— Я слышал, вы не особо любите Соболева?
Телефонный звонок на номер, предназначенный лишь для заказчиков, разбудил его. Три часа ночи.
Но тема разговора оказалась слишком интересной, чтобы возмущаться.
— А вы любите?
— Очень, — это прозвучало ехидно. — И хотел бы сделать ему подарок.
Он промолчал, будучи не совсем уверенным, чего именно хочет добиться ночной клиент такими разговорами.
— Мне было непросто найти вас, похоже, Соболев всем больше выгоден живым, чем мертвым. Никто и слышать о нем не хочет. О вас же ходят иные слухи.
Судя по голосу, говоривший усмехнулся.
— А вы? — Уточнил он у непонятного абонента.
— Я, к несчастью для вас, так же отношусь к большинству. — «Покаялся» звонивший. — Однако спешу вас заверить, что, несмотря на это, у меня есть интересное предложение.
Он вновь ответил молчанием.
— Вижу, вы выжидаете, что ж, разумная позиция. Мне, так же, пока… пока, Соболевым более выгоден живым. Однако у меня есть для вас работа. Заказ, которым вы сможете достаточно сильно ему допечь.
— И что же это за заказ?
— Я хочу, чтобы вы убили его жену, Карину.
Он не сдержался — расхохотался.
— Он женился на этой шлюхе?! Блеск, Соболев всегда был романтиком!
— Поверю на слово. Как я знаю, вам он известен лучше.
Голос звучал немного отстраненно, но его это уже не интересовало. Такая новость напомнила Афган и то, за что его засудили.
— Тем не менее, меня интересует, беретесь ли вы за дело? — Ему не дали много времени на размышления.
— Сейчас неудачное время, — поделился он тем, что знал. — Охрана слишком насторожена и…
— Да, я в курсе ваших затруднений. — Прервали его. — Не волнуйтесь, вам помогут. Если это все, что мешает.
— Да. Я согласен.
— Хорошо. Я свяжусь, когда все будет улажено, и передам конкретные инструкции.
Звонивший отключился.
Глава 30
О Боруцком Карина спросила у него на следующее утро. Константин не знал, отчего именно в момент завтрака она вспомнила об этом человеке, но жене, определенно, было интересно.
— И давно этот Вячеслав твой партнер? — Поинтересовалась она.
Костя, как раз закончив есть, отставил тарелку и взял свою чашку.
— Прилично. Больше семи лет, наверное, правда, так тесно мы с ним сотрудничаем только последний год. — Он с ожиданием посмотрел Карину, испытывая любопытство, сколько же она на самом деле знает.
— А его, иногда, Боровом, не называют? — Невозмутимо уточнила она.
— Бывает.
Константин спокойно пил кофе.
Карина отставила свой творог и последовала его примеру.
— Я думала, он мертв.
— Многие совершили такую ошибку. — Согласился Костя, не признавшись, тем не менее, что и сам когда-то был в числе этих многих.
Однако Карина казалась действительно удивленной и, словно бы, задумалась о чем-то.
— Картов не может не знать, что он жив.
Константин кивнул, не споря с ее выводом.
— Но мне он не говорил об этом.
— Разве у Дмитрия были конфликты с Вячеславом? — Заинтересовался Соболев.
Ему о подобном не было известно. А информация такого рода всегда была полезна.
— Нет, не у Картова. У Шамалко. — Ее голос лишь на секунду умолк перед этой фамилией.
Но Костя заметил. Как и то, что правая рука жены сжалась, и Карина принялась крутить кольцо, которое даже на ночь не сняла с пальца.
Черт, ладно, ему было приятно, что она тем дорожит. Вот только, выбрала бы нормальное, а так, издевательство просто. Хоть он и прекрасно понимал, что Карина его не изводила, и уже не испытывала. Просто так хотела это ему показать, отказавшись от дорогого металла, который, действительно, продолжала ассоциировать с оплатой своего тела.
Но причина, заставившая ее нервничать, пробудила в нем придушенную до поры ярость.
Он не забыл ничего. Ни единого синяка.
— Об этом конфликте я в курсе. — Костя поднялся и, обойдя стол, присел на столешницу у места Карины. Благо, та теперь была из толстого полированного дерева, и могла и не такое выдержать. — После него Вячеслава и причислили к мертвым.
Константин взял ее ладонь и, разжав кулак, переплел их пальцы.
Карина не ответила. Она задумчиво рассматривала свою чашку с кофе, водя пальцем свободной руки по ободку.
— Боруцкий хотел поговорить с тобой, кстати. — Прервал Константин тишину.
— О чем? — Она, похоже, искренне удивилась, и посмотрела на Костю.
— Понятия не имею, о ком-то, кого ты, по его словам, можешь знать.
На лице Карины было отчетливо видно недоумение.
— Если хочешь, я, конечно, могу с ним поговорить, но, честно, даже не представляю о чем.
Константин чуть сильнее сжал ее ладонь.
— Это тебе решать. — Отрезал он. — Никто не заставляет.
— Мне уже самой любопытно стало, — усмехнулась Карина.
Константин ее понимал. Хотя его подстегивало в данном случае не столько любопытство, сколько деловой и расчетливый интерес. И любовь к информации, куда же без нее.
— Значит, встретимся. — Заключил он.
Наклонившись, поцеловал жену, а она ответила так, что Костя едва не решил, что ему не так уж и срочно надо в офис. Но тут, вовсе неожиданно, Карина отстранилась и глянула на него немного задумчиво. Что составило интересный ансамбль с желанием, которое очень ярко горело в ее глазах.
— Знаешь, что я вспомнила?
— Сегодняшнюю ночь? — Предположил он, ориентируясь на себя.
— Нет. — Карина развеселилась. Правда, ненадолго. — Насчет твоего Боруцкого…
— Предпочитаю, чтобы моя жена думала обо мне во время того, как я ее целую, а не о других мужчинах. — Обняв ее плечи, Костя потянул, заставив Карину встать, и прижал к себе.
— Постараюсь контролировать свои мысли, о, мой супруг. — С веселой насмешкой, изображая наигранную покорность, Карина склонила голову.
— Так лучше. — Милостивым тоном согласился он, искренне радуясь, что она приняла игру, а не вернулась к прежнему страху отношения содержанки. — Итак, о чем же ты вспомнила?
— Тем вечером, в Киеве, когда меня привезли к…Виктору. — Костя напрягся, но ни одна мышца в его лице не дрогнула, только пальцы чуть плотнее обхватили талию жены. — Я тогда была не в том состоянии, чтобы задуматься о том, что слышу, старалась от всего отстраниться. Но дело не в этом, — быстро добавила Карина, видимо, заметив его потяжелевший взгляд. — Виктор с кем-то разговаривал по телефону, когда я вошла. И он точно говорил что-то про Борова. Тогда я еще подумала, что ему лучше всех должно быть известно о свиньях, сам не лучше кабана. Отчего-то решила, что он говорит о животных. — Карина отвела глаза.
Константин принуждал себя сохранять спокойствие. Но и не мог прекратить разговор, раз уж она завела об этом речь. С того дня в Киеве она впервые заговорила об этом. К тому же, относительно спокойно.
— Ты знала, на что шла? — Тихо спросил он, поражаясь, как еще не стер зубы, пытаясь подавить свою ярость.
— Знала. — Карина осторожно высвободилась из его объятий и отошла к окну. — Картов часто делился со мной своим мнением о пристрастиях Виктора. Словно сам чем-то лучше. — Она хмыкнула с явной горечью. — Так что да, я знала, на что шла. Да и… — Карина вновь взялась за свое кольцо. — Где-то, полгода назад, я видела, что он делает с женщинами. Не все, ясное дело. Все происходило в общественном месте. Но то, как Виктор умеет причинить боль, узнала. Даже думала, что меня Картов тогда специально привел за кулисы.
— Кулисы? — Ему с трудом удавалось внятно выговаривать слова. Но Константин держался, ради нее. Если Карина начала, значит должна выговориться.
— Да, — она не повернулась, продолжала смотреть в окно, вертя кольцо на пальце. — Это было на концерте. Перед ним, собственно.
— Кого же он там бил? — Удивился Константин.
Карина резко развернулась и пересекла столовую. Ее движения были скованными и напряженными.
Ясно, откровения закончены. Он видел по ее глазам, что она на пределе своей выдержки.
— Иди сюда. — Костя приблизился к ней и развел руки, словно приглашая в свои объятия.
Карина тут же воспользовалась этим приглашением. Крепко прижалась к нему, ухватившись ладонями за пояс, и спрятала лицо между его плечом и шеей.
— У тебя сегодня много работы? — Ее голос звучал глухо, и Карина, определенно, пыталась сделать вид, что никакого разговора перед этим не было.
— Нет. — Ответил Константин. — Я сегодня, вообще, в офис не поеду. — Он усмехнулся, видя ее удивление. — Сейчас мы поедем на корт, а потом — по ходу определимся, чем займемся еще. — Составил Константин приблизительный план на день.
Через неделю потеплело настолько, что на деревьях стали лопаться почки, а плащи и куртки были упрятаны в гардеробы за ненадобностью. Филипп, облюбовал веранду, которую создали по проекту Карины. И теперь каждое утро завтрак накрывал только там. А Константин, видимо, решив, что ей вредно бездельничать, попросил Карину сегодня осмотреть какое-то здание. Ее муж хотел, чтобы она занялась оформлением дизайна внутренних помещений.
Если честно, Карине не особо пришлась по вкусу эта идея. И дело было в том, для чего предназначалось здание. Как поняла Карина, какой-то хороший знакомый Кости решил открыть реабилитационную клинику, и он предложил тому ее помощь. То есть, конечно, Костя не настаивал и не требовал, чтобы она обязательно этим занялась, просто сообщил, что Карина имеет такую возможность.
Заниматься отделкой помещений для психотерапевтов. Не та работа, которой Карина мечтала бы заниматься. Ее воля — она бы век никого не видела из этой братии. Однако, еще не видев здания, Карина знала, что согласится. Ни за что не откажется. Потому что ее об этом попросил Константин.
Отбросив с лица волосы, которые тормошил теплый ветер, она невидящим взглядом обвела двор, а потом посмотрела на свое кольцо.
Такое простое, а отражало суть всего, что она еще так и не могла оформить словами. Карина любила Константина.
Наверное, нормально, когда жена любит своего мужа. Но для нее это до сих пор было откровением. И она никак не могла принять этот, ошеломляющий для себя факт, а потому — никак не решалась сказать такие простые слова Косте.
Понимал ли он то, что она чувствует? Карина очень надеялась, что так и есть. Безумно, просто. Этот невероятный, потрясающий мужчина заслуживал признания. И она обязательно откроет ему все в своей душе, что Костя только захочет.
Только Карина нуждалась еще в некотором количестве времени. Она не могла это сказать, но очень старалась показать то, что отказывались произносить пока губы, еще скованные остатками прошлого страха и опытом.
И ей оставалось надеяться, что Костя понимает ее так же, как всегда делал это.
А это кольцо… Да, простое, да, смешно-дешевое — будто говорило за нее. Отражало то, что Карина ощущала. Потому что, да простят ее все правоверные любой религии, готова была молиться на этого мужчину. Ведь то, что он сделал с ее жизнью, то, что дал ей — было ничем иным, как чудом. А разве не этим занимаются божества?
Теплый ветер продолжал играть с ее волосами и ярко-желтой, солнечной скатертью, укрывающей стол. Филипп как раз расставлял на столе посуду, а она сидела в плетеном кресле, размышляя над тем, о чем никогда бы не подумала. И очень старалась перебороть себя.
В этот момент через открытые стеклянные двери, из гостиной вышел Костя.
Карина замерла, подняв голову, и посмотрела на мужа. Иногда ей казалось, что еще секунда, один вздох, и она сумеет, расскажет ему. Но каждый раз губы застывали, будто сдерживаемые льдом. Однако она не оставляла попыток и старалась перебороть себя саму. У нее не осталось сомнений, что этот мужчина достоин такого отношения, а страх… Константин дал ей надежду, что Карина сумеет тот побороть.
Вот и сейчас, глядя на Костю, который, выйдя на веранду, тут же прервал телефонный разговор с Никольским, судя по всему, и улыбнулся ей, она попробовала. Но, как и обычно, в самый последний момент, духу не хватило. Карина никогда не была трусихой, нет. Просто не смогла еще открыться настолько. И уже приоткрывшиеся губы выговорили не желанное признание, а совсем другое.
— Где расположено это здание, которое ты хочешь, чтобы я посмотрела? — Взяв со стола стакан с соком, Карина скрылась за тем, испытывая разочарование в самой себе.
Костя одарил ее внимательным взглядом.
— В трех или четырех кварталах от центра. Я сам точно не знаю, не видел. — Он опустился в кресло рядом с ней.
Филипп тут же бросился переставлять приборы, до этого расположенные напротив.
— Я возьмусь за это.
Карина отвела глаза, вновь рассматривая двор. И ощутила теплую ладонь Константина, легшую ей на затылок.
— Я не настаиваю, это было просто предложение. Если ты хочешь чем-то заняться. И никто не требует, чтобы ты соглашалась, даже не взглянув.
— Я знаю. — Прошептала Карина, прикрыв глаза и наслаждаясь его мягкими поглаживаниями. — Но я хочу это сделать. — Она повернулась к нему. — Костя, я…
— Да? — Он поднял глаза от периодики, которую взял в руки.
Но она вновь проиграла. И даже сжала губы, от злости на себя. Зажмурилась, снова открыла глаза и посмотрела на него с отчаянием.
Он улыбнулся, но только губами. А его глаза смотрели на Карину очень внимательно. И с пониманием.
— Знаешь, я тоже не прочь посмотреть на это здание. В конце концов, мы инвестируем этот проект. Давай, встретимся часов в семь-половине восьмого, я закончу к этому моменту на сегодня. И вместе подъедем? Я тебя с Валентином познакомлю. — Константин откинулся на спинку кресла, своими словами сглаживая затянувшуюся паузу. — Он, хоть и психотерапевт, но ничего так, нормальный человек. С ним можно общаться. Коньяк, правда, паршивый пьет. Никак не уговорю его купить нормальный. — Костя смотрел на нее с доброй усмешкой.
А Карине стало стыдно. И противно.
Господи! Она так давно избавилась от этой эмоции, а теперь та захлестывала ее, переполняла. Ее, буквально, душил стыд и чувство вины перед Костей. Она ощущала себя каким-то моральным инвалидом, который отчаянно желает и не может сделать шаг, потому, что у него парализованы ноги. Только ее сил не хватало не на движение, а на слова.
Грудь давило от всего, что она не могла отпустить в себе. От избытка того, что Костя снова и снова ей предлагал.
И, снедаемая, раздираемая этими мучительными чувствами, Карина не знала, что делать.
Как просто было бы сейчас встать и уйти, покину веранду, Константина и все то, что терзает разум и душу.
И какой трусостью это было бы.
А она не могла больше позволять себе трусить. И тогда Карина сделала то, на что у нее силы хватало.
Наклонившись, она прижалась щекой к ладони Кости. Чуть повернулась и поцеловала теплую кожу. Не в силах сказать, но хоть стараясь дать ему ощутить все это. И теплые губы мужа, коснувшиеся волос на ее затылке, давали ей надежду на то, что Костя понял, и будет ждать, пока Карина не окажется готова к большему.
Виталий Лихуцкий не мог бы назвать себя довольным. Проведя последний месяц в «скитаниях» по родной стране, он чертовски устал и чувствовал себя измотанным. Количество ложных следов и неверных мест, которые он обследовал по всевозможным слухам и наводкам — перевалило за полтора десятка. Однако он так ничего и не нашел.
У Виталия имелась профессиональная гордость, в конце концов. Он всегда прекрасно улаживал любые конфликты, умел договориться, великолепно находил информацию и людей, которые требовались его клиентам. Потому люди, подобные Шамалко, Соболеву, Мелешко, да тому же Картову, например, и рангом попроще, нанимали его для решения своих проблем. Он всегда справлялся с поставленной задачей.
И оттого, что сейчас, потратив несколько месяцев на поиски того неизвестного, который устроил кавардак в номере Соболева — так ничего и не нашел, его гордость чувствовала себя ущемленной. Да и желание выслужиться перед новым покровителем никак не давало расслабиться. Он солгал бы, если бы сказал, что никогда не думал над тем, каким хорошим бы посулом для дальнейшего процветания под крылом Соболева, стала бы поимка этого ненормального, но очень опытного в заметании следов, наемника. Сумей он, именно он, а не вся «королевская конница, вся королевская рать» обнаружить этого парня — и рейтинг Лихуцкого в глазах Соболева прибавил бы пару очков.
Но пока с этим было туго.
Потому, понимая, что самодеятельность — хорошо, но командная игра может принести больше толку, Виталий честно передал Никольскому все обнаруженные по крохам данные. Ведь это Борис, по сути, на свой страх и риск, предложил ему «теплое» место. А тех, кто ему помогал, Виталий всегда помнил и старался отблагодарить. Впрочем, не то, чтобы его данные что-то могли мигом решить. Он не нарыл ничего толкового. И это раздражало.
Как и непонятное, подспудное чувство, что Виталий что-то пропустил, чего-то недосмотрел, проглядел под самыми своими ногами.
И он очень надеялся, что сегодняшняя встреча с Борисом, которую тот назначил на сегодняшний вечер, поможет им обоим взглянуть на дело в целом, и на имеющиеся у них данные, по-новому.
Ему позвонили часов в одиннадцать утра.
— Вы добрались?
— Да. — Он не собирался жаловаться на способ транспортировки между вонючими коровами. Главное, что он в области Соболева и об этом так никто и не узнал.
— Хорошо. Сегодня, в половине седьмого на стоянке перед зданием его офиса. Ее охрану задержат. Соболева, так же, отвлекут. Но у вас будет не больше десяти минут.
— Успею.
Он уже предвкушал удовольствие от того, как будет мучить и убивать эту шлюшку. Главное, аккуратно вывезти ее из поля зрения охраны. За дополнительную боль этой Карины и фото заказчик пообещал ему «бонус» к основной оплате.
До чего же он любил свою работу, кто бы знал!
Этот день она посвятила себе. Карина решила рискнуть поддаться уговорам Фила и познакомиться с его другом-парикмахером. И этим двум парням удалось уговорить ее на эксперимент. Вообще, день прошел неординарно. К компании Филиппа она уже настолько привыкла, что порою воспринимала все его эпатажные выходки за норму. Но два подобных типажа, на одной территории, к тому же ограниченной, и несколько часов подряд — к вечеру у нее буквально гудела голова. К тому же, на этой самой голове появился теперь новый оттенок.
Не малиновый, Слава Богу. К таким экспериментам она еще не ощущала себя готовой. Но у лица и по всей массе волос у нее теперь имелись пряди на несколько оттенков светлее основного тона.
Карина не знала, нравится ли она себе. И понятия не имела, придется ли такое изменение ее внешности по вкусу Косте. Все, кто уже видел ее — были в восторге. Даже охранники решились на робкие и скупые комплименты о «свежем облике», причем, без всякой издевки.
Но сама Карина еще не могла определиться. Да, ей, определенно, шло такое изменение. Однако с ним она, казалось, стала более… мягкой. И это немного нервировало.
Карина всегда держалась за свой образ, как за оборонительную линию. Она была красивой, но отстраненной и немного жесткой. Это помогало ей выдерживать свою жизнь, оставаться целостной.
Сейчас же она этого не ощущала. Жесткости.
Но и отвергнуть подобные изменения не могла. Друг Фила, видимо, и правда, оказался великолепным мастером, если смог уловить то, что назревало у Карины внутри. Оставалось выяснить, сумеет ли она к себе такой привыкнуть.
Вот так, в сомнениях, но довольная тем, что обнаружила хороших мастеров, которым можно доверить и голову, и тело в целом (в салоне, принадлежащем другу Филиппа, оказались хорошими и массажисты, и косметолог) она и собиралась на встречу.
Впрочем, «собиралась» — слишком громкое заявление. Для первого раза она мало в чем нуждалась, кроме нескольких листов и карандаша, чтобы сделать для себя пометки. Оттого, не потратив на сборы много времени и, предварительно позвонив мужу, чтобы точно знать, когда он освободиться, Карина в шесть часов вечера захлопнула дверь своей машины и завела двигатель. Следом за ней со двора выехала и машина с охранниками.
Вечером движение на улицах не было интенсивным, но, следуя требованием охраны, Карина ни разу не повышала скорость настолько, чтобы потерять сопровождение не то, что из виду, а просто, со своего «хвоста». Две машины — ее, и охранников, ехали одна за другой на всем протяжении пути. Оттого Карина искренне удивилась и испытала недоумение, когда, после светофора завернув за угол всего за километр от парковки перед офисом Кости, не увидела машины охраны позади себя.
Ничего не понимая, она сбросила скорость и остановилась перед шлагбаумом, который как раз начал подниматься, освобождая ей проезд. Охранник парковки поприветствовал ее кивком головы через стекло своей будки, терпеливо ожидая, когда она заедет.
Но Карина не торопилась въезжать, продолжая оглядываться. В этот момент завибрировал ее телефон.
— Карина Витальевна, это Алексей. — Отчитался один из парней ее охраны. — У нас здесь небольшой инцидент на дороге, пять минут, и справимся. Дождитесь нас в машине, или попросите Сашку, он сегодня на парковке, провести вас до входа, если торопитесь. Я сейчас с ним свяжусь и предупрежу.
— Хорошо.
Отложив телефон на место бокового пассажира, она аккуратно заехала на парковку. До бокового входа в офис было не больше ста пятидесяти метров. Карина спокойно могла бы дойти и сама. Несмотря на уже опустившиеся сумерки, фонари давали достаточно света. И все пространство хорошо просматривалось. Ей был виден холл за стеклянными дверьми, наполненный людьми, и свет в окнах офиса Константина двадцатью этажами выше.
Совсем короткое расстояние, которое очень быстро и легко преодолеть. И совсем скоро она будет у мужа. Но, именно потому, что обещала ему никуда не ходить без сопровождения, Карина и осталась в машине. И только увидев, как охранник вышел из своей кабинки и направился в ее сторону, отстегнула ремень безопасности и открыла дверь. Очевидно, Алексей уже дозвонился и ему.
Телефон остался на сиденье, кроме Кости она ни от кого сегодня не ждала звонков, а мужа Карина собиралась увидеть через пять минут. Закрыв автомобиль и направившись навстречу Александру, она не заметила, как замигал вызовом дисплей.
Карина прошла, наверное, шагов пять, когда что-то заставило ее настороженно остановиться. И, вроде бы, все нормально. Охранник приближался к ней со сдержанной улыбкой, и освещение на парковке не поменялось. Но ей вдруг стало так страшно. Захотелось резко развернуться и убежать. И, будто поняв это, мужчина вытянул из-за спины руку, что до этого момента как-то ускользало от сознания, и направил на нее пистолет с глушителем.
— На твоем месте я не делал бы резких движений, — покачал головой тот, кто со всей очевидностью, не был Александром.
Его улыбка превратилась в ухмылку.
Карина застыла. Мозг лихорадочно работал, пытаясь осмыслить происходящее и найти выход. В глаза бросилась и криво застегнутая рубашка формы, и простые джинсы, которые, очевидно, и насторожили ее подсознание. Только поздно. Останься она в машине — и он ничего не смог бы сделать. А теперь…
Конечности медленно леденели и этот холод, не имеющий никакого отношения к погоде, расползался по телу. Только сердце стучало все быстрее, захваченное таким привычным и, в то же время, совсем новым, слишком сильным ужасом. И его грохот стоял в ушах, не позволяя услышать ничего другого. Она не могла отрешиться, не могла взять себя в руки и отстраниться, как тысячи раз до этого. Сейчас, как никогда, наверное, кроме, разве что, самых первых раз, Карина ощутила себя жертвой. А мужчина приближался все ближе. Бежать? Бессмысленно, от пули не убежишь, слишком тот находился близко, не промажет.
И вот он уже стоит впритык.
Мужчина крепко ухватил ее за локоть, и рванул на себя, вжав пистолет в живот. Но Карина даже не охнула. Не потому, что не хотелось, горло сдавило ужасом и ощущением собственной беспомощности. Уже позабытой. А оттого — сокрушающе-сильной.
— Умная сучка. Хорошо. У тебя не так и много времени осталось, так что постарайся насладиться последними минутами жизни.
Прижав ее к себе, так, что у Карины затрещали кости, он отступил в тень, уходя из пространства, освещенного фонарями. Его рука, до этого державшая ее за локоть, переместилась на горло Карины и сжала так, что у нее замелькали искры в глазах от боли. Небритое лицо незнакомца ткнулось в ее шею, и он вдохнул с каким-то придыхом, словно пес. А потом лизнул, сильно прикусив кожу.
По всему телу Карины пробежала дрожь отвращения и брезгливости, в то время как мозг капитулировал. Вдруг ясно осознав, что нет выхода и спасения. Даже начни она биться — против пистолета ничего не сделаешь. Он просто пристрелит ее на месте. Хотя, может это и лучший вариант, чем терпеть то, что он сейчас, без сомнения, планировал сделать. Ее насиловали бесконечное количество раз, но терпеть такое, узнав иное, ощутив ласку любимого мужчины… Карина поняла, что не выдержит. Ее выворачивало от одной мысли об этом. Возможно, умереть быстро при попытке бегства — лучший вариант.
Насколько это позволяло ее положение, Карина скосила глаза на лицо незнакомца. И задрожала сильнее. Потому что тот, без сомнения, не был нормальным человеком. Более того, во взгляде этого мужчины, она увидела то, что еще не встречала.
— Испугалась, сучка? — Хрипло рассмеялся он ей в ухо, верно истолковав реакцию своей жертвы. — Правильно. Бойся меня. И даже не думай убежать. Я подстрелю тебя и оттрахаю, пока ты будешь медленно подыхать подо мной. За это мне заплатят отдельно. Но, знаешь, я и бесплатно с удовольствием сделал бы то же. Твой муженёк сильно задолжал мне. Десять лет жизни, как минимум. Думаю, ты — достаточно неплохой аванс предстоящей ему расплаты. — Шептал он, облизывая ее ухо, и продолжая тащить в сторону от парковки.
И Карина вдруг отчетливо поняла, что именно так он и сделает, даже если она не окажет никакого сопротивления. И сейчас она смотрит в глаза своей смерти.
— Все равно, что-то не так. Что-то я пропустил. — Лихуцкий толкнул дверь и с удовольствием вдохнул свежий вечерний воздух, выходя на крыльцо. — И это не дает мне успокоиться, понимаешь?
Никольский, с которым Виталий и встречался сегодня в одном из ресторанов на первом этаже недавно открытого офисного здания Соболева, кивнул. Борис вышел следом за ним на крыльцо и, так же, как и сам Лихуцкий, с удовольствием подставил лицо теплому и свежему весеннему ветру.
— Понимаю. Как тут не поймешь, когда сам, как последний параноик, хожу и в каждый угол заглядываю. Все жду, что этот наш неуловимый, откуда-то выпрыгнет, как чертик из табакерки. И ведь, что самое плохое — не знаешь, чего от него ждать. Кто? Зачем?
Борис взъерошил короткие волосы на затылке и пожал плечами, стараясь размяться.
Лихуцкий неопределенно хмыкнул, соглашаясь.
— Я не смог его отследить до конца, но есть еще пара вариантов…
Он замолчал, увидев, что Никольский перестал его слушать и, вообще, смотрит в другую сторону, как-то напряженно подобравшись и нахмурившись.
— Что? — Виталий проследил направление взгляда Бориса.
На парку у здания въехал какой-то внедорожник.
— Это машина Карины. — Никольский подошел к краю крыльца.
— И что? — Не понял Лихуцкий.
— Я не вижу машины охраны. — Резко огрызнулся Борис, уже вытянув мобильный и начиная кому-то звонить. — Черт, занято!
Набирая опять чей-то номер, Никольский начал спускать по ступеням. Снова чертыхнулся. Мельком глянул на дисплей и выбрал другой номер. Лихуцкому не оставалось ничего другого, как следовать за ним.
— Алексей! Где вас черти носят, почему Карина одна? — Резко и гневно начал вычитывать Борис кому-то в трубке, видимо дозвонившись. — Ясно. Александр? Дозвонился? Да, кто-то вышел навстречу…
Прислушиваясь краем уха к разговору Бориса с подчиненными, Лихуцкий продолжал спускаться следом, издалека наблюдая, как женщина, видимо, Карина, вышла из автомобиля. Сумерки, да и расстояние метров в триста до парковки, не давали рассмотреть все отчетливо. Навстречу ей, действительно, кто-то шел от будки охранника.
— Ты уверен, что сегодня Сашкина смена? — Продолжал разговаривать Борис, наблюдая, как и Виталий. — Что-то я не узнаю охранника… Твою мать!
Никольский вдруг сорвался с места и помчался к парковке, и Виталий, с такой же скоростью последовал его примеру.
Сумерки не давали рассмотреть, отчего замерла Карина и что в руках у приближающегося к ней человека. Но то, как он вскинул руку, сомнений не оставляло. Незнакомый Борису охранник, направил на жену Соболева пистолет.
— Всех собери сюда! К зданию! — На бегу проорал Никольский в трубку.
Сунул ту в карман и, продолжая бежать, вытащил из наплечной кобуры пистолет. Виталий искренне пожалел, что не додумался взять свой.
— Мать твою! Нормально не прицелиться. — Никольский сплюнул, видимо, наблюдая за тем, как нападающий прижал Карину к себе, словно прикрывшись, и потащил в сторону забора.
Им не оставалось ничего, кроме как заставить себя еще больше увеличить скорость.
Ни на ругательства, ни на сожаления, даже на крик сил не было. Время не поджимало, гнало их вперед, заставляя забывать обо всем другом. Адреналин гнал кровь по сосудам с бешеной скоростью, стуча пульсом в ушах. И Лихуцкому оставалось надеяться, что это не отсчет последних секунд жизни женщины, которую мужчина, так долго им преследуемый, тащил сейчас в тень. Но он слишком много знал, чтобы доверять надежде.
Глава 31
Она не слышала ничего, кроме собственного частого испуганного дыхания и стука крови в ушах. Дышать было неимоверно тяжело из-за захвата пальцев этого мужчины на ее горле, и из-за собственной паники, окатывающей ее тошнотой. Ноги путались, и Карина то и дело сбивалась с шага, не понимая в сумерках, куда он ее тянет, пока не увидела впереди, сразу за ограждением, в котором кто-то проделал дыру, темную тень машины.
Дата добавления: 2015-11-05; просмотров: 36 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |