|
Читайте также: |
приступать к рассмотрению всего этого, мы должны
вспомнить о всех фактах этого двойного
ВЕДИЧЕСКИЕ МИФЫ ОБ УТРЕННИХ БОЖЕСТВАХ Ш
сочетания и посмотреть, насколько широко они
встречаются в ведической литературе.
Начнем с солнца. Оно описывается как семиконное
(V, 45, 9), а его колесница — как влекомая
семью конями и имеющая семь колес, или
одного коня о семи головах (I, 164, 3). Указывается,
что эти семь коней гнедой масти (I, 50, 8),
но в гимне (IX, 63, 9) говорится, что в его
колесницу впряжены десять коней, а в гимне
(I, 164, 14) сказано, что колесо бога года тоже
влекут десять коней. В Атхарваведе же указывается,
что колесница солнца восьмиконная (XI, 4, 22).
В Ригведе же и Индра именуется богом, у которого
семь лучей, и семилучевой называется его
колесница (II, 12, 12; VI, 44, 24), тогда как в
гимне (V, 33, 8) его влекут десять белых коней,
а в гимне (VIII, 24, 23) он назван «десятым новым
» («дашамам навам»). В «Тайттирийя Араньяке
» (III, 11, 1) Индра назван десятизначным, и тут
следует отметить, что и в Авесте, в «Бахрамяште
», говорится о десяти воплощениях Веретрагхны
(Вритрахана), и это особо подчеркивается. Среди
тех, кому Индра покровительствует, мы видим
Даша-дью, то есть Десятикратно светящего (I, 33,
14; VI, 26, 4), но некоего Дашони, имевшего десять
рук, или помощников, и также Даша-майу,
обладателя десяти иллюзий, он подчинил Дьотане
(VI, 20, 8). В другом месте указывается, что Дашони
и Даша-шипра находятся вместе с Индрой,
когда он пьет сому у Сьюмарашми (VIII, 52, 2).
Колесницы же бога Сомы и Пушана описываются
как пятцлучевые и семиколесные (II, 40, 3),
а в гимне (IX, 97, 23) у Сомы десять лучей.
В ряде гимнов Агни именуется семилучевым
(I, 146, 1; II, 5, 2), и о его конях говорится, что
У них семь языков (III, 6, 2), но в другом месте
(I, 141, 2) об Агни говорится, что он «дашапрамати
» — «десятикратно укрывающийся», и де
362 ГЛАВА X
сять его тайных прибежищ упоминаются в гимне
(X, 51, 3). Юного Агни называют и «девятым»
(«навамам») (V, 27, 3) в таком же описании, как
слово «дашамам» («десятый»), относящееся к «новому
» Индре (VIII, 24, 23).
О молитвах говорится, что приносящие жертву
жрецы возносят к богам семь молений (IX, 8, 4),
а в гимне (I, 144, 5) указывается на десять. Семь
видов пищи упоминается в гимне (III, 4, 7), но
в гимне (I, 122, 13) говорится о десяти видах. В
«Шатапатха Брахмане» говорится о десяти способах
проведения жертвенных возлияний (I, 8, 1, 34).
В ряде гимнов повествуется о семи жертвоприносителях
(«випрас», «хотарах»), как мы видим
во фрагментах (III, 7, 7; III, 10, 4; IV, 2, 15;
X, 63, 7), но в гимне (III, 39, 5) четко указано,
что Дашагвов десять. И десять же жрецов
упоминаются в «Тайттирийя Брахмане» (II, 2, 1, 1;
И, 2, 4, 1).
Брихаспати, перворожденный жрец, описывается
как имеющий семь ртов (IV, 50, 4), и это
повторяется и в Атхарваведе (XX, 88, 4). Но в
той же Атхарваведе (IV, 6, 1) первый брахман
Брихаспати имеет десять ртов и десять голов. О
семи головах этого брахмана в Ригведе говорится
нечетко, но в одном месте, в гимне (X, 67, 1)
«наш отец», что означает отца Ангирасов, обладает
семью головами знаний.
На семь частей делится земля (I, 22, 16), но о
землях сказано, что их десять («дашавани») (X,
94, 7).
Стойло коров, открытое Ашвинами, имеет
семь *ртов» — входов (X, 40, 8), но удесятеренное
коровье стойло («дашавраджа») упоминается в
гимнах (VIII, 8, 20; VIII, 49, 10; VIII, 50, 9).
В гимне (X, 93, 4) перечисляются семь царей:
Арьяман, Митра, Варуна, Рудра, Маруты, Пушан
и Бхага. Но в гимне (VIII, 5, 38) упоминаются
ВЕДИЧЕСКИЕ МИФЫ ОБ УТРЕННИХ БОЖЕСТВАХ 363
десять златоподобных царей, и о десяти не приносящих
жертв царях говорится в гимне (VII, 83, 7).
И Атхарваведа указывает, что было только десять
древних богов (XI, 8, 10).
По этим указаниям видно, что в одном месте
упоминаются семь коней солнца, а в другом —
десять; равным образом мы видим указания на
семь молитв и десять молитв; семь земель и десять
земель; семь коровьих стойл и десять и т. д.
Так двойные указания не всюду могут быть четко
объяснены во всех случаях, но в целом не вызывает
сомнений то, что ряд упомянутых выше
объектов воспринимается как распадающиеся на
два образа — семизначный и десятизначный. К этому
двойному делению следует добавить и тройственное
— три неба, три земли, три нижних
мира, а также одиннадцатикратное деление богов
в небесах, и земли, и вод, о чем говорилось
выше. В Атхарваведе же упоминаются девять земель,
девять океанов и девять небес (XI, 7, 14),
и это же встречается в «Атхарваширас Упанишаде
».
Теперь ясно, что предложенная Яской теория не
поможет в объяснении всех этих категорий деления.
Можно предположить, что было принято деление
на три для таких объектов, как небо, земля
и нижний мир. Но как нам тогда объяснить все
другие деления, от семи до одиннадцати? Насколько
мне известно, не было сделано попыток
обосновать принцип такого подхода, определяющего
все эти классификации. Но теперь аналогии,
касающиеся семи жрецов, Навагвов и Дашагвов,
могут подсказать нам возможную причину этих
разных способов разделения. Например, то, что
солнце имеет то семь, то десять коней, выглядит
естественно относящимся к семи или десятимесячным
периодам солнечного света, что описано
364 ГЛАВА X
выше. И в таком случае это помогает нам понять
истинное значение этих делений.
Разделение жрецов на семь, девять и десять
выступает как указание на число жертвоприносителеи:
семь хотри, Навагвы и Дашагвы. Их
количество явно служит выявлению одного основания,
одной причины. Родина арьев, расположенная
в древние времена между Северным полюсом
и Полярным кругом, была, видимо, разделена
в представлении людей на разные зоны в зависимости
от количества месяцев, в течение которых
солнце стояло над горизонтом. И о том, что
на древней арктической родине год, исчислявшийся
семью, девятью или десятью месяцами солнечного
света, был более известен, чем год в восемь
или одиннадцать месяцев. Об этом говорят
такие факты, как то, ^что Навагвы и Дашагвы
считались наиболее выдающимися из числа Ангирасов,
а также то, что главным определением
Сурьи было «семиконный», равно как и рассказ
о семи сыновьях Адити, представленных ею богам.
Следует также сказать, что, хотя Ангирасы называются
имеющими разные формы, Арьяман описывается
как имеющий семь главных форм, остальные
его образы не столь существенны, и
упоминается он как семиразовый жертвоприноситель
(X, 64, 5). В гимне (X, 27, 15) появляются
семь, восемь, девять или десять героев-воинов
(«вирас») «впереди, позади и всюду вокруг».
Эти строки по-разному объясняются разными
учеными, но мне думается, что они связаны с
семи-** восьми-и девятизначными количествами
жертвоприносителеи, или Ангирасов, описанных в
гимне (III, 53, 7) как «герои или воины Асуры».
Поэтому, не исключено, что эти «вирас» упоминаются
и в гимне (X, 27, 15). Об Индре говорится
в гимне (VIII, 4, 1), что его почитает народ
ВЕДИЧЕСКИЕ МИФЫ ОБ УТРЕННИХ БОЖЕСТВАХ
повсюду — впереди (на востоке), позади (на западе),
наверху (то есть на севере) и внизу (на юге).
И если определения «впереди», «позади» и другие
в гимне (X, 27, 15) правильно поняты, то строки
означают, что семи-, восьми-, девяти-и десятизначные
группы жертвователей могут быть
видны «всюду вокруг». Другими словами, в разных
местах арктического региона имелись свои
группы жертвователей, связанных с числом месяцев
солнечного света в этих местах. Объяснить
это не поможет ни одна теория, кроме арктической,
а поэтому, ввиду полного отсутствия других
удовлетворительных разъяснений, нам следует,
видимо, согласиться с ее выводами.
ДЕСЯТЬ ЦАРЕЙ И РАБАНА
Выше говорилось, что в Ригведе упоминаются
десять златоруких царей и десять не знающих
жертвоприношений (VIII, 5, 38; VII, 83, 7). Но
нельзя лишь мимолетно упоминать здесь об этих
последних. О царе Судасе, сыне Диводасы Атитхигвы,
сказано, что он воевал с десятью такими
неправедными царями, ему помогали Индра и Варуна
(VII, 33, 3-5; VII, 83, 6-8). Эта битва известна
в литературе под названием «дашараджна
». Главный жрец царя Судаса, Васиштха, заботился
о том, чтобы'Индра его поддерживал.
На этой шаткой основе некоторые ученые
выдвинули^ предположение, что здесь описывается
битва между арьями с десятью неарийскими, не
знающими жертвоприношений царями. Но я думаю,
что битва «дашараджна» должна быть объяснена
более просто и естественно как один из
вариантов битв Индры с семью демонами-Данавами
(X, 120, 6). В Ригведе Индру называют сеМижды
убийцей, что может относиться или к семи
366 ГЛАВА Л
Данавам, или к семи крепостям Вритры (I, 174, 2\
в глубине семидонного океана (VIII, 40, 5). Ее
ли Индра является семижды убийцей («саптахан»).
его же можно определить и как десятикратного
убийцу, руководствуясь принципом разъясненного
выше деления. Слово «дашахан» в Ригведе не
встречается, но битва с десятью царями практичес
ки соотносится с этим понятием. Мы уже говорили
выше, что в числе врагов Индры были и такие,
как Дашони и Дашамайа, явно связанные
формой своих имен с числом десять («даша»). Де
сять златоподобных царей выглядят образами де
сятимесячного солнечного света, богами этих деся
ти месяцев, и то, что о них говорится как о да
рованных жертвоприносителям, выглядит обосно
ванным. Один из почитателей Индры именуете:
Дашадью, то есть «светящий десятикратно».
Соединив все эти факты, мы придем к зак
лючению, что семь демонов — Данавов, являвши\
собой силы мрака, могли восприниматься и Kai
десятикратные, а Индра, помогавший Судасу ь
борьбе с десятью неправедными царями, соотноситесо
старой историей о ежегодной борьбе света <
мраком, как это представлялось обитателям тех
мест, где после десяти летних месяцев наступал!
два месяца долгой ночи, то есть тех мест, где п
жили Дашагвы.
Но и это еще не конец проявлениям интереса i
этой замечательной битве. Если мы вспомним,
что слово «царь» не относилось в Ригведе к
классу (сословию) воинов и что в одном местч
оно определяет Ангирасов (I, 139, 7), то стану
явными синонимами такие слова и выражения
как «десять золотых царей», «десять жертвовате
лей», «десять Ангирасов» или «десять Дашагвог*.
которые приносили жертвы в течение десяти месяцев
». Брихаспати был главой Ангирасов и ка-таковой
мог вполне носить прозвище, относящееся
ВЕДИЧЕСКИЕ МИФЫ ОБ УТРЕННИХ БОЖЕСТВАХ
тс ним всем. И мы видим, что он однажды именуется
семиротым и семиглавым, а в другом гимле
— десятиротым и десятиглавым (IV, 50, 4), такэке
и в Атхарваведе в гимне (IV, 6, 1). Этот
Брихаспати связан в тексте с историей Сарамы и
с «народом пани», и о нем сказано, что он помогал
Индре в нахождении коров и даже совершил
сам этот подвиг (I, 83, 4; X, 108, 6-11).
О Брихаспати говорится и что он потерял свою
жену, которая была ему возвращена богами. Это
явный сюжет о возвращении зари человеку, которого
тут представляет Брихаспати, то есть главному
жертвователю.
В «Тайттирийя Араньяке» (I, 12, 3-4) Индра описывается
как любовник Ахальи, и этот миф объяснялся
как относящийся к заре и солнцу — так
понимал это, например, такой ортодоксальный
ученый, как Кумарила. В более поздней "литературе
Ахалья описывается как жена риши Готамы
(чье имя значит «имеющий много коров»), но все
же нетрудно воспринять историю об Ахалье (имя
которой Макс Мюллер связывает со словом
«ахан» — «день») как изначальную историю о заре,
или же как версию легенды о Брахмаджае, изложенную
в гимне (X, 109).
Эти факты очень значительны и заставляют
вдуматься в некоторые данные «Рамаяны». Скажем
сразу, что глубокое проникновение в историческую
основу этого великого индийского эпоса
не входит в задачи данной нашей книги —
здесь анализируются ведические мифы, и если
мы упоминаем этот эпос, то лишь с намерением
указать на те моменты сходства с ним, которые
нельзя не заметить, ибо они поразительны. Весь
главный сюжет «Рамаяны» изложен столь детально,
что в общем виде он несет на себе печать
своего исторического происхождения. Но и при
этих условиях мы должны объяснить, почему про
368 ГЛАВА X
тивником Рамы выступает десятиглавое чудовище,
а также почему отец Рамы носит имя Дашаратха,
то есть «владелец десяти колесниц».
Десятиглавое чудовище не может однозначно
восприниматься как исторический персонаж, и
это выглядит похожим на то, что автор эпоса
умело ввел в главный его сюжет некоторые данные
ведических мифов. Мы видели выше, что в
числе врагов Индры встречаются такие, как Дашони
или Дашамайа, в битве, именуемой Дашараджна,
участвуют десять неправедных царей, носителей
демонической сути, сражавшихся против
Судаса. Эти десять не приносящих жертвы царей
могут вполне быть восприняты как один царь с
десятью головами, то есть как десятиглавое чудовище,
и это вполне соответствует такому приему
в мифоэпическои литературе, как описание Брихаспати,
главного среди десяти Ангирасов, имеющего
десять голов и десять ртов. А тот факт, что
в «Рамаяне» брат десятиглавого демона ежегодно
засыпал на шесть месяцев, тоже указывает на
связь сюжета с темой Арктики.
Профессор А. Райе в своих «Гиббертовских лек
циях» цитирует слова Плутарха, что жители
Пафлагонии* считали своих богов пребывавшими
в затворе всю зиму, и их освобождали только к
лету. Он поясняет эту легенду как указание на
временное подавление силами мрака сил света ь
период длительной арктической ночи. Соглашаясь
с этой точкой зрения, мы можем думать и с
том, что десятиглавый враг Рамы, демон Равана,
также подавлял богов, пока Рама не освободил
их от* него.
В «Рамаяне» есть и еще персонаж, требующий
разъяснения,— Хануман, обезьяна, обожествленная
*Пафлагони я — область Малой Азии, независим^
развивавшаяся до VI века до н. э.
ВЕДИЧЕСКИЕ МИФЫ ОБ УТРЕННИХ БОЖЕСТВАХ
в индуизме. В Ригведе есть упоминание о самцеобезьяне
(«Вришакапи»), в образе которого предстает
солнце в день осеннего равноденствия, когда
оно, если придерживаться арктической теории,
обсуждаемой в данной книге, приближается к моменту
ухода за горизонт в долгую ночь нижнего
мира. Р. Пишель первым обратил внимание на
то, что этот Вришакапи является возможным
«предком» Ханумана в Пуранах, а тот факт,
что Хануман был рожден на закате, в известной
мере поддерживает этот взгляд.
Более того, Нараяна Айангар в своих «Очерках
индоарийской мифологии» указывает, что и героиня
«Рамаяны» Сита, жена Рамы, может быть
возведена к слову «сита» в Ригведе, где оно
обозначает борозду в земле*, и поклоняющиеся ей
люди просят ее даровать им богатство (урожай)
(IV, 57, 6—7). В «Рамаяне» Сита была порождена
землей и закончила свои дни, будучи поглощена
ею. В этом свете приведенное объяснение
выглядит весьма правдоподобным. Очень похоже
на то, что этот мифический момент «Рамаяны»
восходит к истории утраченной брахманом и
возвращенной ему жены по имени Брахмаджая, в
образе которой отражается заря, возвратившаяся к
человеку, к первому жрецу-жертвоприносителю
Брихаспати (что произошло после битвы Индры
с Вритрой за воскрешение света).
Более расширенное изучение этих проблем
требует дальнейшего углубления в суть указанных
источников. Так, Макс Мюллер указал, что
многие имена в «Илиаде» могут быть прослежены
к Ведам (если не по своему непосредственному
звучанию, то по смысловому содержанию).
* В «Рамаяне» царь Джанака, проводя обряд сакральной
пахоты, нашел Ситу в борозде. В индуизме она почитается
как дочь земли. Ее жизнь закончилась тем, что, по ее
мольбе, земля ее поглотила.
370 ГЛАВА X
Так, Елена подобна Сараме в Ведах, имя Париса
происходит от этнонима «пани» и т. п. Но таким
путем все же не удастся возвести к Ведам
все имена в «Илиаде».
Привлекает внимание все-таки то, что и в
греческой и в индийской мифологии сохраняется
след древнейшего наследия — легенды о возвращении
к покинутому мужу его жены-зари. Не
следует нам также удивляться и тому, что в «Рамаяне
» и «Илиаде» встречаются поразительные
совпадения — некие общие элементы древних мифов
проявляются в обеих поэмах, хотя и в разнолокальной
окраске. Утверждение, что «Рамаяна»
была заимствована из «Илиады», не имеет никакого
смысла. Суть, видимо, в другом, а именно
в том, что и Вальмики, и Гомер воспроизвели
древний сюжет, сохранившийся в мифологии
обоих народов, имеющих общее происхождение.
А. Вебер указал, что в буддийской «Дашаратха
Джатаке» Сита предстает как сестра, а не супруга
Рамы, и этот ученый считает, что такой
вариант сюжета наиболее древний, так как братско-
сестринские браки были столь же изначальны,
как сам Адам. По мнению Теланга, буддисты
переиначили брахманский эпос, что наиболее
вероятно. Но все же, поскольку ряд черт ведических
мифов о заре частично сплетается с
главной исторической темой эпоса, мы можем
предположить, что указанный буддийский вариант
был порожден попыткой, относящейся еще
к добуддийскому времени, уподобить Раму богу
Сурье, который в Ригведе описывается и как
брат, и»как возлюбленный зари (VII, 75, 5; VI,
55, 4-5; X, 3, 3).
Я уже указывал, что сюжет этот слишком обширен,
а поэтому здесь невозможно полностью
его проанализировать. Моей целью было показать,
что существуют, как мне видится, некото
ВЕДИЧЕСКИЕ МИФЫ ОБ УТРЕННИХ БОЖЕСТВАХ 371
рые схождения между «Рамаяной» и ведическими
мифами. Но этот сюжет столь интересен, что
тут трудно глубоко осветить его, и я вынужден
отбросить искушение погрузиться глубже в его
исследование.
Проблема десяти воплощений тоже связана с
вопросом о десяти золотых царях или с десятью
богами, упоминаемыми в Атхарваведе, или с десятью
воплощениями Веретрагхны в Авесте. В
«Бахрам-яште» они таковы: ветер, бык, конь,
верблюд, вепрь, ребенок, ворон, баран, самец
(животного) и человек. Четыре из них — конь,
вепрь, ребенок и мужчина — заставляют подумать
об их соответствии Калки, вепрю, карлику-Вамане
и Раме, которые встречаются в Пуранах. Это
говорит о том, что концепция десяти аватар (воплощений)
имеет явное индоиранское происхождение,
и крайне интересно проследить путь ее развития
на индийской почве. Такие аватары Вишну,
как Матсья (рыба), Курма (черепаха), Вараха
(вепрь), Нарасимха (человек-лев), Вамана (карлик)
и Рама, могут быть более или менее успешно
выявлены в некоторых образах Ригведы.
Но тщательное изучение этого вопроса требует
столь глубокого исследования, что здесь я могу
лишь предложить читателю некоторые пришедшие
мне в голову догадки и просить его так их
и принять. Если арктическая теория найдет свое
полное подтверждение в науке, в новом свете
предстанут мифы не только Вед, но и Пуран, и
тогда станет необходимым перепроверить, а во
многих случаях и полностью изменить принятые
их объяснения. Но это я не могу вместить в данную
книгу, посвященную приведению свидетельств,
подтверждающих эту теорию.
Мы же привели и обсудили здесь большую
часть ведических легенд, способных бросить свет
на главную цель нашего исследования. Есть и еще
372 ГЛАВА X
немало моментов в Ведах, которые могут быть
точнее, чем теперь, объяснены посредством арктической
теории. Например, мы можем сейчас понять,
почему Митра и Варуна воспринимались как
два взаимно соответствующих друг другу бога —
по нашей теории, они должны были представлять
собой свет и тьму, длившиеся по полугоду
на родине арьев, а Варуна мог прекрасно описываться
как «обнимающий (охватывающий) ночи»
(VIII, 41, 3).
Но мы здесь не можем углубляться во все это.
Я намеревался только убедить читателей в том,
что многие эпизоды в ведических мифах не могут
быть объяснены по теории ежедневной борьбы
света с мраком или же победы весны над
зимой, или же борьбы бога гроз с облаками, потому
что, идя этими путями, мы не сможем понять,
почему Вритру убивают один раз в год, почему
воды и свет описываются как освобождающиеся
именно в миг убийства Вритры, или же
почему бой Индры с Шамбарой, как указывается
в Ригведе, начинался на сороковой день осени
(«шарад»). Мы не сможем также понять, почему
эта битва происходила в отдаленной области, почему
Диргхатамас описывается как постаревший
при наступлении десятой юги, почему Мартанда
был отброшен как мертвый сын Адити, почему
Трита, то есть Третий, провалился в яму, или,
опять же, почему третий шаг Вишну считался невидимым.
Мы теперь можем увидеть, что не только
эти, но и другие эпизоды ведических мифов могут
быть удовлетворительно объяснены, и их суть
прямиком направляет нас к тому, чтобы опереться
на арктическую теорию. Ведь в легендах об Индре
и Вритре, о Саптавадхри, об Адити с ее семерыми
здоровыми сыновьями и одним недоношенным,
о колесе Сурьи или же о Диргхатама
ВЕДИЧЕСКИЕ МИФЫ ОБ УТРЕННИХ БОЖЕСТВАХ
се,— всюду мы найдем выразительные строки,
говорящие о периоде солнечного света, длящегося
от семи до десяти месяцев, что и могло наблюдаться
в тех местах, где эти легенды и зарождались.
И если мы не подойдем ко всему этому с
предвзятым мнением, что все упомянутое является
лишь случайным совпадением, то увидим, как
мне кажется, закономерный характер нашего обращения
к теории, которая разъясняет столь много
из числа тех фактов, а равно и событий, которые
до сего времени или игнорировались, или отрицались
и были неправильно понимаемы, хотя к
их объяснению есть легкая, естественная и разумная
дорога.
Я не хочу сказать, что арктическая теория полностью
расходится с необходимыми положениями
теорий зари, гроз и весны. Я стремлюсь лишь
показать, что арктическая теория может объяснить
многие легендарные или традиционные представления
и факты, которые до сих пор безнадежно
считались необъяснимыми, и что она дает
нам в руки оружие, •более эффективное и сильное,
чем то, что доступно теориям зари, гроз и
весны. Говоря точнее, есть основания при рассмотрении
мифологических сюжетов рекомендовать исследователям
обращаться к арктической теории с
учетом и даже с привлечением указаний других
теорий, более старых.
В дополнение к этому, как уже указывалось
в предыдущих главах, скажем, что новая теория
основывается на прямых и независимых указаниях
на факты, содержащиеся в Ригведе, которые сообщают
о длительности и природе зари, дней и
ночей, месяцев и года на родине древних предков
ведических риши. К тому же авестийские и
римские традиции полностью подтверждают наше
заключение.
374 ГЛАВА X
Мы увидели также, что эта теория четко совпадает
с последними результатами геологических
и археологических исследований. Следует ли нам
и дальше отказываться от утверждения того, что
только эта теория объясняет множество фактов, легенд
и эпизодов, следуя по пути истинного и разумного
их восприятия, и широко освещает древнюю
историю арийской расы,— отказываться лишь
потому, что на первый взгляд она может показаться
нелепой? Если мы так поступим, нас не
оправдают сторонники правил логических выводов
и научных изысканий. И я руководствовался этими
правилами, отдавая себе отчет как в возможности
достижения успеха, так и в проявлении недостатков
этой теории, которую я и пытался изложить
на этих страницах.
ГЛАВА XI
СВИДЕТЕЛЬСТВА АВЕСТЫ
Характер свидетельств Авесты. — Разные ученые о них.
Необходимо пересмотреть этот вопрос.— Извлечение из первого
фаргарда «Вендидада». — Новые эквиваленты шестнадцати
земель, созданных Ахура Маздой. — Первая созданная
земля, Айрьяна Ваэджо, представляет собой рай иранцев. Разные
точки зрения на нее. Дармштетер, Шпигель и другие
помещают ее на востоке, Хауг и Бунсен — на далеком се
вере. — Проверка аргументов Дармштетера. Исходя из позиций
Вангухи нельзя определять Айрьяна Ваэджо. Сомнительна
и идентификация Рангхи по Каспийскому морю, то есть
как самой западной реки. Рангха, видимо, то же самое,
что и Раса в Ригведе (X, 75, 6). — Несоразмерность позиций
Дармштетера. — Место Айрьяна Ваэджо следует определять
исходя из описаний Авесты, из их особенностей. —
Приводится цитата, говорящая о десяти месяцах зимы, что характерно.
— Десять месяцев зимы впервые наслал на землю
Ангра Майнью. Указано, что до прихода беды на этой земле
должно было быть десять летних месяцев и два зимних. —
Внезапное изменение полярного климата полностью подтверждается
Дата добавления: 2015-09-04; просмотров: 32 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| В ВЕДАХ 25 страница | | | В ВЕДАХ 27 страница |