Водан известен как правитель Валхаллы – Чертога Павших, где избранные эйнхерии (einherjar – одинокие/единственные воины) сражаются днём и пируют каждую ночь, готовясь к Рагнарёку. Хотя Снорри представляет Валхаллу как Северные Небеса, доступные только избранным, убитым в бою, по контрасту с Хель, куда попадают все, встретившие иной конец, эта точка зрения выглядит поздней, развитие веры в Валхаллу обсуждается далее в главе “Душа, Смерть и Возрождение”.
Неотделима от веры в Валхаллу и вера в валькирий (walcyriges, valkyrjur) – женщин, что выбирают убитых для Водана и подносят питьё богу и героям в Валхалле. В раннем Асатру слово “валькирия” (прим. - valkyrja; имеется начало современного возрождения язычества) использовалось для обозначения женщины, подносившей питьевой рог во время ритуала, это было также почетное именование сильной женщины или же, иначе, технический духовный термин для прекрасной женственной сущности, которая защищает, учит и вдохновляет высшую часть души. О валькириях будет сказано дальше в разделе “Существа”, здесь же достаточно упомянуть, что читая об их бытии, которое лучше всего подтверждено старинными источниками, можно прийти к выводу что они, по-видимому, являются частями самости Водана, посылаемыми вдаль в женственной форме. Сам бог называет себя Валькъёсанди (Valkjösandi, Посылающий Валькирий), мужское отражение женственных валькирий, и имена валькирий – Гёндуль (Göndul вероятно связанное с gandr – магический посох или жезл) зеркально хейти Одина Гёндлир (Göndlir). Имена валькирий Херфьётур (Herfjötur, боевые оковы) и Хлёкк (Hlökk, путы) похоже, произошли от умения Водана накладывать боевые оковы, Скёгуль (Skögul, Кричащая) может быть связано с хейти Одина Видхримнир (Viðhrimnir, Тот, кто кричит против/Кричащий обратное)). Валькирии часто действуют как посланницы Водана и, как отражено у Вагнера, олицетворяют его волю. “Речи Хакона” Эйвинда Погубителя скальдов (Eyvindr Finnsson skáldaspillir) рисуют Одина посылающим Гёндуль и Скёгуль выбрать Хакона Доброго в битве и принести его обратно в Валхаллу, в “Саге о Вёльсунгах” бог посылает валькирию с яблоком плодородия для одного из его героев (прим. – “Саге о Вёльсунгах” гл.1, яблоко предназначалось Рери сыну Сиги).
Наиболее известные животные Водана – вороны и волки, описанные в Северной литературе как те, кто кормится “ячменём Игга” – телами убитых в бою. Его два ворона, Хугин (Hugin, Погруженный в размышления/Размышляющий или Дерзский/Отважный) и Мунин (Munin, Помнящий/Внимательный или Желающий), летают повсюду каждый день, принося ему новости со всех миров. Имена воронов часто некорректно переводят как “Мысль” и “Память”, но в действительности это прилагательные. Наши предшественники считали, что увидеть перед собой двух летящих воронов – знак великой благосклонности Водана, особенно перед битвой. Когда Хакон ярл Хладира, насильно крещённый, сумел освободиться и пробивался домой, “он совершил большое жертвоприношение. Тут прилетели два ворона и стали громко каркать. Ярл решить, что, значит, Один принял жертвоприношение и будет помогать ему в бою. ”(“Круг Земной”, “Сага об Олаве сыне Трюггви”, разд.27, (прим.- пер. М. И. Стеблин-Каменского)). Ворон так же связан с Воданом благодаря своему отношению к виселицам, а именно: “Невозможно … однозначно определить, стал ли ворон сперва ассоциироваться с Одином как птица виселиц или птица битв, германская практика жертвоприношений через повешение пленных после боя могла на практике сделать различия между двумя источниками питания ворона бессмысленными” (Гранди, “Ворон в культе Одина” (Grundy, The Raven in the Cult of Óðinn) – неопубликованный раздел диссертации).
Волки Одина зовутся Гери (Geri) и Фреки (Freki), оба имени означают “Жадный/Прожорливый”. В своём описании Валхаллы “Речи Гримнира”, 19 сообщают нам. что “Гери и Фреки кормит воинственный Ратей Отец; но вкушает он сам только вино, доспехами блещущий”. В Северной и англосаксонской поэзии “насыщать волков” было обычным обозначение для убийства человека, но здесь образ великого вождя, кормящего собак в своих палатах – двойной, показывающий Водана как блистательного правителя Дома Богов и как тёмного правителя усеянного телами поля боя. Волки демонстрируют свирепую сторону боевой мощи Водана. Его воинами были берсеркеры и оборотни, часто именуемые úlfheðnar (волчья шкура) из –за использования ими волчьих шкур для перехода в данное состояние духа, в этот wod. Самое известное изображение такого воина – на одной из матриц для изготовления накладок на шлем из Торслунда (Torslund, Швеция) (прим. местечко на о.Эланд, Швеция, бронзовые матрицы датируются VIIв.). На матрице изображён человек в волчьей шкуре, держащий копьё перед одноглазым вооруженным танцором, который носит шлем с рогами, заканчивающимися птичьими головами. Аналогичные фигуры также появляются на пластинах с ножен меча из Гутенштайна (Gutenstein, Нижняя Австрия) и в могиле из Кунгсенгена (Kungsängen,Швеция ок.800г.).
Помимо воронов и волков, Водан имеет также восьминогого коня по имени Слейпнир (Sleipnir, Cкользящий), на котором он путешествует по мирам. Лошадь изображена на Готландских резных камнях Ардре VIII (Ardre VIII) и Алског Тьенвиде I (Alskog Tjängvide I). Было много рассуждений о значении ног Слейпнира. Самая простая причина – что восемь ног на рунических камнях были способом показать скорость лошади, и только позже стали специфической особенностью коня Одина. Однако, в “Мифах и религии Севера” (Myth and Religion of the North) Турвилль-Петре сообщает нам, что “видения, предвещающие смерть, часто появляющиеся верхом на серых…(и) изуродованных лошадях с различным числом ног, широко известны как предвещение зла.” (стр.57). Х.Р.Эллис-Дэвидсон (H.R. Ellis-Davidson) утверждает, что возможна связь между восьминогим Слейпниром и погребальной процессией с 4-мя людьми, несущими гроб, она так же упоминает про азиатскую шаманку и её восьминогую лошадь (“Боги и мифы Северной Европы”, стр.142-143). Восемь ног Слейпнира так же могут быть отражением восьми миров, окружающих Мидгард.
Водан появляется лично как змея и орёл, принимая обе формы во время поиска мёда поэзии, два его хейти (heiti, замены имени), Офнир (Ófnir, Свивающий либо Открывающий либо Подстрекатель) и Свафнир (Sváfnir, Усыпитель) также были в списке имён змей, что подгрызают корни Мирового Древа.
В прежние дни культ Водана особо включал человеческие жертвоприношения. Хотя он был не единственным божеством, которому отдавались людские жизни, в его культе это было принято в большей степени. Эта практика, конечно же, не может быть продолжена. Тем не менее, был другой способ “человеческой жертвы”: посвящение своей собственной жизни Водану, посвященный таким образом известен как feigr (обреченный) – готовый и желающий в равной степени жить или умереть для бога. Лучше всего об этом сказал Сигмунд Вёлсунг, после того, как появившийся Один сломал меч, некогда данный им же герою. Когда супруга Сигмунда Хьёрдис нашла его раненного на поле, она спросила, можно ли ему помочь, он же ответил: “Многие живы, когда мала надежда; но меня оставила удача (heill), так что не желаю я, что бы меня лечили. Один не хочет, чтоб я обнажал меч снова, раз теперь разбил его. Я сражался, пока он желал этого.” (прим. - цитируется по английской версии текста). Эмблема, называемая валькнут, состоящая из трёх переплетённых треугольников, прочно связана с Воданическим жертвоприношением и/или смертью в битве, по крайней мере, в этом контексте она появляется на резных Готландских камнях.
Хотя ещё ведутся академические дискуссии о том, что этот знак мог означать в прежние времена, язычники сегодня считают, что валькнут – знак тех, кто отдаёт себя Водану и носить его должны только те, кто желает пасть по его выбору. Старосеверная реконструированная форма *valknútr – “узел убитых” – основывается на современном норвежском названии valknut для вышитого или тканого узора.
Один имеет двух братьев, с которыми создавал мир, их имена Вилли (Vili) и Ве (Vé) (прозаическая Эдда) или Хёнир (Hœnir) и Лодур (Lóðurr) (“Прорицание вёльвы”). Хенир появляется как брат Водана в других мифах, к примеру, как один из заложников, отданных Ванам, Лодур часто интерпретируется как Локи, в связи с мифами, в которых Один, Хенир и Локи вместе путешествуют по мирам. Vili и Vé означают “Волю” и “Святилище”, они часто рассматриваются как ипостаси самого Одина. Де Фрис (De Vries) указывал, что в традиционных германских генеалогиях младшее поколение имеет три аллитерирующих имени, и потому триада Óðin - Vili – Vé возвращает нас назад к Прото-Северному (Primitive Norse) (прим. другие названияProto-Scandinavian, Proto-Nordic, Ancient Nordic, Old Scandinavian, Proto-North Germanic), ещё перед потерей начального “W” перед “o” и заменой “w” на “v”, которое является одним признаков перехода от Прото-Северного к Старо-Северному (Old Norse) (“История древнегерманской религии” II, стр. 281(Altgermanische Religionsgeschichte II, p.281)).
Священные места, посвящаемые Водану в древности, включали горы, поля, озёра, потоки, и, наконец, болота и могилы. Он сам часто представляется богом ветра, особенно штормового ветра, но столь же присущ ему водный аспект: в рассказе о смерти Синфьётли он является тем, кто правит судном мертвых в тёмных водах, и “Песнь о Харбарде” так же показывает его перевозчиком.
Камни, которые можно связать с этим богом в наши дни – это метеориты и ляпис-лазурь. Поскольку ясень использовался для древок копий, он, как кажется, может быть деревом Водана, тис так же видится его деревом из-за его тесной связи с магией (особенно с рунической магией) и смертью. Упоминания 19в. говорят о красных мухоморах (англ. fly agaric) как о порождении пены, капающей с губ Слейпнира, но похоже, это порождение немецкого романтизма. Так же весьма сомнительно, что бы красные мухоморы или любая другая психотропная субстанция использовалась для возникновения состояния берсеркера, хотя мухоморы имеют долгую историю использования в шаманизме. (Примечание: красный мухомор ядовит, если не приготовить его надлежащим образом – не пытайтесь проделать это дома). Европейскую мандрагору (не путать с американской мандрагорой или подофилом (англ.May-Apple)) так же можно счесть подходящей для работы с Воданом, так же как боярышник и полынь (чернобыльник).
Напиток наиболее связанный с Воданом – мёд, благодаря очевидной связи мёда и скальдического искусства. Упоминание в “Речах Гримнира” “вина” могло подчеркивать статус Водана, т.к. вино было редким напитком, привозимым в Скандинавию из южных стран, в статье в “Skalk” (прим. - датское периодическое издание, специализирующееся на истории, археологии и культуре) Кристин Фелл (Christine Fell) замечает, что это слово могло использоваться для любого вида сброженного фруктового напитка. Особенно в поэтическом использовании оно могло быть ссылкой на алкогольные напитки вообще. Так же в наше время находят, что акавит (прим. – akavit, скандинавский напиток крепостью ок.40гр., спирт из зерна или картофеля, настоянный на травах) является хорошим напитком для обращения к Водану.
Составители:
• Фрейя Асвинн (Freya Aswynn), Старшая (англ. Еlder, ступень посвящения по внутренней градации англосаксонской общины Трота)
• Стефан Гранди (Stephan Grundy (резюмировано Квельдульвом Гундарссоном (Kveldúlfr Gundarsson) на основании находящейся в доработке докторской С.Гранди: “Культ Одина: Бог Смерти?” (The Cult of Óðinn: God of Death?))
• Квельдульв Хаган Гундарсон (Kveldúlfr Hagan Gundarsson), Хранитель учения (англ.Warder of the Lore, ступень посвящения в англосаксонских общинах Трота)
• Диана Паксон (Diana Paxson), Старшая
• И все члены Трота, принимавшие участие в обсуждении темы "Глаза Одина"
Глава 11 - Локи (Loki)
© перевод – Tradis
Они спешат к своему концу,
они, полагающие себя прочно стоящими.
Мне почти стыдно работать с ними.
Я чувствую страстное искушение
Вернуться снова в языки пламени.
Уничтожить тех,
кто однажды усмирил меня,
вместо того что бы глупо идти вместе со слепыми,
хоть они и божественнейшие боги!
Что не кажется мне глупым.
Я подумаю над этим: кто знает, что я сделаю?
Рихард Вагнер, “Золото Рейна”, сцена IV
Этот коварный друг богов наиболее неподдатлив к серьёзным методам анализа, делящего его на мифологические и фольклорные элементы. Само собой, его ловят время от времени и кладут на анатомический стол, тело вскрывают и внутренние органы нумеруют как принадлежащие частично духу зерна, частично духу природы и частично чему-то ещё; но анализу никогда не удаётся лишить его ловкости и проворства, он скользит из-под рук анатомов и вскакивает на ноги, готовый к шокирующим шуткам" (Грёнбех (Grønbech), II, стр.330-331).
Немного есть богов и богинь, который вызывают такую сильную и немедленную реакцию среди последователей Северных путей как Локи. Особенно в ранние дни возрождения язычества его представляли почти как "Северного Сатану", никогда не призываемого и, обычно, не признанного как божество - за немногими исключениями, как, например, Алиса Карлсдоттир (Alice Karlsdóttir), чья статья в “Бореалис” (Borealis) про Локи остается одним из наилучших языческих исследований его характера (эта статья позже была перепечатана в “Гнозисе” (Gnosis)). Есть еще многие в германской религии, кого шокирует сама идея предоставить Локи любого рода почитание или духовное внимание, и кто не в силах представить себе, что можно, следуя Северным идеалами чести и верности, так поступать. Они рассматривают Локи как своего рода Северного Сатану. Мысль, что кто-то может называть себя "асатруа", верным асам, и в то же время поклоняться или даже работать магически с тем, кто частенько трудится, чтобы приблизить их конец, - все еще воспринимается как немалый вызов, и, в самом деле, открыта для дискуссии. Тем не менее, есть несколько верных, кто, подобно самому Водану, находят Трикстера кем-то, с кем стоит разделить рог. Тут предоставим слово одному из таких людей, Полю Стайгерду (Paul Stigеrd)...
--------
В картину асов Локи не вписывается. Он - ни доблестный воин, ни воплощение мирового плодородия, ни Знающий с мудростью веков. Он не представляет божественный уровень чести, силы, смелости, или любой идеал тевтонского общества. В картину Асатру Локи по-прежнему не вписывается. Книги, имея дело с Северными богами как с субъектами религии или магии, склонны тратить на него по полстраницы. Вполне достаточно, чтобы дать представление о Творящем-Вред, но не достаточно, чтобы сподвигнуть задуматься о нём читателя. Вопросы к асатруа вызывают аналогичную реакцию. Никто, кажется, не хочет думать о Локи, он просто не вписывается.
Тем не менее, Локи вездесущ в Северной мифологии. Если наши языческие предки хотели бы проигнорировать его так же, как поступают современные асатруа, он был бы кратко упомянут в Эддах, а не доводил через раз Тора до бешенства. Очевидно, Локи всё же куда-то вписывается.
Учёные труды по Северной мифологии и язычеству также имеют с ним дело лишь поверхностно. Поэтому были написаны книги, посвященные сыну Лаувейи персонально. Де Фрис (De Vries) написал "Проблему Локи" (The Problem of Loki) в 1933, и Рутова (Rooth) работа “Локи в Скандинавской Мифологии”(Loki in Scandinavian Mythology) вышла в 1961. С Локи имели дело академически. Тем не менее, возрождение религии Одина и Тора не позволяет оставить злодея в покое. Локи требует отдать ему должное.
Проблема возникает, однако, при попытке понять, кто такой Локи. Это - вечная проблема неоязычников. Почитание божества, которое заключает в себе более чем одну концепцию, препятствует легкому осознанию. Пламяволосый поднимает сложности на новый уровень, не только представ во множестве различных, даже несовместимых аспектов, но и требуя хотя бы минимальных усилий анализа, чтобы эти аспекты понять. Он не только не позволяет себе быть понятным, никто, кажется, не хочет понять его.
Тем не менее, познание крови Ода (прим. – вероятно, имеется в виду побратимство с Одином) возможно, во всяком случае, оно желательно. Но если действовать, исходя из этого, перед неоязычником встаёт другая проблема: как примирить себя с божеством. В самом общем случае изначальный языческий культ ряда богов выглядит ужасным: “кровавый орёл” и ему подобные обряды более нежелательны. Но в данном случае, сам бог является достойным осуждения. Понимание Локи на уровне интеллектуальном становится такой же проблемой, как и работа с ним на духовном уровне.
Вероятно, наизлейший поступок, связанный с Локи - убийство Бальдра. Для большинства асатруа, это без сомнения, представляется наихудшим преступлением из возможных: убийство бога. И Отец Волка даже не раскаивается по этому поводу, как следовало бы.
Эдда не сообщает о времени, проведённом Бальдром в Ётунхейме, за изучением местных идей, до того, как он вернулся, что бы подрывать устои богов. Он учил их миру и стал самым любимым асом. Он распространял цветы и концепцию утопии. Он действительно убедил божества войны быть милыми. Пока не известно, почему прочие были столь легковерны, Локи же одурачен не был. Он обнаружил слабость миролюбивого чудака к омеле, которую было трудно найти, поскольку она не росла в Исландии, и хорошо использовал это знание.
Конечно, это не всерьёз. Бальдр не собирался уничтожать силу асов, но его учение, несомненно, имело такой эффект. Рагнарёк должен был прийти раньше, и боги не имели бы шансов в Хель. И если бы Локи просто выступал против этого божественного хиппи, никто не стал бы слушать. В конце концов, кто верит Локи? Они бы только связали ему руки изгнанием, что бы он не причинил вреда Цветочно-могучему. И его меры стали бы бесполезны.
(примечание Хранителя (прим. - Warder, страж, ступень посвящения в англоязычных организациях): изображение Бальдра у Снорри как доброй, приятной, мирной христоподобной фигуры является почти несомненно значительным искажением исходного воинственного характера бога. Данный вопрос подробнее обсуждается в главе про Бальдра, где духовный смысл этого мифа детально рассмотрен. Но если брать во внимание именно то, что судя по всему Снорри, сделал, то его Локи следует поаплодировать как силе изменения, которая - даже в литературной работе - появляется, чтобы удерживать силы стагнации от ослабления Асгарда. Конечно, никто не благодарит парня, который раскачивает лодку! – К.Х.Г. (KHG, Квельдульв Хаган Гундарссон)).
Но есть и другие презренные действия, другие злодеяния, совершённые Небесным Бродягой. Его фамильное древо читается как литания напастей и проклятий (как будто он в ответе за свою родню!). Он, несомненно, является отцом Мирового Змея, Волка Фенрира, и Хель, братом Бюлейста (Býleistr, Хромой) и Хельблинди (Helblindi, Смертельнослепой, один из наименее любимых аспектов Водана – К.Х.Г.), а так же матерью Слейпнира, восьминогого коня Одина. И если Бальдр приобрёл, в конце концов, сходство с Христом во времена записи текста Эдды, очевидно, что точно так же Локи мог иметь потомство, подобное Люциферу. Тем не менее, поскольку дети Локи от его другой жены, Сигюн, вышли замечательными, возможно, прочие унаследовали черты Ангрбоды, их матери? Если так, это ещё не вопрос материнской наследственности, но это совершенно другая тема.
Остаётся первоначальный негативный образ Локи как вора. Много раз он зло шутит или крадет некое сокровище и приводит в возмущение асов. Тем не менее, они не просто наказывают его или вышвыривают прочь, они требуют, чтобы он решил проблему. Что он и делает всякий раз. У него есть признак, общий для трикстеров (=обманщиков) всего мира: снабжение. Подобно тому, как Прометей дал огонь людям, Саммаэль дал Адаму и Еве Яблоко Познания, и Ворон дал миру свет, Локи под именем Лодур, имеет силу наделить разумом ("Прорицание вёльвы" упоминает “жизненную силу и хороший вид” –прим. К.Х.Г. (прим. - в пер. А Корсуна – “а Лодур — тепло и лицам румянец”)) человечество, он же в силах возвратить что-то из того, чего он лишает Асгард. Фактически, он, весьма вероятно, единственный, кто способен добыть вновь эти вещи. Проще говоря, у него есть власть давать и брать, и только он обладает властью вернуть назад то, что он взял.
Вот одна из причин почитать такого бога. Когда что-то исчезает загадочно, Тюра, конечно же, ни в чём нельзя обвинить, но он так же и не сможет помочь в поисках. Потерянные объекты – область Локи, и хотя его последователи имеют большие шансы на утрату того, чем обладают, они не остаются с потерей.
Другая сфера действия Локи - вечеринки, особенно их срыв. Локианцы являются и входят без доклада, и пытаются избежать участи быть вышвырнутыми так же безжалостно как Ядоглазый в “Перебранке Локи”. С другой стороны, асатруа, которые хотят, чтобы их праздники проходили гладко, должны не обижать, но ублаготворять Локи. В отличие от греческой богини Эрис (прим. – богиня раздора), он не придирается к людям только потому, что они удостоились его внимания.
Фактически, у него есть много общих аспектов с Эрис, включая плохие каламбуры и умственную маструбацию. Тем не менее, выбравший путь Локи - больше, чем только это, он превращает жизнь в божественное восстание, демонстрирующее персональное существование свободной воли каждый день. Дискордианцы описывают таких людей как “хаосистов”, тех, кто вызывает хаос. “Зенархия” по Кэрри В. Торнли, объясняет подобного рода стиль жизненной философии поклонением Локи, хотя никоим образом не им одним (прим. - “Зенархия” (Zenarchy) - политическая философия Кэрри В. Торнли (Kerry Wendell Thornley), сооснователя дискордианства, учения Кэрри В. Торнли ("Омар Хайям Равенхурст") и Грега Хилла ("Малаклипс Младший"), в кратце: “всё не истинно, включительно с”.))
Например, аспект жизни, о котором Торнли не упоминает - использование компьютеров. Если есть единое величайшее отображение интеллекта и свободы, текущее подобно пламени, то это - энергия, пульсирующая в электронике. Клавиатура – талисман вдохновения и монитор – магический кристалл что бы взглянуть в Источник Урд. Никакой витки (vitki, колдун) не должен обходится без него, тем более, последователь Локи.
Но все проявления свободы без оков, такие как ключи, и интеллекта без ограничений, как например, книги, связаны с Золотым Вором. Вот почему его наказание столь ужасно. В конце “Перебранки Локи”, он был схвачен и помещён в пещеру под землей. Там он был связан кишками собственного сына Нари, над ним подвесили змею, чтобы она капала ядом ему в лицо. Сигюн ловит ужасную жидкость в чашу, пока та не наполнится, и тогда она должна вылить яд, и капли яда попадают в глаза её мужа. Когда он корчится, Земля трясется.
Без сомнения, связывание Локи произошло одновременно с религиозными запретами в Скандинавии. Один из наиболее положительных аспектов Асатру - свободное допущение, что каждый аспект религии - метафора, мотив жизни. О связывание Локи упомянуто в прозаическй вставке после поэмы. Это – добавленное место, так как свободный дух Севера не был связан до времён поздней истории.
В заключение отметим, что подобно тому, как Один, Тор, и даже Фрейр и Фригг имеют тёмные стороны, Локи имеет светлое пятно или два, и как "добро" так и "зло" должны быть принято в любом божестве. Далее, чтобы быть асатруа, следует быть верным всем асам, не только большинству из них. Асатруа имеют столько слоев, сколько есть асов. Подобно тому, как все состоят из небольших частиц более популярных богов, все несут так же и немного Локи в себе. Локи связан по крайней мере 800 лет, возраст тевтонской религии. Теперь его узы ослабевают и мы обретаем его огонь в душе и случайная озорные искры в глазах.
(с)
------------
О том, как представляли Локи наши предшественники, мы знаем вне изложения “Эдд” сравнительно немного. Он не родился асом или ваном: он - ётун, с которым Водан поклялся в кровном братстве. Это не препятствует включать его в число божеств: Скади и Герд - также чистой ётунской крови, и наиболее священная часть божеств - полукровки. Он - сын ётуна Фарбаути (Fárbauti, Жестоко-Бьющий) и существа женского рода, называемого Лаувейей (Laufey, Лиственный Остров). Хотя нет прямого Северного подтверждения для возникшего в девятнадцатом столетии восприятия Локи как бога огня (основанного на ложной этимологии, соединяющей его с logi, пламенем), в натуралистической интерпретации можно прочитать его рождение как происходящее от молнии, оставляющей лес в огне - событие, по своей сути, разрушительное, но часто необходимо для здоровья земли. Можно даже прийти к мысли, что подобно лесным пожарам, Локи приносит настоящее опустошение в долговременном масштабе только тогда, когда его удерживают от исполнения его скромной работы по разрушению (ведущей, однако, к новой жизни) на некоторый срок.
Локи имеет несколько хейти (heiti, замена имени), включая Хведрунг (Hveðrungr, Ревущий?) – “Прорицание вёльвы”,55, “Перечень Инглингов”,32, Лофт (Loptr, Путешествующий в воздухе или, как Поль переводит - "Небесный бродяга" (прим. - в оригинале Skywalker, но вообще-то Lopt означает просто “воздух/высь/небо”)), и, возможно, Лодур (Lóðurr, этимология затруднена). Снорри описывает его красивым, и он обычно выглядит как невысокий худощавый человек с огненно-рыжими волосами. Небольшой рост удивляет, так как он, как предпологается, родич ётунов; но другие (по большей части Тор), вечно угрожают или бьют его, и он, кажется, не в состоянии защитить себя физически. С другой стороны, Хеймдаль, как Страж Асгарда, предположительно, хороший воин, а Локи оказывается равен ему в Рагнарёк...
Локи не только вечно втравливает асов в проблемы и выручает из них вновь - но его решения всегда приносят им больше благ, чем они имели прежде. Слейпнир, стены Асгарда, копье Водана, Молот Тонара, золотые волосы Сив, золотой вепрь и корабль Фро Инга, принятие в круг богов/богинь Скади - мы должны поблагодарить за них Локи. Он не делает таких вещей из преданности, черты, которую он демонстрирует редко (фактически, спасая собственную шкуру, он однажды обманул своего хорошего друг Тонара, приведя его в засаду в Ётунхейме без Молота и перчаток). По большей части его мотивация держится на страхе наказания за что-то, что он сделал плохого раньше. Тем не менее, многие могут подумать, что репарации, которыми он завершает дело, далеко перевешивают исходный ущерб. Даже когда он в наихудших отношениях с асами, он неумышленно полезен: скрываясь от их гнева, он изобретает рыболовную сеть. Когда Локи слышит приближение Тора, он сжигает её, затем прыгает в реку и оборачивается лососем - но образец сети остается в пепле, так что асы могут воссоздать её, и Локи оказывается пойман своим собственным изобретением и быстрыми руками Тора.
Локи так же иногда бывает полезен, и если он не был изначально ответственен за проблему. В Эддической поэме “Песнь о Трюме”, например, он не имеет ничего общего с кражей Молота Тора- но именно, он выясняет, где Молот и что Трюм хочется взамен. Так же он быстро соображает, как прикрыть Тора, что бы того принимали за Фрейю в течении всего свадебного пира, на котором переодетый бог проявляет явно неженский характер. Он также заходит далеко по зову долга, чтобы заставить Скади рассмеяться: привязывает один конец веревки к бороде козла и другой к собственным яйцам, затем начиная игру с козлом в перетягивание. Все истории, в которых Локи спасает дело (независимо от того, был ли он тем, кто почти погубил его), указывают, что возможно не столь плоха идея обращаться к нему за помощью в скользких ситуациях. В одной из наших старейших cкальдических поэм, Haustlöng, которая описывает вторичное похищение Локи Идунн – теперь из дома ётуна Тьяци, Локи назван "друг Одина", "друг Тора", и "друг Хёнира". Симек (Simek) предполагает, что это, вместе с его в основном хорошим изображением в стихе и мифе, "могло бы, возможно, указывать на первоначальную, более положительную роль Локи в германской мифологии" (“Словарь”(Dictionary), стр. 315).
Локи часто появляется как спутник Тора в путешествиях в Ётунхейм. Фактически, Перейра (J.S. Pereira) предположил, что путешественнику в очень опасных районах пойдёт на благо обратиться к Тонару и Локи вместе. Хотя он все же подчеркивает, что так следует, вероятно, делать только во время величайшей необходимости и наиболее интенсивной опасности, такой, как например, пребывание в зоне военных действий, где общественный порядок уже разрушен, так что аморальная быстрота ума Локи будет наилучшим выходом в ситуации. В этом случае Тонар должен не только даровать силу и выносливость, нужные для подобного путешествия, но также дать ориентир стабильности, лежащей на другой стороне хаоса и надежду путешественнику вновь добраться до спокойных мест. Для более обыденных поездок, есть подозрение, призыв Локи (с или без Тонара), в лучшем случае, будет приглашением к потере багажа. Опять же, Локи может быть именно тем богом, к которому стоит обратиться c просьбой возвратить потерю. Хотя мы предлагаем страховать вещи прежде, чем привлекать его внимание к ним!
Несмотря на своё обычное обаяние, Локи появляется в качестве ужасающей фигуры в Рагнарёк, когда вся его мощь направляется на разрушение - когда он ломает свои цепи и ведет духов зловещих мертвецов через море на судне с названием “Нагльфар” (Naglfar, от nagl (ноготь) и far (корабль)), которое сделано из ногтей пальцев рук и ног трупов. Кроме того, один из его сыновей - погибель Водана и другой - Тонара; а если Сурта рассматривать как его родича, что кажется вероятным, то почти исключительно клан Локи вершит судьбу богов. Следует также не забывать, что он - бог землетрясений, лесных пожаров, и тому подобного.
Самые ранние свидетельства, которые у нас есть о Локи – “брактеаты Бальдра” эпохи Переселения народов, на которых крылатая фигура - вероятно Локи в соколином наряде Фрейи - стоит перед жертвой. Одно изображение, которое, скорее всего, относится к Локи, также сохранилось со времён Эпохи Викингов. На камне для защиты кузнечных мехов от жара из Снаптуна (Snaptun,upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/5/57/Lok...), обнаруженный около Хорсенс (Horsens) в Ютландии (Jutland, Дания) (теперь перенесен в Музей Древней Истории в Моесгерде (Moesgеrd) около Эрхуса (Еrhus)) изображено усатое лицо с губами, сшитыми вместе: сюжет мести карлика Броки, когда Локи остроумно избежал платы за проигранный спор, где ставкой была его голова. Хоть нет способа узнать это достоверно, можно догадаться, что симпатии кузнеца были на стороне карлика и что эта конкретная сценка на камне для кузнечных мехов была предупреждением Локи, чтобы тот не слишком резвился в кузнице: фактически, практическое предназначение камня состояло в том, чтобы защищать мехи от жара пламени, которое эти же мехи подпитывают управляемым потоком воздуха. Такое использование его образа также предлагает возможность происхождения Локи не от ётунов гор и льда, но от огненного племени Сурта из Муспельхейма.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 31 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |