- Без палочек мы бессильны, - я открыла глаза и посмотрела на друзей. – Это, во-первых. Да и с ними у нас немного шансов. Это, во-вторых. И Малфой не мой. Запомни раз и навсегда. Это, в-третьих.
Рон криво усмехнулся, Гарри нахмурился.
- Хотя…
Мальчишки замерли в ожидании продолжения фразы.
- Когда я в прошлый раз была здесь, в моем распоряжении находилась вся библиотека. Каждая вторая книга в ней была по темной магии. И я случайно вспомнила кое-что из прочитанного...
Я задумчиво разглядывала своих друзей, кусая кулак, но думала в этот момент совсем не о них, а о сероглазом слизеринце. Как сделать так, чтобы не только спастись нам самим, но и спасти его?
- Ну же, Гермиона, не молчи! - нетерпеливый голос Рона вырвал меня из раздумий.
- Есть одно заклинание, но настолько опасное, что малейшее неверное движение, и мы погибнем. Оно может помочь нам вырваться на свободу. Его уникальность состоит в том, что в момент его действия ослабевают все другие заклятия, наложенные на местность или помещение. Если нам повезет, мы сможем трансгрессировать, если же нет…
Предложение осталось незаконченным.
- Сколько длится его действие? – чуть слышно спросил потрясенный Рон.
- Несколько секунд.
- Что это за заклинание? – поинтересовался Гарри.
- Магнус Фрагор - большой взрыв. Он разнесет здесь все: и подвал, и конюшни, и приличную часть парка. Думаю, что взрывная волна достанет и до замка.
- М-да, - выдохнул Поттер и опустился на пол рядом со мной. – А Малфой знает, что ты задумала?
Я покачала головой.
ПОТТЕР
Малфой пришел. Я был уверен, что слизеринец придет, и не ошибся.
Он открыл дверь и с порога заявил:
- У вас осталось меньше часа.
Слизеринец отдал Гермионе наши волшебные палочки:
- Вот, возьми. Две целые, а третья, из остролиста, оказалась сломана.
- Дай сюда, - я протянул руку.
- Так и думал, что она твоя, Поттер. На, - он протянул мне две палочки – одну мою собственную, но сломанную напополам, другую чужую, но абсолютно целую. – Это моя. Однажды она уже была в твоих руках, и поэтому запомнила тебя. Не сомневайся, палочка будет слушаться.
Гермиона не сводила удивленных глаз со слизеринца, Рон открыл от изумления рот.
- А как же ты?! – ошеломленно спросил я.
Малфой усмехнулся:
- Да уж как-нибудь. Тебе то что за дело? Пора бы вернуть им прежний облик, - обратился он к Гермионе. – А то я вздрагиваю всякий раз, как натыкаюсь на их жуткие рожи.
Девушка тяжело поднялась, навела на нас волшебную палочку, прошептала заклинание и вновь опустилась на пол.
В коморке воцарилась гнетущая тишина.
- Тебе нельзя возвращаться в замок, - сказал я, задумчиво разглядывая своего бывшего врага. Хотя сейчас назвать его «врагом» у меня не поворачивался язык. - Твое возвращение равносильно самоубийству. Ты подставился, Малфой.
- Сам знаю, - беззлобно огрызнулся он.
И снова в воздухе повисло странное молчание.
- Тогда куда ты направишься, если мы выберемся? – не выдержал я.
- В Германию.
- Зачем?
- Послушай, Поттер, ты меня достал. Задал кучу вопросов, прямо как на экзамене: Куда? Зачем? Почему? Ты что, в профессора записался?
- В Германии у него живет бабушка, – прошептала Гермиона из своего угла.
– Откуда ты знаешь? – вскинулся Малфой.
- Знаю. Регина Малфой. Она не умерла.
- Как ты узнала об этом? – глаза слизеринца прожигали девушку насквозь.
- Не важно. Ты же сам сказал, что у нас осталось мало времени. Нужно что-то решать.
- Но мы, кажется, уже все решили, - сказал я и обернулся к Рону. Тот кивнул, согласившись со мной.
Малфой крутил головой, переводя взгляд с одного на другого:
- Может, все же удосужитесь объяснить, что собираетесь делать?
- Хорошо, - вновь осторожно поднялась на ноги Гермиона и отряхнула подол юбки. – Ты слышал о заклинании Mагнус Фрагор?
Слизеринец задумался. Потом тяжело выдохнул, и я понял, что он знал, о чем шла речь.
- Хотите хлебнуть горяченького до слез?
- Ага, - кивнул я и, намекая на дементора, продолжил: – А то в твоем родовом поместье жутко холодно.
Малфой никак не отреагировал на мою шутку.
- Вы рассчитываете на удачу, - его голос был серьезен. - А она, стерва, очень ненадежная. Ваш план может сорваться, и тогда от нас останутся лишь куски опаленного мяса.
- Если у тебя есть, что предложить, выкладывай! Не томи душу!
Слизеринец снова задумался. Потом он подошел к Гермионе и тихо спросил:
- Ты знаешь, что означает Адеско Файр?
Девушка стала белее мела:
- Адеско Файр - адский огонь. Это очень тёмная магия и очень сильная. Этот огонь обладает собственным умом, он может целеустремлённо преследовать свою жертву, сжигая всё на своём пути. Остановить Адский огонь крайне сложно. Я бы никогда не решилась применить его.
- А я попробую, - буркнул Малфой. - Потому, что только он может замедлить действие Mагнус Фрагор. Оба заклинания нужно произнести одновременно. И тогда нам не придется рассчитывать на чудо.
- Но, если его не остановить, - прошептала Гермиона, - он уничтожит весь замок.
- Ничего, - спокойно ответил слизеринец. - Кое-кому не повредит небольшая встряска.
- Да что я такого сказал?! – воскликнул он, увидев наши потрясенные взгляды. – Чего вы вытаращились на меня?! Мой отец знает, как снять заклятие. Не волнуйтесь, Люциус справится!
Малфой вновь повернулся к Гермионе:
- Если у нас все получится, Грейнджер, то будем считать, что мы с тобой квиты. Никто никому ничего не должен.
- О чем это он? – тихо спросил меня Рон.
Слизеринец услышал его вопрос:
- Это тебя не касается, Уизли.
Он снова посмотрел на девушку. Но в этот момент весь малфоевский развязный и резкий тон, прежние высокомерие и заносчивость, которые всегда были свойственны ему, куда-то улетучились. На их место пришла нечто другое.
- Прежде, чем мы расстанемся, я хотел бы тебе кое-что сказать... Возможно, у меня больше не представится такой возможности, - он внимательно всматривался в карие глаза, забыв, казалось, о нашем с Роном присутствии.
- Я люблю тебя, - произнес Малфой едва слышно. - И мне уже не важно, что ты думаешь обо мне. Можешь ненавидеть меня, презирать, мне все равно.
- Все равно? – тихо переспросила Гермиона.
- Нет, - покачал он головой. - Конечно же, мне не все равно. Я солгал.
- Драко... Пойми меня правильно... Ты женат, и, если я все правильно расслышала там, в гостиной, то Астория... ждет ребенка?
Он тяжело вздохнул, но ее вопрос не опроверг:
- Но если бы я был свободен, чтобы ты тогда ответила мне?
ГРЕЙНДЖЕР
«Свободен»... Это слово отозвалось во мне тупой болью. Мерлин! Он рискует ради меня всем, что у него есть – своей семьей, своим именем, своей жизнью, а я... Я не решаюсь сказать ему то, чего он так ждет от меня, то, что я сама так хочу сказать ему.
- Если бы ты был свободен, то у нас ВСЕ было бы по-другому, - прошептала я и спрятала лицо на его груди.
Драко облегченно выдохнул, прижавшись губами к моим волосам. На щеке я почувствовала его горячее дыхание.
Тогда я решилась, сама обняла его и, приподнявшись на цыпочки, поцеловала.
- Не могу это видеть, - где-то в стороне выдохнул Гарри.
- А ты не смотри туда, - ответил ему Рон.
- Нет, я все равно никогда не смогу понять это. Как такое возможно? – недоумевал один голос.
- Прими как данность и успокойся, - вторил ему другой.
Я не спешила отрываться от этих чувственных и настойчивых, даже жадных, губ. Я хотела навсегда запомнить их таинственный и волнующий вкус. В этот миг существовали только мы – он и я. И мы были только здесь и сейчас. Больше это мгновение никогда не повторится.
Наконец я оторвалась от него и сделала шаг назад:
- Пора, Драко!
- Пора! – подхватил мои слова Гарри. – У нас почти не осталось времени.
- Хорошо, - выдохнул Малфой. – Я готов.
Я кивнула и закрыла глаза, пытаясь, настроится на прочитанное когда-то заклинание. Но мысли путались, возвращаясь к сероглазому парню, к его поцелую и сказанным им словам. Вытерев скатившуюся из-под сомкнутых век предательницу-слезинку, я нашла в себе силы в последний раз посмотреть на него.
Он был спокоен. Бледное лицо не выражало никаких эмоций, только суровую решимость. Но, заметив мой взгляд, Драко улыбнулся. Мы оба знали, что вряд ли встретимся вновь. Возможно, кто-то из нас погибнет. Но так в эту минуту хотелось верить в лучшее!
Я взялась дрожащей рукой за палочку. Другую мою руку держала надежная ладонь Гарри.
Малфой потянулся к карману и вытащил оттуда еще одну волшебную палочку. Заметив откровенное недоумение моих друзей, он негромко рассмеялся:
- Ну, и физиономии у вас! Особенно у Уизли. Видели бы вы себя со стороны.
- Где ты ее взял? - спросил Гарри.
- У Беллатрисы стащил – пусть побесится.
Поттер согласно кивнул.
- Колдуете по моей команде на три. Раз, два, три...
Два заклинания раздались одновременно:
- Адеско Файр! – произнес Малфой.
- Mагнус Фрагор! – в унисон с ним выкрикнула я.
Мощный взрыв разорвал опустившуюся над Малфой-мэнором ночную тишину. Мир вздрогнул. Но нашей троицы там уже не было, как не было и высокого стройного парня с пепельно-серыми глазами.
НАРЦИССА МАЛФОЙ
- Пей! - слово прозвучало в ушах, как удар хлыста.
Мне не оставалось ничего другого, как дрожащими пальцами наполнить бокал Веритасерумом и сделать маленький глоток.
- Еще! – приказал Люциус.
Я вновь прижалась губами к бокалу и почувствовала во рту остывшую безвкусную жидкость.
И вновь на мгновение ощутила настоящую панику, потому что еще понимала, что нахожусь на пороге полного краха.
Потом в голове зашумело, перед глазами поплыли радужные круги и точки, появилось странное состояние, сочетающее в себе апатию и безволие. На душе воцарились безмятежность и спокойствие. Я расслабилась и с блаженной улыбкой откинулась на спинку стула.
- Как ты себя чувствуешь, дорогая? - голос мужа показался мне слаще меда.
- Замечательно, - промурлыкала я.
- Тогда, может быть, ты мне расскажешь, что связывает нашего сына и эту грязнокровку?
- Драко неравнодушен к ней. Даже больше того, он безумно влюблен в мисс Грейнджер.
- Как давно ты знаешь об этом?
- С августа прошлого года. Знаешь, Люциус, Гермиона такая славная. Мне она тоже очень нравится, еще с тех пор, когда девочка проходила в нашем доме практику.
- Что сейчас собирается предпринять наш сын, Нарцисса?
- Драко стащил из твоего кабинета волшебные палочки. Думаю, что он уже вернул их гриффиндорцам. Наверное, наш сын сейчас вместе с ними.
- Предатель! – прошипел гневный голос возле моего уха. – Я этого так не оставлю. Он подставил не столько себя, сколько меня. Сукин сын!
- О ком ты говоришь, Люциус? – безмятежно спросила я мужа.
- Заткнись! Это ты во всем виновата! Ты одна.
*****
Действие сыворотки правды закончилось также быстро, как и началось. Она оставила тупую боль в голове, чувство тошноты в горле и слезливость в глазах, словно похмелье на утро после безмерно выпитого вечером спиртного.
- Так, значит, наш сыночек связался с грязнокровной девкой? – губы мужа скривились в злобной ухмылке. – Я-то все ломал голову, почему Драко так сильно изменился в последнее время, словно его подменили.
Я избегала его взгляда.
- Не бойся, Нарцисса. Я никому не расскажу, что узнал от тебя. Я сам разберусь с Драко, лично придумаю для него наказание.
Жуткая картина, нарисованная в голове страшными предчувствиями, вызвала во мне новую волну паники и отчаяния. Я сжала кулаки с такой силой, что ногти вонзились в ладони. Так мне и надо – я собственноручно погубила сына.
- Жди меня здесь, - приказал Люциус и вышел из комнаты.
Как будто бы я могла встать - силы оставили меня.
- Цисси, - в дверях показалась Беллатриса и принялась глазами шарить по гостиной. – Ты не видела мою палочку? Мне кажется, что я оставила ее на камине.
Я покачала наполненной болью и тяжелыми думами головой, хотя и догадывалась, кто мог позаимствовать волшебную палочку Беллы.
А потом раздался взрыв. Он был такой мощный, что, казалось, сотряслись стены древнего замка. В ту же секунду взрывная волна разнесла на миллионы маленьких осколков окна, стекла в старинных шкафах, зеркала, рухнувшую с полок посуду. А мы с сестрой обе оказались на полу.
- Что это было, Белла? - мои пальцы вцепились в мантию сестры, как кошачьи когти, и я изо всех сил затрясла ее. – Драко?.. Белла, где Драко?.. Где он?.. Где мой сын?..
Беллатриса с трудом отцепила мои пальцы и попыталась встать, но не смогла. Ползком по разбитому стеклу она направилась к окну, подтянувшись за подоконник, медленно поднялась и выглянула наружу.
- Эй! - крикнула она во весь голос. – Кто-нибудь остался живой? Что это было?
Ответом ей послужила тишина.
Спустя какое-то время в коридоре раздались тяжелые шаги, и в гостиную, пошатываясь, вошел мой муж. Он выглядел ужасно – его одежда была разодрана, измазана чем-то черным, похожим на сажу, кровь стекала по лицу и рукам.
- Что случилось, Люциус? – кинулась к нему Беллатриса.
- Взорвалось подземелье у конюшен, - хмуро ответил муж. – Этот взрыв разнес нам полпоместья. Мало того, я с трудом потушил пожар - заклинание Адеско Файр.
Беллатриса ошалело уставилась на Люциуса:
- Кто мог вызвать его? Зеленые гриффиндорские сопляки?
- Понятия не имею.
- А где Драко? Он цел?
И на этот вопрос Люциус, который отлично знал о местонахождении нашего сына в момент взрыва, хорошо поставленным спокойным голосом ответил:
- Надеюсь, что с ним ничего не случилось.
- Он погиб..., - прошептала я и потеряла сознание.
*****
- Что ты несешь, Нарцисса?! Я не убивал нашего сына.
- Нет, это ты убил его, Люциус, только ты, и никто другой, - мой голос срывался до хрипа. Сегодня я впервые кричала на мужа. Мне нечего было больше терять. Я перестала бояться. - Твое стремление к власти, славе, твое честолюбие погубили его. Тебе было наплевать на Драко, ты всегда думал только о самом себе.
- Ты что, сошла с ума? Или пьяна?
- Я не притрагивалась к спиртному. И не смей прерывать меня! Я жила ради сына, его заботами, мыслями, мечтами. Ты лишил меня всего этого. Ты лишил меня жизни, Люциус!
Он открыл рот, чтобы бросить мне какую-то реплику, но так ничего и не вымолвил.
- И кому теперь нужна твоя чистокровность?
- Ты безумна, Нарцисса. Тебя нужно доставить в клинику, - хладнокровно произнес муж.
- Я никуда не поеду, Люциус. Я останусь тут, с тобой, чтобы служить тебе ежесекундным напоминанием о сыне. Чтобы ты никогда не забывал, что ты убийца! – я выкрикнула эти слова ему в лицо так громко, что он невольно отступил.
- Драко оказался предателем, - голос мужа словно окаменел.
Я начала истерически хохотать, пытаясь рукой закрыть себе рот, хватала воздух судорожными вдохами:
- И кого же он предал, по-твоему? Тебя?
- Повелителя, - ответил Люциус, все еще стараясь сдержать свой гнев и говорить спокойно. – Хорошо, что Темный лорд снова доверяет мне. Мне удалось убедить его и всех остальных, что Драко умер достойно. Никто не знает о нашем позоре.
- Ты… ты - самовлюбленный ублюдок! Как я ненавижу тебя, и всегда ненавидела. Ты не только погубил сына, ты испортил и мою жизнь.
- У тебя истерика, Нарцисса. Я вызову медика прямо сейчас, - и он вышел из комнаты, надменный и гордый, циничный и равнодушный, так и не осознавший свой вины в смерти собственного сына.
- Будь ты проклят, Люциус! Ты страшный человек, ты воплощение зла!
Но он меня уже не слышал.
После ухода Люциуса установилась тишина. Я безвольно осела на пол. Я презирала и ненавидела своего мужа, но себя - еще больше, ибо я одна знала о намерениях сына помочь пленникам, могла помешать Драко выполнить задуманное, но не удержала его и не спасла. Если при муже я сдерживалась, то теперь могла рыдать. Сквозь наполненные слезами глаза я и не заметила, как рядом со мной на пол опустилась юная девушка, лишь почувствовала на своих плечах ее холодные руки.
- Астория! Нашего Драко больше нет!...
Она плакала и страдала вместе со мной. Темноволосая, хрупкая, с уже намечающимся животиком, Астория уткнулась в меня лбом, и крупные градины ее слез капали на мою грудь. Для нее, как и для меня, жизнь теперь утратила всякий смысл. Ей было нелегко с Драко, порой даже очень, но она его любила. И она одна в этом доме понимала меня в моем горе.
- Милая моя, тебе же нельзя плакать, - внезапно опомнилась я. – Ты носишь ребенка. Пойдем!
Я помогла ей подняться на ноги.
Теперь у меня осталась только эта девочка и мой нерожденный внук.
Глава 38. Апрель – май, 1998 год.
МАЛФОЙ
Я шагал по старинным улицам Баден-Бадена, довольно крохотного, по сравнению с Лондоном, немецкого городка. Казалось, неспешным шагом я смог бы пройти его всего за час с небольшим. Везде царил безупречный вкус, непогрешимая аккуратность и размеренное спокойствие. Даже названия улиц указывали на несуетность и умиротворенность жителей курорта. Попробуй выговорить «Маркграф-Кристофштрассе» или «Ротенбахтальштрассе», если ты куда-то спешишь или опаздываешь – язык сломаешь. Слова требовалось произносить медленно, словно смакуя.
Большинство домов были выдержаны в одном стиле. Город утопал в зелени и цветах. Повсюду били фонтаны. Не было ни шума, ни толкотни, ни суеты огромного мегаполиса. Прохожие никуда не торопились, разморенно сидели на скамейках под уличными пальмами и платанами. Баден-Баден был настоящим раем для людей в возрасте, среди которых и жила моя бабка - Регина Бауэр.
Я поискал глазами вывеску с названием улицы, по которой шел последние пять минут – Лангештрассе. Вероятно, она являлась одним из самых популярных мест для их «посиделок». Беззаботные пенсионеры почему-то предпочитали сидеть не на лавочках тихих тенистых улочек, а перед витринами элитных магазинов.
- Добрый день, - поздоровался я одним из таких старичков. – Не подскажете, как пройти на Зофиенштрассе?
Мужчина добродушно улыбнулся и принялся неторопливо объяснять, как добраться до необходимой мне улицы.
Довольно быстро нашел дом номер восемнадцать. Поднялся по небольшому крыльцу с коваными перилами и нажал на кнопку звонка. Меня не заставили долго ждать – дверь распахнулась, и передо мной возникла настоящая немецкая фрау: фигуристая, но не очень симпатичная блондинка лет сорока в темно-сером платье с деловито собранным на затылке пучком волос.
- Здравствуйте. Здесь живет Регина Бауэр?
- Да. Но ее нет дома.
- Жаль, - вздохнул я. – Зайду попозже.
Я повернулся и медленно направился по ступенькам вниз.
- Эй, герр, - окликнула меня немка. - Вы можете подождать фрау Бауер в гостиной. Она должна вернуться с минуты на минуту.
Экономку звали Луизой. Несмотря на несколько суровый внешний вид, она оказалась весьма доброжелательной особой. Убедившись, что я уютно устроился в кресле, женщина исчезла и вновь появилась с чашкой ароматного чая и свежеиспеченными пирожными.
Наслаждаясь предложенным угощением, я внимательно осматривался вокруг. Гостиная была выдержана в спокойных бежевых тонах, мебель недорогая, но вполне удобная, стены украшены огромными – в половину стены - гобеленами с живописными ландшафтами. Мастер, создавший их, был поистине волшебником – ему удалось удивительно точно передать первозданную красоту природы.
Допив чай, я поднялся и прошелся по гостиной. Мое внимание привлекла картина, висящая над камином. Издали пейзаж, изображенный на нем, показался знакомым. Я приблизился, чтобы убедиться, что не ошибся – на гобелене устремились высоко в небо белые башни Малфой-мэнора.
В прихожей раздался звонок, затем торопливые шаги Луизы и женские голоса. Я напрягся – меня ждала встреча с человеком, которого я всю свою сознательную жизнь считал умершим. И непросто с посторонним для меня человеком, а моей бабушкой – матерью Люциуса; с женщиной, чья жизнь и чье неожиданное воскрешение стали для меня одной большой загадкой.
Дверь в гостиную отворилась.
- Добрый день! Луиза сказала, что Вы меня ждете. Прошу прощения, что задержа…
На меня посмотрели знакомые пепельно-серые глаза, точно такие же, какие я видел в зеркале у собственного отражения.
- Драко?! – женщина схватилась за сердце. - Господи, неужели…?
Я слабо улыбнулся и выдавил из себя:
- Да, это я. Здравствуйте, фрау Бауэр.
- Бог мой! – на мгновение показалось, что она потеряет сознание от нашей неожиданной встречи. Но дама перевела дыхание, и мгновение спустя я оказался в ее крепких объятиях.
- Я так рада, - прошептала она, отодвинувшись и внимательно вглядываясь в мое лицо. – Я предполагала, что ты однажды решишь отыскать меня и приедешь сюда. Но и представить себе не могла, что это произойдет так быстро! И не нужно называть меня столь официально, для тебя я просто Регина.
Женщина вновь порывисто обняла меня.
- Садись же, Драко, - Регина указала мне на диван, с которого я поднялся несколько минут назад. – Как ты нашел меня? Рассказывай. Я хочу знать все-все-все.
- На твоем письме обратным адресом стоял «Баден-Баден». Отыскать тебя в столь небольшом городе не составило труда.
- Фрау Бауэр!
Мы обернулись. В дверях гостиной стояла экономка:
- Прошу меня простить, но стынет обед. Приглашайте внука к столу.
Бабушка покачала головой и рассмеялась:
- От тебя, Луиза, ничего не утаишь.
Женщина смущенно пожала плечами:
- В вас разве что слепой не заметит родство. А поскольку молодой человек не может быть Вашим сыном, то вероятнее всего он Ваш внук.
Регина довольно рассмеялась, и, полуобернувшись ко мне, спросила:
- Драко, пообедаешь с нами?
- С удовольствием, - вежливо ответил я, стараясь забыть о только что съеденных пирожных и выпитом чае.
*****
Уже было почти утро, когда мы разошлись по своим комнатам. Но и ложась спать в заботливо подготовленную Луизой постель, я чувствовал невозможность заснуть в эту ночь – время удивительных открытий и горьких разочарований.
Она была удивительным человеком – Регина Бауэр, бывшая Малфой. Дома, когда я мысленно пытался представить себе мать Люциуса, она являлась мне некой старухой, довольно сухой и чопорной, как многие в ее возрасте высокородные дамы, любящие высказывать свое мнение об испорченных нравах современной молодежи и постоянно всех поучающие. Я рад, что ошибался на ее счет.
Ей было где-то чуть больше шестидесяти, но ее нельзя было назвать старой. Более того, она все еще оставалась красавицей
. Задорные лучащиеся глаза с легкими морщинками у уголков, звонкий заразительный смех, ямочки на щеках – и я уже не видел седины в ее волосах, устало опущенных плеч и судорожно сжатых кулаков, когда она рассказывала о своих взаимоотношениях с мужем и сыном.
- Прости, Регина, но я ничего о тебе не знал. И если бы не твое письмо…
Она грустно улыбнулась:
- Неудивительно. Миссис Малфой исчезла много лет назад. Вместо нее появилась фрау Бауэр. А как на послание отреагировал Люциус?
Я задумался:
- Он не столько удивился, сколько испугался. И, похоже, он предполагал, что ты жива, но не хотел, чтобы мы с Нарциссой знали об этом.
- Нарцисса – это твоя мама, – она скорее утверждала, чем спрашивала.
- Да. Регина, я много думал, но так не смог понять, зачем отцу нужно было обманывать нас все эти годы? И почему он отказался от тебя, своей матери?
Одетая в шерстяное домашнее платье с длинными рукавами, она сидела на кресле, поджав под себя ноги, словно девчонка, и внимательно смотрела на меня:
- Драко, это твой дед – Абраксас - решил выкинуть меня из своей жизни и объявил всему миру, что я умерла. Люциус лишь поддержал его. Ответ на все твои вопросы один-единственный, и он на удивление прост – чистая кровь.
Я нахмурился:
- Не понимаю. Объясни. Ты же чистокровная волшебница. Я знаю твою родословную наизусть – там нет ни сквибов, ни предателей крови. В чем же дело?
Регина сделала глубокий вдох:
- А что ты скажешь на то, что… это именно я предательница крови?
- Ты-ы-ы?
- Да, Драко, я. Я полюбила магла, будучи замужней женщиной. Твой дед узнал об этом. За это он и превратил меня в «живой труп», за это я и лишилась сына. Одно упоминание о маглах вызывало у Абраксаса чувство ярости, а у Люциуса – презрение. Надеюсь, ты, узнав правду, не отвернешься от меня, как это сделал твой отец?
- Нет, - я покачал головой. Как я мог осуждать ее, если и сам полюбил маглорожденную девушку? – Расскажи мне о себе.
Регина спустила ноги вниз и выпрямилась в кресле:
- Хорошо.
- Фамилия «фон Вестфаллен» - одна из древнейших чистокровных в Германии, - начала она. - Я была поздним и единственным ребенком в своей семье. Училась в Дурмстранге. Мой отец был ярым сторонником Геллерта Гриндевальда (ты слышал о нем?). Он всецело поддерживал идеи этого темного и могущественного мага – завоевание всего мира с целью провозглашения господства волшебников над маглами. Гриндевальд установил в Европе диктаторский режим, убив многих, несогласных с его теорией.
- Вольфганг фон Вестфаллен, мой отец и твой прадед, как и сам Гриндевальд, - рассказывала Регина, - после проигрыша финальной битвы с Альбусом Дамблдором в 1945 году был заключен в Нурменгард, где и скончался через три года. По завещанию, оставленному отцом, я сразу после наступления совершеннолетия должна была выйти замуж за сына одного из соратников отца. Поэтому, едва мне исполнилось семнадцать (отца к тому времени не было уже четыре года), как мать устроила мою свадьбу с Абраксасом Малфоем. Он оказался старше меня на целых десять лет. Я в сравнении с ним была совсем юной и неопытной девочкой. О каких-либо чувствах не могло быть и речи. А после первого года совместной жизни в моей душе не осталось ничего, кроме страха и ненависти к собственному мужу.
Регина задумалась, не зная, стоит ли продолжать. Я легонько коснулся ее руки, она подняла на меня печальный взгляд и попыталась улыбнуться:
- Абраксас был тяжелым человеком. Чтобы я ни делала – все было не так. Ни разу за все годы я не смогла угодить ему. В один день его раздражало мое хорошее настроение, в другой – мой грустный вид. Он ненавидел, когда я пыталась спорить с ним, но еще больше его выводило из себя мое молчаливое согласие. Абраксас был недоволен мной постоянно. Все эти годы я жила как на раскаленной плите. Кроме того, у него иногда случались внезапные вспышки гнева, во время которых он не мог или не хотел контролировать себя. А я порой, и понятия не имела, чем вызвала его негативные эмоции. Даже после рождения Люциуса ничего не изменилось. Заниматься воспитанием сына он мне не позволил, заявив, что я плохая мать.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 26 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |