Карина резко выдохнула и закрыла лицо руками.
Она не знала! Не знала, что бывает так!
Как такое возможно?! Как? Ведь вся ее жизнь состояла из сплошного секса?!
Почему же она не знала, что ТАК бывает?
И ладно бы ее только пытали и мучили. Но были же в ее жизни и другие мужчины. Когда Дима разрешил ей самой выбирать покровителей и почти перестал «сдавать» членам своего клуба, она избегала тех, кто мог причинить ей боль. Те мужчины, которых Карина выбирала, были, скорее, вечно куда-то спешащими, погруженными в свои дела. Которым по статусу и положения положена была умелая и разбирающаяся любовница, и которым некогда было тратить время на случайные поиски. Эти мужчины не были внимательными любовниками, да. Скорее, приходя к ней, они сбрасывали все свои стрессы, семейные, политические, финансовые, и снимали рабочее напряжение, используя ее как психотерапевта, что ли. И в разговоре, и в сексе. Они, ясное дело, не заботились о ее удовольствии. Это она должна была обеспечить им максимальный кайф.
Были в ее жизни и две другие попытки. Карина пыталась завести роман. Ну, или что-то похожее. Она пробовала «встречаться» с мужчинами, которые не знали ни кто она, ни чем занимается. Просто знакомилась в баре, по «заданию» психотерапевтов, когда проходила одну из реабилитаций. В те два раза, она выбирала мужчину, который бы привлек ее физически, возможно, возбудил бы. Но и тогда Карина не испытала оргазма во время секса. Не могла оказаться настолько уязвимой. Настолько потерять контроль.
Почему же с ним? С Костей допустила подобное? Почему это вышло так?
Карина откинулась на холодное зеркало спиной, отвернувшись от своего отражения. Не глядя на себя, не видя этого тела, не напоминая себе о том, для чего его холили и лелеяли, содержа в «рабочем» состоянии, признаться себе было легче. Она начала доверять ему.
Как? Когда? Почему? Понятия не имела.
Как, вообще, можно было рискнуть довериться мужчине, после всего, что те с ней творили? На этот вопрос она не знала ответа.
А вот что Карина знала, это то, что нечто изменилось в ней, когда она нашла свой пояс в его рабочем столе. Что-то треснуло и надкололось. И пошло трещиной, когда, проснувшись, она увидела Соболева, спящего у нее на коленях.
Ни один из ее покровителей, ни один из тех, кто избивал ее, кто мучил — никогда не оставались настолько беззащитными и открытыми перед ней. Никто и никогда настолько ей не доверялся. А Костя сделал это легко и просто, словно так и должно.
Нет, конечно, дело было не только в этом. Дело было во всем этом месяце. В каждом его поступке, слове, во всем отношении. Но эта, последняя ночь — подтолкнула подсознание, сознание и все, что было ею к такому странному и необычному для Карины решению. И, пусть не полностью, пусть лишь на какую-то долю, но и она ему доверилась. Он добился того, чего хотел. Даже более, наверное.
И, Господи! Как же ей было хорошо. Она и не знала, что может быть настолько хорошо от секса. И так больно от этого нового знания, от понимания, насколько же многого, на самом деле, ее лишили.
Однако, несмотря на все то, что испытала с ним, Карина все еще не понимала этого мужчину. Мужчину, руки которого ласкали, а не били, который целовал, а не мучил, который заботился о ней. Мужчину, который приравнял ее к себе и назвал свой дом — их домом, чем полностью ее дезориентировал.
И сейчас, сидя в гардеробе, словно маленькая девочка, прячущаяся в шкафу от мира, который ей не понятен, Карина не знала, сможет ли понять Константина? Или же, уже поняла, и просто боится это себе признать, страшась очередного обмана и новой боли? Такой боли, которой еще не испытывала. Такой, какой может и не вынести.
— Что ж, ладно. Теперь уже что? Обошлось, и ладно. — Валентин взъерошил волосы и со вздохом плеснул себе коньяка в кофе. — Знаешь, Соболев, я с тобой так алкоголиком стану. — Проворчал психотерапевт.
— Я оплачу твое лечение. — Невозмутимо ответил Костя, не прекращая курить.
Несмотря на то, что на улице не так уж и потеплело сегодня, температура держалась максимум на один-два градуса выше нуля, окно в кухне было распахнуто настежь. Он стоял у того и курил, раздумывая над какой-то фантасмагоричностью ситуации. Они так и продолжали встречаться у Валентина Петровича дома. Соболеву так было удобней, меньше народу знало об этих визитах. А, учитывая то, сколько именно он рассказывал этому психотерапевту, такая предосторожность не казалась лишней.
Выдохнув в холодный воздух дым, Соболев вдруг подумал, что там, внизу, его водитель, и охранник по совместительству, наверняка, на все лады костерит сейчас шефа. То есть его самого. Додумался, тоже, выставился в окно, как бесплатная мишень. Вечером. На фоне хорошо освещенной кухни. Умник. Словно у него сейчас мало «доброжелателей», которые обрадуются такому подарку.
Развернувшись, он вернулся на свой табурет.
— Ты бы, хоть, нормальный коньяк брал, что ли. — Посоветовал он Валентину, с некоторой грустью глядя на бутылку все с той же бурдой, что тот пил и при первой их встрече. Выпить хотелось. Но не это. — Есть же хорошие сорта и виды коньяка, знаешь ли…
— Есть разные доходы, знаешь ли. — Ехидно прервал его психотерапевт. — Я по своим деньгам сорта рассчитываю.
— Я тебе мало плачу? — Соболев приподнял бровь, припоминая, что, вроде, намекал на возможный расстрел. Напомнить, что ли?
Хотя, по виду Валентина нельзя было сказать, что тот продолжал его бояться. А вот смутился, это да.
— Нет. Нормально. Мне просто…, — Валентин уставился на стол перед собой и покрутил чашку в пальцах. — Мне на другое деньги нужны. Коньяк перебьется.
Соболев хмыкнул. Он платил очень приличные деньги, куда больше обычного гонорара Валентина Петровича. На что же это ему не хватает?
— Ты играешь? Или другое — это наркотики, женщины?
Валентин удивленно посмотрел, оторвавшись от своей чашки.
— Нет. Ты что. — Он даже рассмеялся. — Я… — Валентин помедлил и снова смущенно отвернулся. Девица перед ухажером, ей-Богу. — Я клинику хочу открыть. Чтоб все там было, и для наркоманов лечение, и от алкоголизма, и группы поддержки. Как на Западе, знаешь…
— Нет, Бог миловал от таких заведений. — Хмыкнул Костя.
Но расслабился. Слишком много этот человек знал о Карине. И имей какие-то пристрастия — его на этом могли бы подловить другие. И прижать.
— Эм…, да, я не то имел в виду. — Валентин растерянно потер лицо.
— Я понял. — Костя усмехнулся и вдавил сигарету в пепельницу. — Ну, с клиникой я тебе помогу. Об этом не переживай. А коньяк — купи нормальный. А то, и правда, как алкоголик уже, все сам и сам пьешь, я такую муру в рот не возьму. Точно сопьешься.
— Слушай. — Валентин занервничал вдруг с чего-то. — Я ничего такого не имел в виду. И не намекал. Ты мне и так в три раза больше платишь. Не надо.
— Прекрати ломаться. Когда такое предлагают за просто так — «спасибо» надо говорить. — Костя достал пачку сигарет. Но вместо того, чтоб прикурить новую, принялся крутить ее в пальцах, постукивая по столу. — Ты еще рад не будешь, когда мой пресс-отдел развернет рекламную компанию и начнет расхваливать то, как я молодежи в борьбе с такими проблемами помогаю. И тебе хорошо, и я из этого пользу и выгоду извлеку. Опять-таки, благотворительность позволяет уменьшить налоги. — Он передернул плечами, отметая любые возражения. — Я в накладе не останусь.
Валентин, кажется, собирался и дальше спорить. Но, посмотрел на него, передумал. И правильно. Похоже, не забыл все-таки, об угрозе. Да и, вообще, нечего с умными людьми спорить. В этом деле Костя понимал больше. Любая подобная клиника, если только Валентин не планировал сразу же разориться — это бизнес. А бизнес — это его, Костина стихия.
— Значит так, возвращаясь к Дарье, — переключился Валентин на предыдущую тему. — Ты теперь, только, не вздумай ей покупать что-то или бриллианты дарить.
— А что не так с бриллиантами? — Костя откинулся на стену.
Насколько он помнил, Карина всегда надевала украшения именно с бриллиантами. Не то, чтобы он планировал прямо сейчас бежать и покупать ей украшения, но в перспективе у него могли появиться такие идеи.
— Ты же не хочешь встать в один ряд с ее покровителями? — Похоже, удивился Валентин. — Она же это посчитает «платой» за то, что у вас было.
Костя вновь принялся стучать пачкой по столу.
— Ну, это я, положим, и сам понял. Не дурак. Только мне теперь, что, никогда ей подарки дарить будет нельзя?
— Подарки — можно. — Великодушно позволил Валентин. — Только не стандартные. Не меха, драгоценности, платья. Не то, что там у вас в кругах любовницам дарить принято, если ты хочешь показать, что воспринимаешь ее совсем в ином статусе.
— А что тогда? — Константин заинтересовался, вдруг поняв, что и правда, давно привык мерить любые дары принятыми категориями для его круга.
Так всем легче, вроде. И дарителю не надо особо напрягаться, и одариваемый легко трактует посыл.
— Не знаю. — Валентин усмехнулся, видно поняв, что у Соболева на уме. — Ты с ней живешь, вот и узнай, что ей интересно. Придумай, что-то.
— Говорил бы ты поконкретней, Валентин, цены б, вообще, не имел. — Костя усмехнулся и спрятал сигареты. Поднялся. — А так все время — «сам думай».
— Я же не маг, и не «бабка», чтоб «конкретным» счастьем тебя осыпать. Я могу только сказать, чего делать не стоит, и в каком направлении двигаться. А остальное… — Валентин развел руками. — Остальное у каждого человека свое, индивидуальное, и универсального средства для всех просто не существует.
— Да, понял я, понял. — Отмахнулся Соболев. — Ладно. Потом позвоню. — Бросил он напоследок.
И, пожав руку Валентину, вышел из квартиры. Пора было ехать домой, и так задержался дольше, чем планировал. Да и, что там лукавить, хотелось увидеть Карину.
Несмотря на то, что в офис Соболев сегодня добрался только к двум часам дня, дел оказалось столько, что казалось, будто уже полтора суток прошло, а не половина. Он замотался. До открытия здания со всеми его центрами, офисами и развлечениями — осталось две недели. И Шлепко то и дело отвлекал его, что-то уточнял, консультировался по уместности каких-то мероприятий и выступления Кости на этом открытии. Честно говоря, он там и появляться не хотел. Но что делать, иногда надо «бросать кость» своему пресс-отделу. А то люди, и так, по большей части, сами по себе работают, едва ли не махнув на него рукой.
Да и последние новости из столицы не добавляли спокойствия.
Шамалко отступил. Временно, конечно. Тут и гадать нечего. Не сработал шантаж, он что-то новое придумает. Но хоть не дошло дело пока до файлов, которые Карина принесла. Своим обошлись. И то хорошо.
Однако теперь начал беспокоиться Картов. Что этот прознал и как пронюхал, Костя пока не выяснил. Но Никольский доложил, что Дмитрий начал «рыть» что-то, расспрашивать и выяснять потихоньку. Возможно, пытался дозвониться до самой Карины. Разумеется, без толку. Так что, Костя не сомневался, что завтра-послезавтра Картов позвонит уже ему. И карты надо разыграть правильно. Так, чтоб больше вопросов не возникало. И чтоб Карина ничего не узнала. Ей сейчас это, однозначно, не надо.
В столовой, как ни странно, никого не оказалось. Костя решил было отправиться на кухню, подозревая, что Карина вполне может сидеть там. Но, проходя мимо окна, заметил на подоконнике пачку листов. Угрызениями совести он никогда не мучился. Да и она сама, кажется, тоже. Исследовала же вчера содержимое ящиков его стола.
С интересом, Соболев начал просматривать рисунки. До этого, как-то, все не выходило посмотреть, что она там рисует. Пролистал всю стопку он минуты за три. Потом подошел к бару, плеснул себе коньяка. Хорошего. И сел за стол, уже вдумчиво, со вкусом, рассматривая детали и мелочи.
В конце концов, отложил все рисунки и залпом выпил содержимое бокала. Не хорошо, конечно, неправильно по отношению к такому напитку. Но, вот, захотелось.
Эх, опять придется жить в отеле. Месяц, минимум. Один ее камин в гостиной, в форме огромного, круглого очага по центру, чего стоит. Как и веранда по периметру первого этажа. Главное, похоже, и проект дома успела где-то найти и изучить. Все учла. Или опыта хватило самой оценить и прикинуть, без проекта?
Умница. Что еще скажешь?
Отставив бокал, он поднялся, отложил эскизы и пошел-таки на кухню. Радуясь хоть тому, что хороший отель у него есть совсем недалеко от офиса. На несколько этажей лифтом подняться, делов-то.
Карины не оказалось и на кухне. А Фил, ревностно оберегая от него тарелку с печеньем, оставленным «ей», доложил, что «хозяйка сегодня, вообще, после обеда не спускалась». Костя внимательно посмотрел на эконома насмешливым взглядом, но и не скрывая одобрения. Все-таки, ума у этого парня в разы больше, чем у предыдущей домработницы. На лету схватывает и разбирается в сути ситуации.
Экспроприировал все остальное печенье, выделенное ему, вместе с блюдом. И пошел наверх, велев накрывать на ужин.
В спальне было темно. И тихо. Соболев даже заволновался на пару секунд, решив, что Карины и здесь нет. А потом, когда глаза немного привыкли к темноте, расслабился и подошел к кровати. Как был, уселся на покрывало, правда, туфли сбросил, попеняв себе, что надо было додуматься раньше, Карина-то по всему дому так босая и бегает. И улегся рядом с ней, поставив поднос с печеньем на пол.
— Эй. — С улыбкой прошептал он.
Костя протянул руку и коснулся пальцами ее щеки.
— Просыпайся, хорошая моя. Ты что, весь день проспала? — Тихо, почти шепотом окликнул он ее, продолжая гладить.
Карина медленно открыла глаза и сонно посмотрела на него.
А Костя, вдруг, вспомнил, как, месяцев шесть назад, его пригласили на игру одной из команд их страны в «Лиге Чемпионов». Никольский, ясное дело, был с ним. Какой же начальник охраны от такого шанса откажется? Такой матч из vip-ложи владельца клуба «на дурняк» посмотреть? Не Боря, точно. И когда эта команда забила победный гол, Никольский, рассмешив Костю, вскочил с кресла и заорал во все горло, как пацан, размахивая руками.
Вот, где-то так, захотелось сейчас сделать ему. Вскочить и заорать, как ненормальному.
Костя прекрасно помнил, как впервые пришел к Карине в номер утром и поднял ее с постели. И помнил ужас, который был в глазах этой женщины, когда она распахнула двери. Тот же самый страх и ужас светились в ее глазах каждое утро, когда, просыпаясь, она смотрела на него, еще не вспомнив, где и с кем находится.
А сейчас в ее глазах этого страха не было!
Нет, какие-то настороженные тени еще, конечно, плескались на дне синих глаз. Но не тот дикий, неподвластный разуму страх. Что было тому причиной: то ли то, что она ощущала его присутствие, просыпаясь, что привыкла к нему, вдыхала его запах — Бог знает. Но Карина в этот раз проснулась без страха!
Конечно, Костя не поддался порыву и не подскочил с кровати с оголтелым криком. Тогда, наверное, у нее бы появились новые страхи, связанные с пробуждением. Вместо этого, он еще шире улыбнулся и улегся на подушку, рядом с ее головой.
— Кто бы мог подумать, что ты такая соня? — Иронично усмехнулся он, ничем не выдав своего восторга и триумфа.
Карины состроила гримаску и, зевнув, отвернулась. Кажется, она собиралась продолжить свое увлекательное занятие. Ну, уж нет, у Соболева были другие планы на вечер. Поужинать, например. И нормально, полноценно, так сказать, для разнообразия. Он подвинулся ближе и, обхватив ее рукой за талию, прижал Карину к себе. Устроился подбородком в изгибе между плечом и шеей, и принялся щекотать нежную кожу носом.
Она попыталась вывернуться, но он не позволил. Карина возмущенно фыркнула.
— Слушай, Соболев, в твоем доме я никак не могу выспаться. — Сонно и немного сердито возмутилась она.
— Б-е-е-да. — С наигранным сочувствием согласился Костя. — А я вот, в последнее время, никак наесться не могу. — Поделился он с ней своим «горем».
Потянулся так, что кости затрещали и, перегнувшись через край кровати, взял одно печенье.
Карина обернулась и ехидно посмотрела на него.
— А ночью ты, значит, не наелся? — Приподняла она бровь. Снова повернулась к нему всем телом.
Он усмехнулся.
— Так то, когда было. — Соболев сжевал еще одно печенье.
Карина подняла свои брови еще выше. В ее глазах ему почудилась некая насмешка. И, как показалось Косте, он знал, на счет чего ту отнести.
— Что, никаких замечаний по поводу еды в постели? — Усмехнулся он. И взял в рот еще одно.
— Почему? — Улыбнулась Карина. Откинула одеяла и, как была, оказывается, совершенно обнаженная, вдруг уселась поверх его бедер. — Дай мне.
Она наклонилась, уперев руки в его плечи, и откусила большую часть печенья, которое он держал губами, шаловливо пробежав язычком по его рту.
— Эй, твоя порция на кухне, под бдительным оком Фила.
Притворно возмутился Костя, ощутив, как тело окатило возбуждением. Которое, словно горячей, жгучей волной прошлось по каждой мышце. Словно и не устал он, и не вымотался за сегодня.
— Ты не поделишься с голодной женщиной? — Насмешливо уточнила Карина, прожевав украденное лакомство.
— Не планировал. Ты же спать хотела. — Костя насмешливо приподнял уголок губ.
— Сам виноват, разбудил. — Ее пальцы, кстати, уже распускали его галстук.
Соболев выгнул бровь и попытался достать еще одно печенье.
Она покачала головой и чуть надавила ему на плечо. Не пуская. Грудь Карины нависла над его губами. Черт. От такого приглашения было очень сложно отказаться. Да, и зачем?
— Тебя не учили, что нельзя есть в кровати, Костя? — Улыбка Карины четко показывала, что она точно знает, в каком именно он уже состоянии. Впрочем, что гадать, ее бедра располагались как раз на его возбужденных чреслах. — И ложиться в нее в рабочей одежде, кстати? — Одной рукой она продолжала освобождать его от той самой одежды, расстегивая пуговицы рубашки.
— Нет. — Он покачал головой, наслаждаясь прикосновением ее кожи к своему лицу. И ухватил один из острых сосков губами. — Огромный и непозволительный пробел в моем образовании. Боюсь, неисправимый. — Невнятно пробормотал он, дразня ее плоть языком. — Но ты можешь попробовать повлиять на это.
Карина выгнулась, словно позволяя ему себя ласкать.
— Спорим, у меня выйдет тебя перевоспитать? — Ее руки, распахнув полы его сорочки, уже расстегивали пряжку ремня.
— Между прочим, я велел накрывать ужин. — Хрипло заметил Костя, обхватив ее талию ладонями, чтобы крепче прижать голую попку к своим бедрам.
— Фил умный. Догадается не расставлять блюда, пока мы не спустимся.
Карина наклонилась, чтобы снова коснуться его губ своими, лишив Соболева возможности ласкать ее грудь. А потом как-то незаметно повела бедрами, поджала ноги и — его плоть, уже освобожденная от всякой одежды, приспущенной куда-то на бедра, оказалась зажата между ее ягодицами и голенями.
Ох!
Он выдохнул проклятие. И усмехнулся, когда она, с веселым вызовом заглянув в его глаза, легонько шевельнулась.
— Веришь или нет. — Сипло протянул Костя. — Но я, серьезно, поднялся только за тем, чтобы позвать тебя на ужин.
— Ничего, мы не будем задерживаться. — Пообещала Карина ему в губы.
И его, если честно, чертовски радовало, что не у него одного дыхание тяжелое и прерывистое. Да и грудь Карины вздымалась так часто, что сомнений в ее возбуждении не возникало.
— Ну, если ты обещаешь… — Протянул Костя и, сильнее сжав ее талию, резко приподнял Карину, переходя от слов, к действию.
— Слушай, а зачем тебе балкон в спальне?
Костя вышел из гардероба, натягивая футболку через голову. Костюм и рубашка продолжали валяться на полу, вместе с галстуком и носками. Карина стояла на коленях у кровати и заглядывала под ту.
Просто услада для зрения.
Кажется, она там искала пояс своего халата. А тот, Костя хорошо видел, лежал с другой стороны. Впрочем, при таком положении Карины, его глаза не могли задержаться еще на каком-то объекте достаточно долго для идентификации. Они, кстати, и правда, не задержались. Так что, был шанс, что еда еще не успела остыть. И да, она опять стонала от удовольствия. И он точно знал, что это не было притворством. Это грело его мужское самолюбие.
А значит, можно, и правда, со спокойной совестью, идти ужинать.
Карина подняла голову и одарила его насмешливым взглядом. Сложно было понять, довольна она или нет, тем, что он добрался до ее рисунков.
— Мне — ни к чему. Но ты же куришь.
— Ага, значит, в комнате курить уже нельзя. Теперь на балкон выходить надо. — Он поднял пояс с пола и протянул ей.
При этом, смотрел Костя не менее насмешливо, чем сама Карина.
— Ну, что ты? — Взяв ленту из его рук, Карина грациозно поднялась. — Кто я такая, чтобы что-то запрещать тебе, в твоем же доме? Это так, проекты, от нечего делать…
— Ну, почему же? Я вот, понял, что ложиться в постель с едой и в костюме — нельзя. Еще пару сотен повторений и, может, запомню. — Подмигнул он ей.
— У тебя такие проблемы с памятью? — Карина пошла к двери. — Бедный. Как же ты работаешь? — Откровенно насмехаясь, спросила она.
— С трудом. — Поддержал Костя, идя следом. — Если бы не помощники, давно бы по миру пошел.
Она рассмеялась. Он довольно улыбнулся.
— Ладно, — Вернулся Костя к теме балкона. — Только, единственное, добавь к эскизу навес. Пусть будет открытым, но с навесом. Знаешь, такой, полосатый можно. Или однотонный, не существенно, в общем. Главное, общая идея, как у французов. Можно еще и цветы там расположить. Будешь по утрам там кофе пить, пока я курю. Ты была во Франции, понимаешь, о чем я? — Тут же добавил он, сбивая ее с толку и не позволяя сосредотачиваться на значении его требования.
— Была. — Карина уже не смеялась. — Правда, на балконы смотреть, времени не было. Как и на другие достопримечательности. Разве что, на обстановку номеров отелей. Да на Эйфелеву башню. Ее, практически, из окон всех дорогих номеров видно. — С вызовом заметила она, застыв на последней ступени лестницы.
Ага, похоже, все же поверила в плохое качество его памяти. Девочка, девочка. Все он помнит. Только, кому какая разница?
— Значит, проведем для тебя экскурсию по глубинке Франции весной. — Пожал он плечами. — Дизайнер же должен познавать все свои знания и на практике, а не только в теории. — Обхватив талию Карины рукой, он потянул ее в сторону столовой.
— Костя…
— На время перестройки тут, придется, конечно, перебраться в отель. Не люблю жить в ремонте. — Соболев скривился, не позволив ей вмешаться и прервать его. — Думаю, если правильно поставить задачу перед людьми, за месяц они справятся со всеми твоими идеями. А может и быстрее. Надо будет со Шлепко поговорить. В общем, наш отель через десять дней откроем, и ремонт тут, как раз, начнем. — Решил он, отодвинув для нее стул.
Фил суетился, накрывая на стол. Карина не ошиблась, парень верно рассчитал время.
— Ты собирался перестраивать дом? — Она, похоже, не собиралась облегчать ему задачу и просто верить тому, что Костя говорит.
— Нет. — Честно признал он, приступая к еде. — Мне, как-то, все равно было, что тут.
— Тогда, с какой радости, ты решил перестроить его сейчас по моим эскизам, нарисованным от «нечего делать»? — Едва ли не с сердитой претензией уточнила Карина.
— Они мне понравились. — Константин пожал плечами. — Очень. Ты, и правда, прекрасно поняла, что мне подходит и надо. Нам надо. — Добавил он, твердо посмотрев в ее глаза.
Она отложила вилку и открыла рот, похоже, собираясь опять возражать.
— Не надо. — Он улыбнулся и покачал головой. — Ты же умная женщина, хорошая моя. Не надо спорить с тем, что есть, и что неизбежно. — Он отсалютовал ей бокалом.
Она долго смотрела на него. Но не спорила. Уже что-то. После молча вернулась к своему ужину и, как показалось Косте, о чем-то напряженно думала. Знать бы еще о чем, насколько стало бы проще.
Глава 24
Это было так некстати! И настолько не вовремя. Он почти был готов поклясться, что это происки Соболева! Гад. Ему не удалось найти связь, но все же, тот должен быть здесь замешан. Все неувязки и проблемы в его жизни связанны только с этой сволочью!
У него заканчивались деньги, полученные за последний заказ. Информация стоит дорого, а он узнавал об этой шлюшке. И теперь, ему надо думать о наличных.
Добывать деньги здесь — опасно, можно засветиться. Соболев накоротке с местными авторитетами. Это он тоже хорошо выяснил.
Значит, надо браться за заказы, которые имелись. Но для этого придется на какое-то время бросить наблюдение за этим гадом. Стоит ли?
С другой стороны, у него есть своя репутация, для создания которой было приложено много сил. И нет смысла ту терять, ведь потом, когда он все же убьет Соболева, надо будет на что-то жить. А если он раз за разом будет отказываться от работы сейчас — про него могут и забыть. И придется все начинать сначала. Это его не устраивало.
Придется, видимо, взять какой-то заказ. И реноме подтвердит, и счет пополнит. А Соболев… Ему уже, и так, и так — не уйти. Он жизнь готов потратить на то, чтоб подловить эту гадину и уничтожить. Так что, небольшой перерыв ничего не изменит, наверное.
Хоть и не хотелось тратить время на что-то еще. Однако, надо. Надо. Да.
Никольский позвонил ему поздно ночью. Чудо, что Карину не разбудил своим звонком. А может и разбудил, но она не подала виду, Костя не спрашивал. Важно было не это. А то, чтобы она ничего не узнала.
Картов планировал утром прилететь сюда. Вроде бы и все чин по чину, в рамках начавшейся предвыборной агитации среди населения страны. Только вот, изначально, лететь он должен был в другой город, и изменили дату визита лишь вчера. Совпадения? Костя в те не очень верил, когда речь шла о фигурах такого масштаба. Но раз прилетает — будем действовать. Ему было что сказать, и что противопоставить Диме.
Он спокойно вернулся в кровать и «доспал», обнимая Карину. А вот уже утром, проснувшись, начал действовать.
Для начала, пока она была в душе, он нашел Фила и, ничего не объясняя, приказал под любым предлогом не выпускать Карину из дому. Что угодно придумать, но не дать ей выйти. Соболев не мог допустить ошибки и посчитать, что Картов будет вести себя честно. И он не собирался дарить ему шанс.
Фил, еще раз порадовав Костю смекалкой, без вопросов пообещал выполнить распоряжение. Костя немного успокоил парня, пообещав, что пришлет на подмогу Шлепко, чтобы тот занял Карину обсуждением грядущего ремонта. Даже хорошо, что вчера он влез в ее эскизы. Теперь меньше вопросов у Карины будет, она не могла не заметить, что у него слова не расходятся с делом.
Потом он отдал схожие распоряжения охране. И был уверен, что те Карину никуда не выпустят, а надо будет, и костьми лягут, чтобы ее защитить. Борис прислал с самого утра еще несколько парней. Костя приказал не очень мельтешить. Она умная, в конце концов, по суматохе может понять, что что-то случилось.
Потом, собственно, позвонил Шлепко.
Когда Карина спустилась, чтобы позавтракать с ним, Костя был совершенно спокоен и невозмутим. Он сообщил ей о приходе Максима и, выслушав очередные возражения, поставил перед фактом, что данный вопрос не обсуждается. Неужели она откажется привести этот дом в нормальный вид? Ее чувство прекрасного и дизайнерское призвание просто не позволят оставить жилище в таком состоянии, заметил Костя. Карина фыркнула, а он воспользовался минутной паузой, чтобы перевести разговор на другое.
После завтрака, пообещав приехать раньше, чем вызвал удивленное приподнимание бровей и насмешливый интерес: «не разорится ли он, все меньше и меньше времени занимаясь делами?», Костя в такой же манере заверил ее, что «их» доходам ничего не грозит. И уехал, пожалуй, почти в прекрасном настроении.
Картов позвонил, когда он был в машине. Костя решил не откладывать дело в долгий ящик и пригласил его в свой офис сразу, как только тот сможет.
Люди Никольского «вели» Картова от самого аэропорта. Дима, видимо, тоже решил покончить с их делами до своих встреч с избирателями, и сразу направился к нему. Борис сидел с Костей в кабинете. Судя по отчетам их наблюдателей, Картов собирался явиться вместе с начальником своей охраны. Посовещавшись, они с Борисом решили соблюсти баланс сил.
— Костя.
Дмитрий появился в его офисе по обыкновению бодрым и подтянутым. Выглядевшим так, словно готов был сутками работать на благо государства и интересов народа своей страны. За его спиной маячила хмурая физиономия охранника. Тот самый Сергей.
Соболев не задержался на нем взглядом. Трусы не заслуживают ни внимания, ни жалости. Тем более что он уже и так все про того знал.
— Дмитрий.
Он не отошел от окна, чтобы протянуть руку и поприветствовать Картова. Даже не кивнул. Спокойно и твердо встретил непроницаемый, изучающий взгляд глаз кандидата. Картов этого не пропустил.
Никольский лишь чуть привстал с дивана, в качестве приветствия, и снова сел.
— Надеюсь, простишь, что отрываю тебя от дел. — Дмитрий широким жестом обвел кабинет. — Но я не могу дозвониться до Карины. Вот и вынужден обратиться к тебе.
Костя промолчал. Дмитрий, выждав пару секунд, и, видимо, не получив реакции, на которую рассчитывал, приподнял бровь.
— Мне надо поговорить с Кариной. Ты же знаешь, мы старые друзья. Хотел с ней проконсультироваться по некоторым делам. С ней все хорошо?
Проконсультироваться. Как же. Даже так достоверно разыграл обеспокоенность.
— Замечательно. — Чуть усмехнувшись, заверил Костя, заметив напряженный изучающий взгляд охранника. — Она телефон потеряла. Два, уже, собственно, с тех пор, как приехала.
Дата добавления: 2015-11-05; просмотров: 25 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |