Кроме того, в репертуаре Цискаридзе есть небольшие одноактные балеты и танцевальные номера, которые он с успехом исполняет как на сцене театра, так и в концертах и на гастролях: «Видение Розы» в постановке М. Фокина, «Нарцисс» в постановке К. Голейзовс- кого, «Классическое па-де-де» на музыку Л. Обера, па-де-де из балетов «Корсар», «Фестиваль цветов в Джензано» и другие.
В 1995 году Цискаридзе получил серебряную медаль на VII Международном конкурсе артистов балета в г. Осака (Япония), а в 1997 году первую премию и золотую медаль на VIII Московском Международном конкурсе артистов балета и, кроме того, на этом же конкурсе приз Питера ван дер Слота «За сохранение традиций русского классического наследия». О молодом танцовщике не только заговорили и стали писать в прессе, на спектакли с его участием стала специально ходить публика, у него появились поклонники.
Успехи Цискаридзе были отмечены рядом премий: призом журнала «Балет» - «Душа танца» (1995) в номинации «Восходящая звезда», дипломом «Лучший танцовщик года» общества «Сильфида» (1997), трижды национальной театральной премией «Золотая маска» по номинации «Лучшая мужская роль» (1999,2000 и 2003), призом «Бенуа де ля дане» (1999), премией Мэрии Москвы (2000), Государственной премией Российской Федерации за главные роли в спектаклях «Спящая красавица», «Жизель», «Баядерка», «Раймонда», «Дочь фараона» (2001), Российской независимой премией «Триумф» (2003) и другими наградами, все они перечислены в альбоме «Николай Цискаридзе» (М., 2007, с. 304). Эти награды и премии по заслугам отмечали вклад, сделанный талантливым артистом в хореографическое искусство. В 2001 году ему присвоено звание Народного артиста России. Он был самый молодой артист балета, получивший это звание.
Цискаридзе обладает уникальными природными данными, благодаря которым он смог достичь высот танцевального искусства. У него высокий рост, стройная фигура, привлекательная внешность, он по натуре пластичен и музыкален. Но всё это только предпосылки для создания подлинного искусства. Чтобы они претворились в художественный результат, необходимо пройти школу классического танца, которой Цискаридзе овладел в самой высокой степени. Его танец технически безупречен, отличается чистотой линий и совершенством классической школы с её эстетикой красоты и радостных лёгких, полётных движений.
Но и этого мало для создания высокого искусства. Необходимо ещё духовное наполнение каждой роли, познание её смысла, её человеческого и образного значения, соединение танцевального и актёрского мастерства. Тогда танец делается эмоциональным, увлекательным, заражающим зрителя своим внутренним содержанием. Одухотворенность танца также присуща индивидуальности Цискаридзе.
Танцу Цискаридзе не свойственны мускулистая мужественность и напористая энергия некоторых премьеров предшествующего поколения. Но в нём нет и разнеженной вялости, встречающейся иногда у танцовщиков лирического плана. Его отличают сила, но без всякого «нажима», лирика, но без сентиментальности, эмоциональность, но без наигранности. Цискаридзе танцует с большим чувством, но без излишней аффектации. В его танце есть та мера внутренней напряжённости и внешней сдержанности, которая и создаёт величавую красоту пластики.
Все эти свойства шлифуются и совершенствуются в его работе в театре под наблюдением выдающихся репетиторов. Он начинал готовить свои первые роли с ГС. Улановой и Н.Р. Симачевым, а далее занимался с М.Т. Семёновой и Н.Б. Фадеечевым. Они помогали ему на пути к совершенству.
Сказанное о танце Цискаридзе относится прежде всего к его ролям в классическом репертуаре, за которые он и получал большинство своих премий и наград, в том числе Государственную премию. В этих ролях у Цискаридзе было много предшественников. Он словно впитал в себя весь их опыт, но претворил его в соответствии с собственной индивидуальностью. Поэтому исполнение им ведущих партий в классических балетах можно назвать эталонным.
Но очень интересен также Цискаридзе в новых современных балетах, как и в оригинальных современных интерпретациях старых балетов.
Вот, например, каким предстает он в «Щелкунчике» П.И. Чайковского, поставленным Ю.Н. Григоровичем. Хотя это классический балет, но хореография его первой постановки не сохранилась, и Григорович всю её создал заново, на основе обогащённого классического танца, при этом с углублением образно-философской концепции. Я присутствовал на премьере этого спектакля в марте 1966 года и с тех пор видел его бесчисленное количество раз с разными составами исполнителей. Хорошо помню в главной роли замечательных танцовщиков В.В. Васильева, МЛ.Лавровского, Ю.К. Владимирова, В.М. Гордеева, А.М.Лиепу, а Машу танцевали Е.С. Максимова, Н.И. Бессмертнова, Н.И. Сорокина, Н.В. Павлова, Н.Г. Ананиашвили. Было интересно наблюдать, как, танцуя один и тот же хореографический текст, каждый исполнитель вносил в воплощение роли какие-то нюансы, акценты, оттенки в соответствии со своей индивидуальностью, создавая особое эмоциональное наполнение образа. Это же можно сказать и об исполнении Цискаридзе, партнершами которого были разные балерины.
Утончённое изящество, мягкость танцевальных линий в сочетании с отточенной техникой, свойственные всем классическим партиям Цискаридзе, в воплощении образа Щелкунчика-принца оказались особенно уместны. Образ получился лирический, лучезарный, волшебный.
Первый дуэт Маши и Щелкунчика-принца у Цискаридзе полон благоговения перед избранницей, чувства зарождающейся любви. А его танец, вплетённый в вальс снежинок, воздушен и лёгок, как упоительный полёт к счастью. В сцене боя с Мышиным царем стремительные и энергичные вращения артиста (пируэты и шене) делают убедительной его победу над злой силой. В финальном же па-де-де особенно впечатляет адажио. В его начале Принц полон серьёзности и благоговения в священном обряде обручения, а в кульминации и конце - гордости и торжества победившей любви. Танец же Цискаридлзе в коде - это воплощение счастья.
В партии Щелкунчика особенно ярко проявилось свойство индивидуальности Цискаридзе, которое я назвал бы обаянием движения. Словами трудно определить точно, в чём оно заключается, но оно всегда чувствуется и действует неотразимо. Мне кажется, что это одна из его лучших классических партий.
В «Лебедином озере» П.И.Чайковского в постановке Ю.Н. Григоровича (2001) Цискаридзе исполняет попеременно обе главные мужские роли: Принца Зигфрида и Злого Гения. Хотя это и классический балет, но Ю.Н. Григорович создал в нём совершенно новую образно-философ- скую концепцию, сохранив вместе с тем лучшее из старой хореографии. Впервые главным героем этого спектакля стал Принц Зигфрид с его раздвоенной, мятущейся душой. И Цискаридзе прекрасно передаёт его элегантность и благородный аристократизм, как и его романтическую мечтательность, но вместе с тем и его драму, совершённую в результате роковой ошибки.
Но особенно интересным представляется мне Цискаридзе в роли Ротбарта в этом спектакле. Балетмейстер совершенно переосмыслил эту партию, придал ей иное, гораздо более глубокое значение.
Ранее Ротбарт в «Лебедином озере» был злой колдун. И поскольку он заколдовал девушек в лебедей, то и сам представал в виде хищной птицы-совы или коршуна. В поединке с Зигфридом в четвёртом акте ему отрывали крыло, и это символизировало победу принца над злою силой.
Григорович совершенно отказался от такой сказочной наивности. В его спектакле Ротбарт не колдун и не хищная птица. Это злой Рок, тяготеющий над принцем и одновременно его двойник или часть его души, та тёмная часть, из-за которой он изменил Одетте и остался одинок после её гибели в конце спектакля. Он и в программе спектакля назван не своим прежним именем, а значится как Злой гений.
Этот философско-психологический смысл образа очень хорошо почувствовал и понял Цискаридзе. Злой гений в этом спектакле впервые появляется на сцене в конце первой картины, когда Зигфрид, одолеваемый неведомым томлением, одинок, задумчив и устремлён вдаль. Дуэт его с Зигфридом поставлен Григоровичем на одних и тех же движениях. Они танцуют вначале как бы в унисон, параллельно. Но в исполнении Цискаридзе и Уварова (Зигфрид) в одинаковых движениях раскрываются совершенно разные психологические состояния и образы. Зигфрид светел (в белом костюме), но тревожен и беспокоен; он словно чувствует у себя за спиною злую силу. А Злой гений (в чёрном костюме) мрачен, зловещ и демоничен. Танец Цискаридзе несёт в себе какую-то напористость и энергию, контрастируя слабости и безвольности, казалось бы одинаковых, движений принца. Цискаридзе словно чёрный смерч несётся за Зигфридом, дублируя его движения, и вот-вот настигнет его.
Во второй картине, среди лебедей, этот персонаж в исполнении Цискаридзе - властный повелитель. Он господствует над всей этой несчастной белой стаей. Он воплощение зла, и танец его стихиен и мрачен. Он внимательно следит за Зигфридом и Одеттой, лелея свои коварные замыслы.
Замечательно проводит Цискаридзе третью картину спектакля. Здесь Злой гений появляется с чёрным лебедем (Одиллией), чтобы обмануть Зигфрида и заставить его изменить своей мечте (Одетте). Он как бы диктует всё поведение Одиллии, и Цискаридзе это прекрасно передает. А в па-де-де Зигфрида и Одиллии злорадно наблюдает за ними, временами коварно подталкивая Одиллию на обольщение Зигфрида.
В финале спектакля поединок Злого гения и Зигфрида отнюдь не кончается победой добра, как было ранее. Здесь разыгрывается трагедия, побеждает зло. Одетта гибнет словно от ядовитых объятий мрачной силы, и Зигфрид остаётся горевать в одиночестве. Злой гений победно возвышается над сникшей Одеттой. Его финальное торжество в исполнении Цискаридзе является логическим завершением всей партии, где его герой был властен, зловещ, коварен и зол.
Победил Рок, тяготевший над Зигфридом, его чёрный двойник. А может быть это негативная часть его души, из-за которой он совершил непоправимо опрометчивый поступок и остался навсегда одиноким?
Артист проводит свою танцевальную партию, в которую включены выразительные элементы пантомимы, ни на минуту не выходя из образа. В его танце нет пустых движений, всё эмоционально наполнено, подчинено драматическому развитию, включено в общую концепцию спектакля.
Очень интересен Цискаридзе также в «Легенде о любви» А.Меликова в постановке Григоровича, где артист исполняет главную мужскую роль Ферхада. Мне приходилось видеть разных и очень хороших Ферхадов: М. Лавровского, М.Лиепу, В. Тихонова, В. Гордеева, А. Богатырёва, не говоря о замечательных исполнителях, которые были в Петербурге (А. Грибов) и в Новосибирске (К. Бруднов). Цискаридзе и похож, и не похож на них. Похож, потому что танцует ту же хореографическую партию. Не похож, потому что здесь проявляется его индивидуальность, а также несколько измененная балетмейстерская концепция спектакля.
Ферхад у Цискаридзе мягок, по-восточному вкрадчив. Артист подчёркивает не столько его героизм, сколько его любовную драму.
Это связано с тем, что в последней постановке 2002 года Григорович изменил финал спектакля, отступив от пьесы Н.Хикмета, положенной в основу либретто. В первоначальной редакции, когда влюбленная в Ферхада царица Мехменэ Бану отсылала Ферхада в горы за преступную его любовь к её сестре Ширин, она вручала ему кирку, побуждая на подвиг: он должен прорубить гору, чтобы открыть путь воде, без которой страдает народ. И в конце спектакля, когда царица прощала Ферхада и Ширин и вместе с сестрой являлась к нему в горы, Ферхад отказывался от любви к Ширин и с киркой в руке оставался прорубать скалу. Идея пьесы Н.Хикмета была такова: любовь к народу выше всего, и ради неё можно пожертвовать личным счастьем. Идея хорошая, но довольно плоская и банальная.
От всего этого Григорович в новой постановке отказался. Никакой кирки здесь нет. Ферхада просто отправляют в ссылку. И в конце спектакля он отказывается от раздвоения между Ширин (любимой) и Мехменэ Бану (любящей его властной царицей) и уходит в «книгу», из которой он появился в начале (декорация представляет собою раскрытую восточную книгу), словно исчезая в небытие. Обе женщины остаются ни с чем, их сникшие фигуры завершают спектакль.
Всю эту любовную драму Ферхада и передаёт, в соответствии с замыслом балетмейстера, Цискаридзе. Его Ферхад вначале радостен и беззаботен (выходная вариация с четвёркой друзей). Но постепенно он меняется, становится серьёзнее. Душевные противоречия раздирают его, тяжёлые переживания оставляют на нём свой след. В последней картине, где Ширин является ему в мечтах, он глубоко несчастен. В трио этого акта с Ширин и Мехменэ Бану он мучается, с трудом принимая трагическое решение. И исчезает, освобождаясь от мучивших его противоречий.
Совсем новым явился Цискаридзе в спектакле «Пиковая дама» (на музыку Шестой симфонии П.И. Чайковского), поставленном в Большом театре в 2001 году французским балетмейстером Роланом Пети. В этом спектакле (не дублирующем повесть A.C. Пушкина, а лишь использующим её мотивы) на второй план отодвинуты отношения Германа и Лизы. В центре любовь-ненависть, любовь-дуэль Германа и Графини. Графиня здесь выступает как зловещая женщина-призрак, символ смерти, а Герман как фанатическое существо, одержимое жаждой обогащения.
Р. Пети говорил о Цискаридзе: «Я нашел Германа в первый же день». Балетмейстер создал технически сложную и драматически насыщенную партию главного героя. В этом спектакле проявилось драматическое дарование артиста. Танец Цискаридзе в роли Германа нервен, стремителен и страстен. Его дуэты с Графиней напряжены и драматичны. И оба
персонажа гибнут от своих злых страстей.
Вот несколько высказываний создателя этого спектакля Р. Пети о его своеобразной и новой философской концепции.
«Я предлагаю вам свою "Пиковую даму". Она напоминает мне корриду, во время которой погибают оба - и бык и тореадор. Дуэты Германа с Графиней являются центральными эпизодами моей постановки. Их исполняют замечательные артисты Илзе Лиепа и Николай Цискаридзе. Их танец рождает удивительный эффект: вам кажется, что сама музыка Чайковского приобретает особую чистоту и пронзительность»'.
Драма героев разыгрывается на фоне бездушного окружающего их мира. Если главные герои буквально одержимы сжигающими их страстями, то их окружение напоминает танцующие манекены, отчужденный фон, которому нет дела до страданий героев.
Р. Пети по этому поводу говорил:«... Равнодушная, безликая толпа безучастно взирает на чужие страдания. Подобный "экзистенциальный" мотив есть и в моей "Пиковой даме"»2.
И над всем царит мистический образ карт. «Карты повсюду: они не только в руках, они на потолке, на стенах и главное, в умах и душах людей. Они - судьба каждого, сулящая успех - или отчаяние и безумие. Как преодолеть приговор судьбы? Как сделаться хозяином собственной жизни? Как научиться жертвовать простым счастьем, которым уже владеешь, ради неосуществимой любви? Любви к игре, которая может сделать вас сверхчеловеком?»3.
Исполнители главных ролей Илзе Лиепа и Николай Цискаридзе хорошо поняли и прочувствовали замысел балетмейстера. В исполнении Цискаридзе здесь появились новые оттенки в сравнении с партиями других его героев. Альберт в «Жизели», Солор в «Баядерке», Зигфрид в «Лебедином озере» были глубоко несчастны, трагически одиноки, оставались в страдании и горе в финалах балетов. И Цискаридзе прекрасно это передавал.
В «Пиковой даме» его Герман гораздо более страстный и одержимый, в сравнении с прежними героями. В его партии есть и полётные движения, и вихревые вращения, и технически сложные поддержки. Но главное - трагедия больного сознания героя. И Цискаридзе передаёт её с необычайной силой, заставившей постановщика так восхищаться воплощением его замысла. Герман у Цискаридзе гораздо более трагическая фигура, чем другие его герои.
Судьба подарила Цискаридзе ещё одну встречу с выдающимся хореографом XX века Р. Пети, и эта встреча раскрыла новые грани дарования артиста. В 2003 году Р. Пети поставил в Большом театре свой лучший балет «Собор Парижской богоматери». Музыка М. Жарра, либретто самого балетмейстера по одноименному роману В. Гюго. Главную роль Квазимодо исполнял Цискаридзе.
Балет этот впервые увидел свет в 1965 году в парижской Опере, а в 1969 году был показан на гастролях французской труппы в Москве, произведя большое впечатление. Партию Квазимодо в нём тогда исполнял сам балетмейстер. С тех пор балет этот прошёл в ряде стран и стал одним из классических созданий XX века.
Партия Квазимодо оказалась для Цискаридзе и неожиданной, и новой, и таящей неведомые ранее трудности. Ведь Квазимодо - урод, но с чистой, наивной, доверчивой душой, переживающий сложную драму и пробуждающийся к любви и человечности. Для его пластического образа Р. Пети создал изломанную, угловатую, гротесковую хореографию, но с некоторыми элементами, позволяющими выражать добрые чувства.
У Квазимодо здесь нет бутафорского горба, нет обезображенного лица, лишь грим делает его несколько более суровым. Его характерный облик выражен чистой пластикой. Одно плечо со скрюченной рукой приподнято, другая рука опущена и болтается, фигура полусогнута - такова исходная поза, развиваемая далее в танце. У этого хромающего существа, калеки с изломанной фигурой и подпрыгивающей походкой балетмейстер оставил открытым лицо, что создало большие возможности для мимической выразительности артиста. При этом пластика рисует образ калеки тактично, ненавязчиво, не вызывая отвращения и оставляя возможности для проявления человеческих чувств.
Гротесковая пластика ранее использовалась в балете для создания образов либо комических, либо фантастических, либо символизирующих зло. Здесь перед исполнителем стояла задача передать через неё то, что ранее никогда не предавалось: добро, сострадание, нежность, заботу, любовь, а также и трагическую сущность образа. Это требовало незаурядного, я бы сказал даже исключительного, актёрского, драматического мастерства, при этом проявленного в сложной, порою виртуозной танцевальной партии. Цискаридзе блистательно справился с этими трудностями.
Я не могу припомнить другой балетный образ, где на протяжении спектакля сменялась бы такая обширная гамма разнообразнейших чувств: от рабской покорности до гневного протеста, от робкого смирения до эмоциональных взрывов, от страданий и отчаяния до нежности и благоговения. И у Цискаридзе-Квазимодо всё это есть. Он танцует с большим эмоциональным накалом, внутри у него клокочут и пылают страсти.
При первом появлении на сцене Квазимодо - страшилище, которого на празднике выбирают Папой шутов и уносят в пародийном кортеже. Но вот что примечательно. Первый монолог Квазимодо, где он предстаёт перед толпой шутовским чудовищем, идёт на нежной, лирической музыке, которая потом будет звучать ещё дважды: в дуэте Квазимодо и Эсмеральды во втором акте, и в финале, когда Квазимодо берёт на руки погибшую Эсмеральду и оплакивает её. Таким образом, эта мелодия, представляет собою своеобразный лейтмотив, характеризуя светлый и чистый внутренний мир Квазимодо. И когда она звучит в его первом гротескном монологе, то этим музыкально-драма- тургическим приёмом сразу выявляется контраст между безобразной внешностью и красотой души героя. А далее, в сцене с толпой у Квазимодо чувствуются и обида, и наслаждение своим смехотворным титулом, и гордость, и саркастическое презрение к окружающему его сброду.
Стоит понаблюдать за артистом, когда его Квазимодо, прижавшийся, словно верный пёс, к ногам своего хозяина, смотрит на танец Эсмеральды. На лице его сменяются и внимание, и удивление, и зарождающееся чувство и порыв, влекущий его к красавице.
Архидьякон Фролло, пленившись Эсмеральдой, приказывает Квазимодо поймать и привести её к нему. В сцене погони Квазимодо поначалу одержим жестоким стремлением, выполнением приказа. Но когда Эсмеральда оказывается у него в руках, он защищает её от демонов и химер ночного Парижа - отверженных Двора чудес. Когда же появившийся красавец Феб со своими солдатами освобождает Эсмеральду из его цепких лап, солдаты избивают Квазимодо. Эсмеральда же проявляет к нему сострадание и даёт напиться. Этот жест сочувствия и жалости потрясает убогого, и начинается преображение его души. Он горюет над телом Феба, убитого ревнивцем Фролло, который совершив преступление, сваливает своё злодеяние на Эсмеральду, которую берут под стражу.
Суд приговаривает её к смерти, Фролло предлагает ей свою любовь и освобождение, но Эсмереальда остаётся непреклонной и идёт на виселицу. Однако Квзимодо, мечущийся и озверевший от горя, спасает Эсмеральду и относит её в Собор - убежище, в котором невозможно её отнять.
Во втором акте, раскачав огромные колокола, Квазимодо танцует свой горестный трагический танец.
Изумителен дуэт Квазимодо и Эсмеральды. Это одно из удачнейших созданий хореографа. Образ Квазимодо предстаёт здесь в развитии. Когда его, скрючившегося в горестной позе, ласково касается благодарная ему Эсмеральда, это действует на него как ожог, порождает испуг. Сначала он отмахивается от неё как от наваждения, понимая несовместимость красавицы и калеки. Но попадает под её очарование, и начинается их дуэт. Квазимодо ещё не может поверить в сочувствие, внимание, благодарность. Он очень робко берёт Эсмеральду за руку. Их доверие ширится и растёт. Несчастного то терзают сомнения, то охватывает надежда. В дуэте появляются параллельные движения, подчёркивающие душевную общность Квазимодо и Эсмеральды. Всё это отражено и в пластике, и в мимике актёра, обнаруживающих сложный калейдоскоп чувств.
Дуэт идёт на красивой и трогательной музыке, которая с самого начала характеризовала внутренний мир Квазимодо. А заключительный момент дуэта, когда Квазимодо согнувшись качает на вытянутых руках Эсмеральду, словно она дитя, убаюкиваемая в колыбели, затем постепенно опускает её на пол и застывает над нею - этот момент заставляет зрителей замирать и вызывает неизменное восхищение как кульминация в воплощении человечного содержания образа.
В партии Квазимодо много отчаяния и метаний. Порою он раздираем противоречивыми чувствами. Но сквозной линией в развитии существа, подвергнутого суровым жизненным испытаниям, является пробуждение человечности, победа сострадания и великодушия над злом. И Цискаридзе передаёт всё это с необыкновенным мастерством, ни на минуту не выходя из образа, проживая все перипетии его судьбы. Роль требует огромного физического и душевного напряжения, полной самоотдачи.
Цискаридзе имеет в этом спектакле достойных партнеров: С. Лунь- кина - Эсмеральда, Фролло - Я. Годовский, Феб - А. Волчков. Все они - артисты нового поколения - образуют однако единый ансамбль, рисуя резко контрастные характеры. Правда, мужские образы могли бы быть более значительными и масштабными, соразмерными образу Квазимодо.
Партия Квазимодо, несомненно, подняла искусство Цискаридзе на новый уровень. По слиянности высокого актёрского и танцевальнопластического начал исполнение Цискаридзе заставляет вспомнить крупные достижения выдающихся артистов: А. Ермолаева - Тибальда, М.Лиепу - Красса, Ю. Владимирова - Ивана Грозного. В этом ряду можно, пожалуй поставить и Цискаридзе - Квазимодо. Р. Пети был прав, высказывая в ряде выступлений и интервью восхищение исполнителями своей московской постановки. И к главному герою это относится прежде всего.
Талант Цискаридзе многогранен. Ему в равной мере удаются образы в классических и современных спектаклях, развёрнутые партии и небольшие миниатюры. Он является достойным продолжателем высокого искусства, чуждого голого техницизма и внешней эффектности,
искусства эмоционального и образного, органически сочетающего танцевальное и актёрское мастерство.
Бывают артисты, обладающие высоким уровнем профессионального мастерства, но всю свою творческую жизнь исполняющие только поставленные до них и имеющие богатые исполнительские традиции хореографические партии. И хотя они привносят в эти партии свои штрихи и нюансы, но всё-таки их творческая судьба складывается так, что они только на повторении чужих партий не могут полностью реализовать свою индивидуальность. Цискаридзе в этом отношении повезло. Он не только исполнял традиционный классический репертуар, но и был первым исполнителем в ряде новых балетов, в которых главные роли создавались специально с расчётом на его исполнение.
Цискаридзе был первым исполнителем, для которого создавались (как говорят в балете, «на которого ставились») партии Короля в «Лебедином озере» в постановке В. Васильева (1996), Таора в «Дочери фараона» в реставрации П.Лакотта (2000), Германа в «Пиковой даме», Квазимодо в «Соборе Парижской богоматери», «Кармен соло» Р. Пети (2001, 2003, 2006) и другие. И он танцевал их столь же совершенно, как и партии других балетов.
Любимец московской публики, Цискаридзе очень скоро приобрёл популярность и за пределами столицы. Его приглашает участвовать в своих спектаклях Мариинский театр в Петербурге, где артист танцевал в «Лебедином озере», «Легенде о любви», «Драгоценностях» в хореографии Дж. Баланчина (в разделе «Рубины») и в других спектаклях.
В Мариинском театре Цискаридзе участвовал также в одном из балетов У. Форсайта «In the Middle». Это была совершенно новая современная хореография, ничего общего не имеющая с классикой, и Цискаридзе справился с нею блестяще.
Огромный успех имел артист и во время гастролей Большого театра за рубежом, после чего его начали приглашать для участия в отдельных спектаклях и концертах во многие страны. Ныне он объехал едва ли не пол мира, демонстрируя не только свой талант, но и высоту отечественного искусства и совершенство русской школы классического танца, которые до сих пор являются образцом для многих профессионалов и любителей балета различных народов.
Артист очень ответственно относится к подготовке каждой своей роли, вдумывается в характер героя, вслушивается в музыку, отшлифовывает движения с репетитором. А также участвует в создании костюмов своих героев, находя для них интересные и выигрышные детали.
В 2003 году на гастролях в Париже артист получил тяжёлую травму. Почти год он из-за этого оставался вне сцены, ибо восстанов-
яение происходило достаточно медленно. Тем не менее усилия врачей и собственная воля победили. Постепенно он полностью приобрёл прежнюю форму и стал входить в спектакли.
Для начала это были полупантомимные партии: фея Карабос в «Спящей красавице» в Большом театре и Смерть в мюзикле «Ромео и Джульетта» в Московском театре оперетты. Хотя они не заняли большого места в деятельности Цискаридзе, но отвечали «демонической» линии в его искусстве, ранее определившейся в Злом гении из «Лебединого озера», в Германе из «Пиковой дамы» и отчасти в Квазимодо из «Собора Парижской богоматери». Безусловной удачей явилась его фея Карабос, где в полной мере сказалось драматическое мастерство артиста.
Постепенно Цискаридзе вошёл и в свой старый репертуар. Его яркой новой ролью стал Оберон в замечательном балете «Сон в летнюю ночь» на музыку Мендельсона и Лигети, поставленный выдающимся хореографом современности Джоном Ноймайером в Большом театре в 2004 году. Это была новая версия данного спектакля, впервые созданного балетмейстером ещё в 1977 году. В роли Оберона Цискаридзе продемонстрировал удивительно певучую пластику и мастерство в очень сложных дуэтных поддержках. Он выступал здесь в ансамбле с новым поколением исполнителей, пришедших на рубеже XX—XXI веков в Большой театр, и прекрасно вписывался в хореографическое целое.
Выступал Н.М. Цискаридзе также в одноактном балете «Синий бог», осуществлённом А.М.Лиепой в 2005 году на сцене Кремлёвского дворца съездов. Под таким названием в своё время шёл спектакль в труппе С.П. Дягилева. Но конкретные сведения о нём почти утрачены. Теперь и либретто, и музыка, и хореография стали другими. Осталось одно название. Так что это даже нельзя назвать возобновлением. И участие здесь не принесло славы артисту.
А.О. Ротманский, возглавивший балет Большого театра в 2003 году, ввёл его в 2005 году в свой «Светлый ручей» Д.Д. Шостаковича, поставленный в 2004 году, и Цискаридзе успешно в нём выступает. Ему, конечно, повезло, что он участвовал в спектаклях Р. Пети и Д. Ноймайера, которые ставились специально «на него» и которые вывели его за пределы одной только классики и придали его искусству новые краски.
По настоящему блеснул артист в спектакле «Короли танца» на музыку Ф. Шуберта, созданном в 2006 году К.Уилдоном для четырёх балетных «звёзд». Этот виртуозный концертный номер танцевали вместе с Цискаридзе И. Кобберг, А. Корелла, И.Стифел. Номер имел огромный успех и был показан в разных странах. Он исполняется и сейчас, причём в него входят ещё и наши артисты Д. Матвиенко, И. Васильев.
Если в «Королях танца» на первый план выступало виртуозное начало, то в жутковатом одноактном спектакле «Урок» на музыку Дж.деляРю - произведении сюрреалистического характера - Цискаридзе исполнил роль профессора танца, который тщетно добиваясь нужных ему результатов от своей ученицы, в конце-концов душит её.
Мы видим, сколь обширен репертуар артиста, сколь многогранен он в исполнении как классических, так и современных образов, сколь совершенна его техника и выразительна пластика, а главное - какое разнообразие характеров и душевных коллизий смог он так впечатляюще воплотить в своём творчестве.
Естественно, что в жизни Цискаридзе на первом месте стоит танцевальное искусство. Но он очень любит музыку, увлекается оперными певцами и собрал значительную фонотеку. Особенно ценит он певцов, сочетающих замечательные вокальные данные с выдающимся актёрским мастерством, таких, как Мария Каллас, Тито Гоби и т.п.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 30 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |