркам не менее четырёх километров
- Не маленький! - заключил эвенк. - Были бы валы покруче, в этом городе оленей можно пасти, они из него никуда не убегут.
- Только на проходы ограду поставить и всё, - добавил Старков.
- Ну что, завтра переходим Тым и идём в сторону Ваха? - обратился я к членам нашей маленькой экспедиции. — Хочется убедиться, идёт кочевая дорога дальше на север или нет.
- Смотри, февраль уже на исходе, - заметил Н.Л. - Во второй половине марта могут начаться оттепели. Как бы нам по воде не пришлось вылазите.
- Март в этих местах ещё зимний месяц, - сказал эвенк. - Тепло не придёт.
- Тогда идём дальше, я только за! - кивнул головой Н.Л.
- Ты дорогу завтра найдёшь? - спросил я эвенка.
- Конечно! - удивился тот моему вопросу. - Надо увидеть стрелу, а дальше по затёсам и старой просеке. На ней либо сосновый мелкач, либо березняк.
- Ну что же, ещё раз здесь у города переночуем и завтра на Вах.
- Хорошо бы баньку организовать, - вздохнул Старков. - Вот бы избушку встретить!
- Может, повезёт, и найдём избушку. Тут ведь тоже кто-то охотится, а то у меня от грязи на голове колтун вот-вот заведётся, - засмеялся я.
Переночевав на старом месте, мы перешли Тым и к середине дня вышли на пустую охотничью избушку, рядом с которой стояла и маленькая банька.
- Как по заказу! - обрадовался я. - Нас, наверное, Хозяин к баньке вывел?
- Не к баньке, а на дорогу, - показал на стоящие берёзы эвенк. - Эти берёзы растут на древней кочевой тропе. Посмотри, слева и справа от них сосняки. Завтра по ним и двинемся.
- А где же стрелка?
- Стрелку ты ещё увидишь, и не одну, - заверил меня охотник.
В баньке пришлось мыться только по одному, вдвоём в ней было не повернуться. Зато избушка оказалась просторной, с полом и хорошей глинобитной печью. Поэтому на общем собрании решили после бани хорошо выспаться. Утром, внимательно осмотрев зимовье, эвенк сделал странное заключение. По его мнению, избушку построил не охотник, а кто-то другой. В избушке не оказалось ничего, что обычно оставляют в своих жилищах охотники. Ни старых патронов, ни гильз, ни капканов.
- Странно, - почесал затылок Николай. - Зачем она вообще здесь стоит? Кто её построил?
Так и не разобравшись, чьи эти хоромы, двинулись дальше. Мы шли по бору рядом с берёзовым насаждением, которое иногда переходило в сосновый мелкач. Через пару часов хода у кромки болота эвенк остановился и показал на вставленную в старый сосновый пень деревянную стрелу.
- Вот вам и стрела! Всё как обещал! - засмеялся он своей удаче.
- Сколько же ей лет? - удивился H.JI.
- Не много. Самое большое три или пять, - подумав, сказал охотник.
- Значит, кто-то здесь бывает и продолжает хранить этот путь. - констатировал факт Старков.
- Получается, что бывает! - сказал я. - Но кто?
- Может, старообрядцы? - предположил Н.Л. - Или сымские эвенки?
- После коллективизации все эвенки осели, и эта дорога опустела, - повернулся к Н.Л. Николай. - Но стрела-то стоит, и там, за водоразделом, то же самое! Как объяснить такое?
- Меня интересует другое: кому нужна в наше время эта древняя кочевая дорога? - перебил я Н.Л.
- Действительно, кому она нужна? — пожал плечами Старков. - Олени и лоси в дорогах не нуждаются.
- Похоже, мы столкнулись с чем-то таким, чего не в состоянии понять, - сказал Н.Л. - Если так, то советую на эту тему голову не ломать. Если эта меридиональная тропа уходит и за Сым, то можно считать, что мы со своей задачей справились. Не идти же нам по ней до океана?
С логикой H.JI. все согласились. Решено было выйти на Сым и оттуда повернуть назад по своей же накатанной лыжне.
- Если её не занесёт снегом, - проворчал эвенк.
- Жаль, что не сможем увидеть Ваховские бора, - потужил я.
- Отсюда до Ваха километров двести, не меньше, а то и поболее, - остудил меня H.JI. - Нам всё равно не успеть. Вот-вот начнутся оттепели, и что тогда? Придётся идти по ночам, а днём отсыпаться?
- Я же говорил вам, что в марте здесь, в Сымском крае, зима, - напомнил эвенк. - Но я согласен, до Ваха слишком далеко, а до Сыма километров пятьдесят, не больше.
- На Сым, так на Сым! Лишь бы не сидеть на месте, - засмеялся я.
Через несколько часов ходу мы опять вышли на оленьи покопы, и
нам пришлось снова делать изрядный крюк. Сразу на кочевую дорогу выйти не удалось, поэтому ночевали где попало. Дров было вдоволь, шёл мелкий снег, в воздухе чувствовалось приближение весны, но настроение почему-то было подавленное. Все осознавали, что скоро наши приключения закончатся, и мы по своей лыжне устремимся назад в суету мелких обыденных событий.
Назавтра в поисках старого маршрута мы набрели на стадо пасущихся оленей, и Николай выстрелом из своей винтовки добыл небольшого молодого быка.
- Мяса у нас теперь сколько хош! - веселился он, снимая с оленя камусы.
- Ну, а куда мы его денем? - охладил радость эвенка Н.Л.
- Как куда?! Есть будем!
- А ты что, голодный? Почти каждый день по глухарю уписываем, а то и больше, и ты всё наесться никак не можешь?
- Зато глухарей стрелять не надо будет, - защищался тот. - Мясо заморозим и разложим по нартам.
- А тянуть их нам! - не унимался Н.Л.
- Я тоже их тащить буду, - буркнул Николай.
- Сразу обе! - продолжал своё наступление Н.Л.
- Хватит вам зубоскалить! - вмешался я. - Хорошо, что мяса вдоволь, нам ещё идти и идти.
Но двигаться на север далеко не пришлось. Через день мы перешли Сым и, убедившись, что кочевая дорога всё так же уходит в сторону океана, скрепя сердцем повернули на юг. Когда мы снова подошли к странной избушке, то после бани и обильного ужина наш проводник сказал:
- Покойный дедушка мне как-то поведал, что западнее кочевой тропы на водоразделе островами стоят сосняки. Давайте пойдём через них, а не через нашу иглу.
- А найти мы их сможем? - спросил H.Л.
- Конечно! - чуть не обиделся эвенк. - Мы сюда шли по заросшему сверху озеру, потому и не было леса. А свернём - всё изменится. Там будет так - грива - болото, потом опять грива. Идти веселее! И оленей там полно, а на гривах зимние отстой лосей.
- Тебе бы только олени да лоси! Какой же ты всё-таки кровожадный? - снова задел эвенка H.JT.
- Ничего себе озеро! - перевёл я разговор на другую тему. - Закрытое моховым сводом море!
- А откуда ты знаешь, что мы шли по заросшему озеру? - снова обратился к Николаю H.JI.
- Потому что, когда летом по тропе идёшь, мох под ногами качается и прогибается. И оттуда выступает вода. И такая чистая, как в озере. А когда пробьёшь мох палкой, она уходит в глубину в воду. Некоторые кержаки, по рассказам стариков, там, где мы ночевали, даже рыбачили. Пробивали мох и таскали щук в рост человека.
- Так получается, что на самом деле Якынр всего лишь небольшая лужа! Выход громадного озера на дневную поверхность?
- Факты говорят сами за себя...
- Что же пойдём назад борами, - согласился с эвенком H.JI. - А то не дай бог местный Несси чего доброго захочет тобой закусить, ему пробить лёд и мох раз плюнуть. Сгребёт ночью спящего и спасибо не скажет!
Все поняли, что H.Л шутит, но он сделал такую тоскливую мину, от которой на голове зашевелился волос.
- Всё, решено, уходим борами, - поставил я последнюю точку в разговоре.
И на самом деле, идти по своей старой дороге было не интересно. Мы это поняли сразу же, как повернули назад. То ли дело: новый маршрут! Опять свежие впечатления. Другие пейзажи, другой - даже надоевший снег. Эвенк нас не обманул: вскоре на горизонте снежной равнины мы увидели поросшую сосняком гриву, за ней в километре другую, потом третью.
У одной из таких грив, натаскав сушняку, мы заночевали.
- Я вот что думаю насчёт озера: когда-то город, который мы видели, стоял на его берегу, и речка Чудинка, рядом с которой он находится, - древняя протока, соединяющая это гигантское озеро с Тымом, а точнее, Чудинка и его, Тыма, вершина! И она до сих пор течёт из этого безымянного подземного пресного моря.
- Всё, ни в Тыму, ни в Кети я больше купаться не буду, - заявил Н.Л.
- Это почему? - спросил Старков.
- Чтобы мною не закусил местный Несси.
- Как же он тобою закусит? - удивился Серёжа.
- Очень просто, - сделал скорбную физиономию Н.Л. - Из Якынр вытекает Орловка, так? А из подземного, продолжением которого является Якынр, Чудинка или вершина Тыма.
- Ну и что? - не понял Старков.
- Постойте! - остановил я чудачество ребят. - Вот оно что? Водораздельное гигантское озеро в древности было ещё больше, и оно соединяло сразу две реки - Кеть по Орловке и вершину Тыма.
- И ещё Сым, - добавил эвенк.
- Это почему? - спросил я.
- Потому что из подземного озера берёт начало Кольчум и Южный Лунчес.
Услышав от эвенка, что из водораздельного озера берут начало речки, впадающие в Сым, от волнения я вскочил.
- Вы представляете, в каком месте стоял открытый нами древний город! Он соединял собой два бассейна великих рек. Через Орловку, Кеть и Тым - бассейн Оби, а через Кольчум и Сым - бассейн Енисея!
- Значит, и в Сыму купаться не буду, - грустно посмотрел на нас Н.Л.
- Тогда не будешь купаться и в Оби, и в Томи, и в Енисее, - засмеялся Старков.
- В древности летом все пути шли по воде, из открытого нами города можно было попасть хоть на юг, хоть на север - вплоть до океана! Так же, как на восток до самого Байкала и на запад до Урала!
- Заметьте, - посерьёзнел Н.Л. - И зимний кочевой путь проходил с ним рядом, и не только с юга на север, но и с запада на восток. Им и пользовались многие столетия кочевники-оленеводы.
- Вот это открытие, так открытие! - чуть не заплясал я от радости.
- Всё налицо: и курганы, и город, и путь по воде, и зимой по снегу.
- И храм на южном берегу озера, - добавил H.JI.
- Что за храм? - сразу не понял я.
- В том месте силы, где пропал Юрий Петрович.
- Но ведь капище далеко от Якынр?
- Ты же сам сказал, что озеро было больше, - невозмутимо напомнил Н.Л.
Логика Н.Л была железной, получается, что мы нашли и место древнего храма.
- Там сохранились какие-то земляные насыпи и круги, - сказал я.
- Всё удалось! Даже то, о чём и не мечтали, - глядя мне в глаза, улыбнулся Н.Л.
- Что же теперь с таким богатством нам делать? - оглядел я ребят.
- То, что посоветовала нам Колина бабушка, - напомнил Старков. - Ничего в научных кругах пока не разглашать. Иначе найдут причину, как уничтожить курганы и город...
- Вот-вот - устами младенца глаголет истина! - показал на Сергея Н.Л.
- Значит, решено! - согласился я с общим мнением.
Назавтра мороз спал, пришлось оленью кырняжку положить на нарты и одеться в свою старую куртку.
«Скоро нас догонит весна, - думал я, налегая плечом на ремни упряжки. - Хоть бы температура не скакнула выше нуля. Тогда на самом деле придётся идти только ночью».
Мы шли по болоту прямо на виднеющуюся впереди гриву. Ещё издалека было видно, что сосняк на гриве весь выгорел. Часть деревьев упала, а другие обгорелые кое-как стояли.
- Что ты можешь предложить? - спросил я эвенка. - Неужели придётся эту гриву обходить? Была бы она поменьше, а так потратим на обходные маневры целый день.
- Обходить не станем! - сказал Николай. - Попробуем прорваться напрямик. Всё равно гак будет быстрее.
- Что же, тогда вперёд! - скомандовал я.
По завалам из деревьев, благодаря глубокому снегу, идти было можно, хотя и трудно. Особенно тяжело приходилось тем, кто тянул гружёные нарты. Медленно продвигаясь, километр за километром, мы упорно пересекали выгоревшую гриву, невольно думая, когда же она всё-таки закончится?
Наконец усталость взяла своё. И мы решили передохнуть. Усевшись на нарты, развели костёр, но попить чаю нам так и не удалось.
- Что это там за деревом? - вдруг показал мне рукою Старков. - Похоже, какая-то покосившаяся избушка.
Я взглянул в ту сторону, куда он указывал, и увидел упавший на землю охотничий лабаз.
- Ты не знаешь, чей это лабаз? - спросил я Николая.
- И не остяков, и не эвенков, - издали определил амбарчик охотник.
Мы подошли к лежащему на боку строению и стали его изучать.
Лабаз стоял не на двух, как обычно, а на четырёх столбах. Срублен он был в чашку добротно. Потому от удара падающего дерева он и не развалился. Удивило другое: вокруг лабаза всё сгорело. Превратились в пепел сырые живые деревья, а он, давным-давно срубленный, сухой, уцелел? Как это могло случиться? От удивления мы не знали, что и думать.
- Интересно, кто его построил? - обошёл со всех сторон амбарчик эвенк. - И кержаки так тоже не делают. У них крыши, как у эвенков, - односкатные, а здесь два ската.
- И нет дверей, - заглянул под лабаз Н.Л. - Наверное, дверью служит крыша?
- Это специально, чтобы в амбар не залез медведь, - сказал Николай. - Он так крепче. Потому от удара и уцелел...
- Что же в нём хранится? - задал актуальный вопрос Старков.
- Сейчас посмотрим, - скинул лыжи Николай.
- Может, у него есть хозяин? - попытался остановить я его.
- Хозяин наверняка есть, - согласился со мной эвенк. - Но лабаз ему больше не нужен. Он его давным-давно бросил. С того момента, как выгорела грива. Очевидно, решил, что амбарчик тоже сгорел, а может, по другой причине.
- А когда, по-твоему, был пожар? - задал я охотнику вопрос.
- Лет пять назад, не меньше. На некоторых горелых брёвнах стал расти лишайник, - высказал он своё мнение.
- Тогда открывай, посмотрим, - кивнул головой Н.Л.
Мы сняли лыжи, и все окружили лабаз. Николай с Сергеем отодвинули покрытую берестой крышу. И первыми заглянули внутрь.
- Там что-то лежит, - сказал Старков. - Посмотрите сами.
- Неужели, правда? Неужто такое может быть? - побледнел эвенк отходя прочь от лабаза.
- Что ты там такое увидел? - оттащил я подальше крышку.
- Там лежит целиком шаманский костюм! - показал эвенк на лабаз.
- Ну и что? - подошёл я к озадаченному Старкову.
- Костюм не наш, не эвенкийский и не остяцкий.
- Тогда чей же? - заглянул я в открытый лабаз.
- Не знаю! О таких шаманах я слышал только в сказках, - уселся на поваленный ствол охотник.
- Давайте достанем и здесь как следует рассмотрим, - предложил Н.Л.
Пока мы доставали и раскладывали на снегу содержимое лабаза, эвенк сидел в какой-то прострации. Его глаза смотрели в одну точку, и было видно, что он сильно напуган и расстроен, наконец, всё, что лежало в заброшенном лабазе, оказалось перед нами: поразил отлично сработанный, обклеенный берестой охотничий лук. С ним в сшитом из бересты туле лежало десять оперённых со стальными наконечниками стрел.
- Вот диво! - показал на лук со стрелами Старков. - Никогда бы не подумал, что их ещё делают!
- Смотри, ещё одно чудо! - развернул какой-то свёрток Н.Л.
В руках у него оказалась старинная кремнёвая малокалиберная винтовка. К винтовке был приложен шомпол и запас кремней.
- Смотри-ка! В хорошем состоянии! Засыпай порох, пулю и стреляй! - изумился Н.Л.
- А вот какие-то кузнечные принадлежности, - показал на щипцы, маленькую наковальню и молоток Серёжа.
- Всё это нам понятно, - сказал я. - Но кто мне объяснит, что сшито из медвежьей шкуры?
- Николай сказал, что вроде бы чей-то шаманский костюм? - посмотрел на сидящего в прострации эвенка Старков.
Перед нами на самом деле было какое-то странное одеяние. Оно представляло сшитый из медвежьей шкуры длинный кафтан. С головой медведя в качестве накидки и с медвежьими лапами вместо обуви. Ни бубна, ни колотушки рядом с костюмом не было.
- С чего ты взял, что это шаманский костюм? - подошёл я к Николаю. - Скорее всего, маскарадный какой-то. Ни бубна, ни колотушки. И нагрудника шаманского тоже нет!
- Для таких шаманов, как хозяин этого костюма, не нужен ни нагрудник, ни бубен, ни колотушка, - нехотя сказал Лихачёв. - Они входят в свои миры молча, без камлания, но сильнее всех других!
- Что же это за шаманы? - снова спросил я эвенка. - Кто они, какого народа?
- Может, это костюм кетского шамана? - спросил подошедший Н.Л. - В этих местах когда-то и кеты жили.
- Узнаете у моей бабушки, - сказал эвенк, вставая. - Я вам не рассказчик. Всё, что я помню о таких вот шаманах-медведях, - из старинных сказок...
- Придётся забрать с собой всё, что нашли. По крайней мере, лук и кузнечные принадлежности можно передать в университетский музей, наверняка и этот странный костюм тоже, - сказал я. - Во всяком случае, всё это сохранится, а здесь со временем наверняка пропадёт.
Найденные нами вещи мы погрузили на нарты и, преодолев горелую гриву, снова вышли на чистый снег болота. После того, как нашли странный лабаз, стало заметно, что настроение у нашего проводника изменилось. Николай замкнулся: мало стал говорить и почти совсем перестал улыбаться.
- Что-то его гнетёт, - как-то кивнул головой в его сторону Н.Л. - Может, можно помочь?
- Вряд ли, - сказал я. - Похоже, чего-то он боится. Дойдём до стойбища, думаю, всё изменится. Бабушка-шаманка ему поможет лучше нашего.
Обратный путь у нас прошёл без особых происшествий. Через неделю мы оказались в избушке у второй речки. А ещё через два дня, перейдя гарь, поздно ночью мы вошли в эвенкийское стойбище.
- Всё, после такой гонки пару дней отдыхаем, - сказал я, снимая лыжи, - потом двинемся в жилуху. Уже конец марта, и, на самом деле, идти придётся в основном ночью.
- Ночью, так ночью! - согласился Н.Л. - Если мы из Туруханского края благополучно вернулись, то здесь дойдём.
Родные Николая и все остальные эвенки, как всегда, встретили нас радушно. Много было расспросов о передвижении диких оленей и о зимних отстоях лосей. Большой интерес вызвал наш поход в Вершину Тыма и на Сым. Многие пожилые эвенки переселились на Кеть из тех мест и поэтому услышать о родине им было приятно. Но, узнав, что мы не встретили ни на Тыму ни на Сыму никого из их родственников и даже не видели следов эвенкийских лыж, они расстроились.
- Однако, померли там все, - вздохнула Глаша Ивигина, старенькая маленькая старушка, родственница Николая.
- Не померли, - отозвался Борис Леонтич. - Просто, как и мы, перестали кочевать. Оленей сейчас у них мало, живут себе на одном месте, а то и вовсе в посёлки подались.
Хорошо отоспавшись и отдохнув, я, захватив с собой странный шаманский костюм, направился в чум к Колиной бабушке. Как я понял, шаманка меня давно поджидала.
- Ну что, Геша, видел то, о чём я тебе говорила? - не здороваясь, спросила она меня.
- Видел, - сказал я сдержанно. - Даже больше того, что от вас слышал.
- Чулукана хотел стрелить? - косо посмотрела она на меня. - Нехорошо!
- Николай уже успел рассказать! - сконфузился я.
- Он тебя оправдывал. Он твой друг. Чтобы ты ни сделал, для него всё хорошо. Но ты мог согрешить!
- Не согрешил же?
- Не согрешил... За что молодец! - наконец, улыбнулась шаманка.
- А почему нельзя трогать чулуканов? - задал я ей вопрос.
- Трогать их - вредить себе, - сказала бабушка уклончиво. - Вообще, редкий человек может им навредить, ты как раз из таких. Поэтому ггомни: они тоже дети Огды и тоже имеют право на жизнь. Николай сказал, что чулукан тебя послушал и перестал за вами следить.
- Перестал, - кивнул я головой.
- Надо же, не всякого человека чулуканы слушают.
- Наверное, я ему понравился.
- Тем, что поднял на него ружьё?
- Может, и так!
- Наверное, потому, что ты его не испугался и стал с ним разговаривать... -сделала вывод шаманка.
- О костюме, который мы нашли, Коля вам тоже рассказал?
- Рассказал, - спокойно сказала бабушка.
- Он со мной, мы решили его вам показать, - вынул я из мешка странное одеяние.
Наклонившись над костюмом, старушка внимательно осматривала все его части, изучив даже швы, потом, подняв голову, сказала:
- Однако одежда того шамана, который вызволил вашего друга из другого мира.
- Шамана эндри?!
Такое известие чуть не сбило меня с ног.
- Да, шамана народа эндри.
Только теперь я почувствовал дрожь в голосе эвенки.
- Но это не шаманский костюм, - продолжила она.
- А что же тогда?
- Одеяние для предсказаний. Для обращения к далёким предкам. Шаманы эндри не шаманят, как это делаем мы, - продолжила Колина бабушка. - Вместо трёх, они знают двенадцать миров. И могут входить в любой из них. Они не нуждаются в бубне, но всегда пользуются местами силы.
Шаманка говорила о мифических жрецах эндри как о чём-то вполне реальном, что не может вызывать никаких сомнений.
«Сказка какая-то, - думал я, слушая её. - Народ давным-давно исчез. То ли ушёл, то ли вымер, не ясно. От мест его поселений остались одни земляные валы, но старая шаманка говорит о жрецах этого народа так, как будто они всё ещё живы!»
- Николай сказывал, что за водоразделом вы нашли странную избушку с баней, - донёсся до меня голос эвенкийской знахарки. - Та избушка хозяина этой одежды, - показала она на лежащий перед ней медвежий костюм. Значит, он жил либо в Сыму, либо в Ярцево. Скорее всего, в среде старообрядцев-кержаков, - сделала она заключение.
- А почему жил? Вы считаете, что его уже нет, он умер? - спросил я.
- Пошто умер? Это мы ждём смерти, они - эндри, её не ждут. Он из этих мест уехал.
- С чего вы так решили? - не унимался я.
- В лабазе лежало письмо. Оно понятно каждому шаману, - продолжила свой рассказ бабушка.
- Никакого письма мы не нашли.
- Да оно не на бумаге, а в вещах, - улыбнулась моей наивности ведунья. - Лук лежал в направлении восход-закат. На закат смотрели и наконечники стрел. Так?
- Точно не помню, но, кажется, так, - сказал я.
- В берестяном туле десять стрел. Значит, уехал на запад на десять лет.
- А что означает кремневая винтовка?
- То, что он остаётся навсегда хозяином своего места силы.
- А наковальня, клещи и молоток?
- Здесь всё просто, - засмеялась шаманка, глядя на мой ошалелый вид. - Этими вещами он рассказал, чем будет заниматься после переезда. Очевидно, где-то далеко, в одном ему известном месте, по какой- то причине погиб такой же, как и он, хранитель выхода силы. И теперь надо за двадцать лет подготовить другого такого же шамана.
- Откуда вы узнали, что за двадцать?
- А ты видел наконечники стрел? Они же все двойные вилкой. Такими стрелами стрелять только птицу, но не зверя. Однако, все стрелы одинаковые. Растолковать послание можно так: я уехал на запад, места мои остаются за мной. За ними буду следить. Вернусь через десять лет с тем, кого буду десять лет учить...
- А мы всё из лабаза забрали! - пришёл я в ужас.
- И хорошо сделали, - успокоила меня шаманка. - До меня же дошло письмо, значит, всё в порядке. Я его передам кому надо.
- Кому? - само собой вырвалось у меня.
- Шаману остяков. Чтобы он знал, что квельжбат-гула, так селькупы называют людей-медведей эндри, скоро вернётся и не надо никого пускать в его бор у Якынр-озера, - нисколько не раздражаясь, спокойно ответила мне шаманка.
«Квельжбат-гула - вот как зовут жрецов эндри или квелей селькупы», - думал я.
- А как по-селькупски будет мамонт? - задал я новый вопрос Ко- линой бабаушке.
- Кволи-кожар, - не задумываясь, ответила ведунья.
«Значит, название квели, как и эндри, происходит от слова мамонт. Смысл один и тот же: мамонтовые люди. Или люди, приручившие мамонтов... Одно к одному, что у эвенков, то и у селькупов. Если разное совпадает, значит, здесь истина, - вспомнил я сказанное мне зимой Коли- ной бабушкой. - Всё оказывается так просто! Было бы желание что-то узнать и понять. Но у простых людей такое желание почему-то исчезло. Все заняты только материальными делами. Совсем как насекомые».
От таких мыслей мне стало тоскливо.
«Мы четверо организовали маленькую экспедицию и за два месяца дорог сделали столько открытий! - думал я. - Что мешает другим, вместо того, чтобы слоняться по ресторанам или пялиться в теле-меле, самим попробовать найти ответы на мучающие вопросы? Скорее всего, у пустых людей вопросов просто не возникает. Они и так всем довольны. Проглатывают подсунутую им ложь и рады без памяти! Шутка ли, нам удалось открыть следы древней сибирской цивилизации людей белой расы. Людей, которые, как и мы, говорили на русском языке. Но что теперь с таким духовным грузом делать? Как с ним жить, когда ты знаешь совсем другое? Может, для упрощения жизни взять и всё, что увидели и узнали, забыть? Но сможем ли? Вот вопрос».
В посёлок Центральный мы пришли, как и планировали, ночью. За нами увязался Николай Лихачёв, якобы для покупки продуктов. Утром он ушёл в магазин и, вернувшись, рассказал, что охотовед Локосов, то бишь Ловкачёв и сын заготовителя, молодой парень, только что вернувшийся из армии, узнав о том, что мы ушли в тайгу, поехали на буранах нас искать. Где они были, неизвестно. Но случилась беда. Оба ночью чуть не замёрзли. В настоящее время сын заготовителя лежит в тяжёлом состоянии в больнице Белого Яра. Нам было искренне жаль молодого недалёкого парня, который попал под влияние своего отморозка папаши. И теперь неизвестно, чем для него это всё кончится. Но, с другой стороны, виноватыми в его беде себя мы не считали.
Через неделю мы оба: и я, и Н.Л. были в Томске. Я, рассчитавшись с работы, вернулся в город, а Н.Л. торопился к себе на службу.
- Ну, что будем делать с шаманскими вещами? - спросил я его.
- Наверное, их все можно отдать в наш университетский историко- этнографический музей. Они там, по крайней мере, хоть сохранятся, - посоветовал он.
Я с ним согласился. И мы привезли найденный нами лук, стрелы, кузнечные принадлежности и шаманское одеяние ворожея квельжбат- гула в наш музей. И лук, и железки пошли на ура! Но с шаманским костюмом получилась заминка. Осмотрев его, специалисты по сибирской истории вдруг заявили, что костюм - не что иное, как подделка! И в подделке обвинили меня. Дескать, я решил завести в заблуждение науку: принёс в музей шаманский костюм шамана легендарных квелей, которые жили в Западной Сибири тысячу лет назад! Короче, наш подарок музей ТГУ отверг. А из меня сделал специалиста по фальсификации. По мнению некоторых учёных, я как человек, неплохо знающий историю Сибири, заказал местным аборигенам изготовить это шаманское облачение. Все мои просьбы провести экспертизу кожи костюма были с раздражением отвергнуты. И тогда мы решили оставить нашу находку у себя. Н.Л. забрал костюм на дачу, так сказать, до лучших времён. В конце октября, когда выпал первый снег, мы с Н.Л. в отместку за нелепое обвинение решили подшутить над нашими академиками. И в шесть утра, надев на себя мокасины с медвежьими лапами, я прогулялся по университетской роще и обошёл главный корпус. Сколько было у студентов, когда они пришли на занятия, радости, можно себе представить! Никто из них не испугался, все хотели увидеть Мишу, желающего получить университетское образование. Трухнули некоторые преподы, по рассказам, и те музейные работнички, которые так и не смогли догадаться о происхождении в центре города следов громадного медведя.
Глава 21
РАССКАЗ СТАРОГО ФЕЛЬДШЕРА
Из наивного мальчика, верившего во всё написанное на бумаге, я превратился в другого человека именно тогда, во время первой своей самостоятельной экспедиции.
Толчком всему, что произошло, послужила смерть Юрия Петровича Сурова. Не случись её, может быть, я так бы никогда и не узнал ни о народе эндри, ни о древних кочевых дорогах, ни о городах погибшей цивилизации. О своей экспедиции я как-то поведал «пасечнику». Он внимательно меня выслушал и сказал, что о мёртвом городе на вершине Тыма ему известно и таких городов по притокам Оби и Иртыша множество. Удивила его шаманка-бабушка.
- Похоже, твоя баба Нюра получила свои знания от хозяина медвежьего наряда, - засмеялся седоголовый. - Она знает то, о чём аборигены в своих преданиях обычно умалчивают. Похвально, что она тебя сразу раскусила и стала с тобой работать. Но пока не пойму, зачем? - задумался он.
После приезда из Колы домой в Сургут, сидя на диване и обнимая соскучившихся по мне собак, я во всех подробностях вспомнил тот зимний поход.
«Жив ли Николай Лихачёв? - думал я. - Что сейчас с Сергеем Старковым? Нелохо бы его найти. И чем занят самый надёжный из моих друзей незабвенный Н.Л.? Хранится ли у него тот шаманский костюм? После нашей встречи прошёл целый год, неплохо бы его навестить и об этом спросить. Шаманский медвежий костюм, наряд жрецов-предсказателей легендарных эндри или квелей. Странно, почему именно медвежий? - ломал я себе голову. - И никакой другой? Что-то в этом есть, но что? Вот бы понять?»
Долго не видевшие меня собаки ласкались и что-то пытались сказать на своём собачьем. Но я их не понимал, просто гладил и теребил родные лохматые морды.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 26 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |