<2> См.: Чернышева О.С., Диков Г.В. Транспарентность судопроизводства - стандарты ЕСПЧ // Проблемы транспарентности правосудия / Сост. Е.А. Абросимова, С.Л. Чижков. М., 2005. С. 59.
Конституционный принцип гласности в судопроизводстве является общеотраслевым и общестадийным, т.е. действует во всех видах судебных процедур и во всех судебных стадиях. В то же время он обусловливает не только процессуальную деятельность суда, но и деятельность по организационному обеспечению судопроизводства, направленную на создание условий для его осуществления в соответствии с конституционными требованиями.
Гласность судопроизводства предполагает: рассмотрение дел в помещениях, обеспечивающих присутствие публики; равный доступ для каждого, т.е. не только для заинтересованных в исходе дела лиц, но также для публики и представителей прессы, в здание суда и в зал судебных заседаний, который не может ограничиваться пропускной системой; возможность фиксации процесса в письменной форме или путем аудиозаписи любым присутствующим в заседании без специального разрешения суда (в отличие от допускаемого только с его согласия применения средств фото- или видеосъемки); возможность свободного получения информации о рассматриваемых делах, а также копий судебных актов на возмездной основе; наконец, опубликование судебных решений в разных формах, включая их оглашение, включение в электронные базы данных, депонирование с обеспечением доступа к ним в канцеляриях судов, публикацию в официальных изданиях и СМИ <1>. Законодателем во всяком случае должны регулироваться обязательные и факультативные способы опубликования и предоставления информации о результатах дел, рассмотренных в публичных судебных заседаниях, с учетом не только конституционного предназначения гласности судопроизводства, но и права каждого свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом (см. ч. 4 ст. 29 Конституции).
--------------------------------
<1> См.: Абросимова Е.Б. Судебная власть: транспарентность или конфиденциальность? // Проблемы транспарентности правосудия. С. 41 - 55.
2. Правило ч. 2 комментируемой статьи, запрещающее заочное разбирательство в судах уголовных дел, также относится к элементам права на справедливое правосудие. Оно, безусловно, связано и с гласностью в судопроизводстве, так как гласное разбирательство в отсутствие подсудимого теряло бы свое главное предназначение: лицо, обвиняемое в уголовном преступлении, не могло бы осуществить свое субъективное право быть судимым в присутствии публики. Однако содержание запрета заочного осуждения гораздо шире. Согласно п. 3d ст. 14 Пакта каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет право "быть судимым в его присутствии и защищать себя лично". Данное субъективное право даже текстуально в самой норме связано с обеспечением возможности защищаться лично (согласно ч. 2 ст. 45 Конституции - всеми не запрещенными законом способами), иметь доступ в судебное заседание, чтобы довести до суда свою позицию по делу, что в свою очередь является необходимым условием обеспечения процессуальных прав подсудимого на основе полного равенства со стороной, предъявляющей ему обвинение, включая право допрашивать показывающих против него свидетелей и право на вызов и допрос свидетелей в его пользу на тех же условиях, что и свидетелей, показывающих против него (п. 3е ст. 14 Пакта, п. 3d ст. 6 Конвенции). Тем самым создаются необходимые условия не только для реализации права на защиту, но и для непосредственного исследования доказательств перед судом в качестве предпосылки его объективности при разрешении дела.
Обеспечение прав подсудимого защищать себя на основе полного равенства, как это провозглашено в приведенных международных нормах, на фоне содержащегося в них же принципа презумпции невиновности (п. 2 ст. 14 Пакта, п. 2 ст. 6 Конвенции) (см. комментарий к ст. 49) определяет существо конституционно-правового статуса лица, которому грозит привлечение к уголовной ответственности. Базисом этого статуса является обязанность государства охранять достоинство личности во всех сферах (см. комментарий к ст. 21) и обеспечивать такие условия, при которых личность в ее взаимоотношениях с государством рассматривалась бы "не как объект государственной деятельности, а как равноправный субъект, который... вправе спорить с государством в лице любых его органов". Исходя из этого "...никто не может быть ограничен в защите перед судом своего достоинства, а также всех связанных с ним прав" (см. Постановление КС РФ от 3 мая 1995 г. N 4-П <1>). Данная правовая позиция, сформулированная КС РФ именно применительно к уголовному судопроизводству, обусловливает запрет заочного рассмотрения уголовных дел, который согласно международно-правовому регулированию является безусловным и не сопровождается никакими оговорками и исключениями.
--------------------------------
<1> СЗ РФ. 1995. N 19. Ст. 1764.
Комментируемая норма, однако, уполномочила федерального законодателя решить вопрос о необходимых исключениях из запрета заочного рассмотрения уголовных дел. Уголовно-процессуальный кодекс РФ (ч. 4 ст. 247) до 2006 г. предусматривал единственное подобное исключение для дел о преступлениях небольшой или средней тяжести, если подсудимый ходатайствует о рассмотрении дела в его отсутствие, т.е. когда лицо добровольно отказывается от использования своего права не быть судимым заочно. Федеральный закон от 27 июля 2006 г. N 153-ФЗ <1> внес дополнения в УПК (ч. ч. 5 - 7 ст. 247), в соответствии с которыми допускается заочное рассмотрение уголовных дел в судах не только в отношении террористов, но и вообще лиц, обвиняемых в совершении тяжких и особо тяжких преступлений, если подсудимый находится за пределами территории РФ и (или) уклоняется от явки в суд. Но этот последний случай уклонения от явки в суд, не связанный с пребыванием подсудимого за пределами Российской Федерации, по уголовно-процессуальным правилам является основанием для эффективного розыска, задержания, ареста или привода в суд. Без этого осуждение лица теряет смысл, оно не служит цели частной превенции, т.е. не ограждает от продолжения преступной деятельности. Кроме того, такое осуществление уголовного преследования лишается легитимности, обеспечиваемой соблюдением процедур справедливого правосудия, и не может не приводить во многих случаях к вынесению ошибочных судебных приговоров, исключающих поиск действительных преступников, т.е. не может служить интересам защиты как личности, так и общества.
--------------------------------
<1> СЗ РФ. 2006. N 31. Ч. I. Ст. 3452.
Инициатива ходатайствовать о заочном рассмотрении дела принадлежит прокурору, что, соответственно, должно усиливать обвинительный уклон в уголовном судопроизводстве, который сам по себе противоречит как конституционным, так и международно-правовым нормам. Кроме того, расширение заочного осуждения может способствовать вуалированию недостатков в деятельности по расследованию и поддержанию государственного обвинения и, во всяком случае, не является стимулом к реальному улучшению ее качества.
3. Положение о состязательности в судопроизводстве и равноправии участвующих в нем сторон сформулировано в ч. 3 комментируемой статьи как его общий и самостоятельный принцип. Это уникальный подход. В международно-правовом регулировании сходные по содержанию положения рассматриваются как составная часть принципа справедливого правосудия и представлены путем закрепления наиболее существенных правомочий, реализуемых в уголовном судопроизводстве стороной защиты, т.е. обвиняемым и его адвокатом. К ним отнесены: презумпция невиновности и право не давать показания против себя самого; право на получение полной и своевременной информации о предъявленном обвинении и его основаниях, предоставление достаточного времени и возможностей для защиты, которая может осуществляться как лично, так и через адвоката, в необходимых случаях предоставляемого бесплатно; право на личный допрос или присутствие при допросе свидетелей обвинения и на вызов на равных с ними условиях и допрос свидетелей защиты, а в случае незнания языка судопроизводства также на бесплатную помощь переводчика. Большинство подобных субъективных прав закреплены также в российских конституционных (см. комментарии к ст. ст. 17 - 64) или процессуальных нормах. Однако наряду с этим в комментируемой норме говорится о состязательном построении процесса как о процессуальном общеотраслевом принципе, действующем и во всех видах судопроизводства, как они перечислены в ч. 2 ст. 118 Конституции, и во всех его стадиях.
Такой подход во многом обусловлен исторически: российский конституционный законодатель имел цель недвусмысленно заявить об отказе от пропагандировавшейся в советском прошлом активной роли суда, который не только разрешал дело на основе представленных сторонами материалов, но также отвечал за доказывание и его результаты и, восполняя разными методами недостающие доказательства, превращался тем самым в помощника той или иной стороны, т.е. реально не мог рассматриваться как объективный, беспристрастный и независимый арбитр в споре равноправных сторон.
Принятые на основе Конституции процессуальные Кодексы также последовательно провозгласили состязательность и равноправие сторон в числе своих принципов (ст. 12 ГПК, ст. ст. 8, 9 АПК, ст. 15 УПК, ст. 35 Закона о Конституционном Суде РФ). В этих актах акцентируется особое положение суда в состязательном процессе, где он не вправе исполнять функции ни одной из сторон, ставить своими действиями какую-либо из них в преимущественное или худшее положение и обязан создавать равные условия для осуществления ими процессуальных прав и обязанностей.
В то же время речь не идет о формальном равенстве сторон, и законодатель исходит из реально разной их возможности на равных условиях участвовать в состязательном процессе, что относится прежде всего к сфере публичных правоотношений, где одной из сторон являются органы государственной власти, как это имеет место в административном судопроизводстве (по правилам гл. 23 - 26 ГПК или гл. 22 - 26 АПК), и в уголовном судопроизводстве. Противостоящий в этих процедурах органам государственной власти гражданин (или организация) в качестве более слабой стороны пользуется в соответствии с международным стандартом определенными преимуществами при распределении обязанностей по доказыванию: виновность лица в уголовном судопроизводстве, а также по делам об административных правонарушениях или его неправоту при обжаловании действий и решений органов власти в административном судопроизводстве должны доказывать эти органы (см. комментарий к ст. 49).
Согласно практике ЕСПЧ принцип состязательности как гарантия справедливого правосудия предполагает состязательное публичное представление и исследование доказательств на основе "равенства оружия", т.е. предоставления участникам равных процессуальных средств защиты своих прав, включая возможность дать личные показания во всех судебных инстанциях, где решаются вопросы факта, а не только права <1>.
--------------------------------
<1> См.: Европейский суд по правам человека. Избранные решения. Т. 1. С. 583, 585; Т. 2. С. 443.
В российской концепции все гарантии справедливого правосудия выделяются в качестве самостоятельных конституционных принципов, которые в их совокупности обеспечивают необходимый эффект справедливости судебных процедур. Такой подход является основой и для самостоятельной догматической и законодательной разработки закрепленных в разных конституционных нормах принципов осуществления правосудия только судом (см. комментарий к ст. 118), независимости суда и подчинения его только закону (см. комментарий к ст. 120), открытости судебного разбирательства, состязательности и равноправия сторон, а также запрета заочного рассмотрения уголовных дел.
Принцип состязательности в отличие от других положений, названных в Конституции в качестве принципов правосудия, ранее не присутствовал в российском, тем более конституционном, регулировании. Кроме того, комментируемая норма не раскрывает его содержание и не уполномочивает законодателя на какую-либо конкретизацию, и тем более на ограничения этого принципа.
В результате содержательное раскрытие состязательности и равноправия в судопроизводстве дается во многих решениях КС РФ, предметом рассмотрения которого являлось соответствие норм различных отраслей процессуального права общему постулату ч. 3 ст. 123 Конституции. Согласно правовым позициям Суда:
- конституционный принцип состязательности предполагает такое построение судопроизводства, при котором функция правосудия (разрешения дела), осуществляемая только судом, отделена от функций спорящих перед судом сторон; суд же, обеспечивая справедливое и беспристрастное разрешение спора и предоставляя сторонам равные возможности для отстаивания своих позиций, не может принимать на себя выполнение их процессуальных (целевых) функций;
- в уголовном судопроизводстве состязательность означает строгое разграничение судебной функции разрешения дела и функции обвинения - они осуществляются разными субъектами; возложение на суд полномочий по возбуждению уголовного дела, формулированию обвинения, инициирование судом продолжения расследования при отсутствии достаточных доказательств обвинения и направление им дела на дополнительное расследование приводят к выполнению судом не свойственной ему обвинительной функции, порождает неравенство сторон в уголовном судопроизводстве и не согласуется с конституционными положениями о независимом правосудии;
- принципы состязательности и равноправия сторон распространяются на все стадии уголовного судопроизводства; в стадии предварительного расследования обвиняемый вправе использовать все не запрещенные законом средства защиты от предъявленного обвинения;
- недопустима зависимость обвиняемого (подозреваемого) в реализации его права на помощь адвоката от усмотрения органа предварительного расследования и прокуратуры;
- противоречит принципу состязательности и равноправия сторон возможность выбора обвиняемым адвоката лишь при наличии у последнего допуска к государственной тайне, поскольку адвокат объективно оказывается в зависимости от органов, осуществляющих уголовное преследование по делам, связанным с государственной тайной, которые одновременно оформляют и допуск к сведениям, составляющим государственную тайну, - это ставит защиту и обвинение в неравное положение;
- осуществление функции обвинения дознавателем, следователем, прокурором не освобождает их от использования предусмотренных уголовно-процессуальным законом мер по охране прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве, поскольку органы уголовного судопроизводства в его рамках обеспечивают выполнение государством обязанности по признанию, соблюдению и защите этих прав и свобод;
- отказ следователя в ознакомлении защитника обвиняемого с текстом постановления о продлении срока предварительного расследования и с данными, свидетельствующими о надлежащей квалификации эксперта, не соответствует ст. ст. 45, 46 и ч. 3 ст. 123 Конституции;
- в судебном разбирательстве сторонам предоставляются равные процессуальные возможности по отстаиванию своих прав и законных интересов, включая реальную возможность довести свою позицию до сведения суда, поскольку только при этом условии реализуется право на судебную защиту, которая должна быть справедливой, полной и эффективной;
- состязательность и равноправие сторон в судопроизводстве требуют предоставления потерпевшему по любому уголовному делу права участвовать в судебных прениях, поскольку в этой завершающей части состязания (спора) стороны получают возможность, анализируя все обстоятельства дела с разных позиций, способствовать объективной оценке судом собранных доказательств;
- осужденный, содержащийся под стражей и изъявивший желание участвовать в судебном заседании суда кассационной инстанции, не может быть лишен реальной возможности изложить свою позицию относительно всех аспектов дела и довести ее до сведения суда;
- любом из видов судопроизводства стороны в стадиях пересмотра судебных решений в вышестоящих инстанциях в силу принципа состязательности и равноправия сторон должны обладать равными процессуальными правами, хотя объем предоставляемых им правомочий может быть меньше, чем в суде первой инстанции; недопустимо извещать о времени и месте рассмотрения гражданского дела в суде надзорной инстанции не всех участников процесса, лишая тем самым некоторых из них предоставляемых в надзорном производстве дополнительных возможностей по отстаиванию своей позиции.
4. Закрепленная в ч. 4 комментируемой статьи возможность участия в судопроизводстве присяжных заседателей в случаях, предусмотренных федеральным законом, означает, что право на рассмотрение дела судом с участием присяжных не рассматривается в числе основных, неотчуждаемых и принадлежащих каждому от рождения. Общепризнанные принципы и нормы международного права также не включают право на суд присяжных в число обязательных составных элементов права на справедливое правосудие, хотя международно-правовые акты по правам человека всегда исходят из общего положения о том, что ничто в их содержании (в том числе и отказ от провозглашения каких-либо прав как защищаемых международными инстанциями) не может рассматриваться как побуждение национального законодателя снижать достигнутый им уровень демократического развития.
По смыслу комментируемой нормы во взаимосвязи с ч. 2 ст. 47 Конституции, закрепляющей полномочия законодателя предусмотреть участие присяжных в правосудии, оно - в отличие от права на независимый и беспристрастный суд или презумпции невиновности - не входит в основное содержание (ядро) конституционного права на судебную защиту, а выступает в качестве одной из его возможных процессуальных гарантий, предоставляемых на основе дискреционных полномочий федерального законодателя в соответствии с п. п. "в", "г", "о" ст. 71, ч. 3 ст. 118, ч. 3 ст. 128 Конституции (см. Постановление КС РФ от 19 апреля 2010 г. N 8-П <1>).
--------------------------------
<1> СЗ РФ. 2010. N 18. Ст. 2276.
К исключительным полномочиям законодателя относится также определение категорий уголовных дел, подсудных суду с участием присяжных заседателей, равно как и изменение ранее установленной подсудности. Однако если законодателем предусмотрено рассмотрение дел судом присяжных, то отказ обвиняемому в использовании его права предстать перед этим судом недопустим (см. п. 4 мотивировочной части Постановления КС РФ от 6 апреля 2006 г. N 3-П <1>).
--------------------------------
<1> СЗ РФ. 2006. N 16. Ст. 1775.
Конституция требует обеспечения обвиняемым в особо тяжких преступлениях против жизни права на суд присяжных - на переходный период, вплоть до отмены смертной казни, которая с 1996 г. не может применяться (см. комментарий к ст. 20). Таким образом, дискреция федерального законодателя была ограничена обязательностью суда присяжных в качестве конституционно-процессуальной гарантии судебной защиты права на жизнь (см. Постановление КС РФ от 2 февраля 1999 г. N 3-П <1>), прямо предусмотренной самой Конституцией, и изначально не являлась абсолютной.
--------------------------------
<1> СЗ РФ. 1999. N 6. Ст. 867.
При этом из ч. 2 ст. 20, ч. 5 ст. 32, ч. 2 ст. 47 и ч. 4 ст. 123 Конституции вытекает, что судопроизводство с участием присяжных заседателей имеет особую конституционно-правовую значимость и поэтому произвольный и необоснованный отказ законодателя от этой формы судопроизводства при рассмотрении дел по тем конкретным составам преступлений, где она уже предусмотрена, недопустим.
Федеральным законом от 30 декабря 2008 г. N 321-ФЗ <1> из подсудности суда с участием присяжных заседателей были изъяты уголовные дела о терроризме, вооруженном мятеже, насильственном захвате власти, массовых беспорядках и др. Со ссылкой на их повышенную сложность и специфику самих преступлений, а также на невозможность по таким делам сформировать объективную и беспристрастную коллегию присяжных заседателей отнесение данных уголовных дел к подсудности суда в составе коллегии из трех профессиональных судей было признано КС РФ не ограничивающим право на судебную защиту и потому не подлежащим оценке с точки зрения "теста на соразмерность", который применяется при проверке конституционности ограничений прав, вводимых в конституционно оправданных целях согласно ч. 3 ст. 55 Конституции (см. комментарий к ст. 55).
--------------------------------
<1> СЗ РФ. 2009. N 1. Ст. 29.
Вместе с тем ч. 5 ст. 32 Конституции провозглашает право граждан участвовать в отправлении правосудия, рассматривая это как одно из проявлений их участия в делах государства. Именно из данного права вытекает обязательность установления тех или иных форм привлечения представителей народа к отправлению правосудия в качестве судей-непрофессионалов.
Дискреция законодателя в выборе форм привлечения непрофессионального элемента к осуществлению правосудия подтверждена Законом о судебной системе РФ, который в ст. ст. 1, 5 и 8 относит к таким формам участие присяжных, народных и арбитражных заседателей, рассматриваемое не только как их право, но и как гражданский долг.
Поскольку предусмотренное в ч. 4 комментируемой статьи осуществление судопроизводства с участием присяжных заседателей в Российской Федерации не является обязательным, федеральный законодатель вправе свободно решать вопрос о масштабах использования этого института, хотя и не может (в силу ч. 5 ст. 32 Конституции) полностью отказаться от привлечения каких-либо непрофессиональных судей. Последнее обстоятельство актуализирует дискуссию не только об эффективных формах их участия, но и о том, не нарушается ли ограниченным объемом привлечения присяжных заседателей к отправлению правосудия право граждан на такое участие.
Действующее процессуальное регулирование допускает участие присяжных заседателей по уголовным делам о преступлениях повышенной общественной опасности, отнесенных к подсудности верховных и равных им судов в субъектах РФ в качестве суда первой инстанции, т.е. когда лицу может быть назначена суровая мера наказания, превышающая, как правило, 10 лет лишения свободы, и обвиняемый ходатайствует о рассмотрении дела с участием присяжных. По делам указанной подсудности ходатайства об этом заявляются не более чем в 20 - 30% случаев. Рассмотрение остальных дел указанных категорий без участия присяжных не могло оцениваться согласно позиции КС РФ как нарушение права на законный суд (см. п. 8 мотивировочной части Постановления КС РФ от 2 февраля 1999 г. N 3-П) и в том случае, если в соответствующей сфере территориальной подсудности суд присяжных еще не был создан. Этим подтверждается, что принцип законного суда для каждого дела в иерархии конституционных норм стоит выше, чем право обвиняемого на рассмотрение дела с участием присяжных, и тем более право граждан на участие в правосудии. Такой вывод следует также из сопоставления предписаний ч. 1 ст. 47, с одной стороны, и ч. 2 ст. 47, ч. 4 ст. 123 и ч. 5 ст. 32 Конституции - с другой. И хотя в этих последних конституционных нормах не определен перечень критериев, по которым законодатель должен обеспечивать участие граждан в отправлении правосудия, не ограничивая тем самым и сферу его обязанности вводить его - в этом смысле законодатель вправе предусмотреть такое участие, исходя из социальной и правовой обоснованности данного демократического института, однако ни само участие граждан в правосудии, ни такая его форма, как привлечение присяжных заседателей, не рассматриваются как неотъемлемая и не подлежащая ограничению гарантия справедливого правосудия.
Развитие законодательного регулирования института присяжных заседателей демонстрирует именно такие ценностные ориентации на конституционном и процессуальном уровнях нормотворчества <1>.
--------------------------------
<1> Институт присяжных в судопроизводстве по уголовным делам учрежден Законом РФ от 16 июля 1993 г. N 5451-1 и экспериментально был распространен на территории только девяти субъектов РФ. Поэтапное введение суда с участием присяжных с 1 июля 2002 г. по 1 января 2007 г. в 80 субъектах РФ в зависимости от степени готовности их судов подтверждено Федеральным законом от 18 декабря 2001 г. N 177-ФЗ и продлено в Чеченской Республике до 2010 г., где коллегия присяжных заседателей была сформирована в январе 2010 г.
Комментируемая норма ч. 4 ст. 123, как и ее ч. ч. 1 и 3, распространяется и на другие виды судопроизводства. Однако федеральным законодателем участие непрофессионального элемента в судопроизводстве по гражданским и административным делам не предусмотрено.
Касающиеся арбитражных судов нормы Закона о судебной системе РФ и развивающий их положения АПК предусматривают включение в состав судебной коллегии в первой инстанции наряду с судьей двух арбитражных заседателей, обладающих специальными знаниями и опытом работы в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности, по соответствующему ходатайству сторон, каждая из которых вправе выбрать кандидата в заседатели из их списка для данного арбитражного суда. Не исключается привлечение в качестве арбитражных заседателей и юристов. Таким образом, представительство в арбитражных судах непрофессионального элемента не обеспечивается. Надо полагать, что нормы АПК об арбитражных заседателях не могут рассматриваться как реализующие дозволение ч. 4 комментируемой статьи. В пользу этого говорит и само понятие присяжного заседателя с точки зрения его исторического происхождения. По сути оно предполагает привлечение именно непрофессиональной коллегии присяжных, которым передается полномочие решать только вопросы факта, причем отдельно от судьи-профессионала, в то время как в обсуждении вопросов права их участие исключается.
Статья 124
Комментарий к статье 124
Источники, размеры и порядок финансирования судов прямо и существенно влияют на независимость судей и эффективность работы судов, осуществление правосудия в целом - во всем многообразии понимания этих институтов. Поэтому данная проблема издавна и повсеместно была и остается острой.
На отдельных этапах (совсем недавно) положение с финансированием судебной системы России становилось катастрофическим, чему свидетельствуют, в частности, Постановление Совета судей РФ от 16 октября 1996 г. с красноречивым названием "О кризисе судебной власти в России" (где в резолютивной части указывалось: "1) признать, что органы законодательной и исполнительной власти РФ не обеспечивают реализацию требований ст. 124 Конституции РФ...; 2) констатировать практически повсеместное вынужденное прекращение судопроизводства и считать, что вся ответственность за сложившееся положение с осуществлением правосудия ложится на Правительство РФ; 3) оценить как не соответствующую Конституции РФ практику привлечения для обеспечения судебной деятельности иных финансовых средств кроме как из федерального бюджета") и принятое Советом судей РФ в тот же день обращение к гражданам России (где резолютивная часть звучала так: "Уважаемые сограждане! Нетерпимое и позорное положение, сложившееся с финансированием судебной системы, вынуждает нас констатировать невозможность судебной защиты ваших прав и интересов").
Подобные решения Совет судей РФ и его Президиум вынуждены были принимать и позднее. При этом адекватно оцениваемая органами судейского сообщества России сложившаяся ситуация с финансированием судов означала игнорирование федеральными органами исполнительной власти того периода:
- положений ст. 33 Закона о судебной системе РФ о том, что финансирование судов должно обеспечивать возможность полного и независимого осуществления правосудия, что оно осуществляется на основе утвержденных федеральным законом нормативов и указывается отдельными строками (для разных ветвей судебной власти) в федеральном бюджете;
- прямых указаний Президента РФ (например, п. 1 Указа Президента РФ от 23 мая 1995 г. N 521 "О некоторых организационных мерах по ускорению проведения судебной реформы в Российской Федерации" <1> (документ утратил силу) предписывал Правительству РФ "в целях создания необходимых условий для деятельности судебной системы Российской Федерации в соответствии со статьей 124 Конституции... при подготовке проекта федерального бюджета на очередной год предусмотреть приоритетное финансирование федеральных судов в соответствии с указанными расчетами и с учетом мнения Совета по судебной реформе при Президенте РФ и Совета судей РФ").
--------------------------------
<1> СЗ РФ. 1995. N 22. Ст. 2033.
При рассмотрении дела о проверке конституционности ч. 1 ст. 102 Федерального закона "О федеральном бюджете на 1998 год" в Постановлении от 17 июля 1998 г. N 23-П <1> КС РФ указал, что финансирование судов должно проводиться в порядке и объеме, гарантирующих надлежащие экономические условия осуществления судебной власти на основе принципов и положений Конституции; конкретизируя конституционные гарантии, ст. 33 Закона о судебной системе РФ предписывает, что размер бюджетных средств, выделенных на финансирование судов в текущем финансовом году или подлежащих выделению на очередной финансовый год, может быть уменьшен лишь с согласия Всероссийского съезда судей или Совета судей РФ. И отсутствие утвержденных федеральным законом нормативов финансирования судов само по себе не может служить основанием для определения этого финансирования по усмотрению законодательной или исполнительной власти, поскольку необходимые расходы федерального бюджета на суды защищены непосредственно самой Конституцией и не могут быть ниже такого уровня, который обеспечивает выполнение требований ее ст. 124. Таким образом, указал КС РФ, положения Конституции, прежде всего ее ст. 124, во взаимосвязи с конкретизирующими ее положениями ст. 33 Закона о судебной системе РФ создают механизм защищенности финансирования судебной власти, который обязателен как для Федерального Собрания РФ, принимающего бюджет на соответствующий финансовый год, так и для Правительства РФ, обеспечивающего его исполнение. А сокращая расходы федерального бюджета на финансирование судебной системы, Правительство РФ и Минфин России не обеспечивают полное и независимое осуществление правосудия, нормальное функционирование судебной власти, что снижает доверие граждан к государственной власти, а в конечном счете ставит под угрозу гарантированное Конституцией право человека и гражданина на судебную защиту, поскольку реализация конституционных положений о гарантиях судебной защиты прав и свобод человека и гражданина неразрывно связана с созданием государством надлежащих условий для деятельности судов. Учитывая общепризнанный международно-правовой принцип независимости суда, следует иметь в виду, подчеркнул КС РФ, что Венская декларация и программа действий <2>, принятая на Всемирной конференции по правам человека 1993 г., содержит конкретизирующее его положение о необходимости надлежащего финансирования учреждений, занимающихся отправлением правосудия. Статья 2 Федерального закона от 30 марта 1998 г. N 54-ФЗ "О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней" <3> предписывает предусмотреть в федеральном бюджете начиная с 1998 г. необходимое увеличение расходов на содержание федеральной судебной системы в целях приведения правоприменительной практики в полное соответствие с обязательствами России как участника в Конвенции и Протоколов к ней. Естественно, КС РФ данным Постановлением признал не соответствующим ч. 3 ст. 76 и ст. 124 Конституции положение ч. 1 ст. 102 Федерального закона "О федеральном бюджете на 1998 год", поскольку оно позволяло Правительству РФ самостоятельно сокращать расходы федерального бюджета на судебную систему без учета конституционных гарантий ее финансирования.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 28 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |