Книга вторая 10 страница

Джек посмотрел на мать, а потом соскользнул со стула, подошел к Стасси и, как бы защищая, обхватил ее ручонками.

– Не хочу глупую Мюриел, – сказал он вызывающе и принялся гладить Стасси по щеке. – Хочу Стасси. Пожалуйста, останься, Стасси.

– Доешь свой завтрак, Джек, – холодно сказала Карен.

Джек взглянул на мать, потом снова на Стасси, разрываясь между ними.

Карен сердито хлопнула рукой по столу.

– Джек!

Джек с недоверием посмотрел на мать, затем еще сильнее обнял Стасси.

– Я люблю Стасси, мама, и я хочу, чтобы она осталась навсегда. – Он умоляюще заглянул ей в лицо: – Ты останешься навсегда, правда, Стасси?

– И навеки, – ответила она бесстрастно, глядя перед собой пустыми глазами. – Никто не должен умирать, Джек. – Она произнесла эти слова, словно читая выученный текст. – Ни теперь. Ни когда-нибудь вообще. Никто больше не должен умирать. В смерти нет необходимости.

Джо покрутил головой, не веря своим ушам; глубоко внутри он почувствовал странную эмоциональную дрожь. В смерти нет необходимости. Любимое высказывание его отца. Он уставился на нее, недоумевая, откуда она это взяла. Наверное, прочитала некоторые из работ его отца, подумал он. Вилли Мессенджер написал несколько томов, а также многочисленные статьи по крионике и о своих взглядах на бессмертие – их можно было найти на книжных полках в кабинете.

Наблюдая за лицом девушки, он заметил, что равнодушие в ее взгляде исчезло, когда она обняла Джека и крепко прижала его к себе. Слезы покатились по ее щекам. Внутренняя дрожь от потрясения не оставляла Джо. Но он не мог понять, вызвали ее сами слова или же та особая манера, в которой она их произнесла.

– Три года назад вы оказали мне высокую честь, пригласив меня выступить перед вами. Я сказал вам тогда, что в следующий раз, когда я окажусь на этой трибуне, я буду представлен моим компьютером по имени АРХИВ, который тогда был только искоркой в синапсах своего папаши…

По залу прокатилась волна смеха.

– Я хочу, чтобы вы знали, что не из-за отсутствия прогресса АРХИВ не обращается к вам в этот вечер. Здесь имеются некоторые серьезные соображения, которые я хочу изложить вам, к тому же я не уверен, что могу доверить АРХИВУ сделать это самому. Поэтому, полагаю, вам и на этот раз придется иметь дело со мной в моем старом биологическом обличье.

Тут последовал чуть меньший взрыв смеха.

Как обычно, Джо выбирал определенные лица в аудитории и сосредотачивался на них – переключаясь то на одного слушателя, то на другого. Его голос разносился по залу через репродукторы. Все шло хорошо, нервы его успокоились, он следовал за текстом, обращая внимание на отметки там, где следовало повысить голос или сделать паузу для большей выразительности и возможного смеха аудитории. У него была великолепная публика, чутко реагирующая и любящая шутку. Карен была где-то здесь, в первых рядах. Но он избегал глядеть на нее, пробегая взглядом мимо ее лица. Он снова заглянул в текст, а затем посмотрел на свою центральную фокусную точку, человека в очках с серебряной козлиной бородкой, сидевшего в шестом ряду позади нее.

– Мы должны понять одну фундаментальную вещь, прежде чем начнем пытаться закладывать человеческий разум в компьютеры: человеческое сознание и человеческая совесть – это совершенно разные понятия. Одно из них вовсе не обязательно следует за другим. Вы можете заложить содержимое чьего-то мозга в компьютер, но сможете ли вы поручиться, что закладываете туда и его человечность? Когда мы помещаем мысли и желания в компьютер, как мы можем быть уверены, что помещаем туда также мораль и общественное сознание, которые составляют фундамент поведения цивилизованного человека?

Он сделал паузу на несколько секунд, обводя глазами всю аудиторию, проверяя впечатление от сказанного на всех пяти выбранных в зале лицах перед следующей фразой. Человек с козлиной бородкой одобрительно кивнул.

– Возможно, мы играем с огнем, создавая копии человеческих умов задолго до того, как научимся хотя бы отдаленно понимать их.

Он заметил, что в аудитории многие нахмурились, и ощутил порыв евангелического трепета. Это было не то, что они ожидали услышать, но сказать им то, что они хотели, было бы слишком большой ошибкой. Именно об этом он хотел сообщить им. Он сделал глубокий вдох и взглянул на следующий абзац, который был подчеркнут жирной линией.

– Задумывался ли кто-нибудь из вас, что произойдет, если мы начнем производить машины столь же сообразительные, как и мы?

Он повысил голос:

– Вы знаете, что в первую очередь сделают эти машины? Они начнут себя улучшать!

Он сделал паузу, чтобы переждать взрыв смеха. Дав им, как он считал, достаточно посмеяться, усмехнулся и продолжил:

– И после того, как они улучшат свое «быстродействие» примерно на три наносекунды, они станут намного сообразительнее нас.

Он сделал паузу. Смех на этот раз был слабее и звучал как-то неуверенно.

– И знаете, что они сделают тогда? Они приглядятся к нам хорошенько и скажут: «А зачем нам нужны эти недоумки?»

– Тебе следовало сдержаться, – сказала Карен, когда они ехали домой.

Джо откинулся на кожаном сиденье лимузина, усталый и слегка хмельной. Возбуждение прошло, уступив место прежним сомнениям.

– Я сказал то, что считал нужным.

– Не думаю, что слово «недоумки», сказанное в адрес Королевского общества, было вполне уместным, Джо.

– Половина собравшихся были полные недоумки, – сказал он мрачно, понимая, что зашел слишком далеко, но не желая в этом признаться. Обед, который состоялся после доклада в кругу президента общества, его жены и нескольких ведущих ученых страны, оказался натянутым и неловким. Если вы произнесли удачную речь, все хотят обсудить ее и поздравить вас. Если вы обманули их надежды, они бормочут банальности и стараются переменить тему.

– Недоумки и оргазм! – продолжала Карен. – Я думаю, что ты сегодня вечером в самом деле расстроил многих.

– Каждый на этой планете появляется на свет в результате оргазма.

– Но вовсе не обязательно напоминать им об этом.

– Н-ничего, п-переживут. – Джо помолчал. Набегающие огни косо проносились в лобовом стекле; сначала он подумал, что идет дождь, но потом сообразил, что это действие алкоголя на его восприятие. Через прозрачную разделительную стенку он видел темный силуэт шофера. – Ведь никто из них не пожаловался тогда, что у них что-то не в порядке с извержением семени?

Голос Карен смягчился:

– Может быть, тебе взять отпуск – ты знаешь, по-настоящему долгий – например, годичный академический? – Она взяла его руку и сжала ее. – Знаешь, что я подумала, дорогой? Может быть, это то, в чем мы оба нуждаемся. Ты работал слишком долго и напряженно. Мы могли бы поехать куда-нибудь попутешествовать. Ведь Джек пока еще мал, и это не может помешать его образованию.

– Мы могли бы заложить самих себя в АРХИВ и переслать куда-нибудь.

– Но я имела в виду нечто более физическое.

Они оба спали, когда машина подкатила к дому. Когда открылась дверца и зажегся внутренний свет в салоне, ему понадобилась еще минута-другая, чтобы понять, где он находится.

Он выбрался наружу и поддержал Карен, пока шофер доставал костыли из багажника. Он вытащил банкноту из бумажника и протянул шоферу.

– К-который час?

– Десять минут второго, сэр.

Джо зевнул. Он видел свет через шторы и толстое стекло окна холла. Мюриел Аркрайт задержалась, уложив Джека, и он надеялся, что всего через десять минут болтовни они смогут избавиться от нее.

– Джо! – Голос Карен звучал странно. – Где моя машина?

– Хмм? – Он полусонно огляделся вокруг.

– Моя машина – ее здесь нет!

Джо посмотрел на свой «сааб», покрытый крупной росой. Но нигде не было и следа маленькой белой «тойоты», которую он купил для Карен. Сначала он подумал, что ее припарковали где-то в другом месте, но вспомнил, что Карен пока не могла водить машину. Он взглянул на улицу, по которой уехал привезший их лимузин, но она была пуста, как обычно в этот час. Все соседские машины были в гаражах или стояли на подъездных дорожках.

– Н-не понимаю. – Он ощутил какую-то пустоту. – Она была здесь – должно быть, ее украли.

Он сунул руку в карман, чтобы достать ключи от дома, и вздрогнул от холода, проникшего сквозь его тонкий вечерний костюм. Он помог Карен взойти на крыльцо. В воздухе носился запах выхлопа отъехавшего лимузина.

– Мюриел должна была услышать, – сказала она упавшим голосом.

Джо повернул ключ в замке, толкнул дверь и вошел, держа Карен за руку.

И застыл на месте.

– Боже мой! – Голос Карен прозвучал так, словно ее кто-то схватил за горло.

Его глаза перебегали с предмета на предмет, не в силах охватить всю картину. Посреди холла лежал перевернутый вверх ножками стол, содержимое ящиков разбросано по полу. Отломанная ножка стула лежала рядом с плинтусом, в нескольких футах от расщепленных остатков самого стула. Белая штукатурка проглядывала из отверстия размером с кулак, выбитого в стене. Разорванные обои скрутились вокруг пробоины, как оторванный липкий пластырь. Собранный Джеком из конструктора «Лего» кран был растоптан, и маленькие кирпичи рассыпались во все стороны. А прямо перед ними сверкало лезвие широкого ножа, воткнутого снизу в доски деревянного лестничного марша.

– Джо. – Карен вцепилась в его руку, но он не заметил этого. – Джо, – сказала она снова.

Он заметил след, который сначала показался ему чаем, пролитым из чашки на нижнюю часть стены во время всего этого погрома. Но такие же следы были на потолке. И на других стенах. Такие же пятна желтели на ковре. Страх пронзил его и пронесся по всему телу, словно локомотив по тоннелю, едва он сделал шаг вперед. И еще один шаг. Пятна были на ступеньках и на поручнях лестницы; темно-красные, вовсе не похожие на чай.

Он попытался сделать еще один шаг, но пол ускользнул из-под ног, словно он стоял на роликах. Стена надвинулась на него, и он оттолкнул ее, сделал еще шаг, ухватился за косяк кухонной двери и протиснулся внутрь.

Кухня была разгромлена: осколки посуды валялись на полу. Кровь здесь была повсюду, даже на некоторых рисунках Джека. Ящики валялись на полу, вперемешку с их содержимым. Телефон был расколот и прекратил свое существование, погребенный под холмом сахара. Одна из штор оказалась сорванной, а по стеклу окна, выходящего в патио, паутиной разбежались трещины. Карен не переставая причитала:

– Где Джек? Где Джек? – И тут ее вопль заставил Джо броситься из кухни обратно в холл.

Она стояла у дверей в гостиную, зажав рукой рот, онемев от потрясения. Джо вошел в комнату. Торшер был опрокинут. Рядом с ним лежала распоротая подушка. Перья вывалились из нее, словно внутренности. Взгляд его метнулся в дальний угол, наткнувшись на чудовищно изуродованную фигуру – неживая кукла, распластанная, словно сломанный манекен, если бы не темная лужа крови, сочащаяся из нее на ковер.

Мюриел Аркрайт можно было узнать только по волосам. Все остальное было искромсано до неузнаваемости – лицо размозжено, ноги изрезаны в клочья.

– О, ради Иисуса! Джек! Где Джек?.. – Джо повернулся, почти ослепший от ужаса, натолкнулся на Карен и взбежал вверх по лестнице.

Дверь спальни Джека была приоткрыта, и в комнате горел свет. Джо на секунду остановился на площадке. В горле у него застрял ком. Он глядел на дверь. Она была вся белая, с четырьмя филенками и керамической маленькой прямоугольной табличкой, на которой значилось: «Комната Джека». Он толкнул ее – она распахнулась.

Его встретила тишина. В комнате никого не было. Постель была разобрана, но Джека в ней не оказалось. Пуховое одеяльце с динозавром было откинуто, а на подушке, там, куда он клал голову, осталась вмятина.

Глаза Джо обегали комнату; они словно существовали отдельно от его тела, как роботы с дистанционным управлением, подающие поток информации к мозгу. Игрушки. Книжные полки. Детская железная дорога, стул. И заводная мышь с ключом, торчащим в боку, все так же сидела на прикроватном столике с надписью: «Фродо жив!»

Не было только самого Джека. Он взял с собой весь шум жизни, оставив после себя эту жуткую тишину.

Джо снова просканировал всю комнату, надеясь, что, может быть, визуальный участок коры дал сбой, что кто-то вмешался и перепрограммировал его так, что он не способен увидеть Джека. А сын спокойно спит в постели, поэтому он его и не замечает. Да, это наверняка так! Он обошел вокруг кровати, коснулся вмятины на подушке рукой, перепроверяя свою визуальную систему с помощью тактильной.

Джека, однако, здесь не было.

За его спиной послышалось тяжелое дыхание. Карен преодолевала лестницу. Они столкнулись лицом к лицу в дверях, двое, разделяющие общий транс. Вот через минуту они выйдут из него, и все снова будет хорошо.

Он взял ее за плечи, какое-то время подержал так, выравнивая дыхание.

– Вызови полицию, – сказал он, – и скорую помощь.

Он позвал Джека по имени, потом проверил по очереди все остальные комнаты, заглянул под все кровати, распахнул каждую дверцу буфета. Он осмотрел ванную, их собственную спальню, комнату для гостей и все прилегающие коридоры, но ничего не обнаружил, кроме томительного аромата Стасси.

Спустившись вниз, он застал Карен сидящей за кухонным столом и стучащей по кнопкам телефона. Она хотела добиться длинного гудка, встряхивая время от времени телефонную трубку, чтобы высыпать из нее сахар. А он все открывал дверцы шкафов и закрывал их, открывал и закрывал и снова открывал. Все было о'кей, пока оставалось место, куда еще можно заглянуть, пока оставалась дверь, которую он еще не открывал – он еще надеялся. Карен уже вызвала полицию. Ее голос казался даже спокойным.

Она продиктовала их номер телефона, адрес и подробности того, что произошло, все это деловито и серьезно, лишь легкая тень тревоги проскальзывала в ее голосе. Так же она звонила бы сантехнику по поводу засорившегося слива или заказывала бы садовые орудия у фирмы, торгующей по почте.

Она положила трубку, и, когда они взглянули друг на друга, семь лет отлетели прочь, словно ковер, выдернутый из-под ног.

Барти!

Карен покачнулась, и он подхватил ее, не дав упасть, усадил в кресло, пытаясь объяснить, что он сходит в гостиную, чтобы взглянуть на Мюриел, может, ей еще можно чем-нибудь помочь.

– Не уходи, Джо. Не оставляй меня. Скажи мне, что с ним случилось.

В его мозгу словно произошло замыкание. Мысли выскакивали совершенно произвольно. Стасси. Он открыл рот, и это слово готово было слететь с его губ, но он не произнес этого имени. Стасси. Он отбрасывал эту мысль, но она гремела в нем, как монета в кружке нищего. Полиция, по-видимому, будет долго этим заниматься. Он вспомнил, что дорога в морг семь лет назад показалась тоже очень долгой.

Он снова встал, не в силах ни сесть, ни заняться чем-то. Карен двигала руками, словно сматывая шерсть в клубок. Челюсть у нее отвисла и глаза покраснели. А она так хорошо выглядела в этот вечер в своем черном платье из тафты, с волосами, кольцами обрамлявшими ее лицо. Она была так красива, что ее ранения казались совсем незаметными.

Он спустился в подвал, проверил морозильник, но он был заперт. Вышел в сад с фонариком, непрерывно окликая Джека. Но в глубине души он знал, что его сына здесь нет.

В спальне не было крови, не заметно было и следов борьбы. Может быть, Джек все еще жив, убежал куда-нибудь, когда кто-то искромсал Мюриел.

Муж Мюриел, Дерек?!

Он казался тихим человеком, к тому же страдал эмфиземой легких. Но иногда такие тихие люди делают страшные вещи. Он заставил себя вернуться в гостиную, где произошла бойня. Мюриел была неподвижна. Теперь она казалась крупнее, чем была в действительности; создавалось впечатление, будто она занимает всю комнату, чуть ли не весь дом. Он держался от нее на расстоянии, ему чудилось, что она неожиданно может зашевелиться, протянуть руки и схватить его. В комнате стоял ужасный запах мочи и экскрементов, от которого его едва не вырвало.

Теперь он видел, насколько она была искромсана; кто-то в ярости, пользуясь, по-видимому, ножом «Стэнли», наносил глубокие раны и разрезы – один из них явно в области яремной вены. Кровь покрывала ее светло-голубую блузку, как слой краски. Кровь уже свернулась. Бедная чистюля Мюриел! Всю свою жизнь она была Миссис Сверхчистота, и вот теперь… Это было кощунственно. Непереносимо.

Он понимал, что в его действиях не было смысла, но все же попробовал проверить пульс, взяв ее за запястье указательным и большим пальцами. Рука была холодной и окоченевшей и на ощупь напоминала сырую замазку. Он отпустил ее с содроганием. В любом случае сейчас приедет полиция. В отдалении уже слышался звук сирены.

Он пошел открывать входную дверь. Голубой свет лег на темную гудроновую дорожку, послышалось какое-то потрескивание – радио, должно быть. Холодный ночной воздух пахнул в лицо. Два человека в фуражках с шахматной лентой на околыше, в толстых куртках. Еще одна сирена послышалась поблизости, свет фар прошил всю улицу насквозь, раздался визг тормозов. «Скорая помощь». Свет зажегся в занавешенном окне напротив.

Мюриел Аркрайт, подумал Джо, она бы выглянула, чтобы узнать, что тут за шум. И тут он вспомнил, где сейчас находится Мюриел Аркрайт. Это, должно быть, ее муж выглядывает, удивленный тем, что за суета на улице и почему его жены до сих пор нет дома.

– Мистер Мессенджер?

Озабоченный взгляд из-под козырька фуражки. Суровый взгляд. Джо провел двух полицейских в дом. Они вежливо кивнули Карен, прежде чем Джо указал им дорогу в гостиную. Один из них, которому было чуть больше восемнадцати, сделал резкий шаг назад, прикрыв рот рукой.

– Ее муж, – сказал Джо. – Надо сообщить ее мужу.

Карен стояла в дверях; старший полицейский разговаривал по рации. Глаза Карен были полны слез, Джо почувствовал, что и его взгляд затуманивается. Она потянула за рукав молодого полицейского.

– Пожалуйста, помогите найти моего сына. Мы так любим его. Пожалуйста, верните нам его.

Ответ на мольбу Карен был заглушён переговорами по радио.

– Отель один-ноль-один вызывает Чарли-отель.

– Докладывайте.

– Сообщение номер девять-семь-два. Нахожусь на месте, подтверждаю, имеется один погибший. Очень подозрительные обстоятельства. Пропал маленький ребенок. Вызываю группу расследования на месте, фотографа и полицейского хирурга для констатации смерти.

Раздался стук дверного кольца. Джо сделал движение к двери, но младший полицейский опередил его:

– Я открою, сэр.

Он приоткрыл дверь, и Джо увидел на крыльце сутулую фигуру Дерека, мужа Мюриел Аркрайт, в пальто, наброшенном поверх пижамы.

– Простите, сэр, сюда никому нельзя входить, – сказал полицейский.

– Не могли бы вы сказать, что здесь происходит? Моя жена сидела здесь с ребенком.

– Минутку, сэр. – Полицейский прикрыл дверь на несколько дюймов и, повернувшись к Джо, вопросительно посмотрел на него. Джо понизил голос до шепота.

– Это ее муж, – сказал он, кивая в сторону гостиной.

Подошел старший полицейский и приказал своему коллеге:

– Отведите этого джентльмена в его дом и объясните, что произошло. Попросите, если можно, кого-нибудь из соседей или его доктора побыть с ним.

Джо проследил, как Дерека Аркрайта провели мимо двух служащих скорой помощи, у одного из которых на желтой куртке была нашивка «санитар». Джо расслышал, как полицейский сказал им:

– Не думаю, что здесь вам что-нибудь удастся сделать. Наблюдайте, но не трогайте ничего.

С интервалом в несколько минут подъехали еще две полицейские машины. Двое полицейских в форме вышли из одной машины, другая просто стояла. Полицейский, находившийся в доме, обратился к Джо и Карен:

– Те двое должны доставить вас в полицейский участок.

– Я не хочу покидать дом, – всхлипнула Карен. – Мой сын может вернуться, я должна быть здесь.

– Не беспокойтесь, мадам, мы доставим вас сюда сразу же, если он вернется.

– Не могли бы мы остаться?

– Боюсь, что нет. Дом является местом совершения убийства и должен быть опечатан. – Он с сожалением, но твердо посмотрел на них. – Это в ваших же интересах – чем меньше будут ко всему прикасаться, тем больше у нас шансов найти улики.

Через минуту они уже разместились на заднем сиденье полицейского автомобиля, в котором стоял затхлый, маслянистый запах старого винила. Карен прижалась щекой к плечу Джо, продолжая всхлипывать. Он неловко взял ее за руку и почувствовал себя совершенно беспомощным.

Открылась дверь, и два человека в штатском вошли в теплое, лишенное окон помещение в полицейском участке Хоув. Одному из них было под сорок; худой и юркий, он носил короткую прическу, по-видимому не желая уделять слишком много внимания своим светлым волосам. Он производил впечатление человека, который вообще не обременяет себя в жизни лишним багажом.

– Профессор Мессенджер, миссис Мессенджер? Я суперинтендент Лайн.

Он вынул руки из карманов, железным рукопожатием приветствовал сначала Джо, потом Карен, а затем представил им своего коллегу, инспектора Гавроса, коренастого молодого человека не старше тридцати лет с типичной внешностью грека-киприота, с глазами, прикрытыми тяжелыми веками.

Гаврос благожелательно улыбнулся и пожал руку Джо своей огромной, но мягкой лапой.

– Рад видеть вас, профессор. – Он пожал руку и Карен. – Я не сомкну глаз, миссис Мессенджер, пока мы не вернем вашего сына, обещаю вам.

У него был хриплый голос, но теплые интонации убеждали, что он говорит от всей души.

Джо шепотом, почти беззвучно, поблагодарил их, пока детективы усаживались напротив. По лицу Карен градом катились слезы.

Лайн снова сунул руки в карманы и переводил глаза с Джо на Карен. В его действиях было что-то от попытки защититься, как если бы он в душе не верил вообще никому.

– Я намерен взяться за расследование этого дела, а вы должны поддерживать связь в основном со мной и моим заместителем, инспектором Гавросом. Мы будем к вашим услугам двадцать четыре часа в сутки, если вы пожелаете что-то нам сообщить. – Он говорил быстро и четко. – Мы будем находиться здесь, в этом полицейском участке, в отделе происшествий, и наше расследование будет обеспечено людьми во все время его ведения. Я намерен задать вам ряд вопросов, но, если вы припомните что-то важное, можете прервать меня, хорошо?

Джо кивнул.

Лайн вынул тонкий блокнот, положил его на стол и, не открывая его, расспросил их обо всем, что произошло за последние двадцать четыре часа. Под конец он спросил:

– Есть ли кто-нибудь, кто относится к вам недоброжелательно? Кто-то, желающий вам зла?

– Да, – сказала Карен. – Какой-то ненормальный.

Джо рассказал им о похоронных объявлениях, о светофорах.

Лайн спросил, не догадывается ли он, кто это может быть, но Джо решил, что история о духе в компьютере не покажется им приемлемой.

– Я думаю, что есть много людей, которые не согласны с моими взглядами. Это представляется мне крайними, безумными акциями, выражающими такое несогласие.

Суперинтендент Лайн продолжал:

– Вам известно, где сейчас находится эта иностранка, мисс Анастасия Холланд? Я хотел бы найти ее, чтобы исключить из наших бесед.

– Я думаю, что она живет у одного из моих коллег – у профессора Хьюлетта.

– Это он рекомендовал ее вам?

– Я отослала ее обратно к нему, сегодня утром, на такси, – сказала Карен.

– Может быть, мы позвоним туда? – спросил Гаврос. Он повернулся к Лайну, ожидая одобрения. – Чтобы исключить ее.

Лайн кивнул. Джо посмотрел на часы, висевшие на стене. Было без четверти пять утра: время для них ничего не значило. Гаврос предупредительно подвинул к нему телефон.

Подняв трубку, Джо посмотрел на Гавроса:

– Вы хотите, чтобы я поговорил с ним, или?..

– Звоните.

Джо набрал номер. После третьего гудка сонным голосом ответил Блейк, но быстро проснулся.

– Джо? – Его голос звучал обеспокоенно. – Привет! А сколько сейчас времени? Боже мой! Это было вечером, твоя речь? Я хотел присутствовать, но у нас куча проблем в Центре сохранения человеческих органов. Как прошло выступление?

– Прекрасно, все хорошо. – Он посмотрел на Карен. – Стасси у тебя?

– А?

– Стасси. Она у тебя?

Блейк был удивлен.

– Нет, – я же звонил тебе. Ты не проверял записи сообщений?

Тут настала очередь Джо сказать: «А?»

– Ну, на твоем автоответчике. Понимаешь, я вернулся домой около шести вечера – ее не было. Когда утром я говорил с Карен, я сказал, что оставлю ключ для Стасси под мусорным баком. Но я был уверен, что она в конце концов обнаружится. Я даже подумал, что она осталась у вас, мало ли…

Джо вспомнил, что не проверял сообщения на автоответчике. Тогда он рассказал Блейку, что произошло.

– О боже, – произнес Блейк, – Джо, это ужасно! – Некоторое время он молчал, а затем с жаром заговорил: – Но только не эта очаровательная девушка, Джо. Нет, исключено. Она не могла сделать это!

– Я тоже так думаю, – ответил Джо. – Но где она?

– Она, должно быть, побоялась приехать – она была в замешательстве, стыдилась. Ты знаешь, она довольно застенчивая девушка – может быть, она боялась меня!

Джо припомнил ее поведение предыдущей ночью. Это никак не совпадало с его представлениями о застенчивости, но он ничего не сказал.

– Послушай, – обратился к нему Блейк, – могу ли я чем-то помочь? А вдруг кто-то похитил и Стасси тоже? Дай мне время одеться. Я буду у вас через пятнадцать минут.

Джо повернулся к полицейским.

– Он говорит, что сейчас приедет сюда, – сообщил он, словно Блейк обладал каким-то магическим способом решения проблемы.

– Блейк? Зачем ему приезжать? – сердито буркнула Карен.

Джо прикрыл трубку, а она продолжала:

– Мне с первого взгляда не понравилась Стасси, Джо. И я никогда не доверяла этой твари!

– Дорогая, послушай! Я не думаю, что это связано со Стасси.

– Не думаешь? Тебя не было, когда я сажала ее в такси. Ты бы видел, как она посмотрела на меня.

Джо глянул на полицейских, которые наблюдали за ним с интересом. Открыв микрофон трубки, он сказал:

– Блейк, я перезвоню тебе утром, попозже, ладно?

– Скажи мне, что я могу сделать, я готов! Я буду на месте.

Джо поблагодарил Блейка и положил трубку.

– Я не проверял записи на автоответчике, – сказал он.

– Кто-нибудь этим займется, – сказал Лайн. – Вы можете дать нам описание этой девушки, Стасси?

– У меня есть снимки. Они на пленке в моем аппарате, – сообщила Карен. – Я сделала их вчера в саду – она и Джек играют.

Лайн сделал заметку в своем блокноте.

– Камера в доме?

– Да, она висит на вешалке.

– Я прикажу проявить пленку.

– Как вы думаете, что произошло? – вдруг спросил у Лайна Джо.

Лайн покачал головой:

– Слишком рано делать выводы, профессор. У меня пока только беглые впечатления. По-моему, миссис Аркрайт с кем-то ожесточенно боролась. Нет никаких признаков взлома, она, по-видимому, знала преступника и сама впустила его. Нет никаких признаков борьбы в комнате вашего сына, – возможно, и он знал этого человека. Машина миссис Мессенджер исчезла. – Он с минуту помолчал, потом взглянул на каждого из них по очереди. – Я хотел бы сказать вам…

– АРХИВ! – вдруг воскликнул Джо, прервав суперинтендента. – АРХИВ! – заплетающимся языком проговорил он. – АРХИВ может знать. Он мог все это видеть. Абсолютно все.

Детективы настояли, чтобы Карен осталась в участке, и с неохотой отнеслись к идее впустить Джо в дом. Но в конце концов согласились, когда он заверил их, что они сами увидят изображение на экране АРХИВа. Сначала он хотел попасть в университет, но утаил это от них.

Выбравшись из полицейской машины, Джо поразился царившему на улице оживлению. В большинстве домов горел свет. По обеим сторонам улицы стояли полицейские машины и фургоны. Белая лента ограждала тротуар перед домом номер 8. На соседних подъездных дорожках было полно полицейских с фонарями и разыскными собаками. В небе трещал вертолет, а мощный луч прожектора обшаривал крыши предместья, отбрасывая гигантские тени.

Было еще темно, но первые проблески рассвета пробивались на темном небе. Суперинтендент Лайн подошел к двум мужчинам в штатском, которые, сидя в автомобиле, пили кофе. Джо прислушался к их разговору, но понял одно: бригада по расследованию прочесывает весь дом.

Полицейский в форме, стоявший на крыльце, открыл им входную дверь. В холле человек в белом защитном костюме, резиновых перчатках и пластиковых тапочках соскребал следы крови со стены. На вошедших он даже не посмотрел. Так же одетый человек сосредоточенно снимал на видео холл. Пока Джо вел Лайна и Гавроса в свой кабинет, ему казалось, что он попал в обстановку кафкианского кошмара. Он не узнавал свой дом.

Он включился в АРХИВ. Экран заполнился сразу:

«Доброе утро, профессор Мессенджер. Это вы очень долго работали ночью или слишком рано начали с утра? Температура тринадцать градусов и не поднимется выше пятнадцати. День будет прохладный для этого времени года, восемьдесят шансов из ста за то, что пойдет дождь. Очень мило видеть с вами ваших друзей. У вас масса посетителей, но это вовсе не похоже на вечеринку. Если они меняют дизайн интерьера, то выбрали для этого несколько странное время, к тому же я не думаю, что это декораторы. Что-то происходит и на улице. Миссис Мессенджер снова отсутствует?»

Дата добавления: 2015-07-19