Неожиданно до меня дошло, что сегодня репа, а значит, мне придется провести с педиком в одном помещении еще н-ное количество времени, что меня, признаться, слегка пугало.
Тем не менее, вечером, я все же переступил порог студии, предусмотрительно опоздав, так что ребята уже были там. При виде меня лицо гомосека явственно помрачнело. Георг и Густав поздоровались со мной, тогда как гей эту формальность, к моему недовольству, опустил. Я прошествовал вглубь помещения и принялся распаковывать гитару.
-Ну, че там дальше? – поинтересовался тем временем Густав у Георга, видимо, возобновляя прерванный моим появлением разговор.
-Ну, последнее, что я помню, как мы с Мартой отжигали на танцполе, - весело продолжил свою мысль Георг. Я заинтересованно повернулся в его сторону, прислушиваясь, - а потом я проснулся с ней голый в обнимку в постели, прикинь?
Я уронил челюсть на пол. Пипец, это я не один такой алконавт конченый что ли? Я бросил взгляд в сторону педика, тот сидел напряженный, на его роже застыло каменное выражение, а губы поджались. Никогда раньше не видел, чтобы гей так явно проявлял свои эмоции.
-Охереть, ты алкаш, - заржал тем временем Густав, мы с дикобразом по понятным причинам веселье не разделили.
-Ниче, на двадцатилетие можно, - подмигнул басист, - тем более, что мы с ней решили встречаться. Так что, секс иногда – начало отношений.
Я нервно сглотнул.
-Том, а ты какого хрена мне тогда звонил утром? – поинтересовался тем временем Георг.
-Ээ, - я замялся, - так узнать, че я делал, я ничего не помню.
-Да? – хихикнул друг, - ты че тоже не дома проснулся? А где?
Я мучительно напряг умирающий от ужаса мозг.
-На улице, - выдал, наконец, я, бровь педика дернулась в изумлении.
-На улице?! – загоготал Георг, - бл*, Том, ты реально алкаш! – к ржущему, как конь, басисту присоединился и Густав, - А где именно?
-В кусте недалеко от своего дома, - продолжил вдохновенно врать я, уже начиная входить во вкус.
-Ну идиот! – Георг, судя по всему, был уже готов зарыдать от хохота, - а че ж в кусте-то? Че до дома не было сил дойти?
-Ну уж лучше в кусте, чем в кровати со всякими сомнительными личностями, - ехидно отозвался я, многозначительно взглянув на педика. Тот старательно сделал вид, что не услышал.
-Марта - не сомнительная личность, - запротестовал Георг, к счастью, не втыкая, о чем я, - и вообще, раз ты с человеком в одной постели оказался, значит, он в любом случае для тебя личность не сомнительная, - окончательно убил меня он.
Я в шоке вывалил глаза из орбит, на этот раз сам стараясь не замечать какого-то странного мимолетного взгляда педика на меня. Нет, я конечно, уже понял, что я непросто так трахнулся с гомосеком и сие плачевное событие имело место быть по обоюдному согласию, но это совершенно не умаляет сомнительности педиковской личности! Я его по-прежнему ненавижу, потому что он стремное пид*рогейское чмо!
Георг, наконец, закончил терзать меня своими философскими умозаключениями и потребовал начала репетиции. Начали мы с прогона песен, где, к моему злорадному счастью, педик безбожно лажал. У меня аж на душе тепло стало, когда я услышал первую фальшивую ноту, ведь до этого гей никогда не позволял себе ничего подобного. Почему-то было безмерно хорошо от осознания того, что на него так повлияли недавние события, а что на это повлияли именно они, я не сомневался ни на секунду. Впрочем, как это не печально признавать, я, увы, лажал не меньше. В итоге Георг взбесился и наорал на нас, так что пришлось себя контролировать, дабы позориться поменьше.
-Билл, кстати, а помнишь, ты обещал принести тексты? – напомнил Густав после того, как бы закончили прогон и решили перекурить на улице.
Я прислушался. Честно говоря, о подобном я слышал впервые.
-Угу, я принесу, - пообещал педик, - я потом, если понравится, могу вокал перезаписать дома, это несложно.
-Тогда притащи на следующую репу, ладно? – попросил Георг, - просто тебе надо если что порепать будет, а то мало ли?
-Ага, - согласился педик.
-Может, кто-нибудь мне объяснит, что тут происходит? – едва не задохнувшись от раздражения, полюбопытствовал я.
-А я тебе не рассказывал? – глядя на меня невинными глазками, спросил Георг, - мы на днюхе моей договорились, что Билл принесет свои тексты, мы почитаем, и если что переделаем. Просто это тупо получается, петь песни, которые написал другой вокалист.
-Ну охереть, а почему меня никто не спросил? – совершенно искренне разозлился я, хотя где-то в глубине души зрело любопытство. Интересно, а что, собственно говоря, из себя представляют дикобразовские тексты?
-Да ладно тебе, - отмахнулся басист, - это же просто эксперимент, не понравится, так не понравится, - он ухмыльнулся, - хотя я, если честно, почти уверен, что понравится.
-Я могу прислать тексты по инету, - предложил педик, - не понравится, так и не будем заморачиваться.
-О круто! – обрадовался Густав, - давай сегодня?
-Ага.
Я едва рыкнул от бешенства. Ну зашибись, все относятся к этому лохматому дикобразу так, словно он в нашей группе задержался надолго и может делать с нашими песнями все, что его гейской душонке угодно. Но ведь после концерта он от нас свалит... Да ведь? Или, может, все же останется?
-То-ом, прием! – Георг помахал рукой, привлекая мое внимание, - пошли обратно, записываться.
-Аа, да, - рассеянно отозвался я и пошел обратно к зданию.
Уже в студии взял гитару и подошел к ноуту педика. Тот, не глядя на меня и не говоря ни слова, протянул руку. Я всунул в его ладонь кабель, а где-то внутри все же неприятно кольнуло от такого его равнодушия. Песню мы записали, на удивление, быстро и без проблем, что было очень странно, учитывая мое состояние. Гей тотчас же умчался в обнимку с ноутбуком, заявив, что у него дела.
-Том, а вы че с Биллом поссорились? – полюбопытствовал Георг, когда его шаги стихли в коридоре.
-Мы с ним вообще-то никогда как бы не дружили, - напомнил я слегка раздраженно.
-А я думал вы на днюхе у меня помирились, вы че-то даже общались, - задумчиво проговорил басист.
Я в изумлении приподнял бровь.
-А ты не в курсе, о чем? – поинтересовался я.
-Это я у тебя должен спрашивать, - заржал Георг, - алкаш, блин! Я далеко стоял, не слышал ничего.
Я промычал что-то нечленораздельное.
-Том, забей, осталось две недели, - произнес, тем временем, басист, - отыграем концерт и все. Потом найдем другого вокалиста, и не придется тебе больше мучаться. Хотя, честно говоря, меня Билл устраивает более чем.
Я согласно кивнул, в который раз за день чувствуя какую-то грусть внутри. Ведь, честно говоря, и меня как вокалист педик устраивал полностью, это глупо - отрицать его профессионализм. Однако, мысли о проклятом позоре, наверное, так и не смогут полностью покинуть мое сознание... Значит, ему все-таки придется уйти?
Я сидел за компом и нервно подрыгивал ногой, пялясь на список контактов в аське. Проклятый дикобраз был там уже полчаса, а так и не удосужился до сих пор прислать мне тексты песен. Зашибись, он теперь из-за этого п*здеца будет игнорировать свои обязанности в группе? Как назло, ни Георга, ни Густава в сети не наблюдалось, а значит, было совершенно неизвестно, когда я эти тексты смогу прочитать, ибо писать первым я педику уж точно не намеревался. Поэтому я маялся, ерзал на стуле в нетерпении, пил чай из огромной чашки и нервно пожевывал вафельки.
Георг соизволил посетить интернет только через полчаса. До этого времени я извелся окончательно, а сожрал столько, что у меня едва не началась изжога. И уже через десять минут мне пришло от него сообщение. Оперативно, бл*ть.
«Охренеть! Том, реально офигенные тексты!»
«Я хз, я не читал еще», - отчего-то стало обидно. Нет, ну в самом деле, педику что жалко было мне прислать что ли?
«Так читай быстрее»
«Бл*, мне не прислали еще»
«О_о Ну лови О_______О»
Георг выслал мне архив с файлами, я раздраженно тыкнул на «принять».
«Как прочтешь скажи, че да как»
Я, ерзая на стуле от нетерпения, открыл архив. Каждая песня была подписана старым и через тире новым названием. Открыл самую первую. Пробежал по строчкам глазами... И, черт подери, охренел настолько, что у меня чуть не отказали остатки мыслительной деятельности. Б*яяяя... Интересно, а есть вообще что-то такое, что чертов педик делает плохо?! Разинув рот, я прочитал текст еще раз, кайфуя от того, как четко и метко сложены слова в предложения. Это было в сто раз лучше, чем у Андреаса. Нет, Андреас, конечно, нормальные песни писал, но он сам неоднократно говорил, что это не его, а здесь... Черт, это был реально очень хороший текст. Красивый, яркий, со смыслом.
«Ну как?»
«Круто», - у меня рука не поднялась соврать.
«Ну я же говорил тебе =))) Щаз я тогда Биллу напишу, что все ок, пусть переделывает вокал, ок?»
«Ок», - я даже не попытался воспротивиться, с какой-то мрачной обреченностью осознав, что это будет самым глупым, что я сделал бы за день, даже учитывая сожранную пачку вафель.
Я открыл вторую песню, чувствуя, как челюсть медленно, но верно съезжает вниз. Офигеть... Как можно в таких лаконичных абстрактных предложениях сказать так много? Я открывал тексты один за другим, строчки мелькали перед глазами, а меня отчего-то не покидало ощущение, что я словно прикасаюсь к чему-то очень личному. Я понимал далеко не все, что педик тут имел в виду, но мне отчего-то подумалось, что это было какое-то откровение, словно он таким образом открывает свой внутренний мир. И мир этот был какой-то... мрачноватый.
«Блин, реально круто написано, и на музыку офигенно ложится))», - пришло тем временем сообщение от Георга.
А мне сейчас почему-то показалось, что друг не почувствовал ничего из того, что ощутил сейчас я.
Следующим утром я сидел в аудитории, дожидаясь треклятого маркетинга и жестоко грузился из-за педика и его текстов, которые произвели на меня прямо-таки неизгладимое впечатление. Неужели он и правда так думает и чувствует, как пишет? Все-таки стихи – это ведь и правда очень личное творчество, а значит, человек вкладывает туда часть себя, неужели вот это и есть Билл в реальности? Я покосился на причину моих страданий, которая в это время снова чирикала что-то в тетрадке. Неужели вот это вот трансвеститское создание непонятного пола с женской сумкой и ехидной усмешкой в суч*рских глазах правда так думает? Неужели этот гей, который ведет себя так вызывающе и нагло, может испытывать боль? Сарказм, протест, мрачность, одиночество... Вот, что я прочитал вчера в его лирике. И если с первыми двумя все понятно, то последние две темы его творчества совершенно не согласовывались с педиковатым дикобразом со вздыбленной мохнаткой на голове. Я ожидал чего-то более... пафосного что ли.
Педик, как и вчера, игнорировал меня всю пару, потом мы еще встретились в коридоре, где он прошел мимо меня, сделав вид, что я стенд с расписанием. А мне по совершенно мне непонятной причине это было крайне неприятно. Нет, конечно, с одной стороны прекрасно, что он перестал ко мне приставать со своими разговорами, ведь это же ненавистный мне педик... Да ведь?
Когда я, пребывая все в том же тягостно-философском настроении, брел по направлению к стоянке, я уронил челюсть во время прохождения мной холла универа. Там, ничего не стесняясь, стоял дикобраз и прилюдно лобызался, черт возьми, со своим блондином! Как его там, Марк? Мартин? Макс? Я взглянул на обнимающуюся парочку и, к моему ужасу, не ощутил должного отвращения. Пипец, Том, с каких это пор ты толерантно стал относиться ко всяким гомосекам? Не с тех ли, как в беспамятстве совокупился с одним из них? Я в очередной раз разозлился на себя, а по пути и на дикобраза за проклятый неадекват, творившийся в моей голове.
Уселся, наконец, в машину и повернул ключ зажигания. Пипец, а педик что, до сих пор трахается с этим блондином? А какого черта он тогда вообще ко мне приставал? Гомосек гееватый и стремный, бл*ть.
Приехав домой, я первым делом направился на кухню пожрать, ибо, похоже, только еда способна была меня спасти от моих тягостных раздумий. Когда я вынимал тарелку из микроволновки, на кухне образовалась Катрин и принялась нарезать себе бутерброды.
-Как в школе дела? – спросил я, подумав, что разговор с любимой сестрой сможет меня отвлечь.
-Да фигня, как обычно, - отмахнулась Кэт, наливая себе чай. Уселась за стол и взглянула на меня, - кстати, я в субботу иду на крутой конц.
-На какой еще конц? – забеспокоился я.
-Том, ну хватит опять выделываться, я на этот раз не с мальчиком ведь, - закатила глаза сестра.
-Вот и отлично, - одобрил я, - кстати о мальчиках, а где этот твой педик? Че-то его давно не видно.
-Он не педик, - поправила меня Кэт слегка раздраженно, а потом уже спокойнее добавила, - фиг знает, он мне сказал, что у него депрессия.
-У кого, у него? – я аж поперхнулся.
-Ну а почему нет, он же тоже человек, бывает, - философски заметила Кэт.
-А из-за чего? – поинтересовался я.
-А чего это тебе так интересно, а, Томми? – ехидно полюбопытствовала сестра, глядя на меня прищуренными глазами.
-Ничего мне неинтересно! – мгновенно закипел я.
-Ну-ну, - ухмыльнулась Кэт, - ладно, я пойду, мне надо уроки учить, а то я вечером иду тусить.
-Ааа, давай, - как-то рассеяно отозвался я.
Конечно, то, что педик в расстройстве сложно было не заметить, но чтобы уж прям депрессия? Неужели это постыдное событие на него повлияло так же сильно, как и на меня?
В раздумьях я почти не заметил, как прикончил обед, и, закинув тарелку в раковину, отправился наверх в комнату к компьютеру. Уже даже и не удивился, увидев, что педик в аське. Депрессия, значит, у него. Из-за чего интересно? Из-за того, что он добился, наконец, своего, но не так, как ему бы этого хотелось? Наверное, дикобраз хотел, чтобы мы совокупились в здравом уме и трезвой памяти, только вот он ошибается, в таком состоянии я бы с ним не переспал ни за что. Сцена в студии всплыла перед глазами особенно явно. Или все-таки бы переспал?.. Вот ччерт. Я превратился в каменное изваяние, сидящее на стуле, поджав коленки. Ведь я тогда хотел его поцеловать, реально хотел!.. Вот разве у меня было такое когда-нибудь, чтобы я хотел засосаться с каким-либо парнем? Я скривился от отвращения. Ну разумеется, не было. Но тогда я ведь реально хотел, и не потому, что был пьян. Хотел и трахнул. Интересно, а вообще чисто теоретически может быть такое, чтобы я проснулся в кровати с каким-то другим парнем, а не с дикобразом? Вот, к примеру, с Андреасом, его симпатичным считают, и теток у него много. Или с Георгом? Или Густавом? По телу пробежалось стадо крайне неприятных мурашек, заставив меня содрогнуться. Разумеется, ничего подобного произойти бы не могло. Тогда почему? Неужели... Каменное изваяние в лице меня окаменело еще явственнее. Неужели все дело в нем? Неужели меня реально тупо влечет именно к гееватому дикобразу? Перед глазами встала его тощая фигура, волосы, развевающиеся на ветру, потемневшие глаза, с вызовом смотрящие на меня, губы, прикасающиеся к моим как во сне... И я, к своему ужасу, поймал себя на мысли, что это меня совсем даже не отталкивает, а скорее, наоборот. А еще... мне вдруг безумно захотелось увидеть это вживую. Вот бл*ть. Вот бл*ть-то, а! Какого черта, мать вашу? Какого хрена я вообще умудрился захотеть гееватого дикобраза?!
Я вздрогнул от шока, увидев, как ромашка Dikobraz-а меняется на мигающий конверт. Сердце пропустило удар. Бл*, какого черта я так волнуюсь?!
«песня», - сообщение поражало своей красноречивостью.
Вслед за этим последовал мр3 файл и статус педика сменился на «не беспокоить». Я раздраженно принялся скачивать файл, с ужасом осознавая, что причиной моего раздражения является не столько злость на себя и свою пид*растичность, а злость на гея, который меня игнорирует с проклятой пятницы. Господи... дожили. Пи*дец.
Трясясь от ужаса, я зачарованно наблюдал, как качается файл. Боже, я хочу дикобраза. Я хочу, черт подери, дикобраза!! Во мне неожиданно проснулось желание наведаться к семейному бару, где дожидались своего часа спасительные алкогольные напитки. Только вот у меня было ощущение, что это мне ни черта не поможет. Потому что как можно помочь человеку, который в мгновение ока вдруг превратился в педика? Или не в мгновение? Черт, а ведь если так задуматься, сколько мы с дикобразом знакомы, месяц? Когда именно наступил этот еб*чий переломный момент? Или он не наступал, и это произошло постепенно? И апогеем был этот позорный секс? Дерьмище, как тут ни крути, а Георг прав, с левыми людьми и правда не так-то просто оказаться в одной постели. Тем более, если эта личность одного с тобой пола. Значит, получается, что все, что было до этого, было лишь предпосылкой этого проклятого совокупления?! Я все-таки не сдержался и застонал на всю комнату. Я ошибался, когда думал, что после траха с педиком я больше не смогу жить. Это были цветочки по сравнению с тем, что происходило в моем мозгу сейчас.
Песня, тем временем, скачалась, и я врубил винамп, надевая наушники. Может, хотя бы это меня отвлечет? Ага, как же. Педик, видимо, решил поиздеваться над моей больной психикой особо изощренно, потому что песня была записана с новым текстом. С новым, черт подери, текстом, который меня так вставлял! Трендец...
Чувствуя себя начальной стадией трупа, я сполз со стула на пол и улегся там, пытаясь расслабиться. Аккорды песни... Моей песни. Педиковский голос, идеально к ней подходящий. Мозговыносящий текст, мрачный, какой-то даже философский. Вздыбленная волосяная конструкция. Подрачиваюшие движения на микрофонной стойке. Возбужденный взгляд черных глаз. Педральная розовая ручка. Гейские сапоги на каблуках. Портрет девушки, кажущийся живым. Черно-фиолетовые рисунки. Темно-синие стены. Черное постельное белье. Искренняя улыбка. Запах парфюма. Язык облизывающий губы. Горячие прикосновения на моей спине. Пунцовый засос на шее. Легкое касание губ...
Ой, бл*ть.
Весь вчерашний вечер и утро сегодняшнего дня прошло, как в тумане. Проклятый сеанс самоанализа вынес мой несчастный мозг нафиг, заставив все мои представления о себе перевернуться с ног на голову. Я парился и грузился так много, как не делал этого, наверное, никогда. Я выкурил пачку сигарет за вечер. Я принял внутрь часть запасов из семейного бара. Мне было просто до отвратительности хреново.
Мне нравится Билл. Вот б*я-то! Мне нравится проклятый дикобраз, и я его, мать вашу, хочу!
Честно говоря, я сам не понял, как не скончался от этого осознания, а еще меньше я понимал, как сие вообще могло произойти. Я отчаянно пытался восстановить в памяти события, начиная с того дня, как я имел несчастье увидеть дикобраза впервые, когда он еще встречался с Катрин, и я его искренне ненавидел. Пытался сопоставить эти события со своими ощущениями, но у меня ни черта не получалось, потому что я, черт возьми, даже приблизительно не представлял, как получилось так, чтобы к моей ненависти по отношении к педику примешалось это неадекватное и совершенно нездоровое чувство. В итоге, я решил на это забить, тем более, что у меня были проблемы более существенные, а именно, что теперь с этой хренью делать и как от нее избавляться. А избавляться от нее, естественно надо, ибо испытывать влечение к мужикам – это нечто определенно неадекватное и вообще нездоровое. Ну точнее, ни к мужикам, а к дикобразу, что признаться, в сто раз хуже.
Прошлое занятие по рисованию я прогулял, поэтому сегодняшнее решил посетить, уповая на то, что педик опять не почтит его своим присутствием. Как же я, черт подери, ошибался. Гей был, естественно, там. Он стоял за мольбертом, делая начальные зарисовки, и мне не оставалось ничего иного, как пристроиться за свой, который к моему неудовольствию стоял рядом. Дикобраз сделал вид, что меня не заметил. Меня это, впрочем, устраивало в свете пиз*еца творившегося сейчас в моем мозгу. В итоге, все занятие я дергался, как уж на сковородке, потому что его присутствие меня бесило чрезмерно. Я сдерживал себя как мог, пытаясь не пялиться на его профиль. Мне казалось, что я даже мог чувствовать запах его парфюма, который вызывал неприятные, но к моему ужасу, такие волнительные воспоминания.
А еще... Я совершенно не мог оторвать взгляда от его работы. Как это не печально признавать, но наблюдать за ним и правда было одно удовольствие. Он рисовал быстро и порывисто, и даже на таком недоработанном рисунке чувствовалась душа. Все-таки он реально такой странный... Колючий, как его мохнатая вздыбленная херня на голове, саркастичный и ехидный, непредсказуемый и бл*дский, а в то же время, это ведь тот самый человек, который рисует охрененные портреты, пишет мрачные и чертовски содержательные тексты и может из любой песни сделать конфетку. Он такой... удивительный.
Билл тем временем будто почувствовал, что я на него пялюсь, и обернулся. Его ненавидящий взгляд пронзил меня насквозь. Я тотчас же состроил пафосную и надменную гримасу и вернулся к своей работе, отчего-то почувствовав, что его такое отношение ко мне меня вдруг стало не устраивать. Б*яяять. Почему-то неожиданно захотелось, чтобы дикобраз стал прежним, чтобы снова начал стебаться и издеваться, чтобы я мог постебаться над ним в ответ. Чтобы можно было устроить словесную перепалку, поср*ться, в конце концов... Я на мгновение аж дышать перестал, а карандаш замер в воздухе. Проклятье, мне что реально не хватает общества гейского дикобраза? Я что реально скучаю по общению с ним?!
Я задохнулся от ужаса, и бросив короткий взгляд на педика, который начал очерчивать контуры глаз, попытался вернуться в адекватное для меня состояние моей к нему неприязни. Он меня бесит. Он стремный дикобраз. Гееватый, гейский, гееобразный гей. Гей?.. Я едва удержался от горестного вздоха. Бл*, а сам-то я, кто теперь? Кто я после того, как с этим самым гейским геем перепихнулся?
Я провел остаток занятия все в таком же тягостном состоянии, а домой поехал, чувствуя себя совершенно убитым. Как назло, сегодня вечером опять была репа, мы договорились репетировать чаще, ибо концерт уже в следующую пятницу. Проклятье... И как теперь избавляться от симпатии к этому дикобразу, если мне в ближайшее время придется лицезреть его так часто? На самом деле, это отлично, что он меня так игнорирует, значит, наше общение сократиться до минимума, и я смогу быстрее избавиться от этого пид*рского неадеквата, поразившего мой мозг.
Меня не успокоила ни вкусная еда, ни ползанье по инету, ни музыка, и я приехал на репу в таком состоянии, словно меня основательно прокрутили в стиральной машине, а потом повесили сушиться на балкон вниз головой. Георг был до отвратительности бодр и рассказывал увлекательные истории про свою новоявленную личную жизнь. Я слушал его с мрачной рожей, от всей души желая, чтобы он заткнулся. Педик был не менее мрачен и игнорировал меня по-прежнему.
Песни записывать больше не надо было, поэтому всю репу мы прогоняли те, что будем играть на концерте. Я облажался аж два раза, из-за того, что во время игры кинул взгляд на дикобраза. Тот к моему удивлению, больше не трахал микрофонную стойку, да и вообще пел как-то безжизненно, несмотря на то, что тексты были новые. Тексты эти, к слову, вынесли мне мозг окончательно, так что под конец репетиции я был уже наполовину мертв. Георг, впрочем, решил убить и вторую половину меня, в очередной раз пристав ко мне с расспросами про Билла. Его видите-ли удивляло, почему мы не ср*мся, как обычно, не выделываемся и не здороваемся, на что я ему ответил, что я просто тупо решил смириться со своей плачевной участью и ждать концерта.
А когда я уже вечером сидел за компом, я искренне ненавидел себя, чего со мной до такой степени, по-моему, не случалось никогда. Потому что я смотрел на потухшую ромашку рядом с ником Dikobraz и с ужасом для себя осознавал, что похоже, вся неприязнь, которую я совсем недавно испытывал к нему, куда-то испарилась, и что его лохматая хрень на башке и раскрашенная физиономия у меня больше не вызывают совершенно никакого отвращения.
Следующим вечером я как ни в чем не бывало сидел в инете после универа и пялился на ромашку рядом с именем Dikobraz, которая была по-издевательски зеленой, когда мне неожиданно позвонила Анна. Я был увлечен своими горестными мыслями настолько, что даже не сразу смог это услышать. Когда же до меня дошло, наконец, что телефон звонит, я едва ли не простонал, увидев имя девушки. Честно говоря, гребаный педик настолько завладел моим сознанием, что я про нее совсем забыл, и, к моему ужасу, вспоминать совершенно не хотелось.
Анна позвала меня к себе в гости, и мне не оставалось ничего иного, как согласиться, хотя я, честно говоря, не хотел идти совсем. Но мне отчего-то это сейчас показалось правильным, да еще и мысли о моей постыдной пид*растии никак не оставляли меня в покое. Может, глоток свежего воздуха гетеросексуальности вставит мой мозг на место?
Я собирался долго и тщательно, а приехал быстро, буквально минут за двадцать. Зашел внутрь, чмокнул Анну в губы, уселся на диван в гостиной. Девушка предложила сначала что-нибудь выпить, она всегда так делала, ей не нравилось заниматься сексом сразу. Впрочем, мне в голову пришла мысль, заставившая меня похолодеть от ужаса, что мое желание заниматься с ней сексом, похоже, отпало вообще. Я покорно взял у нее бокал с вином из рук, знатно отхлебнул, запивая свое горе и мучительно решая, что делать дальше. Анна, к счастью, давала мне много времени на раздумья, не переставая трендеть о чем-то весьма занудном. Интересно, а когда наступил такой момент, что ее разговоры стали казаться мне таковыми? Когда наступил тот момент, что я ее расхотел? Ведь я, бл*ть, раньше даже думал, что могу в нее влюбиться!
-То-ом? – вернула меня на землю Анна, - ты тут?
-А-аа, да, - рассеяно отозвался я.
-И что ты думаешь по этому поводу? – приподняв бровь, поинтересовалась девушка.
Приподняв бровь, совсем как гейский дикобраз. Проклятье...
-По поводу чего? – сделал из себя дурачка я.
-Ты не слушал, - укоризненно проговорила Анна.
-Эмм, прости, я задумался, - оправдался я.
-О чем?
-О том, что мне кажется, нам надо расстаться, - совершенно неожиданно для себя выдал я, уронив челюсть на пол от изумления и едва не расплескав вино.
Анна в шоке уставилась на меня, замерев на секунду, потом выражение ее лица сменилось на грустное, так что я невольно почувствовал себя виноватым и ощутил стойкое желание надавать себе по морде.
-Я так и думала, что ты это скоро скажешь, - расстроено произнесла она.
Я в изумлении вытаращил глаза.
-Ну просто это же заметно, - пожала плечами девушка, - у меня такое ощущение, что у тебя появился кто-то еще.
-Эмм, нет не появился, - отозвался я, запихивая мысль о педике в глубины подсознания.
-А почему тогда? – задала самый ненавидимый мной вопрос она.
-Ну просто я чувствую, что что-то не так, - начал мямлить я, судорожно вспоминая все, что когда-либо говорил девушкам в таких случаях ранее. К слову, говорить сие мне приходилось очень часто, - просто мне кажется, мы не совсем подходим друг другу.
-Ну да, в этом ты прав, - Анна неожиданно улыбнулась, - интересы у нас и правда разные, а на сексе все держаться не может.
Я, хоть и считал, что на сексе все держаться может еще как, согласно произнес:
-Ну да...
Мы помолчали.
-Мы останемся друзьями? – с надеждой спросил я, каким-то слегка заискивающим тоном.
-Останемся, - успокоила меня Анна, - я не люблю расставаться плохо.
-Ну тогда, я наверное, пойду?
-Угу, - произнесла девушка, - можно сходить как-нибудь еще раз потусить?
-Сходим, - пообещал я, хотя и не был в этом уверен.
Отчего стало чудовищно стыдно, честно говоря, я первый раз сталкивался с настолько спокойной реакцией на свои слова. Обычно все девушки принимались допытываться о причинах, а пару раз даже рыдали. Помню, я тогда вообще чуть не умер от ужаса.
Мы распрощались, обнялись, и я отправился обратно к своей машине. Уселся. Завел мотор. Перевел дыхание.
Бл*ть, и вот че я такое только то сделал?! Я расстался с красивой, офигенной, уверенной в себе, шикарной, сексуальной девушкой из-за дико... в смысле, пид*рской херни, которую сам себе придумал?! А с кем я теперь буду трахаться? Я поспешно засунул вылезшие из глубин подсознания мысли о педике обратно. Нет, разумеется, я расстался с Анной не из-за этого! Я к ней охладел, у меня сложный период в жизни, проблемы с мозгами, гейское помешательство и неадекват. Мне просто нужно отдохнуть, привести мозг в порядок, расслабиться, а позже найти себе новую девушку, благо Берлин – город густонаселенный и выбор тут богат. А ср*ный дикобраз тут не причем совершенно, с этой хренью я разберусь. Я избавлюсь от проклятого желания, которому в моем сознании совершенно не место.
Однако, когда на следующий день на экономике я сидел недалеко от проклятого гея и в очередной раз ненавидел себя за то, что на него пялюсь, я совсем не был так уверен, что мне моя затея дастся так просто. Я уже проклинал себя всеми проклятиями за то, что расстался с Анной, а поскольку других девушек искать мне хотелось еще меньше, я уже всерьез надумал с ней помириться. Я решил сие сделать в понедельник, тем более, что у ее группы в этот день была пара в нашем корпусе. Все. Решено. В понедельник подхожу к Анне, каюсь, говорю, что я был неправ и слезно прошу вернуться ко мне обратно.
Успокоив себя этими мыслями, я не сдержался и вновь кинул взгляд на педика. Тот с удивительно для него заинтересованным видом пялился на доску, подперев подбородок рукой. Мы с ним по-прежнему избегали друг друга и по-прежнему не разговаривали. Проклятье, какого черта я из-за этого расстраиваюсь?
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 28 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |