Она легко кивнула, сомневаясь, что Дмитрий рассчитывает на привычный публичный поцелуй в щеку.
— Спасибо. — Не собираясь утверждать, будто бы это «удовольствие» взаимно, она ограничилась невозмутимой маской.
— Костя. — Отвернувшись от Карины, Картов переключил все свое внимание на ее мужа. Шамалко он удостоил лишь формального приветствия. Тот ответил тем же. — Я слышал, что ты ищешь новых партнеров и контакты? — В его голосе слышался вежливый упрек.
Впрочем, на Соболева тот, казалось, впечатления не произвел.
— Я всегда открыт новым предложениям. — Усмехнулся Костя, немного ближе притянув Карину к себе. — Особенно, если меня к этому подталкивают.
— Мне казалось, мы решили это маленькое недоразумение. — Картов приподнял бровь.
Шамалко хмыкнул. Костя же ограничился невозмутимым пожиманием плеч.
В этот момент к их кружку подошли репортеры. Все улыбнулись, позируя на камеру, после чего, молодая девушка-журналистка попросила разрешения задать несколько вопросов каждому. Картов уже открыл рот, и Карина могла поспорить, что он собирался отказать. Причем, за всех. Но Соболев опередил Дмитрия, позволив. Да и Шамалко активно демонстрировал, что не против.
После пары вопросов Виктору, касательно его спонсорского участия в прошедшем мероприятии, девушка повернулась к Константину и Карине, которую Соболев уже успел представить, как свою жену.
— Нам ничего неизвестно о церемонии, вы провели ее тайно? — С лукавой улыбкой спросила журналистка.
— Не видели смысла в суматохе и мишуре, нас интересовал результат, не правда ли, хорошая моя? — Костя повернулся к Карине и подмигнул.
Карина кивнула и искренне улыбнулась в ответ, слыша щелчок камеры.
— А медовый месяц вы так же исключили, или, все же, этой традиции отдали дань? — Продолжила девушка.
— Мы отдыхали на Мальдивах. — Не отворачиваясь от мужа, ответила Карина.
— Что ж, примите наши поздравления, пусть и немного припозднившиеся, из-за недостатка информации. — Журналистка подмигнула. — И, возможно, вы порадуете нас всех более широким освещением другого события? — Она загадочно прищурилась. — Ходят слухи, что в последнее время вы стали частыми посетителями областного Центра планирования и репродукции. И даже собрались в США на консультацию? Планируете обзавестись наследниками?
Что ж, пресс-служба Соболева прекрасно справилась с поставленной задачей.
— Собственно, мы уже сделали первый шаг на пути к этой цели. — Широко улыбнулся Константин, наглядно демонстрируя мужскую гордость. — И в США летим, чтобы убедиться, что беременность моей жены уже протекает нормально.
Реакция Картова и Шамалко оказалась достаточно выразительной и, главное, одновременной. Оба сделали вид, что, конечно же, уже знали об этом.
— О, поздравляем! — Журналистка, определенно, обрадовалась подобной эксклюзивной новости, которую раздобыла первой. — И кого вы ждете?
— Мы пока не узнавали, нас волнует лишь здоровье будущего ребенка, сами понимаете. — Вновь подключилась Карина.
— Да, да, конечно. — По глазам журналистки было видно, что ей не терпится все это записать.
— Мы, как раз, обсуждали с Константином и его прекрасной женой, что нет ничего важнее, чем правильно выбрать ребенку крестного отца. — С располагающей улыбкой подключился к разговору Картов.
— Да, и они, похоже, уже сделали свой выбор. — С долей превосходства заметил Виктор.
Это было бы смешно, не будь настолько очевидно воинственно.
Карине стало действительно интересно, ощущают ли журналистка и ее фотограф то напряжение и давление, которое просто сгустилось вокруг них? Или верят мягким, искренним улыбкам и красивым фразам?
Однако девушка, похоже, растерялась в намеках кандидатов в Президенты, и полностью сосредоточилась на этом вопросе, не отвлекаясь на иное.
— Так кого же из вас выбрала чета Соболевых? — Переводя взгляд то на Картова, то на Шамалко, уточнила она.
— Поскольку, хоть и не зная пола, мы точно знаем, что ждем двойню… — Соболев сделал многозначительную паузу и усмехнулся. — Проблема отпадает сама собой. Всегда выгодно, когда один из крестных твоих детей — Президент, а другой, вероятно, премьер-министр.
— Думаете, именно так произойдет перераспределение мест в будущем правительстве? — Тут же переключилась девушка. — И наши кандидаты сумеют договориться, объединив программы?
Картов и Шамалко, определенно, не очень разделяли подобный оптимизм. Карину весьма повеселило выражение растерянности на их лицах, пусть и мимолетное.
— Думаю, политика — слишком неподходящая тема для сегодняшнего вечера, посвященного таким честным и храбрым людям, не побоявшимся рискнуть собой, ради жизни других. Давайте оставим тему правительства на другие вечера. — Константин с улыбкой отклонил вопрос. — А сейчас, простите, моя жена устала. А в нынешнем положении ей надо больше отдыхать. Тем более что уже этой ночью мы улетаем.
— Конечно-конечно. — Девушка кивнула, не оставив возможности ни Шамалко, ни Картову что-то сказать. — Надеюсь, наше издание сможет рассчитывать на эксклюзивное освещение рождения ваших детей и их фото?
— Вполне возможно. — Снисходительно пообещал Константин, мягко повернув Карину в сторону двери. — Свяжитесь с нашим пресс-отделом.
Он увлек ее за собой, уже не слушая журналистку, рассыпающуюся в благодарностях, и не оборачиваясь на оставшихся позади Картова и Шамалко. Не оглянулась и Карина.
— Ты, действительно, считаешь, что они подходят на роль крестных наших детей? — Отстраненно уточнила она, когда они сели в свою машину.
Костя усмехнулся и, наклонившись, поцеловал ее в губы, будто одобряя и поддерживая после такого вечера.
— Я сказал, что их крестными станут Президент и премьер-министр, фамилий я не называл. — Ответил он, повернувшись к окну, но при этом обнял Карину и устроил ее голову на своем плече. Она больше ничего не говорила и не спрашивала. Но некоторое беспокойство, родившееся в том зале под прицелом любопытных глаз и камер, утихло. В своем муже она не сомневалась. Как и в том, что Соболев никогда не позволит этим… людям, приблизиться к ней или их детям. Ведь он обещал.
— Ты прекрасно справилась, хорошая моя. — Похвалил Костя, мягко поцеловав ее макушку.
— Но это выматывает. — Хмыкнув, призналась Карина. — Господи! Я даже не понимала, сколько напряжения и выдержки это требует, пока…
Она вздохнула.
Пока не узнала, что может не притворяться и вести себя так, как ей хочется. Карина знала, что не должна продолжать, Костя понял ее мысль.
— Больше тебе не придется в подобном участвовать. Обещаю. — Он медленно вытащил шпильку из ее волос. Сначала одну. Потом взялся за остальные.
Карина с искренним удовольствием застонала, когда Костя взъерошил свободные пряди рукой. Ощущение свободы ей, определенно, нравилось.
— Обожаю заставлять тебя стонать. — Лукаво прошептал Костя ей на ухо. У нее дрожь прошла по спине от хриплых ноток в его голосе. — А сейчас — спи. Я разбужу, когда доберемся до отеля.
— Я знаю несколько способов, как сократить время поездки. — Многозначительно глянув на перегородку, отделяющую водительское место, протянула она грудным голосом. И подразнивая, прошлась языком по шее мужа, легко прикусив в конце.
Судя по потемневшим глазам и дернувшемуся кадыку, ее предложение заинтересовало Константина. Однако самоконтроль у этого мужчины, порою, даже веселил ее.
— Спи. — Решительно велел он. — Сейчас я предпочитаю, чтобы ты стонала в более комфортных условиях и потому, до отеля продержусь. Но когда-нибудь…
Многообещающе ответил Соболев, и все-таки заставил ее устроиться у него на плече, а ноги вытянуть на сидение автомобиля.
Глава 36
Неделю спустя, под Киевом
Мужчина шел по пустому коридору, аккуратно, следя за камерами, о которых ему сообщили и, на всякий случай, выискивая те, о которых могли и умолчать. Хотя, их не обманули, видеонаблюдение было отключено. Но мужчина привык все проверять и доверял лишь себе.
Он ступал тихо, ничего не трогал и не оставлял после себя следов. Пальцы в удобных тонких перчатках, крепко сжимали пистолет с глушителем. Впрочем, он пришел сюда не работать. Так, проследить и подчистить.
Всю грязь должны были сделать за него. И пока все шло по плану. Во время обхода дома он уже обнаружил три трупа: двое мужчин, судя по всему, из охранников, и одна женщина в подвале.
Интересное, кстати, местечко, этот подвал. Ему всякое приходилось видеть, и не то, чтоб там обнаружилось что-то новое и небывалое. Но все было так расположено «с любовью», сразу бросалось в глаза, что всеми этими «приборчиками» и «инструментиками», всеми столами и стойками — пользовались часто и с толком.
Интересный человек, это депутат, оказывается.
Когда он спустился в подвал, женщина повисла на одной из стоек. У нее был прострелен затылок, и если бы не наручники, удерживающие тело, то — уже рухнуло бы.
Кстати, все трупы, обнаруженные им, получили пулю в затылок. Что, как говорится, «не есть хорошо». Не критично, конечно, но киллер, явно, трус, не хватает у него духу стрелять, глядя в глаза жертве. Придется это учесть.
Вокруг стояла мертвая тишина. В прямом смысле. Даже на соседских участках за высокими кирпичными заборами не было слышно ни звука. Насколько было известно, соседи разъехались. Депутат сам выбрал этот день, зная, что никого вокруг не будет, и он сможет спокойно развлечься. Та женщина в подвале, по всей видимости, оказалась случайной жертвой. И депутата, и киллера. Ну да ладо. Его это все не касается. Он должен дождаться приезда депутата и за всем проследить.
Обход всего дома занял не больше семи минут. Он нашел еще два трупа, так же охранников, судя по всему. Всех убили не больше двух часов назад, что согласовывалось с временным отрезком действия наемника. Один из трупов, в отличие от остальных, лежал на спине, а пуля, судя по ране, вошла в шею. Видимо этого убили последним, и он бежал то ли на звук стрельбы, то ли на переполох. И вот это было как нельзя кстати. Просто прекрасно, не будет нужды теперь что-то выдумывать и изгаляться.
Убедившись, что живого в доме не осталось никого, он выбрал себе удобное место для наблюдения и принялся ждать. Компания мертвецов его ничуть не смущала, суевериям мужчина не верил, и на собственном опыте знал, что живые куда опаснее любого трупа.
Его ожидание было вознаграждено спустя полчаса. Шорох шин автомобиля по дороге хорошо разносился в жарком, тихом и будто «стоячем» воздухе поселка. Когда двигатель затих у ворот этого дома, мужчина подобрался и подступил немного ближе к углу коридора, в котором затаился.
Автоматические ворота отъехали, пропустив на площадку у дома массивный внедорожник, покрытый пылью и, кое-где, брызгами грязи. Кажется, депутат утром развлекал себя охотой или рыбалкой. Окончательно заглушив двигатель напротив входа в дом, водитель вышел во двор и внимательным, цепким взглядом осмотрел окрестности. Это был мужчина лет сорока-сорока двух, поджарый, высокий. Определенно, профессиональный охранник.
Видимо, довольный результатом осмотра, он повернулся к лобовому стеклу внедорожника и кивнул тому, кто оставался внутри.
С пассажирской стороны тут же вышел мужчина, которого теперь достаточно часто можно было увидеть в новостях на любом канале. Это ухоженное, доброе и солидное лицо, с открытым и честным взглядом, полным ума и достоинства, мелькало на билбордах всех городов, и смотрело с обложек газет и политических журналов. Именно этому человеку принадлежал этот дом с тем миленьким подвалом. И его так и не дождалась прикованная женщина. Кто знает, возможно, киллер поступил даже милосердно. Определенно, тот, кто понимал в тех игрушках, убил бы ее так же точно, только куда мучительней и медленно.
Одет депутат сейчас был просто и по-походному, даже. Плотные, несмотря на жару, брюки пестрой защитной расцветки, такой же жилет, из-под которого выглядывала простая футболка, кепка. Форма одежды подтверждала предположение мужчины о способе утреннего досуга депутата.
Так же, как и его охранник, депутат осмотрел двор. Впрочем, сделал он это куда хуже, поверхностно, и даже поспешно, пожалуй. А что-то в складках у его губ, и некоторая суетливость движений, явно намекали, что депутату не терпится приступить к основному пункту развлечений, запланированных на сегодня.
— Где остальные, Сергей? — Окликнул депутат своего охранника, так и стоявшего с другой стороны авто.
— В доме, видимо. — Передернул тот плечами. — Да я и не брал много ребят, только проверенных, учитывая…
Сергей многозначительно умолк.
Депутат одобрительно хмыкнул и первым направился к дверям.
Торопливость, однако. Торопливость, она никогда до добра не доводит, то ли при переходе дороги, то ли при желании поскорее приступить к своим гаденьким забавам. Вот, не торопился бы ты, депутат, пропустил бы, как положено, охранника своего вперед — и кто знает, как все вышло бы? А так — мужик покорно шел сзади, видно, прекрасно понимая, чего этому депутату неймется.
Дождавшись, пока за этими двумя закроется дверь, он опять немного сместился, чтобы продолжить наблюдение. В гостиной трупов не было, и ничуть не настороженный депутат сразу повернул в сторону кухни. Видно, жажда замучила.
Что ж, еще лучше. Лично его — все устраивает.
Охранник шел следом за депутатом, потому трупы первым заметил именно политик. Застыв на секунду, он вдруг резво обернулся с некоторым недоумением и испугом на лице, нарушив тишину дома криком:
— Сергей!
И уткнулся взглядом в дуло пистолета.
Первая пуля вошла в живот. Не смертельно. Но очень болезненно, судя по лицу депутата. Политик прижал руки к животу и медленно осел на пол, кажется, еще не осознав случившегося. Не приняв тот факт, кто против него выступил. Только тихо подвывал. Сам он, похоже, боль терпеть не любил, только мучить.
— Соболев просил передать, что разрывает договор в одностороннем порядке, падла. — С удовольствием, которое не скрывал, Сергей пнул депутата в живот, что было силы. И снова поднял пистолет. — Вообще-то, мне заплатили, чтобы я тебя долго убивал. Очень долго. Но мне шкура дороже. Потому, можешь сказать «спасибо». — Охранник выстрелил второй раз, прижав дуло в упор ко лбу депутата.
С политиком, по всей видимости, было покончено.
Вот, так его наниматели и знали, что этот Сергей прохалявит. Боров на это и намекал. Ну и ладно, собственно. С делом справился чисто, и то неплохо.
— Бл…! А-а-а! Кайф какой! — Вдруг заорал охранник во весь голос. — И чего я раньше тебя не пристрелил, сволочь?! — Он еще раз пнул труп.
Глубоко вздохнул и будто встряхнулся всем телом.
— Ничего. Теперь ты меня не достанешь. — Глянув на мертвого депутата, усмехнулся Сергей. — Все. И денег у меня — на всю жизнь хватит. Вот теперь — я буду жить!
Еще раз глубоко вдохнув, он смачно плюнул в сторону бывшего хозяина и развернулся, похоже, собираясь уходить.
Вот. А теперь пора убирать и подчищать.
Вскинув руку с пистолетом, мужчина плавно нажал на курок. Тихо, четко, чисто.
Так и не поняв, что произошло, Сергей осел на пол, с аккуратной дыркой в затылке.
Мужчина безучастно осмотрел место действия. Следя за каждым шагом, вышел из укрытия, дошел до трупа, который заметил при первом осмотре, лежащего лицом ко входу на кухню, и вложил свой пистолет тому в руку.
С простреленной шеей, тот, теоретически, еще мог успеть выстрелить в своего убийцу, напавшего и на хозяина. Конечно, несовпадения будут, но его это уже не волнует. На него никто выйти не сможет, и милиции придется или объявить убийство депутата «глухарем», или принять версию, которую он им подкинул.
Довольный окончательной картиной, мужчина вышел из дома так же незаметно, как и проник туда, не оставив ни одного следа. Пешком пересек посадку, начинающуюся за домом и переходящую в подлесок с ручьем. Видно, депутат постарался с ландшафтом, чтобы для своих забав прикрытие иметь. Переоделся в заранее припрятанные джинсы и мятую футболку, натянул на голову бейсболку. Прошел пешком еще два дачных поселка, стоящих рядом, и только в третьем сел в автобус, выбрав место у открытого окна. Достал из кармана старую мобилку, с треснутым экраном, по памяти набрал номер. Дождался четвертого гудка вызова. Сбросил и «случайно» уронил телефон на дорогу, как раз под колеса школьного автобуса, куда-то везущего ораву детей.
Помахав рукой любопытной малышне, прилипшей к окнам, он усмехнулся.
Сошел мужчина на въезде в Киев, и завернул в первый же двор.
Через три дня, Майями
Она увидела это часов в десять утра, когда сидела на кухне и наблюдала, как Фил по ее заказу готовит чизкейк. За спиной эконома работал телевизор, антенна которого была настроена на прием их родных каналов. Впрочем, на экран особо никто не смотрел.
Фил что-то рассказывал о магазинах, по которым пробежался еще два дня назад, и куда теперь настойчиво уговаривал съездить Карину. Если верить их эконому, выбор нарядов для беременных там был настолько разнообразным и «шикарным», что у Фила просто «разбежались глаза». Карина подозревала, что если уж он в таком шоке, то ее данный поход может не просто выбить из колеи, а повергнуть в состояние «вкусовой прострации». Все-таки, в любви к пестрым вещам их вкусы весьма разнились. Но и категорично отказываться не хотелось. Тем более что, чтобы там не говорил Соболев, она ощущала, что линия ее живота начала немного… раздаваться, что ли.
Это было больше ощущением, нежели реальным изменением параметров, однако Карина это ощущала и, даже, к осторожной и тихой радости, и своей, и Кости и психолога — больше наслаждалась, нежели опасалась этого. Хотя, приступы паники, время от времени, еще накатывали.
Валентин, которого Соболев поначалу притащил в Майями вместе с ними, два дня назад вернулся домой, заниматься клиникой. Но продолжал ее консультировать по видеосвязи. Она же, в свою очередь, таким же образом курировала продвижение отделки помещений стационара реабилитационного заведения.
Еще в первый два дня по прилету сюда, Карина в сопровождении Константина посетила всех специалистов, и прошла все исследования. Врачи заверили супругов, что беременность идет нормальным путем, и дети развиваются согласно срокам.
Однако Соболев не подавал никаких признаков и ничем не намекал на то, что они будут собираться и возвращаться домой. Более того, Карина не спрашивала, но из некоторых замечаний и поступков мужа сделала вывод, что их пребывание в США может затянуться до самых родов.
Соболев, изначально проигнорировав отели, арендовал дом. Причем, на самом берегу. И как тогда, во время их «отпуска», Карина теперь просыпалась и засыпала под шум океана. Конечно, тот был немного иной, чем на Мальдивах, и небо было другим. Но все равно, очень красивым, если рассматривать его ночами с веранды или приватного пляжа, лежа на коленях Кости. Да и жара, которой здесь отличался каждый день, рядом с океаном переносилась куда легче.
Сегодня день, тоже, вроде бы, выдался жарким. Но свежий ветер с океана казался Карине таким соленым и пряным, таким насыщенным, что она надышаться не могла. И, потребовав открыть все возможные окна на первом этаже дома, искренне наслаждалась устроенным сквозняком. Ясное дело, что спорить с ней никто не собирался. И вот теперь, пока Костя работал в кабинете, она слушала болтовню Фила, и предвкушала десерт, аромат которого уже растекался по кухне, заставляя ее рот наполняться слюной. Тем более что завтрак, как и обычно в последние недели, Карине дался тяжело, и она почти ничего не съела.
И пока Фил расписывал ей прелести какой-то туники, украшенной стразами, Карина перевела глаза на океан, виднеющийся в окно. Взгляд скользнул по экрану телевизора, работающего без звука. Прошелся дальше. И стремительно вернулся назад. По телевизору показывали новости. Вечерние, утренние или еще какие, она не знала. Но дом, который сейчас мелькал на экране, Карина узнала бы из тысячи.
— Включи звук! — Резко велела она Филу.
Растерявшийся эконом, ничего не поняв, застыл у духовки. А Карина, не дожидаясь, самостоятельно подскочила, забыв об осторожности, схватила пульт и поставила звук на максимум.
— «По словам главы пресс-отдела МВС по связям с общественностью, в деле, об убийстве одного из основных кандидатов на пост Президента на зимних выборах, имеется основной подозреваемый. Который, так же, погиб в загородном доме кандидата во время перестрелки. По версии правоохранительных органов, убийца расстрелял трех охранников и депутата, и ранил еще одного, который и застрелил нападавшего, в итоге. Однако и сам скончался на месте от полученного ранения еще до приезда милиции. Что именно руководило нападающим, сейчас устанавливается, и в интересах следствия, правоохранительные органы отказываются разглашать подробности дела».
Голос диктора сопровождал смену картинок одного и того же строения из разных ракурсов. Дом Картова. Это не мог быть ничей другой дом. Господи! Карина столько раз там бывала, что не ошиблась бы никогда. А потом, почти в самом конце сюжета, мелькнула всего пара кадров, наверняка, снятых репортерами вопреки разрешению милиции. Как чье-то тело, накрытое покрывалом, загружали в машину.
Это мог быть кто угодно. Только Карина увидела руку, свисающую из-под материи. Руку человека, которого так ненавидела, руку, которая за двадцать лет причинила ей бездну боли.
— Господи! — Она ухватилась за край столешницы. — Господи!
Мир покачнулся перед ее глазами, и Карина ощутила непривычную и непонятную оглушенность. Ноги не держали, подкашиваясь. И она не придумала ничего лучшего, как медленно, держась руками за ножки стула, на котором сидела до этого, опуститься на пол.
— Карина?! Что с тобой?! — Она была не в состоянии не то, что ответить, воспринять его вопросы. — Кто-нибудь!! Сюда!
Фил вдруг заорал, как резанный.
— Константин Олегович! — Еще громче заверещал парень, когда она не ответила.
— Не ори. — Хотела одернуть Карина парня, но получился едва слышный шепот.
Голос охрип. Или пропал. Или ослаб. В ушах шумело, а руки и ноги дрожали.
Она чувствовала всю себя какой-то ненастоящей, пустой и… легкой. Легкой-легкой. Такой, словно сейчас вздохнет, и взлетит.
Облегчение и радость обрушились на нее с такой силой, что даже сидеть — стало тяжело. Эйфория оказалась почти невыносимой, такой, что Карина так же медленно улеглась щекой на прохладный кафельный пол, игнорируя вопли Фила. Надо было все же одернуть его, чтобы он не напугал Костю. Надо было…
Но она не могла.
Картов мертв. Мертв. И больше никогда… НИКОГДА не сможет приблизиться к ней. Даже воздухом одним с ней дышать не будет! И детей ее не увидит! Она свободна! Действительно свободна! И о том, что Карина когда-то сделала, теперь никто не знает!
— Карина!
Костя примчался на кухню спустя какую-то минуту. И с настоящим испугом в глазах бросился к ней, лежащей на полу. Филипп в это время уже набрал «911», продолжая орать, только теперь по-английски, требуя немедленного приезда врачей.
— Хорошая моя, что? Где болит? Что такое? — Муж рухнул на пол рядом с ней, стараясь при этом сохранить спокойное и собранное выражение лица, и пытаясь разобраться, что же случилось. Аккуратно поднял ее голову, устроив у себя на коленях.
Она собрала все свои силы, отчаянно желая успокоить Константина и объяснить, что все просто замечательно. Великолепно.
— Все… Костя. Все хорошо. — Вдруг поняв, что расплакалась, Карина принялась смеяться.
Повернулась, прижавшись губами к его ладоням. Поцеловала пальцы. — Замечательно.
— Я не понимаю, Константин Олегович! — Суетился встревоженный Фил. — Все было совершенно нормально. А потом она закричала, что хочет сделать громче телевизор, посмотрела тот пару секунд — и упала!!
— Я не падала, — возразила Карина сквозь слезы и смех. — Я легла.
Константин, кажется, не мог разобраться. Глянул на телевизор, но там уже шел прогноз погоды.
— Что показывали, Филипп?! — Рявкнул он так, что эконом подпрыгнул на месте, но, наконец-то, застыл.
— Я не сильно понял. Какое-то убийство… — Парень передернул плечами.
Константин впился взглядом в нее.
А Карина улыбнулась. Улыбнулась так широко, что свело мокрые от слез щеки. Посмотрела ему в глаза несколько безумно долгих секунд. Подняла руки, обхватила пальцами скулы Кости, и потянула его за голову вниз, прижавшись губами к его напряженному рту. И поцеловала, медленно, глубоко, нежно, стараясь передать и выразить все-все.
Карина не была дурой. И умела делать выводы из мелочей, на которые другие, может быть, внимания не обратили бы. Но и говорить о чем-то вслух, она не собиралась, прекрасно понимая, отчего и он ничего не говорил ей.
— Я себя хорошо чувствую, Костя. Правда. Великолепно… теперь. — Прошептала она ему в губы спустя минуты две. — Все нормально. Не переживай, хорошо?
— Господи! — Он хмыкнул, сильно-сильно сжав кулаки, полные ее волос. Потерся губами о ее лоб, поцеловал веки. — Не переживай… Как можно не переживать, когда ты на полу… улеглась, а?
— Я не специально. Просто ноги не держали… — Она не могла перестать блаженно улыбаться. — Он мертв, Костя!
Она знала, что он знает, но этот факт доставлял ей столько удовольствия, может и грешного с чьей-то точки зрения, однако Карине было без разницы. Ей хотелось кричать об этом во все горло.
— Я знаю. — Усмехнулся Костя, поцеловав ее в мочку уха.
— Я знаю. — Отозвалась Карина эхом, повернула голову и коснулась губами его шеи. — Люблю тебя. Просто. Не потому.
— Знаю. — Опять повторил Костя, и вдруг расхохотался. — Чертовски содержательный разговор, а? Как думаешь?
Она все еще улыбалась.
— Очень. — Кивнула Карина, обхватив его ладонь и прижав к своей щеке.
Фил смотрел на них, как на ненормальных.
В этот момент с улицы донесся вой сирены, и уже через пару секунд кто-то настойчиво звонил в двери. Эконом помчался открывать медикам.
— Я в порядке, Костя. — Карина попыталась сесть. — Давай просто извинимся перед ними, и отправим назад.
— Нет. — Костя надавил ей на плечи, заставив остаться в лежачем положении. — Верю, что тебе хорошо, но пусть это подтвердят специалисты. Еще раз такого ужаса, как увидеть тебя на полу кухни, я могу и не выдержать. Слечу с катушек. — Он погладил ее скулу. — Так что, как бы там хорошо тебе ни было, ты уж потерпи.
Она спорить не решилась, видя по его взгляду, что Соболев не врал, пусть сейчас он и знал причину ее поведения, первый страх от картины, представшей его глазам, еще не утих. Да и сама она хотела быть уверенной, что такое потрясение, пусть и избавляющее от многолетнего страха, не навредило детям.
Карина зашла в кабинет Кости поздно ночью, кода точно знала, что почти все спят, кроме двух охранником, следящих за домом и окрестностями. Соболев в это время всегда подводил с Шлепко итоги прошлого биржевого дня и давал указания для нового, учитывая разницу часовых поясов.
Она тихо опустилась в кресло, ожидая, пока муж завершит свои дела, не вмешиваясь и не отвлекая его. Просто, с удовольствием наблюдая за этим мужчиной. Своим мужчиной. Своим мужем. Человеком, который стал для нее всем, целым миром. Подарившим ей весь мир. Смотрела, как он хмурится, чем-то недовольный в отчетах Макса, как разговаривает, как двигается, и наслаждалась.
Только сегодня, там, на полу в кухне, она поняла, что даже рядом с Костей, не жила полностью. Даже эти, последние месяцы, она боялась, она ощущала давление пальцев Картова на своем горле так же отчетливо, как в том отеле, когда он в последний раз насиловал, и душил ее. Его угнетение, давление и власть над ней — так давно, и так прочно были частью жизни и сознания Карины, что она не отдавала себе отчет, насколько это ее отравляет. Не понимала этого. И только теперь, вдруг поняв, что он — мертв. МЕРТВ! Что его тело уже начало разрушаться и гнить так, как всегда гнила сущность этой твари, осознала, ощутила.
Как и то, что теперь он не имеет никакой силы, влияния или права на ее жизнь, ее сознание, и свободу. На возможность ее счастья.
И все же, она нуждалась еще кое в чем, чтобы полностью осмыслить этот факт своим мозгом.
Костя отключил видеосвязь на ноутбуке и глянул на нее. Приподнял бровь, интересуясь причиной, по которой Карина пришла, видимо.
— Опять проснулся интерес к бизнесу, моя хорошая? — Усмехнулся он. — Или уже по мне соскучилась?
Карина с улыбкой поднялась с кресла и подошла к нему.
— Второе. — Наклонившись, ответила она ему в губы. — И первое, немного. — Добавила Карина, оторвавшись от поцелуя.
Села на стол перед Костей.
Ему, похоже, было весело. И любопытно. Хорошо. Ей тоже.
— И что за дела вызвали у тебя интерес?
— Бумаги, Соболев. Обычные бумаги. На владение ювелирным заводом. — Она отвела в сторону полу короткого шелкового халатика, мешающую ей, и устроила одну из ступней на подлокотнике его кресла.
Усмешка Кости стала загадочной.
— Кажется, разговор шел о дне родов. — Заметил он.
— Кажется, разговор шел об одном ребенке. — С такой же усмешкой ответила она.
Оба понимали, что ей и подавно уже не нужны эти бумаги. Но Карина хотела увидеть их. Просто посмотреть.
Она не могла сейчас оказаться за тысячи километров, в том морге, где лежало тело Картова и, сорвав простыню, удостовериться в его смерти. Но ее имя на право владения его заводом, подтвердит это для нее не хуже.
Не сказав больше ни слова, Костя потянулся к одному из ящиков стола, попутно поцеловав внутреннюю сторону ее бедра, так щедро предоставленную ему на обозрение. Достал какую-то папку и протянул Карине. Она вытянула руку, и вдруг резко сжала пальцы в кулак, увидев, как сильно те дрожат. Заметил это и Соболев.
Дата добавления: 2015-11-05; просмотров: 20 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |